Рыжие мокрые волосы выбивались из-под шлема девчонки с аккуратными короткими ноготками в тяжёлом броннике. С большим трудом сфокусировав зрение, на плече валькирии я разглядел шеврон на липучке с изображением красного креста. Вместе с небритым коренастым мужичком с покоцанным, видавшим виды АК за спиной она, пригибаясь, упорно тащила меня на самодельных волокушах куда-то сквозь высокую, высохшую, хрустевшую инеем траву и камыш, головки которого оледенели и смешно постукивали, касаясь друг друга. Блям-блям-блям-блям! В этих нехитрых, вроде бы, звуках мне даже слышалась какая-то мелодия. Мысль об этом вызвала улыбку на губах. Приехали. Кажется, я и правда умираю…

Умирал, и не то чтобы сильно расстраивался. Честно, скорее испытывал какое-то облегчение. К тому же совсем недавно я испытал нечто, что большая часть вас посчитала бы настоящей фантастикой. Можно сказать, что жизнь прожил не зря. Нет, ну а как вы назвали бы путешествие в прошлое, да ещё в далёкий 1941 год? Впрочем, не буду вас томить, давайте расскажу всё по порядку. История будет динамичной, может быть, местами рваной (потому что рассказываю, как умею, и ничего больше вступительного сочинения в универ на тему «Моральный выбор Раскольникова в романе Достоевского «Преступление и наказание» раньше не писал), но я думаю, вы меня простите, сделав скидку на моё состояние. Умру я, скорее всего, не от ран, а от кровопотери. Кхм… главное — не прерваться на самом интересном месте, а то я окочурюсь, а вы меня потом ругать из-за этого будете.

Потороплюсь. В общем, мне тридцать два, ни ребёнка, ни котёнка, родители, избаловавшие меня в детстве, пару лет назад умерли, нормальной работы нет, планов нет, мечты нет. Друзей? Что-то не припомню таких. В основном приятели, собутыльники. Хотя алкоголь я тоже не очень уважаю. Я и на СВО пошёл от скуки. Да, такой я гандон эгоистичный. Не из-за патриотизма, а потому что на гражданке делать нечего. Воюю второй год, вроде привык к местному колориту, сплю как убитый под канонаду и стрельбу, пару медалек даже за храбрость получил, коплю денежку… хрен знает на что коплю. Я не положительный персонаж. Ни капли. Почему это всё случилось со мной, даже представить не могу. Наверное, насмешка высших сил.

* * *

Поехали. Ещё вчера утром я проснулся в «Звёздном». Это такой пионерский лагерь, который мы отбили у местных нациков на прошлой неделе. Ну, то есть когда-то до войны это был нормальный пионерский лагерь (хотя у них тут скорее форменный гитлерюгенд), а потом его обустроили под военную часть.

Так вот, утром жру «дошик» с майонезом и сникерсом, а днём мы штурмуем какой-то переулок, в котором эти гады наш БТР сожгли и убили двоих смежников. Небольшой городок, скорее даже посёлок, а столько сил, чтобы его взять. Так как я пулемётчик, нашёл себе позицию под небольшим мостиком, соединяющим насыпь и две дороги, и принялся поливать из своего 6П41 «Печенег» короткими очередями окна допотопной советской трёхэтажки с надписью: «СЛАВА КПСС!!!», выложенной кирпичами, откуда РПГ-7 пальнуло. Не даю гадам высунуться, а ребята тем временем подбираются к противнику. Вот Каракатица и Ёж уже слева от подъезда позицию заняли, а Слесарь «эфки» с пояса снимает.

Чем весь этот заплёт закончился, я так и не узнал. Позади меня что-то брякнуло металлом, я вскочил на ноги, подхватил пулемёт, чтобы сменить позицию, и в этот момент раздался взрыв, буквально размазавший меня по стене с криво намалёванным интернациональным матерным словом из трёх букв.

* * *

Когда я очнулся, вокруг был не то туман, не то дымка какая-то. Хотя… доктор не исключил бы, что пелена была в глазах больного. Сразу встать на ноги не смог, постоял на коленях, блеванул дошиком и орешками, взглядом нашёл пулемёт с разбитой патронной коробкой (да, как так-то, только у Кастета новенькую выпросил?!), вытер кровь из носа, ушей, как мог, и по стеночке-по стеночке выбрался из-под моста.

Осмотрел себя, ощупал и понял, что легко отделался. Да, на груди словно гиппопотам потоптался и что-то застряло в нагрудной пластине броника, новый ботинок на правой ноге каши просит, контузия лёгкая, дезориентация… и всё. Даже странно. То ли граната была бракованная, то ли уже умер, но просто пока этого не понял. Шучу! Этот рассказ не о зомби.

Выстрелов было не слышно, видно, ребята уже с нациками справились. Только какого лешего меня бросили? Ладно-ладно, припомню им это. Кричу своим:

— Каракатица! Ёж! Слесарь! Какого хера вы…

И тут вижу, что вокруг всё изменилось. Я даже башкой помотал, отчего меня снова затошнило. Нет ни трёхэтажки с советским лозунгом и гранатомётчиками, ни асфальтированной дороги сразу за мостом направо, нет вдалеке группы брошенных зданий с выбитыми окнами и следами пожара. А самое главное — мост позади меня не железобетонный, а деревянный. Переброшенный через насыпь. И старее поповой собаки. Ребят тоже не было.

— Что за фигня? — почесал в затылке под шлемом я, и в этот момент что-то привлекло моё внимание. Что-то вдалеке, именно там, где раньше были брошенные дома.

Присмотревшись, я даже дышать перестал. Недолго думая, тут же вскарабкался на ветхий мост и начал изучать окрестности уже через оптический прицел пулемёта. И вижу — нет, не показалось. По дороге в мою сторону двигалась колонна гражданских в каком-то тряпье. Человек двести. В основном женщины и дети. Было ещё с десяток стариков, совсем дряхлых, им помогали идти молодые. Так вот, колонну эту сопровождали нацики. Натуральные! В шлемах времён Второй мировой войны, в кителях цвета feldgrau, поголовно вооружённые винтовками «Маузер 98k» и пистолетами-пулемётами МР-40. Справедливости ради нужно сказать, что последних была немного. Позади колонны ехал кабриолет в сопровождении парочки мотоциклов с пулемётчиками, в котором сидел худой офицер в фуражке с лаковым козырьком с Железным крестом на груди. Сюр какой-то!

Я сначала подумал, местные нацики куражатся, форму напялили, каски, маскарад устроили, издеваются (в принципе, эти клоуны на всё способны), но откуда у них столько раритетного оружия? Потом подумал — кино снимают? Это всё от контузии. Стас, какое нахер кино? Вокруг фронт, «птички», снайперы, минные поля. Операторов что-то тоже видно не было. Зато люди выглядели измождёнными, бледными и еле-еле шевелили ногами.

Я себя ущипнул. Раз-другой, третий. Больно, но наваждение не прошло. Каракатица, Ёж, Слесарь не появились, доктор в палате и крики медсестры: «Мы его теряем», — тоже. Мои волосы под шлемом встали дыбом, дырочка ануса предательски сжалась. Тогда я без затей впился зубами в кулак. До крови. И снова ничего. Тут ещё правая нога моя намокла. Посмотрев на неё через плечо, я увидел, что повреждённым ботинком лежу в небольшой лужице, и понял — не сплю. Такой реалистичной иллюзии, сна, просто быть не может.

«Да не может быть такого! Неужели я как какой-нибудь попаданец из дешёвых романчиков попал в прошлое?» — думал я, продолжая наблюдать за людьми и немцами, проходящими мимо и не замечавшими меня.

Что тут в 1941-1942 году было? Пылал Донбасс. Единственное, что помню. Чиж, пару месяцев назад подорвавшийся на мине, был местным, что-то такое рассказывал. Но я слушал невнимательно. Болван! В школе историю учить надо было, а не записки Таньке Ефимовой на уроках писать.

Колонна с людьми и охраной направлялась прямо в поле. В степь. Я сначала думал, они повернут и пойдут по разбитой грузовиками дороге, но нет, они как лемминги шли прямо в поле. От любопытства я на карачках последовал за ними по насыпи. Вскоре пришлось с неё слезть и красться параллельно колонне по влажной земле. Прямо при мне мальчишка лет восьми потерял сандалик (земля просто засосала его), оставшись босой на одну ногу.

Минут через двадцать мы упёрлись в ров, который копали мужчины и подростки. Их десятка четыре было. Такие же измождённые и бледные, как люди из колонны.

Худой немец вылез из машины, надел на свою плешивую голову фуражку и что-то крикнул охранявшим мужчин часовым. Те быстро заставили работников прекратить работу и бросить лопаты.

Какое-то время женщины и дети из колонны смотрели на своих мужчин. То, что они были знакомы, у меня лично никаких сомнений не возникало. Кто-то заплакал, другие немедленно подхватили, закричали дети, мужики бросились навстречу любимым, родным, и вот уже многоголосый хор, казалось, заполнил степь.

Нацистский офицер поморщился и, достав из кобуры на боку «Люгер», сделал два выстрела в воздух. Все замолчали, и солдаты прикладами винтовок и пинками согнали людей ко рву.

И тут я понял, что эти немцы из прошлого сейчас их просто расстреляют и в этот самый ров без затей покидают. Ууу, СУКИ! Ничего за восемьдесят лет не изменилось.

В общем, я даже не особо помню, как вскочил с земли и бросился искать позицию для стрельбы. Так, как я бежал тогда, я раньше никогда ещё не бегал. Слава богу, на глаза мне попался небольшой, покрытый короткой травкой холмик, с которого я и начал строчить короткими и длинными очередями из своего «Печенега». Строчил и думал: «Вдруг кто-то из людей, приговорённых к смерти, в будущем изобретёт лекарство против рака. Вернусь домой, а бабушка Дуся живая-здоровая. Скажет: «Стас, чего ж ты разгильдяй, весь в грязи по уши? А ещё прапорщик!». Не иначе, и это всё контузия.

Дострелялся я до железки. Лента в 250 патронов, угу. В общем, пулемётчик я неплохой, даже местами хороший. Враг был уничтожен, а я бросился к присевшим на землю и закрывшим головы руками людям. Кто-то прижимал к себе детей, подруг, жён. Малыши хныкали.

— Чего вы замерли? — заорал я. — Уходите, пока никто не приехал!

Люди изумлённо разглядывали меня, даже не думая двигаться с места. «Да чего они тупят?» — с раздражением сначала подумал я, а потом сообразил. Выгляжу я для них словно космонавт. Или словно враг. Недолго думая, я сорвал с плеча шеврон с забавной надписью: «Если не мы, то не мы» и вытащил из нагрудного кармана куртки новенький, недавно заказанный — красный прямоугольник Знамени Победы с серпом и молотом. Порвав плёнку зубами, я припечатал шеврон к плечу и показал его людям.

— Я свой! Спецотряд НКВД! Ясно? Надо уходить!

Уж не знаю, был ли в реале такой отряд, я же на истории с Танькой Ефимовой переписывался, но какое-никакое понимание в глазах людей я заметил.

Люди смотрели на меня с опаской и удивлением одновременно. Они смотрели, а где-то вдалеке затарахтел немецкий мотоцикл.

— ЗА МНОЙ! — заорал я и подхватил на руки первую попавшуюся русоволосую, курносую девчонку лет шести.

Смешная такая, в красном платье с двумя косичками. В одну был заплетён синий бантик, а в другую бинт. В кулачке девчонка что-то держала. Вот только что — разглядывать мне было некогда.

«Печенег» шлёпал по спине и ягодицам, а я бежал к насыпи от рычания мотоцикла. Люди сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее пошли за мной.

— Дядя, а вы кто? — по щёчкам малышки были рассыпаны веснушки.

— Я Стас. Я солдат.

— Дядя Стас, а вы наш солдат?

Неожиданно я почувствовал, что девчонка напряглась, сжалась в моих, и понял, что ей страшно.

— Конечно, ваш, — постарался добродушно улыбнуться я, ругая себя за чёрствость и тупость последними словами.

— Дядя Стас, а вы советский солдат?

— Советский.

— А форма почему такая странная? Я советских солдат видела, но таких никогда.

— А я особенный, — вспомнив своего командира роты, я как можно ласковее добавил: — Я Благининский.

— А! — наморщила лобик девчонка, будто что-то реально поняла.

Почти сразу я почувствовал, что отношение малышки ко мне изменилось, она расслабилась и даже обняла меня горячей рукой за плечо.

Все вместе мы добрались до насыпи и, найдя более-менее удобное место, начали подниматься по ней. Оставив девочку наверху, я спустился вниз и начал помогать женщинам и старикам. Задолбался, руки загудели, и начал командовать. Выстроил в линию сверху вниз мужчин и подростков, и тогда дело пошло. Девчонка с косичками во все глаза смотрела на меня и покрикивала на замешкавшихся, торопя их.

Мотоцикл с парочкой немцев, прыгая по ухабам, выкатился к насыпи как раз в тот момент, когда вверх поднимались последние люди.

— ЛОЖИСЬ! — заорал гражданским я, и, опустив руку в брезентовую сумку на правом боку, подцепил за самодельный крючок из проволоки ленту на 250 патронов. Затем привычно повернул рукоятку пулемёта влево, раскрыл крышку ствольной коробки, положил ленту на основание приёмника так, чтобы первый патрон закраиной дна гильзы зашёл за зацепы извлекателя, а лента не имела перекоса, закрыл крышку ствольной коробки, потянул за рукоятку перезаряжания затворную раму назад до отказа, поставив её на боевой взвод, с лязгом двинул рукоятку перезаряжания вперёд до отказа и, плюхнувшись на задницу, открыл огонь.

Немецкий пулемётчик в люльке из своего MG-34 успел сделать только один выстрел, прежде чем я засадил короткую очередь ему в грудь и шею. Водитель мотоцикла испуганно втянул голову в плечи и, убираясь восвояси, дал газу, продрифтовав по степи и нарисовав колёсами ровный полукруг.

Люди, распластавшиеся на земле, и те, что выглядывали из-за насыпи, облегчённо вздохнули, но я только нахмурился.

— Они вернутся, и не одни.

И снова, схватив девчонку в красном платьице и с косичками на руки, я бежал вперёд, задавая темп остальным. Куда — не знаю. Подальше от немцев. Я вдруг понял, что перестал удивляться своему положению. Великая Отечественная война, сорок первый год, прошлое? Ну и что? Бывает. Мне было некогда удивляться, охать, ахать, почему-то важно было спасти этих людей.

Вот только как бежать, если все устали, а старики вообще готовы были просто сесть на землю и умереть.

Машенька, так звали девочку, лопая «Сникерс» с миндалём, рассказала мне, что все бредущие за нами люди, и она в том числе, почти неделю сидели взаперти в бывших железнодорожных мастерских. Узловую станцию разбомбили, а мастерские остались. Именно там немцы устроили тюрьму для местных. Приехавший накануне важный офицер долго ругался на своих подчинённых, а утром все заключённые своим ходом отправились под конвоем в степь. Так же я узнал, что мама Машеньки погибла во время бомбёжки, а дедушка её живёт далеко… в Киеве. «Удивительно мужественный ребёнок», — думал я, и в глазу у меня что-то защипало. Тёплая щёчка девочки прильнула к моей небритой щеке, и, наверное, её даже кололо, но малышка ничего не говорила и прижималась ещё крепче.

Нагнали нас прямо во время переправы через новую насыпь. Только эта была старая и заросшая травой. Проводив взглядом уходящих людей, я лёг на землю и упёр приклад пулемёта в плечо. К нам по степи летело два мотоцикла, и, о радость… заполненный немцами до отказа грузовик.

Позади кашлянули, и я увидел Машеньку, теребившую край своего красного платьица.

— Немедленно уходи отсюда! — рыкнул я на девчонку. — Я их задержу!

— Я никуда не пойду, дядя Стас!

— В смысле не пойдёшь? — возмутился я.

— Я не хочу больше никого терять.

— Погибнешь!

— Мне всё равно.

— Ну нет! — поднявшись на ноги, я схватил в охапку девчонку и начал спускать её с другой стороны насыпи. — ТЫ не погибнешь! Война скоро закончится, и жить будете. Хорошо жить будете. Вы, главное, Сталина берегите, Хрущёва не слушайте и Горбачёва не выбирайте! Запомнила?

Машенька, удивлённо выпучив глаза, уставилась на меня и закивала. По щекам девчонки текли крупные слёзы.

— Дядя Стас, а когда закончится война?

— Девятого мая 1945 года, — сказал я, погладив её по голове. — Тьфу! Восьмого мая! Девятого праздник будете праздновать!

— А откуда вы это знаете? — еле-еле слышно, прикусив губу, спросила она.

— Потому что я из будущего, — присел на корточки перед Машей я. — Из 2025 года! Веришь?

В ответ она только кивнула острым подбородком. Обняв девчонку, я подтолкнул её к группе удаляющихся людей.

— Иди!

Машенька кивнула, вытерла кулачком слёзы, а когда разжала пальчики, я увидел в ладони деревянную матрёшку. Раскрыв её, она вытащила изнутри матрёшку поменьше, а ту, что больше, положила в мою руку.

— Дядя Стас, обещайте, что отдадите её мне… когда-нибудь потом.

— Обещаю! — соврал я, хватаясь за пучки травы на склоне насыпи и карабкаясь наверх.

Простая деревянная матрёшка заняла место в одном из нагрудных карманов моего разгрузочного жилета.

Что было дальше? — спросите вы. А дальше я стрелял. Стрелял как никогда, потому что никто из этих гадов не должен был последовать за спасёнными мною людьми и Машенькой. Да и про вакцину от рака я не забывал…

* * *

— ВОТ ЭТО НОМЕР! — открыв глаза, хрипло произнёс я, разглядывая белый потолок над головой и белую простынь на мне. Из левой руки моей торчала иголка с трубкой, тянущейся к капельнице.

Во рту было сухо, но в целом мертвецом я себя совсем не ощущал. За окном мимо промчался бронеавтомобиль «Тигр» со знаком «V» на двери. Это что же, значит, я не умер, да ещё и к себе вернулся?

— Вот это номер! — откашлявшись, зачем-то повторил я.

— Ты чуть не помер! — зарифмовав стишком, произнесли слева, и я увидел высокую симпатичную девушку с серыми глазами в белом медицинском халате, наброшенном на флисовый мультик. Между прочим, у неё были рыжие волосы и короткие аккуратные ноготки на пальчиках.

— Ты кто? — промямлил я. — То есть, кхм, простите… вы кто? — тут же исправился я.

— Стас, я Настя.

Вот и познакомились. Её имя мне ничего не говорило, зато я ясно вспомнил, как отстрелял из «Печенега» сначала 250 патронов, красиво положив немцев из грузовика, а затем короткую ленту в 100 штук. Пару раз в меня попало, но не смертельно: в левую ногу и в правое плечо. Когда БК закончился, врагов осталось максимум двое. Вот они, твари, меня гранатами-то и закидали. Я и сейчас чувствовал ту жгучую боль и слабость, стремительно потянувшую меня на дно тёмного, душного колодца беспамятства.

— Вы та девушка, что меня спасла? Огромное вам спасибо. А вы не видели матрёшку? — неожиданно сменил тему я, только сейчас сообразив, что лежу под простыней совсем голым. — Она была у меня в нагрудном кармане разгрузочного жилета…

Девушка, странно улыбнувшись, присела ко мне на кровать (тут я покраснел как помидор) и поставила на прикроватную тумбочку, рядом с гранёным стаканом дымящегося чая, мою матрёшку.

Прямо груз с плеч свалился. Фух! Слава богу, не потерял, не сломал.

И тут на тумбочку у кровати встала точно такая же матрёшка, но не моя, другая, поменьше.

Взяв обе игрушки, я раскрыл свою и вставил внутрь маленькую. Подходила идеально.

— Н-не понял, — поднял глаза на девушку я.

Та снова улыбнувшись положила горячую руку мне на плечо.

— Девочка, которую ты спас, Стас, была моей бабушкой.

— КЕМ? — я даже на кровати сел, сморщившись от боли.

— Осторожно! — вернула меня на место Настя. — Меньщиков Владимир Анатольевич тебя четыре часа собирал! Я сейчас тебе всё расскажу, мой путешественник во времени. Я ждала тебя больше двадцати лет.

От «мой путешественник во времени» мне стало на душе светло и хорошо. Хотя какой я нафиг путешественник? Путешественник знает куда идёт, а я обыкновенный потеряшка-заблудяшка. В руках оказался сладкий чай, и я с облегчением сделал пару обжигающих глотков. Вкусный, ммм! Повернув голову к тумбочке я увидел жёлтую коробочку с мужиком в чалме сидевшем на слоне. В чае я знаток. Хороший обожаю. Не такая упаковка как на Озоне. Никогда такую раньше не видел.

— Моя бабушка Мария Ивановна Подгорбунских — военный хирург, умерла в 2023 году. Все наши знакомые её считали странной, даже моя мама, её дочь. А всё из-за того, что бабушка всем рассказывала, что в детстве, в шесть лет, её спас солдат из будущего.

— Офигеть! — выдохнул я, снова прикладываясь к вкусному чаю. — А сколько ей было лет, когда она умерла?

— Почти восемьдесят девять.

Я ясно вспомнил курносую девчонку с косичками в красном платье. На моей щеке до сих пор осталось тепло её щёчки.

Настя же тем временем продолжила:

— Впрочем, смеялись над бабушкой недолго. Она первая предсказала день победы над немцами, сказала, что Горбачёв развалит СССР, а потом предсказала войну здесь. Мне было десять. Как-то мы с бабушкой смотрели телевизор, и там показывали выставку вооружения: наши солдаты, бронежилеты, шлемы. Бабуля что-то увидела там и так возбудилась. Мы с мамой её успокоить не могли. А на следующий день она рассказала мне про тебя, Стас. Рассказала, где я смогу тебя найти в 2025 году, велела мне идти учиться на врача и как только здесь начнётся война, начать тебя искать. Странно, но я ей сразу поверила.

— Но как ты меня нашла? — удивился я. — Здесь же уйма народу?

— Ты что, забыл? — звонко рассмеялась Настя, отчего у неё на щеках появились милые ямочки. — Ты же сказал моей бабушке, что не простой солдат, а…

— …а Благининский! — произнёс вместе с Настей вслух я.

— Мне надо было просто проверить всех командиров здесь в 2025 году. Это оказалось не так сложно, как ты думаешь. А потом — дело техники. Взяла лекарства на все случаи жизни, инструменты, приготовила волокуши, даже с местным бойцом договорилась, чтобы он провёл меня туда, где ты должен погибнуть. За эти три года на этой старой насыпи я побывала четыре раза. Один раз с нашими разведчиками, когда территория была ещё под контролем нацистов. Стас, бабушка велела передать, что благодарна тебе за спасение. И все выжившие тебе тоже благодарны. Слышишь?

От Настиных слов в глазах снова предательски защипало. Стыдясь этого, я снова открыл матрёшку и заглянул внутрь, будто опасаясь, что маленькая деревянная игрушка внутри исчезла, но нет, всё было на месте. «Отдал», — мысленно произнёс я, вспоминая шестилетку, прощавшуюся со мной у насыпи, сжал матрёшку в кулаке и поцеловал горячую руку моей спасительницы. Они были такие же горячие, как у Машеньки.

— Насть?

— Что? — молодая женщина придвинулась ко мне ещё ближе. От неё вкусно пахло духами, лимоном и какими-то лекарствами.

— Слушай… скажи, а лекарство от рака изобрели?

Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.

Страничка ВК здесь

Ссылка на литрес здесь

Канал на дзене здесь

Позывной этого бойца впервые заставил меня откровенно заржать. Дело не в самом позывном , а максимальном несоответствии ни опыту, ни деятельности, ни ощущению от человека.

Как человек - волшебный. Вежливый, добрый. Тут вопросов нет... Но пулеметчик-штурмовик с позывным «Саня», да и с его опытом... Меня разорвал в моменте.

Мир рухнул. Сразу в тартарары. Беда накрыла нас внезапно, иррациональность происходящего сводила многих с ума, лишая их сил и возможности сопротивляться. Твари атаковали. Ну а как ещё можно назвать уничтожавших человечество существ, которые были эдакой двухметровой смесью человека, собаки и зомби?

Люди XXI века с их гаджетами, интернетом, потребительским отношением к миру стали лёгкой добычей тварей. Не помогло ни умное оружие, ни наличие ядерных ракет. В кого их запускать изволите, если противник вокруг вас? Физически слабые тела, тяжелее вилки и смартфона ничего не поднимавшие, инфантилизм, абсолютная неготовность к эмоциональным и психологическим нагрузкам поставили человечество на грань уничтожения. Твари не делали различий по национальному признаку, возрасту, полу, они просто убивали и пожирали людей. Монстры возникали неоткуда и исчезали в никуда. Они с лёгкостью уничтожали целые армии, устилая мёртвыми телами целые поля, а потом появлялись вновь в другом месте.

Где они прятались всё это время, и какая преисподняя их породила, никто не знал. Нет, версий-то было много. Одна нелепей другой. Ну, например биологическое оружие нового вида или неудачный американский эксперимент, инопланетяне, в конце концов, выходцы из параллельного мира. И это ещё не самые смешные.

Тварей было сложно убить, так как мускулистые поджарые тела двигались чрезвычайно ловко, прыгали на несколько метров в высоту, отлично карабкались по вертикальным поверхностям, обладали удивительно прочной кожей, острыми когтями и клыками. Они были не слишком умны, но, собравшись в орду, с лёгкостью компенсировали этот недостаток числом.

Города вскоре были покинуты, так как в первую очередь становились объектами массовой атаки опустошавшей всё вокруг. Великолепные небоскрёбы и особняки, улицы, парки, набережные, стали домом для проказника ветра, гонявшего по опустевшим дорогам горы мусора и брошенных вещей. И всё-таки мы уцелели.

Человечество выживало небольшими группами по двести-триста человек. Только такое количество не давало повода к набегу орды в несколько десятков тысяч особей и больше, пережить который, было невозможно.

На помощь людям пришла история. Они создавали крепости, в которых сражались за жизнь своих детей до последней капли крови, до последнего патрона. Возделывали поля, строили ветряные мельницы и копали колодцы. Каждое такое укреплённое поселение располагалось в труднодоступном месте, имеющем только один вход и выход, путь к которому, зачастую, был превращен в настоящий лабиринт, собирающий обильную жатву во время атак тварей.

- Так, места ваши будут вот тут, - указал пальцем на три койки в первом ряду плечистый боец в военной форме, берцах и стареньким автоматом АК-74 за спиной.

- Под открытым небом?

- Пока да. Потом посмотрим. Если дождь, есть навес.

- Но у меня же дети.

- У всех дети.

- Но тут кто-то спит, - кивнула головой на ближайшую кровать миниатюрная женщина с соломенными волосами побитыми сединой.

- Это Толик Три вагона. Не будите его. Проснётся, койку займёте. Пока на двух по очереди поспите. Если хочется, конечно. День же ещё.

- А чего это к этому торгашу такое уважение? – спросила беженка, опуская на соседнюю кровать старый потёртый рюкзак со своими вещами.

- Я всё сказал. Вы в гостях, не наглейте, - решительно рубанул ладонью воздух солдат. - В конце концов, это вы к нам пришли. А мы вас впустили. Цените.

- Ценим, ценим, - тихо повторила женщина, сажая на кровать субтильную девочку трёх лет с синяками под глазами и удивительно бледной кожей. - Виталик, бери Машеньку, и садитесь вот на эту коечку. А я здесь с Ирочкой, напротив вас.

Хррр! Упфф! Хррр!

Раскинувшийся на койке мужчина заливисто храпел, периодически вздрагивая во сне. Чуть выше среднего роста, русые волосы, лицо, иссечённое глубокими морщинами, один из многих.

- Храпит ещё! Нажрался, наверное, а мы должные его ждать.

* * *

А Виталику здесь нравилось. В свои одиннадцать лет он был худеньким, но жилистым подростком, родившимся под небом уже «нового» мира – безжалостного, опасного и не прощающего ошибки. Он не знал другой жизни. Вместе с матерью и сёстрами они переходили от крепости к крепости, и пока им удавалось выживать. Иногда чудом. «Застава» ему нравилась. Здесь жило почти пятьсот человек, было много детей, а значит, будет с кем играть. Сразу было видно, что в крепости никто не голодал, так как к их жалким припасам и пожиткам особого интереса при досмотре даже не проявили. Вечно голодных глаз, которых он насмотрелся в «Голубятне» здесь тоже не было.

Укреплённый посёлок даже со стороны производил впечатление. Когда-то здесь была асфальтированная дорога, зажатая между двух скалистых утёсов, теперь крепость. Состоящее из железобетона, стальных плит и колючей проволоки сооружение больше напоминало поставленные друг на друга металлические коробки, запиравшие собой вход в узкую долину. Ворота были только одни, чтобы достичь их, нужно было пробраться через лабиринт каменных блоков и арматуры. Виталик уже видел такое. Атакующие твари благодаря этим нехитрым препонам вынуждены были прорываться к воротам не всёуничтожающим цунами, а узким ручейком, который защитники могли уничтожать раз за разом. Хотя, даже такие набеги тварей были опасны. Он сам видел, как монстрами была уничтожена «Водокачка». Заклинивший пулемёт и паника в рядах защитников не оставили шанса людям. Если б не материнское чутье, заставившее их покинуть стены убежища ещё во время атаки, их бы давно сожрали. Ох, как кричали и вопили эти люди, разрываемые на части крепкими когтями. Виталику до сих пор снились кошмары по ночам.

В долину, где ровными рядами располагались поля, их пока не пускали. Это понятно. Рябовы и ещё два десятка человек постучавшихся в ворота крепости, находились на карантине. Ну, это только так называется карантин. Ничем, конечно, они не болели, просто местные к ним приглядываются, присматриваются, решают, полезны ли они. Не факт, что их ещё оставят в «Заставе». Вот, например жители «Архива» посчитали, что мать с тремя детьми им не нужна. Блин, а хотелось бы здесь жить. Это самое большое поселение людей, которое он видел когда-либо. И как только местные не боятся тварей? Они же чувствуют такое скопление человеческих особей. Для них это как бесплатный рынок с продуктами.

Вот уже три дня всё своё свободное время Виталик проводил в мастерской. Это было огромное помещение, в котором работали две дюжины человек. Здесь делали патроны для автоматов, винтовок, изготовляли дробь для дробовиков, но главное боеприпасы для пулемётов. Самого главного оружия в их «новом» мире.

Руководили производством два человека: дед Матвей однорукий старик с изуродованным лицом и молодой хромавший на одну ногу парень, по прозвищу Студент, у которого отсутствовала левая мочка уха.

- А зачем так много патронов? – шмыгнул носом Виталик, повыше натягивая старый вязанный отцовский свитер на нос. Здесь всегда сильно пахло железом, пластмассой и резиной.

- Много? Разве это много пацан? – удивился Студент, постучав тростью по ящикам, наполненным блестящими гильзами. - Наши парни за ночь четверть этого расстреляют по тварям. Остальное откладываем про запас. Он, как известно, карман не тянет.

- Я просто с матерью и сестрами в нескольких крепостях бывал и там никогда так серьёзно не готовились.

- И где они сейчас эти крепости? – встрял в разговор дед Матвей, промокнув ветошью морщинистый лоб.

- Большая часть из них уже уничтожена тварями.

- Вот ты и ответил на свой вопрос.

Подросток мечтал стать Ангелом, Жнецом, Максимкой, Утёсом (их везде называли по-разному, но всегда уважительно и с придыханием) то есть пулемётчиком. Эти бесстрашные люди были элитой современного общества их защитой и опорой. Их навыки были всегда востребованы, а значит, его семье голодать не придётся.

Виталик всё знал про пулемёты. Разбирался в их видах, типах и марках. Ему достаточно было взглянуть на замерший над воротами гибрид ДШК и ДП, чтобы уважительно покивать серьёзности этого монстра. Монстр против монстров. Звучит? Да он даже по звуку определить машинку мог.

Как тут всё было замечательно устроено. Справа и слева, чуть впереди от главного крупнокалиберного пулемёта, на утёсах располагались самодельные башенки, все вместе они могли вести эффективный фронтальный и перекрёстный огонь по атакующим тварям. Вот это подход вот это по-нашему. Неудивительно, что «Застава» живёт и процветает. Но вот что Виталика удивило по-настоящему, так это то, что на стене, по всему периметру бойницы, располагалась устройство позволявшие передвигать главный пулемёт для ведения флангового огня. Установленное на раму оружие двигалось по узкому рельсу в любую сторону. Зачем такие сложности? Неужели втроём они не справляются? В конце концов, на стену можно поставить других стрелков. Больше всего мальчишке хотелось подняться наверх и увидеть всё собственными глазами, но, к сожалению туда посторонних не пускали.

- Зенки то залил опять! – заворчала мать, взглянув на спускавшегося со стены долговязого мужчину с непослушной копной светлых волос на голове и мутным, рассеянным взглядом серых глаз.

Пару раз моргнув тот снова шлёпнулся на материнскую кровать, не подумав даже снять обувь. Почти сразу послышался богатырский храп.

- Да что же это такое? Ну, сколько можно?! Ну почему опять сюда, что ему кроватей мало?

- Женщина вы не кричите, - раздалось за спиной. - Толик поспит и уйдёт, а вы пока с малым собирайтесь. Идём наружу тела тварей убирать. Настреляли за ночь-то.

Подошедшего к ним коренастого, кареглазого мужчину в ватнике, звали Геннадий, он был местным бригадиром руководившим ремонтом стен, ворот и уборкой территории. Говорил он хриплым голосом, словно тёр наждачкой неотшлифованную металлическую поверхность.

Пятьдесят человек получили самодельные респираторы и длинные палки с крюком на конце. По команде, они, сбившись в кучу от страха, покинули безопасную территорию крепости и оказались за воротами.

Картинка перед ними раскинулась та ещё. Крупные мухи перелетали с тела на тело мёртвых монстров вперивших остывший взгляд огромных глаз в голубое небо. Разинутые пасти демонстрировали окружающим острые зубы, которые так легко крошили человеческие косточки. А вот птицы, вороны там или грачи, на трупы гадов почему-то никогда не слетались. Брезговали, наверное. Убитые лежали грудами, и Виталик мог только догадываться, что тут творилось ночью.

Охраняло их двенадцать вооружённых людей. Надо сказать, что службу они несли исправно, даже ни разу не закурили. Здорово! Здесь вообще всё делали на совесть. Под их присмотром и руководством бригадира они до самого вечера таскали трупы тварей в две огромные траншеи справа и слева от дороги. Ну и вонь тут стояла! Мёртвые они пахли ещё сильнее, чем живые. Хуже всего было собирать куски тел, ДШК хорошо делал свою работу, превращая своих противников в кусковой набор.

Наконец они закончили. Сброшенные трупы бригадир залил какой-то жидкостью из канистры и поджёг. Полыхнуло так, что Виталик сразу понял, что использовали не бензин. Твари сгорели быстро, воздух наполнился странным кислым запахом и взметнувшимися над ямами хлопьями пепла.

* * *

Зато за стенами каждый из работников получил по полному котелку каши с настоящим мясом, и куски были огромными. Как же это было вкусно! Наевшись до отвала, хватило и половины порции (остальное схомячили девчонки), Виталик заснул без задних ног.

Проснулся он от звука работающего ДШК и пары пулемётов поменьше. Опустив ноги с кровати, подросток нырнул в ботинки и, не зашнуровывая их бегом, бросился через площадь, отделявшую карантинщиков от стены. Однако добраться даже до площадки, где начинался подъём на стену, ему не дали. Кто-то в форме и бронежилете поймал его за шиворот и, наподдав коленкой под зад, отправил обратно.

- А ну кыш отсюда сопля зелёная! Не мешай людям работать.

Смахнув выступившую от обиды слезу, Виталик медленно поплёлся обратно. Мать и девчонки тоже проснулись и сидели на одной кровати, прижавшись друг к другу. Получив от родительницы нагоняй, подросток растянулся на своей койке и долго-долго не мог заснуть. ДШК стрелял ровно, не захлёбываясь, но и не прерываясь. Короткие и длинные очереди перемежались непрерывным огнём, а потом всё повторялось снова. Музыка для его ушей. Работал на крупнокалиберном пулемёте опытный специалист. Уж в этом-то Виталька понимал.

* * *

- Просыпайся сынок! Нас опять зовут за стену, - растормошила его утром мать.

Солнце только только взошло и неугомонные воробьи которым было плевать на обрушившийся в тартарары мир, разодрались из-за корки чего-то съедобного. Весь процесс сопровождался криками и оскорблениями на птичьем языке.

- Убираться?

- Конечно, бой-то вон какой был.

Мать не договорила так как вперила взгляд в шагавшего к ним Толика Три вагона. Уперев кулаки в бока, она заслонила ему дорогу. Мужчину это нимало не смутило. Обойдя её нетвёрдой походкой, он снова, направился к излюбленному месту сна.

- Да что же это такое! Как мне надоел этот алкаш! Схватив с ближайшей кровати подушку, Наталья Рябова бросила её Толику в голову. – Убирайся прочь! Найди себе другое место!

Даже воробьи замерли, прекратив свою свару. Окружающий мир наполнила абсолютная тишина. Толик обернулся, взглянул сначала на разъярённую женщину, потом на замершего рядом с ней Виталика… поднял валявшуюся у ног подушку и направился в сторону мастерских где, несмотря на раннее время уже что-то стучало, урчало и порыкивало.

- Так-то! Будешь знать, как сюда шляться! Пойдем сынок, ждут нас уже.

Столько убитых тварей Виталик не видел НИКОГДА. На этот раз уборкой занималось сразу семьдесят человек, подоспела помощь с полей. Работали с перерывом, закончили только после четырёх часов дня. Руки и ноги отваливались от тяжёлой работы. Зато за стеной их снова ждал котелок каши с мясом, сладкий чай и… они не поверили глазам, большой кусок белого домашнего хлеба с настоящим маслом.

Наевшись и поспав часок, подросток отправился с местными ребятами – Шуркой и Костиком к стене. Близко их не подпустили, но, по крайней мере, они видели ворота и бегающих по стене людей в форме.

Присев на квадратный камень они начали играть в «пристенок» используя для этого старые российские рубли с двуглавыми орлами. Они были стёртые, поцарапанные, даже гнутые, но ребятишки любили их и берегли, словно прикасались к мирной жизни, которой они не знали.

- Наши-то вон как бегают туда-сюда. Батя у меня в мастерской работает, говорит ночью, твари одну из башен смели, пулемётчиков убили. Сожрали, даже костей и кишок не оставили. Сейчас команда наружу вышла, восстанавливает всё, - важно рассказал Шурка, сдвинув кепку с красной звёздочкой на затылок.

- А как они на утёс-то поднялись? – удивился Виталик, брякнув пятирублёвиком о столбик двушек.

- Да по телам, - пояснил Костик, щекастый мальчишка с зелёными глазами. - Мой брат сказал, сейчас там минное заграждение установят, на всякий случай. Ну, чтобы снова такое не повторилось.

- Так по утёсу они так и до долины доберутся? – вскинулся Виталик, замерев на месте.

Товарищи его дружно засмеялись. Чуть дольше, чем нужно, словно хотели подбодрить напускным весельем и себя тоже.

- Не боись, там впереди утёс расколот. Всё продуманно. Наши его ещё лет восемь назад бабахнули.

- А я хотел ночью подняться на стену, так меня не подпустили даже.

Шлёп! Пожелтевшая пятирублёвка Костика взметнула над землёй монетки номиналом поменьше.

- Так надо было не через площадь бежать, а по стеночке, по стеночке, на четвереньках, - авторитетно прошептал на ухо Шурка, похлопав новичка по плечу.

* * *

И следующей ночью Виталика разбудили выстрелы. На это раз ДШК захлёбывался, а издалека, со стены, были слышны крики и ругательства. А ещё он почувствовал волну вони, которая всегда сопровождала появление тварей. Говорят, пахло тухлыми яйцами, но, правда это или нет, подросток не знал. Он и свежие-то яйца видел всего несколько раз в жизни, а уж тухлые тем более…

Воспользовавшись советом товарища, Виталик добрался до стены. Правда, ушло на это полчаса, не меньше. Зато результат! Прошмыгнув мимо разговаривающих часовых, пацан поднялся по стене.

Увиденное Виталиком потрясло его до глубины души. Всё пространство внизу под стенами кишмя кишело тварями. Живым серо-белым ковром они покрывали всё вокруг, и только лабиринт из каменных плит, арматуры и колючей проволоки сдерживал их и направлял в сторону ворот. Пулемёты на башнях захлебывались, кашляя из последних сил. ДШК методично рвал воздух, освещая стену вокруг себя яркими всполохами. Гильзы, вырываясь из затворной рамы, ударялись о край бойницы и ярким золотом сыпались под ноги пулемётчику,звякая о камни пола и металлический рельс, проложенный по всему периметру. Здесь же плечом к плечу огонь из винтовок и автоматов вели другие бойцы. По команде они пропускали метавшегося по стене пулемётчика, с жужжанием проносящегося по рельсу и пытавшегося вести огонь не только в одну в точку (в рвущихся к воротам гадов), но и с рассеиванием по фронту, с рассеиванием в глубину, и даже совмещая оба этих способа стрельбы. Виталик даже присвистнул от удивления. Это был класс, настоящий класс.

Тра-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та!

Оператор ДШК умудрялся даже оказывать помощь захлёбывающимся пулемётчикам на башнях. Без него им было бы не выстоять. Подросток в первый раз видел такое, и сердце его наполнилось восторгом и страхом одновременно. Тяжёлые пули главного калибра рвали на части тела тварей, разносили им головы, отрывали конечности, вносили беспорядок в ряды напиравших друг на друга монстров. Ещё немного и нападавшие как будто выдохлись.

- Первая волна закончилась! – раздалась команда из динамиков на стене, от которой Виталик вздрогнул. - Слушай мою команду! Проверить исправность пулемётов! Долить охладитель! Перезарядиться! Персоналу собрать гильзы с рельса! Петухов твою мать, если ещё раз хоть одну пропустишь, и рельс заклинит, я тебя лично тварям со стены сброшу! Ты меня понял?

- Да понял, я понял товарищ командир, – негромко произнёс солдат в тельняшке в десятке шагов от него, собирая гильзы совковой лопатой в ведро. – Не повторится.

Виталик же смотрел только на солдата управлявшего ДШК. Тот как раз снял с головы свой шлем и, положив его на стену, вытер пот тыльной стороны ладони со лба.

Какой же он молодец! – думал подросток. – Да таким как он памятник надо ставить при жизни. Он каждую ночь всех нас защищает. Всё на нём держится. Вот бы увидеть его лицо, возможно, я даже видел его где-то. Встречу, поздороваюсь, скажу что восхищён. Руку пожму, если позволит.

В тот самый момент, когда Виталик подумал об этом, пулемётчик обернулся, будто почувствовал за спиной взгляд постороннего.

- Не может быть! - произнёс подросток вслух, и сразу был обнаружен.

Когда его за шкирку утаскивали со стены, Виталик на мгновение снова встретился глазами с пулемётчиком и увидел в них горе и одиночество. Такое же, как он видит иногда в глазах матери. Только намного хуже.

За ухо подростка стащили со стены и, надавав по шее, отправили восвояси. Но Виталику было не больно и не обидно. Он увидел бой, наблюдал за работой своего кумира и узнал, что стрелком ДШК является Толик Три вагона.

* * *

- Что у тебя с ухом? – озабоченно спросила мать, протягивая к нему руку.

За эти дни она изменилась в лучшую сторону. Стала чаще улыбаться, даже поправилась немного. Ей это очень шло. И вечные морщинки в уголках глаз как будто стали меньше.

- Ничего, мам. Всё нормально, - сказал Виталик, отдёргивая назад голову.

- Что значит нормально? Кто это?

- Никто. За дело.

- Врешь, поди. Ладно, собирайся, опять за стену идём.

- Знаю.

- Что знаешь?

- Что за стену. Бой был.

- А вот почему интересно этот торгаш и алкаш не ходит вместе с нами работать? – возмутилась Наталья, застёгивая замок на куртке. - Здоровенный детина, а целый день дрыхнет задницей кверху.

Мимо них проходил Студент, который, услышав ворчание матери, остановился и с улыбкой спросил:

- Ну, ты, мать, даёшь. Какой торгаш?

- Откуда я знаю какой. Не зря же Три вагона прозвали. Барахло, наверное, вам сюда возит, продаёт. Спекулянт чёртов.

- Кхм, барахло? – раздражённо поведя плечами, Студент опёрся на свою трость. - Толик пулемётчик. На ДШК работает. Отсюда и прозвище его, он каждую ночь три вагона трупов тварей под стенами укладывает.

- Что? – всплеснула руками мать, побледнев.

- А то. А ты спекулянт, торгаш. Глупая баба.

- Не может быть. Он же не похож! Не похож!

- На кого?

- Он же ничего не сказал!

- Так Толик уже лет пять ничего не говорит. Ни слова. После того как твари у него на глазах жену и дочь разорвали, сына смертельно ранили. Зато стреляет как! Мону Лизу нарисовать на стене может. А на кровать он эту ложится спать, потому что… потому что, на ней умер его сын.

Мама горько расплакалась, прижав руки к лицу. Ей было стыдно, обидно, но самое главное её съедало чувство вины. Она так несправедливо поступила с этим человеком, который каждую ночь спасал им жизнь.

Махнув рукой, Студент отправился к мастерской, а Виталик попытался утешить мать, обняв её крепко за талию и прижавшись лицом к груди. Нет, ну правда, она же понятия не имела, а значит, не виновата. Он и сам-то только сегодня ночью нечаянно узнал. Иринка и Машенька, не понимая, что происходит, но чувствуя расстройство близкого человека, тоже обняли маму.

- Молоток Толик, знал, что не подведёшь! – похлопал по плечу пересекавшего площадь пулемётчика, бригадир Геннадий, принимая из его рук тяжёлый пуленепробиваемый шлем с узкой прорезью для глаз и бронежилет. – Сам себя превзошёл. С меня самогон!

Наталья, всплеснув руками, бросилась к шатавшемуся от усталости бойцу и, схватив его за руку, потащила к нам. Усадив Толика на его любимую кровать, она долго извинялась и плакала. А тот, сгорбившись, просто молчал, как делал это всегда.

Эта сцена привлекла всех находившихся в крепости. Люди вышли из мастерской, спустились со стен и просто замерли на месте.

Виталик сел рядом с пулемётчиком и почему-то почувствовал себя счастливым. Просто так, находясь рядом. Не обращая внимание на материнские причитания и рвущиеся из грудной клетки сердце, подросток посмотрел в глаза бойцу и сказал:

- Дядя Толя, а ты научишь меня так стрелять? Я старательный, всё сделаю как скажешь. Только научи, пожалуйста. Хочу помочь!

Взгляд пулемётчика сфокусировался на мальчике. Толик слабо улыбнулся, от чего у окружающих вырвался удивлённый вздох, и чётко произнёс:

- Ну, если старательный… научу.

Все стоящие во дворе люди перестали на мгновение дышать, а затем на их лицах появились счастливые улыбки.

Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.

Страничка ВК здесь

Канал на дзене тут

Ссылка на литрес здесь

Всем привет!

Очередной совместный проект с Gey Owl Miniatures - пулеметчик с системой "Скорпион"

Скульптор заканчивает работу, думаю что уже можно хвастаться пошаговым процессом создания мастер модели для последующего тиража =)

Первый шаг:

Далее скульптор накидывает массу и первые приблизительные детали:

И окончательный вариант на сегодняшний день:

Размер итоговый около десяти сантиметров в высоту, смотреться в покрасе будет очень хорошо, как мне кажется =)

Идея и заказ мои, поэтому тэг МОЁ =)