Союзники на войне (15)
Продолжаем знакомиться с книгой Тима Бувери.
Все части выложены в серии.
Как СССР, УССР и БССР основали ООН
Коротко для ЛЛ: Красная Армия поставила лидеров в Ялте перед фактами. Сталин получил Польшу и репатриацию, Рузвельт получил союзника в войне с Японией и ООН, а Черчилль протащил Францию в число стран-победителей.
Добраться до Ялты было нелегко. Рузвельту и Черчиллю вытрясли все кости, пока привезли из Саков в Ливадию и Алупку. Алупкинский дворец, где незадолго до приезда англичан базировался Манштейн, англичане обозвали «домом неописуемого уродства». Ливадия сильно пострадала при отступлении немцев, так что Берии пришлось отправить из Москвы полторы тысячи вагонов со стройматериалами и мебелью, чтобы добиться того, что наш автор назвал «триумфом тоталитарного планирования и террора». Чего ему не удалось – это увеличить само здание, так что американским генералам пришлось ночевать по восемь человек в одном помещении и отправлять денщиков стоять в очереди в душ. Не хватало столов, и почти всех, начиная с Черчилля, искусали клопы. Тот высказался впоследствии:
Если б нам пришлось искать десять лет, мы бы не нашли худшего места в мире.
Ялтинскую конференцию автор называет «синонимом легковерия, двуличности и обмана». Американские сенаторы потом жаловались, что Рузвельт пустил Сталина в Европу и Манчжурию. Но президент стоял в Ялте перед свершившимися фактами, а Красная Армия – в 43 милях от Берлина. Черчилль с Рузвельтом могли пытаться сдержать влияние Сталина, но они не могли обратить продвижение русских. Так что где они просчитались – это в Касабланке, отложив открытие Второго фронта. Западные державы дали Советскому Союзу заплатить кровавую цену за победу над вермахтом, и теперь оказались перед последствиями.
Ялта не была новым Версалем или Мюнхеном. Более важен был вопрос войны с Японией. В чём-то Ялта была похожа на Тегеран. Как и тогда, Черчилль пытался заранее договориться с Рузвельтом, и как и тогда, тот отказался. На Мальте он не захотел возбуждать подозрения со стороны Сталина. Сталин привёз в Крым список своих требований: оккупацию и разоружение Германии, репарации, территориальные уступки на Дальнем Востоке. Это всё свидетельствовало о том, что самые главные цели Сталина на войну, а именно господство в Восточной Европе, уже были достигнуты благодаря победам Красной Армии.
Жёсткого расписания конференция, которую открыли 4 февраля 1945 года в бальном зале Ливадийского дворца, не имела. Обсуждали войну, будущее Германии, роль Франции, Дарданеллы, судьбу пленных, ООН, Иран и Польшу. В декабре 1944 года в Кремль приезжал де Голль, который пытался договориться об аннексии Рейнской области и Саара, но Сталин отказался содействовать. В ответ на требование признать Люблинский комитет Временным правительством Польши отказался уже де Голль, чем потом весьма гордился в своих мемуарах. По факту, однако, он вполне мог проявить гибкость, если бы вождь пошёл навстречу этому «неуклюжему и упрямому человеку» в вопросе аннексии. Когда Черчилль стал топить за Францию в Ялте, это не имело ничего общего с желанием де Голля, которого он не пустил на конференцию. Франция ему нужна была для облегчения тяжёлой ноши оккупанта. Рузвельт поддержал французскую зону оккупации и смог додавить Сталина в этом вопросе. Тот поднял руки и сказал: «Сдаюсь».
Несмотря на то, что расчленение Германии представляло собой одну из важнейших целей Советов, британцам удалось отложить этот вопрос. Уже в марте у Сталина возникли сомнения, а в мае он провозгласил, что СССР не собирается «расчленять или разрушать Германию». Возможно, он не хотел идти наперекор воле союзников, или считал, что собрать репарации будет легче с единой Германии. Советы запросили 10 миллиардов, на что Черчилль вспомнил Первую мировую. И назвал свою тогдашнюю надежду получить столь крупную сумму «мифом». В этом его поддержал Рузвельт, уточняя, что какую-то компенсацию СССР получить всё же должен. Ещё в январе Майский дал Гарриману понять о существовании планов отправки миллионов немцев на принудительные работы в СССР. В Ялте, однако, Сталин сказал, что ещё рано говорить об этом. В конце концов, в итоговом протоколе отложилась цифра в 20 миллиардов.
Рузвельт пошёл навстречу Советам, потому что он достиг своих важнейших целей, главной из которых было создание ООН. Сталин понимал, что в Совете Безопасности Советский Союз окажется в идеологическом меньшинстве. Конечно, предусматривалось право вето, но в принципах его применения существовали разногласия. Он согласился на американскую формулу, согласно которой вето действовало в текущих вопросах, но не в процедурных и не в дискуссиях. Ценой сталинского согласия было включение как минимум двух союзных республик в ООН. Рузвельт наобещался сенаторам, что в ответ на это требование он попросит включить в ООН все 48 штатов по отдельности, но Черчилль, имевший виды на Индию, поддержал Сталина, и Рузвельту пришлось уступить. При всей абсурдности, это была очень дешёвая цена за согласие Москвы.
Также Рузвельту нужно было побудить Сталина воевать с Японией. В конце 1944 года диктатор потребовал за это юг Сахалина, Курильские острова, аренду Дальнего, Порт-Артура и КВЖД, а также признания независимости Внешней Монголии. В интересах сотрудничества Рузвельт согласился в Ялте согласовать уступки со стороны Китая тет-а-тет. Также решили исключить участие Британии в судьбе Кореи. Казалось бы, зачем он соглашался, имея почти готовую атомную бомбу в кармане? Но почти готовая – это всё ещё не готовая. До успешных испытаний рассчитывать на неё было нельзя.
Советам пошли навстречу и в вопросе репатриации не только всех советских пленных, но и всех «граждан», а именно поляков, эстонцев, латышей, литовцев, украинцев и белоэмигрантов. При этом согласие их всех на переезд не требовалось. За период с 1945 по 1947 годы, было репатриировано около двух миллионов человек: власовцев, беженцев, подневольных работников, казаков. Не всех из них ожидало благоприятное будущее на родине.
Как и ожидалось, самые жаркие споры были по поводу Польши. Несмотря на желание британцев и американцев обеспечить свободу и независимость этой страны, рычагов влияния у них не хватало, так что они, в основном, давили на эмоции. Сталин отметил, что для Советского Союза вопрос Польши, через которую немцы уже дважды напали – дело не только чести, но и безопасности. Англичане сами предложили линию разграничения, что скажут украинцы на то, если он согласится на меньшее? Нет, лучше воевать дальше, чтобы компенсировать Польше потерю территории за счёт Германии. Касательно Люблинского комитета, Черчилль сказал, что его поддерживает лишь треть поляков. Рузвельт также предупредил диктатора, что США не поддержит Комитет в имеющемся составе. В итоге было принято компромиссное предложение Советов добавить в Комитет некоторых демократических лидеров из эмигрантских кругов.
В конце концов, линия Керзона была одобрена. Также согласились создать новое Временное правительство, которое бы провело свободные выборы. В отношении эмигрантов Сталин указал, что, несмотря на то, что эти господа, быть может, умны, их не очень любят в Польше. Ведь отсутствовали во время оккупации. Да, выборы – это хорошо, но и союзники во Франции тоже работают с назначенным правительством де Голля. Также он напомнил Черчиллю, что он не мешал ему в Греции. Финальная декларация содержала упоминание о свободных выборах, но не о наблюдении за ними. Конечно, Рузвельт был недоволен, но это был максимум, чего он смог добиться.
На фотографиях легко видеть, что Рузвельт был не в лучшей форме. Это позволило некоторым комментаторам говорить, что плохие кондиции американского президента позволили Сталину обойти его. Но своих главных целей (ООН и Японию) он добился. Кто явно не дотянул до своих амбиций – это Черчилль. Конечно, потеря четверти национального богатства не прошла незамеченной, и это в то время, когда экономика США была в стадии бума, а СССР сменил Германию в качестве доминантной силы в Европе.
В целом, несмотря на то, что на горизонте уже замаячила Холодная война, атмосфера в Крыму была достаточно сердечной, что отмечали все стороны. На торжественном ужине 8 февраля Сталин не жалел эпитетов в адрес союзников, тостовал Черчилля за его смелость и сказал, что в истории дипломатии ему неизвестен столь тесный союз между тремя великими державами. Черчилль был впечатлён и предложил ответный тост за хозяина, чья жизнь была «самой драгоценной для надежд и сердец всех нас». Потом он предсказывал, что, пока Сталин остаётся у власти, отношения Советов с Западом будут оставаться дружественными и безопасными.
Бедный Невилл Чемберлен верил, что он может доверять Гитлеру, но я не думаю, что ошибаюсь насчёт Сталина.
Возможность пнуть русских наш автор, конечно, не упускает. В этот раз дошло до упрёков за ухабистую дорогу в освобождённом от врага Крыму да клопов в мебели Воронцовского дворца. Стоило бы довести до его сведения, что во дворце этом при Советах вряд ли кто-то жил, а кто точно жил – это тот самый Манштейн. Немцы вообще сравнительно либерально относятся к домашним насекомым. Моя мать рассказывала, как она сидела на печи в далёком сорок третьем, а внизу на кухне сидели немцы и давили вшей. А вспомнила она об этом, когда я ей рассказал, что и сегодня педикулёз в немецком садике – обычное дело.
Успехам Красной Армии посвящается самое скромное место, а, между тем, Эйзенхауэру, получившему, как следует в Арденнах, помогла именно она, совершившая мощный скачок и вставшая у ворот Берлина как раз в преддверие Ялты. Пришлось сдвинуть срок наступления на 10 дней вперёд. Хоть и книга не столько про солдат, сколько про дипломатов, можно было бы упомянуть, ведь это как раз была союзническая помощь в чистом виде.
