Аутистические расстройства

Авторы: Денис Билунов, Юлия Мазурова

Название: «Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка»

Обложка:

Тематика: родители рассказывают историю адаптации сына.

Ключевая цитата: Сейчас Игнату четырнадцать лет, он ходит в школу, говорит по-русски и почти не хуже по-английски, играет на пианино, может сам сходить в магазин за продуктами – и делает это лучше всех в семье, сам готовит… но остается аутистом.

Доступность в сети: доступна.

Здравствуйте, дорогие читатели пикабу! Читаю пикабу давно, особенно внимательно сообщество Аутистические расстройства и все, что касается аутизма и ЗПРР. Так уж сложилось, что у моей дочери оба этих диагноза. Хотя РАС все еще под вопросом из-за того, что ей нет трех лет и официально его поставить пока не могут, а могут только предполагать. Я уже несколько раз описывала в комментариях вкратце свою историю, а до отдельного поста все руки не доходили, однако я считаю, что родителям детей с РАС , да и не только, необходимо делиться своими историями, опытом, мыслями. Все это помогает другим, начинающим, тем, кто только попал в этом водоворот и не знает куда двигаться и вообще, как с этим жить.

Начну с самого начала. Моя дочь родилась в феврале 2017 года на 38 неделе. Беременность проходила не совсем гладко, но все же гораздо лучше, чем с первым ребенком. По крайней мере для меня. Хотя я переболела бронхитом на 12 + неделе и пришлось принимать антибиотики, чтобы бронхит не перешел в пневмонию. Антибиотики были допустимые при беременности. На 26-30 неделе по УЗИ в женской консультации было поставлено снижение кровотока в пуповине и назначено лечение. Лечение я прошла, но снижение не сняли, хотя на двух других платных УЗИ кровоток был в норме. Но в целом по всем показателям ребенок был в норме и развивался согласно сроку. В общем, родила я сама, но роды стимулировали и они прошли довольно быстро, часов за 5. В роддоме никаких нареканий к ребенку не было, выписали нас спокойно.
Знаете, анализирую сейчас  первые месяцы дома, я понимаю, что уже тогда моя девочка отличалась от других детей. разумеется я не придавала этому большое значение, да и что я могла тогда знать. Просто дочь было очень удобной. Она могла спокойно засыпать сама в кроватке, ее не надо было укладывать, а я воспринимала это за своеобразную компенсацию, потому что укладывание старшего ребенка было делом, мягко говоря, непростым. В то время, как все нормальные родители выучили все сказки и колыбельные, я просто клала ребенка в кровать и шла спать, например. Дочка сама возилась минут 10-20 и засыпала. Ей никто не был нужен.

Первые звоночки, что что-то не так у меня появились, когда дочери было 7 месяцев. К этому времени мы уже раза 4 ходили к неврологу из-за повышенного тонуса мышц, проделали 2 курса массажа. Из-за тонуса я не очено переживала из-за тго, что у сына он тоже был и сам сошел не нет к году. Однако ни в 7, ни в 8, ни в 9 месяцев у дочери не появился лепет. В 9 месяцев я пошла снова к неврологу с вопросом, что собственно, происходит. Невролог сказала, что учитывая, что физически дочь развивается нормально (вовремя перевернулась, поползла, села), значит надо просто подождать до года и все будет нормально.

В общем к году ребенок не только не начал говорить или лепетать, а перестала отзываться на имя, обращать всякое внимание на людей.  Мы снова пришли к неврологу, нам предложили подождать еще месяц, по истечении которого поставили ЗРР, РАС (?). Назначили курс кортексина №10 и энцефабол месяц.

Знаете, в то время даже прочитав про аутизм, я нисколько не была напугана. Я видела, что моя дочь отличалась от других, но мне не казалось это чем-то ужасным и непоправимым. Я была практически уверенна, что она заговорит к 1,5 годами все будет как у всех. Чтобы перестраховаться, мы пошли еще к одному неврологу, который подтвердил выводы невролога поликлиники и назначил практически то же самое лечение. Плюс рекомендовал посетить  детского психиатра. Психиатр, кстати, сказала, что у нас все ОК и до трех лет можно не париться, о чем я вспоминаю с негодованием, так как если бы послушала ее, то упустила бы много драгоценного времени.

Курс Кортексина  расшевелил ребенка. Серьезно, на 4 день она уже начала по-другому смотреть на меня и окружающий мир. Я не ожидала такой быстрой реакции, думала, что если результаты будут, то они будут не скоро и не так заметны. Хотя, конечно, это может быть естественным витком развития, так как  впоследствии  такого резкого эффекта от него я не замечала. От энцефабола результата я тоже не дождалась.

Летом я поехала в гости к сестре, у которой младший ребенок был ровесником моей дочери. я гостила у нее около двух недель, наблюдая всю пропасть между детьми. Ее дочьв возрасте 1,5 лет охотно общалась с людьми, играла, имела приличный активный словарный запас, пассивный и того больше. Мое солнце мычало.

Примерно в это время через сообщество, посвященное детям с РАС в нашем городе, я связалась с психологом детской психиатрической больницы. Мы поехали к ней на консультацию, где она, протестировав ребенка, сказала, что скорее всего у нас все проблемы из-за перенесенной гипоксии во время беременности или родов. Порекомендовала пройти курс Микрополяризации.

Это было в полтора года, с тех пор мы проходим этот курс МП примерно каждые 3 месяца, итого уже 5 курсов. К ним добавили несколько курсов Томатис-терапии (4 курса).  Сейчас перешли с томатис на БАК (био акустическая коррекция).В два года легли на обследование в отделение неврологии, сделали МРТ. Диагноз, в принципе, тот же ЗПРР и РАС. Периодически пропиваем курс медикаментов, но, если честно, пользы от них вижу не много. Чаще всего ребенок становится капризным и плохо спит. Вообще очень сложно судить что помогает, а что просто высасывает бюджет. Единственное, в чем я уверенна, это в том, что не обойтись без занятий со специалистами. Медикаментозное и аппаратное лечение подобрать очень трудно, тут все строго индивидуально. Иногда лекарствами можно навредить ( в 1,5 года дочь перестала спать днем из-за курса церебролизина, пришлось его отменять).

Пост первый, писать такую простыню было очень непривычно, поэтому пока закругляюсь.
Про занятия, садик и наши достижения напишу в следующем посту. Буду рада замечаниям, комментариям, отвечу на все вопросы.

Длиннопост.
Ответ на комментарий: #comment_158224904
Спорная тема, но, быть может, мой опыт поможет кому-то принять решение.
Моё решение созревало долго, и я, как и все родители детей-инвалидов, стояла перед дилеммой. С одной стороны, есть шанс, что аутизм повторится, и есть ребёнок, требующий огромных ресурсов семьи.. С другой стороны -... А с другой стороны, я расскажу, что такое жизнь родителей ребёнка-аутиста.

Когда твой долгожданный и любимый ребёнок после года резко меняется в сторону регресса, это страшно. Исчезает речь. Он начинает негативно реагировать на телесный контакт, кричать, когда его трогают. Он боится звуков. Он предпочитает одиночество, складывает однородные предметы в ряды. Собирает из мозаики однотипный орнамент, в течение часов, и это в полтора года.
Надо сказать, мой сын был не просто первым моим ребёнком, но и в принципе первым ребёнком, воспитания которого я коснулась. У меня не было младших братьев и сестёр, не было племянников, и когда моя мама приходила помочь, понянчиться, она замечала, что ребёнок истеричный, капризный, неадекватный, и все это объяснялось тем, что я неправильно его воспитываю. Что мы с мужем к нему слишком строги, что уделяем мало внимания и мало с ним занимаемся. "Ведь поначалу-то все было хорошо, а сейчас вы пожинаете плоды своих трудов" - так говорили. И мы верили - они опытные, ошибаться не могут.
В два года я впервые обратилась к психологу с ним. Он меня отчитал за то, что я с ним "не занимаюсь" и рекомендовал арт-терапию, музыкотерапию, подвижные игры. Обратилась к другому психологу, прошла занятия с психологом о валеологии, и о том, как я сама программирую ребёнка на вотэтовсё.
К психиатру попали в 2,4, врач сказал, что "ребёнок умный, и он не наш клиент".
Вот так и получалось, что виноваты во всем были только я и муж. Чувство вины с каждым визитом к специалисту, с каждым походом в гости, где есть другие дети, углублялось и укреплялось: он не такой. Мы делали что-то не так, или наоборот, не делали чего-то. Что мы такого НЕ делали для ребёнка, что делали наши родители, наши бабушки, и у них все получалось? Что делают родители в других семьях, чего не делаю я, что их дети развиваются нормально? Как я должна заниматься с моим ребёнком, если он меня не слышит, не слушает, и на мои вмешательства в его игру впадает в истерику? Ответов на эти вопросы не было ни у кого. Все уклончиво говорили: "Занимайтесь".
В три года он пошёл в сад. Играл в основном один в палатке, никому не мешал, поэтому жалоб не было.
Далее я посещала с ним логопеда, потому что не было речи. Логопед сказал, что все дело в том, что он амбидекстр (пользуется и правой, и левой рукой) , и это - корень всех проблем.
Посещали ещё раз психиатра, уже другого. Результат тот же: не наш клиент.
Потом, в 3,5 года нас уже направил сад к психиатру, и дали свою характеристику. Так мы попали к районному психиатру, и, наконец, был выставлен диагноз и назначена терапия. На тот момент сыну было почти 4 года, и это поздно.

До 4 лет я искала вину в себе. Это была не просто вина, а осознание собственной несостоятельности, ущербности. Ведь родительству не учат в школе, не учат в институте, это - базовый инстинкт, что-ли. И у меня вот этого базового умения быть мамой нет. Я всегда считала, что ребёнку нужна любовь, внимание, но, оказывается, этого мало. Все это подтверждалось тем, что, когда я хотела сына обнять, поцеловать, погладить, он начинал рычать: ему не нужна была я, не нужны были мои прикосновения. Я плохой родитель, и сын меня не любит. И я не знала, как мне быть.
Я очень боялась, что уйдёт муж. Нет, он надёжный и сильный человек, но в большинстве семей с детьми-инвалидами мамы растят их одни. Мужчины покидают эти семьи. Мужчинам нужен сын-победитель, нужна гордость, нужны футбол и хоккейные клюшки. А этого не было.
Я часто не могла проводить с ребёнком досуг не только дома, но и на улице. Он мог выйти и испугаться яркого солнца, шума дождя, или того, что пачкаются ботинки, и впасть в истерику. Мы в 90% случаев не уходили дальше скамейки у подъезда. Я завидовала мамам, которые гуляют с детьми в песочнице и беззаботно щебечут: мой ребёнок, если дошёл до песочницы, истерил, забивался в угол с игрушкой и разве что не кусался. Часами пересыпал песок лопаткой, на него смотрели с опаской, на меня - с немым вопросом во взгляде, мол, как я такая спокойная. А вот так: это моя повседневная жизнь. Родственники говорили: ты не такая, и ребёнок у тебя не такой. И я так и думала.
У нас не стало практически друзей, и я их понимаю: они приходили в гости со своими детьми, у моего случалось истерика, что на его территорию вторгся чужак, и (о ужас!) переставляет его игрушки с их привычных мест.
Конечно, я подозревала, что здесь есть реальное заболевание, но пока не увидела запись с диагнозом на бумаге, оставался лучик надежды, и я просто делала что должна, жила, как живется. Когда я узнала, что это аутизм, мир рухнул. Сказать, что я была во фрустрации - ничего не сказать. Мы с мужем прошли все стадии принятия горя. С одной стороны, я знала, что это инвалидность и туманные перспективы. С другой стороны - болезнь все объясняла, и мне стало легче, упал камень с плеч. Родственники перестали меня винить, даже посочувствовали.
Я, естественно, в то время отклонила важные предложения, и сейчас работаю обычным врачом. А тогда собиралась заняться наукой.
Инвалидность в 4 года ещё не дали, и в условиях ограниченных средств мы сделали ставку хоть и на дорогой метод реабилитации - АВА-терапию, но на единственный с доказанной эффективностью, и не прогадали. Мы прошли сами курсы Юлии Эрц. Постепенно проблемы находили решение: истерики мы убрали, нежелательно поведение откорректировали, стали появляться первые успехи.
Наша жизнь до 6-летнего возраста сына была одной сплошной борьбой, а информация вокруг нас всегда была так или иначе об аутизме. Всё, что бы мы ни читали - об аутизме. Занятия - для аутистов. Праздники - в сообществе с аутистами. Появляющиеся знакомства - с родителями детей-аутистов. Разговоры - о детях-аутистах. Каждодневная рутина: 3 дня в неделю 4-часовые занятия в центре АВА, занятия дома, и мы пытались водить его на обычные кружки - бассейн, логопед. В сад ходил с криками, из сада тоже. Часто мне приходилось его, 4-летнего, тащить до дома на себе, потому что сам он идти домой не хотел: ложился на землю и лежал.
Родители других детей, по пути из сада, спрашивали ребятишек, что было нового, как у них дела. Для меня это было фантастикой: мой не просто не говорил, он и не слушал, и не понимал.
Родственники помогать не рвались: они не знали, как. Мы были с мужем вдвоём в этой битве с болезнью, и за годы значительно истощились.
Мы не могли сходить в кино, в кафе, как это делают обычные пары, потому что найти няню ребёнку аутисту - трудно, отчасти и из-за недоверия, и даже поездка куда-либо не представлялась возможным: если мы не можем выйти из подъезда, то что будет в самолёте, в другой стране?
И о втором ребенке не шло даже речи. Стыдно было признать, но лет до 4 я вообще не ощущала никакой радости родительства. В то время как все делятся перлами своих малышей, их первыми успехами, радуются, мне поделиться было нечем. Душевные силы были на нуле.
К 6 годам, в результате упорного труда, сын стал более-менее адекватным ребёнком, в основном благодаря АВА и его каким-то собственным качествам: он все схватывал на лету, имел хороший навык имитации. Да, он имел странности, но в целом был очень успешен. Когда он годам к пяти сказал не стереотипную фразу в конце чтения книги "Давай ещё посмотрим", я не сдержалась и расплакалась от счастья. Это была целая победа.
Я вышла на работу, появилось больше денег. Мы оставляли сына на лето свекрови, а сами отдыхали. Появились силы, положительные эмоции, и стал вопрос о втором ребенке.
Мы решились и родили.

Что я получила, когда родился второй, нормотипичный, ребёнок, это сложно описать. У меня нет больше чувства вины. "Я такая, я как все, и у меня здоровый ребёнок. Я ни в чем не виновата." Муж расцвёл, я узнаю его с другой стороны. Вижу, он чувствует то же, что и я.
Уже сейчас, с оглядкой назад, я понимаю, что сын был "другим" ещё с младенчества, но я этого не понимала в силу неопытности. Маленькая моя дочка с полугода меня стала узнавать и радоваться мне. Радоваться мне! Ей было приятно лежать со мной и нежиться. Она сама приходит сейчас ко мне и садится рядом, прислоняется. Она не боится музыки, она под неё танцует; не боится фейерверков - мы вместе их смотрим. Мне стало легче с той стороны, что теперь я спокойно могу гулять на площадке и быть как все: спокойно смотреть на игру детей и не делать вид "меня тут нет" , не отвечать на глупые вопросы, не слышать шушуканья. Мой ребёнок, моя дочка, радуется мне, когда я прихожу домой, и я могу брать её на руки, обнимать, валяться, кружиться, и она будет весело хохотать. Она не закатит истерику, когда я захочу поиграть с ней. Она будет рада, когда я предложу ей новую яркую игрушку. Её легко учить чему-либо, и это ощущения общности с ребёнком, что вы на одной волне - оно непередаваемо! Старший сын стал гораздо серьёзнее и ответственные с рождением младшей сестры. Взял над ней шефство, опекает. Он знает свой круг обязанностей, может меня разгрузить, понянчиться с сестрой, поиграть с ней. А дочь имеет перед глазами пример. Со старшим общение тоже наладилось, и хотя есть ещё чудаковатость, он вполне адаптирован. Кто не знает о его прошлых бедах - не догадываются.
Мы теперь обычные родители.
Окружающие люди, не сталкивающиеся с инвалидностью детей (и слава богу) не осознают своего счастья! Каждый маленький шажочек, каждая улыбка, каждый привет, каждое объятие во сто крат дороже, если знаешь, как оно бывает иначе.

Решиться на второго ребёнка было сложно, так как аутизм повторяется у братьев и сестёр с вероятностью, если не ошибаюсь, 7%. Но мы для себя решили, что даже если это будет так, то старший сын практически уже не отличается от сверстников, ему сняли диагноз, сняли инвалидность, и поэтому, имея положительный опыт, мы смогли бы помочь дочери. А если бы мы и не были готовы к этой вероятности и решили не рожать, то всерьёз обсудили бы возможность усыновления.
И, наконец, второй аспект, зачем нужен второй ребёнок, материальный. За это меня некоторые осуждают, но я все равно поделюсь.
Я не представляю себе, как останется мой сын один, когда нас не станет. Близких родственников у нас нет. Будет ли у него семья или не будет, будут ли хорошие друзья или нет - я не знаю. Мне не всё равно, как он будет жить, когда не станет меня и мужа. Сейчас его легко обмануть, он слишком прямолинеен, не понимает хитрости. Возможно, он таким будет всегда. Возможен такой вариант, что его порядочностью и прямотой воспользуются нечестные люди, отберут средства, жилье, и он останется на улице.
Я согласна с тем, что нельзя рожать второго ребёнка и делать из него няньку для старшего, поэтому мой святой долг - адаптировать сына максимально к жизни в социуме, дать ему навыки самостоятельности, заработок, дом. А брат или сестра должны позаботиться о том, чтобы старший просто жил, вёл свое хозяйство, и был под присмотром. Чтобы ему кто-то позвонил и спросил, не нужны ли ему лекарства. Чтобы, если он слёг, нанял сиделку. К сожалению, в моей жизни есть такой пример, когда мужчина с ДЦП, не имея братьев и сестёр, остался без родителей, и у него случился инсульт. Соцработник приходил к нему совсем не каждый день, стоял ужасный смрад в квартире, грязь, и он так и провел остатки своих дней.
Так же родственники нужны, чтобы защитить его права, если они грубо нарушены. Будет ли младший ущемлен в этом случае? Отнюдь, я считаю, сострадание и умение поддержать - важные качества для каждого из нас.
Как поступать - решать только вам. Но что я совершенно точно для себя решила - это что нет единственно верного решения. Можно понять родителей, которые не решаются на второго ребёнка, так как это риск. Возможно, если бы старший мой сын не выкарабкался, я бы не стала рожать, и мы правда усыновили здорового малыша. Но второй ребёнок, я считаю, должен быть однозначно, так как люди с ограниченными возможностями не имеют другой поддержки, кроме как от семьи, они очень уязвимы. А родители ребёнка-инвалида с появлением второго, здорового ребёнка могут избавиться от отчужденности и чувства вины, и почувствовать, какое это счастье - быть обычным родителем обычного ребёнка.

Автор: Донна Уильямс

Название: «Никто нигде»

Обложка:

Тематика: автобиографическая повесть.

Ключевая цитата: Эта книга – история двух битв: одна – за то, чтобы не подпускать к себе «мир», другая – за то, чтобы с ним соединиться.

Доступность в сети: доступна.

Всем доброго времени суток, продолжаю вещать о своём сыне с диагнозом детский аутизм. Но вначале хотелось бы немного уточниться: данные посты публикую не с целью собрать плюсов, не с целью выпросить какую нибудь помощь. Диагноз сына нами полностью принят, мы живём и будем жить с этим до конца. Если бы нам позволяли финансы, мы конечно же попробовали бы и аба-терапию, и дельфинов, и томатис, и прочие способы коррекции. Сейчас мы строим свой дом, что очень затратно, а пенсия ребенка уходит на ту коррекцию, которая доступна в нашей местности.
Спасибо всем за добрые слова, за советы. Комментарии хейтеров меня не задевают нисколько, страшнее того, как я проклинала и съедала себя до принятия диагноза не было и не будет. Винить себя продолжаю до сих пор, когда муж дома, держусь, когда уезжает на вахту, накрывает по полной, особенно ночами. Но в этом есть свое преимущество - я просто морально стала сильнее. В общем наша история про то, как мы живём, с чем сталкиваемся и как с этим справляемся. Итак, поехали.
На вопрос, почему мы решились родить второго ребёнка при диагноз первого я наверное не смогу дать внятный ответ. Может потому, что когда мы решились зачать второго, первому было 2 года и несмотря на явные проблемы, мы ещё находились в стадии отрицания и надеялись на лучшее. А может потому, что думали о том, что дважды в одну воронку бомба не попадает.
Ну и вот. В 2015 году мы стали активно пытаться улучшить демографию нашего региона, а забеременеть получилось только в 2017 году (причём зачатие произошло в том же месяце, что и со старшим, вот такое совпадение).
Сын не обращал внимания на растущий живот, хотя мы рассказывали ему о сестричке, показывали истории про маленьких детей, давали гладить живот, когда она начала шевелиться. Ему было все равно.
За два месяца до родов он подхватил ротавирус. Это были реально страшные 3 дня в моей жизни. Накануне он запросился спать со мной,уснул как никогда рано и быстро. Через три часа у него начался понос. Он даже не просыпался. Я только успевала менять простыни под ним. В промежутках я пила его водой через шприц от жаропонижающего. А он все спал. К утру поднялась температура и началась рвота. Так как все лекарство из него выходило обратно, пришлось вызывать скорую, для снижения температуры они сделали ему "литическую" (в нашей местности это называется так, там вроде 3 компонента в уколе) и церукал. Так как весь день была рвота я поила его водой, сначала по 0,5 чайной ложки, потом увеличивая. Делала это каждые 5 минут вроде. В общем это были ужасные три дня, потом он пошёл на поправку. Как ни странно во время болезней он становится намного спокойнее, уменьшаются все проявления аутизма, он более покладистый, а тогда ещё и стал вести со мной диалог, жалуясь, что ему плохо и больно. До сих пор перед глазами стоит картина, как он тянется к тазу при очередной рвоте с обречённым видом.
И вот настал срок моих родов. Он совпал с днем рождения сына. 5 лет. Я металась в ужасе:нужно устроить ребёнку праздник, подарить подарки и в этот же день улечься в роддом, так мне предписал гинеколог. Осложнялось все тем, что муж был на вахте. Помню огромное чувство вины перед сыном. Договорилась с бабушкой, что она будет выдавать ему по подарку в день, что хоть как то о влечёт его от моего отсутствия. Тогда же мы подарили ему батут. Дочь я родила через 2 дня. В роддоме мы лежали неделю, ей лечили "желтушку". Несколько раз в день я созванивалась с сыном. Помню как ревела, когда он говорил "я люблю люблю тебя", меня вообще страшно накрыло в роддоме, видимо гормоны, будь они неладны, сделали свое дело. В те дни я очень сильно винила себя в том, что мой ребёнок не такой, что я виновата в этом и проч.
Наконец, мы приехали домой. Он сразу кинулся к конверту с малышкой, попытался потрогать пальцем глаза и рот. Но опять же не особо удивился. Его больше интересовала коляска, которая была занесена в квартиру. Когда она заплакала при нем, он закрыл уши и закричал. Это меня напугало, но я ему объясняла, что это малыш, он не умеет говорить и поэтому плачет, просила покачать коляску и т.д. Скажу честно, первые два месяца я боялась даже на секунду оставить из наедине. Как оказалось, зря. Пока она не начала ползать, сын был абсолютно равнодушен к ней (если она не кричала). Затем он заинтересовался сестрой, стал рассматривать её вещи, втихаря пробовал сосать пустышку, если мы это замечали - смушался. Мы постоянно привлекали его к помощи:подай крем, выкинь памперс, принеси плёнку и т. п. Он помогал.
Когда она начала гулить, повторял за ней, крики тоже копировал, как и ползание (сын кстати почти не ползал, он как то рано стал ходить у опоры, а потом пошёл, а вот дочь ползала много).
Что мы имеем сейчас: дочери 1,5 года, оторва та ещё. Когда она родилась, мы переживали, как она привыкнет к брату. Оказалось, что сыну пришлось привыкать к ней. Такое ощущение, что он вместе с ней заново проходит этапы младенчества, он копирует её поведение, с полгода назад он сворачивался калачиком и хотел, чтобы мы его покачали. Совместная деятельность у них заключается в отбирании друг у друга игрушек, хихиканье при укладывании спать, дочь кормит его с ложки, а он ест все, что она ему подаёт, хотя аппетит у него очень избирательный. Он жалеет её, "мама не ругай", признал её полноправным членом семьи, иногда воспитывает её, повторяя наши фразы. Из минусов так это то, что когда она долго верещит (например, во время длительной поездки в машине, или когда мы запрещаем ей что то) у него происходит перегруз и он тоже начинает кричать,но быстро успокаивается , если его погладить и объяснить причину крика). Еще она его полностью подчинила его 4себе:она может бесцеремонно забрать у него игрушку, книгу или карандаш, отобрать вкусняшку и он ей все отдаёт , хотя сильно расстраивается (в основном кричит, возмущаясь). Сын ни разу её не ударил и не толкнул. Однажды подстриг ей чёлку, меня чуть удар не хватил, когда застала их за этим делом. Причём мне она не позволяет стричь себя, а тут спокойно сидела и не вертелась. Они могут вместе сидеть и смотреть мультики. Летом он катал её в коляске, пока я вкалывала на грядках. Он аккуратно снимает её стола, если она туда залезает. Недавно стал говорить мне, если она делает какую нибудь пакость, заходит например в кухню и несколько раз произносит её имя. Так я узнаю, что она например опрокинула горшок с цветком или рассыпала крупу.
С момента рождения дочери у него произошёл резкий скачок в развитии: за эти полтора года он научился читать, стал раскрашивать, не выезжая за контуры и используя разные цвета, освоил ножницы. Он наконец то стал справлять большую нужду в унитаз (это вообще был праздник),стал чистить зубы и умываться, одеваться самостоятельно. У него резко расширился рацион питания, улучшилось понимание речи, сама речь стала более богатой и многое другое. Он стал разговаривать шёпотом в те моменты, когда это нужно без напоминания (например когда сестра спит). Но бывает и так, что он начинает прыгать на батуте или фитболе, вскрикивать и топать ногами во время её сна. Делает это нарочно и иногда мне кажется, что злорадствует, если удаётся её разбудить. Обычно такое происходит, когда они остаются с бабушкой, а я ухожу по делам. Иногда бывает и так, что дочь не слезает с рук и он начинает требовать поиграть с ним, порисовать или почитать. Но тут явное привлечение внимания.
Конечно классических отношений старший брат - младшая сестра нет, общаются они в основном на уровне младшей сестры, т. е. на уровне её возраста. Большей частью она инициирует это общение. Часто бывает так, что сын хочет её обнять или покачать на качелях - проявить заботу, а она его прогоняет или отталкивает. Он недоумевает, мы пытаемся объяснить возможные причины её поведения. Ну и классика: одному даёшь что то, второму надо то же самое. Часто из за этого орут, если вещь в одном экземпляре, просим сына дать ей поиграть, объясняя, что потом она отдаст ему. Так обычно и происходит. Если вещь сильно желанная, во время ожидания он будет повторять: "сейчас сестричка поиграет и даст тебе" (пока он путает местоимения).
Ну вот, вроде и все. Может что то забыла, задавайте вопросы, по возможности отвечу. Всем спасибо за внимание и добра вам!

(по мотивам этого треда)

Несколько лет назад одно из наших расследований зашло в тупик. Преступник угрожал человеку анонимными письмами и при этом не совершал ошибок, которые бы позволили установить его личность методами компьютерной криминалистики. Вдруг один из членов нашей команды на несколько дней пропал из жизни (мы его реально потеряли), а потом вернулся с решением.

Наш коллега обратил внимание на то, что в одном из писем злоумышленник обмолвился, что в определённом городе когда-то проживал его репрессированный родственник. Наш сотрудник собрал все возможные архивы и построил генеалогические древа людей, которые были репрессированы в конкретном городе в конкретный год.

Даже сейчас мне эта работа кажется практически нереальной. Тем не менее, нашлось всего 12 живых людей, подходящих под описание. Один из них был знаком нашему клиенту, и он сразу понял, в чём состояли мотивы шантажиста.

Сотрудник, который раскрыл это преступление, — аутист. Эта особенность наделила его нестандартным мышлением и способностью потрясающе глубоко погружаться в работу. Аутизм может быть преимуществом, и я рад, что люди с такой особенностью работают в моей компании.

Вовремя найти

Впервые я познакомился с аутистом в 2007 году — во время одного расследования. Это была встреча с преступником. Позже, проводя другие расследования, мы увидели, что некоторые типы компьютерных преступлений (например, это написание вирусов) часто совершают именно аутисты — иногда у преступников был диагноз, иногда мы сами это определяли в процессе общения.

Почему аутисты становятся на противоправный путь? Огромная проблема нашего государства (да и общества) состоит в том, что мы ничего не знаем об аутизме и с этими ребятами никто системно не работает. Всё начинается в детстве. Проблемы в семье или в школе, агрессия и насилие озлобляют ребёнка. Если у него есть доступ к компьютеру, он быстро понимает, что с его помощью может отомстить обществу.

Когда мы обратили на это внимание, начали изучать медицинскую и психологическую литературу. У нас в библиотеке хранятся исследования учёных из Гарварда, Кембриджа и других научных центров. Постепенно мы начали проводить собственные исследования и убедились в том, что аутисты — потрясающе интересные люди.

В России распространён миф, будто аутизм — это ограничение. Это абсолютно не так. Просто важно найти подход — в семье, в школе, на работе. Тогда аутисты станут элементом пазла, который позволит обществу решать многие важные задачи.

Особые цели

Если поместить аутиста в благоприятную среду, общаться с ним и направлять в нужную сторону, он станет одним из лучших в команде. Особенно это заметно в компьютерной сфере, потому что аутисты — трудолюбивые, креативные, интересные. Это потрясающе важно, и я хочу построить целую систему профессиональной подготовки для аутистов, которые интересуются компьютерами.

В моей компании на разных позициях аутисты работают давно. Некоторые наши патенты и разработки — полностью результат работы людей с этим свойством. Я сам в некоторых особенностях характера тоже немного аутист и считаю, что это крутое преимущество. Например, иногда я становлюсь отстранённым и это позволяет мне потрясающе концентрироваться на делах. Но, конечно, у меня это проявляется не в такой степени, как у некоторых ребят из нашей компании — они способны на по-настоящему выдающиеся вещи.

На мой взгляд, аутисты хорошо подходят для аналитической работы, работы с большими данными, разработки, рутинных интеллектуальных задач. Речь идёт о написании больших технических текстов, поиске ошибок в коде, построении длинных логических цепочек и поиске последовательностей в огромных массивах данных.

В нашем деле очень важно уметь связывать между собой события, на первый взгляд кажущиеся случайными, и аутистам в этом нет равных.

Установить контакт

Но есть и сложные моменты. Способы мотивации, которые работают для большинства сотрудников, аутистам не подходят. Стандартные корпоративные правила и принципы коммуникации могут вызывать неожиданную реакцию. К примеру, аутисты ценят юмор, но иногда никак не показывают это внешне. Ещё у них не вызывают интереса корпоративные праздники — если таких людей в коллективе немало, нужно устраивать что-то особенное. Но если помнить об особенностях коллег, общаться с ними можно идеально. Важен подход — этих людей нужно лелеять и ценить.

Человек, который считает, что с аутистами не нужно общаться, не нужно их брать на работу, — это необразованный человек. Если потратить время на изучение психологии и правильно построить работу, для любой компании (особенно в IT), аутист будет лучшим сотрудником. Повторюсь, аутизм — потрясающе крутое свойство.

Я знаю и предпринимателей-аутистов. С некоторыми даже дружу, но в общении эта тема остаётся табуированной, потому что слово «аутист» многие воспринимают как ругательство. Вряд ли с этим можно быстро что-то сделать, поэтому я бы ввёл новое понятие, сделал бы кардинальный ребрендинг.

Источник