-1-
Конечно, тот факт, что карийцы внешне так похожи на людей, поначалу всех сбил с толку. С ними оказалось легко договариваться и торговать, и это было главным. А на мелочи вроде физиологии или, скажем, биохимии никто и не заморачивался. Ну, любят карийцы черный перец горошком, так любят, что готовы платить за него втридорога, ну и что? Прямая выгода и нам, и им. Так что вопросов по поводу этой странной любви никто не задавал. А зря, как оказалось.
Справедливости ради надо сказать, что наши ученые умники подозревали неладное и даже требовали приостановить поставки перца на Карию, пока они со всем не разберутся. Наивные существа! Что значат какие-то там научные исследования по сравнению с выгодой? Так что торговля не только продолжилась, но и возросла.
А потом, когда перед ошеломленными землянами предстала истина во всей своей неприглядной красе, было поздно – все население Карии поголовно подсело на черный перец горошком, как люди подсаживаются на табак, алкоголь и прочую дрянь. Причем, «поголовно» вовсе не было фигурой речи – зависимостью страдали все, начиная от годовалых младенцев и кончая глубокими стариками. И для этого им не нужно было самим жевать этот чертов перец, за них это делали «поглотители», как называли их карийцы.
Закинув в рот десяток-другой жгучих горошин, «поглотитель» погружался в транс; его освободившееся подсознание выдавало образы и видения, одно причудливее другого, а потом транслировало эти видения всем желающим. И все население планеты охватывала эйфория.
Целая раса наркоманов! И случилось это по вине землян! От этой мысли можно было сойти с ума. И сходили. Кое-кто, не выдержав груза ответственности, даже пустил себе пулю в лоб.
Конечно, торговля была спешно свернута, все земные миссии, торговые представительства и прочие организации были спешно отозваны с Карии, осталось лишь посольство, битком набитое биохимиками, психологами и прочей ученой братией, но это ничего не изменило – карийцы требовали свой черный перец горошком.
Разумеется, дураками они не были, и сперва попытались вырастить перец у себя. Но из этого ничего не вышло – поставляемые на другие планеты растения и животные были стерильны. Земля не собиралась разрушать сложившиеся биогеоценозы.
А потом начался второй акт драмы: получив окончательный и бесповоротный отказ, карийцы объявили землянам войну. И война эта была очень, очень странной.
- Каждый день десять моих соотечественников будет кончать жизнь самоубийством, - объявил посол Карии, достопочтенный Батан Куч. – Согласно Кодексу Чести, которого обязано придерживаться любое разумное существо, постигшее мораль и этику, десять ваших соотечественников обязаны будут ответить нам тем же. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не уступите нашим требованиям. Или, - добавил достопочтенный Куч торжественно, - пока какая-нибудь раса не истребит сама себя.
Посол Земли не верил собственным ушам. Он впервые в жизни столкнулся с шантажом подобного рода.
- А если мы откажемся? – спросил он, вытирая потный лоб дрожащей рукой. – Видите ли, самоубийство является тягчайшим грехом согласно нашим верованиям.
- Тогда вы покроете себя несмываемым позором, - невозмутимо ответил достопочтенный Куч. – А мы продолжим войну. Итак, я вас спрашиваю – вы дадите нам перец?
- Да погодите же! – воскликнул несчастный посол. – Так дела не делаются! Надо собрать комиссию…
- Спрашиваю второй раз – вы дадите нам перец?
- … обсудить проблему со всех сторон…
- И в третий раз спрашиваю – вы дадите нам перец?
- … найти приемлемое решение! Потому что мы не можем позволить вам деградировать!
- Итак, ваш ответ?
- Нет! – совсем не дипломатически прорычал посол. – Нет, черт вас всех возьми!
- Очень хорошо, - сказал достопочтенный Куч и умер.
Просто упал там, где стоял, абсолютно бездыханный, и вместе с ним умерли девять карийцев, составлявших его свиту.
Такого унизительного поражения Земля еще никогда не переживала. Позволить целой разумной расе истребить себя быстро или истребить себя медленно – ничего себе выбор!
Самое ужасное, что внешне ничего не изменилось: карийцы, как и прежде, ходили на работу и на свидания, гуляли с детьми, учились, посещали развлекательные мероприятия. Словом, вели самый обычный образ жизни. Но каждый день десять из них кончали жизнь самоубийством, не делая скидок на пол и возраст. Не забывая любезно оповещать об этом землян, пересылая в посольство видеозаписи.
- Не могу, - хрипло сказал посол, с ужасом глядя на труп пятнадцатилетнего светловолосого паренька. – Не могу больше. Что же они творят, уроды? Это когда-нибудь закончится?
- Нам нужен год, - сказал биохимик с красными от недосыпа глазами. – Хотя бы год. Мы разберемся в их метаболизме, поймем, какое именно вещество вызывает зависимость, и синтезируем более слабый аналог. Потом еще слабее и еще. До тех пор, пока этот чертов перец не станет для них чем-то вроде кофе для нас.
- Да вы понимаете, сколько их за этот год умрет? – взорвался посол. – Думаете, они нам это простят? Мы себе это простим?
- Ничем не могу помочь, - огрызнулся биохимик. – Сами напортачили, умники. Мы всего лишь разгребаем за вами ваше дерьмо.
Упрек был справедливым, и посол промолчал.
Правда, нужно отметить, что не одни биохимики не спали ночами. Земля сделала ставку на ксенопсихологов, пытаясь хоть как-то уменьшить разрушительный эффект от своих непродуманных действий, но карийцы упорно игнорировали все попытки контакта. Просто смотрели на психологов как на пустое место и дальше занимались своими делами.
Единственный кариец, кто согласился разговаривать с землянами, был Верховный Столпец, Благочестивый Дарай. Но, боже мой, что это были за разговоры!
- Вы дадите нам перец? – спрашивал он и, не услышав в ответ твердое «Да» с благодушным видом кивал головой. В ту же минуту умирало еще десять карийцев, уже сверх обычной дневной нормы.
Нужен был опытный переговорщик, и на Карию отправился Алан Готлиб.
-2-
Кария встретила меня неприветливо. Мрачный полковник, весь затянутый в мундир, как в броню, сверлил меня взглядом. Стоящие за его спиной капралы космической пехоты не отставали от своего командира, так что я всерьез опасался, что они проделают во мне дыру.
- Вы не Готлиб! – прорычал полковник.
- Разумеется, нет, - согласился я. Глупо отрицать очевидное.
- А где Готлиб? Мы ждали именно его.
- Возникли непредвиденные обстоятельства, - объяснил я. – Поэтому переговорщиком буду я.
Я нисколько не соврал. Ведь доза снотворного в коктейле, которую бедняга Алан принял по незнанию, может считаться непредвиденным обстоятельством, правда же? Сейчас он сладко спит в моем номере отеля и будет спать еще минимум сутки. И что? Оставить бедную Карию без переговорщика, на произвол судьбы? На это я пойти не мог.
Полковник углубился в изучение моих документов, отсканировал мне сетчатку, взял кучу биопроб, сверил с моим ген-индексом.
- Кажется, все в порядке, - неохотно сказал он.
Еще бы не в порядке! Если я сам, лично, назначил себя переговорщиком на Карию, угробив на это дело почти два дня. Ну, зато и сделано было все так, что комар носа не подточит: обладатель научных степеней по социологии, психологии, ксенопсихологии и прочих смежных областей, лауреат «Премии мира», скромный пастор Вульф был готов к работе. А его полномочиям, заверенным всеми верховными чиновниками Лиги, мог позавидовать сам господь бог.
Ознакомившись с ними, полковник стал сама любезность.
- Вы, наверное, захотите отдохнуть с дороги? Вам приготовлен прекрасный номер.
- Как я могу отдыхать, зная, что каждый день умирают ни в чем не повинные аборигены? – совершенно искренне возмутился я.
- Но вас ждут! С вами хочет побеседовать чрезвычайный и полномочный посол, чтобы дать вам точные инструкции. С вами хотят встретиться наши эксперты, чтобы проконсультировать вас.
- Все необходимые инструкции я уже получил там, - сухо сказал я, ткнув пальцем в зенит. Чем привел бедного полковника в некоторое замешательство. – А в консультациях профанов, загубивших контакт, я не нуждаюсь.
На это полковнику возразить было нечего, и он сдался. Не без внутреннего сопротивления – очевидно, на мой счет (вернее, на счет бедняги Готлиба) ему даны были четкие указания.
- Позвольте ваш багаж?
- Вот мой багаж, - сказал я, протягивая ему библию в богато украшенном переплете. Я сам придумал и воплотил этот дизайн и остался доволен, хотя строгий критик наверняка бы признал его вульгарным и вычурным. – Святое слово! Вот самый лучший багаж для истинно верующего, что на этом, что на том свете… Не будем терять времени, сын мой, давайте постараемся спасти как можно больше невинных душ.
Я действительно торопился – любая непредвиденная ерунда грозила сорвать мои планы. Даже в самой тщательно подготовленной операции всегда есть место случайностям, а я свою готовил в спешке и, конечно, не мог предусмотреть всего. Поэтому я стремился как можно быстрее сменить общество недоверчивого служаки на общество Благочестивого Дарая. Только рядом с ним я буду чувствовать себя в относительной безопасности.
Храм, который избрал своей резиденцией Верховный Столпец, располагался на окраине города, в десяти минутах лета от космопорта. Но я заявил, что хочу ознакомиться с городом поближе, поэтому мы не полетим, а поедем.
- Вы же торопитесь, - нахмурился сопровождающий меня полковник.
- Вы собираетесь учить меня моей работе, сын мой? – кротко спросил я, и на этом дискуссия закончилась, не начавшись.
- По-моему, сейчас не время любоваться достопримечательностями, - буркнул полковник, но послушно перевел аэромоб в наземный режим.
Я был с ним абсолютно согласен. И не город как таковой меня интересовал, а его жители. Конечно, я перелопатил кучу материалов по Карии, составил свое мнение о карийцах. Но одно дело теория, а совсем другое – практика. И сейчас, пока аэромоб мчался по прямым широким проспектам, пробирался по тесным лабиринтам кривых улочек, стоял на светофорах, я внимательно разглядывал аборигенов.
Их сходство с людьми было потрясающим. Конечно, есть незначительные различия в пропорциях тела, и уши у них острые и волосатые, и пальцев на руках не пять, а четыре, но! Засунь местного парня на стадион в Москве во время финального матча или в бар на Манхэттене, да никто и внимания на него не обратит! Это что касается внешности. Что касается всего остального…
Больше всего меня поражала атмосфера расслабленности, царящей в обществе, этакого тотального благодушия. Никто не куда не спешил, все друг другу уступали, и вообще были доброжелательны и предупредительны. Но над всем этим словно бы нависало легкое облачко усталого равнодушия и безразличия.
Вы скажете, что я все это себе придумал? Что невозможно за одну короткую поездку, да еще не выходя из машины, составить мнение о целом населении планеты? Наверное, вы правы. Но если бы вы побывали на Карии в то время, вы бы меня поняли.
Кроме того, я очень доверял мнению Коротышки, одного головастого парня из аналитического отдела.
-3-
Храм, который выбрал для своей резиденции Верховный Столпник Дарай, мне понравился – мощные стены, отсутствие окон, толстенная деревянная дверь, окованная железом. Если что, отштурмовать такое укрепсооружение будет непросто. Впрочем, я надеялся, что до штурма дело не дойдет.
Дарай сидел за накрытым столом и обедал. Судя по количеству блюд, чревоугодие на Карии не возбранялось. Рядом с ним, на полу, сидел десяток молодых карийцев, одетых в монашеские балахоны – десяток внеочередных смертников, готовых умереть по одному слову своего повелителя. И все они уставились на вошедшего меня.
- Вы принесли нам перец? – ласково спросил Дарай.
- Я принес вам кое-что получше, - сказал я, поднимая библию над головой.
Конечно, не все мои соотечественники религиозны, но все же определенное почтение к предметам культа у них есть. Я рассчитывал, что мою библию не будут изучать слишком уж тщательно, и мой расчет оправдался – на нее вообще не обратили внимания.
Наверное, техники посольства были сильно удивлены, когда следящая аппаратура, которую мне навязал полковник, ослепла и оглохла. И никто не увидел, как я, не теряя времени, подошел в Дараю и без затей воткнул ему в шею небольшой шип, смазанный парализатором.
Благочестивый вздрогнул и обмяк, выпучив глаза. С монахами я тоже не церемонился, благо шипов, из которых состояло слово «Библия», хватало с избытком.
Карийцы не оказали никакого сопротивления – добрый, миролюбивый народ, давно забывший, что такое война и убийство. Я даже немного расстроился, потому что их поведение подтверждало худшие прогнозы Коротышки. Но сейчас такая покорность была мне только на руку.
Я перешагнул через лежащих монахов, уселся напротив Дарая.
- Я не принес вам перца, - сказал я. – Но зато я знаю, как вам его раздобыть. Сколько угодно чудесного черного перца горошком. Может, поговорим об этом?
Начет «поговорить», это я немного преувеличил – говорил я, а Благочестивый слушал. Вынужден был слушать, потому что парализующий состав, изобретенный, кстати, самими карийцами, не лишал их сознания, зрения и слуха, а просто обездвиживал.
И я говорил, говорил, говорил. До тех пор, пока гнев в глазах Дарая не сменился задумчивостью, потом пониманием, а потом восторгом. И лишь после этого я ввел старику антидот.
Старик тут же закашлялся, потом схватил бутылку вина и припал к горлышку, дергая острым кадыком.
- Великолепный план, - наконец прохрипел он, вытирая губы четырехпалой ладонью. – Прекрасный план. Только ты не учел одного, землянин: мой народ очень миролюбив. Мы не умеем воевать. Мы не знаем, как брать заложников. И мы не хотим никого убивать!
- Ничего, - успокоил я его. – Всему этому я вас научу. С вашей мотивацией вы очень скоро станете отличными вояками. Ну а пока я все сделаю за вас.
Как ни жаждал старина Дарай перцу, но подозрительность и недоверчивость взяла верх.
- Как мы можем быть уверены, что ты нас не обманываешь? Что это не подлый трюк, чтобы заманить нас в ловушку?
- Ловушка? – со всей возможной искренностью изумился я. – Хороша ловушка, из которой вы в любой момент можете выбраться! Что вам мешает отказаться от моего плана и вернуться к вашим самоубийствам?
Дарай подумал немного и согласился с моими доводами. Мы еще разок прошлись по некоторым пунктам нашего соглашения, выпили по бутылочке прекрасного вина, размякли душой и поклялись друг другу в вечной дружбе. Мы совсем забыли про валявшихся на полу монахов, но они сами очухались, и это напомнило мне о времени.
Пора было приступать к решительным действиям.
- Дарай, дружище, ты можешь организовать связь с нашим посольством? Мне нужен большой экран и громкий звук.
Дарай икнул и величественно махнул рукой куда-то в угол:
- Там!
Я осмотрел весьма приличный даже по нашим меркам коммуникатор, остался доволен и выключил свою «глушилку», вмонтированную в библию. Тотчас засветился прямоугольный плоский экран, и я несколько минут молча любовался суетой, царящей в посольстве. Я бы даже назвал это паникой: мелькали мундиры и строгие пиджаки, кто-то раздавал команды начальственным басом, кто-то истерически требовал чего-то. И никто никого не слушал. Это был именно тот эффект, на который я рассчитывал.
Честное слово, прошло минут пять, не меньше, прежде чем эти разгильдяи заметили меня.
- Кто вы такой? – завопил чрезвычайный и полномочный посол, размахивая руками. От его былого благообразия не осталось и следа, посол был красный и взъерошенный, как мальчишка-первоклассник. – Где, черт возьми, Готлиб? И что, черт возьми, у вас там происходит?
Неожиданно посла унесло в сторону, а его место занял генерал. Да еще какой! Волевой подбородок, твердый прищур льдистых глаз, затканные золотой канителью погоны… Орел, чистый орел!
- С вами говорит генерал Браун, - негромко, но очень внушительно произнес он, и я невольно вытянулся в струнку. – Докладывайте, пастор.
- С вами будет говорить Верховный Столпец Карии, Благочестивый Дарай, - очень торжественно провозгласил я.
И старина Дарай блестяще справился со своей ролью, недаром мы несколько раз прорепетировали его выступления. Конечно, он был слегка пьян, но я надеялся, что мои соотечественники сочтут это добрым знаком – приказы о самоубийствах он отдавал на трезвую голову. Для и для самого Дарая опьянение сослужило добрую службу, в таком состоянии он мог врать легко и непринужденно.
Суть его короткой, прерываемой громкой икотой речи, сводилась к следующему: надо забыть все, что было плохого, и рука об руку двигаться в светлое будущее. Земляне и карийцы братья навек, бла-бла-бла… И чтобы скрепить узы дружбы, он, Верховный Столпец, приглашает к себе в гости следующих землян…
И старина Дарай зачитал список из пяти фамилий. Этот список я составил сам, и первым в нем шел чрезвычайный и полномочный посол. К этой жирной жабе у меня были свои счеты, ведь это с его попустительства заварилась кровавая каша на Карии.
Надо ли говорить, что земляне согласились? Согласились? Да они пришли в восторг, и уже через час торжественная процессия вошла в дверь храма.
А еще через десять минут я вызвал на связь генерала Брауна.
-4-
- В чем дело? Что у вас там происходит?
Генерал с недоумением разглядывал пятерых сотрудников посольства, сидящих вдоль стеночки, со связанными руками и с кляпом во рту.
- Захват заложников, - любезно объяснил я. – Слышали о таком? По глазам вижу, что слышали.
Генерал скрипнул зубами, с ненавистью глядя на меня. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто проделал эту штуку.
- И что же ты хочешь? – ледяным тоном процедил он.
- Не я – мы, - поправил я, обводя рукой своих карийских друзей. Сбившихся в кучку, изрядно оробевших друзей. – Мы хотим. Все того же – отличного черного перца горошком. В обмен на пленников, разумеется. Тысяча зерен за каждого пленника.
- Чушь какая, - с отвращением сказал генерал. – Бред. Еще раз спрашиваю – что ты хочешь?
- Еще раз повторяю – тысяча зерен перца за пленника. И поторопитесь – у моих друзей кончается терпение, и скоро они начнут убивать. Слышите? Убивать! А не только кончать жизнь самоубийством.
Генерал оскалился:
- Они не могут никого убить. Это противоречит их морали!
- Зато я могу, - гнусно ухмыльнулся я.
С этими словами я демонстративно достал из кармана сутаны лазерный пистолет и навел его на посла. Целился я точно в лоб, чтобы наверняка.
- Считаю до трех! Раз!
Генерал побледнел.
- Ты не посмеешь, - хрипло сказал он.
- Посмею! Два!
- Прекрати немедленно, придурок!
- Тысяча зерен перца за землянина! Ну? Ваше слово, генерал? Я жду!
Генерал беспомощно разевал рот, как рыба, выброшенная на берег.
- Три! – объявил я и выстрелил в посла. Тот сполз на пол, пару раз дернулся в конвульсиях, вытянулся и затих.
Генерал окаменел. Карийцы тоже окаменели, глядя на меня с суеверным ужасом. Их психика сейчас подвергалась серьезному испытанию, но я надеялся, что скорая эйфория поможет им избавиться от последствий шока.
- Так что, генерал? Мне продолжать? Или вы все-таки выполните наши требования? Учтите, если через двадцать четыре часа перца не будет, то… Ну, вы понимаете, - и я выразительно помахал пистолетом.
- Иуда, - выплюнул генерал. – Предатель рода человеческого. Будь ты проклят.
… Через сутки четверо рыдающих от счастья сотрудника посольства были освобождены. Тело посла я отказался отдавать. Ну, не то, чтобы совсем отказался, просто потребовал за него огромный выкуп – нормальные жизнеспособные семена перца, который мои новые друзья без ограничений смогли бы выращивать на своей плодородной планете. И очень надеялся, что Лига на это никогда не согласится.
Я намеренно шел на обострение конфликта, мне нужно было, чтобы карийцам некуда было отступать. Именно поэтому я и повязал их кровью.
Я не боялся штурма. Во-первых, у моего генерала не было на это полномочий. Во-вторых, храм, похожий на крепость, окружила огромная толпа ликующих карийцев, фактически заслонивших меня своими телами. И пока они взахлеб ловили свою порцию перченого счастья, я переоделся в монашеский балахон, нахлобучил на голову капюшон и под шумок выбрался наружу.
Впереди меня ждала большая работа.
-5-
Я недаром остановился на тысяче зерен перца за каждого заложника, хотя мог бы потребовать и больше. Четыре тысячи горошин – это такая малость, их едва-едва хватило, чтобы удовлетворить потребности ближайшей округи. А девяносто девять целых и девяносто девять сотых населения Карии бешено завидовало счастливчикам, и готово было на все, чтобы получить вожделенную дозу.
Мне не составило особого труда сколотить несколько боевых отрядов из молодых отчаянных ребят. Вооружившись красноречием, личным примером и доверительной грамотой, подписанной самим Верховным Столпцом, я вдохновлял свои банды наркоманов на подвиги, о которых они раньше и помыслить не могли. Мы устраивали рейды по Карии, отлавливая малочисленные научные группы землян; мы совершали налеты на фактории в лучших традициях Дикого Запада; мы брали заложников и бешено торговались за каждое зернышко перца.
Протестные самоубийства потихонечку сходили на нет. И этому весьма способствовал старина Дарай, которому я честно выделял десятую долю от каждого выкупа.
А потом мы вышли в Космос. Ну как – вышли? Просто я пинками заставил карийцев поднять свои ленивые задницы и расконсервировать их космические корабли. Неплохие корабли, скажу я вам, хоть и немного устаревшие; но немало планет Лиги могли только мечтать о подобном. И это сразу расширило наши возможности.
Мы захватывали маломаневренные торговые лохани и небольшие пассажирские суденышки; мы налетали ниоткуда и исчезали в никуда, благодаря тому, что я без труда взламывал базы диспетчерских центров. Нас не интересовали грузы и драгоценности пассажиров, мы вели себя предельно корректно и требовали только одного: перца, перца, как можно больше перца!
Конечно, совсем без жертв не обошлось, особенно в начале. Несколько раз пришлось стрелять, но делал это я, лично, не доверяя слабому духу карийцев. И делал это без всякого удовольствия, вы уж поверьте. Просто для того, чтобы доказать серьезность наших намерений.
Плохо обученные, неопытные пилоты, карийцы попадали в плен пачками, но наша мощь от этого меньше не становилась: Кария в бешеном темпе штамповала малотоннажные маневренные корабли, а желающих поднять их в космос, было столько, что очередь была расписана на несколько лет вперед. И карийцы с успехом продолжали свою перцовую войну.
Вы спросите, почему же Лига не покончила с нами одним ударом? Что ж, я вам отвечу. По большому счету, от карийцев вреда было немного. Грузы оставались нетронутыми, корабли – неповрежденными, а заложники возвращались в полном здравии и в сильном раздражении. Ну а к убийствам мои друзья-наркоманы и вовсе были непричастны, за этим я следил строго. Так за что же их, спрашивается, уничтожать? Их, скорее, лечить надо. Всю расу, все население планеты.
Кстати, обыватели быстро просекли этот момент, и при встрече с карийцами никакого сопротивления не оказывали. Зачем? Ведь пройдет несколько дней, и они благополучно отправятся дальше по своим маршрутам. Зато потом будет о чем рассказать! Ну и приятным бонусом – компенсация за моральные страдания.
Конечно, лично на меня была объявлена настоящая охота, и несколько раз я был на волоске от поимки, а то и гибели. Но всегда как-то выкручивался, доводя до белого каления космический флот Лиги и лично генерала Брауна. Он, видите ли, поклялся собственноручно пристрелить меня, как бешеного пса, и делал все, чтобы клятву свою сдержать.
Так продолжалось почти полтора года, а потом со мной связался мой шеф. Просто возник в голосфере, мрачно разглядывая мою осунувшуюся физиономию.
- Возвращайся, авантюрист, - буркнул он. – Смертная казнь откладывается.
И, поверьте, в этой шутке было очень мало от шутки!
-6-
Мой план сработал. Ну, конечно, не совсем мой, в его разработке участвовала уйма людей. Но я тоже приложил к нему руку. И мозги, внеся небольшие коррективы.
Потеря интереса к окружающему миру, стагнация, замыкание расы саму на себя – бог его знает, почему такое происходит, но это случается даже с высокоразвитыми цивилизациями. Даже, я бы так сказал, по большей части с развитыми. Карийцы одной ногой уже стояли на этой дороге, ведущей в никуда. А тут еще мы со своим проклятым перцем…
Помню, как-то раз Коротышка высказал такую мысль: мол, если бы на Карии случился какой-нибудь социальный взрыв, революция какая-нибудь, то, возможно, они бы сумели выбраться из этой трясины. Старина Готлиб разнес идею мальчишки в пух и прах, просто мокрого места от нее не оставил. А я вот призадумался. И решил действовать. Потому что навряд ли я бы сумел усугубить ситуацию, она и без того была хуже некуда. Ну а в крайнем случае, мы всегда могли вернуться к первоначальному плану.
Подгоняемые чрезвычайными обстоятельствами, ученые умники управились за десять месяцев, и первая партия «облегченного» черного перца горошком поступила в обмен на очередную партию заложников. Я не химик, я не генетик, я в этом ни черта не разбираюсь. Знаю только, что пиролин, придающий перцу жгучий вкус, уже не вызывал у кариян прежней эйфории. Так, что-то вроде того, как если бы мы с вами выпили пару баночек пива. Кроме того, геномодифицированный пиролин дарил моим воинственным друзьям жесточайшее похмелье, так что интерес к этому делу у них стал стабильно снижаться.
А вот интерес к космическим полетам никуда не делся, и вступление Карии в Галактическую Лигу было лишь вопросом времени. Так, во всяком случае, сказал мне шеф после моего возвращения на Землю.
-8-
Да, кстати, все «убитые» мной благополучно «воскресли» и вернулись домой. Само собой, без участия старины Дарая дело не обошлось, мне пришлось посвятить его во все тонкости своего плана. Его и еще пару тысяч карийцев. Без них я бы не справился. Это они организовали доставку «трупов» на маленький островок в океане, это они заботились о моих соотечественниках, исполняя их капризы. И это они держали язык за зубами, даже попав в плен. Впрочем, о плене у них сохранились самые теплые воспоминания.
Конечно, мне пришлось оплатить моим соотечественникам пластические операции – ожог от лазера, это ожог от лазера, он оставляет шрамы. Но что делать? Мне нужна была убойная достоверность, и я ее получил. Труп с обугленной дыркой во лбу – зрелище не для слабонервных, оно придавало моим словам убедительности. А то, что выставленный на минимальную мощность луч лазера поражал заранее усыпленных людей… ну, я надеялся, что этого никто не заметит в суматохе. А если и заметит, то не станет особо разбираться.
Так и вышло.
Вообще-то первоначальный план по спасению Карии был практически безупречен, и приводил к нужному результату со стопроцентной гарантией. Он имел только один, но очень существенный, на мой взгляд, недостаток: он был рассчитан на долгое, слишком долгое время. А мне было просто жаль ни в чем не повинных карийцев - они-то умирали по-настоящему, без дураков.
