Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Глава 39

Гостеприимство

Сидящий перед костром неторопливо обжаривал мясо. Собственно, сам охотник считал что сырое мясо вкуснее, однако, после демонстрации старейшиной того что можно найти в мясе диких зверей, он тщательно пропекал каждый кусок. Лес вокруг него, такой знакомый и неизвестный одновременно, безмолвно возвышался над индейцем. В шепоте листьев его нечеловеческий слух различил «упырь какой-то наверное».

- Кто может оскорблять тебя и получать улыбку в ответ? – спросил мужчина в пустоту.

- Либо псих, либо друг.

Из леса вышла девушка с раскосыми глазами. Небольшой рост девушки компенсировался ее абсолютной уверенностью в себе. Следом за ней вышли еще несколько парней. Двое из них выглядели настороженными, а один, со здоровенным пауком на плече, не отвлекался от поедания печенек выуженных из кармана.

- Присаживайтесь. – предложил хозяин, не обращая внимания на изучающие взгляды. Себя он считал средним –коренастый, невысокий, с густой копной спутаных черных волос. Средняя внешность американского индейца, если не считать ярко-синих глаз на смуглом лице.

- Не человек. Ты Хенгейокай.

Ацуко стояла поодаль и не думая воспользоваться приглашением. Несмотря на то, что это существо выглядело расслабленным, от него можно было ожидать чего угодно.

- Возможно оно и так. Если ты мне скажешь что такое Хенгейокай…

- Это нечто вроде разумного животного духа. – вмешался Эдик. – Моя кузина предпочитает ниппонскую терминологию.

- Ты оборотень? – напрямую спросил Дилан. – Я не знаю о чем она говорит, но разум у тебя не совсем человеческий. А в лесу можно встретить либо Гангрела либо оборотня.

Патрик, сидящий на плече Дилана, наблюдал за разговором и неспешно потягивал внутренности недавно пойманного бельчонка.

- Меня боятся и летучие мыши и волки. – мужчина пожал плечами. – И вы действительно будете устраивать допрос? Если да, то добро пожаловать отсюда. Лес большой, оленей много, грубиянов только пятеро и определенно, у этого костра один уже есть, так что лишние четверо тут ни к чему.

- Это Куолми. – Патрик оторвался от трапезы. – Оборотень – рысь. Ну право, вы же получали образование не в шарашкиной конторе, уважаемые. Диковатый вид, малоцивилизованные манеры, любит говорить загадками и не терпит вторжения в личное пространство.

- Говорящий паук. – отметил мужчина. – Все таки, старейшины были правы. Вы смогли меня удивить.

- Меня зовут Патрик. А вот эта молодежь – Ацуко, Эдик, Богдан и Дилан.

- Шегги.

- Очень приятно.

- Если я скажу что это взаимно, то совру. Но вы тоже начали не с любезностей. Итак, присаживайтесь. Я вас довольно долго жду. Мне сказали что придут железная дева, сын солнца, ловец мыслей и Эдик.

Шегги указал на небольшие полешки разложенные вокруг костра. На сей раз, гости воспользовались его приглашением.

- Так, я не понял, а почему у всех какие-то красивые псевдонимы и прозвища, а я просто Эдик?!

Адепт Виртуальности выглядел искренне возмущенным.

- А тебя как зовут? – уточнил Шегги.

- Эдик.

- Ну вот. – пожал плечами оборотень. – А теперь к делу. Есть пророчество…

- В таких случаях один мой знакомый спрашивает чем будете расплачиваться за помощь. – перебил его Дилан. – Потому что очевидно, что ты нас ждешь для чего то конкретного, а не потому что хотел угостить нас ужином.

Шегги выдержал паузу, после чего продолжил.

- Есть пророчество, которое полгода назад старейшины Куолми прочитали в дымящихся кишках жертвенного коня. Согласно ему, в скором времени должны были явиться четверо. Железная дева, сын солнца, ловец мыслей и Эдик.

- Нет, ну серьезно?! – не выдержал Эдик. – Вот прямо так мое имя и было написано в кишках коня? «Эдик»?! Покажи мне, у тебя есть фото этой ереси? Ну в смысле – рисунок какой-нибудь?

- Все сходится. – хихикнул Шегги. – Но рисунка жертвенных кишок нет. Это было бы странно – рисовать выпущенные кишки еще живого коня. И так вот эти четверо явятся сюда чтобы стать ведьмами, которые решат судьбу континента.

- Ведьмами?

Пять голосов прозвучали почти хором. Патрик не смог сдержать удивления.

- В смысле – техномантами? Ну, на худой конец – волшебниками? – уточнил Богдан.

- Нет. Именно ведьмами. Женского рода. Все четверо.

Шегги выглядел довольным.

- Предсказания не являются научно-обоснованным фактом. Статистический анализ может использоваться для расчета вероятностей будущих событий, но внутренности животного не могут иметь какую-либо связь с будущим. – отчеканила Ацуко.

- Тем не менее, вы тут. Железная дева. Один из вас – сын солнца, а другой ловец снов. Ну и ты – очевидно Эдик. И я тоже тут. В мою задачу входит руководство вами в правильном направлении. Чтобы вы не приняли неверное решение касательно этой страны.

- И ты думаешь, мы такие, легко и просто перейдем под твое руководство? Я просто уточняю.

Дилан скептически улыбался.

- Нет. Но вами всеми управляет железная логика. А я, уж так вышло, в логике силен.

Ацуко смотрела на оборотня. Ей он не нравился. Не нравилась его суть, внешность, мотивы и методы. Однако, он мог быть полезен.

- Где тут ближайший большой город?

Шегги расчистил небольшое пространство на земле перед собой и острым концом палочки начал рисовать.

- Мы сейчас вот тут. Ближайший городок – Хайкасл, находится здесь, в одном дне пути. Он небольшой, но там можно нанять телегу и по дороге доехать до Нью Авенпорта за каких то пять дней. Можно пойти напрямую в Нью Авенпорт, но на это уйдет дней десять минимум. Выбирайте сами.

---

- Слушай… как там тебя… Шегги… а пророчество так и говорит – станут ведьмами?

Богдан следовал за оборотнем в попытках понять как он будет объясняться с матерью по поводу перемены пола и парадигмы. Анастасия всех нетрадиционных людей называла «оно». Сына она тоже периодически так называла, когда была им сильно недовольна, но перспектива того, что мать станет его так называть все время, ему крайне не нравилась.

- Так и говорит. Станут ведьмами.

Эфирит от нервов начал грызть ногти. Рядом с ним шел Дилан, не менее задумчивый.

- Патрик, а если я стану ведьмой, то что с тобой случится?

- Я тебя отлуплю. – пообещал паук. – Я на тебе живого места не оставлю и буду лупить пока ты не превратишься обратно в псионика. Сколько можно прыгать из одного тела в другое, сволочь?!

- Да и непонятно кем я буду. Меня будет тянуть к девушкам или к парням? И как оно будет выглядеть то? Проблемы, столько проблем.

Идущий позади молодой еврей выглядел еще более взъерошенным и возмущенным чем обычно. Он громко жаловался своему смартфону.

- Эдик! Понимаешь, Алиса, эти бездушные кишки меня просто назвали по имени! То есть не «пивной дельфин», и даже не «Эльминстер», а сраный, мать его, просто ЭДИК!!! Это в пророчестве шаманов, которые в Ацуко увидели железную деву! Да она девой была лет до пятнадцати, а скелет у нее ни разу не железный – там сплав золота и титана!

Алиса периодически вставляла реплики поддерживающие дух Эдуарда. Она, конечно, все еще обижалась на него за перегрузку, но не посочувствовать ему не могла – уж очень он переживал.

Единственный центр спокойствия группы, Ацуко, продолжала идти вперед. Ей были безразличны пророчества – она в них не верила. А уж в бесплатного проводника, который будет им помогать лишь для того чтобы исполнить пророчество, верила она еще меньше. И все же, он был здесь и он их вел в ближайшее селение в котором они должны были нанять телегу. Ацуко выбрала этот маршрут именно потому что этот поселок, Хайкасл, не был обозначен на спутниковых картах Стальных Драконов. Ее это интриговало.

- Далеко отходить необязательно, достаточно зайти вон в те кусты. – меланхолично произнес Шегги когда Богдан чуть отстал от группы.

Богдан, наклонившийся над своим ботинком, помахал рукой.

- Да я сейчас шнурок завяжу.

- У тебя на руке механические часы, ты сын Эфира. – бросил Шегги не оборачиваясь. – У вас нет шнурков которые нужно завязывать. У тебя там либо застежка-молния на паровом самозатворе, либо электромагнит либо еще какая приблуда самозастегивающаяся. Значит остановился ты не чтобы завязать шнурок. Логично, что тебе либо поссать надо, либо посрать, а при нас ты стесняешься. Только вот сам ты нас потом не догонишь, потому что читать следы не умеешь, а нам тратить полчаса на поиски тебя как то не с руки, у нас время. Так что вон там кусты, иди и делай что тебе надо.

Богдан покраснел.

- Вы же слушать будете.

- Тебе что, пятнадцать лет? – Шегги остановился и обернулся. – А, ну да, пятнадцать. Но ты же техномант, какие такие смущения?

Богдан отвел взгляд.

- Я еще Академию не закончил и это первый раз я… вот так, сам. Раньше мама не разрешала.

- Анастасия-сама поступала абсолютно правильно. Детям стоит дольше оставаться детьми. Пути назад у них не будет.

Богдан молча ушел в кусты сгорая от стыда. Ацуко сверилась с датчиками биомониторов. Наноботы внедренные в тело парня выдали ей полную информацию о состоянии его организма.

- Мочевой пузырь полный, однако нижние отделы кишечника еще не заполнены. Он справится быстро.

- Слушай, раз уж у нас появилась минутка. – вмешался Дилан. – Вот смотри, когда, ну или если я стану ведьмой – мне нужно будет краситься в блондинку, или тебе для начала и так пойдет?

Ниппонка некоторое время смотрела на Дилана молча, после чего вздохнула и поднесла ладонь к лицу.

- Дилан, это как то нездорово. – заметил Эдик.

- Так. – Дилан всплеснул руками. – Давайте сразу уточним, ну, может я чего-то и не понимаю? Я здоровый парень фертильного возраста с бушующими гормонами. Рядом из потенциальных объектов внимания только одна Ацуко, на которую я уже давно положил глаз.

- Сутки тому назад ты ее впервые встретил вообще.

- Это тело в сознании чуть больше двух суток. – напомнил псионик. – Ну и так вот, меня называют ненормальным потому что я тут обустраиваю себе будущую половую и семейную жизнь с учетом даже странных пророчеств включающих в себя «Эдиков».

Эдуард поморщился как от зубной боли. Дилан, довольный произведенным эффектом, продолжил.

- В то время пока ты сам разговариваешь с коробкой из металла и пластика, и уже полтора с лишним часа ноешь на тему «я единственный в истории пророчеств, кого указали прямо и без странных полунамеков». Ну и кто из нас странный?

- Определенно, эгоцентричность Дилан-куна сравнима лишь с его самолюбованием. Однако, в определенной доли извращенной логики ему не отказать.

- Спасибо, Ацуко. О, вот мы в чем то и сошлись.

- В вашей извращенной логике?

- На самом деле, я согласен со всеми пунктами, в том числе про эгоцентричность и самолюбование. Я просто диво как хорош.

Богдан вернулся и все пятеро продолжили путь. Ровно так же, как оно и было предсказано шаманами.

***

Гости заполнили бальный зал поместья Ле Монтов, и впервые за очень долгое время, Жорж чувствовал себя в компании поолностью соответствующей его взглядам и вкусам. Это были аристократы, элита высшего общества Монтеня, каждый из присутствующих был с детства воспитан в духе благородства и чести. Впрочем, принципы у аристократов Монтеня были весьма своеобразны, и отношение разнилось в зависимости от того, кто перед ним был. Так, юная виконтесса с блестящими, нежными глазами, могла несколько часов кряду восхищаться бликами солнца на морских волнах, после чего отдать приказ отхлестать розгами дворецкого за неправильную температуру кофе. Находясь в своих башнях из слоновой кости, аристократы редко снисходили до проблем людей. Шелка, драгоценности, изысканный парфюм – все эти атрибуты красивой жизни заменяли им то что Анастасия называла совестью и сочувствием.

- Для нас такая честь быть приглашенными.

Очередной барон склонился перед Жоржем, а за его спиной в почтительном реверансе присели его супруга и старшая дочь. Одежда на этой семье была сшита по исключительному заказу на данный конкретный прием – барон не хотел ударить в грязь лицом перед Ле Монтами.

- Я рад что вы нашли время приехать, дорогой Дюпри. – Жорж ответил изысканным легким кивком. – Мой отец будет рад вас видеть, так же как и я.

Жорж отметил легкую дрожь пробежавшую по спине мужчины и покачал головой. Барон был сам виноват. Восемь лет назад, на одном летнем балу, четырнадцатого августа, Дюпри отказал Арману в мелкой просьбе – дать вольную молодому художнику. Тот художник, будучи крестьянином Дюпри, обладал значительным талантом, и Арман посчитал должным оплатить образование таланту, так он видел свою поддержку искусству. В ответ на предложение Армана, Дюпри заявил что сам будет распоряжаться своим имуществом. И дело было даже не столько в самом факте отказа, сколько в манерах барона разговаривающего с графом Ле Монтом. Разумеется, Арман не стал настаивать. С тех пор барон каждый год лишался части своего имущества, о котором он так заботился. Все происходило абсолютно законно и совершенно случайно – черная плесень на виноградниках, засуха и пожар на полях льна, арест части активов для последующей проверки на связи с террористами. Ничего общего между этим и кучей других событий не было кроме даты – четырнадцатое августа. Дюпри был доведен до крайности – банки прямо отказывали ему в ссудах, а бывшие друзья старались держаться от него подальше. В этом году тот самый художник закончил свое образование – Дюпри сам послал юношу учиться в Сорбонне в экстренном порядке. В день когда Жюль вернулся к барону, по почте им пришло приглашение от Армана Ле Монта на помолвку сына.

- Я хотел бы лично выразить почтение вашему отцу.

- Конечно, мой отец находится там, разговаривает с месье Анри Де Гизом. – Жорж указал вглубь зала и проследил за тем как барон торопливо семенит через весь зал.

- Простите…

Негромкий девичий голос застал Жоржа врасплох. Обернувшись, он увидел темноволосую девушку одетую в белые и золотые цвета. Это была его будущая невеста, чье имя он забыл. Белокожая, стройная, с дивными, светло-карими глазами, она была похожа на скромную принцессу.

- Чем могу быть вам полезен, мадемаузель…

- Вы не выбрали мне имя. – смущенно ответила девушка.

- А как вас зовут? У вас же есть настоящее имя?

- Селин, виконтесса Моро.

Жорж вспомнил – он знал семью Моро – обедневший аристократический род. Они были настолько бедны, что многие, очень многие поколения семьи уже не были магами – им банально не хватало денег на процедуру нахождения ребенка с Аватаром и последующего его преображения в генетического наследника рода. Селин была действительно аристократкой, а не подделкой. Маг улыбнулся, Арман знал своего сына и его брезгливость в отношении лжи и фальши. Однако, жениться на человеке… для Жоржа это было сродни зоофилии.

- Итак, чем могу помочь, Селин?

- Простите, я знаю, что я тут должна быть, но… - она поколебалась. - мне очень страшно.

- Страшно?

Жорж оглянулся по сторонам. Вокруг него негромко переливалась приятная музыка, которую играл лучший камерный оркестр Европы, гости, одетые в дорогие, изысканные наряды, разговаривали на возвышенные темы, столы ломились от редчайших яств сервированных на полированном серебре.

- Я никогда не была на таких собраниях. – тихо ответила девушка. – И я смотрю вокруг, и все вокруг такие… как будто у них вместо лиц маски. Когда они смотрят на вас, то у них в глазах то восхищение, то страх, а когда смотрят на меня – они… я чувствую себя как кролик перед удавом.

- Мадемаузель, когда я сделаю вам предложение, их взгляды изменятся, я обещаю. В противном случае, вы просто укажете мне пальцем на человека смотревшего на мою невесту недостаточно уважительно.

- Вы и сами на меня так смотрите.

Жорж только что понял, что Селин избегает встречаться с ним глазами.

- И кроме того, даже если их взгляды изменятся, они сами… все еще останутся удавами.

- Бессердечными, безжалостными маньяками. – задумчиво пробормотал Жорж. – Да, пожалуй, вы правы. В этом никто не изменится. Но чем же я могу вам помочь?

- Можно мне пойти к тому смешному зверьку? Который похож на свинку с длинными ушами.

- Вы про Гешу?

Жорж искренне удивился. Это был первый раз когда при нем трубкозуба называли «смешным».

- Да. Он умеет разговаривать. И рассказывает разные интересные истории из вашей жизни.

- Я вас провожу, мадемаузель.

Жорж предложил Селин руку. Девушка благодарно оперлась на будущего жениха.

---

Когда, пятнадцать минут спустя, Жорж возвращался в бальный зал, изнутри вместо музыки раздавались возмущенные возгласы.

- Что за…

Жорж ворвался в зал. В центре помещения, залитого сотнями огней, стоял человек одетый в рваное рубище, вокруг него было пустое пространство, и лишь у самых стен столпились десятки аристократов.

- … покайтесь, ибо ждет вас Геенна огненная! Один за другим нечестивые падут в огонь, либо падут ниц перед своим создателем! – вещал седобородый мужчина.

Жорж бросил быстрый взгляд на отца. Арман Ле Монт стоял впереди, непосредственно перед выступающим. По суровому, недвижимому лицу графа можно было понять что дело серьезно.

Основы.

Мужчина был человеком. А вот судя по многочисленным обращениям ко всем, абсолютно всем девяти сферам, Жорж понял, что каждый гость уже несколько раз проверил оратора и ни один из них не нашел ничего паранормального. И все же, мужчина, человек, все еще стоял невредимый перед группой магов и вещал о том что все они должны склонить перед ним колени. Вот почему Арман выглядел серьезным – он не понимал кто перед ним стоит.

- Как вы сюда попали, месье?

Жорж подошел ближе к незваным гостям.

- Ты… ты был нам нужен! Ты первый встанешь на колени перед создателем или будешь уничтожен! Ты, носитель проклятого семени самозванца.

- Жорж Ле Монт не встает на колени. Но не суть, месье, я, кажется, задал вам вопрос. И я крайне рекомендую вам на него ответить.

Основы.

Человек. Определенно человек без каких-либо способностей.

«Охрана мертва. Я не знаю как он их убил, но факт, вся охрана от самых ворот и до входа в зал была убита.»

Голос отца прозвучавший в голове Жоржа заставил его еще раз изучить проповедника.

Основы.

Человек.

- Ты отказался кланяться. – громогласно провозгласил проповедник. – Значит ты станешь примером для всех остальных и будешь сокрушен им в назидание, на глазах у своего отца.

- Месье, это противит моей природе, но ввиду наличия в помещении дам, я не могу просто убить вас. К сожалению. – промолвил Жорж. – Поэтому я вызываю вас на дуэль в связи с тем что вы испортили праздник моего отца.

Аристократ вызвал на дуэль простолюдина. Несмотря на всю серьезность ситуации, в зале раздался одинокий негромкий смешок. Арман Ле Монт медленно повернул голову в сторону смешка и чуть приподнял бровь. Маркиз Де Тур, позволивший себе вольность, страшно побледнел, люди вокруг него отпрянули в стороны, как от прокаженного.

- Я принимаю твой вызов, презренный маг, и полагаюсь целиком и полностью на создателя. – мужчина раскинул руки в стороны. – Здесь и сейчас.

Жорж без лишних церемоний указал на мужчину указательным пальцем. Однако, прежде чем он успел довести заклинание до конца, из под его одежды вырвался клуб огненного дыма.

- Хозяин!

Жорж остановился. Настроение у него и без того было бесконечно отвратительное, так что у демона должна была быть действительно веская причина для того чтобы так вмешиваться в происходящее.

- Кальцифер?

- Умоляю, хозяин, не торопитесь. Взгляните на него моими глазами!

Заметив легкий кивок мага, Кальцифер влетел в рот, ноздри и уши Жоржа.

Основы, Дух.

Одержимость. Жорж редко ею пользовался в Теллуриане, предпочитая использовать ее лишь в Умбре, для защиты тела при переходе между слоями потусторонних миров. И все же, она давала нечто, недоступное магам. Демоническое зрение Кальцифера улавливало даже мельчайшие намеки на любое демоническое присутствие. И там, далеко внутри этого мужчины, где-то в глубинах его плетения Жорж разглядел защищенный и искусно замаскированный узор. Маг никогда бы не смог уловить присутствия этого узора, слишком мощный заклинатель, слишком тонкое плетение. Лишь демон мог бы заметить работу иного демона.

- Полный возврат. Искусство Высших Демонов.

Любое заклинание или же удар оружием были бы возвращены обратно в многократно усиленном виде. Жорж понял как были убиты стражи – их убили собственные атаки. Толчок плечом возвращался с силой тарана ломающего стены, пощечина возвращалась в мере достаточной чтобы сломать шею. То же самое было и с магией.

Судя по бегающим глазам проповедника, Жорж угадал правильно. Маг ухмыльнулся.

- Полный возврат действует лишь на мгновенные воздействия. Месье, я окажу вам честь. Вы будете первым, кого Жорж Ле Монт собственноручно, крайне медленно задушил. Спасибо Кальцифер, и прошу прощения у всех гостей. Вам придется лицезреть весьма неприятную вещь – я буду пачкать пол и немного – свою одежду.

- Я… я выбираю оружие! – крикнул мужчина. – Вы вызвали меня на дуэль, я имею право.

Жорж, уже начавший стягивать перчатки, остановился.

- Дайте догадаюсь. Вы хотите выбрать оружием либо магию либо холодное оружие? Да бросьте, я точно так же задушу вас магией. Ну разве что холодным оружием я буду душить вас несколько больнее, параллельно вскрывая вам горло. Это не будет красиво, право дело.

- Пистолеты! Я выбираю пистолеты.

- Второе удивление за вечер. – вздохнул Жорж. – Выбрать дуэль на пистолетах. Ну что же, будь по-вашему. Но я хочу закончить этот фарс как можно быстрее.

Маг подошел к стене, на которой, в нише, за стеклом лежала пара богато украшенных пистолетов. Такие ниши с фамильным оружием и украшениями были расположены по всему бальному залу.

- Держите.

Жорж откинул стекло в сторону и вытащив оба пистолета, кинул один мужчине.

- Готовы?

- А…

Жорж выстрелил почти не целясь. Мужчина охнул и осел на землю. Прилетевшая в ответ пуля разбилась о возникшее перед Жоржем Кольцо Хольцмана.

- Прошу заметить, я не накладывал на себя заклинание специально для этой дуэли. – отметил Жорж. – В силу некоторых причин, я ношу его на себе постоянно – так уж вышло, что за мной охотится одна любительница снайперских винтовок.

Жорж сделал еще два выстрела. Каждая пуля выпущенная в ответ, бессильно разбивалась о щит.

- И да, я вижу в ваших глазах удивление. Да, уважаемые, Жорж Ле Монт брал уроки владения огнестрельным оружием у своей давней подруги – Анастасии, да, той самой Анастасии из Искателей.

Жорж вздохнул, глядя на истекающего кровью мужчину. Первым выстрелом маг выбил правую коленную чашечку демонической пешке. Второй и третий выстрел пришлись в левую коленную чашечку и в правый локоть соответственно.

- Прежде чем я закончу этот балаган, я попрошу вас произнести имя своего бога, чтобы я знал кому нанести ответный визит вежливости. – Жорж был неизменно учтив и галантен.

- Абраксас – лишь он мой истинный создатель. – прошептал мужчина. В следующий момент его голова разлетелась на куски.

- Абраксас…

Жорж едва заметно побледнел. Герцог Гордыни был одним из семи слуг Хозяина. И у него были какие то виды на него, на самого Жоржа. Как там говорил этот убогий… «Ты нам нужен».

- Ну значит Абраксас. Что же, это все завтра. – граф Ле Монт вновь улыбнулся и обратился к гостям. – А сегодня, я нижайше прошу вас простить нас за это недоразумение.

- Недоразумение? Во имя всех богов, месье Жорж, вы только что продемонстрировали что наследник семьи Ле Монт одинаково виртуозно владеет не только магией и клинком, но и огнестрельным оружием. Это было потрясающе!!!

Толпа разразилась овациями и восторженными криками. Жорж кланялся, а Арман Ле Монт едва заметно улыбнулся маркизу Де Туру, так активно выразившему свое почтение. Бедолага почтительно поклонился и дрожащими пальцами вытащил надушенный платок, чтобы вытереть со лба холодный пот.

Слуги унесли труп и стерли кровь, бал продолжался. Через час с небольшим Жорж стоял напротив смущенно улыбающейся Селин. Девушка выглядела такой хрупкой и ранимой. Она была совсем непохожа на всех остальных аристократов – слишком очевидно все ее эмоции отражались на лице.

- Селин, дорогая. Мы знакомы с вами уже не первый день, и я имею честь просить вашей руки.

В этот момент, Жорж вдруг понял, что есть вещь о которой он не подумал. Делающий предложение должен встать на одно колено. Но Жорж Ле Монт не встает на колени. Жорж замешкался. В зале повисла неловкая пауза.

- Я согласна!

Заметив колебания Жоржа, Селин бросилась ему навстречу и обвив тонкими руками, спрятала лицо в его груди. Это было ужасно непривычно, но Жорж оценил ее маневр и неловко обнял ее. В зале грянула торжественная музыка, и второй раз за день гости начали аплодировать.

- Я правильно догадалась? – прошептала девушка.

- Все вышло замечательно. – прошептал Жорж в ответ. – Вы отлично прочитали ситуацию.

- Спасибо. Я старалась. Ну и еще меня Геша предупредил, что такое может быть, что вы слишком гордый и надо будет как то спасать ситуацию.

- Геша очень умный. А вы, вдобавок к уму, еще и сообразительная и храбрая. Хотя и человек.

Не знаю, можно ли оставлять ссылки на автор.тудей, но я оставлю. Там больше, но всё равно ещё не дописано — подчёркиваю.

Ссылка прямо здесь, за этими буквами.

Первая глава

Глава 4(2)

Плитка по консистенции, да и на вкус, напоминала дверной лак, но Зиверт упорно её жевал, несмотря на опасность остаться без зубов. Как бы то ни было, она неплохо насыщала, и вскоре некромант почувствовал себя немного лучше. Камни, которые он, увлёкшись, швырял в барьер, пролетали насквозь без какого-либо видимого эффекта. Только место слияния на долю секунды искажалось сильнее. Зиверт даже попробовал пройти через барьер с камнем в руке. Как и следовало ожидать, его отбросило назад, а камень, оставшийся на месте, упал на землю. Некромант задумался и, надев сапоги, некоторое время ходил туда-сюда вдоль барьера, задумчиво набивая трубку табаком. Дым тоже свободно проходил через барьер, но в момент пересечения слегка сдвигался влево. Роясь в рюкзаке, Зиверт нашёл моток ниток, и немедленно пустил его в дело. Обвязанный нитью заряженный камень пролетел через барьер без малейшего сопротивления, но вызвал слабую вспышку света в момент пересечения.

Записав все наблюдения в блокнот, Зиверт попробовал пройти через барьер спиной, глядя при этом на лежащий на земле рюкзак и изо всех сил мысленно пытаясь приблизится к нему. За этим занятием его и застала Милли, вернувшаяся с добычей. Она сбросила с плечей два тела и принялась с интересом наблюдать за тем, как некромант пучит глаза на рюкзак и пятится к барьеру.

— Ну что, кудесник, не кудесится? — Насмешливо спросила она, когда Зиверт в очередной раз телепортировался обратно.

— Сопротивления меньше, — отозвался тот, царапая карандашом блокнот. — Что-то связанное с волей и намерением. И со Струнами? Может быть. Немагические объекты проходят свободно. Магические тоже, но вызывают реакцию купола. Одушевлённые… или разумные — не проходят. Или “и”. — Он поднял голову от записей. — А ты разве не уходила?

— Полчаса назад, Соколиный Глаз. — Милли похлопала принесённого мертвеца по спине. — Что выяснил?

— Немного. — Вздохнул Зиверт. — Мне страшно не хватает оборудования. Без замеров можно полагаться только на ощущения, а им, увы, не хватает конкретики. Вот, например, одежда.

— А что одежда?

— Она переносится вместе со мной, хотя вроде бы должна падать на месте, оставляя меня голым. Моя трубка тоже переносится, но не камень. Хотя казалось бы, какая разница? Этот потому что я считаю трубку своей? Частью себя?

Он потёр виски.

— Только сейчас по-настоящему понимаю смысл лабораторных работ с измерителем плотности потока. Идиотское ведро с болтами, как же мне его не хватает. Ладно, что там у тебя?

Один из принесённых трупов был совсем старым, высохшим. Одет он был в какие-то неузнаваемые обрывки тряпок, а одна рука была оторвана по самое плечо. Неизвестно, получил он травму ещё когда был жив, или уже после смерти. Он вяло шевелился, но пересилить Солнце, ползущее по небосводу, не мог. Второй был более свежим, видимо, кто-то из местных крестьян неудачно прогулялся по ночной дороге. Зиверт внимательно осмотрел обоих и кивнул.

— Отлично. Бери вот этого, в тряпье, и кидай его в барьер.

— Давай только от этого места отойдём, — поморщилась Милли, закидывая вяло дёргающегося мертвеца на плечо. — А то тут, где купола накладываются, у меня совсем контрастность пропадает, всё синее.

Они отошли на пару десятков метров. Там, взяв покойника за руку и за ногу, Милли сделала оборот вокруг себя и, резко выдохнув, швырнула его в сторону купола. Зиверт внимательно следил за полётом. Описав в воздухе дугу, тело грузно шлёпнулось за барьером, как мешок с картошкой, не вызвав никакой реакции от купола. Однако, через несколько секунд, зомби довольно резво поднялся на ноги. Бессмысленно поводив по сторонам слепыми глазами, он что-то промычал и довольно быстро заковылял в сторону. Ещё через некоторое время, заряд бодрости у него кончился, и он снова рухнул в траву и затих.

— Интересно. — Пробормотал Зиверт, прищурившись. — Очень интересно. Он даже Солнце смог перебороть на какое-то время. Что же купол с ними делает по ночам?

— А это вообще нормально? — Уточнила Милли. — Они должны так реагировать?

Зиверт покачал головой.

— Не думаю. Наверное, побочный эффект. Тащи второго. На этот раз отойдём ещё дальше от точки пересечения. Может, она помехи наводит.

Отойдя ещё на полсотни метров, они повторили опыт. Тело снова взмыло в воздух и понеслось к барьеру. Но на этот раз, едва приблизившись к незримой границе, оно исчезло. Зиверт, внимательно наблюдавший за полётом, вздрогнул от неожиданности.

— Что за… Куда он делся?

Он начал озираться по сторонам, и почти сразу же обнаружил его. Труп лежал у него за спиной.

— Я этого не ожидал, — признался Зиверт, пиная его ногой. — Чего угодно ожидал, но не такого. Один труп пролетает через барьер, заряжаясь энергией, а другой возвращается назад, словно человек. В чём разница?

— В возрасте? — Предположила Милли. — Тот был старый, а этот куда более свежий.

— Я не труп. — Сказал труп.

— Это не должно так влиять… Что?!

— Я не труп, — повторил лежавший на земле, глядя на них совершенно ясными глазами.

— Простите. — Добавил он, чуть погодя, пока Зиверт пытался оправиться от шока.

— Н-нет, это вы простите, — пробормотал некромант, помогая незнакомцу подняться на ноги. — Мы думали, вы один из тех ходячих трупов.

— Где ты его взяла? — Прошипел он Милли, пока "труп" спокойно отряхивал одежду. — Ты что, живого от мёртвого отличить не можешь?

— Он лежал ничком в грязи, — шёпотом же огрызнулась та, — откуда мне было знать?

Она повысила голос и окликнула незнакомца.

— Ты! Чего ты молчал, когда я тебя тащила?

— Я не хотел разговаривать. — Спокойно объяснил тот. У него был осмысленный, но какой-то отрешённый взгляд. Некоторое время Милли и Зиверт напряжённо ждали продолжения, но его не последовало. Притворявшийся мёртвым человек, видимо, считал это объяснение исчерпывающим.

— Тогда… как вас зовут? — Неуверенно спросил его Зиверт.

— Что? — Не понял тот.

— Имя, как твоё имя, болван! — Рявкнула Милли. Странное поведение этого человека очень быстро выводило её из терпения. Тот хорошенько обдумал этот вопрос.

— У меня нет имени, — сообщил он наконец.

— Прекрасно, теперь тебя зовут Дик. Дик, что ты делал на поле боя в окружении мертвецов?

— Лежал.

Милли всплеснула руками.

— Всё, моё терпение лопнуло. Я иду за дробовиком, и, если к тому моменту, как я вернусь, ты не заговоришь нормально, я вышибу тебе мозги.

Она развернулась через левое плечо и решительно зашагала к оставленным сумкам, прежде, чем Зиверт успел вставить хоть слово. Дик задумчиво проводил её взглядом.

— Я бы не хотел, чтобы мне вышибли мозги, — доверительно сообщил он Зиверту. — Мне кажется, это неприятно.

— Понимаю. — Ответил тот. — Может попробуешь всё-таки ответить на её вопрос?

— Я пытаюсь. Но я не могу. — Он заговорил чуть быстрее. Кажется, он был расстроен, но по тону этого сказать было нельзя. — На эти вопросы у меня нет ответа.

— Ты из деревни? — Попытался помочь Зиверт. — Из… чёрт, как её там… — он замялся, — ну, из той деревни на реке?

Дик обдумал и этот вопрос. Обдумывание, видимо, занимало все ресурсы его разума, потому что в эти моменты он переставал переминаться с ноги на ногу и бесцельно помахивать руками, да и вообще шевелиться, замирая, как статуя.

— Да, — наконец решил он.

— И ты знаешь старейшину, Марка?

На этот раз Дик ответил очень быстро.

— Нет.

Зиверт подозрительно уставился на него.

— Ты же врёшь.

— Вру. — Легко согласился Дик.

— Так ты его знаешь?

— Нет.

Зиверт собирался что-то сказать, но не нашёл слов, поэтому безнадёжно махнул рукой и уселся в траву. Милли уже возвращалась. Прогулка до сумок, видимо, слегка её успокоила, но дробовик она несла в руках, а не повесила на плечо.

— Ну что, — крикнула она, приближаясь, — он заговорил?

— Нет. — Ответил Зиверт. — И, по-моему, мы вообще от него ничего не добьёмся. Смотри.

Он повернулся к Дику.

— Скажи мне, ты хочешь, чтобы она, — он ткнул пальцем в Милли, — побила тебя прикладом по голове?

Видя, что Дик снова собрался задуматься, он добавил:

— Это неприятно.

— Нет. — Кивнул тот.

— Тогда расскажи мне о Марке.

— Я не могу.

Зиверт повернулся к Милли и развёл руками. Та вдруг спросила:

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. — Повторил Дик. Кажется, он слегка обрадовался. — Я знал Марка, но я не знаю Марка. Не могу рассказать.

— То есть, ты знал его, но больше не знаешь. — Уточнил Зиверт. — Почему? Что случилось?

Дик напрягся. У него был вид как у человека, собирающегося перепрыгнуть овраг. Несколько раз он открывал рот, но так и не смог выдавить ни слова.

— Ладно, не страдай, — бросила Милли, вешая дробовик на плечо. — Сдаётся мне, что он один из этих деревенских придурков. Один в один тот, у которого я дорогу спрашивала, только более разговорчивый.

— Да, но что у них там происходит? Секта, культ, кружок? Что ты делал в поле, Дик? — Спросил Зиверт. — Только не говори "лежал". Я хочу знать, почему ты вообще оказался там.

— Я хотел… — Пробормотал Дик. Вид у него был почти страдальческий. — Я хотел… попасть домой.

— Домой? — Удивился некромант. —Ты ведь живёшь в деревне, так?

Бедняга обречённо кивнул.

— Я жил. Но я больше не живу. Нет связи. Сначала я потерялся. Потом потерялся. Дверь пропала.

Эта тирада окончательно лишила его сил, и он совсем поник.

— Дверь, значит, — повторил Зиверт. — И что ты сделал?

Дик пожал плечами.

— Сделал дверь. Думал, будет работать. Не работает.

Зиверт вопросительно взглянул на Милли. Та почесала затылок.

— Ну да, там был какой-то мусор на палке, но я внимания не обратила.

— Дверь. — Настаивал Дик.

— Ладно, — решил Зиверт. — Всё равно тут мы закончили, пойдём посмотрим на эту "дверь".

Они пошли на север. Дик не сопротивлялся, как только ему перестали задавать вопросы, с его лица пропали даже тени эмоций, и он снова отрешённо уставился в пространство. Втроём они поднялись на странный, ровный холм, опоясывавший поле боя. Зиверт запоздало подумал, что это вряд ли могло быть природным образованием. Скорее, насыпью. Или чем-то ещё. Местность, лежащая ближе к полю боя, была довольно неестественной. Она лежала резкими складками, в два-три человеческих роста. Как будто когда-то земля здесь пошла волнами, да так и застыла.

“Что вполне возможно”, подумал Зиверт, карабкаясь на одну из таких складок. “Кто знает, что за заклинания тут использовались сто лет назад”.

Складки быстро превращались в лабиринт. Деревья или кусты на них не росли, единственной растительностью была редкая и жёсткая, словно щетина, трава. Заблудиться в них было сложно, с гребня складки хорошо просматривались окрестности, но без каких-либо ориентиров найти в них что-то конкретное не представлялось возможным. Даже Милли, обладавшая отличным чувством направления, слегка потерялась и пустила вперёд Дика. Тот, по-видимому забыв, кто кого ведёт, спокойно шёл вперёд, выбирая дорогу, руководствуясь каким-то своими непонятными соображениями. Наконец, за очередной складкой, перед ними возник странный тотем. Он представлял собой три шеста, воткнутые в землю. Их верхние концы были связаны грубой верёвкой, образуя подобие шалаша. Верхнюю часть венчал старый коровий череп с обломанным рогом. Земля вокруг была исцарапана каким-то грубым инструментом, вроде мотыги. Борозды как будто образовывали руны или другие магические символы, но какие именно сказать с уверенностью было невозможно. Зиверт обошёл конструкцию кругом, переступая через бороздки. Он наклонял голову, примеривался углом из указательного и большого пальцев, что-то высчитывал в уме, но в конце концов покачал головой. Скорее всего, эти символы родились в больном воображении Дика. Тем временем Милли подошла к плоскому окопу, вырытому в земле.

— Вот тут я его и нашла, — пояснила она, пинком отправляя в яму комок земли. — Лицом вниз.

— Тут я сплю. — Объяснил Дик. Он следил за действиями Зиверта с вялым интересом, что для него могло считаться почти нервозностью.

— Лицом в землю? — Недоверчиво переспросила Милли. — И как, удобно?

— Нет. — Кивнул тот. Он всегда кивал, вне зависимости от того, соглашался с утверждением, или нет. — Трудно дышать. Вырыл яму для лица.

— А ты не пробовал спать на спине? — Поинтересовался Зиверт.

— Пробовал. Это… неприятно. — Он замялся, пытаясь подобрать слово. — Не… хорошо.

— Больно? — Подсказала Милли. — Обидно? Противно? Страшно?

Дик с облегчением кивнул:

— Страшно.

Уточнять, чего он боится, никто не стал, всё равно ничего вразумительного Дик ответить не мог. Зиверт принялся зарисовывать символы в блокнот. Милли описывала вокруг тотема концентрические круги, уходя всё дальше. Дик, оставленный без внимания, немедленно уселся на землю и замер, уставившись в пространство.

Близость поля боя при полном отсутствии противников сбивала Милли с толку и беспокоила. Наконец она обнаружила, что отошла довольно далеко. Где-то здесь должна была проходить граница барьера, но вдали от места пересечения ничто её не выдавало. Милли вытянула руки вперёд в попытках нащупать хоть что-то и шагнула.

Ничего.

Она сделала второй шаг.

Зиверт в это время пытался получить от Дика чем он тут занимался и с какой целью, почти не надеясь на успех. Пока что он выяснил, что “небо не то”, а сам он, хоть и является человеком и что-то помнит о жизни в деревне, всё же “заперт” и “не может попасть домой”.

— У меня складывается ощущение, что ты надо мной просто издеваешься, — с глухим раздражением констатировал Зиверт. — Что это за тотем лесного племени, откуда ты его взял?

— Я его сделал. — Отвечал Дик.

— Я не… ух-х… А эти символы? Что они означают, зачем ты их выцарапал?

Дик крепко задумался. Наконец, когда он почти родил какую-то мысль и открыл рот, чтобы её озвучить, мир изменился. Они оба это почувствовали. Прокатилась волна, от которой кружилась голова и поднимались дыбом волосы. Воздух на секунду стал колючим и наэлектризованным, а вдалеке раздался сухой скрежет. Выражение лица Дика на мгновение изменилось, став почти испуганным.

— Они идут. — Бросил он.

— Кто идёт? — Успел спросить Зиверт, вскакивая на ноги. Дик, не утруждая себя объяснениями, прямо из положения сидя совершил мощный прыжок. Он нырнул лицом в свою яму и затих. Зиверт растерянно оглянулся.

— Милли! — Крикнул он. Ответа не было. Широкими прыжками взлетев на гребень земляной складки, он заметил голубоватое сияние неподалёку и бросился туда. Милли замерла в полуприсяде, чуть откинувшись назад. Рождавшиеся из воздуха молнии окутывали её, ставшее полупрозрачным, тело, вызывая мягкий синий свет. В левой части груди, где билось сердце, свет становился ярче и мерцал. Сюрреализма происходящему добавляла мирная тишина, разбавленная криками птиц и шорохом травы, качавшейся на ветру. Зиверт подлетел к девушке и, обхватив руками за пояс, рванул назад, прочь от сияния. Они покатились по траве.

— Милли. — Прохрипел маг. — Милли, ты жива?

Неожиданно всё прекратилось. Сияние погасло. Милли распахнула глаза и схватила ртом воздух.

— Чт- что это было? — Пробормотала она, недоумевающе озираясь вокруг. — А, дьявол, всё тело чешется.

Увидев, что она в порядке, Зиверт с облегчением вздохнул.

— Надо убираться. Дик сказал, что “они идут”.

— Кто? — Милли быстро приходила в себя. Она вскочила на ноги, стряхнув движением головы искры, шуршащие в волосах, и помогла Зиверту подняться.

— Понятия не имею. — Ответил он. — Будем выяснять?

— В другой раз. — Понимающе кивнула Милли, перехватывая ружьё. — За сумками и назад, к роще. Бегом.

— Я столько не пробегу!

— Тогда уходим на север. Ищем укрытие. От мертвецов и от этих. — Милли ткнула стволами в небо. Там, на горизонте двигались тёмные точки. Воздух наполнился глухим далёким стрёкотом, но с каждой секундой он становился ближе.

Скатившись с насыпи, они практически долетели до сумок. Милли подхватила на бегу свой рюкзак, Зиверт сумку, и, не давая себе передышки, они бросились назад, на север, отклонившись так, чтобы оказать как можно дальше от барьера. Неожиданно стрёкот усилился. Из-за холма вылетела странная, похожая на жука, машина. Размером с автомобиль, она замерла в воздухе, словно разглядывала беглецов. Её дрожащие крылья слились в полупрозрачную дымку, рождавшую громкий стрёкот. Зиверт успел оценить изящество конструкции и золотистый корпус. Милли, менее склонная к мечтательности, резким движением подняла ружьё и выстрелила сразу из двух стволов. Мелкая дробь скользнула по корпусу машины, не нанеся ей видимого вреда, но та, видимо из осторожности, поднялась выше и издала звенящую трель. Милли, выбивавшая из ствола застрявшие гильзы, выругалась. Одним движением она втолкнула в двустволку две новые, синего цвета, и выстрелила снова. На этот раз это оказался пулевой патрон, и пуля пробила корпус странной машины. Та перестала звенеть и накренилась, теряя высоту. Милли всадила в падающую машину ещё одну пулю и пихнула Зиверта в спину.

— Бегом, не тормози! — Крикнула она, перезаряжая дробовик. — Потом полюбуешься!

Зиверт на бегу дёрнул её за рукав.

— Туда! — Выдохнул он, указывая рукой на видневшееся вдалеке нечто, слишком правильной формы, чтобы быть холмом или крупным валуном. Воздуха не хватало, маг не привык бегать. Под приближающийся со всех сторон стрёкот, они прибавили шаг.

Глава 4(1)

В пабе, как всегда, было шумно. Он находился неподалёку от главного корпуса Академии, поэтому его облюбовали студенты и даже некоторые профессора, которые не стеснялись быть замеченными в шумной толпе молодёжи. Постоянные посетители с иронией называли паб “кладезью знаний” и шутили, что за два часа, проведённых тут, студент может получить учёную степень, а профессор — потерять её. Прозвище прилипло так крепко, что никто не мог вспомнить, изначального названия. В конце концов владелец заведения сдался и заказал новую вывеску, окончательно закрепив народное имя. Когда к Зиверту, сидящему в углу с кружкой пива, подсел Арвенсий Йорданов, он с тоской понял, что спокойно отсидеться ему не удастся.

— Йор, слушай, — сказал он, прежде, чем тот успел произнести хоть слово, — я только что с экзамена. Без обид, но дай мне в себя прийти, а потом закидывай новостями о новейших открытиях.

На самом деле Йорданов был на несколько лет старше Зиверта, и Академию уже закончил. Но ради исследования теоретической магии он вернулся и стал аспирантом. К сожалению, несмотря на по-настоящему светлый ум и неподдельный энтузиазм, старшие профессора не способны были воспринимать всерьёз человека младше шестидесяти. Их снисходительное отношение выводило Арвенсия из себя, поэтому он больше общался со студентами. По какой-то причине он считал Зиверта одним из своих лучших друзей — возможно потому что тому никогда не хватало духу его прогнать. Впрочем, собеседником он был действительно интересным, хотя говорить с ним о чём-то помимо науки было почти пыткой.

— Ладно, ладно. — Поднял руки Йор. — Я понимаю. Без проблем, просто посижу тут, ладно?

Некоторое время они провели в молчании. Зиверт пытался сосредоточиться на пиве и ни о чём не думать. Йор почти вибрировал от едва сдерживаемого желания поделиться новостями, но мужественно молчал. Наконец, Зиверт сдался.

— Ладно, выкладывай. Что там у тебя? — Обречённо спросил он.

— Рад, что ты спросил! — С облегчением выдохнул тот. — Помнишь, я рассказывал тебе про мои исследования? Так вот…

— Я далёк от теоретической магии, не забывай. — Перебил его Зиверт. — Напомни, что за исследования.

— В двух словах. Ты модель Янковского-Крюгера помнишь?

— Не настолько же далёк. Помню, конечно.

Толпа вокруг зашумела. Кто-то на радостях щедро проставлялся.

— Так вот, — продолжил Йор, повышая голос. — Она требует уточнений. Представление магии как потока, как — прошу прощения за поэтику — Ветра, даёт хорошее представление о структуре мира, но не объясняет её нестабильность, многозначность. Когда ты направляешь её, ты манипулируешь потоком, но когда ты создал огненный или простейший светящийся шар, чем она становится? Частицей! Наконец, когда ты что-то создаёшь, что ты себе представляешь? С чем ты работаешь?

— Со струнами, — ответил Зиверт, невольно заинтересовавшись. В этот момент кто-то пихнул его в спину, и он ткнулся лицом в кружку с пивом.

— Ну и что? — Спросил он, недовольно озираясь по сторонам и вытирая лицо. — К чему ты пришёл-то?

— Нужны дополнительные исследования. — Вздохнул Йор. — Но само направление… Никто раньше даже не пытался решить эту проблему! Объединить разные проявления магии в общей модели. А ведь потенциально…

Кто-то опять пихнул Зиверта и он снова попал в кружку лицом. Шум усиливался. Йор, кажется, ничего не заметил.

— … возможности абсолютно безграничны. Если полностью раскрыть природу магических способностей, мы сможем всё! Мы буквально станем богами!

— Я думал, ты не сторонник громких речей, — заметил Зиверт, снова вытирая лицо.

— Нет. Но это другое. Вместо того чтобы заниматься исследованием природы огня или бессмертия души — без обид, друг — я попытаюсь понять саму суть Вселенной. Даже крохи информации, даже стомиллионные доли процента могут открыть нам целое новое измерение исследовний!

— А как насчёт... — Начал было Зиверт, но его снова пихнули в спину, да так, что он едва не перевернул кружку. Весь в пивной пене, Зиверт яростно обернулся.

— Да кто там..?!

Сзади никого не было. Люди вокруг пропали, пропал столик и понимающе ухмыляющийся Йор. Он стоял в густом сером тумане. Снизу нечто более плотное, на чём можно стоять, других характеристик у этой поверхности не было. А вокруг непроглядная серая мгла. Она постоянно двигалась, клубилась, но при этом никак не менялась. Зиверт растерянно прищурился. Он вдруг вспомнил, что было до этого. Он поддерживал существование созданного им чудовища, пока мог, и оно несло его и Милли прочь от деревни.

"Галлюцинации", подумал Зиверт. "Я сильно перенапрягся. Надо просыпаться".

Неожиданно, вдалеке, а может, где-то рядом — трудно было сказать с уверенностью — вспыхнул слабый свет. Обрадованный хоть каким-то ориентиром, Зиверт шагнул было к нему, но вдруг почувствовал нарастающее беспокойство. Это был не тот свет, к которому стоило идти. На секунду запнувшись, он развернулся и двинулся прочь от сияния, но оно не становилось дальше, наоборот. Он ускорил шаг, потом перешёл на бег, но ноги не слушались, как в кошмарном сне, а поверхность, по которой он бежал, казалось, сминалась как вязкое тесто, не позволяя двигаться с места. Зиверт бежал и бежал, чувствуя, как паника охватывает его. Сияние всё приближалось. Впереди замаячило, сгустившись из пустоты, тёмное пятно. Зиверт изо всех сил прыгнул и потянулся к нему, и оно превратилось в Милли, склонившуюся над ним с флягой в руке.

— О, ты проснулся. — Спокойно заметила она. Прежде, чем Зиверт успел ответить, на его лицо из перевёрнутой фляги хлынула вода. Он поперхнулся и протестующе замахал руками.

— Тьфу, кха, прекрати! — Прокашлял он. — Ты же видишь, что я уже очнулся!

— На всякий случай. Больно рожа у тебя бледная, нездоровая. — Заявила Милли. — Я слышала, что, если маг всю силу выпустит, он может схлопнуться, как пустой бумажный пакет.

— Это дурацкая гипотеза. — Буркнул мокрый Зиверт. — Никто не способен настолько выложиться, раньше вырубится. Дай мне лучше флягу… Да не эту, другую. В которую ты подарок от Мартинеса перелила.

Милли недоверчиво вскинула брови.

— Ты уверен? Там градусов семьдесят.

Но флягу передала. Зиверт с силой выдохнул, сделал огромный глоток и зажмурился. Он немедленно ощутил, что пьянеет, но зато тяжёлый комок в голове рассосался и ощущение, что мозг скрутило в спазме, пропало. Мир снова обретал краски.

— Итак, — сказал Зиверт, возвращая флягу, — где мы?

Он приподнялся на локтях и оглядел окрестности. Ничем особенным они не выделялись. Земля заросла жёсткой травой, холмы изгибали линию горизонта где-то вдалеке, а сразу позади начиналась какая-то жиденькая роща на полтора десятка хилых деревьев.

— Прекрасный вопрос. — Ответила Милли, усаживаяь рядом. — Рассуждая логически, могу сказать, что ехали мы не больше двадцати минут, после чего тварь, которую ты собрал, рассыпалась на части прямо на ходу. А скорость была добрых тридцать-сорок километров в час. Так что теперь мы километрах так в десяти-двенадцати от деревни. Что, на мой взгляд, маловато, но ты уже пропахал затылком грунт и вставать отказывался, так что я оттащила тебя к ближайшим кустам, где ты и лежишь уже третий час.

Зиверт покачал головой, осмысливая информацию.

— Двадцать минут, говоришь?

— Может даже чуть больше.

— Нда. Должно быть, я сильно перепугался. Раньше такие импровизированные гомункулы больше пяти-шести минут у меня не жили. Как оно выглядело, кстати?

— Как будто в мясорубку сунули двух лошадей, а потом собрали одну.

Некромант удовлетворённо кивнул кивнул.

— Им сложно существовать, у них нет цели. Я всё время старался думать о нём как о лошади. Может, это помогло.

Он вздохнул и замолчал. Оставался ещё один вопрос. Касаться его совершенно не хотелось, но и избегать вечно тоже было нельзя.

— Ладно. — Сказала Милли, не заметив его сомнений. — А что произошло в деревне? От кого мы убегали?

Зиверт, всё ещё лежавший на земле, сел, и яростно почесал затылок.

— Не имею ни малейшего понятия. — Искренне сказал он. — В жизни не встречал ничего подобного. Или упоминаний о чём-то подобном.

— Знаешь, — медленно проговорила Милли, — мне кажется…

— Нет. — Не задумываясь перебил Зиверт.

— Откуда ты знаешь, что я собираюсь сказать!

— Тут и знать нечего. Если судить по старым сказкам, это и правда похоже на демоническую одержимость.

— Ну вот! Ты же сам…

— Есть только одна проблема. — Прервал её Зиверт. — Демонов не существует. По крайней мере, в том виде, в котором в них верят в народе. Это не моё предположение, — продолжил он, видя, что девушка собирается что-то возразить, — это факт. И это выяснили ещё до Разрыва. Тогдашние демонологи оставили кучу записей и все, я подчёркиваю, все ритуалы по вызову демонов оказались либо полным бредом либо искусной мистификацией. Этот миф стойкий, даже некоторые маги всё ещё в него верят, но никаких подтверждений ему нет. И поверь, если бы была хоть малейшая возможность поговорить с внемировыми сущностями и что-то из них вытянуть, многие исследователи наизнанку бы вывернулись, но нашли её.

Зиверт отвернулся и сплюнул, всё ещё ощущая во рту привкус крови и алкоголя.

— Нет уж, — заключил он, глядя на горизонт. — К сожалению или к счастью, тут мы сами по себе.

— Отлично. — Мрачно сказала девушка. — Но это ни к чему нас не приводит. Что это было в таком случае?

— Говорю же, не знаю. Но мы это выясним. Этот купол, эти существа, все эти странности как-то связаны. Нам только нужно выяснить, как именно.

— Ничего подобного. — Возразила Милли. — Что нам нужно, так это найти способ связаться со столицей и запросить помощь. Нас двоих маловато для таких загадок.

— Пусть так, — не стал спорить Зиверт, поднимаясь на ноги. — Но наши планы не меняются. Нам всё ещё нужно найти то, что генерирует купол и отключить его, иначе ни с кем мы не свяжемся. Предлагаю проверить все места, кроме поля боя, а его оставить на потом. Совершенно мне не хочется туда соваться.

— А что с Торресом?

Зиверт покачал головой.

— Пока что предлагаю считать, что эти твари на него напали и съели.

— Это вряд ли. — Милли задумчиво ковырнула землю костяшками кулака. — Ты слышал, парень, который к нам забрёл что-то говорил о том, что он жертва. С кем они разговаривали? Наверняка с инквизитором.

— Скорее всего, но как мы это проверим? Связаться мы с ним не можем, разве что…

Он задумался.

— Разве что просигналить руной. Но где гарантия, что никто больше её не увидит? Нет, оставим это на крайний случай. Пока будем думать, что он мёртв или абсолютно недоступен.

Милли пожала плечами, поднялась на ноги и потянулась.

— Тебе виднее. Ну, куда идём?

Зиверт развернул импровизированную схему, полученную от инквизитора и ткнул пальцем.

— Сюда. Смотри, он отметил место, где барьер изгибается. Как будто два круга накладываются друг на друга. Нужно проверить, так ли это. Компас у тебя?

— У меня, но тут он не нужен. Запад там, — ткнула пальцем Милли, — река там. Не заблудимся.

Солнце перевалило за полдень, когда они, наконец, выдвинулись. Милли грызла сухую галету и лениво водила взглядом по окрестностям. Зиверт от еды отказался, его всё ещё мутило. Он держал в руках схему и пытался сопоставить её с реальной местностью. Зачем конкретно было идти к точке, где соприкасались два барьера, он не был уверен, но надеялся выяснить по ходу. Не бывает абсолютно надёжных систем, или непроницаемых клеток, где-то должно быть слабое место. А где ещё искать слабое место, как не в точке соприкосновения?

Время тянулось медленно. Они шли уже около полутора часов, но так и не вышли к барьеру. Холмистая местность и отсутствие дороги не облегчали путь, и вряд ли можно было преодолеть больше трёх километров за час, но Зиверт всё равно беспокоился. Милли, с другой стороны, не беспокоилась вообще. Возможно, иди она одна, она передвигалась бы быстрее, но торопиться было некуда, и она шагала, погружённая в транс равномерными движениями.

Наконец, отчаявшись что-то разглядеть за бесконечной вереницей холмов, тянувшейся по правую руку, Зиверт крикнул Милли, шедшей чуть ниже:

— Милли, я заберусь на верхшину, посмотрю вокруг. Ладно?

— Только попробуй, рядовой, — немедленно откликнулась та, — и я… А, чёрт. Задумалась. Иди, если не лень. Не знаю, правда, что ты там хочешь увидеть.

Зиверт забрался наверх и остановился, тяжело дыша. На востоке, в направлении их движения, воздух едва заметно искажался, словно поднимаясь над горячей поверхностью. Значит, они уже близко. В остальных местах барьер был абсолютно прозрачен, а тут, в месте наложения, слегка преломлял свет. Он повернулся на север и замер. Отсюда поле боя уже было отчётливо видно. Изрытая воронками снарядов местность, изрезанная старыми траншеями, абсолютно лишённая растительности, несмотря на прошедшие десятилетия. Солнечный свет рождал странные, искажённые тени, залегавшие в самых неожиданных местах. Виднелись тёмные пятна, которые могли быть кучами земли или выгоревшими, проржавевшими корпусами танков. С минуту Зиверт стоял на вершине холма, оглушённый зрелищем, а потом встряхнул головой и начал спускаться.

— Ну как? — Лениво спросила его Милли.

— Что? — Вздрогнул он. — А, да. Да, идём правильно.

Милли смерила Зиверта подозрительным взглядом и пожала плечами, насколько позволял громоздкий рюкзак.

— Я же говорила, не заблудимся.

Они двинулись дальше.

Наконец, спустя почти три часа, Зиверт ощутил на языке привкус озона — верный знак сильного магического поля.

— Пришли. — Выдохнул он.

— Да что ты говоришь? — Саркастически отозвалась Милли. Зиверт повернулся и увидел, что она трёт глаза, отчётливо светящиеся синим. — Мы ведь прошли через этот барьер, когда пришли сюда, почему мы ничего не почувствовали?

— Видимо, здесь и правда смыкаются два барьера. — Предположил Зиверт. — Но зачем? Заставить два заклинания накладываться друг на друга так, чтобы не создавать взаимных помех, очень сложно. Неужели им не проще было сделать один большой купол?

— Им? — Уточнила Милли.

— Да. Предположить, что это просто стечение обстоятельств, что какая-то древняя машина вдруг запустилась… и другая тоже запустилась… и они создали два барьера, которые… короче, нет, это почти невероятно. — Заключил Зиверт, разглядывая искажающийся пейзаж за пределами купола. — Кто-то сделал это нарочно. Барьеры не должны никого выпускать наружу. Должны ли они впускать внутрь так легко, как они это делают? Не уверен.

— И что, это и есть барьер? — Недоверчиво спросила Милли. — И мы не можем его покинуть? Всё, что я вижу — отвратительно синий пейзаж.

— Позволь я тебе продемонстрирую. — Бросил Зиверт, скидывая сумку.

Он размял спину и уверенно двинулся вперёд. Барьер никак не отреагировал, оставаясь прозрачным везде, кроме места слияния. Зиверт шёл спокойно. Милли недоверчиво следила за тем, как он приближается к барьеру. Вот он идёт, слегка покачиваясь и переступая через кочки. Идёт, слегка замедлившись. Заносит ногу для очередного шага.

И оказывается рядом с ней, как будто никуда не уходил. Милли недоверчиво протёрла глаза. Не было ни вспышек, ни других проявлений магии, которые можно было бы ожидать. Просто в один момент он там, а в следующий уже стоит рядом и разводит руками.

— Вот так просто. — Констатировал Зиверт и хлопнул в ладоши. — Раз и всё.

Милли в растерянности потёрла шею.

— И что, как ощущения? — Спросила она. Зиверт пожал плечами.

— Да почти никаких. Сначала замечаешь, что что-то мешает тебе идти, но не слишком. Как будто ты резинкой привязан, и она всё натягивается. И, прежде чем она натянется до конца, ты уже стоишь в другом месте. Надо сказать, намного приятнее, чем неожиданно плюхнуться в реку.

Он повернулся и снова побежал в барьер, неловко припадая на левую ногу.

— Устал. — Объяснил он, появляясь рядом. — И, кажется, ногу стёр. Отдохнём пока, ладно? Всё равно надо дождаться вечера.

— Зачем? — Не поняла Милли.

— Нужно поймать хотя бы одного зомби и толкнуть его в барьер. — Объяснил Зиверт, стаскивая сапоги. Оставшись босиком, он поставил натруженные ноги на холодную траву и с облегчением вздохнул. — Так мы выясним, на что он реагирует. Если зомби не смогут его пройти, значит, либо они возникают где-то снаружи барьера, либо он появился не так давно.

— Великолепный план. — Фыркнула Милли. — Я вижу только один изъян. Когда наступит ночь и все мертвецы, лежащие в округе, поднимутся, что мы будем с ними делать?

— Отступим к реке? — Предложил Зиверт.

— А ты уверен, что сможешь переплыть незнакомую реку в полной темноте? — Парировала Милли. — Зиверт, это полный идиотизм. Давай я просто найду тебе одного прямо сейчас, пока они солнцем придавлены, и на твоих глазах швырну его в барьер.

— Это… намного проще, — смущённо признал некромант. — Я почему-то об этом не подумал.

— А ещё учёный. — Поддразнила Милли. — Ладно, сиди тут, я схожу принесу. Сколько тебе нужно? Одного?

— Лучше двух.

— Двух так двух.

Она сбросила рюкзак и зашагала к холму, за которым скрывалось поле боя. Зиверт потёр виски. В один момент он вдруг ощутил всё, что обрушилось на него за последние дни — создание гомункула, скачка по бездорожью, голод, кошмарное пойло из фляги Милли и странный допрос инквизитора. Чтобы чем-то заняться, он вытащил из рюкзака питательную плитку и флягу с водой, пересел поближе к барьеру и принялся кидать в него камни.

- Максим, переоденься, сейчас гости придут!

- Во-первых, это не гости, а твоя мама, а во-вторых, это моя любимая футболка!

На самом деле, Максим, конечно, понимал, что эта футболка, купленная ещё в Чехословакии, уже давно перешла из стадии "праздничная" в статус "носить только дома", но ведь ещё не скатилась до разряда "на дачу" или " на тряпки, пыль вытирать"!

Однако, ощутив прожигающий взгляд жены, пожал плечами и пошел за спортивной кофтой. Ничья!

А потом неожиданно и вправду пришли гости.

Сначала появилась родная Максимова тетка.

- Максимка! Мне кажется, ты еще похудел! Или подрос, - всплеснула тетушка руками, отодвигаясь после птичьих объятий и оглядывая племянника снизу доверху. Эту фразу она начала произносить в Максовых лет десять и продолжала в сорок, игнорируя то, что он уже пол жизни не рос, а за последний год набрал четыре килограмма. Сама тетка всю жизнь оставалась худенький, лёгкой и Максим всегда боялся ее нечаянно раздавить при приветствии.

- Можешь далеко не уходить, - сообщила тетушка, самостоятельно вешая пальто на крючок, - там Ильины приехали...

- Все?! - с ужасом уточнил Макс.

У Ильиных было пятеро детей и своего старшенького, но отчего-то оставшегося самым мелким, они бессовестно, прямо в глаза, называли "Пробник".

Максим хоть и ценил солдатский и черный юмор, но такие шутки считал за гранью.

- И вообще, что происходит?! Что за внезапный съезд хужетатар?!

- Максим! - недовольно заорала жена из кухни, слово и не жужжала только что миксером. Ну и уши у этой женщины, в очередной раз удивился Макс.

- Не переживай, не все! Младшие уехали смотреть соревнования по биатлону.

Один из детей Ильиных давал отличные результаты и, хотя ему ещё оставалось два года до армии, он уже имел разговор с военкомом на предмет снайперской подготовки, каковой разговор разделил родителей на два фронта. Отец Ильин считал, что армия - замечательная школа, потому что мужик должен уметь чистить унитазы, мать же кричала, что снайперов посылают в горячие точки, а ей мертвый сын испортит настроение на полдня. Ну, правда, странный юмор.

- Здорово, свояк, - радостно протянул руку Ильин, затем протопал на кухню и принялся выставлять на подоконник бутылки. Одна, две, три...

- Хомя, ты сдурел?! - грозно нахмурились жена.

- Пить я, конечно же, не брошу, а вот курить - буду! – радостно хохотнул Фома, хотя шутил он так последние лет пять...

- Нет, я что-то не понял... – снова неуверенно возмутился было Максим, перебирая в уме поводы и семейные даты и не находя причины для внезапного торжества.

- Скатерть неси! - не дала закончить тираду супруга, - она на верхней!

- И помоги там Ленке, она с судочками поднимается... - дополнил Ильин, не предпринимая ни малейших попыток сделать это самостоятельно.

- Нет, я вообще ничего не понял, - повторил Максим уже скорее самому себе и отправился выполнять указания.

Не успел он оттащить в кухню тяжеленные сумки Ильиной, непонятно, как она самостоятельно их на этот этаж перла, красивым взмахом развернуть на стол скатерть, все-таки сходить переодеться, как в дверь снова позвонили.

На пороге стояли отчего-то радостные сотрудники. С цветами и тортом. Несмотря на то, что вчера в конце дня он их выдрал в жесткой и извращенной форме.

- Э-э-э-э-э. Ну заходите, - обреченно махнул рукой Максим.

Коллеги, вручая букеты и здороваясь, потянулись в зал, где жена уже заставила пол стола всевозможными блюдами.

- Нет, а что за повод-то? – вновь спросил Максим, входя за всеми, но его вопрос потонул в гомоне собравшихся.

- Какой-то бред, - резюмировал он сам себе, но тут его референтка Светочка застучала вилкой по бокалу и все притихли.

- Дорогой наш Максим Александрович!

Все присутствующие заулыбались неискренними улыбками.

- Вы, наверняка, мучаетесь вопросом, по какому такому сценарию мы здесь все сегодня собрались?

- Еще как мучаюсь!

- А причина и на самом деле, очень неожиданная! Дело в том…

И тут Максим проснулся.

***

- Не отставайте там! Скоро уже конец экскурсии! – Демон помахал в воздухе флажком, потом сунул его подмышку и захлопал в ладоши, созывая экскурсантов, словно каких-то цыплят.

- А там вон кто-то сидит, - заметила крашеная в светло-фиолетовый старушка и ткнула узловатым трясущимся пальцем в сторону ошалевшего Максима.

- А! О! Кстати, довольно показательный пример! В этой капсуле у нас размещается Максим Александрович Гурчивский.

- Как?! Тот самый?! Вот уж не подумала бы!

- Да-да-да! Еще какой тот самый! Нет, ни в каком не в Раю. Здесь! Известный режиссер, снявший больше сорока фильмов с открытым финалом. Он у нас! Максим Александрович, у вас еще четыре минуты, чтобы подумать над тем, чем там могло все закончиться в вашем две тысячи одиннадцатом сне, а затем - следующий! Ложитесь, ложитесь!

Демон покрутил головой.

- Ну что?! Все подтянулись?! Ну пойдемте! Это у господина Гурчивского вечность впереди, а нам нужно двигаться дальше! До конца экскурсии всего два зала!

Бонусный рассказ по вселенной Серафима, история которого начинается здесь

Серафим. Глава 1

Чёрная дыра моей бывшей.

«Рассказ полностью написан слепым десятипальцевым методом за четыре с половиной года.

Сам автор так и не видел текст, и не знает, о чём он»

Цицерон

За три часа до текущего времени.

Межгалактический контрабандист Эдвард Тич, раскрыв рот, смотрел на тело даранки, раскинувшее конечности по керамической плите портала, будто пытаясь обнять всю вселенную. Промеж её ног опасно вздыбился обагрённый кровью вагинальный гарпун.

- Так и знал! Патрик, я так и знал, что синежопой нельзя доверять! – Эдвард повернулся к приятелю, сидевшему рядом в неудобной позе.

Патрик молча смотрел куда-то вдаль задумчивыми глазами, но было очевидно - он полностью согласен. Эдвард продолжил.

- Я тебе ещё до Кассиопеи говорил, она нас просто использует. Да это даже не даранка, биоробот. Слишком умная оказалась.

Патрик снова промолчал. А что тут скажешь, когда тебя проткнула насквозь, разворотив пол лица и превратив мозг в кровавый йогурт та, которой доверился, раскрыл свои чувства.

Контрабандист присел на корточки рядом с остывающим напарником, оценить повреждения. При этом засаленная сиреневая борода безвольно колыхнулась локонами. Она тоже устала от всего этого дерьма.

Пробитая голова Святого Патрика напоминала большой клубничный пончик, в дыру которого можно было разглядеть панорамное окно, а за ним - приближающийся к платформе боевой фрегат класса «Нематода».

Рана Святого была, конечно же, не смертельна, но даже в идеальных условиях череп заживает месяцами, а у них есть максимум три часа до того, как боевые тараканоиды возьмут платформу на абордаж. Инсектоиды сперва пустят их по кругу, а потом отправят в Закрытый Сектор кормить личинок.

Группового изнасилования Эдвард Тич не боялся - этим астрономическим летом он прошёл курсы личностного роста и был морально и физически подготовлен к такому повороту судьбы. Ему просто было обидно, что от пыток мучиться будет он один, в то время как напарник даже ничего не почувствует, находясь в регенеративной коме.

Эдди достал из клапана стекло-металлическую колбу с надписью ионным маркером на языке насекомых «Жансапай тазалауга арналган!» (Хранение и распространение карается выстрелом пульсотрона в темя – здесь и далее прим. переводчика). Мази оставалось на четвертинку. Белая опалесцирующая масса медленно ползала туда-сюда, ища выход. Хватит ли её на Патрика, контрабандист не знал. Но надеялся.

Время стремительно убегало. Эдвард уверенным движением сорвал крышечку с колбы.

За два месяца до текущего времени.

“Пшш… пшш, мы уже близко… биологическая активность в десяти метрах” – луч фотонного прожектора рассек пыльный воздух в направлении коридора, заваленного обрубками тел.

Клешни, лапы, фасетки, гермошлемы с обломанными усиками-антеннами хаотично летали от стены к стене – кто-то порубил целую роту инсектоидов в окрошку на подступах к верхней палубе.

Святой Патрик покрепче сжал рукоять сигма-дробовика, натруженным взглядом бывшего космодесантника обшаривая пространство разрушенного судна. Палец слега подрагивал на спусковом крючке, готовый нашпиговать монстра квантовой картечью.

Эдвард, раздвигая руками куски тел словно пловец, подошёл к выдавленному шлюзу, заглянул внутрь и остолбенел.

“Пшшш… боже только не это! Патрик, доставай ядерные гранаты!”

“Кто там, один из мутантов-берсерков?”

Эдвард затряс головой, выставляя на огнемёте режим максимального испепеления.

“Хуже. Это женщина!”

“Не смотри на неё! Не смотри!” – Патрик пробирался сквозь мясной водоворот, вытаскивая гранату из подсумка, но было поздно. Эдварда уже зацепило. Он полез на капитанский мостик, приговаривая в шлемофон.

“Да я только потрогать…”

Женщины… Межзвёздные перелёты занимали иногда десятки недель, без твёрдой почвы, без натурального воздуха, без красивых женщин – удел всех звёздных моряков глубокого плавания.

Эдвард с Патриком несколько лет назад скинулись финансами, выкупили у Федерации старый геронтовоз, подшаманили, и открыли частную фирму по доставке галактических пенсионеров на Землю для добровольной кремации.

В глубоком космосе продолжительность жизни людей увеличилась до восьмисот лет. К этому времени большинство уставало от жизни и вставало в очередь на муниципальные геронтовозы, которые не справлялись с перенаселением колоний. Очереди на кремацию растягивались на несколько десятилетий, и друзья заняли нишу в ритуальном бизнесе, позволяя старикам умереть вне очереди, немного доплатив сверх прайса. Постоянно в пути, недели дрейфа, суточные гравитационные манёвры и месяцы без женской ласки. Без настоящего мягкого горячего живого тела под рукой

Раньше на борту имелся штатный секс-робот, весь в заплатках и засосах на нежной эко-коже. Но полгода назад у него слетела прошивка – секс-робот схватил трофейный мачете Патрика и стал бегать за друзьями, требуя какую-то шубу. Пришлось аннигилировать его ударом сковородки в головной модуль. Конечно, можно было бы закадрить для секса какую-нибудь старуху из клиенток, но это было всё равно не то.

Чтобы не летать обратно порожняком им частенько доводилось промышлять контрабандой. В этот раз, после выгрузки пенсионеров, они направлялись на Кассиопею с грузом каштанового мёда, когда получили сигнал бедствия. Сенсор обнаружил живой организм на разрушенном корабле, и благородные пираты сами нашли себе проблем. Ведь, как говорили предтечи: «баба на борту сулит несчастье». Cудя по поведению Эдварда, от длительного сухостоя он полностью потерял самообладание.

Счёт шёл на секунды. Патрик схватил болтающуюся в воздухе тараканью лапу и, зацепив скафандр Эдварда за пояс, потянул к себе. Но силы были неравны. Озабоченный контрабандист рывком втащился на мостик вместе с напарником.

Патрик не успел зажмуриться, и увидел Это.

В центре командной рубки среди ошмётков панцирей вращалось по часовой стрелке тело, облачённое в лёгкий скафандр, покрытый застывшей гемолимфой инсектоидов. Лобовое стекло шлема лопнуло с боку, но было понятно, что внутри девушка. Очень красивая, с выразительными бровями и большими фиолетовыми губами, на которых застыло выражение боли. Малиновые локоны сексуально обрамляли голову завитушками. Обе руки незнакомки сжимали кварковые резаки неизвестной модели.

Эдвард взглянул на биосенсор.

“Пшш… тёплая, видимо, потеряла сознание…”

Патрик перебил его.

“Я знаю, что ты задумал. Ты помнишь, что случилось в прошлый раз? Стерва-биосимбиот с четырьмя сиськами женила тебя на себе, а после отсудила виллу на Ганимеде. Лучше нам вызвать бригаду скорой помощи и убраться подальше. Тем более, что это даранка, им нельзя доверять”

В этот момент чувственный рот девушки раскрылся словно бутон розы, приглашающий пчёл на опыление, и друзья хором закричали

“Берём! Пшшш… Пшшш…”

Распаковав потерпевшую в медотсеке, парни переложили её на кушетку. Оказалось, что из одежды на ней был только скафандр и полупрозрачные графеновые стринги, подчёркивающие плоский живот и осиную талию, над которой нависали упругие полушария третьего размера. Странно, что грудей было всего две, но ещё страннее, что у девушки был пупок. Даранские генные скульпторы обычно убирали пупок как рудимент, или вживляли вместо него третий инфракрасный глаз, либо ядовитое жало.

Синее тело казалось новым и свежим, словно с конвейера, а вот голова с правой стороны была разбита, голубая кровь сочилась и не думала останавливаться. Патрик обеззаразил рану перекисью гелия и наложил заплатку из эко-кожи.

- Странно, - пробормотал он, раздвигая волосы на голове девушки, - на затылке отсутствует обязательный штрихкод и серийный номер. Ни одного вшитого чипа. Мне это совсем не нравится.

Да и сама девушка была слишком ладно скроена даже для расы, опередившей всех в генной инженерии на столетия. Обычно, при выращивании, скульпторы вводили в тела небольшие погрешности, чтобы внешне походить на древних предков Землян – некая дань традиции. Иметь на теле родинки, бородавки, глаза разных размеров, геморрой или лёгкий сколиоз считалось престижным. Но тело, лежащее перед ними, казалось абсолютно идеальным, особенно груди.

Эдвард положил на них ладони, чтобы сравнить объём эмпирически, но тут синий ангел открыл глаза и внимательно на него посмотрел.

Эдди спрятал руки под бороду:

- Кхм, приветствую вас на борту геронтовоза «Отчаянный», мадам! Я капитан Эдвард Тич, а это – он кивнул на напарника, - мой старший помощник и лучший друг Святой Патрик, космодесантник, бывший священник и просто надёжный товарищ. Расскажите, прошу, кто вы и что стряслось с вашим судном?

Девушка села не кушетке, схватилась за раненую голову и эротично сморщила носик.

- Кажется, меня зовут Ада… На корабль напали насекомые, они загнали меня в ловушку, потом взорвался генератор гравитационного поля. А дальше - туман.

- Где остальные члены команды? Мы не нашли останков человеческих тел.

Ада покачала головой.

Патрик добавил.

- Куда вы вообще направлялись?

Девушка смотрела на него большими зелёными глазами, губы дрожали.

- Я не помню…

Вдруг её зрачки закатились, лицо посинело ещё сильней, и она безвольно рухнула на кушетку.

- Ада, где ваша личная аптечка, приём!

Эдвард потряс её за плечи, но в ответ колыхнулись лишь груди.

- У неё сотрясение мозга, лучше лишний раз не дёргать, - задумчиво сказал Патрик, останавливая ладонями этот колебательный контур.

Искусственная раса Дары стремительно развивалась, превращаясь в сверхлюдей, которые могли выживать месяцами, питаясь светом звёзд или ускорять реакцию при вооружённых конфликтах, тусить в ночных клубах Сириуса неделями без сна, быстро отращивать оторванные ноги. Они могли делать многое, но только с помощью фармакологии. Каждый даранец сидел на гормональных препаратах с самого инкубатора и всё время носил в личной аптечке набор капсул на все случаи жизни. Без очередной инъекции их тела быстро старели и разрушались.

- На даранском корабле не было ни одной аптечки, - сказал Эдвард, - я всё обшарил. Ты понимаешь, что это значит?

Патрик не понял, но всё равно кивнул. Эдди продолжил.

- Синие научили свои тела самостоятельно вырабатывать нужные вещества. Посмотри, эта явно экспериментальной модификации, без меток. Ходят слухи, что пробную партию запустили в открытый космос. Это настоящие боевые машины.

- Да ты гонишь.

Контрабандист показал на стринги.

- У них вместо матки блок мышц, которые выстреливают ядовитым гарпуном, как скорпиоиды с Пандоры. Ты был прав, зря мы её на борт взяли. Давай, может это, того её?

Эдвард сделал неопределённый жест в сторону висящей на стене сковородки-аннигилятора.

Патрик покачал головой, вспоминая изумрудные глаза девушки.

- Это лишь слухи, вдруг у неё там наоборот, всё по ГОСТу. Тогда без своей аптечки она не протянет и двух недель, а у нас из лекарств только бинт и перекись гелия. Хотя… стимулятор должен её взбодрить на какое-то время. У тебя же остался кокаинум со дня рождения?

За месяц до текущего времени.

- Вот засранка, уничтожила все мои запасы стимулятора. Три кило сожрала и что в итоге: «Большое спасибо, а есть ещё»?

Эдвард в сердцах, отпустил штурвал. Геронтовоз мотнуло в сторону, и он чуть не зацепил границу гиперпространственного тоннеля.

За месяц полёта память к Аде так и не вернулась. Она нюхала кокаинум, веселилась и флиртовала с обоими мужчинами, но до соития не доходило. Девушка ссылалась то на головную боль, то на критические дни. То её пугала сиреневая борода Эдварда. Сбривать бороду ради какой-то дамы Эдди наотрез отказался. Симбиотические боевые нейронити “Горгона”, вживлённые в лицо за бешеные бабки, не раз спасали ему жизнь в кровавых разборках, то превращаясь в острые иглы, то сплетаясь вокруг головы в защитный шлем.

Контрабандист уже не раз брал в руки сковородку, но его останавливало то, что Ада готовила фантастически вкусные овощные рагу из синтетических баклажанов, прям как его тёща из маленькой колонии био-симбиотов на окраине созвездия Ориона. Баклажаны были его единственной слабостью.

- Прекрати, долетим до Кассиопеи – сдадим Аду в даранское посольство, может нам даже премию какую дадут за спасение, - отозвался Патрик.

- Привет, мальчики!

В рубку вошла Ада. Синие щёки светились кокаиновым румянцем, длинные голубые ноги выглядывали из-под белой мужской сорочки Патрика. Она выглядела почти живой, только вот повязка вокруг головы намокла от крови. Рана никак не хотела затягиваться самостоятельно.

- Привет, - махнул рукой Патрик. - Через двадцать минут войдём в систему Кассиопеи, уверен, там мы найдём средство подлечить тебя и восстановить память.

Девушка подошла к нему и чмокнула в щёку. Уши парня мгновенно покраснели, а в животе затрепетали бабочки недотраха.

Внезапно корабль заколбасило в водовороте переходных измерений. Патрик ухватил девушку двумя руками за попу, чтобы та не упала, и кивнул в сторону главного иллюминатора.

- Ада, разреши представить тебе самую красивую звёздную систему в Галактике!

Одновременно с яркой вспышкой завыла сирена.

- Атака фотонной торпедой! Ложись! – Эдвард резко потянул штурвал на себя и ногами вдавил обе педали форсажа.

Контрабандист обладал отменной реакцией. Метал корпуса застонал от чудовищного напряжения, но геронтовоз успел завалиться вверх. Фотонная торпеда, разбрызгивая гамма-частицы, пронеслась в считанных метрах от днища, погнув пару коротковолновых антенн.

Вторая торпеда летела на перерез «Отчаянному». Всё, что смог сделать Тич, это направить космолёт по касательной, и перевести всю энергию обоих реакторов в генератор защитного поля.

- Карамба!

Страшный удар выбил кресло у него из-под тела. Защитные мешки безопасности не сработали – вместо них давно стояли фирменные заглушки, освящённые самим космическим Папой – подарок от Патрика на день рождения. Эдвард перекатился на пол, где самортизировал о панель управления. От разрушения мозга спасла наноборода, создавшая вокруг головы упругий шерстяной кокон.

Когда в глазах перестали плясать разноцветные круги, Эдвард приподнялся на локтях. Основное освещение вырубило. Командная панель мигала гирляндами аварийных огней, отражая вспышки взрывов – снаружи корабля кипел жестокий бой. Две из трёх экзопланет системы Кассиопеи превратились в космический мусор, разлетавшийся по округе гигантскими болидами, а около последней и самой красивой, под названием Гея, висел харвестер инсектоидов “Небесная Аскарида”. Планетарный потрошитель размером со средний спутник принимал в себя вереницу ботов, гружёных пленными людьми. Вокруг него кружил рой мухоидов, отбивающий атаку повстанцев.

Насекомые всегда нападали вероломно, захватывая в плен экипажи кораблей и даже целых колоний, и уходили в Закрытый Сектор не оставляя следов. И вот пришёл черёд кассиопейского архипелага. Гады удачно подгадали - месяц назад армия суперзвездолётов Федерации ушла отсюда к туманности Медузы подавлять восстание крабоидов.

Вокруг геронтовоза замелькали крылатые тени, под тяжестью сотен когтистых лап заскрипел корпус.

- Мухоиды уже здесь! – крикнул Патрик. Он оклемался от удара и помогал подняться девушке, которая держалась за голову и скулила точно также, как стонала раздираемая инсектоидами обшивка.

Мухоиды, способные перемещаться в космосе на электромагнитных крыльях, обычно нападали на мелкие корабли толпой, растворяя кислотой верхние чешуйки мозаичного базальта и отгибая металл слой за слоем, пока не добирались до людей. Но целый рой запросто мог растащить на куски и грузовой корабль.

- С такими повреждениями нам их не сбросить. Похоже, пришло время для последнего боя, - Эдвард ударом кулака по панели разблокировал оружейную.

Святой Патрик кивнул, но тут его лицо прояснилось, разгладились морщины и расширились глаза.

- Мёд! Эдвард, у нас же полный трюм каштанового мёда, сбрасывай его!

- Все триста тысяч тонн?!

- Да, иначе эти навозники доберутся до нас через пару минут, а так мы отвлечём их и выиграем время.

Грузовой портал «Отчаянного» распахнулся на всю длину трюма, отстреливая цистерны янтарного деликатеса. Ещё через минуту ёмкости поджарил лазерный пучок главного калибра. Атомы мёда полетели во все стороны на сотни километров.

Рой мухоидов заволновался, ведь нарушение приказа королевы-матки атаковать людей каралось отрыванием лапок, но против генетики не попрёшь. Чёрное облако насекомых ринулось на халявные сладости. Лязг металла и топот мохнатых лап по обшивке тоже затих.

- Боже, их квадриллионы, - содрогаясь, произнесла Ада, глядя на огромную чёрную тучу сладкоежек.

- Валим! – отдал сам себе приказ капитан Эдвард.

- Погоди… - Патрик сделал тактическое радио погромче.

Сквозь визгливые крики на тараканьем раздался человеческий голос:

“База – Мирославу! Кто-нибудь! Необходимо подкрепление! Прикройте меня… куда прёшь, говно, получи гранату в яйцеклад! Приём, база… пшш…”

Патрик схватил тангенту.

- Мир, это Патрик. Святой. Ты где старина?

“Здорова, братиш, я внутри Аскариды, заложил взрывчатку, но мне не выбраться, их слишком много… вот тебе, гнида, хлебни напалма! Они теснят меня в разделочную зону, срочно подгоните пару истребителей поддержки!”

- Никого не осталось, мы на подбитом грузовике под осадой мухоидов, вооружение минимальное.

“Херня, прорвёмся… вкуси картечи, нелюдь! Я узнал координаты Закрытого Сектора, это решит исход войны, если они не захватят меня в плен. Подлетайте к харвестеру, я дам знак, куда конкретно причалить, сколько у тебя бойцов?”

- Двое, включая меня.

- Трое, - Ада уже напяливала скафандр, её ноздри побелели от свежей порции кокаинума, зелёные глаза светились двумя крупными изумрудами, - хочу отомстить за амнезию. Где мои резаки?

За чуть меньше месяца до текущего времени.

До «Аскариды» оставалось пол километра, когда голосом Мирослава ожила рация.

“Подаю знак!”

Планетарный потрошитель сотрясся от взрыва, от посадочной палубы отвалился гигантский кусок конструкций и поплыл вдаль в сопровождении обгоревших тел, заправщиков и спасательных шлюпок. На обрыве перекрытий стоял и махал клешнёй штурмовой механоид класса “Вулкан”. Позади него раздались взрывы, и Мир скрылся в дыму.

Выпрыгнув из шлюза, троица сходу приземлилась в самую гущу боя. Эдвард бежал впереди, поливая жукоидов ливнем плазмы из подвесного ракетного двигателя. Патрик точными выстрелами кумулятивного дезинтегратора крошил черепа зазевавшихся скорпиоидов, а Ада прикрывала сверху, прыгая по переборкам и превращая летающих дронов в груды бесполезного хлама.

Через две минуты они нагнали Мирослава в зале прилёта-вылета. Вокруг горами лежали обгорелые останки тел вперемешку с ошмётками брони. У дальней стены судорожно перебирал ножками боевой жук-рогач, его обломанные рога торчали из брюха причудливой икебаной. Ада ударом резака отправила насекомое в царство тьмы.

“Вот мы и встретились, гнида!”

В тумане испарённого металла в центре комнаты схлестнулись в смертельном танце механоид и гигантский таракан в экзоскелете, вооружённый ударным молотом. Из коридора к ним текло полчище клопоидов с турбобластерами наперевес.

Эдвард стоял с фланга и плавил орду тугой раскалённой струёй. Мимо него, бешено крутясь, пролетали лапы, хвосты, усики и порванные крылья. Это накокаиненная Ада перешла все границы жестокости.

Рухнул оплавленный коридор, предоставив бойцам минутную передышку. Туман медленно рассеивался, открывая чудесный вид: боевой робот навис над поверженным инсектоидом, приставив ствол пульсотрона к его левой мандибуле.

Мех открыл забрало шлема и титановым сапогом надавил до хруста на панцирь насекомого.

- Ну что, Кутак, скажи последнее слово перед смертью.

- Кутак! – шепнул Патрик Аде, - это же тот самый генерал инсектоидов и правая верхняя рука королевы-матки!

Таракан заюлил, выпустив из вувузелы порцию феромонов страха. Но смирился. Дрожащей лапой он вытащил из бокового клапана прозрачную колбу с белой субстанцией.

- Каншик арам каткыр арам кат (жизнь в обмен на Мазь), - прохрипел он.

Мир подхватил колбу механической рукой и пнул Кутака под дых. Отлетев к стене, инсектоид перевернулся на брюхо и, скуля, протиснулся под вентиляционную решётку.

- Ха-ха, у меня всё равно патроны закончились, - Мирослав ловко подбросил колбу в руке, - вот это удача! А теперь давайте убираться отсюда.

Но в их планы вкрался тактический просчёт. Сытые и распираемые энергией мухоиды чертили небо яркими кометами так, что их свет затмевал даже Кассиопею. Насекомые метались между обломками планет по ломаной траектории. Некоторые взрывались, когда сдуру врезались друг в друга.

- Момент упущен, теперь нам точно не уйти, - Патрик в сердцах передёрнул ствол дезинтегратора.

- Отставить панику, братиш! Или ты забыл, как выбирались из мясорубки при Альфе Волопаса?

- Нужно, чтобы кто-то пожертвовал жизнью, отвлекая насекомых на себя, пока остальные не уйдут в гиперпрыжок.

- Хватит и половины человека.

Космодесантник вылез из нутра меха и потряс колбой.

- Знаете, зачем инсектоидам такой большой космический корабль? Ведь его обслуживание и перемещение обходится фантастически дорого. Это не просто потрошитель – это фабрика по производству Мази, вещества, синтезируемого из стволовых клеток человека. Мощный регенератор позволит этим чудовищам жить не старея и залечивать любые раны в считанные минуты. Микрограмм Мази равен тысячам загубленных душ, поэтому они осмелились нападать на крупные колонии – им нужно сырьё.

- Больные ублюдки, - прошептала Ада, - и ведь не поделятся ни с кем.

Мирослав открутил крышечку с колбы. Мазь, почуяв свободу, потянула ложноножки к горловине.

- Патрик, разруби меня в районе пупка, а вы, синяя леди, сразу замажьте раны Мазью. Давайте резче, у нас всего пять минут до взрыва.

У Патрика давно уже чесались руки опробовать свой новый керамический мачете с лазерной заточкой, поэтому он не медлил ни секунды. Мирослав едва успел войти в транс, чтобы не сойти с ума от болевого шока.

Резкий взмах - и вот уже Ада, подавив рвотный рефлекс, щедро наносила белую субстанцию на разрубленные половины. Это было не сложно - мазь словно сама притягивалась к ранам, закупоривала крупные артерии, покрывала тонкой плёнкой и подтягивала выпадающую требуху. На глазах изумлённых бойцов нижняя половина перестала дёргаться, из тазовых костей стал вылезать позвоночник с маленькими ключичками и крошечным черепом на верхушке.

- Регенерация началась. Тащите ноги вон в тот клипер, прикрепите нейрошунт и зафиксируйте, чтобы не сползли, - прошипел сквозь зубы Мир, - ну всё ребятки, давайте, свидимся! Космобратство!

- Космобратство! – Патрик пожал руку верхней половине Мирослава и тот быстро пополз к припаркованному на куче обгорелых техников десантному боту.

Все трое кораблей стартанули с «Аскариды» как раз в тот момент, когда в глубине машинной палубы взрыв пластида запустил цепную реакцию разрушения тахионового генератора. Вперёд вырвался клипер. Управляемый ногами Мирослава, половиной его спинного мозга, чисто на отработанных годами рефлексах, он закрутился спиралью, легко уходя из-под траекторий полёта мухоидов, словно насмехаясь над ними. Спалив лазерами дюжину тел клипер повернул налево, увлекая за собой разозлённых противников. Космодесантник оставался воином до последнего кусочка.

Верхняя же половина Мирослава, поморгав на прощание габаритными прожекторами, разгоняла бот по направлению к Сириусу, текущей столице человечества, а геронтовоз медленно развернулся на единственном рабочем двигателе в открытый космос.

Патрик колдовал над Адой. Свежая повязка, которую он наложил перед боем, пропиталась кровью – за месяц полёта голова даже не думала заживать. Действие кокаинума прошло, уступив место тандему слабости и головной боли.

Задумчивый взгляд парня упал на колбу с остатками Мази, которую подарил им на прощание Мирослав. А что, если попробовать?

- Адочка, закрой глаза, сейчас немного пощиплет.

Он зачерпнул пальцем живую эмульсию и провёл по ране.

Синее лицо девушки стало пунцовым, она до крови закусила губы, видно, щипнуло гипоталамус. Но произошло чудо. Края раны вдруг стянулись, потом исчез рубец, а после полоска кожи стала зарастать молодыми волосками.

Даранка открыла глаза, и Святой отшатнулся, словно ему в сердце вонзили ледяную сосулю из мёртвой туманности Бетельгейзе. На него смотрело чужое безжалостное существо. Это длилось всего мгновение. Девушка моргнула и вновь стала сама собой. Она вскочила с кресла.

- Я всё вспомнила! Вспомнила куда летела и зачем! Летим туда!

Эдвард покачал головой.

- У нас энергии на один прыжок, больше старое корыто не выдержит.

- Я должна передать важную информацию как можно скорее. Меня ждут. Там целая ремонтная база. Большой сад с гидропоникой, свежие баклажаны, теннисный корт. Моя раса вас примет как родных!

- Баклажаны - это другой разговор, - облизнулся старый гурман, - давай координаты.

«Отчаянный» нырнул в пятое измерение за секунду до того, как вакуум разрушенных планет заполнил чудовищный взрыв «Аскариды», поджарив яркой вспышкой всё живое на десятки миллионов парсеков.

А ещё через полчаса в стерильной пустоте появился длинный веретенообразный космолёт. На мостике рослый инсектоид-капитан тремя глазами изучал разрушенный мир, а остальными пятью глядел в гравитационный сканер. Он встрепенулся – засёк цель.

- Котакбас танысайык сигилшы (Мы слегка опоздали) – просипел он, и добавил.

- Амшелек котэ жалбыраган яппашамайт! (Кутак успел сообщить, что мясные полуфабрикаты выкрали Мазь, но я вижу остаточный след гиперпрыжка, вперёд, за ними!)

Начало, предыдущая глава

Если говорить об отношении нашего экипажа с женщинами, то всё было не так просто.

Надо сказать, маман появлялась в моём детстве не так часто, и я воспитан больше толпой родни. Когда батя женился на моей маме, он увёз её в наше общинное хозяйство, “на юга”. Деду, как и всем передовикам-строителям коммунизма, выделили неплохой участок в новом микрорайоне на экваториальном континенте, где он отгрохал усадьбу на пять семей и посадил банановую плантацию. По соседству расположились участки ещё четырёх родственников, генеалогию которых я представлял очень смутно. Семьи в усадьбе были большие, поэтому родителям приходилось ютиться в небольших трёхкомнатных апартаментах. К тому же, с общими входом, кухней и кладовкой на двоих с тётей Аурелией. Из семи роботов, выделенных на хозяйство, имелась всего одна кухарка на три семьи, она же домработница, и, конечно, всё это было причиной нескончаемых скандалов с моей маман, привыкшей к городскому уюту.

- Я уезжаю жить к маме, - заявила однажды моя маман, когда мне было семь лет – в аккурат перед школой.

И - действительно, уехала. Сначала - к бабушке, а потом… Правда, потом вернулась, но пока её не было, батя впервые взял меня в подпространственный полёт. И этот день я запомнил очень хорошо.

В мою спаленку влетел дед – бодрый мужик, хоть и было уже сто двадцать, потряс меня за плечо.

- Подъём, сейчас батька прилетит!

Кое-как успел пожевать невкусный батончик, засунуть в рот зубного робота, напялить подготовленные портки и комбез, и выбежать на улицу. От нашего выхода из особнячка вела узкая дорожка на центральную аллею. Обежал мимо страусятника, столкнувшись в роботом «Дэн Сяопин», и выбежал на аллею. Помню, как позади меня распахнулись главные ворота особняка и послышался голос не то бабушки, не то кого-то из тётушек:

- Там холодно будет! Шапку надень! Эй, роботы, принесите ребёнку шапку!

Но я не слышал – бежал, что есть мочи, мимо бурной тропической растительности, наступая на перебегавших дорожку жуков (мелких, “классической” фауны, конечно). На углу выплюнул зубного робота, который тут же медленно пополз обратно в дом, и побежал дальше. Плантация обрывалась небольшим обрывом на стояночные места – здесь стояли два глайдера, оборонительный шагоход и несколько модульных комбайнов. Дедушкина дрон-станция там ещё тогда не стояла - он приобрёл её чуть позже.

И вот я замираю на ступеньках, ведущих от аллеи вниз. Прикрываюсь ладошкой от жаркого солнца и вижу, как поднялись заградительные щиты на посадочной площадке, а с неба, прямо на нас, натужно пыхая тормозными, падает папин грузовичок «Стенька Разин».

Батя тогда всего год как получил право пилотировать подпространственные суда малой размерности, правда, за границы системы ещё не летал. Казалось бы, рост, но маму это мало вдохновляло. Хоть рейсы были и короткие, максимум – двое суток, проводить вечера одной в доме, полном родственников мужа – то ещё удовольствие. Конечно, всё это я понял намного позже, но, видимо, это тогда проблем и добавило.

В метрах пятидесяти от земли грузовик замер, из кормового отсека выпорхнула полупрозрачная светящаяся юла. Космический волчок, «пёсик», бестелесная подпространственная живность, служащая для создания гравитации и отпугивания других форм космофауны. Батя уже пару раз садился у нас, начальство разрешало, и я видел волчка. Кто-то из родных тогда сказал, что это самая древняя форма космофауны, известная людям, и что их в старину называли «летающими тарелочками». Это же надо додуматься! Что в них может быть похожего на тарелочку?

Грузовичок успешно приземлился на форсажниках, открылся люк и спустился трап, к грузовичку поспешила пара наших роботов, чтобы проверить снаружи корпус – агрегат был старый, без самодиагностики.

А внутри на пороге стоял «Завет Ильича». Он же – просто Ильич. Это папин андроид, угловатый, с облуплившейся краской и налепленной для смеху под головой короткой красной бородкой из искусственного меха. Батя приобрёл его ещё в студенчестве за смешные сорок трудочасов, а затем полтора года вручную чинил, допиливал и довоспитывал. Я его до тех пор не видел - робот редко спускался на планеты, тем более, что у большинства держав использование человекоподобных роботов или ограничено, либо вообще строго запрещено.

- Тебя ждёт твой отец, - именно «твой» - Ильич разговаривал суховато, строго, как и полагалось коммунистическому роботу.

- Помоги забраться! – попросил я и потянул руку, потому что ступенька была большой, но робот, никогда не общавшийся ранее с детьми, странно посмотрел на меня моргалками и ответил:

- Просьба непонятна, каким образом нужно осуществить помощь?

Так мы и познакомились. Старина Ильич, сколько мы потом вместе пережили. В итоге вскарабкался я сам и пошёл за ним через пару шлюзов на тесную верхнюю палубу. Внизу была навалена груда странных железяк и пара вакуумных термосов-”вёдер” с дефлюцинатом.

- Ага, сынка! – батя был вроде бы даже рад и привычно суетлив – бегал и жал какие-то рычаги у экранчиков. – Ты тут не мешайся, сейчас взлетать будем.

В закрывающийся люк бабушка – вторая, не строгая – закинула гроздь бананов и шапку, пробормотав что-то на английском. Она была из малой народности австралийцев, очень редкой, её дедушка нашёл в какой-то хитрой резервации в Бессарабии. А родом – вообще из Народного Альянса Планет, в полутора годах лёту отсюда. Русский, конечно, за полвека жизни на Челябинске, выучила, но родной язык иногда вылезал. Потому и батю назвала странным именем - Шон.

Я собрался было спуститься, чтобы подобрать бананы, но тут сильно затрясло, загудело и зашатало. Ильич увидел, что я испугался, и указал суставчатой конечностью:

- Сядь на скамью и пристегнись. Я оценил твою способность удерживать равновесие, и она не выдерживает никакой критики.

- Сам дурак, - прокомментировал я, но, всё же пристегнулся.

Я пару раз до этого уже летал между регионами - на ионниках, реактивниках, квадротакси и других допотопных способах перемещения. Но стартовые двигуны первого батиного грузовичка запомнились надолго.

Нет, перегрузки были не такие уж и большие, но больше всего запомнилось то, что я почувствовал парой секунд спустя. Резко дёрнуло вверх, тело стало легче - в половину веса, не больше, и кто-то зашептал – тихо, вкрадчиво, на непонятном языке, или на всех языках одновременно. Мне показалось, что это кто-то за спиной, и я вздрогнул. Но лишь спустя пару мгновений вспомнил о том, что рассказывали старшие и понял, что голос этот звучит в голове. Потом замелькали образы – странные, пугающие. Огромные светила, встающие из-за неровного края астероидов. Разноцветные облака, полные мелькающих теней. Завывающий ветер со снегом на крутых алых склонах незнакомых земель. Карты, или, точнее, что-то вроде орбитальных снимков наших, человеческих планет. Этот эффект называется «космический шёпот» - своеобразный способ общения космофауны с нами, двуногими. Говорят, что волчки умнее любого из землян, просто их мышление настолько странное, что непостижимо большинству из нас. Говорят, что дельфины их понимают лучше нашего, поэтому в Империи так любят держать на крупных судах бассейны с дельфинами-переводчиками. Говорят, что они могут спасти человека, выпавшего в открытый космос. Или, наоборот, убить, утащить к себе в логово в каком-нибудь астероидном кратере.

Всего этого, конечно, тогда я не знал. Поэтому мне стало страшно, и я тихонько захныкал. Впрочем тряска и шёпот продолжались недолго. Космический волчок приплыл и прилепился в специальную выемку в днище, после чего тряска вместе с шёпотом прекратились, и осталось лишь лёгкое чувство головокружения.

Мы поднимались очень быстро по высокой параболе, и вскоре в окошке показались очертания длинного материка, растянувшегося по экватору.

Батя лишь мельком взглянул на меня, проверив, пристёгнут ли, и не проронил ни слова.

- Высота? - спросил он “старпома” - коренастого дядьку, имя которого я не запомнил.

- Тридцать. Взнуздать?

- Рано, дефлюцината много сожрут. В прошлый раз снабженец ругал.

Мне стало скучно - открыл в браслетике голограммную “Змейку”, успел набрать тридцать квадратиков, прежде чем взрослые на мостике снова заговорили.

- Пора. Ильич, пошелуди в туннелизаторе, красный опять чудит.

- Выполняю шелудение в туннелизаторе, - хмуро откликнулся робот.

Немного затрясло, закрутило, батя со старпомом засуетились, заговорили на каком-то непонятном наречии. Но вскоре браслет довольно пискнул, сообщив, что мною совершено первое погружение в подпространство и начислил за это целых десять трудочасов. Тогда же я заметил и прочитал по слогам, как сменилась моя должность и принадлежность к флоту.

Возраст: 7 лет.

Должность по категориям МТП: Кандидат в младшие помощники юнги

А после я ел бананы - самые вкусные бананы в моей жизни.

* * *

Возраст: 16 лет.

Так или иначе, за время кукования во училище юнг и последующих путешествий с батей я изрядно отвык от женской компаний. Даже дома, несмотря на обилие тётушек, я гораздо больше времени проводил с братьями и дядьками. И при виде женщины на борту сильно испугался. Назвал имя и продолжал пялиться на малознакомую рыжую девушку, которая стояла точно подо мной, напротив люка.

- А меня Цсофика зовут. Через “ц”.

- У тебя родители, чего… в регистраторе чихнули?

Она фыркнула.

- Батя у меня, знаешь, долбанутый, фанат венгерского языка.

- Что… что ты тут делаешь? - сказал я и тут же попытался оценить её возраст, чтобы “понять”, можно ли мне обращаться на “ты, или лучше - на “вы”.

С этого ракурса было совсем непонятно. Цсофика поставила кружку на столик, медленно проследовала к кровати и плюхнулась на неё лицом кверху. Тут я понял несколько вещей. Во-первых, что незнакомка находится в одних трусах и весьма свободной футболке. Во-вторых, что она примерно вдвое старше меня - тридцать-тридцать пять лет, не сильно привлекательна лицом и фигурой, потому подростково-мальчишеский интерес, мгновенно проснувшийся от факта появления женщины на борту, немного поугас. Но главным образом он поугас из-за третьей вещи.

Кошачий глаз не был врождённым дефектом или странной линзой - он был имплантом. Помимо него, вся правая рука от плеча до запястья была механическая, обшитая гладким голубым пластиком, живыми остались лишь часть ладони и пальцы, и то же самое было с икроножными мышцами. Цсофика была киборгом. Модификанткой, изгоем в большинстве держав Сектора Московского Транспортного Протокола. Где-то, например, в Бессарабии, киборгов открыто преследовали - вылавливали и сгоняли в какие-нибудь купольные резервации на спутниках горячих юпитеров. Где-то - например, в Империи Суздаль, они были признаваемым меньшинством, которым даже полагались льготы, но по факту - всё равно, до титульных народностей ей было весьма далеко. А в большинстве регионов отдалённой Новгородской Иерархии - и вообще, расстреливали.

- Эх… - прервала Цсофика мои недолгие размышления. - А это ты у своего бати спроси, чего он меня тут держит. Твой ведь батя капитан, да? Я угадала?

- Ну...

Я опешил и задумался - честно говоря, не знал, как на это всё ответить. И я снова задумался - что может быть Как я уже сказал, киборги были изгоями в большинстве почти во всех окрестных странах. Но не в республике Свободный Независимый Челябинск. У нас к ним было наиболее терпимое отношение, даже имелась своя территория - Автономия Модификантов им.Иеремии Окереке, готовая приютить всех киборгов из всех окрестных миров.

Чтобы не пялиться на весьма откровенный наряд, я скользнул взглядом дальше в помещение. Оно было двухярусным, и, несмотря на некоторую тесноту, там обнаружились: кофеварка, несомненно, старинная и дорогая, дверь небольшого отсека, в котором угадывался санузел, большой панорамный экран для винтажных видеоигр, пищевой мульти-синтезатор совершенно незнакомой модели, и шкаф, в котором были аккуратно развешаны разные предметы гардероба.

- Что “ну”? Сынишка его, ага?

На “сынишку” я ничего не ответил. Под кроватью явно было что-то ещё, и я зачем-то спросил.

- А под кроватью что?

- Спрыгивай - увидишь, - Цсофика с ноткой безразличия махнула головой. - А, да, раз уж мы тут, скажи - мы чего, нырнули уже, да?

- Нырнули, - кивнул я.

Спрыгивать, конечно, не стал. Не зря же она там сидит, и отец о ней не рассказывает?

Я заметил, что на столе стоит тарелка - однозначно, из нашего буфета. Вероятно, на ней ещё совсем недавно лежала та самая картошечка, которой кто-то - видимо, батя, угостил Цсофику и испачкал ручку люка.

Угощают обычно гостей. Или не только? Только тут до меня дошло. Это пленница. Очень ценная пленница. Живой товар. Батя заделался работорговцем? Киднеппером? Стало немного не по себе. Конечно, батя горазд на разные авантюры, но какие-то принципы у него должны быть. В любом случае, понял я - надо быть осторожным.

- Куда прыгнули-то? - спросила Цсофика. - В какую сторону, к Челябинску вашему?

- Не важно, - сказал я и захлопнул люк.

И вовремя - батя снова заворчал в браслете, мол, где шляешься, кони голодают. С трудом задвинул обратно шкаф, вернулся, покормил коняг - запихнул контейнеры в пневмотрубу, открыл заслонку, и светящиеся огоньки вылетели в туннелизатор и начали медленно засасываться в воронку запряжённой тройки.

Получена премия: 2 трудочаса

Накоплено трудочасов: 192,85

- Чего, они на хвосте? - спросил я.

- Были два всплеска через секунду после погружения, да! - отозвался Арсен. - Но, возможно, просто табун диких коньков, они там водятся.

- А картошечка ещё осталась? - спросил я, подойдя к буржуйке. - Очень уж понравилась.

- А? - рассеянно спросил батя. - Не, всё съели.

- Странно, вроде бы много было.

Батя насторожился, а я прикусил язык, который прямо-таки чесался.

- Было и съели, чего непонятного! - проворчал батя. - Завари вон сухпай.

После сухпая язык чесаться продолжил. Будь я поумнее - заткнулся бы, чтобы не вызывать лишних подозрений, но опыта тогда не хватало.

- Батя, вот смотри, а если вот, скажем… основной спасательный челнок? Он точно в подпространстве отсоединится? Я так понимаю, левая упряжка должна отстыковаться и подхватить, а ты проверял?

- Зачем тебе? Не надо ничего отсоединять! Нормально, сейчас долетим, вынырнем, - он потянулся и пошёл в спальню. - В общем, я прикорну на часа три, а то уже браслет разрывается. Арсен, ты - за главного.

- Есть, кэп! - кивнул Арсен.

У Арсена была фамилия Винникубов, родился на полу-обитаемой планете Миасс, а мать была родом с далекой планеты Кавказ - красивой, гористой, очень разнообразной по языку и с интересной реликтовой фауной. В роду со стороны отца были нигерийские беженцы, новгородцы и таймырцы - словом, кто только не был, настоящая дружба народов. Арсену тогда было двадцать восемь, но выглядел он всегда, сколько помню, на полтинник. Коренастый, длинноволосый, с кудрявой черной бородой. Он достался бате вместе с "Молотовым" и служил на корабле еще с прошлым экипажем, который в полном составе загремел в имперскую каторгу, попавшись на контрабанде редкоземельных на одной из лун.

Арсену тогда вдвоем с роботом удалось вывести корабль в нейтральные системы, за что его повысили сразу на четыре разряда, а робота перевели работать во флот.

Оставаясь за главного, он любил покомандовать. Но делал это весьма своеобразно, даже как-то неуклюже. Вот и сейчас он медленно повернулся ко мне и хитро прищурился.

- Ну что, расквитаться мне с тобой за прошлый раз, или пожалеть?

- Ч-чего??

Он медленно пошёл в мою сторону, засучивая рукава.

Продолжение следует

(А.Скоробогатов, главы романа раньше на АТ - тут)