Дорога Смерти
I
Это первые строки рассказа
И рассказ будет длинный мой.
С той историей связанна трасса,
Та, что рядом с рекой Колымой.
Где тенькинские серпантины,
А внизу лежит груда колёс,
Скальник режет, как лезвие шины.
Там всё это и началось...
…Он вернулся оттуда, странно.
Он не думал вернуться живой.
После двух лет Афганистана,
Награждён был Красной Звездой.
Под огнём и залпами "Града"
Вёл машину, среди перевалов.
Так он был представлен к награде,
Рядовой Павел Завьялов.
А его сослуживец, сержант,
Тот, с кем вместе прошли Афган,
Пригласил в автокомбинат,
В славном городе Магадан.
Много связанно с ним моментов,
Он на дембель ушёл пораньше.
Это был Алексей Бахметьев,
Он водил топливозаправщик.
Павел многого там насмотрелся,
Что не пожелать никому...
...А сегодня он в первом рейсе,
Возит золото на Колыму.
На дворе был восьмидесятый,
Павлу дали старенький "МАЗ"
Бортовой и слегка помятый,
Но для золота в самый раз.
И под солнцем, в своей полевой,
Старой форме, под ней рубаха.
Заправлял "Пятисотый" свой,
По саму горловину бака.
И лишь только его заправил
И повесил заправочный шланг.
Он услышал: "Здорово Павел!"
Словно на перевале Саланг.
Тот же голос и форма-афганка,
Как тогда, по-ковбойски панама.
Здесь он тоже крутил баранку,
Среди пыльных дорог Магадана.
А теперь ему дали "Магирус",
Бортовой. Не нашлось самосвала.
Лёха знал как работать не в минус,
На колымских крутых перевалах.
Только ездил он не по одному,
Он напарника брал с собой в рейс.
Его звали Семён Моргун,
У них общий был интерес.
И по внешнему виду Семёна,
Было видно, что был он в местах,
По всему, не столь отдалённых,
Раз наколки "Восход" на кистях.
…Все машины залились по полной,
Лёха всех уже распределил,
Кто за кем едет следует колонной.
Он ведущий был, бригадир.
Замыкает колонну Павел,
Магаданской пылью дышать.
Здесь свой свод законов и правил,
Первый рейс. Не ему решать.
Все услышали координатора:
"Вы попутчицу можете взять?
Ей же в Ясное надо завтра.
Подвезёте? Что мне ей сказать?"
Все увидели, как их диспетчерша,
Собралась к машинам идти.
Рядом с ней красивая девушка,
Где-то лет двадцати пяти.
Все машины грузятся в Ясном,
А потом едут на промывку
Ей казалось, что так безопасно,
Дочь отправить домой, на побывку.
И не с каждым грузовиком,
Отправлять её в путешествие.
А в машине с передовиком,
Асом трасс, комсомольцем Бахметьевым.
Лёха прежде немного подумал,
Ведь диспетчеру отказать,
Это значит на некую сумму,
Можно так и себя наказать.
"Ну берём, Григорьевна, ладно.
Как могу отказать диспетчеру?
Я ведь буду не завтра в Ясном,
Я сегодня успею, к вечеру."
Дав отмашку, мол приглашай,
Алексей подозвал Моргуна.
И Семён подошёл не спеша,
К гаражу, где стояла она.
Лебезил он, когда приглашал
И цитировал строки Шекспира.
Лимузином шутя, называл
Этот импортный, жёлтый "Магирус".
Павел сбегал за всеми депешами,
И открыв уже дверь в кабине,
Он услышал голос той девушки,
Что должна была ехать с ними.
"Здравствуйте. А можно я с вами?"
Она шла под лучами солнца,
С чемоданом и в сарафане,
И коса за плечами вьётся.
Улыбнувшись он согласился,
И она, со своим блеском глаз,
Не поехала в новом "Магирусе",
Зато села в старенький "МАЗ".
Что б поменьше дышать ей пылью,
Магаданских, крутых перевалов,
Самым первым автомобилем
Ехал бывший афганец Завьялов.
Словно стая летела колонна,
Весь десяток грузовиков.
И как только спустились со склона,
Все исчезли в пыли облаков.
II
"МАЗ" шёл первый в колонне машин,
Поднимая столб пыли колёсами.
Среди сопок и горных вершин,
Мрачных скал, с крутыми утёсами.
Павел вёл грузовик молчаливо,
А девчонка успела соскучиться.
Угостила белым наливом,
Его давешняя попутчица.
Щебетала она без умолку,
Рассказала, что следует к мужу.
Даже Павла звала на помолвку,
Полагаясь на эту дружбу.
Среди пыли и среди зноя,
Она ехала к свадьбе завтрашней.
Эту девушку звали Зоя,
С материнской фамилией Гарышева.
Молодая, смешная и вздорная,
Павел был умилён красотой,
Когда в зеркало справа, обзорное,
Любовалась кисейной фатой.
Она снова к нему обратилась,
Но внезапно раздался сигнал.
В зеркалах отразился "Магирус"
А затем он "МАЗ" обогнал.
Павел тут же помчался вдогонку,
Вёрст пятнадцать он ехал за ними.
Да и ныть ещё стала девчонка,
Что ей душно от пыли в кабине.
Он не знал, что они свернут,
На тот съезд, что справа от трассы.
Но "Магирус" съехал на грунт,
А за ним следом Павел на "МАЗе"
Те дорожные знаки на съезде,
Означали "Тупик" и "Опасно".
Он то знал где срезать, Бахметьев.
И с утра будет первый в Ясном.
Павел тут же затормозил,
Лишь спустился вниз по уклону.
На обочину съехал "ЗиЛ",
Пропуская вперёд колонну.
Павел вылез, держась за дверку,
И из "ЗиЛа" вылез мужик.
"Эй, Егорыч, куда они едут?
Ведь написано, что тупик."
"Где для нас с тобой тупики,
Там для этих везде дороги.
Гробанутся же дураки!
И тебе с ними ехать не стоит."
"Раз другой могут и проскочить,
А на третий, точно погибнут.
Ну поехали, что ты стоишь?"
И Егорыч залез в кабину.
После этого назидания
"ЗиЛ" уехал, исчез за кулисами.
Ну, а Павел включил зажигание
И поехал вслед за "Магирусом".
"Ты не бойся!" сказал он Зое
"Я пройду, там где он пройдёт!
Мы видали с ним и не такое!"
И поехал за ними вперёд.
…Две машины неслись перелесками,
По колымским лесным угодьям.
И вода разлеталась плесками,
На ручьях и на мелководье.
Павел шёл по пятам за Лёхой
И въезжая на пыльный подъём,
Движок "МАЗа" чуть не заглохнул,
От такой нагрузки на нём.
За кабиной уж сосны скрылись,
И поднялись на горный пласт
Две машины, трёхосный "Магирус",
И помятый, зелёный "МАЗ"
И когда с подъёма спустились,
Павел был в этом месте впервые.
Мост, плотина, заброшенный прииск.
Среди поймы реки Колымы.
Дальше путь шёл через овраг,
Не проедет ни "МАЗ" ни "Магирус".
Если только ты сам себе враг,
Ты посадишь машину на клиренс.
III
Стало пасмурно в пойме реки,
В этом брошенном Богом месте.
Где-то в Ясном, Зоин жених,
Ждал с колонной свою невесту.
Здесь когда-то, в пятидесятых,
Мыли золото из пласта.
А потом ушли те ребята,
В более золотые места.
Из колымской богатой руды,
Извлекли уже всё, что хотели,
Те старатели, чьи труды,
Дали славу этой артели.
В поисках золотого песка,
Перерыли всё русло драгой.
А потом ушли в те места,
Где земля им будет наградой.
Всю реку они избороздили.
А примерно полгода тому,
Здесь Бахметьев нашёл старый дизель,
И о нём рассказал Моргуну.
Починили они агрегат,
Мощный дизель, лебёдка и трос.
И машины через овраг,
Перетаскивали на мост.
Этот путь давно им знаком,
Сокращал дорогу до Ясного.
Правда только порожняком,
Тянуть с грузом было опасно.
…И среди глухомани рёв вырвался,
Как Моргун запустил движок
И понёс трос лебёдки к "Магирусу",
Что б проехал его корешок.
И когда машину подняли
И "Магирус" сам ехать смог.
Он закрыл ворота в сарае,
И навесил пудовый замок.
Павел понял, что он в дураках,
Не дадут ему агрегата.
И конечно, через овраг
Не проехать. Придётся обратно
Только всё это Зоя заметила,
И решила сменить экипаж.
Пересела в "Магирус" Бахметьева,
Лишь спасибо сказала Паше.
И Моргун вместе с ней под ручку,
Шёл к машине по брёвнам моста.
Но Бахметьев от дизеля ключ
Из кармана Семёна достал.
И Завьялов напротив встал,
Что бы правде в глаза посмотреть.
А с другой стороны моста,
Стоял бывший афганец Бахметьев.
"Ну и ради чего это Лёша?"
И ответил бывший сержант:
"Перевал Саланг, что не помнишь?
Как отвёз тебя в медсанбат?"
...Павел вспомнил о том эпизоде,
Когда раненый, в зоне огня,
Не доехал до своего взвода.
Когда в лагерь гнал порожняк.
И когда грузовик загорелся,
Павел думал, что он пропавший.
К счастью этой дорогой из рейса,
Лёха гнал топливозаправщик.
Когда вытащил из этой бойни,
Его раненого из под пуль...
Он сказал Бахметьеву: "Помню!"
И пошёл обратно за руль.
Но Бахметьев окликнул: "Павел!
Ты не думай, я не скотина!"
И ключи от лебёдки оставил,
Перебросив через плотину.
IV
Облака бежали по сопкам,
А внизу пролегала трасса.
И со скоростью, почти сотка,
Старый "МАЗ" по ухабам трясся.
На дорогу, под пасмурным небом,
Объезжая груды обвалов,
Словно заворожённый смотрел он,
Шофёр "МАЗа", Павел Завьялов.
По разбитой дороге Дальстроя,
Гнал машину порожняком,
Он пытался догнать. Но те трое,
Были слишком уж далеко.
Он увидел рисунок наскальный,
На скале был вытесан зэками
Барельеф товарища Сталина.
Отразился Вождь в левом зеркале.
Потемнело и пошёл ливень,
Среди сумрака и среди скал.
Освещала зелёным в кабине
Лицо Павла, приборов доска.
Заморгал красным датчик масла,
Фары слепо светились во тьме,
Одна фара и вовсе погасла,
Как и свет габаритных огней.
По ступицы машина увязла,
Но всё ехала по колеям.
Вся кабина покрылась грязью,
Из за месива и из-за ям.
Дворник не прекращал скрежетать,
Очищая стекло от потока,
Дальше топь. Путь лежал по гати,
По прогнившим, трухлявым доскам.
Но проехав настил из досок,
Он опять погряз в жидкой топи.
Буксовали в грязи колёса,
Увязая всё больше в болоте
Раза три он пытался выбраться,
И вперёд и назад, в раскачку.
Но где "МАЗу" тягаться с "Магирусом"
Трёхмостовым с шестой передачей.
Заглушил он движок у "МАЗа",
И измотанный лёг на руль,
Как проснётся, поедет сразу.
И мгновенно крепко заснул...
…А на утро при свете солнца,
Близ порога Большой Чемордан,
Въехал в бывший совхоз "Комсомолец",
И увидел её чемодан.
Он стоял у заброшенной хаты,
Но ребята, не было их.
Павел понял, что-то не так тут,
И поставил "МАЗ" на ручник.
Он по комнатам пыльным и прелым,
Ходил в поисках новых коллег.
В смежной комнате дверь заскрипела,
Он увидел где был их ночлег.
Видно, что у них было застолье,
И в плаще, завернувшись в платочек,
На кровати сидела Зоя,
И смотрела в одну только точку.
Она словно окаменевшая,
Взгляд её был таким отрешённым.
Павел стал расспрашивать девушку,
Что случилось, где Лёха с Семёном.
Павел долго её тормошил,
Что бы вывести из оцепенения.
Она в руку ему вложила,
Пачку новых советских денег.
Павел с ужасом и жуткой горечью,
Смотрел ей в глаза, полные слёз.
Понял он, что случилось с дочерью,
Их диспетчера, что он вёз...
Он держа в руках эти деньги,
Глядел на водопад из окна.
Он посадит надолго Бахметьева,
И подельника Моргуна.
V
Старый "МАЗ" поднимался на Теньку,
Павел был вне себя от злобы,
Он искал Моргуна и Бахметьева.
На них негде уже ставить пробы.
Они сядут надолго, те двое!
Десять лет им светит от силы!
Он взглянул на притихшую Зою:
"Как же ты, это всё... Допустила?"
"Сильный дождь, Ехать нельзя.
Мне сказали, дорогу размоет.
Я считала, они друзья,
Раз везут меня к мужу домой"
"Привели в этот дом, на привал,
Стали ужинать и выпивали"
Павел громко спросил: "Пила?"
Зоя лишь головой покивала.
"Я немножко, что б не простыть,
Мне сказали они, как микстура"
Она снова продолжила ныть.
Павел крикнул в сердцах: "Ну, дура!"
Впереди был выезд на трассу,
И "Магирус" стоял, Бахметьева.
Павел вылез из старого "МАЗа",
Наказав в кабине сидеть ей.
Они молча сидели на скалах,
Разложив покрывало из байки.
Он давненько уже искал их,
Подошёл к ним: "Что отдыхайте?"
"А нам отдых положен правом!
Ночь тяжёлая. Мы не выспались"
Издевался Моргун над Павлом:
"Одним словом, ночка колымская!"
Павел знал, что случилось той ночью,
И на плед им кинул банкноты.
"Отдых вы заслужили, точно!
Лет по десять в тюрьме отдохнёте!"
Он уже уходил, но Моргун,
Был матёрый и сильный урка.
Повалил его на валун,
И за спину заломил руку.
"Ты погодь Паша, не спеши!
Так дружить у нас не получится.
Мы же кто тебе? Кореши!
А она? Всего лишь попутчица!"
"Ведь она же с тобой уезжала?
И с тобой сегодня прибудет же.
И молчать будет, как и молчала,
Ничего не расскажет мужу."
"Все же видели, как вы уехали.
И приедете в Ясное вместе.
У нас вся Колыма свидетели!
А ты сам то, кто такой есть?"
"Ну и где же тот прокурор,
Что поверит тебе, одному?
Всё, закончили разговор!"
И Моргун его оттолкнул.
Павел встал, как будто в прострации
И пошёл спотыкаясь к машине.
Но у "МАЗа" крикнул, для ясности,
Что б они сухари сушили.
VI
Старый "МАЗ", с помятой кабиной,
На тенькинских промёрзших широтах
Поднимался в петлю серпантина,
На своих восьмистах оборотах.
На подъём заревел мотор.
А внизу склона груда покрышек,
Среди сотен прогнивших опор,
Телеграфной линии вышек.
Перевал, где тогда они были,
Называли Дорогой смерти,
Очень много людей погибли,
На сто тридцать втором километре.
И не только погибшими зеками,
Эта трасса была с дурной славой,
Много тех, кто на зимник заехали,
На том зимнике погибало.
Хорошо, если летом скаты,
Поменял, да скатил их с вершины.
А на зимнике если встал ты?
А вокруг ни одной машины.
В тех краях вечной мерзлоты,
Выжить есть шанс на миллионы.
И, что делаешь дальше ты?
Поджигаешь свои баллоны.
И пока тебя греет резина,
Среди дыма, гари и вони,
Может кто-то приедет на зимник,
Или может о тебе вспомнят...
…Павел в зеркало заглянул,
И увидел "Магирус" знакомый
За баранкой сидел Моргун,
И машина пошла на обгон.
И когда он прорвался вперёд ,
А потом резко стал тормозить.
Павел чуть не врезался в борт,
Лишь успел Зое крикнуть: "Держись!"
А потом перед "МАЗом" петляя,
Мешал Павлу совершить обгон.
Павел стал объезжать по краю,
Но зажат был задним бортом.
Тот водитель, что был за рулём,
Включил заднюю передачу.
Убить Павла хотел Семён,
Только с ним ещё Зою в придачу.
Свист покрышек и "МАЗ" всё сползал,
В то ущелье, где груда колёс.
Павел вовремя в сторону сдал
И "Магирус" ушёл ушёл под откос.
Вниз сползла его задняя ось,
И Моргун выворачивал руль.
Павел мимо машины пронёсся,
И в крутой перевал завернул.
Об кабину он бровь рассёк,
А в глазах полыхала ярость.
Весь в крови был правый висок,
Сердце тоже ей обливалось
Визг издал барабан тормозной
Когда по тормозам резко дал он.
И на том перевале Зою,
Он и высадил с чемоданом.
И поехал назад по встречной,
Он шёл насмерть уже, на таран.
Он афганом уже был меченый,
Этот бывший в боях ветеран.
Две машины навстречу друг другу,
С ужасающей силой сближались.
И в тиши эхо вторило гуду,
Что от этих машин раздавались.
Он свернёт, так думал Моргун,
Только этого не случилось.
Павел руль даже не повернул,
И направил в обрыв "Магирус".
И машина скатилась кубарем,
Сокрушая брёвна отбойников,
Вся кабина была расплющена,
А те двое уже покойники.
Павел молча, достал папиросу,
Вытер кровь с виска, закурил.
А потом глянул вниз по откосу,
И тут понял, что он натворил...
…Он скорее сбежал вниз с обрыва,
И в обломках искать тела стал
В тех, что раньше машиной были,
А теперь лишь чёрный металл.
И в кабину, что искорёжена,
Через щель двери в темноте,
Павел заглянул осторожно,
На всё то, что осталось от тел.
Он услышал за камнем стоны,
Там лежал окровавлен, Бахметьев,
Павел стал подниматься по склону,
Взвалив раненого на плечи.
И когда он его донёс,
Пострадавшего после аварии
Положив его возле колёс,
Стал искать Зою на перевале.
Он не знал, что там нет давно её.
И по этому громко позвал.
Отдалось громким эхом: "Зоя!"
Но пустой был уже перевал...
Эпилог
Полагаясь, на основания,
Что изучены в зале суда.
Все участники этой аварии,
Были вызваны прямо сюда.
В ходе следствия установили,
То, что Гарышева Зоя Павловна,
Находилась у "МАЗа" в кабине,
Управляемого Завьяловым.
Подсудимый Завьялов следствию,
Показал, что в пути Зоя Гарышева,
Пересела в "Магирус" Бахметьева.
Они гнали по наикратчайшему.
А с утра, он нашёл Зою Павловну,
Как зашёл в заброшенный дом.
Изнасилованную и оставленную,
Тем Бахметьевым и Моргуном.
Только Гарышева и Бахметьев,
Всё отвергли, как оговор.
Лишь они оставались свидетелями,
Той аварии, среди гор...
От дальнейших своих показаний
Отказался виновный шофёр.
В этом зале суда заседаний
Ему вынесли приговор...
