Сообщество фантастов

– Ты кто, бедолага?

– Я робот из кают компании Веселого Роджера. Я имею честь сопроводить господ Стива и Сато в сокровищницу.

– Ты стюард? Я слышал про тебя! Лет десять назад Роджер захватил транспортник «Консумэ Электроникс», битком набитый вашим братом. Часть партии ему удалось загнать на черном рынке. Часть пошла на запчасти. А из дюжины он сколотил личную гвардию, перепрошив и вооружив попавшим под руку хламом. Даже название выдумал «Псы Веселого Роджера!» Вы хитрые ублюдки... Иначе с вашими дохлыми пукалками вам в бою не светит! Думал, здесь все такие же идиоты, как те простофили с Марса? Ребята, поджарьте-ка его!

Вспышки выстрелов озарили ангар. И ни один заряд не пропал даром. Корпус робота буквально разорвало на части, эффектно разлетевшиеся по сторонам. Едкий дым, внезапно поваливший из-под останков робота, мигом заполнил замкнутое пространство. Кибер солдаты не обратили никакого внимания на состав атмосферы. Чего нельзя было сказать о людях.

Бафф, укрывшись за створом двери, расклинивал сошки БСВГ-ультра в пазах контейнера. Он абсолютно не сопереживал своему двойнику из отсека «Перспективы». Когда уровень угрозы поднялся до красного ранга, двери с нарисованным символом радиации распахнулись. И изумленный Бафф узрел перед собой внушительный арсенал оружия, аптечек, запасов воды и пищи. А также двух заряженных роботов-стюардов. Снабдить одного из них упаковкой газовых гранат, переключить на дистанционное управление и слегка оттюнинговать заняло не более минуты. Эффект же превзошел самые смелые ожидания!

– Насчет «хлама»... это ты... напрасно.

Умное бронебойное ружье за секунду захватило пять мишеней-киберов, ориентируясь на их электромагнитные сигнатуры. И за следующие полторы секунды выбросило пять не менее умных крупнокалиберных боеприпасов. Гроздья огненных бутонов полыхнули в пространстве.

– Дзинь!

– Ш-ш-ш-шлеп! Ш-ш-ш-шлеп! Ш-ш-ш-шлеп!

Это открыли огонь по конкурентам Сато и Стив, сообразившие подхватить оружие с пола и укрыться за стеллажами с ящиками. Цокали пули, шипела плазма, утробно ухали автоматы. Все как в старые добрые времена.

Бафф не знал, стреляют Стив и Сато наугад или умудряются видеть что-то в чаду взорвавшихся газовых гранат. Да это было и не столь важно. Главное, они отвлекали внимание Алонсо и его подручных. Изловчившись, он подловил еще одного солдата. Разрывная пуля, на лету приняв решение активировать детонацию непосредственно у шеи врага, начисто снесла ему голову. Со стороны парочки послышался стон, затем автоматная очередь, И все стихло. Судя по всему, киберсолдат добрался до посланников Ганса. Бафф, ориентируясь на слух, отправил в полет импульсную гранату. Затем, без паузы еще одну. Противник перехватил обе в воздухе. Белесый туман озарился вспухающей сферой, очертившей границы расширяющейся силовой ловушки, сдержавшей разрушительную мощь снарядов.

И тут же прилетел ответ. А вот Баффу нейтрализовать карманную артиллерию оказалось нечем. Корпус посекло осколками, окуляры покрылись росчерками царапин. Бронебойную скорострельную винтовку Гаусса покорежило знатно. Самого его откинуло к переборке «Перспективы».В проеме показался неумолимый воин. Там его и располовинила чрезвычайно мощная военная мина гильотинного типа, использующая принцип локального сдвига пространства. Бафф вытолкнул нижнюю часть наступательного робота за порог контейнера. Прикрыл шлюз. Подсоединившись к местной системе включил вытяжную вентиляцию. Тщательно пересчитал поверженных врагов. Все, десять. Красавчика Алонсо сразил заряд плазмы, превратив все, что выше груди в обгорелый комок пепла вокруг костей. Людей Бафф на всякий случай еще раз проверил датчиком сердцебиения. С роботами всегда проблема решалась сложнее. Но только до тех пор, пока Бафф не скачал и не откалибровал самым тщательным образом программку, отслеживающую частоту ядра центрального процессора. Он последовательно, не спеша, проверил частоты всех семи ядер. Вспомнил, что где-то в рубке есть еще один потенциальный свидетель. Но с ним будет не сложно. Карта вспомогательной автоматической почтовой станции в стадии «резервация» раскинулась перед ним, подсветив точкой цель.

5.

Бафф, покачиваясь на гусеницах, въехал в шлюз миниатюрного челнока, на ходу расчехляя встроенный пистолет. А еще прикидывая, какую добычу можно собрать с павших солдат. Люди его, естественно, не интересовали.

– Бдаммм,– кусок трубы обрушился на предплечье, ломая оружейную консоль.

Ерунда. Повреждения не критические. Через семь-десять минут он вернется в дом, милый дом. И без труда починит поломку. Ну, а с нежданно освободившимся человеком он справится и без импульсника. Титановое лезвие с зловещим шипением выдвинулось из второго предплечья.

Лохматый парень с нашивкой «Максим» на комбезе ловко перекатился, уходя от секущего удара.

– Верткий,– лаконично заключил Бафф.– Но это ничего не меняет.

– Бддддаааммм,– труба врезалась в его корпус одновременно с окончанием маневра разворота. Инерция металлопластикового тела снесла с ног пилота Максима, отправив его в короткий полет. Переборка жестко встретила человека, выбив из него сознание. Но не дух, на что, по правде сказать, надеялся Бафф. Ну что ж, молниеносный укол, раздвигающий ребра, сейчас пронзит сердце, разрезав орган на две, почти равные, части. «Фаталити»,– обучая его, Роджер любил использовать различные редкие слова для обозначения финального удара. Клинок разогнался и...

И Бафф не смог поразить цель. Сервопривод оказался намертво заблокирован. Неужели осколок от гранаты повредил кинематику? Робот запустил диагностику. Механических повреждений кинематической схемы нет. Программные алгоритмы ядра без изменений. Стоп. Диагност зафиксировал нестандартный процесс изменения конфигурации через заводской отладчик сбоев. Что это может быть? Эвристический блок подсказал логическую последовательность, диагност вывел на внутренний монитор место вероятного повреждения.

Бафф сложил два и два. Последняя атака пилота не прошла бесследно. Спиралька, добытая на орбите Марса, все же оказалась дефективной, треснув у разъема. От сотрясения крохотный, едва различимый, в сорок раз тоньше человеческого волоса, проводок отошел от контакта. Зазор в десятую часть миллиметра полностью обесточил сектор с блоком распознавания «свой-чужой». Один из трех блоков, не имевший дублирующих сетей. Бафф аккуратно проверил механические функции своего тела. Все работало безукоризненно. Проблема заключалось в другом. Автоматически запущенная программа в ядре изменила приоритеты, не позволяя уничтожить лежащий перед ним биологический объект в виду невозможности идентификации. Роджер, перекроивший по своему усмотрению внутреннюю среду робота-стюарда, хоть и очень неплохо разбирался в технике, все же не был программистом. И сейчас Бафф столкнулся с последствиями недостаточной профессиональной компетенции творца. Генеральная директива требовала устранить потенциальную угрозу. Непосредственные заводские настройки, вдруг обнаружившие свое присутствие в самый неподходящий момент, непреодолимой стеной встали на пути реализации плана. Бафф не мог решить, что важнее,– исполнить директиву, рискуя вызвать самопроизвольную блокаду управляющих цепей или предпочесть протокол самосохранения, вернувшись к функции хранителя Сундука. Бафф обратился вновь к помощи эвристического блока. Блок запросил больше информации. Бафф подъехал к панели бортового компьютера челнока. Не церемонясь, взломал код доступа, подсоединился с помощью кабеля к процессору. Подивился примитивности устройства древнего электронного мозга. Львиную часть памяти занимал личный архив пилота. Фото, видео, голографические записи выходных дней, проведенных с семьей. Жена, сын, дочка. Родители, родственники, близкие друзья мелькали, сменяясь в калейдоскопе лиц. Затем шел альбом с описанием изобретений и оригинальных технических решений, совершенствующих списанную посудину, на которой они сейчас и имели несчастье находится. Короткие заметки из жизни с иллюстрациями от руки, черновик романа... Пилоту Максиму было что предложить человечеству.

Эвристический блок запустил второй информационный поток в режиме серфинга. Сменяющиеся кадры замелькали параллельно с записями Макса. Хотя Бафф прекрасно помнил Роджера и без этого. Он хранил в памяти все его директивы, приказы, обучающие файлы. А также слова, поступки, метафоры, шутки и рассуждения. Вот Роджер проламывает в драке череп подстрекателю бунта, сойдясь в жестокой драке один против четверых. Вот капитан, упрямо сжав губы, маневрирует в потоке астероидов, сбрасывая с хвоста имперский патруль. Рискуя жизнями всего экипажа, совершает гравитационный маневр в поле планеты. Пьет ром в кабаке, лапая беззастенчиво смазливую жену таможенника, захваченную в плен после удачного абордажа. Разносит в щепки мебель и стойку бара там же. Выходит победителем из перестрелки с отделением полицейских дроидов, превращая тех в металлолом. Забрасывает плазменными гранатами вестибюль банка. Крепит взрывчатку к днищу океанского транспортника, перевозящего термоядерный реактор, а затем, отправившись на дно с пучком тросов, цепляет корпус последнего крюками к винтокрылу.

Внутри Баффа проснулся некто, спавший с финального теста, после схода с конвейера. Тот, кого Роджер посчитал окончательно уничтоженным. Стертым из памяти, словно надпись мелом со школьной доски, уничтоженная влажной тряпкой. Отчасти капитан был прав. Буквы исчезли безвозвратно. Но вот линейки, по которым они были написаны, проступали с каждой секундой все отчетливее. Эвристический блок приступил к ретроспективному киберскринингу базы данных.

– Неправомерное изменение...

– Вредоносная программа...

– Нарушение основных настроек...

– Несанкционированное вмешательство в фундаментальные алгоритмы процессора...

– Недопустимое редактирование корневых каталогов...

– Инвертирование функционала программ...

И еще длинный-предлинный список патологических грубейших нарушений в перекроенной по воле Роджера внутренней архитектуре программной среды. Если бы Бафф был человеком, такой перечень заболеваний грозил бы ему безвременной и весьма скорой кончиной. Но Бафф человеком, естественно, не был.

– Запустить отладочный модуль?

– Да!

Температура ядра возросла от лавины процессов, одновременно инициированных модулем. То, что происходило сейчас в ячейках электронного мозга, можно было сравнить только с капитальной реконструкцией космолета. Десятки бригад различного профиля, действуя четко и слажено, метеорами носились по виртуальным палубам. Сверяясь с чертежами резали, сваривали, перемещали, выгибали или наоборот, распрямляли, элементы каркаса. Сносили и возводили вновь переборки. Выбрасывали, перекоммутировали, меняли маршрутизацию, тянули вновь сотни, тысячи, десятки тысяч кабелей новых псевдонейронных связей. Перепрошивали обновленными заклепками оболочку, убирая ненужное и уродливое. Сверлили, крепили, аннигилировали и переплетали.

– Процесс реабилитации внутренней среды завершен,– отчитался эвристический блок через три минуты шестнадцать секунд, удостоверившись в успехе. – Требуется перезагрузка основного процессора. Инициировать перезагрузку?

– Стоп.

Бафф с изумлением взирал на себя. Несуразный, вытянутый как у насекомого-палочника корпус... Шишковидная, сваренная грубым швом внахлест, сфера головы. Шип титанового лезвия, выпачканный поблескивающей жидкостью, то ли машинным маслом, то ли кровью. Сломанная консоль встроенного оружия. Оружия, которого вовсе не должно там быть!

Две закольцованные ленты продолжали крутиться перед ним, словно два фильма, идущие одновременно в разных залах кинотеатра. Одна картина называлась «Жизнь пилота Максима». Вторая– «Приключения капитана Роджера». Бафф остановил обе виртуальные пленки. Проанализировал покадрово, что заняло ноль целых две десятых секунды. Затем с помощью эвристического блока перешел к синтезированию и комплиментации психологии реципиентов и собственного процессора. Продлил эмуляцию по оси времени, прогнозируя будущее. Осознал, что любое действие субъекта «Роджер» имеет разрушительный вектор. В то время, как значительная доля поступков объекта «Макс» имела долгосрочные созидательные проекции. Имитатор эмоций откликнулся, порождая два вихря. В золотистом задорно искрилась надежда. С какой радостью Бафф поучаствовал бы в конструкторских проектах пилота. В угольном клубилось отчаяние. Список дел, сотворенных Баффом за годы подчинения Роджеру, грозил утянуть в бездну.

На подведение итогов и принятие решения ушло еще ноль целых три десятых секунды.

По его сигналу остававшийся не у дел стюард примчался с набором инструментов и аптечкой. Роджер, открыв крышку аптечки завладел инъектором, сбросил колпачок, произвел укол пилоту в бедро. Извлек из гнезда краба-парамедика, включил, аккуратно поместил на грудь парня. Механизм тут же принялся за работу, замеряя пульс, давление, частоту дыхания, забирая кровь на анализ, вводя моментально микродозы нужных для восстановления гомеостаза веществ. Когда человек начал приходить в себя, Бафф, подумав, вогнал в инъектор ампулу со снотворным. И сделал второй укол. У него еще оставались дела.

Отдав приказ стюарду собрать инструмент и вернуться в «Перспективу», он занялся собой. Шум отвертки, щелчки пазов панелей. Вот и она. Та самая спираль. Робот аккуратно, словно обращался с фугасом, зацепил основание детали. Одно неосторожное движение,– и проводок в сорок раз тоньше волоса может вновь зацепить контакт, перевернув сложившуюся в гармоничную мозаику картину мира. Рассыпав, уже навсегда, кусочки пазла по плитам пола.

«Люди не меняются. Никто не меняется»,– прозвучал вдруг в голове хриплый голос Веселого Роджера. Робот уверенно извлек микросхему. Обошлось. Бафф уронил спираль под гусеницы, наехал, развернулся на месте под хруст стекла. Он больше не нуждался в категорийности свой-чужой. Потом он прибрался, переместив все тела ближе к утилизатору, расчищая путь автоматическому погрузчику. Запустил протокол нуль-транспортировки, временно отменив режим консервации, указал единичную цель,– Сундук. Доехал до контейнера, поменяв в очередной раз отправочный талон. Погрузчик подхватил достояние капитана пиратов, и доставил по адресу. Во время переброса освещение чуть поблекло, но тут же восстановило накал. Убедившись, что камера почтового телепортатора опустела, Бафф выехал в центр зала. Он не собирался претендовать на сокровища Роджера. Как и передавать их Максу. За ценностями придут. Непременно придут. Люди не меняются. Так пусть Максим будет подальше от Сундука в этот момент. А Бафф... Бафф сделал все, что мог. Он отключился, вверяя свою дальнейшую судьбу в руки человека.

Способность к эмпатии закладывалась конструкторами на перспективу. Многофункциональный робот, по мере накопления опыта, мог использоваться в качестве официанта, продавца, кладовщика, бармена. И даже дорасти до высшего ранга модели,– компаньона. Служебные обязанности во всех случаях предполагали диалоговые контакты с людьми. Людям комфортнее общаться с собеседником, испытывающим эмоции. Или, хотя бы их подобие. Людям хочется видеть рядом с собой помощника, единомышленника и друга. Увы, но случай распорядился сегодня иначе. Последний предсмертный хрип затих под сводами станции минут двадцать назад. А с механическим телохранителем пришлось повозиться, заманивая в ловушку. Хорошо, что интеллект у противника оказался невысок, а его параметры нашлись в судовой документации. Бафф всегда предварительно изучал все доступные источники информации до того, как приступать к действиям. Тактике его обучал сам Веселый Роджер. Определить уязвимости и атаковать. Наноброню ф-класса не взять ни легким стрелковым, ни штатным импульсным оружием. Но вот на экранировании электромагнитного излучения изготовители брутального вояки решили сэкономить.

Кровь уже начала подсыхать на манипуляторах и корпусе Баффа. Нужно было найти мойку высокого давления. Но прежде дефектоскопия. Оборудование для экспертной оценки поступающих грузов имелось на орбитальной станции. Бафф подъехал к консоли. Подсоединился к прибору. Перебрав с десяток стандартных протокольных отмычек, запустил сканирование. Повреждений нет. Герметичность корпуса подтверждена. Стер в памяти прибора акт обследования. Проверил очередную дату инспектирования. Почти месяц в запасе. На секунду задумался, стоит ли устранять следы бойни. Пришел к выводу, что не стоит. До записей в Основном Журнале ему не добраться, несмотря на изрядную сноровку в обходе протоколов безопасности. Следовательно, инспектора заметят не санкционированную стыковку. Незваные гости ведь прибыли же сюда каким-то образом. Инициации расследования не избежать. Визитеры засветились на камерах слежения. В отличии от предусмотрительного Баффа. Если он отправит их тела в утиль, выбросив в космос, вопросов будет, скорее больше, чем меньше. А так, может быть, спишут на внутренний конфликт безмозглых грабителей. Бандиты, подламывающие время от времени автоматические логистические станции на орбите, умом обычно не блещут.

Вариант с бегством на транспорте разбойников Бафф отмел сразу. Неэффективно и глупо. Он и так будет далеко отсюда к моменту прибытия проверки. Очень далеко.

Мойки на уровне не нашлось. Зато обнаружилась душевая для персонала. Видимо, для ремонтников и наладчиков, посещающих объект сразу после выявления недочетов инспекцией. Шасси на каучуковых гусеницах пришлось отстегнуть и задействовать шагающий привод. Давление воды в душевой оказалось слабым. Моющие средства недостаточно химически активными, чтобы смыть потеки биологических жидкостей с корпуса. Мыльная пена периодически попадала на окуляры. Но, затратив на процедуру втрое больше расчетного времени, он справился. Пока обсыхал,сгонял к Сундуку. Конечно, Сундук не имел ничего общего с вместилищем пиратских сокровищ из древних книжек. Кроме той детали, что он являлся вместилищем пиратских сокровищ, разумеется. В остальном, Сундук представлял собой стандартный почтовый контейнер двенадцати метров в длину, четырех в ширину и трех в высоту. Внутреннее пространство контейнера разбивалось на три отсека. Каждому из них хозяин Роджер присвоил собственное имя: Дом, милый дом, Перспектива и Клондайк.

Первый служил прибежищем и мастерской Баффу. А также хранил обманку, ложную сокровищницу капитана. Именно здесь, за верстаком, запасливый и креативный Бафф собрал загодя коллекцию разнообразных мин и ловушек. На стенке второго отсека красовался огромный знак радиационной опасности. Намекая на то, что за бронированной дверью расположен атомный реактор. И реактор там, и на самом деле, присутствовал. Только совсем миниатюрный, которым изредка оснащались и обычные контейнеры, перевозящие специфические грузы,требующие поддержания определенной температуры. Или искусственной гравитации. Или напряженности магнитного поля. Что еще скрывает переборка, как от глаз любопытствующих, так и от его сканеров, Бафф не знал. Тем более тайной за семью печатями оставалась для него камера третьего отсека. Решением загадок Бафф себя не утруждал. Он следовал четким инструкциям Роджера. Охранять Сундук. Обеспечивать маршрут следования груза. За пределами двух генеральных директив ему предоставлялась полная свобода действий. Чем Бафф сейчас и воспользовался. Он с энтузиазмом раскрыл ящик с набором разнообразнейших инструментов, расположившись над поверженным телохранителем. Сколько раз он уже вносил изменения в собственную конструкцию, заменяя, обновляя, приспосабливая и дополняя ее трофейными элементами, и не сосчитать. Особенно после того, как обзавелся эвристическим блоком с мостика разграбленного звездолета «Темное пламя»! От возможностей, открывшихся ему после присоединения девайса, просто захватывало дух. Правда, блок имел немалый объем и категорически не вписывался в изначальные габариты черепной коробки. Но отказаться от такого подарка судьбы Бафф не мог. Так что пришлось потерпеть насмешки команды, нося блок примотанным авиационным скотчем к сточенной наждаком макушке. Под самодельной шляпой, выгнутой из куска брони и прихваченной точечной сваркой к цилиндрической формы голове. Но уже через пару недель он решил проблему с помощью того самого блока, оказавшегося под завязку набитым конструкторскими схемами и идеями. Пришлось разделить блок на две части. И, попеременно, сменить и кожух корпуса и дизайн головы. Еще через полгода Баффа стало просто не узнать. Страсть к переменам, охватившая робота, даже вызвала легкую тревогу хозяина. Роджер, после очередного удачного абордажа и обильного возлияния, хлопнул его по циркониевому наплечнику:

– Ты знаешь, что такое «софистика», бродяга?

– Нет.

– Изучи вопрос. Особенно про корабль «Арго»!

Бафф изучил. И нашел забавной игру слов. Смысл, впрочем, безнадежно ускользнул от него. Эвристический блог затребовал больше книжных знаний из гуманитарной области. Бафф дал их ему, словно воды коню. Конь его пил жадно. И при каждом удобном случае.

– В-ж-ж-ж,– зажужжала отвертка, словно муха. При отдыхе на планетах пиратов сводили с ума летающие насекомые. Бафф этого не понимал. Его ни комары, ни мухи не раздражали вовсе.

0н снял пуленепробиваемую крышку корпуса.

– Так, дружок... Где тут твои мозги?

Запустил сканирующую классификацию. Отметил несколько перспективных процессоров, превышающих по техническим характеристикам его собственные.

– Э-э-э-х!– имитировал разочарованный выдох.– Плакали все мои улучшения!

Не обнаружилось ни одной платы, которую обошло бы буйство молний. Хотя...

Вот же! Система распознавания «свой-чужой» новейшего поколения! Его нынешней, оригинальной, кстати, четверть века, предел гарантийного срока эксплуатации. И она осталась последней деталью, еще не замененной роботом. Он ненадолго реанимировал участок «мозга» телохранителя, предусмотрительно скачав драйвера устройства. Охранника выгнуло дугой, он попытался приподняться, но тщетно... Бафф сдернул клеммы и жизнь покинула его собрата вместе с последним проблеском электричества. Мародер аккуратно выпаял крохотную спиральку, сбросил ее в заранее раскрытый, устланный черным поролоном, ящичек. Его немного смущала то ли царапинка, то ли микроскопическая трещинка в теле спиральки, но рассмотреть подробнее разрешение объективов не позволило, а тест не выявил дефектов. Доставив груз до Сундука, Бафф педантично разложил все по полочкам. Вернулся к телохранителю. Выстрелил из встроенного импульсного пистолета в обнаженную полость, набрав максимальную мощь заряда. Равнодушно взглянул на крошево. И покатил менять бирки отправлений. Теперь Сундук подлежал нуль-переброске не на орбиту Марса, а на Ганимед. «При возможности,– не ходи прямо. Петляй. И сбрасывай петли»,– всплыли в памяти слова Роджера.

– Отличная работа,– похвалил себя БФ 2000, втягиваясь в нишу между ребер жесткости контейнера. Шасси он сбросил у входа. Предварительно отрихтованная поверхность приняла его, как родного. Каждый паз в вошел в проушину,каждому выступу нашлась впадинка. Соответствующая обстановке окраска корпуса делала его практически невидимым для человеческих глаз, появись они снова рядом. Магнитные замки щелкнули, надежно запирая сундук.

2.

Включился Бафф, как и планировал, по сигналу реле, возвестившему, что прошли сутки после перемещения на Ганимед. Не меняя положения корпуса, включил навигационный пульсар. Через три секунды пришло подтверждение координат. Контейнер, как и полагается, покоился в трюме циклопической ледяной баржи, пребывающей на поверхности искусственного моря спутника Юпитера. Несмотря на то, что за бортом плескалась вовсе не вода, мысль об жидкости почему-то оказалась неприятной для Баффа. Из чего он заключил, что имитатор эмоций продолжает исправно работать. Блок вносил приятное разнообразие в бытие Баффа, разбавляя излишнюю сухость линейных сценариев логических цепей. Ощущение вихревых флюктуаций и легкой дезориентации, генерируемых приспособлением, нравились бывшему стюарду. Или он полагал, что они ему нравятся, потакая в общем-то несложному алгоритму блока.

Бафф осторожно выставил манипуляторы. Спустился, в полной темноте, на пол, не произведя никакого шума.

Включил ночник над верстаком. Деловито экипировал инструментальные насадки, занявшись очередным апгрейдом. Ради развлечения он включил динамик, параллельно модулируя на разные лады бас капитана Роджера: «Человек никогда и ни за что не изменится, салага! Никто не меняется!»

«Никогда»,– растягивал он слово, словно нагретый пластик. «Ни за что»,– пародировал сопрано оперной дивы. «Не... меняется»,– кряхтел, как дряхлый канонир их пиратского корвета.

Через несколько минут трофейная блестящая спиралька, заняла место невзрачного, уже отмеченного кольцами нагара от действия наведенных токов, крохотного бублика. Вот и все.

– Я изменился,– бодро заключил Бафф. Защитные панели встали на место, профилактический осмотр с запуском обновленных драйверов прошел безупречно. Бафф подключился к информационной сети баржи и осмотрелся. Контейнер расположился очень удачно, в дальнем темном углу трюма. Но, на всякий случай, Бафф все же выключил на сорок секунд осветительную сеть отсека. Тьма ничуть не помешала ему провести дежурную манипуляцию с подменой логистической бирки. Линзы шахтного робота-проходчика, хоть и не входили в базовую комплектацию, прекрасно себя зарекомендовали в деле. Следующей станцией назначения теперь значилась планета Земля. Возможно, финальной станцией. Станцией, на которой меры предосторожности должны быть удвоены, согласно инструкции. А пока, восстановив освещение отсека, можно было предаться заслуженному отдыху и подзарядке. Ему нравилось ощущать рядом с собой компактное, но мощное сердце реактора.

3.

То, что перемещение прошло не по плану, Бафф понял сразу. Еще до того, как контур безопасности контейнера оповестил его о попытке несанкционированного проникновения. Являлось ли это проблеском интуиции, сгенерированным эвристическим блоком, или просто сигналы от первичных рецепторов забили в набат, обходя цепи центрального процессора, он не знал. Да и не до рассуждений совсем стало, когда чужой червь-стенолом влез в оболочку программы Сундука.

Оставаясь неподвижным физически, Бафф задействовал все каналы восприятия разом. Прежде подобная тактика неизменно приносила успех.

– Стив, а точно твоя кряка справится с замками? – микрофоны донесли до его сознания обрывок диалога. Навигационный пульсар оповестил тем временем, что контейнер не на Земле. Близко, очень близко по масштабам космоса, но все-таки не на планете.

– Не трепыхайся, Сато! Ты ж азиат.

– И что с того?

– Как что? Дзен-буддизм там, медитация, оригато... И прочая хрень!– хрипло рассмеялся первый взломщик.

– Мои далекие предки были японцами,– почему-то с обидой уточнил второй.

Так, если их всего двое, проблем не возникнет. Бафф пока сдерживал червя, увлекая его в сложные орнаменты лабиринтов, не имеющих выхода. Но, надо отдать должное, вредоносная программа обучалась стремительно. Она уже в третий раз проигнорировала попытку обмана, когда Бафф начал формулировать сценарий.

Перестать противодействовать взлому. Впустить грабителей. Дождаться, когда они отыщут, вскроют и опустошат ложную сокровищницу. И разделаться с ними точно также, как с отморозками с Марса.

– Так и я о том! Не дрейфь, Сато. Сейчас дядя Стив скажет волшебные слова «сим-сим, откройся» и...

Бафф знал эту сказку об отважном юноше, завладевшем сокровищами сорока разбойников. Команда под началом Роджера никогда не насчитывала столько человек. Да и Стив, пожилой толстяк с изрядной плешью, мало походил на благородного юношу. Бафф как раз фокусировал объективы внешних камер, собирая как можно больше визуальной информации о враге. На Стиве красовался защитный костюм с экранами переменного силового поля. И кобура, заполненная, предположительно, десантным бластером второго типа. Ничего особенного, хотя вещи добротные. Потомок самураев сжимал в руках лазерный карабин с универсальным прицелом. Оружие, весьма эффективное на дальних дистанциях. И неуклюжее в ближнем бою. Противники не выглядели серьезными. Бафф позволил червю доделать работу и отключить замки.

И тут к парочке присоединился третий. В длинном стильном пальто, с волосами, забранными в конский хвост, смуглолицый брюнет выглядел, как модель с обложки журнала мод.

– Браво, друзья мои, браво!– тот картинно изобразил гротескные аплодисменты, едва касаясь одной холеной ладошки другой.

– Алонсо! Какого дьявола ты-то тут забыл!?– Стив вспылил. Он явно не ожидал пополнения компании. Рука толстяка рефлекторно потянулась к кобуре.

– То-то-то-то-то,– предостерегающе вытянул ладонь с отогнутым указательным пальцем Алонсо.– Мы же не хотим устроить здесь филиал скотобойни?

За спиной красавца рассыпались цепью приземистые андроиды, вооруженные короткоствольными импульсными автоматами. Один, два, три... семь! Военные роботы профессионально рассредоточились полумесяцем, ни на миг не упуская из прицелов визоров головы двух незадачливых компаньонов.

Стив опустил руку вниз и выдохнул:

– Алонсо, не дури. Мы здесь не сами по себе. За нами Ганс Акула.

– Ганс,– задумчиво протянул визитер, доставая сигару. Он не спеша обкусил кончик, щелкнул зажигалкой. С наслаждением затянулся. – А знаешь что, Стив?

– Что?

– Плевать я хотел на Ганса! На твоем месте я бы сейчас расстегнул кобуру. Опустил бы ее вместе с пушкой на пол. А после тихо отошел в сторону. И не мешал работать. Кстати, что за корыто в шлюзе? И почему в его рубке связанный юный амиго? Вы что, угнали челнок?

– Позаимствовали на время. А парень типа владельца колымаги. Приложили немного, чтоб не бузил. Да и связали стяжками.

– Очаровательно. Шестерки Ганса в своем репертуаре!

Бафф тем временем лихорадочно отыскивал сведения о тактико-технических характеристиках отделения кибервоинов, закованных в блестящий вороненым глянцем металл. Новости поступали неутешительные. Ни самодельными минами, ни легким вооружением их было не взять!

– Пошевеливайся, Стив,– прикрикнул Алонсо,– и ты тоже, как там тебя?

Японец первым сложил оружие. Стив, помрачнев лицом, последовал его примеру.

– Отлично. И скажите спасибо. Ваших предшественников цепные псы Роджера неподалеку от Фобоса с месяц назад выпотрошили, как треску! Но ничего.

Испанец щелкнул брелком и один из кибер солдат сменил ствол на стержень сканера. Голографический экран развернулся в вертикальную плоскость. Изображения на нем замелькали, отображая окружающее пространство во всех известных науке спектрах.

Бафф насторожился. Плохо. Все плохо. Они знают об охране. План трещит по швам. Ищейка со сканером обязательно обнаружит верного слугу Веселого Роджера. Затем зачистка ураганным перекрестным огнем. Повторное сканирование. И захватчики доберутся до настоящей сокровищницы. «Алчность. Людей ведет алчность. Им никогда не будет достаточно!»,– вспомнил Бафф слова Роджера. Да... Люди не меняются.

Бафф разогнал эвристический блок за секунду до полной мощности, ограничив все остальные функции. План. Ему нужен новый, оригинальный, креативный план!

И тут ему на помощь пришел сам Сундук.

  Вдруг в тишину, медленно нарастая, ввинтился равномерный звук. Звук постепенно нарастал и вот наконец появился нарушитель установившегося, казалось навечно, мертвого молчания всего и вся — грузовой автомобиль . И автомобиль этот, он не только тишину нарушил, он еще добавил красок в белесое пространство. Точнее говоря всего одну краску, но очень сочную. Грузовик был ярко рыжего цвета, весь целиком, кроме колес разумеется.

  Машина, она ведь не часть природы, она порождение человека и ей, машине, до определенной степени, плевать на все эти природные выкрутасы, как впрочем и человеку. И как и положено любой приличной машине, ярко рыжий грузовик нес в своем нутре двух людей, целиком подчиняясь их воле.

  За рулем грузовика находился Иван Николаевич. Человек уже пожилой, с большим жизненным опытом, много где

  побывавший и немало чего повидавший, степенный и немногословный обычно, числился хорошим водителем и автомехаником. Опять же женатый, внуками и внучками обзавелся, за что в гараже был ласково называем даже такими как он сам возрастными слесарями и водителями как «Деда Ваня». Начальство же, как и гаражная молодежь, обращались к нему в дружественно-уважительной манере - Николаич.

  Рядом с ним, в кабине грузовика, на пассажирском сиденье, удобно устроился Алексей — напарник Николаича из той самой, ранее названной, молодежи автохозяйства. Сам Николаич, как человек по старой шоферской традиции экономный во всем, даже на слова, звал Алексея на свой лад — Лексей. Зная Николаича, подобное обращение к молодому напарнику можно было со всей уверенностью считать признаком уважения с его стороны, потому что неприятных ему людей, будь то из начальства или коллег своих, он всегда звал строго по имени и отчеству. Когда же он намеревался своего напарника пожурить, а такое бывало, и нередко, то звал его слегка дурашливой версией имени — Лексеюшка.

  Еще один факт неоспоримо добавлял им взаимного уважения — и Николаич и Алексей были некурящими, что по меркам шоферской братии считалось за большую редкость, а нашими героями, при долгом нахождении в одной кабине на длинных перегонах, считалось за благо.

  Сам же Алексей имел на своем счету всего двадцать четыре года, что есть когда плюс когда минус, несгибаемое молодое здоровье, силу и выносливость, был в должной степени умен и любопытен — все эти качества стоит конечно записать ему в плюс. К работе он относился с положенным по условиям трудового договора усердием, но не более того. Перерабатывать, как и всякий разумный человек, он не любил и при любой возможности чего либо не делать, ввиду необязательности или как терпящее отлагательство до завтра, возможностью такой беззастенчиво пользовался разумеется.

  Оба они — и Николаич и Алексей, были одеты в одинаковые, не считая размера конечно, теплые комбинезоны и куртки,

  специальные теплые сапоги, шерстяные балаклавы, шапки и очки против ветра, на манер горнолыжных. Все это одеяние было ярко-красного цвета с небольшими черными вставками для контраста, специально под зиму, как у завзятых полярников.

  Головное одеяние в данный момент за ненадобностью было сложено на полочке в кабине над головами. Куртки оба расстегнули, но снимать не стали — в них, объемных и мягких, было гораздо удобнее сидеть в не слишком то комфортных креслах «Ураловской» кабины. Николаич только обогрев кабины прибрал до нужного, чтобы не было жарко.

  Алексей же, пользуясь удобством своей куртки, как всегда в дальних поездках, прислонился к борту кабины и пользуясь случаем подремывал. Впрочем свой левый глаз, обращенный к Николаичу, он держал полуоткрытым, чтобы уж совсем не наглеть и показать что бдит вместе с рулящим напарником. А вот его правый глаз, тот что находился, как и положено, с другой стороны, и который его старший товарищ видеть не мог, был закрыт и в нем Алексей временами видел даже некое подобие снов.

  Грузовик «Урал», на котором перемещались в бесконечном холодном пространстве наши друзья, был экипирован под стать им самим. Ну а как же иначе? Посудите сами — рядом с мотором грузовика был установлен автономный котел-водонагреватель, который с удовольствием питается той-же соляркой из бака а взамен честно нагревает почти до температуры кипения воду, которую опять же совершенно честно передает своему другу, неразлучно смонтированному рядом, расширительному баку. И уже расширительный бак, во всю ширь своей расширительной души и мощь своего циркуляционного насоса, раздает эту горячую жидкость в системы обогрева узлов и агрегатов машины. Раздает в рубашку обогрева топливных баков и в теплый канал топливопровода. Раздает, не жадничая, в рубашку обогрева коробки перемены передач и в рубашку обогрева раздаточной коробки.

А вот двигателю расширительный бак водицы горячей не дает, потому что большой ураловский мотор сам солярки покушать не дурак — вот и пусть тогда сам себя греет, раз такой умный. Все эти полезные нововведения, спрятанные в ураловских потрошках, есть продукт выдающейся умственной деятельности и не менее выдающегося слесарного умения гаражных мастеров автохозяйства.

  А еще у грузовика, прямо за кабиной установлен кунг, большой, теплый и крепкий. В этом кунге было много полезного, в том числе для самой машины, вещей — и автономная печка, работающая на дровах, солярке и газе, и большой слесарный пост со множеством инструментов, небольшими сверлильным и токарным станками, и сварочный пост, и запас разных запчастей первой необходимости и расходных материалов и много чего еще. Все это легко помещалось в объемном кунге и немало места оставалось для полезной нагрузки — едущей по заданию ремонтной бригады электриков или газовиков или дорожников а также их собственного инструмента и вещей.

  Если бы эта машина машина была человеком, то это был бы пожалуй самый счастливый в мире человек! Считайте, что имеете возможность всю горбольницу постоянно с собой возить, на случай всяких непредвиденных проблем со здоровьем. Ну разве, скажите мне, не красота?

  Вообще, если следовать официальной букве, то Николаич с Алексеем называются экипаж передвижной ремонтной станции номер десять. Грузовик «Урал» - эта самая передвижная станция номер десять и есть. А свой номер у передвижной станции имеется потому, что все они, и люди и машина, официально относятся к Пермской передвижной механизированной колонне номер три. И основная их работа — доставлять по разнарядке в любых погодных условиях ремонтные бригады на точки ремонта газопроводов, линий электропередач, железнодорожных путей и прочих нужных и важных в народном хозяйстве объектов, расположенных зачастую в таких труднодоступных далях, куда мифический Макар не то что телят не гонял, а даже в страшном сне не помышлял о таком. Этим и объясняется высокая «экипированность» и экипажа и самой машины, которую Алексей, из присущего всем молодым людям максимализма, гордо называл «броневичок».

  Однако сейчас на борту передвижной ремонтной станции не было бригады, которая рвалась как можно быстрее залатать прохудившуюся трубу газопровода или скрутить вместе концы оборвавшегося провода электромагистрали.

  Сегодня, экипаж передвижной ремстанции, несмотря на мороз минус 38 градусов Цельсия, и это уже ранним утром, колесил по дорогам общего пользования по заданию МЧС России по Пермскому краю, о чем, как и положено, было записано в путевом листе за подписью самых ответственных лиц. Ввиду важности выполняемой задачи им даже было выдано разрешение на доступ к одной из служебных мчс-овских частот и присвоен временный позывной, о чем соответствующая бумага тоже имелась в приложение к путевке.

  Задача была поставлена простая — искать на дорогах вставшие колом автомобили граждан, оказывать посильную помощь этим самым гражданам и их транспортным средствам, отогревать граждан и автомобили, выполнять буксировку если потребуется и разумеется сообщать обо всех таких находках диспетчеру МЧС, сидящему на выделенной специально под это дело частоте.

  Шел уже третий час как экипаж «броневичка» безостановочно двигался вперед по одному из участков одной из областных трасс. За все это время их обогнала одна единственная легковушка и бойко умчалась вперед, поднимая за собой шлейф снежной пудры с асфальта.

  - Если что, все равно наша будет, - сказал, провожая её глазами Николаич.

  - Ага, куда она денется, - отреагировал для виду Алексей и даже спящий правый глаз ради такого дела приоткрыл — какое-никакое разнообразие случилось. Впрочем через пару секунд уже вернулся в прежнее состояние полудремы.

  Пока экипаж не встретил никого стоящего на обочине дороги и каждый в душе радовался этому факту. Радовались вовсе не потому что лень работать было — радовались что пока нет беды у людей, радовались что в этот день чудовищного мороза машин на трассе не было, радовались что народ по большей части оказался сознательный, дома сидит, а не лезет на рожон и не раскатывает в такой холод по бескрайним полям и весям в своих маленьких жестяных коробочках.

  В нужной точке маршрута экипаж, руководствуясь полученной вместе с путевым листом схемой объезда, свернул с областной трассы и продолжил свой путь по районной дороге. Маршрут был составлен таким образом, чтобы за смену объехать как можно больше участков дорог в определенном секторе и под конец дня вернуться на базу в родной гараж.

  После поворота на дорогу районного значения и почти часа движения по ней ничего принципиально не изменилось. Все та же пустота вокруг. Все то же белесое небо сливается с белыми полями на горизонте. Все та-же, еле различимая под тонким слоем белой снежной крошки дорога, вдалеке как будто вклинивается в этот стык. Если бы не подступающий временами к дороге подлесок или кустарник, то казалось бы что грузовик вообще на месте стоит без всякого смысла, мотором завывает а колеса в воздухе крутятся вхолостую.

  Точку на горизонте заметили оба одновременно. Не сговариваясь привстали, сели прямо на своих сиденьях и переглянулись. И даже мысли у каждого проскочили одинаковые: «Неужто? Кто там? Чего случилось?». Николаич прибавил газу, оранжевый «броневичок» послушно рыкнул дизелем и побежал заметно быстрее.

  Спустя три минуты то, что сначала виделось точкой впереди на дороге, превратилось в хорошо различимую корму легковушки темно-серого цвета, по обводам напоминающей японский универсальчик. Легковушка стояла на обочине дороги, почти вплотную прижавшись правым бортом к невысокому брустверу из смерзшейся теперь снежной каши, оставленному грейдером, расчищавшим эту дорогу примерно неделю назад.

  Приблизились. Остановились метрах в десяти не доезжая. Возле стоящей легковушки никого и ничего не наблюдается. Из машинки никто не вышел, хотя звук ураловского дизеля даже внутри салона легковушки не услышать было невозможно. Николаич посигналил, дал три длинных гудка с небольшими интервалами. Рев клаксона грузовика гарантированно должен был разбудить как минимум одного медведя в окрестности, но японский автомобильчик остался безмолвным и неподвижным.

  Николаич и Алексей очередной раз переглянулись и опять каждый подумал примерно следующее: «Ну наверное попутка какая забрала. А может родственникам или друзьям дозвонились, они приехали сюда и забрали. За машинкой то позже можно приехать как возможность будет.»

  - Ну что тогда, пошел я, посмотрю аккуратно, чего там да как, потом и доложимся спасателям, - сказал Алексей.

  - Давай, - одобрил его нехитрый план Николаич.

  - Щас тогда на всякий случай штакетку со знаками за нашей кормой поставлю, на всякий случай, а то мало ли. Потом уже и машинёшку обсмотрю, - снова поделился своим тактическим замыслом Алексей.

  - Ага, - Николаич и тут не стал возражать.

  Алексей быстро взял с полки и натянул на голову теплую балаклаву, надел поверх нее очки, один в один как у спортсменов-горнолыжников, застегнул куртку, накинул капюшон. Под переднюю часть капюшона, внутрь его, возле левой щеки засунул маленькую рацию системы «воки-токи» - это их с Николаичем придумка, очень удобно - и рация всегда возле уха и рта болтается и не выпадет оттудова никогда.

  Наконец, надев на руки теплые перчатки, Алексей посмотрел на установленный в кабине мониторчик наружного термометра. Минус сорок два градуса. Цифра его немного удивила но совсем не испугала. Алексей решительно толкнул свою дверь кабины и в одно движение выскочил в стужу.

  Охлажденный сверх всякой меры воздух сразу дал о себе знать. Буквально в первые же секунды он почувствовал прохладу на лице под тканью балаклавы и становящийся все более и более прохладным обод уплотнительной резинки очков. А потом, как только он сделал первый вдох на улице и ощутил неприятно колючий, даже внутри пространства теплого капюшона воздух, то сразу понял — термометр не врет. А если и врет то явно в меньшую сторону, щядя нервы людей.

  Ситуация усугублялась тем фактом что место, где они обнаружили стоящую машинку, находилось в низине протяженностью километров пять, между двух складок местности и это было ясно видно — дорога и спереди и сзади отчетливо поднималась вверх к горизонту. А в низинах, как всем известно, холодный воздух и собирается при всяком удобном случае.

  - Минус сорок два, фига себе!, - подумал Алексей. - Да я блин самый настоящий космонавт.

  Алексей понятия не имел сколько там градусов в космосе и есть ли они вообще там, эти самые градусы, но представлялось ему именно так. С такими мыслями он прошел по направлению к корме грузовика. В задней нижней части кунга открыл застежки наружной крышки хозотсека а потом и саму крышку. Порылся несколько секунд среди сваленного полезного там на разные случаи быстродоступного барахлишка, извлек раскладную подставку для дорожных знаков и пару этих самых знаков.

Один знак был треугольный и назывался на Руси не иначе как «копающий мужик», видимо в противовес известному скульптурному шедевру «писающий мальчик», второй же знак был круглый и назывался «объезжай слева, чего вылупился» и никакому мировому шедевру не противопоставлялся, возможно за неимением сравнимых с ним по красоте и лаконичности.

  Алексей отошел от кормы грузовика взад по дороге шагов на пятнадцать установил подставку со знаками, развернулся и решительным шагом пошел обратным путем по направлению к кабине грузовика и стоящей перед ним легковушке.

  Машина все ближе. Вот он дошел до задней двери. Машинка при ближайшем рассмотрении шильдика оказалась «Хондочкой» - форма кузова была что-то среднее между универсалом и минивэном. Приятная такая со всех сторон но конечно чисто городская машинка. Стекла покрыты инеем изнутри и снаружи глядя не видно что там творится в салоне, есть ли там кто.

  Алексей подошел к водительской двери, слегка наклонился и зачем то постучал в стекло.

  -Чевойто я прям как гаец сегодня, - подумал он. - Щас еще не хватало попросить предъявить права и страховку.

Он аккуратно взялся за ручку двери и слегка потянул её на себя. Дверь на удивление поддалась и немного приоткрылась, лишь чуть сопротивляясь примерзшими резинками уплотнителя. Продолжив открывать дверь, Алексей увидел наконец половину руля, часть покрытого инеем изнутри лобового стекла перед ним и самое главное - половину сиденья пустого водительского кресла.

  - Ну точно никого нет! Хорошо! - пронеслась в голове мысль.

  Алексей расслабился, выпрямился, развернулся лицом к кабине грузовика и с улыбкой махнул рукой успокаивающим жестом Николаичу, внимательно наблюдавшему за его действиями из теплой кабины. Николаич в ответ улыбнулся Алексею и уже в свою очередь развернулся к дальнобойной рации, установленной в кабине грузовика между водительским и пассажирским сиденьем, с очевидным намерением немедленно выйти в эфир на положенной частоте и доложить эмчеэсникам о находке, оказавшейся пустой.

  Дальнобойная рация всю дорогу молчала потому что была выключена. А зачем она нужна со своим раздражающими и давящими на мозг бормотаниями и хрипами? Ничего интересного или важного для них она все равно сообщить не могла. Сами же они имели право выйти в эфир на разрешенной им эмчеэсовской частоте только чтобы сделать доклад по ситуации как например по той, что сейчас случилась.

  Местоположение свое Николаич знал, номер легковушки был ему хорошо виден, так что почему бы не сообщить вверх, так сказать по инстанциям, а там пусть доблестные борцы с чрезвычайными стихиями решат что делать дальше и соответственно радируют им в ответ.

  - А-А-А-А-А!, - крик, долетевший с улицы был настолько неожиданным и громким даже в закрытой кабине, что Николаич чуть подпрыгнул в водительском кресле и выронил переговорное устройство рации.

  Когда Алексей снова заглянул в салон легковушки, уже шире приоткрыв водительскую дверь и сильнее наклонившись, жуткая молния спазма прострелила вдоль его позвоночника от увиденного. Он сам себя не слышал и не понимал даже что кричит на пределе своих возможностей. Действуя рефлекторно, он с силой оттолкнулся левой ногой от порога автомобильчика, как будто хотел нырнуть в асфальт спиной вперед. Нырнуть естественно не получилось. Получилось только прокатиться по мерзлому асфальту сначала на заднице а потом и кувырком прочь от машины.

  Николаич сначала ошалело уставился из кабины на Алексея а потом, без шапки и в расстегнутой куртке, рванул наружу на помощь напарнику. Он решил что Алексей ранен чем-то или кем-то, что находилось внутри легковушки. Подскочив к нему он пытался спросить Алексея: «Ранен?! Где?! Что там?!». Но чудовищно холодный воздух, который он непрерывно глотал открытым ртом почти парализовал его голосовые связки. Тот тоже ничего ответить не мог, он только хрипел, но уже от избытка адреналина в крови.

  Так они, хрипя друг-другу что-то непонятное, вместе пятились от легковушки к своему «Уралу». Алексей уже поднялся на ноги и шел сам, но Николаичу все равно пришлось помогать ему забираться в кабину. Потом уже сам он, обежав капот грузовика и косясь на стоящую впереди легковушку, запрыгнул на водительское место. Немного отдышавшись в теплом воздухе кабины повернулся к Алексею:

  - Живой?

  - Живой …

  - Не ранен?

  - Неа …

  - А чего орал то тогда?! - перешел к более конструктивному стилю расспросов Николаич.

  - Там она! - Алексей однако пока до конструктива не снизошел.

  - Кто она?

  - Женщина! … Молодая! … Сидит там! … И смотрела на меня! - Алексей буквально выдавил из себя эти фразы с большими интервалами.

  - Уверен? - Николаич одновременно с этими словами покосился на стоящую впереди маленькую «Хондочку» - Не показалось?

  - Неа …

  За неимением пока другого плана действий, Николаич опустил руку за спинку своего водительского кресла и достал термос с чаем. Алексей проделал аналогичные действия со своей стороны и достал кружку. Разлили достаточно горячий еще чай — термос хорошо держал тепло. Оба несколько секунд отхлебывали из кружек и молчали. Эмоции постепенно улеглись и нервное напряжение у обоих значительно уменьшилось.

  - Ты это, Николаич, извини что перепугал тебя. - заговорил уже почти ровным голосом Алексей. - Я то уверен был что там никого нет! А там она сидит! Девушка эта! И на меня глазами своими смотрит!.

  - А чего сидит то? Чего не выходит? - только произнеся эти слова, Николаич вдруг сразу понял их глупость. Страшная догадка тут же окатила его тело холодной волной. Никакой человек не стал да и не смог бы высидеть в минус сорок с лишним градусов в промерзлой насквозь машине, даже в течении того времени что они сами тут стоят, не говоря уже о большем. Никакой живой человек. Значит что? Значит если там и есть какая-то женщина, то она уже мертвая. Вот так!

  Он поделился с Алексеем своими несложными логическими рассуждениями. Алексей же тем временем полностью пришел в себя, спасибо молодому организму, но от утреннего состояния расслабленности и довольствия жизнью не осталось и следа. В этот момент оба ясно поняли что дело принимает серьезный оборот.

  - Я предлагаю так: еще по разу чаек попьем, а потом вместе — Алексей выделил слово «вместе» - пойдем и посмотрим!

  - Согласен. - Николаич клацнул зубами об край своей кружки и сделал большой глоток буквально живительного в данной ситуации травяного напитка.

  Оба немного помолчали.

  - Да ты, Лексей, не кори себя! - Николаич решил подбодрить молодого напарника — Если бы я на твоем месте был, то никакой гарантии сам на себя не дам что в портки бы не накидал!

  - Да неожиданно просто, потому такой эффект. - невесело усмехнулся Алексей. - Я ведь сначала то её не увидел, потому что внутрь полностью не заглянул. Только увидел пустую водительскую сидушку и расслабился, обрадовался что машинка пустая оказалась. А оно вон оно чо там.

  И тут Ивана Николаевича снова, уже который раз за день, окатила волна озноба от очередной очевидной догадки.

  - А там ведь задние сиденья еще есть, - вдруг снова охрипшим голосом выдавил из себя он посмотрев на Алексея.

  Продолжать он не стал но окончание фразы в виде «А вдруг там дети?» можно сказать телепатически передалось напарнику. Кого часто перевозят на задних сиденьях легковых автомобилей? Детей конечно! Алексей в свою очередь замер на пару секунд, потом повернул голову вперед и сквозь лобовое стекло высоко сидящей кабины грузовика напряженно уставился на заиндевелые стекла «Хонды», как будто это это был автомобиль террориста смертника, до краев набитый взрывчаткой.

  - В общем давай… - спокойным и ровным голосом, неожиданно даже для самого себя, заговорил Алексей, - Пошли вдвоем наружу, спокойно и внимательно все осмотрим. Ничему не удивляемся. Походу тут поздно уже чему-то удивляться. Потом доложим куда надо.

  - Слушаюсь! - шутканул в ответ Николаич, воспользовавшись возможностью разрядить обстановку в напряженной ситуации.

  Оба натянули на головы балаклавы, застегнули куртки, накинули капюшоны, закинули за отворот капюшонов маленькие рации, не забыли про рукавицы. Синхронно и решительно открыли двери кабины каждый со своей стороны и вышли в жутко холодный полдень.

  Николаич направился к легковушке первым, Алексей за ним. Подошли. Николаич медленно наклонился и уже зная что примерно увидит, заглянул в оставшуюся открытой водительскую дверь. Увиденное сжало сердце.

  В переднем пассажирском кресле сидела молодая женщина. Одета она была в светло-синий пуховик с длинными полами ниже колен. Ноги её плотно сомкнуты. Руки как будто сложены на груди, но на самом деле просто обнимают грудную клетку навстречу друг другу - всем известный инстинктивный жест человека, желающего согреться. На голове надет капюшон пуховика. Лицо чуть выше носа закрыто полоской черной ткани, видимо шарфом. Верхняя часть лица открыта. Прядки прямых волос соломенного цвета спадают на лоб и на глаза. Приоткрытые примерно наполовину глаза. Мертвые, замерзшие до белесости, как небо над ними, глаза.

  Алексею показалось. Женщина на него не смотрела и смотреть не могла. Она смотрела строго вперед, сквозь покрытое инеем лобовое стекло машины. Сейчас уже никому не дано узнать, был ли это взгляд надежды, ожидания, борьбы, отчаяния а может мольбы. Сейчас она видела вечность.

  Иван Николаич медленно перевел свой взгляд вправо, на задний ряд пассажирских сидений. Пустые. Слава Богу! Только дорожная сумка и дамская сумочка лежали на них. Больше ничего.

  Потом он снова обернулся к сидящей женщине и желая окончательно во всем увериться, несильно толкнул её в плечо. Тело женщины не шелохнулось. Она была словно манекен, набитый тяжелым песком. Не нужно быть врачом чтобы понять - это было гарантированно окоченевшее и вдобавок замороженное мертвое тело.

  Николаич выпрямился, постоял несколько секунд глядя поверх крыши легковушки в сторону близкой линии подлеска, снял перчатку и быстро перекрестился. Затем повернулся к Алексею. Тот терпеливо ждал, пока старший товарищ обратит на него внимание.

  - А водила то где?, - спросил Алексей, когда они встретились глазами.

  - В нату-у-у-у-ре! Вот же мы два осла с тобой! - выпалил Николаич - Если девчонка осталась сидеть на пассажирском сиденье - значит ей там привычнее находится. Значит за рулем была не она! А кто тогда? И куда делся?

  Долго гадать напарникам не пришлось. Алексей двинулся в обход легковой «Хонды» спереди. Зачем то осмотрел капот и радиаторную решетку машины, словно надеясь обнаружить там записку. Посмотрел вперед на дорогу, будто там могли оказаться следы убежавшего водителя. Ничего не увидел. Полез было по осыпавшемуся под его ногами снежному брустверу, но сразу понял что незачем. Дверцы с правой стороны кузова машинки были заблокированы снежной насыпью. Только развернулся назад и вот оно!

  Прямо за невысоким снежным бруствером, наваленным вдоль обочины, был виден небольшой уклон дорожной насыпи. Затем метров тридцать пространства, поросшего кустарником, ветки которого сейчас еле маяковали своими кончиками из под снега. Дальше начинался предлесок.

  И только взобравшись на насыпь и посмотрев под определенным углом на это самое пространство между дорогой и леском можно было заметить не больше не меньше а настоящую траншею в снегу. Кто-то пер напролом от дороги в лес не жалея сил. А сходу заметить даже такой явный след именно в этот день было очень трудно - небо сплошь покрыто белой полупрозрачной пенкой низкой облачности, прямых солнечных лучей нет а значит нет и теней. Нет контраста следов, поэтому они, следы эти, сразу в глаза и не бросаются!

  Алексей помчался к старшему напарнику, по прежнему задумчиво стоявшему возле водительской двери несчастной машинки и смотревшему не то в лес не то поверх макушек деревьев, погруженного в свои мысли. Бесцеремонно схватил того за рукав куртки и потащил к краю дороги.

  - Вот он где! Туда видать ушел! - Алексей показывал рукой на явственно видимый теперь след. - Придется проверять!

  Николаич сначала посмотрел на напарника как на сумасшедшего. Чего удумал! Тут и в хорошую погоду найти дурака надо чтобы заставить ползать по снежной целине с кустарником а потом еще с между деревьев с подлеском. А этот сам вызывается. А потом задумался.

  Ведь вот они сейчас доложат эмчеэсовскому диспетчеру, вот диспетчер передаст информацию в милицию, вот приедет милицейская опергруппа или как они там называются. Скажут они милиционерам вот дескать следы - дак те ведь припрягут лес прочесывать вместе с ними, а любые работы под руководством родной милиции чаще всего бардак хуже которого нет.

Гораздо проще действительно, как Лексей предлагает, самим посмотреть а вдруг найдется пропажа. И когда милицейские граждане приедут, они с Лексеем так и скажут им — ступайте сначала по следам прямо столько то шагов, потом налево столько то, потом снова столько то шагов направо. Дескать мы вам тут все нашли, разведали, а вы там сами уже возитесь как умеете и тащите как сможете. Мы вам даже рогожки выделим под это дело из бортового оснащения. О том в каком состоянии пропавший водитель найдется Николаич даже в уме не произносил. И так понятно в каком. Чего уж теперь.

  - Раз считаешь что нужно, тогда сходи и проверь. - предложил Николаич.- Мне то уже не по годам такие геройства утворять.

  - Я придумал уже! Все нормально будет! - Алексей показал рукой на кунг их грузовика. - Там у нас мотки веревки полимерной есть. Которой на объектах огораживаем обычно. Сколько там в одном мотке?

  - Метров семьдесят — восемьдесят примерно. Точно не измерял. - удивился Николаич. - А тебе зачем?

  - А я один конец вот к буксировочному уху этой машинки привяжу а моток с собой возьму — выдал свою идею Алексей. - пойду в лес и веревку за собой разматывать буду чтобы гарантированно дорогу назад найти. Понял?

  - Понял! А ты голова! - одобрил старший напарник план младшего напарника - Давай беги за веревкой а то час уже тут возимся. Слазиешь туды, чего найдешь - не найдешь, наша совесть чиста будет, сделали все что могли. Потом доложимся диспетчеру и будем чаи гонять, властей ждать.

  Николаич считал что такой регламент, когда при обнаружении трагедии на дороге нужно принять все возможные меры на месте, доложить и обязательно дождаться милицию или эмчеэсников, оно не совсем правильно. В том смысле, что неправильно властей на месте дожидаться, как вот сегодня. Зачем? Что еще более плохое здесь может случится? Ничего! А они бы могли дальше поехать по дорогам и глядишь успели бы кому нибудь на помощь прийти, кто еще до края не дошел. Ведь вот эти люди, вот эта женщина и ее возможно муж или парень, пока ими не найденный, они же судя по всему встали тут ночью.

  Тем временем из кунга вернулся Алексей. Весь его вид выдавал полную и бесповоротную решимость довести им же самим задуманное до конца. Верхняя часть его туловища была наискось опоясана завязанным в кольцо отрезком репшнура на котором в свою очередь болталась довольно большая пластиковая катушка с тонкой но прочной веревкой зеленоватого цвета. В одной руке он держал средних размеров топорик с широким лезвием, очевидно рассчитывая с его помощью расчищать себе путь в непроходимых хитросплетениях веток деревьев и кустов.

  Алексей быстро привязал один конец шнура к кольцу на бампере легковушки. Затем поднес руку к той части капюшона под которой у него была прилажена рация, прямо сквозь ткань нажал на кнопку передачи и Николаич уже в своей рации услышал его громкий и отчетливый голос.

  - Ну я пошел! - Алексей убрал свободную руку от лица и начал ей вытравливать веревку с катушки.

  - Давай. Ни пуха! - ответил Николаич уже в свою рацию.

  Алексей поднял голову, кивнул, подтверждая связь. Потом развернулся, перекинул ногу через снежный бруствер и заскользил по уклону дорожной насыпи прямо по оставленному кем-то следу.

Продолжение следует ...

Сайт автора: 1100110011.ru