Сообщество фантастов

Стоит ли говорить, что его мало кто воспринял всерьёз. Когда он пробегал мимо, женщины отворачивались, а старики презрительно усмехались, к чему Фил, впрочем, уже давно привык. Повернув на главную городскую площадь, он промчался мимо большого кристалла, не переставая кричать и расталкивая всех на своём пути. Наконец, преодолев центральную улицу, он выбежал на длинный и широкий железный мост, соединяющий город с Дукториумом.

Громада древней цитадели приближалась, заставляя Фила чувствовать себя ничтожной букашкой. В сплошной блестящей стене был лишь один вход — проём, закрытый железной плитой и охраняемый двумя гвардейцами, доспехи которых украшали голубые перевязи. Один из них, верзила с квадратной челюстью, преградил Арбайту путь и сурово сказал:

— В Дукториум без пропуска нельзя!

— На нас напали драконы! — воскликнул Фил. — Меня послал Воевода Люфт...

— Чего? Какие драконы? Какой Воевода? — насмешливо переспросил второй гвардеец, худой мужичок с иссушенным лицом. — Ты вообще не похож на Ларата!

— Я серьёзно! Они разгромили Левый рубеж! Я их видел собственными глазами!

— Где? На дне кружки? — усмехнулся стражник.

— Я не вру! Они могут прилететь сюда в любой момент! — видя, что Лараты не воспринимают его всерьёз, Фил попытался прорваться силой. — Да пустите же меня!

Терпение стражников лопнуло, и они скрутили вырывающегося Арбайта за руки.

— Сам напросился! — фыркнул первый гвардеец. — Придётся посадить тебя за решётку, а там уж господин Кальтнер решит, что с тобой делать...

Возможно, из-за этого досадного недоразумения Небесному городу пришёл бы конец, однако вдруг на другой стороне моста показался ещё один Ларат, и сердце Фила радостно забилось, едва он понял, что это Мартин Элерт. Сосед по комнате был, пожалуй, единственным человеком во всём Небесном городе, кого он мог назвать другом. Он не раз выручал Фила из передряг, в которые тот частенько попадал, и никогда не насмехался над ним, как другие.

Заметив его, стражники повременили с наказанием Арбайта и подождали, пока Мартин не подбежит поближе. Филу хватило одного взгляда, чтобы понять, чему тот стал свидетелем. Вид у соседа был такой, будто он только что повстречал Владыку Тьмы собственной персоной. Красивое и мужественное лицо Ларата было перекошено от ужаса. Остекленевшие голубые глаза смотрели не на Фила с гвардейцами, а будто бы в воздух перед ними.

— Мартин Элерт, десятник Правого рубежа! — громко и резко выкрикнул он, прежде чем они успели открыть рты. — На нас напал неизвестный враг! Нужно немедленно известить Дукторов!

Стражники выпучили глаза, всё ещё не осознавая, что происходит.

— К-как это напал? Кто? — потрясённо спросил второй гвардеец. — А вы... дали им отпор?

— Мы не успели ничего сделать, — дрожащим голосом сказал Мартин. — Они напали внезапно. Летающие монстры, дышащие огнём. Правый рубеж... полностью уничтожен!

— Вот именно! И Левый тоже! — выпалил скрученный Фил.

Видимо, Мартин был настолько сконцентрирован на донесении, что заметил своего друга только сейчас.

— Фил! Что ты, туприссий тебя дери, тут делаешь? Ты сказал, что...

— Левый Рубеж тоже атакован! Воевода Люфт и его всадники пытаются задержать врагов! — голос Арбайта всё ещё дрожал, но по крайней мере теперь ему было на кого положиться. — Слава Фейберусу, что ты здесь...

— Тогда... Тогда нужно готовиться к обороне! — в смятении выпалил первый стражник, отпустив Фила. — Сперва сообщим Верховному Дуктору, он решит, что делать!

— Нет времени! — покачал головой Мартин. — Они могут быть здесь в любую минуту! Нужно немедленно отвести всех горожан в Дукториум!

— Отдать такой приказ может только Воевода! — заметил второй гвардеец. — Где же твоё командование?

Мартин стиснул зубы и медленно, будто с трудом выдавливая из себя слова, сообщил:

— У нас должен был начаться смотр... Весь гарнизон был построен на плацу в центре рубежа... Враги обрушили его в Бездну одним ударом. Воевода Кригер, все сотники, десятники и ратники... Они все мертвы!

На лицах Ларатов отразился ужас.

— Я был с группой новобранцев, мы опаздывали... Это нас и спасло, — Мартин нервно перевёл взгляд с одного стражника на другого. — Похоже, я — единственный выживший командир из всего гарнизона, а это значит... Что я теперь Воевода Правого рубежа!

— Воевода? — опешил второй гвардеец. — Погоди, нельзя же просто взять и повысить самого себя! Назначить Воеводу может только Великий Воитель, надо сперва послать за ним и...

— Вы, кажется, не понимаете... — прошептал Мартин, а затем резко схватил стражника за воротник и закричал. — На нас напали! Если мы будем медлить, эти твари уничтожат весь Небесный город! Нужно срочно созвать всю городскую охрану и собрать горожан на верхнем ярусе! Это приказ!

Похоже, до гвардейцев наконец-то дошло, что всё серьёзно, и они бросились выполнять распоряжение. Мартин остановил худого стражника, после чего обратился к стоящему в стороне Филу:

— Значит, ты был на Левом рубеже?

— Прости, я знаю, что не должен был...

— Уже неважно! Расскажи Верховному Дуктору всё, что ты видел! — Мартин толкнул гвардейца. — Ты — покажи ему дорогу! Я нужен здесь!

С этими словами новый Воевода побежал обратно в город, а стражник крикнул дозорному, наблюдавшему за мостом через узкое окошко сверху, чтобы тот открыл ворота. Через несколько секунд железная плита со скрипом поползла вверх. За нею обнаружился узкий коридор, в котором одна за другой поднялись ещё две бронированные двери.

Пройдя по нему, Фил с гвардейцем оказались в огромном круглом зале, в котором легко поместилось бы всё население Небесного города. Под потолком висели кристаллы, источавшие необычный голубоватый свет. Пока они быстро шли к двери в противоположном конце зала, Фил обратил внимание на немногочисленных местных обитателей.

Вдалеке у стены тихо беседовали двое мужчин в изысканных белых одеяниях с узорами на груди и длинными широкими рукавами. Фил мельком услышал, что говорил один из них:

— ... давно ослеп, передвигается с трудом, а родственников нет. К тому же, судя по симптомам, у него запущенный рак. По-хорошему, его надо бы отправить в хоспис в Башню Медицины...

Это, разумеется, были Визараты, мудрые учёные, по слухам, знавшие суть всех вещей. Мимо них с важным видом прошла женщина со строгим пучком на голове, одетая в чёрный костюм с зелёным значком на груди. Она явно была из Министратов, касты управляющих. У каждой из многочисленных дверей стояло по двое гвардейцев, которые только презрительно морщили носы, глядя на Арбайта в оборванной одежде. Тот, впрочем, уже привык к подобным взглядам.

Гораздо больше Фила волновала предстоящая встреча с самим Дуктором Сапием, бессменным верховным правителем Лаборума. Он слышал множество слухов, многие из которых были невероятными и даже пугающими. Одни говорили, что Сапий и остальные Дукторы — Великий Мудрец Тьюрис, Воитель Беллум и Верховная Жрица Керда — бессмертны и управляют лаборанами с самого начала времён. Иные утверждали, что никому не дано жить вечно, и нынешние Дукторы были избраны всего несколько десятилетий назад. В живую их не видел практически никто из обитателей города.

Они подошли к двери, за которой обнаружилась только небольшая пустая комната. Пропустив недоумевающего Арбайта перед собой, гвардеец зашёл следом и нажал на одну из множества кнопок на панели в виде шестиугольника. К огромному удивлению Фила вся комната задрожала и начала опускаться вниз. Он слышал, что такими механизмами пользовались Гораки в своих шахтах, чтобы спускать добытую руду из глубоких ярусов небесной тверди.

Подвижная комната тряслась и грохотала на протяжении всего спуска. Минуты мучительно тянулись одна за одной, и чтобы скоротать время Фил начал изучать панель. Её явно делал великий мастер, ведь шестиугольные кнопочки были вырезаны идеально ровно. На каждой была нанесена цифра: единицы обозначались линиями, идущими из центра шестиугольника к углам, а семёрки — кругами между ними. Всего кнопок было тридцать семь, причём на центральной был странный символ в виде человечка, расставившего руки и ноги в стороны.

Наконец, комната плавно остановилась. Лабораны вышли в полукруглый зал, в противоположной стене которого было врезано четыре двери, у каждой из которых дежурил гвардеец.

— Зовите всех Дукторов! Дело чрезвычайной важности! — тут же воскликнул Ларат, сопровождавший Фила.

Встревоженно переглянувшись, гвардейцы зашли внутрь.

Дожидаясь правителей Лаборума, Фил гадал, как же они выглядят, и разглядывал двери, каждая из которых представляла собой произведение искусства. На одной из них, выкрашенной в красный, был резной узор в виде перекрещенных глефы и арбалета — эмблема Ларатов. Вторая, с символом Церкви Фейберуса (золотистым мечом и семью исходящими от него разноцветными лучами), была синего цвета. На третьей, бело-голубой, была резьба в виде открытой книги, написанной на непонятном языке — герб Визаратов. И, наконец, на четвёртой, окрашенной приятным бежевым оттенком, были изображены три круга, олицетворяющих три главных лаборанских принципа — Труд, Веру и Братство. Они были соединены линиями между собой и с большим кругом в центре — символом Судьбы, что управляет всем миром. Это была эмблема Министратов и главный символ всего народа лаборанов.

Первыми отворились красные двери, из которых вышел пожилой мужчина, одетый в просторную алую мантию и туфли с заострёнными загнутыми кверху носками. На его сухом морщинистом лице Арбайт различил три глубоких шрама: один проходил по лбу, другой пересекал правый глаз, а третий, изогнутый, красовался на левой щеке. Несмотря на возраст, его короткие волосы, как и густая щетина, ещё не были полностью седыми,. Из-под строгих бровей на Фила глядели суровые серые глаза. От этого взгляда ему захотелось провалиться сквозь пол.

— Дуктор Беллум, Великий Воитель, — шепнул Филу худой гвардеец и отвесил главнокомандующему низкий поклон.

Арбайт тоже неловко поклонился. Раньше он представлял себе Дукторов рослыми и широкоплечими, похожими на гигантов-Нефилимов из древних легенд. Но Беллум ничем не отличался от обычного пожилого лаборана.

— В чём дело?! — громко и сердито спросил глава Ларатов. — Зачем ты привёл сюда этого оборванца?!

— На нас напали, Великий Воитель! — выпалил Фил, замерев от страха.

— Что?! Кто напал?! — Беллум выпучил глаза и подошёл ближе к нему.

— Железные драконы! Они изрыгали огонь и разрушили весь Левый рубеж! А мой друг с Правого рубежа сказал, что у них произошло то же самое!

Поначалу Воитель ничего не ответил, только оскалился и прищурился. Затем он резко развернулся и выкрикнул страже:

— Чего встали?! Приготовиться к обороне! Перекрыть все входы в башню!

— Перекрыть? — в ужасе переспросил Фил. — Н-но... Как же жители города?

— На их спасение нет времени! Если враги уже уничтожили рубежи, они могут быть здесь в любую минуту! Если они прорвутся в Дукториум... — Беллум задумался на мгновение, но затем рявкнул. — Нет! Мы не можем этого допустить!

Филу не хватило бы храбрости спорить с Дуктором, но, по счастью, ему и не пришлось этого делать: в этот момент распахнулись синие двери, и из них вышла женщина, закутанная с ног до головы в балахон такого же цвета. На груди у неё блестело ожерелье с семью разноцветными драгоценными камнями, самым большим из которых был светящийся кристалл по центру. Единственным, что одеяние оставляло открытым, было её морщинистое лицо с усталыми голубыми глазами, которое сразу внушало уважение и доверие. Филу не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что перед ним Керда, Верховная Жрица.

— Стойте! — тихо и мягко приказала она гвардейцам, а затем обратилась к Беллуму. — Ты кричишь на всю башню. Что стряслось?

— Разве ты не слышала? К нам вторглись захватчики из Бездны! Нельзя допустить, чтобы они проникли сюда! Надо закрыть врата в туннели!

— Ты совсем выжил из ума? — проворчала Жрица. — Тебе наплевать на мирных людей? Мы должны спрятать их за стенами Дукториума!

— У нас нет времени! Пока мы будем заниматься эвакуацией, враги уже будут здесь! Сама знаешь, что произойдёт, если...

— А если они уничтожат город вместе с жителями? Ради чего тогда мы вообще... — Керда вдруг замолчала, бросив взгляд на Фила.

— Подождите! — решил вставить он, не совсем понимая, о чём идёт речь. — Мартин ведь уже отдал приказ собрать всех лаборанов и отправить их сюда!

— Какой ещё Мартин?! — проскрежетал Беллум.

— Мой друг, Мартин Элерт! Он теперь вроде как Воевода Правого рубежа...

— Новый Воевода? Значит, Кригер погиб?! Туприссий! Мы столько лет охраняли рубежи, чтобы внезапное нападение не застало нас врасплох, но враг смёл нас одним ударом... — покачал головой Воитель. — А с какой стати этот Элерт возомнил себя Воеводой? Нужно сперва рассмотреть другие кандидатуры, соблюсти все формальности...

— Да в Бездну формальности! — раздражённо воскликнула Керда. — Главное, что он уже начал действовать! Мы можем только благодарить Творцов, что нашёлся такой ответственный Ларат!

— Да, да, вы можете восхвалять Творцов сколько угодно, но это навряд ли нам поможет.

Верховная Жрица уже собиралась в гневе осадить зарвавшегося Воителя, как вдруг из дверей с голубым узором вышел ещё один Дуктор. На нём была белая мантия, похожая на одежду Визаратов, а его кудрявые белые волосы спутались в большой неряшливый комок. Он выглядел гораздо старше остальных: его бледное лицо было дряхлым и опухшим, розовые глаза застилала пелена, правой рукой он опирался на трость, а под левую его вёл молодой Визарат, альб с короткими волосами и совершенно каменным выражением лица. Это, очевидно, был Великий Мудрец Тьюрис.

— Здравствуй, Лабберт, — кивнул ему Беллум, — Случилось то, чего мы боялись. Каков будет твой совет?

Старик медленно повернул лицо в сторону Воителя, и Фил сообразил, что белёсый недуг полностью ослепил его. Вместо ответа он выдавил только жутковатый хрип, а затем высвободил левую руку и начал стремительно ею жестикулировать. Помощник-Визарат внимательно наблюдал за его движениями, а затем монотонно произнёс:

— Дуктор Тьюрис считает, что враги не смогут проникнуть в Дукториум. Нам нужно спрятаться здесь и подождать, пока они не отступят.

— Они много лет готовились к этому нападению и так просто не сдадутся, — нахмурился Беллум, — Надо дать бой! Ты, Арбайт! Только не говори, что Чарльз Люфт тоже канул в Бездну!

— Нет! Он и его всадники сейчас сражаются с драконами! — поспешно ответил Фил.

— Хоть какая-то хорошая новость! Значит, он сможет разбить их!

— Боюсь, что не сможет! Их чешую не пробьёшь из арбалета! Воевода Люфт сказал, что задержит их, а меня отправил сюда, чтобы всё рассказать!

— Погоди-ка, — прищурился Беллум, — А что ты вообще делал у него на Рубеже? Ты Арбайт! Вам там бывать не положено!

— Я... Ну... — Фил стыдливо опустил глаза.

— Да какая разница? Сейчас уже не имеет значения, Ларат ты, Арбайт или даже Горак! — махнула рукой Керда. — Под нашим городом нависла угроза, и все мы должны встать плечом к плечу!

— Простите... Но я видел, как их пламя разрушало даже башни! — сказал Фил. — Что если Дукториум не выстоит?

Воитель и Жрица промолчали, а Тьюрис, который, видимо, прекрасно всё слышал и понимал, но почему-то не мог говорить, вновь начал жестикулировать.

— Эта крепость стоит здесь с начала времён, и ещё никому не удавалось пробить её стены, — перевёл помощник, — Её защищает благословение самого Фейберуса Светоносного. Нам здесь ничего не угрожает.

— Хватит болтать! — потерял терпение Беллум. — Я пойду наружу! Буду командовать оставшимися дружинами! И поставлю на место этого Элерта...

— Не торопись, — раздался чей-то мягкий голос из-за спины Фила.

Бежевые двери открылись так тихо, что никто этого не заметил. Из них вышел седой сгорбленный старец с длинными водянистыми волосами и бородой, доходящей до груди. Он был одет в простую бежевую робу, штаны и открытые сандалии, чем сильно выделялся среди остальных нарядных Дукторов. Его смуглое лицо с острыми чертами по какой-то причине излучало неподдельную доброту и очарование, а выразительные янтарные глаза под массивными седыми бровями, казалось, видели Фила насквозь. Он держал деревянный посох с кристаллом на наконечнике, но даже не опирался на него. Поначалу Арбайт даже не понял, что перед ним сам Сапий, Верховный Дуктор Лаборума.

— Я знал, что этот день настанет. Что ж, будь посему, — вздохнул старик и кивнул гвардейцам. — Известите начальника стражи. Помогите мирным жителям как можно быстрее покинуть город и укрыться в большом зале. Но не допустите паники.

Видимо, Сапий обладал даже большей властью над Ларатами, чем Великий Воитель: стражи тут же бросились выполнять его приказ. Беллум хотел было пойти с ними, но Верховный Дуктор остановил его:

— Нет. В случае, если уже слишком поздно, ты должен остаться здесь. Мы не можем потерять тебя.

— Я уже... Сам знаешь сколько сижу в этой башне, а теперь, когда наш народ в опасности, ты предлагаешь мне и дальше прятаться здесь?! — разгневанно воскликнул Беллум.

— Именно, — спокойно ответил Сапий. — Уверен, Кальтнер и Воевода Элерт со всем разберутся.

— А ты-то откуда обо всём узнал? Я думал, ты только проснулся.

— Я пришёл сразу же, как меня известили, но решил немного постоять за дверью и послушать, как вы спорите, — слегка улыбнулся Верховный Дуктор.

— Это ещё зачем? — проворчал Беллум.

— Чтобы услышать ваши настоящие мысли. Я заметил, что в моём присутствии вы склонны держать их при себе.

— Опять эти твои странности... — пробормотал Воитель. — Ну и что ты думаешь по поводу всего этого?

— Я согласен с Лаббертом. Стены Дукториума надёжно защитят нас и наш народ от захватчиков. Всё, что нам нужно делать — ждать.

Фил стоял в стороне и наблюдал за дискуссией правителей Лаборума. Его прежние фантазии о них разбились вдребезги. Раньше он представлял их чуть ли не подобными Творцам: всезнающими, всеведущими и не способными совершить ошибку. Вместо этого перед ним предстали обыкновенные старые лабораны в роскошных нарядах, спорящие друг с другом и сомневающиеся в своих решениях, как и все остальные. И только просто одетый и добродушный Сапий по какой-то причине казался загадочным.

— При всём уважении, я не согласен! — не унимался Беллум. — Нужно дать им отпор! Пусть даже мы не можем навредить им с помощью арбалетов! Стоит узнать их слабое место — и всадники на колибаррах не оставят шанса их воздушным кораблям!

— Мы будем действовать по обстановке. Не нужно понапрасну рисковать оставшимися Ларатами, — покачал головой Сапий. — Гюнтер, ринуться в гущу боя — не всегда верный выход. Уж ты-то знаешь.

Воитель дотронулся до одного из своих шрамов и опустил взгляд:

— Как скажешь. Твоё чутьё нас ещё не подводило.

— Простите... — неловко начал Фил, чувствуя себя совершенно лишним. — Но кто такие эти... корабли?

Керда и Беллум переглянулись, явно не желая давать ответ. Однако Сапий, напротив, подошёл к Филу и положил ему руку на плечо.

— Это твари из Бездны, — нахмурившись, сказал старец. — Прислужники Владыки Тьмы. Они пришли, чтобы уничтожить последние очаги Света и погрузить мир во мрак.

Видимо, ужас отразился на лице Фила, так что Сапий добродушно улыбнулся и успокоил его:

— Не бойся. Здесь мы будем в безопасности. Как тебя зовут?

— Фил... То есть, Филиус Шефер.

— Ты совершил настоящий подвиг, Филиус. Если бы не ты, мы бы узнали всё это слишком поздно.

— Меня вообще не должно было там быть, — смущённо ответил Арбайт. — Всё это случайность.

— Это не так. Всё в этом мире предопределено Судьбой. И именно по её воле ты сейчас здесь.

"На самом деле, всё из-за того, что я лентяй! Дурак ты, Филиус! Надо было идти в Мануфакторум вместе со всеми!"

Вдруг за его спиной послышались взволнованные голоса. Из движущейся комнаты выбежало несколько страшно перепуганных Ларатов.

— Верховный Дуктор! — воскликнул один из них. — Дозорные на нижних шпилях бьют тревогу! Из Бездны поднимаются летающие чудовища! Десятки!

Оцепенение сковало всех находящихся в зале, кроме Сапия.

— Вот и они, — пробормотал он и крепче сжал посох.

В первый раз в жизни Павел видел с орбиты чужую планету. Челнок отстыковался от "Призрака", перевернулся и Веста оказалась прямо над головой. Вид с геостационарной орбиты открывался красивейший. У планеты почти не было наклона оси вращения. Огромные полярные шапки были отделены от широкой зеленой полосы на экваторе практически ровными, сероватыми лентами тундры. Этакая новогодняя елочная игрушка в разноцветных полосках. Впечатление усиливалось немногочисленными редкими облаками, разбросанными над зеленью. Даже несколько крупных звезд над полюсом пришлись к месту, став ниткой, за которую игрушку можно было подвесить на новогоднюю елку.

- Водоемов здесь пока почти нет, - сказала Элли, двигая руками перед лицом и задавая челноку маршрут, вводя команды через свой сканер. - Вся доступная вода - в грунте и в воздухе. Тут собирались парниковый эффект усилить, сбросив в атмосферу несколько метановых комет, но не успели. Началась разработка титановых месторождений, а для этого сухой климат подходит как нельзя лучше. Корпорантское лобби на Доминионе заблокировало проект.

- Тогда откуда вода? Артезианские скважины?

- Воду трубопроводом гонят с полярной шапки. Собственно, вдоль этой трассы и расположена вся местная цивилизация. Есть еще атмосферные конденсаторы. Ну, а растения завезли с Земли. Зимы здесь нет и всего за десять лет трава закрыла всю экваториальную полосу. В целом удачно получилось. Относительно скоро полярные шапки начнут подтаивать, пойдут дожди, появятся озера и реки. Будет вполне нормальная планета земного типа. Но девятнадцать лет назад это было подходящее место, чтобы спрятать корабль.

Веста начала расти. Челнок ускорялся. Скорость быстро увеличивалась, хотя внутри этого конечно не ощущалось. В атмосфере Весты вдруг появилась ослепительная, ярко-голубая точка.

- Это не в нас стреляют? - встревожился Павел.

- Нет. Это тяжелый транспорт поднимается к грузовому кораблю. Металл везет.

- У них там что, ядерные двигатели в атмосфере запускать разрешается!?

Элли кивнула.

- Разрешается. Звучит конечно дико, но они так и делают. Корпорантам важна только прибыль, а о будущем они не задумываются. Такой подъем на порядок дешевле, чем разгоняться до первой космической на гравитационной тяге. Легкую машину, вроде нашего челнока, еще можно поднять с планеты, но масса, на порядок превышающая массу гравипластины, нуждается в дополнительном ускорителе. А если много пластин ставить, то для их питания всё равно реактор потребуется.

Огонек ядерного выхлопа тем временем скрылся за краем диска планеты.

- Да-а-а… Не стоит там задерживаться.

- Согласна.

В голове у Павла не укладывалось, что люди могут вот так наплевательски относиться к своему миру. В школе об этом не рассказывали. Понятно, что никто не станет специально выбрасывать в атмосферу радиоактивные вещества, но утечки так, или иначе, неизбежны. В свое время и на Земле проводились ядерные испытания в атмосфере, но когда содержание радиоактивного углерода в атмосфере резко выросло, военные опомнились. А здесь… Загадят они свою планету так, что потом за сто лет не отчистишь!

Тут в голову ему пришел очередной вопрос и он спросил:

- А тот крейсер как сюда сел? Может быть, мы его сможем по радиоактивному следу найти?

- Хорошая идея, но нет! - капитан покачала головой. - Вам следовало раньше поинтересоваться его характеристиками. Это корабль разведки, который ничего не должно было выдавать, особенно реактивный выхлоп. Выхлопа и нет. Всё собрано на очень большой гравиплатформе, плюс очень хорошая аэродинамика, плюс мобильный термоядерный реактор. В итоге его масса как у нашего "Призрака", но по вооружению это именно крейсер. На самом деле это больше самолет, чем космический корабль. Прототип. Не для массового производства. Слышали про "жесткость атмосферы"?

Порывшись в памяти, Павел пожал плечами. "Жесткость воды" - про неё он знал, а вот атмосферы…

- Это градиент плотности газа по высоте. В свою очередь, он определяет возможность атмосферных маневров. Самые жесткие атмосферы у планет-гигантов: чуть глубже - и ты вязнешь в плотном газе, чуть выше - совсем сопротивления не ощущаешь. Понятен принцип?

- Ага. У Марса - мягкая?

- Так и есть. Вот этот крейсер как раз для "мягких" атмосфер и предназначен.

Слушая ее, Павел мысленно представлял конструкцию подобной машины. Да, такое было возможно. Гравитационная платформа поднимает тем больший груз, чем больше ее собственная масса. Минимальная масса, которая с позволяет поднять саму себя с поверхности Земли, называется пределом Капицы и чем больше высота подъема, тем эта масса должна быть больше. Если же она меньше, то очень сильно возрастает расход энергии. Это накладывает определенные ограничения на взлет гравитационных аппаратов с поверхности планеты. Малые орбитальные челноки поднимают всего пару тонн полезной нагрузки, а энергии потребляют столько, что проще запустить ракету с ядерным двигателем. Поэтому и строят космолифты, а челноки используют только если совсем уж деваться некуда. Но если у космического корабля хорошая аэродинамическая форма, то гравитационную тягу можно использовать для разгона в атмосфере. Тоже по энергозатратам выйдет дорого, но когда военные смотрели на дороговизну?

- Подкрался, вошел в атмосферу, ударил и сбежал? - спросил он. - И его нельзя опознать, потому что это не серийная модель?

- Именно так. Расы чужих пока не лезут в наши сектора. Галактика большая, места много, есть возможность выделить большие области пространства под ничейные зоны. Но кто может поручиться за завтрашний день? Никто…

Планета, пока они разговаривали, заняла всю верхнюю полусферу. Челнок снова перевернулся. Стало понятно, что он летит по касательной к атмосфере, быстро теряя скорость. Потом звезды побледнели и постепенно растворились в синем сиянии местного дня. Теперь они шли горизонтально, на высоте десяти километров, а под ними бесконечным морем колыхалась трава.

Павел сначала не понял, что это за белые точки попадаются в ней время от времени, но потом разглядел самых обычных овец. Он улыбнулся. До сих пор видел их только на картинках. Стоило лететь за столько световых лет, чтобы поглядеть на овечек!

Челнок быстро снижался, держа курс на далекое облако дыма, которое показалось ему слишком большим для рудного карьера, или завода. Пришлось опустить на глаза сканер и тот прилежно доложил, что облако состоит из водяного пара и опасности не представляет. Похоже, что это был тот самый "водопровод", идущий с полярной шапки.

- Не понимаю… У них дефицит воды - и они вот так дают ей улетать в воздух?

- Да. Они тут не особенно бережливы, - согласилась Элли. - Ну что, привал? Пора немножко пострелять.

- Практическая тренировка?

- Конечно.

Снизив скорость, машина провалилась вниз, замерла в полуметре от земли и наконец опустилась в низкорослую местную траву.

"Я на другой планете!" - подумал Павел, когда прозрачный верх поднялся и он смог спрыгнуть с платформы. - "Это не Луна, даже не Марс, на которые туристом теоретически может попасть любой с достаточно высоким социальным рейтингом, или попросту устроившись туда на работу. Это другая звездная система. Вон ее солнце - чуть меньше, чем земное. Небо здесь гораздо более синее, почти фиолетовое. Воздух очень прозрачный, горы вдалеке видны совершенно отчетливо. Здесь не Земля…"

В полусотне шагов от него появилась мишень. Виртуальная, разумеется, созданная визуальной системой сканера. Пистолет находился в магнитной кобуре на бедре и сам прыгнул в руку, как на обычной тренировке. Вот только сейчас он был заряжен боевыми патронами…

Бах!!! Руку подбросило отдачей.

- Попадание, - прозвучал в ушах компьютерный голос.

- Продолжайте, - сказала Элли. - Две обоймы, потом из автомата, очередями.

В целом у Павла получалось неплохо для новичка. Всё-же виртуалка как раз и была предназначена для того, чтобы научить человека стрелять. Из пистолета по ростовым мишеням он не промахнулся ни разу, попадая где-то рядом с центром. С автоматом дело пошло хуже. Отдача была сильнее, мишени стояли намного дальше, однако и тут он совсем уж в грязь лицом не ударил и Элли его успехи вполне удовлетворили.

- Послушайте, стажер, - предупредила она. - В местном космопорте вы должны изображать из себя туповатого охранника, которого интересует только выполнение его обязанностей. Там нейтральная территория. Не обращайте внимания ни на что, не представляющее прямой угрозы для меня и вас. Пусть местные решают свои проблемы сами. Я встречусь с местным посредником, если он конечно окажется на месте. Вы в разговор не вмешивайтесь, но слушайте внимательно. Потом выскажете мне ваши соображения.

- Есть, мэм!

- Тогда забирайтесь в челнок.

* * *

Космодром местный оказался самой обычной бетонированной площадкой, окруженный забором из титановой (Павел в который уже раз не поверил своим глазам, когда сканер определил вероятный состав материала) сетки. Лишь немного спустя он понял, что здесь изделие из титана стоит намного дешевле, чем любое, сделанное из другого материала, привезенного по космосу с Доминиона, или Земли. Наверняка местные используют этот металл, где только можно.

Охраны на поле заметно не было и сканер не смог определить наличия видеокамер. Похоже было, что единственным охранником здесь являлся сам Павел, сидящий в открытом челноке. Диспетчерская башня отсутствовала, вместо нее - несколько приземистых строений на краю поля, да и сама площадка - одно название. Немного бетона и открытый грунт, без покрытия. Не было и радиоактивных пятен. Видимо грузовые платформы взлетали в другом месте.

В челноке он сидел по той простой причине, что посредника, с которым хотела встретиться Элли, на месте не оказалось. Капитан отправила его сюда, а сама осталась выяснять, куда тот делся. Оставалось только скучать и ждать, разглядывая местную травку.

Слева послышалось тарахтение и Павел повернул голову в ту сторону. Из-за строений появилась открытая машина на больших колесах, шустро катившаяся в его сторону. В ней сидели двое. Пассажира сканер сразу определил, как капитана, бородатый водитель остался неопознанным. Похоже было на то, что дело сдвинулось с мертвой точки и возвращаться на "Призрак" несолоно хлебавши им не придется.

Обдав юношу противным запахом не до конца сгоревшего топлива, экипаж остановился рядом с челноком и Павел наконец понял, что за двигатель приводил в движение этот механизм (колеса у которого, если глаза его не обманывали, были разными). Дизель!

Вообще-то ничего удивительного в этом не было. Дизельный двигатель может работать практически на любом жидком органическом топливе и на Земле они тоже используются там, где невозможно задействовать гравитехнику, или водородные турбины. Но увидеть его здесь было неожиданно.

- Собирайтесь, стажер! - скомандовала Элли. - Мы едем в город. Где мой знакомый, никто не знает, значит нужно найти проводников самим. Грузите все в кузов этого тарантаса, а челнок отправим обратно на корабль. Там он будет целее.

Павел молча начал перетаскивать ящики из грузового отсека в кузов машины. Капитан и не подумала помочь, зато помог водитель. Когда они закончили, он показал юноше на сидение в кузове, снова занял свое место за рулем и с оглушительным треском запустил двигатель. Глушитель здесь явно не считался необходимой деталью.

Охраннику задавать вопросы не полагается. Павел их и не задавал. Нужно будет - капитан всё скажет сама, а соваться под горячую руку - зачем это нужно? Видно было, что Элли чем-то недовольна и это было, в общем, не удивительно. План сломался с самого начала. То, чем должен был заняться местный посредник, придется делать самим. Кроме того, его сильно бросало в кузове и он был слишком занят тем, что ногами прижимал ящики к борту, не давая им расползтись и перевернуться.

Машина шла по еле заметной колее, которая здесь заменяла дорогу. Большое серое облако постепенно приближалось, пока не заняло половину неба. Не такое уж оно было густое на самом деле. Видимость в этом тумане была метров двести - вполне достаточно для местного транспорта. Резко потеплело, как будто они въехали в теплицу, да так оно, по сути и было: парниковый эффект в миниатюре. Городу, который прятался в этом облаке, подошло бы название "Город тумана".

На самом деле городок был - так себе. Низкоэтажная застройка, одно и двухэтажные приземистые здания, плотно примыкавшие одно к другому. Несколько улиц, кое-как засыпанных гравием… Чего-то в этом духе Павел и ожидал. Конечно же насчет канализации и очистных сооружений здесь никто никогда не задумывался. Вероятнее всего, местные обитатели даже не подозревали, что грязную воду можно очищать. Роль канализационного коллектора играла… проходящая вдоль улицы большая канава, накрытая неплотно прилегающими друг к другу керамопластовыми плитами. Видимо стоки отводились куда-то в низину, за город. Юноше стало интересно, какое название носит образующееся при этом озеро и он пожалел, что не прихватил с корабля респиратор. Воняло здесь соответствующе, хотя местные кажется притерпелись и на запахи внимания не обращали.

Наконец их средство передвижения, немного попетляв по местным улицам, остановилось у довольно большого здания без вывески. Впрочем, назначение его и так было очевидным по стоящим рядом машинам и перегару, который тянуло ветерком из открытых настежь дверей, как раз в их направлении.

- Нам туда, капитан? - спросил Павел.

Элли кивнула.

- А наше снаряжение? Оставим в кузове?

- Мою тачку здесь, слышь, никто не тронет, паренек, - сказал водитель. - Это я тебе говорю!

Павел промолчал, но видимо его молчание тоже было достаточно красноречивым, потому что бородатый осмотрелся, свистнул и махнул рукой. Подбежал пацан, одетый в экзотического вида лохмотья.

- Слышь, малой! - сказал ему водитель. - Постереги шмот. Монету дам. Если что - ори громче.

Тот кивнул. Павел покосился на Элли. Та кивнула. Вопрос с охраной был решен и все трое направились к дверям, из которых как раз шибанула особенно забористая волна вони.

* * *

Книга на ЛитНет: https://litnet.com/ru/book/upravlenie-reitingom-b453704

В чем-то она напоминала мне мою прежнюю кровать, только в данном случаи все было еще более плачевно. Даже то, что я встречал в подземелье смотрелось намного приличнее. И вот, что мне теперь все подземелье вычищать? В приемной было еще три не обследованных комнаты. Для начала я решил проверить входную дверь напротив тронного зала. К тому же размер этой двери соответствовал размеру двери к трону. Не смотря на свой огромный размер, двери открылись легко. И, как оказалось, за этой дверью был огромный зал с телепортом. Даже как-то неожиданно. Кроме телепорта в комнате больше ничего не было, ни дверей, ни другой мебели. Только телепорт, красный цвет которого указывал, на то, что он не работает. Что дальше?

Вскоре он перешёл на бег. Фил не смотрел под ноги — никогда в жизни — и потому споткнулся и упал, порвав и без того видавшие виды штаны. Он явно наделал шума и встревоженно прислушался, но, к счастью, поблизости никого не было. Облегчённо вздохнув, он поднялся на ноги, потёр ушибленную коленку, ещё раз огляделся и продолжил путь. Вскоре вдалеке замаячил свет внешних кристаллов, и через пару минут лаборан уже стоял напротив выхода из туннеля. Над аркой был вырезан грозный лик Решефа, покровителя воинов. На всякий случай поклонившись ему (в конце концов, сегодня был праздник этого Творца), лаборан поспешил по витой лестнице вниз, навстречу свету.

Несколько лет назад Фил уже бывал здесь, на Левом оборонительном рубеже, но в тот раз поймавшие его солдаты надолго отбили у него желание прогуливать работу. Однако мельком увиденная им тогда картина настолько впечатлила Арбайта, что он твёрдо решил однажды вернуться сюда в день ежегодного праздника воинов. В прошлом году обстоятельства не дали ему осуществить задуманное, зато сегодня удача явно была на его стороне.

Ускорив шаг, Фил спустился вниз по витой деревянной лестнице, опоясывающей небольшую башенку. Добравшись до первой площадки, он поспешил по мостику к соседней башне, которая была заметно больше предыдущей и уходила гораздо глубже в Бездну. Где-то там, на её нижине, находились гнёзда колибарров, гигантских птиц, которых приручали воздушные дружины Ларатов.

Обойдя её, Фил наконец добрался до своей цели. Перед ним раскинулась величественная картина: шесть таких же башен висели по кругу, посреди которого из небесной тверди рос огромный светоносный кристалл, почти такой же, как в Небесном городе. Его жёлто-оранжевые лучи освещали паутину деревянных мостиков, по которым туда-сюда сновали ратники, подгоняемые криками командиров. Впрочем, это происходило далеко внизу, а здесь, на верхнем ярусе у самой тверди, было совершенно безлюдно.

Широко раскрыв глаза (и рот в придачу), Фил подошёл к краю площадки, опёрся на деревянное ограждение и с восхищением начал наблюдать за приготовлениями. Вскоре все ратники выстроились на платформах, а это значило, что смотр должен был начаться с минуты на минуту. Арбайт переминался с ноги на ногу в ожидании вылета всадников, а его сердце билось всё сильнее. Однако внезапно за его спиной послышались голоса.

Сердце ушло Филу в пятки. Он высунулся за ограждение, посмотрел на лестницу и увидел, что с нижнего яруса поднимается группа ратников. Бежать было уже поздно: его бы точно заметили и поймали. Оставался лишь один выход. Тихо выругавшись и переборов страх, Фил перелез через перекладину, осторожно спустился под площадку, встал ногами на одну из подпиравших её балок, а руками уцепился за провисающую под досками верёвку. Под его ногами оставались только далёкие мосты нижних ярусов, а дальше — лишь чёрная Бездна.

"Одно неверное движение — и поминай как звали! — дрожа, Арбайт прикусил губу. — Хотя, наверное, это всё равно лучше, чем попасться ратникам!"

Над его головой снова послышались голоса, на этот раз более отчётливо. Среди них особенно выделялся громкий, но при этом мягкий бас, явно принадлежавший бывалому командиру:

— Отсюда и впрямь прекрасный вид! Грим, Вы были туприсски правы, затащив меня наверх!

— Вы, Воевода, достойны лучшего места!

"Воевода?! — восхищённо подумал Фил. — Сам Чарльз Люфт, легендарный летучий всадник, предводитель Разящей Стаи?! И он сейчас стоит прямо надо мной!"

— Воины построены, птички готовы к вылету. Скоро начнётся! — судя по непринуждённой манере, в которой спутник обращался к Люфту, это был один из старших командиров-сотников. — А Вы не скучаете по полётам?

— Староват я уже для этих дел.

— Не говорите так, Воевода! Вам всего седьмой десяток пошёл!

Люфт захохотал, а вот несчастному Филу, руки которого уже начали затекать, было не до смеха.

— Кристалл сегодня светит ярче обычного, — заметил сотник.

— Вчера я посещал Храм, просил Творцов даровать нам Свет, чтобы всё прошло удачно. Похоже, они вняли моим молитвам!

— Надеюсь, что так! Это же первый раз, когда Ваш сын командует звеном на смотре?

— Эрвин — лучший всадник из всей дружины! — в голосе Люфта слышалась гордость. — Однажды он станет новым Воеводой, помяните моё слово.

В этот момент раздался гул десятков рогов, возвестивший о начале смотра. Тут уж даже Фил позабыл про неудобство своего положения. Его внимание, как, впрочем, и всего рубежа, было приковано к происходящему внизу. Сначала воздух огласили громкие и отрывистые крики, которые было невозможно ни с чем спутать. Фил, а с ним и воины на множестве ярусов, затаили дыхание, устремив взгляд вниз, в небольшой проём посреди переплетающихся мостиков на самом нижнем ярусе. А затем оттуда в идеальной вертикальной линии взмыли ввысь всадники на гигантских птицах.

У колибарров были жёлтые животы и ярко-красные гребни. Из их хвостов выходило по два тонких и длинных пера, оканчивающихся круглыми зелёными опахалами. Их длинные крылья двигались настолько быстро, что их было невозможно рассмотреть. На каждой птице сидело по двое лаборанов — всадник и стрелок. Едва увидев их, Фил громко охнул и наверное выдал бы себя, если бы не заглушающие всё крики колибарров.

Поднявшись на уровень верхней площадки, строй всадников разделился надвое, и, описав в воздухе идеальные дуги, две группы вновь устремились вниз. Слаженность наездников поражала воображение. Птицы летели по одним и тем же траекториям, не сбиваясь ни на метр. Две линии закружились между собой в спирали, а затем вновь слились в одну. Птицы сложили крылья, выпрямились и, прорезая воздух своими острыми клювами, пикировали вниз, чтобы затем резко взлететь, рассыпавшись по сторонам.

Впереди всех, громко выкрикивая приказы, летел лидер звена. Его мастерство и ловкость выделялись даже по сравнению с остальными. Он словно был рождён для воздушной стихии; настолько быстрыми и одновременно плавными были движения его колибарра. Фил сообразил, что это, должно быть, и есть сын Воеводы. Его громкие крики были отчётливо слышны даже на верхнем ярусе. По команде лидера всадники выстраивались клином, собирались в плотные группы и вновь разлетались врассыпную.

За долгие десятилетия, что лабораны приручали колибарров, искусство полётов оттачивалось и совершенствовалось. Всадники обеспечивали Небесному городу безопасность от гиганевров, жутких гигантских насекомых, строящих свои ульи под твердью. А каждый год на Левом рубеже проводились смотры, призванные продемонстрировать мастерство Разящей Стаи и вселить гордость и уверенность в сердца молодых летунов.

"Хотел бы я быть всадником! — мечтал Фил. — Рассекать воздух, пикировать над Бездной, ничего не бояться и быть свободным!.. А вместо этого я перетаскиваю ящики этим проклятым краном!"

Увы, Ларатом Филиус стать уже не мог. В эту касту принимали только в раннем возрасте, чтобы к моменту совершеннолетия и присяги новобранцы уже были обучены владеть оружием. Фил точно не знал, сколько ему было лет, но явно больше крайних двадцати. В этом Лараты были похожи на учёных-Визаратов, которыми становились самые умные и любознательные дети, прошедшие специальное обучение и экзамен. В других кастах ограничения по возрасту не было: жрецом мог стать почти любой желающий, а управляющие избирались общим голосованием. Впрочем, Фил не пользовался авторитетом в коллективе, и уж тем более не собирался давать обет безбрачия и провести в Храме Фейберуса всю оставшуюся жизнь. У него было две дороги — так до конца дней и трудиться в Мануфакторуме, или же за нарушения быть сосланным в шахты, что было ещё хуже.

Вдруг увлёкшийся тяжкими думами Фил осознал, что за сегодняшний прогул ему грозит второй вариант в полный рост, и этот страх, сложившийся со страхом соскользнуть с балки и упасть в Бездну, наконец-то вырвал его из сладких грёз о несбыточном. Хотя всадники продолжали своё захватывающее представление, Фил понял, что пора делать ноги и возвращаться в Мануфакторум, пока оставался ещё хоть малый шанс, что главный мастер Шмидт не заметил его отсутствия. Однако Воевода Люфт по-прежнему стоял прямо над ним, и судя по всему, не намеревался уходить до окончания смотра.

"Дурак! Дурак! Дурак!" — не переставая корил себя Фил.

Колибарры мелькали перед глазами с огромной скоростью, пикировали и взмывали вверх, летели навстречу друг другу и разворачивались за секунду до столкновения. Наконец, они объединились в одно большое звено и начали заходить на посадку. Воины на всех ярусах были в восторге и громко восхваляли отважных всадников. Воевода искренне рукоплескал своему сыну, но уходить почему-то не собирался. Вдруг всадники, уже направлявшиеся вниз, вновь выровнялись, разделились на несколько групп и полетели в разные стороны, исчезнув из поля зрения.

"Я больше не могу! Пусть меня сошлют в шахты, но если я простою так ещё несколько минут, у меня отвалятся руки!"

Проклиная собственную глупость, Фил покрепче ухватился за верёвку, поднял голову и увидел прямо над собой чью-то коричневую бороду. Переборов страх, он подал голос:

— Э-эй! Можете помочь? Пожа-алуйста!

Обладатель бороды с удивлением посмотрел вниз. Без сомнения, это был Воевода. У Люфта были длинные коричневые волосы и карие глаза, покрытое редкими морщинами смуглое лицо выглядело совсем ещё не старым, а его блестящие доспехи украшала зелёная лента. Он был весьма озадачен, как и его спутники, с удивлением показывающие на Фила пальцами.

— Ты кто такой? — сурово спросил он.

— Я тут... Это...

— Ты не Ларат, — прищурился Воевода, оглядев одежду незваного гостя. — Ты Арбайт! Какого туприссия ты тут делаешь?!

— Я... Я просто хотел посмотреть на всадников! Знаю, мне нельзя тут находиться! — затараторил Фил. — Вы только вытащите меня отсюда, я-то летать не умею!

— Я его знаю! Мы уже его задерживали за праздношатание! — воскликнул стоящий рядом сотник с густой чёрной бородой. — Ну всё, на этот раз тебе так просто не отделаться!

— Клянусь Творцами, ты пожалеешь, что не упал в Бездну! — сквозь зубы прошипел Люфт, взял у одного из спутников глефу и протянул древко Филу.

Тот облегчённо вздохнул и ухватился за него, мысленно приготовившись к отправке в Мануфакторум и унизительному наказанию.

— О Светоносный, что это?! — вдруг воскликнул Воевода, глядя вниз за плечо Фила.

Тот непроизвольно обернулся, слегка ослабил хватку, и тут его мокрые от пота ладони соскользнули с древка. Он даже не успел толком осознать, что падает: в мгновение ока Воевода вместе с площадкой исчез где-то вверху, а затем так же внезапно несчастный лаборан приземлился на что-то твёрдое и холодное.

Придя в себя, и убедившись, что он ничего не сломал и даже не поранил, Фил сел и огляделся. То, на что он упал, походило на громадный железный шар, покрытый чешуёй, словно дракон из детских сказок. Чудовище медленно поднималось из Бездны, издавая при этом громкий рык, похожий на рёв печей Мануфакторума.

Фил попытался встать, но в этот момент дракон резко наклонился и сменил направление, так что лаборан кубарем покатился вниз и уцепился за железную перекладину на боку монстра. Тут он заметил источник шума: прямо под ним с огромной скоростью крутилось железное колесо с лопастями, похожее на ветряк. Если бы он отпустил руки, его бы мгновенно разрезало на тысячу кусочков.

"Вот и поглазел, называется, на всадников..."

С усилием Фил подтянулся и закинул ногу на перекладину, так что теперь упасть было сложнее. Всё ещё не осознав до конца, что только что случилось, он огляделся и потрясённо охнул. Железные драконы приближались к рубежу со всех сторон. Их многочисленные красные глаза на прямоугольных мордах свирепо глядели на всполошившихся лаборанов. Отряды Ларатов растерянно переглядывались и показывали пальцами на страшных пришельцев.

Дракон, на котором оказался Фил, продолжал набирать высоту и вскоре оказался на верхнем ярусе. Воевода Люфт по-прежнему стоял там, в оцепенении глядя на чудовищ. Фил понял, что во что бы то ни стало должен спрыгнуть на площадку, при этом каким-то чудом не угодив в лопасти.

Внезапно раздался грохот, и всё вокруг озарила вспышка в несколько раз ярче, чем свет от большого кристалла. Фил обернулся, и его душа ушла в пятки. Другой дракон завис рядом с основанием одной из башен, и из его железной пасти вырывалось кроваво-красное пламя. Оно вгрызлось в каменную твердь, расплавив и раскрошив её, а все находившиеся рядом деревянные конструкции мгновенно сгорели вместе со стоявшими на них воинами. Спустя считанные секунды башня с грохотом откололась от основания и полетела в Бездну, разрушая все площадки и мостики на своём пути.

"Это ведь сон? Этого не может быть..."

Вслед за первым другие драконы тоже принялись извергать страшный огонь, испепеляющий всё на своём пути. Лараты уже поняли, что целью чудовищ было полное уничтожение рубежа, и попытались наладить оборону. Арбалетчики встали на уцелевших площадках и принялись стрелять по ближайшим монстрам, но болты только отскакивали от прочной железной чешуи.

Тут Фил осознал, что дракон, на спину которого он приземлился, собирается уничтожить башню вместе с Воеводой. Допустить этого было никак нельзя, однако остановить чудовище он, разумеется, не мог. Ещё раз посмотрев на площадку, Арбайт с облегчением заметил, что Люфта там уже нет.

Вдруг вдалеке послышались отрывистые крики колибарров. К великой радости Фила и всех Ларатов к рубежу вернулись всадники. Разлетевшись врассыпную, они пронеслись мимо чудищ, обстреливая их из арбалетов. Однако те, похоже, не обращали на сопротивление лаборанов никакого внимания.

Дракон остановился у основания башни и задрожал ещё сильнее. Фил понял, что сейчас он, скорее всего, поджарится, словно праздничная индейка на день Сотворения мира. Он уже приготовился перенестись на райскую Магнию, как вдруг из-за башни вылетело несколько всадников. Впереди всех мчался особенно крупный колибарр с большим гребнем. В седле, крепко сжав поводья, сидел Воевода собственной персоной. Описав в воздухе дугу, он сбавил скорость и направился прямо к Арбайту. Когда расстояние между ними оставалось уже совсем небольшим, Люфт вытянул руку в сторону.

Зацепиться за пролетающего мимо всадника — вот уж чего Фил предпочёл бы никогда в жизни не делать, но выбора у него не осталось. Он осторожно встал на перекладину и приготовился прыгать. В этот момент раздался оглушительный рёв, железное чудовище извергло струю красного пламени, и Фил, не вполне осознавая, что делает, совершил прыжок. Тут же он ощутил на плече мёртвую хватку Воеводы, сзади его обдало волной нестерпимого жара, а затем колибарр резко спикировал вниз и ушёл от разрушительного огня.

От резкого падения у Фила перехватило дыхание. Люфт с лёгкостью закинул его себе за спину, и теперь Арбайт обеими руками уцепился за Воеводу, больше всего на свете боясь соскользнуть с колибарра. В головокружительном пике они влетели прямо в паутину мостиков, превратившуюся в горящий хаос. Над их головами рушились башни, горящие лабораны, крича, прыгали в Бездну, а драконы неумолимо продолжали свою огненную зачистку.

Знаками Люфт приказал следующим за ними всадникам разделиться, а сам направил птицу прочь от рубежа, к дальней маленькой башенке, по которой Фил спустился из туннеля полчаса назад. Они приземлились на верхней платформе, и Люфт приказал ему слезть. Несчастный Арбайт пытался осознать, что только что случилось, но мысли всё никак не хотели выстраиваться в цельную картину. Преодолев дрожь во всём теле, он медленно сполз с шеи колибарра.

— Значит так! Слушай и запоминай! — отдышавшись, воскликнул Воевода. — Беги в Небесный город! Расскажи обо всём, что случилось!

— Н-но я хочу сражаться! — неожиданно для самого себя выпалил Фил.

— Ты что, идиот?! По-твоему, каждый молокосос может за пять минут стать воином?! Беги со всех ног! Дукторы должны знать, что на Левый рубеж совершено нападение!

Не найдя слов, Фил только нервно закивал.

— Мы их задержим, насколько сможем! — Люфт резко дёрнул поводья, отчего птица замахала крыльями. — Беги, туприссий тебя дери!

Спохватившись, Арбайт так быстро, как только мог, побежал вверх по спиральной лестнице, а Люфт взлетел в воздух и помчался назад к объятому пламенем рубежу. Когда Фил преодолел очередной поворот, он мельком увидел, что большая часть башен уже обрушилась, мостики поглотил огонь, а летающие монстры всё прибывали и прибывали, не обращая внимания на мельтешащих межу ними всадников.

Сердце бешено стучало в груди Фила, когда он вернулся в туннель и помчался обратно в Небесный город. Земля тряслась под его ногами, с потолка осыпалась пыль. Арбайт быстро запыхался, но темп не сбавлял, ведь судьба всего города сейчас зависела от него. Одна мысль, что огнедышащие чудовища могут сжечь его дом и всех, кого он знал, повергала Фила в такой ужас, какой он не испытывал ещё никогда в жизни.

Звали стража Марк Эргард, а принадлежал он к Ларатам, касте воинов. Он только что сменил на посту предыдущего дозорного, и его ждала долгая и одинокая вахта. Дойдя до деревянной площадки у башни, Марк отцепил от пояса страховочный трос, поставил фонарь на перекладину у края, а сам уселся на раскладной стул и начал коротать время. С тоской он бросил взгляд на мерцающие где-то вдалеке огни и выругался себе под нос. Здесь, на сторожевом посту за многие километры от Небесного города, его единственным собеседником мог быть разве что завывающий ледяной ветер. Надетый под латы дублет от холода не спасал, и потому вскоре страж пересел поближе к фонарю, который помимо света источал приятное тепло.

"Хотел бы я быть Арбайтом! — уже далеко не в первый раз думал он. — Рабочие-то всегда в тепле, да и делом заняты, не то, что я..."

Почётная обязанность дозорных была проста — неустанно нести вахту на сторожевых постах вокруг Небесного города и в случае опасности дать сигнал тревоги. Всех ратников с первых дней службы учили, что в Бездне рыщут страшные твари, только и ищущие возможности прорваться в Лаборум, и лишь доблестные стражи гарантируют безопасность родного города. Однако за всю свою жизнь Марк так и не стал свидетелем каких-либо попыток вражеского вторжения, как, впрочем, и его отец, а до того дед. Он не осмеливался говорить это вслух, но речи жрецов о прислужниках Владыки Тьмы, жаждущих затушить последние очаги Света в мире, походили скорее на детские страшилки, чем на серьёзные предостережения.

"Нет там ничего, в Бездне, — размышлял Марк. — Да и как кто-то может там жить, если нет у неё ни стен, ни дна? Зачем я вообще мёрзну здесь изо дня в день? Может, надо было не слушать отца и податься в Визараты? Сидел бы сейчас в одной из Кристальных Башен, грыз гранит науки..."

Не было ничего удивительного в том, что вскоре страж задремал, понурив голову и уронив глефу на пол. Вскоре ему начали сниться привычные блаженные сны, в которых Лаборум был почему-то перевёрнут вверх тормашками, а небесная твердь оказалась под его ногами, прямо как в сказаниях о древней эпохе до Катаклизма. Бездна, приобретшая светло-голубой цвет, была теперь у него над головой, а посреди неё ослепительно сиял огромный жёлтый диск. Странное дело, но диск этот в какой-то момент преобразился в образ девушки с длинными волосами, слишком высокой и стройной для лаборанки, одетой в белое платье. От удивления Марк тут же проснулся и к своему величайшему ужасу увидел странную деву прямо перед собой.

Она парила в нескольких метрах от площадки, прямо посреди Бездны. Несмотря на сильный ветер, её белоснежные волосы неподвижно застыли ореолом вокруг головы, словно она лежала на поверхности воды. Дева сияла, да столь ярко, что освещала весь сторожевой рубеж с тянущимися вниз каменными башнями и соединяющими их мостиками. Своими пронзительно-голубыми глазами она не отрываясь смотрела на стража, словно пытаясь заглянуть ему прямиком в душу. Опешив, Марк поспешил на всякий случай подобрать упавшую глефу, а когда поднял взгляд, странное видение уже исчезло, словно его и не было.

— Что за наваждение? — пробормотал он, выпучив глаза. — Свет, Свет, Свет! Давненько я в Храме не был, уже и бесовки всякие мерещатся! И ведь какова бесовка-то!..

Марк продолжил пристально вглядываться в темноту в поисках девицы, но так ничего и не разглядел. С досадой плюнув в Бездну, он уже собирался продолжить оборванный сон, как вдруг услышал странный шум, доносившийся откуда-то снизу. Первым, что пришло на ум стражу, был индустриальный гул Мануфакторума, даром что огромный завод находился за много километров отсюда. Подняв над головой фонарь, Марк высунулся за ограждение так далеко, как мог, и тут издал возглас ужаса.

Из Бездны поднималось нечто громадное. Страж отскочил от края площадки и прижался к стене башни. Часть его твердила, что нужно незамедлительно поднять тревогу, но ледяной страх настолько сковал Марка, что он не мог сдвинуться с места. Ему оставалось только наблюдать, как из мрака медленно появляется нечто, похожее на огромный металлический шар, по бокам которого стремительно крутились лопасти, как у ветряков из Леса к северу отсюда.

Ничего подобного Марк в своей жизни ещё не видел. Железное страшилище непрерывно издавало рык, от которого кровь стыла в жилах, а на его выдающейся вперёд угловатой морде ярко светило множество круглых глаз. Тут уж испуг стража сменился настоящей паникой, он наконец-то освободился от оцепенения и что есть мочи завопил:

— Дракон! Дракон из Бездны!

Но прежде, чем ему вторили другие стражи на соседних башнях, чудовище со скрежетом открыло прямоугольную пасть на своей морде. Марк понял, что если сейчас же не сделает ноги, его жизни придёт конец. Бросив бесполезную глефу и прижав к сердцу фонарь, он кинулся назад на мостик, совсем позабыв про страховочный трос.

Он даже не добрался до середины, когда сзади раздался оглушительный грохот. Сверкнула яркая вспышка, и Марк почувствовал, как доски ушли у него из-под ног. Падая, он мельком увидел, как башня, раздробленная посередине огненным дыханием дракона, обрушивается в Бездну, увлекая за собой горящие платформы и мостики, а вокруг тем временем поднимается множество таких же чудовищ, заглушающих ветер своим рёвом.

"Интересно, — промелькнуло у него в голове, — если у Бездны и впрямь нету дна, то я буду падать вечно? И что же тогда скажет моя сестрица?.."

А потом, когда привычный ему мир исчез далеко наверху, Марк, наконец, осознал весь ужас своей участи. Но никто уже не услышал криков маленького лаборана, растворившегося в Бездне Потухшего Солнца.

***

Это произошло сто семь лет назад. Точных сведений о тех временах не осталось, равно как и живых очевидцев этих событий, потому знания о былой эпохе дошли до нашего времени лишь в виде устных преданий и церковных легенд. Известно лишь, что в былые времена мир выглядел совсем иначе, нежели теперь: земная твердь была внизу, под нашими ногами, а над головой посреди необъятного голубого неба сияло недвижимое Солнце. Под его лучами плескались бескрайние моря, зеленели густые леса, а наши предки жили в мире и процветании.

Но в один страшный день всё изменилось. Солнце, до того беспрерывно сиявшее и днём, и ночью, внезапно потухло, а мир сотрясло ужасное землетрясение, навсегда изменившее его облик. Земля и небо в одночасье поменялись местами, наступил страшный холод и кромешная тьма, а большая часть всего живого погибла. Лишь чудом горстке наших предков удалось выжить, найдя пристанище на руинах древнего города праведников под названием Лаборум.

Затерянные посреди ледяной пустоты, последние из народа лаборанов не отчаялись, ибо не утратили веру в своих Творцов, Свет и древнее Пророчество, согласно которому однажды эпохе мрака предстояло закончиться, а великие герои, Дети Светоносного Фейберуса, должны были возжечь Солнце и спасти мир от падшего Творца, Владыки Тьмы Деймониса. Но шли года, сменялись поколения, и даже в суровом перевёрнутом мире лабораны сумели выжить и наладить быт.

Ныне посреди необъятной небесной тверди, на самой вершине мира раскинулся величественный Небесный город. Возведённый руками праведников и просуществовавший сотню лет, он был единственным оплотом Света в мире победившей Тьмы. Основой ему служили монументальные каменные башни, бывшие когда-то частью древнего Лаборума. По преданиям, они были возведены с величайшим мастерством каменщиками из легендарного царства Тектум и выстояли во время ужасного Катаклизма, перевернувшего мир. Ныне эти башни стали пристанищем для выживших лаборанов, построивших внутри и снаружи них свой новый дом.

Однако даже они находились в тени огромного строения, вознижавшегося вдалеке. Неподалёку от города висела колоссальная крепость, бывшая центром всего Лаборума. Её шпили уходили в Бездну на глубину почти в пятьсот метров, а бронированные стены, сделанные, по легендам, из чистейшего сигния, было невозможно пробить. Там, на самых нижних ярусах этой огромной башни, находились покои Дукторов — мудрых правителей Лаборума. Именно поэтому та цитадель носила название Дукториум.

Сотни деревянных улочек-мостов пронизывали всё вокруг, соединяя жилища тысяч лаборанов. Повсюду виднелись огни мириадов маленьких кристаллов, но всё же главным источником света был огромный вытянутый камень, висевший посреди центральной части города и сияющий столь ярко, что его одного хватало для постоянного освещения десятков ярусов. По легенде, этот гигантский кристалл был осколком Солнца, упавшим на Лаборум в незапамятные времена. Каждые сутки этот светоносный осколок сиял по двадцать четыре часа и ещё на двенадцать затухал, даруя лаборанам спокойный сон; пожалуй, только это напоминало им о тех далёких временах, когда существовали день и ночь. Семь таких суток составляли неделю, шесть недель — месяц, а шесть месяцев — год.

В Небесном городе лабораны жили со всеми удобствами, которые только могли пожелать. Ярусы башен были поделены на просторные комнаты, в которых хватало места для целых семей. В каждом таком жилище была отдельная умывальная с источником чистой воды, поставляемой по сложной системе труб из Акваториума. В этом огромном водохранилище её выкачивали из толщи небесной тверди, и там же находились плантации, где под светом кристаллов выращивалось достаточно пищи, чтобы обеспечить сытость каждой семье. За пределами города было нестерпимо холодно, однако все башни отапливались при помощи труб с горячей водой.

Это был настоящий небесный рай, и каждый его житель знал, что нигде в мире победившего мрака нет места светлее, теплее и уютнее. Десятилетиями потомки выживших праведников вели здесь размеренную и упорядоченную жизнь, и со временем сказки о рыщущих в Бездне прислужниках Владыки Тьмы перестали восприниматься с должной серьёзностью. Но хотя никто из жителей города об этом ещё не подозревал, очень скоро покою, что длился сотню лет, суждено было закончиться.

Тем роковым утром Мартин Элерт, десятник Правого оборонительного рубежа, по старой солдатской привычке проснулся ещё до зажжения главного кристалла. Без труда переборов сонливость, он выбрался из кровати и подошёл к ещё тёмному окошку. Город, который он и его соратники неустанно охраняли изо дня в день, Мартин почти не видел: по долгу службы возвращался домой он уже затемно. Впрочем, отсутствие свободного времени его не слишком угнетало. В конце концов, семьи у Мартина не было, а военное ремесло было для него не только работой, но и по-настоящему любимым делом.

Будучи сиротой, Мартин воспитывался среди солдат и не знал иной жизни. Ярких воспоминаний из детства у него не сохранилось, да и копаться в собственном прошлом он не слишком любил. Иногда ему казалось, хоть это и звучало как полная чушь, что он был Ларатом сколько себя помнил. В конце концов он решил, что то время было для него настолько незначительным и безынтересным, что просто выветрилось из памяти. Расспрашивать об этом старших он не видел смысла, да и выглядело бы такое странно. Не знал он и точной даты своего рождения, поэтому на вид давал себе от силы лет тридцать.

После короткой зарядки Мартин отточенными движениями заправил кровать и без промедления принялся собираться. К службе он всегда относился серьёзно и опаздывать себе не позволял, равно как и сачковать на посту или во время тренировок. Не то чтобы он всерьёз верил, будто в Бездне существовала реальная угроза для лаборанов, но, тем не менее, поддержание дисциплины и постоянной боеготовности среди солдат он считал жизненно важным делом. В конце концов, пока члены других каст были уверены, что солдаты надёжно защищают их сон, в городе царило спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, а для выживания в перевёрнутом мире это было самое главное.

Разумеется, ответственный подход Мартина не мог вечно оставаться незамеченным для начальства, и около года назад он получил повышение, что вообще-то считалось большой удачей: большинство лаборанов занимали один и тот же пост на протяжении всей жизни. Теперь под его началом находился отряд из десяти ратников, чем Мартин поначалу страшно гордился; но вскоре стало понятно, что выше этого ему не забраться: никто из его начальства ещё не собирался в отставку, так что на внезапно освободившийся пост сотника или тем более Воеводы рассчитывать не приходилось. Впрочем, он не был рьяным карьеристом, как нелюбимые им представители касты управляющих, и довольствовался тем, что имел.

Умывшись в закрытом ширмой закутке, Мартин вернулся в залитую желтоватым светом комнату. Большой кристалл загорелся, город просыпался для очередного трудового дня, а значит, пора было выполнять привычный ритуал, повторяющийся каждое утро. Дело было в том, что как и все одинокие лабораны Мартин вынужден был делить комнату с другим холостяком, и так уж распорядилась коварная Судьба, что сосед его, мягко выражаясь, был немного не от мира сего. В данный момент, игнорируя падающие на него лучи кристалла, он продолжал безмятежно спать в соседней кровати.

— Каждый день одно и то же, — покачал головой Мартин. — Фил! Вставай! На работу опоздаешь.

Конечно же, это не помогло: сосед что-то сонно промычал и только сильнее прижался к подушке. Другого Мартин и не ждал, поэтому без лишних раздумий подошёл к его кровати и резко откинул одеяло.

— Хватит уже дрыхнуть! Знаешь что у нас на рубеже бывает с солдатами, которые просыпают подъём?

— Мне-то какая разница? Я же не солдат... — пробормотал сосед, протяжно зевнул и потянулся.

Филиус Шефер, или по-простому Фил, принадлежал к касте Арбайтов, рабочих, которые не покладая рук трудились на благо лаборанского народа. Сам Фил работал оператором подъёмного крана в одном из цехов Мануфакторума; однако те, кто был знаком с ним поближе, прекрасно знали, что он занимает другую должность — Главного Лентяя Лаборума.

— Ох, Фил, ты неисправим, — вздохнул Мартин. — Ну неужели так сложно хоть раз встать вовремя?

— Ну опоздаю я на полчасика, что от этого поменяется? Всё равно по утрам поставок нет, без меня обойдутся...

Из-за грустного и тихого голоса казалось, что Фил обижен. Впрочем, Мартин знал его достаточно долго и понимал, что расстроить этого странного мечтателя было сложно. Такая уж ему досталась внешность: детское лицо и большие, словно всегда испуганные глаза необычного сиреневого оттенка. Мартин в шутку подмечал, что Фил был мутантом что умственно (понять, какая логика руководит его действиями, зачастую было сложно), что внешне. Его растрёпанные русые волосы на свету слегка отливали золотом, но этот эффект пропал, когда он занавесил шторы.

— Если все начнут так думать, то никто не будет работать, — заметил Мартин, начищая сапоги. — Ты безответственный, вот и всё.

— Как скажешь, — вздохнул Фил, надевая затёртую рубаху. Он всегда легко соглашался с упрёками в свой адрес, отчего любые дальнейшие попытки его пристыдить казались бессмысленными.

Мартин бережно снял со стойки тщательно отполированные прошлым вечером доспехи из саламандровой кожи, обшитой широкими пластинами из сигниевой стали. Благодаря малому весу этого сплава броня была не тяжелее тулупа, но всё равно давала прекрасную защиту. Одевшись и повязав поперёк груди парадную красную ленту, Ларат посмотрел в зеркало и с удовольствием отметил, что на сегодняшнем торжестве он будет выглядеть безукоризненно.

— Слушай... Сегодня на Рубежах ведь смотры? — спросил Фил, с восхищением глядя на него.

— Обычное дело, пошагаем туда-сюда, покрасуемся перед новобранцами, — улыбнулся Мартин. — На Левом рубеже, конечно, будет поинтереснее... А почему ты спрашиваешь?

— Да так, просто интересно, — тот поспешно опустил взгляд.

— Фил, предупреждаю, если ты хочешь опять что-то выкинуть, я тебя вытаскивать не собираюсь. Мне хватило прошлого раза.

— Да ничего я такого не хочу! Пойдём, опоздаем ещё! — фальшиво запротестовал Фил и направился к двери, даже не причесавшись.

— У тебя в голове дури больше, чем у Визарата... — проворчал Мартин, когда они шли по короткому общему коридору к выходу из башни.

Город уже проснулся, и улицы наводнили сотни лаборанов. Большую их часть составляли представители касты Арбайтов. Каждый их день (за исключением молитвенного раз в неделю) из года в год проходил одинаково: с зажжением главного кристалла они вставали и шли на отведённые места работы, а спустя восемнадцать часов возвращались, чтобы провести свободное время с семьями и отойти ко сну. В качестве платы за свой труд они получали мешки с рисом, который можно было либо приготовить и съесть, либо обменять на разные товары на городском рынке. Достатка рабочих вполне хватало на жизнь, но особым богатством они похвастаться не могли. Ходили они в простой тканой одежде, которую шили в Мануфакторуме из волокон небесных лиан.

Мартин и Филиус поднялись на самый верхний ярус города и смешались с пёстрой толпой. Среди лаборанов встречалась самая разнообразная внешность, хотя наиболее распространёнными всё же были голубоглазые блондины, к числу которых принадлежал и Мартин. Примерно десятая их часть имела мертвенно-бледную кожу и белые волосы, а также красные налитые кровью глаза — их называли альбами. Было замечено, что с каждым поколением альбов среди лаборанов становилось всё больше. Раньше их боялись и считали проклятыми, но со временем они стали привычной частью общества.

Единственным способом добраться в другие регионы Лаборума была сеть туннелей, раскинувшаяся над поверхностью тверди. Пройдя по широкой верхней улице, лабораны поднимались через проём в глубину тверди и оказывались у огромной развилки, откуда в разные стороны уходили освещённые жёлтыми кристаллами туннели. Здесь дороги Мартина и Филиуса расходились.

— До вечера, — бросил Ларат и на всякий случай добавил. — И Фил... Хотя бы сегодня не делай глупостей.

Тот с серьёзным видом закивал и присоединился к толпе рабочих, направляющихся в Мануфакторум. Мартин прекрасно знал, что результата его слова не принесут — Фил никогда не слушал чужих советов и всегда поступал как заблагорассудится ему одному. Ларат проводил друга укоризненным взглядом, после чего обратил внимание на группу молодых новобранцев, спешащих к Правому оборонительному рубежу.

— Опаздываете! — упрекнул их Мартин. — Все ратники должны быть на Рубеже ещё затемно! То, что вы пока не дали присягу, не значит, что к вам это не относится!

— Простите, господин Элерт! — испуганно выпалил один из новобранцев.

— Расслабься, Отто. Я и сам что-то поздновато вышел, — Мартин похлопал его по плечу. — Давайте-ка шире шаг, а то начнут без нас!

"И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.

Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время.

<...>

Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их — как песок морской..."

Откровение Иоанна Богослова

Предисловие

Угли медленно догорают в жаровне. Отсветы играют на стенах, порождая причудливые тени. Седой старик сидит у огня. Его сморщенные руки тянутся к языкам пламени и нежно касаются их, словно лаская. Из-под полуприкрытых век устало глядят янтарные глаза.

Огонь пляшет и извивается, и перед стариком предстают, словно наяву, образы из легенды, рассказанной им тысячу раз.

В Священных Текстах сказано, что изначально была лишь вездесущая Тьма, и не было ей начала и предела. Тот первородный мрак царствовал везде, и не было ничего кроме него, и потому то бесконечно далёкое время мы именуем Эрой Тьмы. Но всё изменилось, когда пришли те, кого мы называем Творцами. Своей непреклонной волей они изгнали Тьму, и так началась Эра Света.

Их было семеро, и каждый был велик по-своему, но был среди них Тот, кто искусностью и могуществом намного превосходил остальных, и имя Ему было Фейберус, Светоносный. Был Он мудрейшим среди всех своих братьев, и потому любое слово Его было нерушимым законом. Именно Он узрел в мечтах Ноа; и по Его велению Творцы создали необъятный и прекрасный мир, где посреди лазурных морей зеленели процветающие земли, текли бурные реки и пели райские птицы; а в небесах Фейберус зажёг Солнце.

И посреди тех райских садов, созданные волей Его, впервые пробудились мы, те, кого называют лаборанами. Чистые сердцем и помыслами, наши предки пребывали в великом блаженстве, созерцая Творцов и беседуя с ними. Для них неведомы были боль, голод и холод; не страшились они чудовищ, рыскающих во мраке за пределами мира; не знали они смерти и отчаяния. Во славу Светоносного Фейберуса нами был возведён Лаборум, великий город сияющих башен. Подобно Творцам, не знающим отдыха в созидании, мы дали клятву безропотно трудиться, чтобы в назначенный час перенестись в новый, лучший мир.

Но был среди Творцов один, что жаждал превзойти в могуществе Светоносного Фейберуса; и зависть настолько отравила его душу, что он отринул Свет и в жажде безграничной власти обратился ко Тьме. И та, изгнанная и жаждущая мести, дала ему страшную силу, чтобы его руками сокрушить ненавистный Свет и вновь начать Эру Тьмы. Старое имя его забылось, а новое, навеки проклятое, стало Деймонис, Владыка Тьмы.

Обретя тёмное могущество, он явился лаборанам и своими чёрными речами стал отравлять умы и сеять смуту. Многие вняли его лжи и в невежестве обратили оружие против Творцов, став прислужниками мрака. Но Свет и Вера были живы в сердцах наших праведных предков, и не смутило их красноречие Владыки Тьмы. В отчаянии, видя, как мир чахнет и умирает от рук Деймониса, они воззвали к Творцам; и те откликнулись на зов.

И была великая битва; и несчётное множество праведников сложило головы в той сече; и даже сами Творцы были не в силах противостоять тёмной мощи Деймониса. Но когда всякая надежда иссякла, на поле боя ступил сам Фейберус. Облачённый в золотистые доспехи, в руках держал Он пламенный меч, именуемый Луксом, а за спиной Его горели крылья из Света. Они бились столь долго, будто бы силы их были воистину равны, и битва та сотрясала весь мир: рушились горы, океанская толща вздымалась к небесам, города уходили в земные недра, и даже само Солнце то сияло в тысячу раз ярче, обращая в пепел леса, то затухало, оставляя мир в объятьях ледяной ночи.

И когда Фейберус нанёс последний удар, и тёмный дух Деймониса оставил его извращённое тело, то узрел Светоносный, что мир, созданный Им, обращён в руины; и потухло Солнце; и земная твердь стала на место неба, а океанские воды утекли в бездну. Преисполнился тогда Фейберус великой печали, ибо не осталось у Него сил возродить мир; и раны, нанесённые Деймонисом, нельзя было исцелить даже силой Света. Тогда Фейберус впал в бесконечный сон; и воля Его оставила мир; и Ноа окончательно погрузился во мрак.

Но предки наши, немногие уцелевшие праведники, выжили в той битве. Было им тяжко, ибо мир был разрушен, и Солнце больше не согревало землю, вода более не питала растения, а под ногами осталась одна лишь бездна. В великой скорби они возвратились в Лаборум, что перенёсся на небесную твердь, и продолжили жить на его руинах, поддерживая малые, быстро затухающие отголоски Света.

Выжили и некоторые из тех, кто служил Владыке Тьмы. Они не возвратились к Свету, не поднялись к небесной тверди, но уползли вниз, в чёрную и затопленную ядовитой водой бездну, и там видоизменились, превратившись в мерзких тварей: хладных ящеров, жестоких дикарей, свирепых великанов и других отвратительных существ, в сердцах которых давно потух последний огонёк Света. Отныне они жаждут одного: уничтожить последний оплот лаборанов и полностью погрузить мир во мрак.

Но мы, гордые праведники, до сих пор с честью несём ношу, возложенную на нас предками. Здесь, в Небесном городе, мы свято храним осколки Света, терпеливо ожидая назначенного часа; ибо устами святого пророка Антидия было изречено Пророчество о пришествии семерых Детей Фейберуса, что будут повелевать первородными стихиями мира.

Они отправятся в великое путешествие, чтобы отыскать Лукс, Меч Света, и с его помощью пробудить отца и вновь зажечь Солнце. Но зло не дремлет: жив ещё тёмный дух Деймониса, и его прислужники из числа падших народов ищут способ вернуть ему былую мощь. Это случится; и тогда будет великая битва; и Дети Фейберуса сойдутся в схватке с Владыкой Тьмы; и под конец сам Светоносный пробудится, чтобы окончательно уничтожить все порождения мрака. И воссияет Солнце; и лучи его разгонят Тьму; и мир переродится; и день тот будет именоваться Днём Прибытия.

Старик закрывает глаза. Сон наконец одолевает его, и в дрёме он вновь слышит далёкие, но такие знакомые голоса. На его смуглых губах проступает улыбка. Вместе с его сознанием медленно гаснет огонь.

История начинается. Предначертанное совершится. Цепь событий, что приведёт к концу старого мира и началу нового. Да будет так.