… Дорис хочет на Альтару, там открыли какой-то супер-пупер модный курорт с шумными вечеринками, переполненными пляжами и толпами знаменитостей. А у меня от одной рекламы этого курорта болит голова и возникает желание визжать и кусаться. Мне бы куда-нибудь в тихое безлюдное местечко… встать с рассветом, побродить по лесу или по берегу моря, наслаждаясь одиночеством, потом плотненько пообедать и завалиться спать на пару часиков… а вечером сидеть на веранде, пить холодное вино из высокого запотевшего бокала, любоваться закатом и слушать тишину… Устал я от людей, и не только от пациентов с их проблемами, но вообще от людей. И от шума. И от вечной гонки. Дорис будет недовольна… но от нее я устал тоже…
Григ душераздирающе зевнул и открыл очередную карту. Дженифер Росс, двадцать два года, СПП-синдром. Доктор нахмурился. Черт, и как я мог забыть? Девушка уже несколько месяцев не появлялась в клинике… у нее стоит помпа, но это не повод расслабляться, слепое пятно психики – заболевание коварное, малоизученное, пациент должен быть под постоянным присмотром. Правда, девушка неплохо себя чувствовала и даже собиралась в путешествие, но меня это не оправдывает, я должен был хотя бы раз в неделю справляться о ее самочувствии. Ничего, позвоню ей сейчас. Так, где там ее номер уникома? Ах, вот он.
Вдруг закружилась голова, в глазах потемнело, и доктор Григ вцепился двумя руками в стол, пережидая неожиданный приступ дурноты. Эге, с тревогой подумал он, да ты переутомился, дружок! В отпуск, срочно в отпуск! И к черту курорты, к черту Дорис с ее затеями! Хороший санаторий, тихий, спокойный - вот то, что мне нужно.
Но сначала нужно разделаться с делами. Так, что там у меня? Ага, Дженифер Росс, двадцать два года, лихорадка Бруновского. Ну и спрашивается, как эта карта попала ко мне? Я не инфекционист, не терапевт, я генетик, я ничего в лихорадках не смыслю. Наверное, какой-нибудь технический сбой, надо отправить карту в регистратуру, пусть там разбираются. Хотя… обращение было девять лет назад, пациентка давным-давно выздоровела и даже, небось, забыла, что вообще болела…
И доктор Григ с чистой совестью отправил карту в архив. А через пять минут совсем забыл о существовании Джины.
- Сегодня мы с вами расстанемся, - сказал Шубах.
- Я буду с большим нетерпением ждать нашей новой встречи, - сказал Шубах.
- Я тоже, - совершенно искренне сказал Юрий. – Через десять лет, да?
- Да, - согласился риддянин. – Так будет лучше всего.
Они сидели прямо на траве, под крупными яркими звездами, а на востоке небо медленно наливалось розоватым опаловым сиянием. Близилось утро, последнее утро в жизни старого риддянина, но Юрий не чувствовал в нем ни печали, ни страха, только спокойную уверенность – все идет так, как надо. И, вместе с тем, Шубах был явно чем-то смущен, он неуверенно взглядывал на своего земного друга и тут же отводил взгляд. Юра не выдержал.
- Слушайте, Шубах, - решительно сказал он. – Я же вижу, вас что-то беспокоит. Вы хотите мне что-то сказать, но не решаетесь. Давайте, не стесняйтесь, другой такой возможности у вас целых десять лет не будет.
Риддянин вздохнул, нашарил бутылку вина, поболтал, прислушиваясь к бульканью.
- Да, - признался он. – Хочу сказать. Точнее – поделиться с вами некоторыми соображениями.
- Смелее, - подбодрил его Юрий.
Риддянин разлил остатки вина по бокалам.
- Наверное, это будет бестактно с моей стороны, но вы – добрый мальчик, вы простите старика… Я очень благодарен вам, лично вам, Юра. За то, что вы мне рассказали, как вы стали тем, кем стали… про друзей ваших волновых рассказали, про новое восприятие реальности. Вы были честны со мной и откровенны. И я хочу ответить вам взаимностью. Даже с риском обидеть вас.
- Ничего, - добродушно отозвался Юра, принимая протянутый бокал. – Я не обидчив. Так что вы хотели мне сказать?
Но Шубах замолчал и молчал довольно долго, погруженный в свои мысли. Юрий терпеливо ждал, любуясь рассветом и рассеянно прихлебывая вино. Наконец Шубах пошевелился и вздохнул.
- Я знаю ваше отношение к сверхцивилизации, которая сделала вас сверхчеловеком, - проговорил он. – Оно… я бы сказал так… гуманистическое. Очень гуманистическое. Вы видите в этих существах друзей, которые щедро поделились с вами своими необыкновенными возможностями, которые указали вам путь и теперь ждут вас там, среди звезд.
- Да, - решительно сказал Юра. – Именно так – ждут. Я уверен – они не бросили нас! Но мы должны доказать, что способны обходится без поддержки… и тогда мы встретимся снова, но уже как равные! Но у вас, как я понимаю, другое мнение? Давайте, не стесняйтесь! Я с удовольствием его выслушаю.
- Не думаю, что мои мысли доставят вам удовольствие, - возразил Шубах. – Но я считаю себя обязанным поделиться с вами своими умозаключениями… Скажите, Юра, вы согласны с тем, что встреча ваших двух цивилизаций произошла случайно?
- Мне кажется это очевидным, - осторожно сказал Юрий.
- Что они вовсе не искали контакта, а когда контакт все-таки случился, отнеслись к нему не так, как рассчитывали ваши ксенопсихологи? Сверхцивилизация почему-то не захотела иметь дело с человечеством в целом. Она почему-то ограничилась контактом с отдельными представителями вашей расы.
- Это ничего не значит! – снисходительно сказал Юра. – У них, разумеется, совсем иное социальное устройство. Каждый индивид способен без ограничений обмениваться информацией со своими соплеменниками, и происходит это со скоростью мысли, на любом расстоянии. То, что знает один, мгновенно становится известно другим. Это можно назвать общим ментальным пространством. И, конечно, они вполне могли ждать от нас подобного! Ну, ошиблись, с кем не бывает!
Шубах насмешливо посмотрел на своего земного друга:
- Тогда это очень странная сверхцивилизация. Я бы сказал – неразумная, совершающая глупейшие ошибки. Подумать только, берутся переделывать человека по своему образу и подобию, и не дают себе труда разобраться, что это такое – человек. Не могут? Не хотят? Не считают нужным? Да и переделка эта, знаете ли… Дурацкая переделка, если честно. Вот вы, например. Вы обладаете уникальными способностями: мгновенно перемещаетесь в любую точку пространства, принимаете любой облик, вы неуязвимы и бессмертны. Изменения тела впечатляют. Но изменился ли ваш разум? Я общался с другими людьми – учеными, техниками, журналистами… просто со случайными знакомыми… И знаете что? Я не заметил принципиальной разницы между вами и ими. Вы не стали… умнее? мудрее?.. не могу подобрать нужного слова… Знаете, когда-то я преподавал, через мои руки прошли сотни студентов – ленивые, старательные, одаренные… разные… Были среди них и такие, кто умел учиться. Они прекрасно учились, они впитывали знания, как губка воду, они были гордостью курса… но это всё. Ни один из них не совершил ничего выдающегося или хотя бы заметного – их единственный талант оказался талант к учебе. Они умеют копить знания, но использовать эти знания в практической области не способны. Им не дано изменить мир… хотя, может быть, они имеют более полное представление об этом мире, чем все остальные вместе взятые. Вы напоминаете мне этих студентов, Юра. Вы, галаторы.
- То есть, вас удивляет, почему мы не переделываем мир в соответствии со своими представлениями? – спросил Юра. Аналогия, приведенная Шубахом, задела его за живое.
Может быть потому, что в ней есть определенное рациональное зерно? – подумал он. Шубах помотал головой.
- Это как раз меня не удивляет, - возразил риддянин. – Понятно, что любое, даже самое незначительное изменение может иметь в перспективе самые непредсказуемые последствия. Положительные или отрицательные – неважно. Главное, что они непредсказуемы… даже для вас, суперлюдей… Другое меня удивляет… я бы сказал – настораживает. Галаторы, как явление, существуют уже около тридцати лет. Но за эти годы вы не предложили никакой новой философской концепции окружающего мира. А ведь вы воспринимаете его принципиально иначе, вам доступны самые тонкие взаимодействия, даже такие, о которых наука пока может только догадываться! У вас не могло не сложиться своей, принципиально иной картины мира… но вы, почему-то, не торопитесь поделиться ею с нами!
- Шубах, - проникновенно проговорил Юра, прижав руки к груди. – Понимаете, Шубах…
- Понимаю. Помню – вы мне рассказывали: белковая структура, ограничение на передачу вами и восприятие нами информации определенного рода… Всё так, Юра, всё так, мне даже возразить нечего… Но вот вам задача, грандиознейшая, важнейшая задача – найти решение этой проблемы, дать нам, белковым, возможность взглянуть на Вселенную вашими глазами. Но вы не хотите этим заниматься, уж не знаю, почему.
- Неправда, - запальчиво возразил галатор. – Мы многое делаем. Вы сами знаете, сколько информации получило от нас человечество. Я имею в виду – глобальное человечество, все разумные расы. Вы задаете вопросы, мы на них отвечаем. Чего же еще вам надо? Чтобы мы давали ответы на незаданные вопросы? А вам не кажется, что преждевременные знания не несут ничего хорошего? Можно и маленькому ребенку прочитать учебник по квантовой физике, с выражением прочитать, так, что малыш будет слушать с удовольствием. Но что он поймет, этот ребенок? И принесет ли это ему хоть какую-то пользу? Нет, друг мой Шубах, знания нельзя давать сразу, до них нужно дорасти.
- Но вам-то дали, - негромко сказал риддянин. – Вам лично. Причем, не дожидаясь, пока вы начнете задавать вопросы.
Юрий не нашелся, что ответить, и промолчал, сердито сопя. Вот всегда так, расстроено думал он. Вроде бы и возрастом мы примерно схожи, и жизненный опыт у меня побогаче будет. Но почему-то рядом с этой амфибией я частенько чувствую себя дурак дураком. Глупым внуком рядом с мудрым дедом.
- А хотите, я расскажу, как мне все это представляется? – вдруг спросил Шубах.
- Ну? – хмуро откликнулся Юрий.
Шубах лег на спину, раскинув руки. Малиновая горбушка солнца показалась уже из-за горизонта, по серебристой от росы траве протянулись длинные густые тени, и в этих тенях морщинистое лицо риддянина выглядело совсем по-человечески. Старый усталый человек, терзаемый глубоко скрытой душевной болью.
- Представьте – кто-то где-то открыл некий ценный ресурс, какое-то, например, месторождение чего-то важного. Это месторождение начинают разрабатывать, прокладывают к ним трассы для вывоза этого самого ресурса. И получается такая, знаете, дорога через дремучий лес. А в лесу кипит жизнь, и эта жизнь понятия не имеет ни о каких месторождениях, ни о каких дорогах, для нее это просто часть ландшафта. И вот лесные обитатели начинают выходить на трассу. И встречаются с мчащимися грузовиками, которые для них не грузовики вовсе, а некое новое явление природы. Некоторым зверушкам удается благополучно проскочить дорогу, некоторые – увы – погибают под колесами. А кого-то сбивают, но не насмерть. Водителю грузовика жаль несчастную животинку, он забирает ее с собой и передает в ветеринарную клинику. Добрые доктора лечат пострадавшего, заодно избавляют его от паразитов, вылечивают болячки, делают прививки. Изучают. А зверушки-то оказываются презабавными! Ласковые, смышленые, поддающиеся дрессировке. Почему бы не обучить их нескольким примитивным трюкам? Зверушкам от этого никакого вреда, а докторам интересно… А потом зверь выздоравливает, и его выпускают на волю, в естественную среду. Зверушка привязалась к своим спасителям, она охотно выбегает из леса, когда ее зовут, чтобы получить свою порцию ласки и вкусняшек, да и спасители радуются этим встречам – им приятно видеть, что животное пребывает в полном здравии и благополучии, что сородичи его приняли обратно в стаю. Но у спасителей много других дел, и встречи становятся все реже и реже. А потом источник ценного сырья иссякает. И бродит по опустевшей дороге брошенное, никому больше не интересное животное… нюхает воздух, призывно лает, исполняет заученные трюки, чтобы привлечь к себе внимание. И ждет – преданно, терпеливо… - Шубах помолчал. - Это не контакт, Юра, - тихо сказал он. – Это просто акт милосердия, и ничего больше. И вряд ли он повторится в обозримом будущем.
- Нет, - деревянным голосом сказал Юрий. – Вы ошибаетесь. Вы просто ничего не понимаете, вы высосали из пальца совершенно дурацкую теорию и рады. Но вы не галатор, Шубах, вы не знаете, что это такое – быть галатором. И поэтому ошибаетесь.
- Почему? – спросил риддянин.
- Потому что это унизительно! – с силой сказал Юрий. – То, что вы придумали, унижает не только меня, но и всю мою расу… и вашу, между прочим, тоже! Я так не хочу! И я точно знаю, что это не так! Нас ждут там, среди звезд! Всех нас: меня, вас… даже вас лично, старый вы упертый болван! И я очень надеюсь, что вы это поймете!
Вот сожрет вас ваш сын, вы еще немного поумнеете и поймете, хотел сказать Юрий, но вовремя прикусил язык. Повисло долгое тягостное молчание.
- Не слушайте меня, Юра, - вдруг сказал Шубах. – Я вам просто завидую. Я старый, усталый, завистливый брюзга, у меня приступ мизантропии. Мне сегодня предстоит умереть, а это, знаете ли, не прибавляет вселенского оптимизма. И в качестве извинения хочу предложить вам другую точку зрения, которую я тоже рассматриваю и считаю не менее вероятной… и не я один, если хотите знать… Да, ваша раса создана искусственно, с этим не поспоришь, но это не имеет принципиального значения. Вы еще очень молоды – вы, галаторы. На данный момент ваша раса находится в процессе формирования. По большому счету, ее пока еще нет, а есть отдельные личности, объединенные только лишь некими общими признаками. Вам предстоит долгий, трудный путь к единению и самоосознанию, и на этом пути неизбежны ошибки. Впрочем, успехи неизбежны тоже, и это дарит нам всем надежду. Вы, галаторы, сами не заметите, как станете взрослыми… вы уже взрослеете, прямо сейчас, на наших глазах. Пройдет еще немного времени, и вы осознаете свое место в этом мире, свое значение для этого мира и свою ответственность. И тогда родится новая великая раса. Я очень надеюсь дожить до этого дня.
Странный этот разговор был прерван самым неожиданным образом.
- Сукин ты сын, Воробей! – сказал кто-то. – Сбежать от меня вздумал, негодяй?
От неожиданности Юра подпрыгнул как ужаленный, обернулся – за его спиной стояла женщина и, нехорошо прищурясь, уперев руки в бока, в упор разглядывала его.
Красивая женщина, незнакомая… и, главное, совершенно непонятно было, откуда она взялась тут, космодром располагался по другую сторону холмов, а никаких других средств передвижения видно не было…
- Незнакомая, значит? А так?
Зрелая красотка вдруг превратилась в красотку юную – черное пламя кудрей, разметавшееся по плечам, влажный агат чуть раскосых глаз, нежная оливковая кожа. Юра встал, сделал шаг ей навстречу.
- Кармен? – неуверенно спросил он. – Это ты, Кармен? Это правда ты? Но как? Почему?
- Узнал, - с удовлетворением сказала женщина. – Вижу, узнал. Представляете, - ни чистейшем риддийском обратилась она к Шубаху, - бросил меня - юную, глупую, беременную. Столько лет скрывался - ни словечка, ни весточки… про помощь я уже вообще молчу! И кто же он после этого? Не подлец ли?
- Подлец, - согласился риддянин, с интересом разглядывая женщину. Ситуация его явно забавляла.
Женщина снова повернулась к Юрию.
- Между прочим, папаша, поздравляю – у вас дочь. Правда, уже взрослая, на коленки ее не посадишь, «козу» не сделаешь. Но это не беда, есть еще маленькие внуки… пока еще маленькие… Только нужно поторопиться – дети ужасно быстро растут… Между прочим, они просили передать привет любимому дедушке, которого видели только в новостях… а вот это я добавлю от себя лично!
Женщина не сдвинулась с места, не пошевелилась даже, но звук пощечины прозвучал очень звонко, а на щеке галатора мгновенно вспух ярко-красный отпечаток ладони. Женщина величественно кивнула.
- Вот так! И не вздумай искать меня, сукин сын!
Кармен исчезла, обдав оставшихся теплой волной. Глупо улыбаясь, Юрий прижал руку к горящей щеке. Вид у него был ошеломленный и счастливый.
- Шубах, - сказал он. – Вы слышали, Шубах? У меня внуки!
- Идиот, - сказал риддянин. – Молодой идиот. Стоит тут, понимаешь… Давай за ней, дурачок! Прощения проси! И за что только она тебя любит?
Полковник, как всегда, был точен – ровно в пятнадцать ноль ноль перед домом образовался портал в стиле эко милитари, и Полковник, держа в охапке огромный букет каких-то невиданных цветов, шагнул на Землю, едва не наступив на Героя, мирно спящего на солнышке. Герой, не разобравшись со сна, вознамерился было цапнуть нахала за ногу, но Полковник вдруг оказался в другом месте, и зубы одураченного щенка звонко клацнули в воздухе. Впрочем, расстроенным Герой не выглядел, он вскочил, шумно встряхнулся и потрусил за мужчиной, улыбаясь во всю пасть и размахивая хвостом. Из окна выглянула Джина, всплеснула руками и пулей вылетела из дверей. Ее легкая тоненькая фигурка заметно округлилась в талии.
- Мэл! – Джина подбежала к Полковнику, обняла его, сминая цветы, и замерла.
- Здравствуй, девочка, - ласково сказал Полковник, нежно целуя Джину. – Здравствуй, родная. Как ты?
- Скучно, - пожаловалась Джина. – Грустно. Одиноко. Мой муж – жестокий, черствый человек, он где-то там развлекается, а его жена сидит дома, как клуша.
- Беременная жена, - уточнил Полковник. – Которая обязана прежде всего думать о здоровье ребенка.
- Не понимаю, что мне может грозить там? – Джина ткнула пальчиком вверх, едва не выколов мужу глаз.
- Не знаю. И никто не знает. Может быть, и ничего. Но ты первая женщина-галатор, которая ждет ребенка. И рисковать я не хочу. Ты родишь на Земле, и это не обсуждается.
Джина душераздирающе вздохнула.
- Между прочим, - сказал Полковник, меняя тему. – Когда ты собираешься познакомить своих родителей с отцом их будущего внука?
- Никогда, - мстительно сказала Джина.
- Потому! Ты слишком старый. Ты в отцы мне годишься. Мама будет в шоке, а папа подаст на тебя в суд. И нас разлучат на века.
- Гм, - сказал Полковник. – А так?
Немолодой седовласый военный вдруг исчез, а вместо него вдруг возник бравый молодой лейтенант ВКС Геокосмоса с лихим чубом и белозубой улыбкой. Такой идеальный, что хоть на плакат помещай – «Вступайте в ряды ВКС!» Отступив на два шага, Джина окинула лейтенанта критическим взглядом.
- Сойдет, - милостиво кивнула она. – Родители будут в восторге. Подружки умрут от зависти. Родная сестра не переживет такого удара. Одна я буду чувствовать себя дура дурой, потому что мне не нравятся сопливые мальчишки. Мне нравятся зрелые мужчины.
- О, женщины! – вздохнул Полковник, принимая свой прежний облик. – Как вас понять? Про угодить я уж вообще молчу.
Рядом полыхнуло, громыхнуло, пространство расколола черная трещина Портала, и оттуда вывалились двое. Герой, возмущенный таким шумным бесцеремонным вторжением, громко залаял.
- Привет! – жизнерадостно сказал Спортсмен. – Мы не опоздали? Фу, собачка, фу!
Он совсем не изменился – все тот же красавец, юный бог. Только из глаз ушла прежняя наивная дурашливость, взгляд его теперь был серьезным, внимательным.
А вот Толстяк изменился очень, назвать его толстяком не решился бы сейчас даже самый придирчивый диетолог. Небольшой избыток жировой ткани обещал уйти в самом ближайшем времени, бицепсы, дельты и прочая мускулатура недвусмысленно заявляли о своем существовании, спина выпрямилась, прибавив Толстяку роста. Не Аполлон, конечно, и Аполлоном вряд ли будет, но на женское внимание рассчитывать может.
- А где все? – озираясь, спросил Толстяк. – Мы что, первые? Нам что, опять ждать?
- Подождешь, не облезешь, - добродушно сказал Спортсмен. – А ты молодец, Толстяк. Смотрю, времени зря не теряешь. Сам?
- Сам, - с гордостью подтвердил Толстяк, выпячивая грудь. – Никаких метаморфоз, никаких этих штучек-дрючек. Честная работа: железо, тренажеры…
- Молодец, - повторил Спортсмен.
- Как вы себя чувствуете, Джина? – спросил Стервятник.
Как всегда, его появление все прозевали – он умел появляться и исчезать внезапно и тихо, безо всяких внешних эффектов. Вот только что не было человека, а вот он уже здесь, сидит, развалясь, в воздухе как в кресле, закинув одну острую коленку на другую.
- Спасибо, - застенчиво сказала Джина. – Хорошо.
Она до сих пор робела перед Стервятником.
Последним к компании присоединился комиссар Фоссет… точнее, Советник Президента по специальным вопросам. Прибыл обычным путем, на одноместном флаере, приземлился, откинул фонарь и тяжело выпрыгнул наружу. Лицо его было помятым, под красными глазами набрякли мешки, и было понятно, что бедолага уже давно не спал как следует.
- Привет честной компании, - буркнул Советник. – Уф, жара... Джина, деточка, не дай старику помереть, сделай что-нибудь холодненькое.
Тотчас перед ним возникла запотевшая кружка пива с пышной шапкой пены, позади – удобное кресло, в которое Фоссет тут же повалился со стоном наслаждения. Отхлебнул из кружки, украсив потную физиономию «усами», довольно крякнул.
- Ну, что ж, раз все в сборе, можем начинать.
- Эй, погодите! – встрепенулся Спортсмен. – А Красотка? Как же без нее?
Советник ухмыльнулся в пенные усы:
- Красотка не придет. Велела передать, что заранее со всем согласна и присоединяется к большинству.
- Не придет? – огорчилась Джина. – Почему?
Ей очень хотелось поболтать с Красоткой, пошушукаться о своем, о женском, поделиться своими волнениями, выслушать советы. Мужчины – это мужчины, толстокожие бронированные существа, а женщину может понять только женщина.
- Артемида настигла свою дичь, - объяснил Фоссет. – Неверный возлюбленный повержен и взят в плен. Теперь у них медовый месяц, и они очень просили, чтобы их не беспокоили… Ладно, оставим влюбленную парочку в покое и перейдем к делу. Хочу вас поздравить: Президент весьма впечатлен вашими успехами. – Он поклонился Стервятнику, салютуя кружкой; Стервятник молча кивнул в ответ. – Предложенная вами тема «Новый путь» утверждена, ваша группа в полном составе переходит в мое подчинение.
Стервятник насмешливо фыркнул; Советник Фоссет развел руками, словно извиняясь, - бюрократия, мол, ничего не поделаешь.
- Деньги под эту тему уже выделены, со дня на день начнется строительство центра подготовки. И в связи с этим такой вопрос – сколько людей в год вы сможете сделать галаторами? Приблизительно, плюс минус…
Стервятник пожал острыми плечами:
- Из тех, кто пройдет отбор, - всех. Нас шестеро; каждый из нас способен увести в С-тоннель по пять человек в день. В году триста шестьдесят пять дней… и если вы поставите дело на поток… Ну, считайте сами…
- Плюс ваши прежние подопечные, - подхватил Фоссет. – Думаю, они тоже не откажутся поучаствовать в таком великом деле!
Стервятник покачал головой.
- Увы, комиссар… ох, простите, - Советник! Мои, как вы выразились, прежние подопечные – просто галаторы. Не меньше, но и не больше. Они не способны…м-м-м… делать других галаторов. У них нет для этого… э-э-э… скажем так, определенных качеств.
- А у этих есть? – Фоссет кивнул на молчащих Толстяка, Спортсмена, Полковника и Джину.
- А у этих есть. Их я готовил по новой методике. Беда в том, что методика еще не отлажена. Срабатывает примерно один раз из трех. Но в будущем, я думаю…
- Эй! – возмутилась Джина. – Мы что, получается, подопытными кроликами были?
- А что тебя не устраивает? – удивился Спортсмен. – Жива, здорова… ребеночка, вон, ждешь.
- Но мы рисковали! Мы могли погибнуть!
- Ну ведь не погибли же, - примирительно заметил Толстяк.
- Джина, девочка моя, ну ты же там была! Как там можно погибнуть?
- А ты его не защищай! Между прочим, я чуть не умерла от страха.
- Женщины… О, эти женщины! Даже если они галаторы…
- Молчите, Сулик! Умоляю вас, только молчите!
- Нет, пусть скажет, что он имеет против женщин?
Советник Фоссет их не слушал. Откинувшись в удобном кресле, он смотрел в небо.
Тридцать человек в день, думал он. Девятьсот в месяц. Десять тысяч в год – это в лучшем случае. Это если мы действительно поставим дело на поток. В пересчете на наши миллиарды, это капля в море. Но все же, все же…
Когда-нибудь Земля опустеет, думал Фоссет. Наступит день, когда человечество переберется в дом попросторнее. Увы, многие не доживут до этого дня – уж слишком медленно движется очередь за бессмертием и всемогуществом. За прошедшие полгода всего две тысячи триста восемнадцать новых галаторов, созданных без участия сверхцивилизации.
Значит, надо форсировать процесс! Надо увеличивать группу Ведущих – тех, кто умеет делать новых галаторов! Бросить на это все силы! Подключить институты, клиники… школы, в конце концов! И – армия! Нельзя забывать про армию! Уж там-то дело поставлено правильно: есть приказ, и его надо выполнять, не рассуждая.
Очень скоро у нас будут Ведущие. Много Ведущих! Надо предложить Президенту – пусть возьмет это дело под личный контроль. Это раз. Надавить на Стервятника – чего он тянет со своей методикой? – это два. А еще…
Его размышления прервала трель уникома – это был инспектор Егоров.
- Шеф, у нас плановый возврат, - доложил он. – Номер…
Фоссет вскинул руки ладонями вперед.
- Стоп! Это уже не ко мне! Это к Лайнелу… э-э-э… к комиссару Ништу. Теперь он ваше прямое начальство.
И отключился, не дав озадаченному инспектору слова сказать. С сожалением допил пиво, встал, потянулся.
- Пойду работать, - со вздохом сказал он. – А вы тут… того… - он погрозил пальцем. - Не бездельничайте без меня. Дайте мне методику, ребята, хорошую рабочую методику. И тогда вот где у нас будет эта ваша сверхцивилизация. – Фоссет сделал неприличный жест.
- Не наша, - буркнул Стервятник.
- Не ваша, - согласился Фоссет. – Ладно, пойду.
Он шел к флаеру – сильный, уверенный в себе человек, а шестеро галаторов молча смотрели ему вслед. Тихонько вздохнув, Джина прислонилась головой к плечу мужа, уголки ее губ печально опустились.
- Не надо его жалеть, - сказал Стервятник. – Ему бы не понравилось.
Что ж, думал Фоссет, шагая к флаеру. Ну, не прошел я этот чертов отбор… не стану галатором… Ну и ладно, не очень-то и хотелось!
Вру! Хотелось. Очень. Я же ведь чуть не спятил, когда понял, что я один из тех несчастных, которым не суждено пройтись пешком среди звезд… я же чуть… А, ладно, что теперь!
Утешает ли меня мысль, что я не один такой? Да, пожалуй, утешает. Таких, как я, немало, процентов десять взрослого дееспособного человечества. А еще прибавь сюда религиозных фанатиков, ментальных инвалидов, глубоких стариков… Отличная компания собирается, ничего не скажешь! Перспективная!
Одно хорошо – нас не бросят. О нас позаботятся. Так что жизнь продолжается, господа, жизнь продолжается!
Следом за Советником увязался Герой. Притворно рыча, он прикусывал руку человека, приглашая поиграть. Фоссет ласково потрепал щенка по голове, сел в флаер, серебристая капля взмыла в воздух и скоро затерялась среди облаков.
