Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

1-я часть

Гончие псы

3

Лейтенант Слейтон , ты что себе позволяешь!

Полковник Вэнс вскочил из-за стола и пошёл вокруг меня, вытянувшегося по стойке «смирно», потрясая бумагами. Старательный капитан попался, его хватило на три листа.

-Кража, распитие спиртного, драка с вышестоящим офицером…

Пока полковник распылялся, я спокойно рассматривал его рабочий стол, пытаясь найти на нём хоть один свободный уголок. Получалось не очень. Три телефона, компьютер, две громадные стопки бумаг. Я даже не заметил, откуда конкретно полковник вытащил эту докладную. Может, из-под кобуры?

На все обвинения Вэнса мне, в общем, было плевать. Мои охотники, хоть и были самым распоследним сбродом из смертников и уголовников, были не в его власти. Этот проект курировал лично «советник короля», Стефан Блеквуд. А он отсюда в тысячах миль. Да и самому полковнику не нужны лишние проблемы, так что я спокойно ждал затишья.

А затих полковник тогда, когда перечислил по матери всех охотников и лично лорда Стефана, и трижды проклял тот день, когда согласился на этот «эксперимент» в своей части. После чего наконец уселся обратно за стол и начал сверить меня взглядом, словно прикидывая, прикопать ли меня в тихом уголке, или снова отпустить на все четыре стороны.

Насколько я знаю полковника, он выберет второе. Нет, я ничего плохого не могу о нём сказать. Вэнс отличный офицер, просто ему уже вконец осточертело это место. А каждый подобный рапорт, поданный наверх, отдалял его от желанного тихого кабинетного места в городе, где хоть иногда появляются тучи и идёт дождь. Так что я выждал минуту и сказал:

- Полковник, у парней и так нервы на пределе. На прошлой неделе потеряли четверых. Как по мне, лучше уж такие залёты, чем проблемы из-за нервов на задании…

- Пятерых – поправил меня полковник. – Мясник умер ночью. Пока вы «расслаблялись».

- Стоп-стоп. У него же…

- Да, считай что царапина. Не повезло с уколом «ржавчины». Да садись ты!

Я грохнулся на потёртый кожаный диван, растянувшийся вдоль стены, а полковник достал из стола и швырнул мне жетон. Уже пятый такой за последнюю неделю. Помолчал немного и спросил:

- Новых посмотришь?

И придвинул ко мне лежащую на краю стола папку. Сборная солянка из всех свежеиспечённых преступников со всех полков Гвардии. Я бегло пролистал её. Двое убийц, десяток дезертиров, воры… ничего годного. Спросил только:

- А замены Мяснику не найдётся? Ни одного санитара, попавшегося на сбыте наркоты?

- Дефицит – развёл руками Вэнс. – остальные не нужны?

- У Гамбы полный комплект. А я не вижу никого, заслуживающего второго шанса. Можете спокойно вешать. – Великодушно разрешил я.

Полковник забрал папку, выбросил её в мусорную корзину, и отправил следом докладную. Покосился на меня и заметил:

- Ты же понимаешь, что я прикрываю себя, а не тебя? Ты официально ещё две недели на службе, и одна такая бумажку может подарить тебе ещё год службы в штрафбате. И гарантировать мне ещё год в этой глухомани. Так что пока советник короля не спалил нас за уничтожением документов…

- он в тысячах миль отсюда. – начал было я, но заметил взгляд Вэнса и осёкся. – Что? Правда?

- вечером прилетает. С инквизитором. – Мрачно ответил полковник, старательно утрамбовывая бумагу в ведро.

Я машинально подобрался и уселся «по стойке смирно» от одного упоминания лорда и инквизиции. Аккуратно поинтересовался:

- И что мы теперь будем делать?

Только сейчас я заметил, что полковник переоделся в новую форму и нацепил свои полторы медали. Ну конечно, Вэнс не мог упустить такого случая блеснуть перед сильными мира сего.

- Я – то же, что и обычно. А ты на неделю свалишь отсюда куда подальше. Видел во дворе пополнение?

- Их чёрную форму трудно не заметить. Отправляете их на второй пост?

- Именно. И ты с несколькими охотниками поедешь с ними.

- Нет-нет – я покачал головой. – Нам там нечего делать. Гаргулья вчера вырезала пост, Второй взвод охотников, Гамба и его сборище чертей, отправились за ней. Наверное, давно уже нашли и убили её. Мы зачем?

- Во-первых – не нашли. – Полковник начал загибать пальцы.

- Чего? – я даже привстал с дивана. – Гаргульи – создания увлекающиеся. И ленивые. Она должна была оставаться на посту, пока не разнесла бы его по кирпичикам. И за этим занятием её и должны были найти охотники Гамбы.

- Тихо проникла на пост и за пару минут вырезала сорок гвардейцев. И да, не осталась пировать и крушить базу, а тут же улетела. Так что Гамба опоздал.

- Бред – уверенно заявил я. – или это была не гаргулья, а что-то новенькое. У Тени опять разыгралось воображение, и она слепила нового уродца.

- Вот поэтому – полковник загнул второй палец – отправляйся и разберись сам. Недели тебе хватит. Заодно поднатаскаешь пополнение. И переждёшь бурю.

Полковник не стал дожидаться моей фразы и загнул третий палец:

- Советника сопровождает инквизитор Хаген. Так, Маркус, спокойно! – воскликнул полковник, увидев, что я тянусь к кобуре – не раскачивай лодку! Всё равно ты уже ничего не изменишь.

- Всё=все, успокоился – заверил я, показательно поднимая руки вверх. Закрыл обратно кобуру. Поправил воротник, внезапно начавший душить. Выдохнул и сказал Вэнсу то, что говорил себе много раз. – Не его лично вина. Он лишь винтик в системе. Какая разница, кто именно из инквизиции выдвигал обвинение против моей семьи?

Помолчал минуту и продолжил:

- Я рождён в доме Судьи. Моя обязанность, возложенная на меня Императором – судить справедливо. Я сужу. Его личной вины нет. Но видеть его ухмыляющуюся маску не желаю.

- Ну вот и хорошо – полковник расслабленно откинулся в кресле. – Пойдём, познакомимся с новым капитаном. И, Маркус, прошу…

- Что? По поводу него тоже рекомендации? – перебил я. – Решили подстраховаться со всех сторон?

- Он из Дома – сразу сказал главное полковник. – Уже четыре года мирно просиживал штаны на севере, а потом добровольно перевёлся сюда.

- Рыцарство зарабатывает? – попробовал угадать я. – Чем не вариант. Посидит в штабе пару лет, побухает, поохотится в степи, и готово, боевой офицер. Потом пара взяток для получения бумаг, подтверждающих, что он воевал, а не валялся на кровати, и рыцарство в кармане. А вам два года его терпеть и прикрывать. Прямо как меня. Из какого он Дома?

Полковник ещё раз глянул в бумаги и удивлённо хмыкнул:

- Из Дома Грифона. И, кажется, ты ошибся. Диплом Императорской военной академии с отличием, награды, благодарности. Не похоже на карьериста. Лорд Патрик Грифон. Он на год младше тебя. Ты должен его знать по учёбе в академии. Чего ты ухмыляешься?

- Да так, хорошие воспоминания. Редкость для меня. И правда, пойдёмте, познакомимся. Невежливо игнорировать наследника богатейшего Дома Империи!

4

Знаете, в Империи каждый день происходит множество самых невероятных событий. Но поступление молодого наследника Дома Грифона в военную академию…

Кто такой Дом Грифона? Это золото. Много золота. Горы, моря денег. Таково благословление Императора для их Дома. Деньги буквально липнут к ним.

Восемь веков Грифоны не брали в руки оружие. Оно им и не нужно. Тяжёлые монеты в их руках – вот их оружие, послужившее Империи куда лучше, чем десятки тысяч мечей в руках других. Да и ни один человек в Империи не попросит от них другой службы, кроме как в министерстве Экономики.

И тут появляется он. Патрик Грифон. Единственный сын старого Министра, а значит – без пяти минут самый богатый человек в империи. Человек, рождённый для того, чтобы занять место Грифона в Совете. И вместо этого решивший посвятить свою жизнь служению Империи с оружием в руках. Выступивший против воли отца и поступивший в Императорскую военную академию.

Там мы и познакомились. Там началась история нашей странной дружбы. Более разных людей сложно было найти. Я, Маркус Слейтон, так и не ставший Маркусом из Дома Судьи. Человек, слишком рано узнавший, что такое настоящая жизнь, и научившийся забирать силой то, что считал своим. И Патрик Грифон. Мальчишка, родившийся в золотой рубашке, вздумавший в эту настоящую жизнь поиграть. С детства получавший всё, что только мог пожелать, просто так, по праву рождения.

И поначалу игра у него получалась. Первую четверть года в Академии никто не смел навредить Грифону. Старый Грифон ежедневно ругался со своенравным отпрыском, рвал на себе седые остатки волос и проклинал тот день, когда его сын впервые заговорил про военную службу. Но продолжал исправно оплачивать счета сына, съёмную квартиру, машину, ужины в ресторанах и прочие расходы. И по-тихому договорился с преподавательским составом Академии, так что Патрик легко получал увольнительные в любой момент.

А потом терпение старого Грифона лопнуло. Он, видимо, надеялся, что его сын наиграется «в армию» и вернётся, но такого не случилось. И тогда Грифон решил: «Если мой сын хочет посмотреть на настоящую жизнь – что ж, пусть посмотрит»

На платиновой карте Патрика внезапно закончились деньги. Роскошную машину вернули в гараж. Пришлось переехать с роскошной квартиры в казарму, в тесный блок на двоих, на жёсткий матрас. Желудок Патрика долго не мог привыкнуть к еде из армейской столовки. Патрик внезапно узнал, что такое «наряд по кухне» и «наряд по уборке», и стрижка «под ноль».

И, конечно же, друзья, всю четверть с удовольствием составлявшие компанию Грифону, евшие еду и пившие вино за его счёт, моментально разбежались кто куда. Девушки перестали отвечать на звонки.

А потом началось самое весёлое. Быстро узнав, что Патрика больше не прикрывает его всесильный папаша, его начали регулярно избивать старшекурсники. За всё подряд, поводов хватало. «Не туда зашёл», «не так посмотрел», «ты чё, самый умный?». Да и повод не всегда был нужен.

А потом случился тот самый урок фехтования, когда нас с Грифоном поставили в пару. Преподаватель фехтования, действующий первый меч Империи, имел зуб на меня, да ещё ратовал за максимально реалистичные тренировки, и потому сквозь пальцы смотрел на регулярные порезы, синяки и переломы. А кадеты с большим энтузиазмом относились к возможности законно пересчитать друг другу рёбра. А так как я был первым клинком курса, против нас двоих «по-честному» выставили пятерых. Противники были очень воодушевлены возможностью отомстить мне за прошлые обиды на ринге. Один на один я бы победил любого из них, но против пятерых… Я был уверен, что уже через пару минут этот сопливый мальчишка расплачется из-за пары синяков и сдастся. И ошибся.

Нет, конечно же, чуда не произошло. На нас отыгрались по-полной, и прямо из фехтовального зала нас обоих отправили в лазарет. Нас и четверых неудавшихся мстителей. И с этого дня у меня появился мой первый настоящий друг.

Патрик только на первый взгляд производил впечатление «золотого мальчика». А на самом деле он был настоящим Имперским рыцарем. Честь, верность, смелость – эти слова были для него не пустым звуком. Были у него только две проблемы, о чём я лично говорил ему, и не раз. Всё без толку. Дурь из него не смогли вылить ни отец, ни преподаватели. Куда уж мне.

Первая – его отец был прав. Патрику нечего было делать в армии. Фехтование, стрельба – всё у него валилось из рук. Первые месяцы в Академии ему становилось плохо от одного вида крови. А про командные навыки я вообще молчу. Исполнить приказ – пожалуйста, но вот приказать самому…

Вторая – очки. Розовые. Не снимаемые в принципе. В каком тепличном мире он рос, я не понимаю. Словно его, как любого наследника Дома, не должны были готовить к будущему правлению Империей. Словно вместо наставника у него был рыцарский роман. В котором безусловно добрый рыцарь убивал сотни точно злых-презлых людей, спасал самую красивую в мире принцессу и увозил её в свой самый большой замок. Где они жили долго и счастливо, и умерли в один день.

И всё равно, каждый день спотыкаясь о свои добродетели, каждый час сталкиваясь со злостью, жадностью, трусостью, Патрик продолжал слепо верить людям. Мне даже интересно, как он провёл эти четыре года самостоятельного командования на северной границе.

5

Едва мы с Вэнсом вышли за дверь, Патрик направился к нам.

- Грифон – полковник слегка наклонил голову. Будь ты хоть генералом, простолюдину перед аристократом положено склониться. – Добро пожаловать на юг. Я – полковник Мартин Вэнс, а это…

- Маркус Судья. Давно не виделись, Патрик.

Он не сильно изменился. Повзрослел, посуровел. Отпустил короткую бородку, которая, в теории, должна была придавать ему серьёзности. Но на практике выглядела нелепо.

И, конечно же, без представления он бы меня не узнал. В Академии мне приходилось блюсти внешний вид. А здесь… всем плевать, как выглядит штрафник, лишь бы выполнял свою работу. Разгрузка поверх застиранной почти до бесцветности форменной рубашки со споротыми знаками различия и заплатами на локтях. Такие же штаны с заплатами на коленях и заднице, разношенные по ноге берцы. Единственное, что говорило о моей принадлежности к штрафному взводу – обязательная для них причёска. Волосы на правой половине головы сбривались начисто, а на левой – оставались отрастать. Но голова была прикрыта шляпой. Очки, платок, поднятый на нос. В общем, надо было назваться.

Я надеялся, что четыре года службы его кое-чему научат. Ничего подобного. Лицо Патрика уже кривила улыбка до ушей, он сделал шаг ко мне, явно намереваясь задушить меня в объятьях. Пришлось тихо напомнить ему:

- Патрик, веди себя как офицер. На тебя вся рота смотрит. Никаких эмоций при подчинённых.

Патрик застыл на полушаге, спрятал руки за спину. Потом неловко откозырял, всё ещё пытаясь согнать улыбку с лица. Получалось не очень.

- Может, поговорим у меня в кабинете? – предложил Вэнс, на что Патрик с облегчением согласился.

6.

- Итак, что мне нужно делать?

Патрик поудобнее устроился на расшатанном стуле, отпил ледяной воды, любезно предложенной полковником.

- Маркус, объясни – передал мне полномочия Вэнс.

Я грохнулся на жалобно заскрипевший диван, чуть не разлив свой стакан воды, снял и отбросил в сторону платок и очки, отпил, и только потом начал.

-Второй пост. Он же пост «Б». Он же «Скорбная Бетти», как его романтично обозвала солдатня. На ближайший год он станет для тебя и твоей роты домом. Плохое место. Но выбирать не приходится.

- А ты? – спросил Патрик. Мне даже послышались жалобные нотки в его голосе, так что я поспешил его подбодрить.

- На пару недель я с пятёркой «охотников» присоединюсь к тебе. У нас планируется охота в том районе. Заодно подучу твою роту, может дольше протянут. Командование? – я обернулся к полковнику.

- На тебе. – ответил Вэнс. И, заметив взгляд Патрика, предупреждающе поднял ладонь. – И не спорьте, лорд Грифон. Пустошь – очень странное место. Те теоретические знания, что вам преподали за месяц в учебке, мало вам помогут. А Маркус уже почти две тысячи дней командует штрафным взводом, и до сих пор жив. Его опыт бесценен.

- Не буду спорить. – немного смущённо ответил Патрик. – просто вопрос субординации. Я ведь капитан…

- Одно из немногих достоинств Пустоши – заметил я – заключается в том, что на многие правила здесь можно закрыть глаза. И спор о том, у кого больше звёздочек на погонах, идёт в топку одним из первых. Пошли, у нас не там много времени. До «Бетти» на гусеницах трястись весь день, даже если повезёт с дорогой. А провозимся до приезда проверки – застрянем здесь до вечера.

- А проверка уже здесь. – Раздался чуть приглушенный голос из-за двери.

Дверь открылась, и в кабинет протиснулся Лорд Стефан Блеквуд, советник короля. Высокий, худощавый, выглядящий гораздо моложе своих законных пятидесяти лет. Волосы цвета воронового крыла без единой крошки седины. Гордый аристократический профиль. Осанку не портила ни трость, ни хромая правая нога. Вечная лёгкая усмешка на лице. Если не знать правды, можно было подумать, что перед вами истинный потомок одного из старших Домов. Но это не так. Нет такого Дома как Блеквуд. Сейчас каждый имперец знает Лорда Стефана, а тридцать лет назад всем было наплевать на молодого помощника прокурора. Но Стефан с самого детства знал, чего он хочет от жизни. И умел ждать. И, год за годом, одно громкое дело за другим, ступень за ступенью по карьерной лестнице, и вот уже Лорд Стефан заседает в Высоком Совете, заняв пустующее место Дома Судьи. Да, он простолюдин, и его место и его титул не перейдёт по наследству. Да, его род не был благословлён Императором, и вся эта аристократия всю жизнь будет смотреть на него, как на выскочку и карьериста. Но простой народ смотрит на него с обожанием. Лорд Стефан – самый популярный человек в Империи, кумир простого народа. И единственный член Совета, сумевший наладить добрые отношения с Инквизицией. От них он получил в собственное распоряжение пустующий замок Ласло. Для них он реорганизовал «Дозорных» - полицию на службе Инквизиции. И для них же он создал с нуля «Гончих псов» - личную гвардию Великого Инквизитора.

И двое Гончих приехали вместе с Лордом Блеквудом, и как раз пытались протиснуться в кабинет за своим хозяином. С трудом, но они прошли, и встали за спиной Лорда, толкаясь локтями. Более странную пару я в жизни не видел.

Про первого складывалось такое впечатление, что жизнь его не потрепала, а долго и с удовольствием избивала толпой в тёмном уголке. И без того невысокий, так ещё и втянувший голову в плечи. Ссутулившийся, перекошенный на один бок. Как и я, в затёртой армейской форме и разгрузке. Оголённые руки демонстрировали внушительные мускулы и десятки шрамов. Чёрную пластиковую маску в форме черепа покрывали трещины и сколы. Правая глазница была закрыта куском пластика и заклеена изолентой. Трёх пальцев на левой руке недоставало, их заменяли грубые металлические протезы. И, не смотря на все травмы бедолаги, я бы не рискнул выйти с ним один на один. Справа на поясе висела боевая кирка, слева виднелась кобура с армейским пистолетом. Короткий дробовик закинут за плечо.

А вот второй был эльфом. Эльфом! Этот народ вот уже восемь веков был не в чести в Империи, и те немногие остроухие, живущие в городских гетто, не могли рассчитывать на любую хоть сколько-нибудь приличную работу и карьерный рост. А здесь, в метре от меня, стоял эльф, охраняющие второе лицо государства.

Как и положено эльфам, он был несоразмерно высок и худ. Голова его почти упиралась в потолок, но при этом, встав боком, он мог бы спрятаться за фонарный столб. В отличие от первого пса этот явно следил за собой. Всё его тело закрывал вызывающе белый армированный боевой костюм с накинутым поверх него белым же длинным просторным плащом с широкими рукавами. А в рукавах наверняка прятались закреплённые на предплечьях парные боевые когти. Сейчас сложенные, и лишь немного поблёскивающие в темноте рукавов, но готовые в любой момент выскочить и устроить кровавую баню. И парные когти поменьше явно были спрятаны в непропорционально широких и высоких подошвах сапог.

Длинные светлые, почти седые волосы эльф сплёл в десятки мелких косичек и стянул в один хвост. А лицо конечно же закрывала маска. Вот только в отличие от первого пса, словно купившего свою маску на ярмарке, лицо эльфа украшало настоящее произведение искусства. Золотая маска, стилизованная под морду хищной птицы. Неведомый мастер очень постарался, выводя каждую линию, каждое золотое пёрышко маски, не забывая соблюдать пропорции, так что реально складывалось ощущение, что передо мной стоит неведомое существо с телом эльфа и головой птицы.

Лорд Блеквуд коротко поклонился Патрику, пробормотав себе под нос «Грифон, моё почтение». Патрик, дебильно улыбаясь, попробовал ответить на приветствие, но так и не решился завершить ни одного из начавшихся движений. Так что он попросту уселся по стойке смирно и начал молча пожирать глазами своего кумира. Стефан кивнул так же старавшемуся не двигаться полковнику и постучал тростью по моей ноге. Я поспешно сгрёб в сторону всё раскиданное по дивану тряпьё, и Лорд медленно, осторожно уселся возле меня. Тут же выпрямил больную ногу и начал её разминать руками.

Повисла тишина. Лорд морщился, надавливая на болезненные участки ноги. Полковник обильно потел. Патрик лыбился. Я постарался глядеть только в пол и занять руки протиркой очков от пыли. Псы стояли как два придорожных столба, даже не пытаясь присесть или облокотиться на стену.

Наконец Стефан закончил массаж и начал постукивать тростью, оглядывая нас троих по очереди, словно выбирая, с кого начать. И, конечно же, начал с меня.

- Две недели?

Я рискнул поднять глаза. Стефан вроде был в хорошем настроении. Но всё равно я осторожно ограничился только кивком.

- Кот готов тебя заменить?

Лорду Блеквуду бесполезно врать и выкручиваться, так что я ответил как есть:

- Нет. Но ему придётся. Гамба только два месяца как получил звание и получил собственный взвод «Охотников». Два взвода одновременно он не потянет. Возможен бунт, смертникам терять нечего…

Стефан покивал головой, соглашаясь. И сразу же предложил:

- Не хочешь остаться на год? Конечно же, преступление простим, звание вернём. Достойное жалованье, помощь с жильём по возвращении в столицу, работа…

- Нет – сразу же отрезал я. – две недели, и я уезжаю. Прощение я уже заслужил.

«И уезжаешь не один» пробурчал себе под нос Стефан, но я расслышал. Надо же, как излишне хорошо информирован Лорд Войны. Но Стефан развивать мысль не стал и просто указал на нас с Патриком:

- Что же я вас задерживаю? У вас двоих есть приказ. Маркус, расскажешь подробности?

- Лорд Грифон займёт пост «Б» вместо почившей роты. А мой отряд и взвод Гамбы постарается найти и упокоить тварь, устроившую эту резню.

- Гаргулья? – спросил Стефан, и я в ответ пожал плечами:

- Кажется что-то новое. Точнее скажу на месте.

Лорд Блеквуд поднял глаза на потолок, словно прикидывая в уме наши с Гамбой шансы, и ткнул тростью в сторону Псов:

- Тогда возьми их с собой. Здесь мне личная охрана не пригодится.

- Что?! – несколько растерявшись, я не удержался от восклицания. Я пять лет командовал смертниками, но перспектива заиметь себе в отряд пару ручных пёсиков Инквизиции меня не обрадовала. – Мой Лорд, зачем?

- Повышаю твои шансы на возвращение – честно ответил Стефан. Помедлил секунду и пояснил. – У «охотников» печальная статистика. И мне очень нужно доказать, что зачисление в этот штрафной взвод – не обязательно смертный приговор. И чтобы капитан Маркус Слейтон вернулся домой чистым перед законом и людьми. Так что не выделывайся и забирай их с собой.

Псы синхронно кивнули Стефану и вышли на улицу, а я поспешил извлечь Патрика из стула и поспешить за ними, но Лорд остановил меня одним словом, брошенным в спину.

- Маркус.

Этот тон я знал очень хорошо, и сразу же, вытолкнув Патрика за дверь, обернулся и вытянулся по струнке. Стефан дохромал до мусорного ведра и достал из него смятый доклад.

- Ваша вчерашняя выходка. – Стефан замолчал на пару секунд, подбирая слова. – И остальные, следов которых уже не найдёшь. Вы с Котом нужны мне живыми. Только поэтому ваши ноги ещё достают до земли. Пошёл вон.

Я развернулся и пулей вылетел за дверь. И, судя по глухому стуку, папка с докладом полетела вслед за мной, разбившись об дверь. Не завидую я сейчас полковнику…

– Каску надень, дурик! – Славка усмехнулся, но как-то невесело. – Дырок в башке мало?

Семь штук, как у всех. Лишних не надо.

Макс натянул обратно шлем, глянул в прицел. Позиция у них фуфло, но пока можно и здесь залечь. Оптика показала, что стрелять пока не в кого: кусты по ту сторону прогалины в редком придорожном лесу были неподвижны. Никого крупнее мышей, да и тех не видать. За спиной у них со Славкой насыпь, в которой горизонтальным колодцем темнело пятно водослива, чуть выше – полотно узкой асфальтовой дороги. Вот её и надо держать. Сейчас в этой серой грязной полосе – их смысл жизни.

Весь – и ещё немного.

– Если кто появится, Смирнову сразу доложить надо. «Баофенг» не просри, связи не будет.

Макс ощупал рацию: на месте. Доложит. Жара вот только измучила, потому и каску снял. Протереть рукой бритую наголо голову, пачкая грязью. Воды бы ещё...

– Фляжку дай, Славик.

Вот тут всё и началось. Даже стрекотания движков тяжёлого дрона не расслышали, тетери глухие: он вынырнул со стороны кустов, низко-низко. Зализанный, серо-голубой с пятнами камуфляжа, страшный. Оператору хорошо – сиди себе за километр и кнопки нажимай. Вот и нажал, как только разглядел двух необстрелянных дурачков возле насыпи.

Славка – так и не выпустив фляжку из рук – откинулся назад. Словно поудобнее на диване расположился перед телеком: что там сегодня покажут? Три крупнокалиберных: плечо, грудь, живот. Интересное кино, но последнее в жизни.

Тр-тр-тр! Теперь уже и выстрелы слышно.

Макс нырнул в сторону, не глядя нажал на спусковой крючок. Бог весть, куда стрелял, просто инстинкт. Очередь прошуршала по кустам, если кого и напугав, то только тех самых мышей. Которых не видно.

Беспилотник сунулся было за дорогу, но вернулся, сделав петлю. Макс уронил автомат, дёрнулся в сторону, потом назад. Это всё уже не ползком, на четвереньках, вдруг вспомнив все навыки предков-обезьянок. Пули прошли мимо.

Не попал? Или играется – деваться-то добыче некуда.

Доложить надо. Прорвались, вороги. Но рука не поднималась с рацией возиться, некогда. Потом. Если будет это потом. Стрельбу услышат, сами... А, чёрт, далековато сидят. Не услышат.

Надо.

Надо.

Потом.

Или – сейчас?

А Славке конец. Глаза стеклянные, из дырок кровь толчками плещет. Макс зачем-то схватил его автомат, кувыркнулся назад и понял, что перед ним труба водослива – бетонный дульный срез для пуль-гигантов, откуда воняло чем-то тухлым. Плевать!

Теперь оператор не игрался, но и попасть уже не успел: долбанул по краю трубы, во все стороны камни полетели, земля осыпалась, а поздно – Макс уже под дорогой. В середине трубы, судя по всему. Во весь рост не встанешь, но и так, ползком, нормально.

Только вот – ракеты. Две. На подвесе. Потратит на испуганного человечка под землёй или найдёт другое применение?

Ярко-белое с какой-то ядовитой желтизной в центре пламя вдруг ударило со всех сторон, Макса подбросило, разорвало на части, нечто беззвучно выжгло всё вокруг. Воздух, бетон, сырую полосу земли с плесенью под брюхом. Грохота взрыва он не слышал: тело летело вперёд как из пушки, в нарастающий светлый круг в конце трубы.

– А-а-а! – заорал боец, не слыша самого себя. И всё на время закончилось. Или само время остановилось, удивлённо шевеля усами часов, словно спрашивая: что это было?

– Ты кто есть-то? – проворчал голос над головой. Макс приоткрыл левый глаз, снова зажмурился от яркого света. Потом открыл оба. Залитые солёным потом веки пощипывало, в голове была каша из Славкиного мёртвого лица, белого пламени взрыва, стрекотания и – почему-то – тихого шёпота матери.

«Ты уж вернись живой, а...»

– Макс я. Максим Петров. Вторая рота батальона имени...

– Погоди, погоди. Понял я всё. Встать можешь?

Мужичок над ним наклонился напрочь незнакомый. Одет в потёртое всё, застиранное. Лицо в морщинах, глаза такие... выцветшие уже, стариковские. Но смотрит участливо, без злости. Макс разжал сведённые пальцы: так и держал чужой автомат, не выронил.

Герой, практически. Тьфу...

Мужик подал руку, помог подняться. За оружием пришлось наклониться, закинуть на плечо. А вот каски не было: бритую голову обдувал летний ветерок. Унесло шлем-то, сорвало. Одежда вся в дырах. И берцы казённые так разнесло, что пальцы торчат. Проще босиком дальше идти. А рация на месте, пора сообщить уже.

Теперь точно пора. Трусливая ты скотина, Макс, их уже накрыло, небось.

– Макс, значит... Имя важное, гм.

Дороги рядом не было. И трубы водослива, и насыпи. Они стояли на пригорке: Петров обернулся налево, направо – незнакомое место. Дорога одна внизу змеилась, и та грунтовая, с хорошо видными следами колёс и почему-то копыт. Глушь, однако.

– Имя как имя. А ты кто будешь?

– Эт-та хороший вопрос. Да кто скажешь, тот и буду, – старик пожевал узкие бескровные губы. – От тебя всё зависит.

– Это почему?! – растерялся Макс. Снял с пояса «Баофенг», пробежался по диапазонам. Тишина. Раз назвался, два, три. Глухо со связью-то. Сидят ребята и не знают, что дрон на подлёте. Хреново, что сразу не вызвал... – Как ты от меня зависишь, дед?

Старик почесал затылок.

– Так, это... Ты ж – Создатель. Кроме тебя здесь и нет никого. Всё здесь – ты.

Вот те новости! Первый же селянин – и сразу псих. Не иначе, молиться сейчас начнёт, а то и жертвы приносить. Богу Максу, ага.

– Войска где поблизости?

– Да опять же: как скажешь. Хочешь – здесь, а нет – так и нигде.

Что он несёт, пень старый...

– Хочу я воды чтобы много было. Такая моя создательская воля, – схохмил Макс, только тут же так и сел. На белый песок, не загаженный, в отличие от родных черноморских пляжей, ни мусором, ни вынесенными на берег щепками, сухими водорослями и прочим морским добром. Идеальный такой песочек, как на фотошопной рекламе Мальдив.

Автомат брякнулся с плеча, да и чёрт уже с ним.

– Воды... Немало воды в руках Создателя. Хоть весь мир залей. – Старикан был предельно серьёзен. Так и стоял рядом, будто охраняя. – Или ты питьевой хотел? Так только скажи, будет море пресное.

– Лучше б пивка ведро...

Упс! Хорошо не на голову вылилось. Брякнуло ручкой, уйдя до середины в песок. Макс заглянул внутрь и где-то в глубине пены, в янтарных просветах разглядел своё отражение. Короткий пушок волос, запавшие глаза, туго обтянутые кожей скулы с трёхдневной щетиной.

– А кружку? Не по-собачьи же из ведра...

Через полчаса жизнь слегка наладилась. И стол, и стулья, и ветерок с моря способствовали. Да и дед, так и оставшийся безымянным – лень было придумывать ему погоняло – оказался отличным собеседником. Собутыльником. Соведёрником даже.

– А если я умереть захочу? – полез в глубины местного мироздания Макс.

– Умрёшь.

– А потом ожить?

– Тоже запросто. – Кивнул старик.

Гм. На всё ответы есть – и ведь простые! И пиво чудесное, сколько пили не нагрелось, не выдохлось.

– А девки в этом раю есть?

– Так от тебя зависит.

– Ну... Пусть будут.

Пляж наполнился смехом, щебетанием, стуком волейбольных мячей, шуршанием фантиков и одетыми в нескромные купальники девушками. Видимо, в меру его, Макса, фантазии – похоже на то, блондинок больше, чем остальных. А вон та, фигуристая, на Наташку Самойлову как похожа, из параллельного класса!

– Недурно. А как ты понял, что я – Создатель?

– По имени. Все знают, что это твой мир.

– А почему рация не работает? Мне надо сообщить было...

– Захочешь – заработает. Только это всё иллюзия, Макс. Нет здесь никого, кроме тебя. Стало быть, и сообщать некому. Но тебе покажется, что поговорил с кем-то.

Девушки в беседу не лезли, но глаз радовали. Что ещё нужно?

– Сойка, Сойка! Я – третий. Приём.

– Сойка на связи, что у вас там?

Смирнов? Или морок это? Иллюзия, как сказал дед? Слышно чисто, голос похож, но вот теперь Макса накрыли сомнения с головой.

– Атакованы. Сергиенко погиб. Дрон взорвал дорогу, может идти в вашу сторону.

– Принято, третий. Ждём. Спасибо, Создатель!

Нет, ну бред. Предсмертный или посмертный, а, может, ведь – и правда это всё.

– Дед, а дед? А на той стороне... Ну, где я раньше был – там люди настоящие?

– А ты всегда был только здесь. Не знаю я ничего про другую сторону. Нет её.

Солнце приятно припекало. Сидеть в драном камуфляже и рваных ботинках Максу давно надоело, он разделся до трусов и цепочки с солдатским медальоном. Лепота!

– А если я вернуться захочу?

– Куда?

– Туда!

– Раз хочешь – вернёшься. Только это тоже иллюзия. Ты один и всегда был один, остальное тобой же и выдумано.

– Но как?!

– Тонкая материя создаёт миражи из смертного вещества. Но это как пластилин: слепил, поиграл, смял. И лепишь иное.

Макс кивнул. Объяснение как объяснение, чем оно хуже других.

Над морем, изменившим цвет с приторной лазури на нечто угрюмо-зелёное, зажглось второе солнце. Третье. Ради разнообразия, все светила перекрасились в алый, синий и фиолетовый, придав пейзажу тревожный оттенок. Девушки куда-то пропали, повинуясь подсознательным приказам, а сам Создатель – лень было вставать – облачился мысленно в длинную соболиную мантию с запятыми меха. Жарковато, но сойдёт. Как на какой-то картине – всплыло же невесть что из памяти.

На голове криво сидела тяжеленная золотая корона. Чашка для пива стала сперва оловянной, с чеканкой, после золотой, а напоследок – хрустальным кубком, мрачно сиявшим отсветами фиолетового солнца, самого маленького и шустрого из трёх.

– Ты мне не веришь? Или просто осваиваешь силу?

– И то, и другое. Не мешай.

Над морем летела музыка. Тяжёлые риффы, мощный вокал – нечто пауэр металлическое. Мир сошёл с ума и центром этого безумия был он сам, Макс Петров.

– И всё же другая сторона есть, дед. Не может её не быть – каждый человек равен миру, но миров много.

– Опять же – тебе решать.

Макс встал, мантия зашелестела и превратилась в натовский пиксельный камуфляж – такая одёжка лучше, если выживет – пацаны обзавидуются. Берцы совсем новые, целые, никакие пальцы не торчат врастопырку. Автомат на плечо. Рацию в руку. И – последний тост, до дна.

Только что бы такое сказать для вечности? А, плевать, молча можно выпить. И назад. В тот же момент. В ту же нору под узкой грязной дорогой, соединявшей трижды никому не нужные деревеньки.

Можешь, значит обязан.

Славку нашли сразу. Как лежал за насыпью, так остался с фляжкой в руке. А вот Макса группа Смирнова, предупреждённая вовремя, поискала. Постаралась. Иди раскопай сапёрными лопатками завал, заберись в мешанину воронки посреди изувеченной дороги, раскидай бетонные обломки.

Но, конечно, справились – наши своих не бросают даже мёртвых. Особенно, мёртвых.

Кто его знает, Петрова, как он умудрился их вызвать из-под земли, ни один сигнал, по идее, пробиться не мог. Но вызвал и предупредил перед смертью, было же. Было...

Непонятно только, почему вокруг тела всё осколками хрусталя засыпано, но над такими загадками времени не было голову ломать. Враг наступал. А миров – много.

«Я вернусь, мама. Обязательно. Только не знаю, куда...»

© Юрий Мори

часть 13

Но волновался я напрасно. Как оказалось, ментально демонстрировать картины даже проще, чем их вживую рисовать. Достаточно иметь более-менее развитое воображение. Ну и, конечно, достойный первоисточник, коих у меня в памяти имелось невпроворот. Гектоны буквально визжали, когда очередной шедевр земного изобразительного искусства проявлялся в ментальном поле Чуккума. Но, стоит признать, все-таки нарисованные картины имели гораздо более детальную проработку. Воображение вещь такая, охватывать все полотно, включая цветопередачу, дело непростое.

- Гека, где у вас красками можно разжиться? - спросил у рептилоида по случаю.

- Зачем тебе? - не уловил моего замысла Гека.

- Хочу картину нарисовать, чтобы все увидели насколько это красивее и познавательнее будет.

- Брось. И так неплохо.

- Не хватает проработки деталей, цветовая гамма плавает...

- Это, просто, ты неправильно создаешь образы. Достаточно уделить толику внимания какой-нибудь мелкой детали, и она навсегда останется в ментальном поле. Поэтому можешь прорабатывать картину хоть до атомарного уровня.

- Да-а-а?

А я то, дурак, давал только общие планы. Но, как говориться, на унылом гектоновском безрыбье и колбаса - рыба.

Но мысль продемонстрировать рептилоидам настоящую картину, коих у них давно днем с огнем не сыщешь, не оставляла. Эта идея привязалась, словно назойливый комар, что вертится вокруг в темноте ночи. И в поисках нужных минералов я упросил Геку сопроводить меня в дикие, не освоенные пещеры. А малышка Кра увязалась вслед.

Часть пути мы проехали на местном аналоге электромобиля. Затем пошли пешком, как пояснил Гека, мобилям дальше путь был заказан.

Пеший переход не успел стать утомительным, как привычный город гектонов сам собою закончился — отчетливая граница перехода прошла прямо по фасадам выдолбленных в камне зданий. Словно с определенного времени архитектурное искусство превратилось в банальное ремесленничество, утеряв индивидуальность и изначальную суть творчества. Этакая внезапная кастрация.

- Что за страшное событие произошло некогда здесь? - не удержавшись, задал рептилоиду вопрос.

- Мы вошли на территорию, освоенную гектонами задолго до единения в общем информационном поле.

- Не понял. Это что, по этой вот границе проходит разделение времени на до и после?

- Ага. Темные времена индивидуализма, когда каждый пребывал запертым один на один со своим эго, и наше время свободы в коллективном разуме.

Кхм. Однако на вид все представлялось не так радужно, как прозвучало в интерпретации Геки. Старые здания, казалось, сохраняли в себе саму душу творивших их архитекторов и камнерезов, что полностью исчезло впоследствии. Просто превратившись в однообразные коробы. Впрочем, как и одежда рептилоидов. Что-то общее объединяло эти разные сферы деятельности изощренного гектоновского разума.

- А почему сейчас здесь никто не живет? - спросил некоторое время спустя, когда обнаружил, что здания, казалось бы, еще вполне себе функциональные, стоят заброшенными.

Но Гека шел молча, не реагируя на мой вопрос. Искусственное освещение, наполнявшее городскую пещеру, постепенно начало тускнеть, и вскоре пришлось зажечь фонарики, заблаговременно позаимствованные у рептилоида.

- Кху-пи, не-а. Кх-олова не-а! - внезапно остановившись, удивленно воскликнула Кра.

И действительно, этот постоянно звучавший в голове однообразный ментальный шум, что изрядно мешал сосредоточиться, как по мановению волшебной палочки исчез. Как хорошо! Свобода. И я в полной мере наслаждался необычной тишиной, без лишних шумов и навязчивых образов.

Вместе с нами остановился и Гека. Еще более выкатив глаза, уставился на меня, словно хотел невооруженным взглядом просверлить в моей голове огромную дыру. Но поняв бесперспективность затеи, развел руками.

- Гхи, гра-кх уни, - непривычно противным голосом проскрипел он с превеликим трудом.

- Кху-пи, Ге-ка кх-ово-ит! Кх-том кх-ово-ит! - воскликнула пораженная Кра.

- Гху-ки, крх-арх, - тем временем начал возмущаться рептилоид, помогая своим речам еще и жестами.

- Кху-пи?

- Кра, я так же ни хрена не понимаю, что он там куд-кудах-чет. Товарищ совсем разучился ртом разговаривать. А здесь, наверное, породы экранируют мозговые волны, излучаемые нашими коммуникаторами, потому и расселили всех после наступления прогресса.

Я жестами показал рептилоиду, что все понимаю об утере мозговой коммуникации, и предложил общаться, как пещерные создания, жестами.

Гека, проникнувшись идеей, так активно начал жестикулировать, что устроил нехилый сквозняк. Из его жестов и беспрерывного кудахтанья, я догадался, что он зовет нас незамедлительно вернуться взад.

- Нет! Гека, нет и еще раз нет. Идем за минералами, - я был непреклонен.

Совсем сбрендивший от отсутствия привычной коммуникации товарищ было полез со своими кулачками, пытаясь силовыми методами вернуть нас в город, но мгновенно наткнулся физиономией на камень-ножницы-бумага от малышки Кра... И успокоился. Лишь иногда шмыгал расквашенным носом и беспрерывно утирал обильно сочившуюся сукровицу.

Наконец мы оказались в самой что ни на есть дикой пещере. Спелеолог из меня, конечно, еще тот, но кое-чему я научился, проживая на родной планете Кра. Причем, там мы обходились всего лишь лучинами и неверным светом общественного костра.

Своды пещеры вскоре начали резко опускаться, и все чаще приходилось протискиваться по узким петляющим проходам. Хорошо хоть я догадался для ориентирования прихватить с собой моток проволоки — ниток, к сожалению, у рептилоидов днем с огнем не найти. Вся их одежда создавалась неткаными способами.

Через некоторое время малышка Кра ожидаемо застряла в одном из проходов. Поняв, что далее придется идти без компаньонки, я оставил ее пребывать в темноте, в полном одиночестве. И Кра не стала даже возмущаться, деловито улеглась на теплую поверхность и спокойно уснула. Недавнее пещерное прошлое давало о себе знать. Уж чего чего, а полной темноты привычные бухту с детства не боялись.

Вскоре мы с молчаливым Гекой наткнулись на выход нужных пород, и я быстро наколотил изрядное количество. Возвращаться оказалось куда как проще — и отнюдь не металлическая нить была проводником — малышка Кра так храпела, что слышно ее было на порядочном расстоянии. Пользуясь ее храпом, как нитью Ареадны, мы вскоре оказался рядом. Как ни в чем не бывало Кра бодро поднялась с пола пещеры и радостно загукала.

Когда мы пересекли смену стилей фасадов, ментальный шум заполнил мою голову по самое горлышко. Опять скопом полезли прелести общественного информационного поля. И я приуныл.

Гека же буквально расцвел и даже забыл про разбитый кулаком Кра нос:

- Ура! Я опять на прямой связи со своим народом!

Вместо пролога

- Маркус! Ты там живой?

Чей это голос? Старины Гамбы? И чем это меня придавило? Каменной плитой? Смятые лёгкие пытаются втиснуть в себя хоть немного кислорода. Получается так себе. Всё втянутое тут же вылетает со слабым кашлем, перемешанным с каменной крошкой. Кровь на зубах. Сами зубы внезапно на месте. Парни, меня вообще слышно? Я же вас слышу.

- Я же говорил, я же предупреждал, что так и будет – причитает Мышь.

-Заткнись, крыса. Вызывай вертушку – шипит Кот.

- Да не полетят они! Уже ночь! Не будут ради нас рисковать! Мы же сброд, расходный мате…

Кажется, Мышу резко поплохело от удара по дых.

- Заткнись. Приведи рацию в порядок и вызывай. Передай им, что если не прилетят, я их с того света достану. Так. Грешник, Мясник, кто ещё на ногах? Помогите снять эту тушу с Маркуса.

-А смысл? Он уже всё равно покойник. – хрипит Грешник. – Если за нами прилетят – то помогут достать тело. Не прилетят – бросим всё здесь и пойдём пешком к базе.

- Ночью? Отличный способ самоубийства!

- Мышь, последний раз говорю, заткнись и чини рацию.

А, точно. Туша. Гаргулья. Вот чем меня раздавило. Эта тварь, издохнув, соизволила упасть прямо на меня. Набираю изо всех сил воздуха, невзирая на боль в раздавленных рёбрах, и просто ору. Выговаривать слова не получается.

- Маркус? Это я, Гамба! Сейчас, сейчас мы тебя вытащим!

Туша медленно, с характерным хрустом раздавливаемого щебня, сползла с меня. Воздух, много воздуха. И звёзды в ночном небе. Оказывается, я всё ещё вижу. Вот только голова, вмятая затылком в рыхлый песок по самые виски, отказывается подниматься, чтобы посмотреть на тело.

А вот и мои охотнички. Собрались надо мной, помятые, улыбаются. Гамба, Мышь, Грешник, Кот, Мясник.

-Все, кто остался? – пытаюсь спросить я, но на выходе один только хрип и кашель. Плохо дело.

Да и по лицам парней понятно, что дело плохо. Ну да, темно, только сейчас рассмотрели, что со мной стало.

- Что, Мясник, плохо дело? – удаётся выговорить мне.

Док наклоняется, Касается ладонью моей груди и показывает мне. Ладонь блестит от крови.

- Кто ранил? Гаргулья? И как давно? – спрашивает он. Зачем спрашивает, как будто есть другие кандидаты. Но я всё равно моргаю утвердительно глазами.

- Твою ж мать. – шипит Кот. Присаживается на тушу, достаёт смятую пачку сигарет. Находит среди табачного крошева единственную уцелевшую сигарету, закуривает. А Мясник уже выработанными до автоматизма движениями, вскрывает аптечку, колет, бинтует, приговаривая:

- Рана – пустяк. Шрам будет ой-ой-ёй, но ничего. Заживёт. И рёбра срастутся. Но скверна...

Док останавливается и внимательно смотрит мне в глаза.

- Скверна, понимаешь? Грязная кровь.

Не нужно было уточнять. Я её уже чувствую. Скверна расползается по венам, кипит в крови.

- Коли «ржавчину», чего ты ждёшь? – хрипит Грешник – сразу две единицы.

- Три – шепчу я. Мясник согласно кивает. У Кота выпадает сигарета, а он и не замечает.

- Три? Да эта дрянь его убьёт быстрее, чем скверна.

- Коли. Скорее – шепчу я. Скверна расползается во мне, бурлит, вскипает, выливается через край.

Укол.

- Маркус! Слышишь, не отключайся! Мы тебя вытащим! Смотри на меня!

Поздно, Гамба, поздно. Я тебя уже не вижу. По глазам, по языку, по пальцам расползается «Ржавчина». Смывает скверну, переваривает, обращает её в ничто. Но и сама не уходит. Её слишком много, и она заменяет скверну собой. Застилает глаза, убивает вкусы и запахи, заползает в уши, удаляя всё звуки, кроме своего собственного ржавого скрипа.

- Вертушка летит. Десять минут.

- Молитесь, чтобы нас не покромсали за эти десять минут. На эти крики сейчас сбегаются прокажённые со всей пустоши.

- Маркус, держись!

Держусь, парни. Держусь.

Пролог

Добрые люди священной империи! Вы хотите узнать, кто я? Вы хотите узнать, каково было мне? Хорошо.

Давайте сыграем в небольшую игру. На воображение. Поставьте себя на моё место. Представьте себе, что вы – молодой выпускник Императорской военной академии. Империя отметила вас приняв по крыло самого уважаемого военного учебного заведения. Оно тебя вырастило, не прося ничего взамен. Чем же выплатите за бесплатное обучение, кормёжку, одежду и кров?

Две тысячи дней обязательной военной службы. Вот ваш долг. При выпуске вам не дадут права выбирать место прохождения службы. Всё уже решено за вас. Но, если было бы можно, куда бы вы хотели отправиться отрабатывать свой долг?

В Форгот? В столицу? Однако…

Вы из высокого благородного Дома? Вы Лев? Грифон? Волк? Я – нет. Я Судья. И вы тогда тоже. Детей проклятых Домов не оставят в столице, просиживать штаны в каком-нибудь тёпленьком месте вроде генштаба.

Может, на север? К побережью студёного белого моря? Уже теплее. Здесь холодно, сыро, ветрено. И опасно. Островные Норты и береговые Нортлинги всё так же ненавидят друг друга, как и восемь веков назад. И всё так же с огромным удовольствием используют любую возможность пустить друг другу кровь. А мы,  Гвардия, регулярно попадаем под перекрёстный огонь. И если в нелепой перестрелке в каком-нибудь глухом закоулке сгинет офицер, что ж. Это здесь случается. Я это заслужил. Но это слишком мягкое наказание для меня и моего Дома.

На восток, в леса? Да! Мне там самое место. Высокие эльфы, сбежавшие в глухие чащи, ненавидят поработителей – имперцев. Как и имперские эльфы, живущие в резервациях на границе леса. Здесь патрульные мрут ежедневно. Кто от стрелы, пущенной из леса. Кто от ножа в спину. Хорошая, быстрая смерть. Не заслужил.

На запад, на границу с герцогством Аласторским? Или сразу в береговую оборону, следить за Торговым Флотом? Там сейчас горячо. Ибо не знаешь, откуда ждать удара. Нет, нет, всё не то! Мелко. Но есть для нас отличное место. Где мятежный офицер почти наверняка сгинет через пару месяцев.

Добрые люди нашей священной империи! Вы когда-нибудь бывали на юге? Ох, простите, здесь непременно нужно уточнить. Я не о просторной южной степи, с сочной травой по пояс, благоухающей тысячами дивных ароматов. Не о южном побережье Герцогства Аласторского, с тёплым синем морем, мягким песком, виноградниками. Не об этом прибежище сильных мира сего, священной земле художников, поэтов и дорогих проституток.

Я о Пустошах. Последнем месте в нашем мире, где стоило бы жить людям. Гниющая язва на теле Империи, наша вечная расплата за грехи отцов.

Здесь, недалеко от базы Гвардии, смотря по сторонам, ещё можно подумать, что ты не находишься на краю бездны, ведущей в ад. Что тут такого особенного? Горы, пустыни, обширные равнины, покрытые редким чахлым, вяло борющимся за жизнь кустарником, еще более редкие клочки зелени. Сумасшедшая жара, сухой, набитый пылью воздух, редкие порывы горячего ветра, редкие мелкие речушки с мутной водой, едва доходящей до колена, редкие прохладные дни и еще более редкие дожди. Да, неприятно, но никто не обещал лёгкой службы молодому лейтенанту Маркусу Слейтону.

Пока в первый раз не пойдёшь с отрядом ещё дальше на юг. И не перейдёшь эту невидимую черту. И не встанешь на краю бездны.

Там незримо царствует Тень. Там всё против тебя. Ледяной воздух, отравленная вода, земля, готовая в любую секунду разойтись у тебя под ногами. Там сходит с ума электроника, останавливаются часы, гаснут фонари. И если тебя не прикончат прокажённые, то ты сам рано или поздно приставишь дуло к виску, чтобы убрать из головы проникшие туда безумные мысли.

Но, к счастью, Гвардии, да и моим «охотникам» и не надо заходить на юг так далеко. Мы стоим на краю пропасти, охраняя нашу Империю от безумных порождений Тени.

1 Глава: Безумный день.

1

Я – лейтенант Маркус Слейтон, командир 1-го взвода «Охотников». Мне 23 года, я молод и полон сил. И я бесцельно просиживаю здесь штаны уже пятый год.

Здесь – это на Юге, в выжженной пустыне, проклятой Императором. Худшего места и представить сложно. Гниющая язва на теле Империи, вобравшая в себя все грехи человечества.

Так я представлял себе это пять лет назад – молодой капитан, свежеиспеченный выпускник Имперской военной академии, отличник боевой подготовки, подающий большие надежды офицер, сын и внук воинов, посвятивших свою жизнь защите Империи . Настоящая жизнь, настоящая война с извечными врагами Империи.

Так я думал раньше, в первый год службы. Наивный мальчишка, решивший, что сын не в ответе за грехи отцов и дедов.

Потом пришло осознание, гнев. Потом злость уступила место смирению.

А теперь мне просто скучно.

Юг, в отличие от лежащих дальше Пустошей – удивительно скучное место. За те годы, что я провёл здесь, ничто не поменялось. Та же безумная жара десять месяцев в году, ветер дует в одну и ту же сторону, приносит из степей один и тот же терпкий, дурманящий запах высыхающей на солнце трав.

И течение жизни здесь такое же медленное и скучное: Регулярные разведрейды – полдня верхом на раскаленной броне БМП. Не менее регулярные марш-броски на тридцать-сорок километров в полной выкладке. Гораздо более редкие – к счастью – боевые выходы на зачистку очередного логова, обнаруженного разведкой. Оперативные вылеты, конвоирование грузов, тупое ожидание ночи, очередной доклад на стол полковнику, короткий беспокойный сон, и опять – разведка, десант, конвой…

Первый год это интересно, второй – терпимо, но к третьему году все это начинает выводить из себя.

Думаете, здесь страшно? Конечно. В первый раз, когда я увидел прокажённого – да, было страшно. Когда меня первый раз по-настоящему серьёзно ранили, и скверна бурлила в моей крови – да, было страшно. Но всё это меркнет за пылью сотен унылых, беспросветных дней. У восьмого поста заметили новую неведомую тварь, и нас посылают найти её и убить? Хорошо, с радостью, хоть какое-то развлечение. Прокажённые напали на конвой и вырезали сотню гвардейцев? Ну что ж, все там будем, одни раньше, другие позже.

Никогда бы не подумал, что смерть, пусть и чужая, далёкая, станет для меня настолько обыденным , ничего не значащим явлением.

К счастью, для меня все заканчивается – через пару недель я отработаю свой долг перед академией и смогу вернуться домой.

Дом… Насчет дома я погорячился – его у меня нет, да и вряд ли когда-нибудь будет. Все детство, до поступления в военную академию, мы с отцом мотались по казармам – его постоянно переводили из одной части в другую, и нигде он не мог ужиться с начальством. Что ж, характером я в него.

А теперь я даже не знаю, что буду делать, когда вернусь… Куда? Зачем? Не знаю. Говорят, такое случается с некоторыми солдатами-ветеранами. Останется молодой парень на службе на лишний год – денег накопить на свадьбу, на учебу, на собственный дом. А потом проходит год, два, пять... И парень вдруг понимает, что лет ему уже немало, дома о нём давно забыли, невеста, обещавшая ждать, ушла к другому. А тут привычная работа, достойные деньги, а риск – так парень к нему уже привык. И страх перед опасностями заслоняет другой страх – страх перемен. Страх новой жизни. Так и остаются здесь вечными капралами и сержантами без смысла и цели.

Пустошь надежно держит оставшихся здесь людей.

Надеюсь, это не мой случай.

2

6:30. Зря я так рано поднялся, но с этой привычкой я ничего не мог поделать – годы обучения в Императорской Академии с её строжайшим распорядком дня давали о себе знать. Как и другая привычка, приобретённая уже здесь – постоянно держать оружие в чистоте. Но здесь без этого никак – воздух буквально насыщен песком и мелкой пылью, постоянно приходится носить защитные очки и платки, из одежды и особенно оружия после каждого рейда в пустошь приходится вытряхивать буквально килограммы песка. До сих пор помню, как года три назад, когда еще командовал гвардейцами, а не «охотниками», я самонадеянно оставил автомат как есть – был трудный рейд, все валились с ног от усталости, и я решил сначала выспаться. А ночью на нас напали. Никогда не забуду это препротивнейшее ощущение беспомощности – стоять посреди яростного боя как идиот, с заклинившим автоматом в руках. Теперь первое правило – держи оружие в порядке. А ещё с тех пор я всегда ношу при себе самодельную рапиру – на всякий случай.

Револьвер уже лежал на столе, почищенный и собранный, а я возвращал в исходное состояние охотничий карабин. Последняя пара патронов в магазин, поворот рычажного затвора – и патрон в стволе. Всё в порядке.

Все солдаты, служащие в рядах «Охотников», вольны в выборе личного оружия и обмундирования. И по поводу моего выбора не пошутил только ленивый. Этот карабин, подарок старины Гамбы, словно сошёл с постера фильма в жанре «вестерн». Тяжёлый, с богато украшенным резьбой деревянным прикладом и ложем, с архаичным рычажным затвором. Гамба уверял, что с этим карабином охотился ещё его прадед, и я ему верил. При всех его недостатках было у карабина одно достоинство – калибр. Пуля, способная пробить толстую шкуру гаргульи, пуля, способная остановить бегущего на тебя прокажённого или снести голову его псу. А то, что на него нельзя было поставить все эти новомодные штучки вроде голографического или лазерного прицела – так хорошему стрелку это не помеха. Да и в тех местах, куда порой приходится забираться «охотникам», вся эта капризная электроника начинала барахлить, а то и вовсе отказывать. А насмешки – пускай смеются. Пока могут.

Подарю его своему заму Коту, когда буду уезжать.

Время раннее, а в немногочисленные окна уже пробивались лучи солнца. Ещё пара часов, и наступит привычная жара. Хотя в казарме всё равно сохранится прохлада – толстые каменные стены надёжно защищают. Всё-таки Охотники – привилегированное подразделение, так что нам выделили под свои нужды не палатку, а полноценный каменный дом.

Чёрт… зря я так рано вскочил, можно было ещё пару часов поваляться, а то голова ещё больше заболит. Всё-таки вчера мы перебрали, хотя, себе в оправдание скажу, что и повода было сразу два – мои почти две тысячи дней и мой же день рождения. Начиналось всё вполне культурно, но ближе к полночи изрядно разгорячившийся Кот притащил откуда-то полную до краёв канистру чистого спирта и полдюжины только вернувшихся с рейда сталкеров. Я, мысленно послав куда подальше полковника Вэнса, и всё то, что он сделает со мной следующим утром, решил, что парням не помешает хорошая разрядка, санкционировал вскрытие канистры. И всё закончилось массовой попойкой, стрельбой в небо и запуском сигнальных ракет. Последнее, что я помню – как ближе к утру к нам притащились пара очень злых авиатехников с капитаном. Оказалось, что спирт Кот украл у них, и всё закончилось, в силу неравенства противоборствующих сторон, очень короткой дракой.

В общем, неплохо отдохнули, сейчас наш доблестный полковник обязательно к себе вызовет. Ничего он мне, конечно, не сделает, но всё равно неприятно.

Я угадал – дверь в казарму, тихо скрипнув, приоткрылась, и в образовавшуюся щель осторожно просунулась бритая голова молодого бойца. По выражению его лица было видно, что ему реально страшно даже зайти в эту комнату, не то, чтоб ещё кого-то будить. Это неудивительно – про нас среди гвардейцев каких только слухов не ходит – маньяки, садисты, психи ну и так далее по списку. Неудивительно, что ещё можно подумать про отряд штрафников, осуждённых на смертную казнь. Те, кто уже успели послужить, в такие байки не верят, а вот молодёжь…

Этого парня я даже знаю – новый ординарец полковника Вэнса. И действительно – ему только в ординарцы или писари, в Пустоши такому хлюпику делать нечего, сгинет враз.

Парень наконец меня заметил и махнул рукой. Ну точно, к полковнику. Тот вчерашний капитан на меня, наверное, целую телегу накатал. Я кивнул ординарцу, и тот моментально скрылся.

Карабин на плечо, револьвер в кобуру на поясе, горсть патронов в пустующие карманы разгрузки. Рапиру в ножны на спине. Широкополую шляпу на голову поплотнее, иначе замучаешься выковыривать песок из волос. Словно на бой собираюсь… И тихонечко, на цыпочках, к двери. Пусть парни отсыпаются.

Наша казарма уютно расположилась вдоль высокой замковой стены. Да, не удивляйтесь, имперцы с должной практичностью использовали то, что осталось от эльфийских замков времён нашествия. Внутри руин, конечно же, вся база не поместилась, и все эти казармы простой солдатни, склады, ангары с техникой и аэродромы равномерно покрывали поля вокруг. А здесь, под защитой толстых белых стен, укрывалось от зноя всё высшее начальство, штабы авиации и пехоты, центральный госпиталь. И, конечно же, красавец плац – идеально ровная круглая площадка посреди замка, на самом солнцепёке, присыпанная мелким песком и каменной крошкой. Отправная точка для всех новоприбывших. Как-то всегда так получалось, что новобранцев сразу же сгоняли на этот плац и оставляли прожариваться на солнышке до заката. Не знаю, что это – обряд посвящения в пустынники или вечная заторможенность руководства, уже ставшая традицией. Вот и сейчас на площади обильно потели «грачи» - новобранцы, полная рота, одетая в традиционную чёрную гвардейскую форму. Сидели на патронных ящиках, на корточках, или прямо на земле, расстегнувшие воротники, активно обмахиваясь беретами. Даже жалко парней, особенно их молоденького капитана, разодевшегося в парадную форму.

Поднялся лёгкий ветерок, и я торопливо надел очки и поднял к носу висевший на шее цветастый платок, подарок старины Гамбы. Уж больно не люблю скрип песка на зубах.

Акт 2

Глава 5

Открыв глаза, после того как на нее почти успела упасть гигантская подушка, девочка почувствовала тепло на своем правом плече, а так же и на правом боку, и на животе, и частично на ногах. Что происходит? Повернув голову, Йенни увидела незнакомое ей лицо. Длинные золотистые волосы, милое спящее лицо. Это определенно была девушка. Но кто она и почему обнимает волшебницу во сне? Какая наглость! Хотя, может это ещё один сон? Огненная волшебница ущипнула себя за щеку. Ничего не произошло. Все-таки не сон,да. А что если ущипнуть девочку, лежащую рядом? Так и сделаем!

Открыв глаза и широко раскрыв рот, девочка с золотистыми волосами зевнула и произнесла :

- Доброе утро, принцесса! Как спалось?

- Хмф, как всегда. Так,стоп. Кто ты вообще? У тебя три секунды что бы ответить или я превращу тебя в пепел прямо сейчас.

Девочка с золотистыми волосами зевнула ещё раз, но быстро смекнув что ситуация быстро выходит из-под контроля поспешила соскочить с кровати и пасть ниц перед повелительницей огня, у которой глаза уже вовсю сияли багрово-красными красками.

- Я Джил! Джил Траастен! Вы спасли меня и несколько моих друзей вчера, когда уничтожили крепость этих наглецов!

- Джил, хорошо, я запомню. Теперь отвечай мне, Златовласая, с чего вдруг ты подумала что можешь забраться ко мне в кровать и остаться в живых после такого проявления наглости?!

- Я..Я всего лишь хотела отплатить вам за свое спасение! В моей семье почти никто не обращает на меня внимания, ведь я не владею магией земли. Поэтому я присоединилась к ордену! Кто же знал, что совсем скоро один из штабов ордена Желтой Лилии будет разрушен самим Онмундом!

- Ты все ещё не ответила не мой вопрос. Но так уж и быть, я дам тебе ещё один шанс объясниться. Но запомни, если ты не назовешь мне достаточно вескую причину, твоей семье нечего будет хоронить.

- Я...Я хотела вам помочь! Магистр рассказала мне, что вы, принцесса, все ещё мучаетесь от ночных кошмаров, но никогда и никого даже близко к себе не подпускаете! Я подумала что тепло другого человека может помочь вам преодолеть этот бесконечный непрекращающийся кошмар!

- Хмф! Ладно, это звучит как достаточно весомое оправдание, так уж и быть, я оставлю тебя в живых. Как раз сегодня я проснулась на порядок раньше. У тебя будет шанс доказать свою полезность. Но это не может быть единственным, чем ты мне пригодишься. Что ты ещё умеешь?

- Я очень неплоха в ледяной магии! Хоть я и не выгляжу талантливым магом, но я в свои 14 уже владею несколькими заклинаниями высшего ранга!

- Хмммм. Тогда, что насчет Ледяного Зеркала?

- Принцесса, мне это кажется это немного...

- Ничего не хочу слышать! Хочу увидеть как ты создаешь Ледяное Зеркало прямо здесь и сейчас!

Джил громко вздохнула.

- Ладно, я, я постараюсь!

Через пару минут в палатке, прямо перед Йенни стояло зеркало. Вокруг стало холодно, но это было совершенно неважно. Ведь увидеть воочию Ледяное Зеркало это поистине завораживает!

- Джил, ты прошла. С этого дня ты будешь моим другом и помощником. Ты всегда должна быть рядом со мной вне зависимости от обстоятельств. Но ты всегда можешь быть превращена в пепел за малейшую оплошность. Ты меня поняла?

- Так точно, принцесса!

- И вообще, почему ты называешь меня принцессой? Это тебя Хелен надоумила?

- Нет, принцесса, так вас стали называть солдаты, да и несколько боевых и высших магов ордена. После того как вы сравняли с землей Гринсторм.

- Понятненько, ладно. Сколько ещё сможет продержаться твое зеркало?

- Думаю ему осталось около минуты.

- Отлично, тогда как только оно рассеется, мы отправимся досыпать, все равно ещё глубокая ночь, да и я ещё не выспалась.

Йенни тоже зевнула, широко раскрыв рот, а затем решила все-таки проверить зеркало на предмет качества отражения. Огненная Принцесса зажгла небольшое пламя в левой руке и принялась рассматривать свое отражение.

В зеркале из темноты показалась невысокая маленькая девочка. Лет десяти, довольно худощавого телосложения. На правой ноге из-под коротких шорт виднелся небольшой шрам на правой ноге. Хах, так и не зажил,да? - подумала волшебница. Красные волосы и прическа напоминающая каре, один глаз зелёный, а вот другой красный. Милое лицо, на котором красовалась багровая роза. Что за багровая роза, спросите вы? Видите ли, тот ужасный шрам, из-за которого Йенни так много настрадалась, превратился в будто бы татуировку багрового цвета. Начиная с шеи и до носа узор этой природной татуировки напоминал стебель розы, даже есть несколько подобий маленьких листков и шипов. А затем, чуть выше носа и дальше, будто бы вокруг левого глаза, красовался причудливый узор, сильно напоминавший распустившийся цветок розы. А над этим лепестком, на голове девочки красовался небольшой красно-черный рог, немного напоминающий рог того огненного дракона. Тут зеркало наконец рассеялось.

- Все, отправляемся спать дальше! Джил! Ты будешь моей золотистой подушкой!

- Буду рада вам помочь, огненная принцесса!