Что с этим делать? Татьяна в своей книге «Мне все льзя» приводит упражнение, которое мне сначала показалось банальным и набившим оскомину. Там надо в четыре столбца написать ответы на вопросы: Что я люблю делать, Что я умею делать хорошо, За чем ко мне обращается мир, За что люди готовы платить деньги.

Но упражнение оказалось не таким простым как я про него подумала (тоже ведь мое ограничение сработало). Дальше надо было в рандомном порядке называть 4 цифры и соединить пункты под этими номерами из 4 столбцов. Зачастую получалась нелепица, но на ее основе нужно было генерить идеи того, что ты можешь сделать в реальности и вуаля – мы получаем расширение нашего ограничителя. Для чистоты эксперимента, если делаешь это упражнение в одиночестве, можно использовать генератор случайных чисел.

Дальше. Можно встретиться с другом и подумать «об него». Задача проговаривать свою проблему и как ты ее хочешь решать, опять же стараясь не ограничивать себя и проговаривать всё-всё-всё…..А ваш прекрасный друг тоже может подкинуть идей, возможно не сильно реалистичных, но точно расширяющих ваше мышление. Услышьте и их тоже.

Еще один способ, который мне вспомнился прямо во время написания этого текста – это фрирайтинг. Метод свободного письма позволяет в определенный момент также выйти за рамки своего привычного мышления.

На мой взгляд про это не стоит забывать, когда вы пытаетесь решить какой-то важный вопрос в своей жизни. Рассмотрите больше вариантов. Вдруг что-то, что вы даже себе не представляли понравится вам больше, тем то, что было до этого. В конце концов, если бы нас все устраивало в старой жизни, то не было бы смысла что-то менять. А менять шило на мыло не очень хочется.

https://t.me/clubbookkk

Однажды отец шёл с работы, ему на плечо сел голубой волнистый попугайчик и сказал прямо в ухо: «Кюррюша хоррроший» - так он и пришёл домой с попугаем на плече. Пернатый был всеобщим любимцем, но не долго. После его смерти, чтоб дети не ревели, мать купила волнистого попугайчика Рому. На детский вопрос «а этот попугайчик не быстро умрёт?», продавец, заикаясь, ответил: «Да вы что? Его ж л-л-лопатой не убьёшь!» Орудовать лопатой не пришлось: через несколько месяцев родители попугая кому-то подарили. Во-первых, он был агрессивным; во-вторых, участковый педиатр сказала, что детям с «хроническими заболеваниями лёгких птицы вредны». Так что с тех пор птиц я лишь наблюдала, и то с незавидной периодичностью.

Ближе к тридцати годам я чётко осознала, что птицы с орнитологической точки зрения меня слабо интересуют. Однако всё меняется, как только человек наделяет их символикой, вписывает в свою культурную жизнь и начинает рассказывать о них истории.

Человек и птица существуют на планете много-много лет, а потому сложно сразу осознать масштаб и глубину этих взаимоотношений, но как минимум две вещи можно сказать с уверенностью: 1) птицы везде 2) человек завидует птице.

Меня больше интересует п.1. По сути, сейчас всё моё взаимодействие с птицами сводится к чтению (уже о них не пишу) и наблюдению (очень приятно увидеть вдруг в лесу желну и знать, что это именно желна); и, кажется, мне уже порядком надоело, хоть это всё и очень интересно (всегда же так: изучаешь одно, а помимо и параллельно открывается другое). Например, совсем недавно узнала, что люди и птицы одинаково спят (=сон играет в нашей жизни одну и ту же роль), несмотря на то, что у вторых есть уникальная способность спать с одним открытым глазом, находясь в состоянии бодрствования одной половиной мозга.

И птицам снятся сны. А я уже давно не видела снов. Дни бегут, ты бежишь, дел полно – сон воспринимается как маленькая передышка, без которой завтра ты не сможешь переделать запланированное. Некогда сны смотреть. Некогда жить в настоящем. И только одно возвращает к себе: сесть и писáть (хорошо, что в голове есть мысль о законности этого права в моей жизни, иначе бы я заменила эти два часа фрирайтинга уборкой, например). Ну и ещё попить чай, предпочтительно с моим осенним фирменным вареньем (в составе: яблоко, вишня, слива, имбирь).

Да, правда, куда ты гонишь? И почему снова застреваешь? Двое суток ушло на таблицу по фонетике английского языка (нужно было быстро вспомнить, как грамотно читать слова). Да, ежедневные обязательные дела делались, но качество жизни упало, как только что-то одно, резко наметившееся на горизонте и требующее немедленного решения, подчинило себе почти всё моё время. Когда такое происходит, я уже чётко знаю, что за внешним деланием скрывается прокрастинация: чрезмерное внимание к мелочам, останавливающее движение вперёд. Непозволительная роскошь, которую я себе позволяю (увы, периодически). Снова одна и та же ошибка: взяться за целое, выставив и качество, и скорость на первое место, вместо того, чтоб разбить целое на части и не забывать жить в перерывах между последовательным выполнением этапов. Зачем это было нужно? Зачем предпочла делать всё это? Вместо не-делания чего?

Помню, на одной из выставок современного искусства на кафедре лежал блокнот/дневник художника, - и это был самый интересный экспонат. Как он вообще решился - при жизни! - кому-то показать свои записи? Не верю, что это возможно, а потому склонна считать, что этот блокнот был заранее написан как публичный арт-объект. Однако надо помнить, что люди разные. Я, выбросившая свой дневник в мусорный бак около пятнадцати лет назад и до сих пор переживающая, что какой-нибудь бомж его нашёл, прочёл (во мне теплится надежда, что он, сидя в дремучем лесу, умер со смеху, сжигая страницы в костре – так и дневника не останется, и свидетеля) – и художник, спокойно выставляющий дневник напоказ (беспокоило его, вероятно, только то, что дневник могут унести, ибо блокнот был прикован цепью к кафедре). Да, люди разные.

Три блочных тетради на подоконнике. Там есть листы с цитатами, заметками, конспектами, списками, выводами. Открываю.

"12 февраля 2021 год. На набережной снежные барханы. Сквозь прутья ограждения ветер выдувает музыку. Февраль – самый ненавистный, противный месяц, но он какой-то особый: именно в феврале понимаешь, что жить хорошо и скоро наступит весна.

Странное ощущение наступить на нетронутый снег и оставить след".

Открываю конспект лекций Пятигорского А.М. Среди прочего: «Изменения в человеке: он перестаёт хотеть то, чего хотят все; перестаёт думать и говорить, как все».

Пара цитат из романа Кобо Абе. Заметки о Шилé. Конспект лекции Н. Хомского (ужасно печальный в основной своей мысли: на образование идёт атака – и это осознанное решение правящих верхов, которые боятся, что люди перестанут быть апатичными недоумками и начнут что-то требовать). На полях (карандашом): «В. Гаршин покончил с собой в 33 года. Почему?» (так и не взялась за поиск ответа). Текст колыбельной. Список книг, которые хочу прочитать. Наброски к эссе про рисование. Пара абзацев про имплицитные утверждения в речи. Заметки к на две трети написанному рассказу. Снова цитаты (откуда?). Странный список «1) ройбос 2) рис с ананасами 3) Х. Мураками». Мысль Достоевского о том, что человек боится достигнуть цели, любит только процесс достижения. Очень странная дневниковая запись на жёлтом листе: «Свернула налево у столба с цифрой 52. В этом полувырубленном лесу нет никаких исключительных обстоятельств. Единственное исключительное обстоятельство здесь – я. Но я не вижу смысла». Не менее странная зарисовка сна: «Рыба, съевшая из бокала зонт. Два билета были приклеены к подошве моих туфель, о чём мне сказал синий заяц, мой помощник. Разные фантастические существа рассказывали мне свои истории, а я записывала. Все ищут эти билеты по кораблю. Он не плывёт, а стоит в море, в каком-то параллельном мире, в который я пришла через зеркало».

Раньше мои записи были не такими. Вообще-то всё началось ещё в школьные годы, с тетради по русскому языку для учащихся пятых классов: на её бело-красной обложке имелась бледная надпись «пропущенный час годом не нагонишь», а я много в школе пропускала - задело. Начала раздумывать, как дальше жить. Размышления эти превратились в тетрадь, в которой, как я считала, была вся моя жизнь. На одной странице соседствовали формулы по химии и афоризмы писателей, название фильма, который обязательно надо посмотреть, и имя нового учителя по истории. Переворачиваешь – видишь зарисовку падающих жёлто-коричневых берёзовых листьев на фоне острого синего неба и личный вывод, написанный сгоряча: «Не доверяй тем, кто опаздывает и думает, что в этой его двадцатиминутной задержке нет ничего такого». Тетрадка была со мной везде, служила ежедневником, планировщиком и черновиком. Я к ней привязалась искренне; как выглядят некоторые страницы, помню до сих пор. Кстати, именно в те годы я научилась писать вторым почерком, чтоб любопытные глаза, как бы случайно заглянувшие в листы, любопытство своё не удовлетворили. Потом был Пастернак, который написал, что не надо заводить архивов и трястись над рукописями. Задело. Выбросила тетрадку.

И только в этом году (или в прошлом?) пришло желание снова иметь «тетрадку». Она в коричневой кожаной обложке, с мягко-желтоватыми листами в клетку. Это как центр личного: помогает видеть себя, собирать себя и делать себя. В тетради нет прежнего уютного хаоса: закладки организуют листы по разделам (задачи, планы, сферы, темы, списки). Почти нет хаоса в бортовом журнале: записи веду по фактам (как ответ на вопрос «что произошло за день?»), ненумерованным списком, выводы пишу красным. Концепция бортового журнала прижилась, потому что правило «перечитывайте свои дневники» (где я это вычитала?) у меня никогда не работало: я считала, что написанное – использованный материал, перечитывать этот бред не интересно и не нужно. Так же думаю и теперь, но моя красная надпись на всю жизнь – «записи нужно вести ежедневно» (планирование - вообще святое дело: написанное – на 1% сделанное).