Сесть пришлось рядом с Яс — на ту самую койку, на которой полчаса назад блондинка лежала замертво. Все еще нервно подергиваясь, она то и дело хваталась за рукоять пистолета, стоило лишь ей лишь взглянуть на каменно-спокойного Кирби.
Гости уселись напротив — на ту койку, на которой лежало тело, накрытое кипельно-белой простыней. Лайнус предварительно уточнил у потерявшего всякий интерес в жизни Торая, кто это и почему не раненый, но мертвый.
— Син. — равнодушно ответил медик. — Из одиннадцатого… Снайпер. Забрался на градирни и нахватался рентген. Вкатили антидот, но у него оказалась непереносимость. Сгорел за час.
Лайнус поспешил отодвинуться. Торай заметил это и уверил, что покрывало освинцовано. Яс побледнела, но совершенно точно — по другой причине.
Кирби и Фэй при упоминании рентген переглянулись и добровольно сели на покрывало, радиация из-под которого разве что на пол не капала.
— Мы — хозяева, нам и начинать, пожалуй. — Неловко начал Лайнус. — Как вы можете видеть, мы с вами принадлежим к одной расе, но в течение двух веков никто из нас не имел понятия о существовании себе подобных. Как такое могло получиться, я даже не представляю, поэтому вижу лишь один выход.
Лайнус обвел взглядом троицу слушателей. Фэй вовсе подалась вперед, не пропуская ни слова. Кирби будто трубу от рамы Жука проглотил. А выбитая из колеи Яс вообще, казалось, не слушала, лишь безумным взглядом гуляла по лазарету. Ну и хрен с ней, засранке полезно иногда встряхнуться.
— Мы происходим от пяти первоученых, — продолжил Лайнус. — Именно им мы обязаны всем, что имеем и умеем. Первоученые, в числе которых был и мой предок, работали на военной базе Армадайн к северо-западу отсюда. База занималась разработками химического, биологического и бактериологического оружия и средств защиты — в общем, всем тем, что предполагает максимальную удаленность от любого хоть сколько-нибудь крупного населенного пункта. Однако, один город поблизости все же был — Луисвилль. И это, как понимаете, тот город, в котором мы находимся сейчас.
Воспоминания...
Рассказы историков, голограммы, хронологические записи. Вроде и знаешь все наизусть, но почему-то стоит начать рассказывать кому-то другому, информация перестает быть информацией и превращается в настоящие, невероятно реалистичные картины.
И тем сложнее сдерживаться.
— Луисвилль был энергетическим сердцем базы. Здесь находится атомная электростанция, питавшая базу и население города, здесь есть гидропонные оранжереи, по сей день производящие пищу, есть фильтрационные установки для воды. Все обеспечение базы шло именно отсюда. В ответ с базы присылали некоторые технологии, помогающие в жизни. Классический такой симбиоз науки и войны, тогда это было в порядке вещей. И оправдывало себя.
Кирби скрутил крышку с фляги и мрачно потряс ее, перевернутую. Яс, вряд ли соображая, что творит, взяла с тумбочки предназначавшийся для нее стакан, и протянула Защитнику. Кирби сделал глоток и замер на несколько секунд.
— Какой непривычный вкус. — Наконец склонил он голову.
— Она почти дистиллированная. — Кивнул Лайнус. — в подземельях города — кубические километры фильтров, перерабатывающих в чистую воду любую жидкость, от отработанного машинного масла до отходов жизнедеятельности людей.
Кирби снова замер. Внимательно так посмотрел, мол — не шутишь? А потом пожал плечами и разом ополовинил стакан.
— Когда война добралась до базы, началась паника. — Продолжил Лайнус. — Хаос поглотил весь персонал. Военные, составлявшие начальство базы, были уверены в системах обороны и требовали полного перехода базы на защитный режим. А ученые, что занимались разработками, убеждали в неверности их мышления и требовали немедленной эвакуации. В конечном итоге, пятеро первоученых в сопровождении двадцати двух дезертиров из обычных рядовых солдат, выскользнули с базы буквально за два часа до падения первых боеголовок. В противостоянии силы и разума вновь победил разум, потому что ученые оказались правы. Система обороны сбила двенадцать ракет, но пропустила еще две — древние, неуправляемые, а потому невидимые для сенсоров защиты. Эти две ракеты разворотили половину базы, зацепив виварий и хранилище штаммов, а радиоактивное облако от сбитых двенадцати накрыло базу, добавляя хаоса.
Лайнуса внезапно передернуло. Будто наяву раздался свист ракет, а где-то на горизонте вспыхнули пыльные облака взрывов. Обломки зданий, человеческие тела — с расстояния нескольких сот километров все выглядит пылью. Но настоящая, еще более страшная пыль, еще только падала темным облаком, обрекая запертых под обломками людей на лютую смерть.
Лайнус обернулся.
Первоученые стояли возле тяжелого тентованного грузовика и грустно смотрели на свое уничтоженное детище. Рядом — два солдата, остальные выглядывают из кузова.
— Первоученые отправились в единственное знакомое место — в Луисвилль. — продолжил Лайнус, глядя как пятеро в белых халатах забираются обратно под тент. — В городе еще не знали о случившемся, но война засеяла его семенами страха заранее. Когда первоученые рассказали, что произошло на базе, почти все резервные расквартированные войска уехали из Луисвилля в надежде спасти хоть кого-то. Они забрали почти все костюмы радиационной и биологической защиты, но никто из них не вернулся. Это позволило первоученым встать по главе испуганного и беспомощного населения, не боясь обвинений со стороны военных. В короткие сроки в здании главного складского блокпоста на окраине города был организован Институт, объединивший в себе научную академию и аппарат управления. Двадцать два дезертира отказались возвращаться туда, откуда сбежали, и организовали то, что сейчас называют корпусом аутсайдеров, сформировали вторую половину правящей верхушки.
Лайнус перевел дух. Надо подготовиться — сейчас посыплются вопросы, никто не способен так долго слушать и ничего не сказать. Никто.
Кроме этой парочки, видимо. Даже странно как-то продолжать — будто и не слушают вовсе. Но это, конечно, только кажется.
— Первоученые принесли с собой, разработали позже, но неизбежно воплотили в жизнь огромное количество идей, заметно ее облегчивших. В основном это были побочные продукты исследований, проведенных еще на базе — то, что не имеет прямого отношения к войне, а, значит, и вовсе не нужно по мнению военного начальства. В ударном темпе город превращался в неприступную крепость под аккомпанемент агонизирующего мира из всех радиоприемников. Один за другим пропадали голоса городов, переставали поступать спутниковые сигналы, отключались мобильные сети. Уже сформировавшийся корпус аутсайдеров стоял на страже границ города, готовый держать оборону от мародеров и принимать беженцев, если понадобится. А в недрах Института, тем временем, был поднят из памяти первоученых и перезапущен незаконченный в свое время проект "Антей". Прошло два года, и над зданием Института вспыхнул защитный купол. Спустя еще год эмиттеры были установлены на всех штатных блокпостах и под защитой оказался уже весь город.
Ага, оказался. Как оказался, так и потерял ее, защиту эту. И смотри не смотри на потолок, купола сверху нет, даже если б можно было его увидеть через слой бетона. Что ни говори, а нынче муравейник уже совсем не тот, каким был два века назад, нынешнему страшно не хватает защитного холма.
— С тех пор стало спокойнее. Работа научников, уже других, конечно, детей и внуков первоученых, переросла в нечто большее, нечто вроде религии, центром которой стала наша АЭС, наш источник почти бесконечной энергии. В процессе работы над "Антеем" первоученые что-то там нахимичили, на трое суток лишив город энергии, а после активации купола заверили, что теперь запасов ядерного топлива хватит на три века беспрерывной работы купола, не исключая при этом свободное пользование энергией под ним. Аутсайдеры превратились в органы чувств города, совершая периодические вылазки и рейды в пустыню, в поисках чего-то еще, что может пригодится, и для зачистки опасных скоплений мутантов. В самом начале было несколько вылазок и на базу, но результат всегда один — живых нет, уровень радиации критический. С появлением купола необходимость в аутсайдерах почти отпала, единственное, чем они продолжали заниматься — проверка целостности поля, отстрел мутантов, в том числе для научных целей, да почти бесплодные, уже скорее ритуальные, поиски остатков былой цивилизации. Что первое, что последнее, делается скорее на автомате, поскольку по уставу положено, зато в боях с мутантами они поднаторели что надо. У них было много времени для практики — первые мутанты появились практически мгновенно, всего через семь лет. Тогда они все были облезлые, с отслаивающейся при каждом движении кожей, но живые и невероятно агрессивные. Поначалу они еще напоминали животных, но каждые семь-десять лет стабильно появлялись новые виды, с каждым разом все меньше похожие на привычную фауну. И, заметьте, все хищные!.. Ну, кроме диких коров Януса и псевдо-скорпов… И, кстати, заметьте, единственные два травоядных вида практически не изменились из-за мутаций, а шутки с фенотипом самцов и самок янусов и размер псевдо-скорпа не в счет.
— Постой. — Нахмурилась Фэй. — Ты о чем?
— Да о травоядных же! — всплеснул руками Лайнус. — Как бы хрен бы с ним, что предки псевдо-скорпа вовсе даже не прочь были полакомиться другим живым существом, и даже с тем, что янусы каким-то образом полностью разделили фенотипы по половому признаку, тоже хрен! Я говорю о том, что травоядные остались похожи на то, что мы видели и к чему привыкли наши далекие довоенные предки! Скорпион остался скорпионом, хоть и подрос, самки янусов — вылитые газели, а самцы — точь в точь буйволы. А с плотоядными все в точности наоборот, и сейчас мы можем только предполагать, что додекаподы когда-то были пауками, а квикфуты — приматами. Даже мультимухи остались мухами!
— Так здесь все просто. — Пожал плечами Кирби. — Они не ели зараженное мясо.
Лайнус лупнул глазами. Поднял руку и хрястнул себя по лбу.
Да как такое возможно?!
— Очень просто. — Продолжил Кирби. — Не ешь зараженное мясо, не травишься радиацией, не получаешь… как его там? Фены… В общем, не становишься похожим на то, что ешь.
— А растения? — вяло попытался защититься Лайнус. Впрочем, уже совершенно ясно, что от этого парня защиты не существует.
— А растения либо мрут сразу, либо быстро оправляются от заражения.
И вот теперь очень сильно захотелось рухнуть лбом на стол и снова истерически заржать. Но, во-первых, стол далеко, а во-вторых, в приоритете другая задача.
— Лайнус, Кирби, давайте потом. — Фэй будто мысли прочла.
Да, потом. Потом надо будет раскрутить этого парня на серьезный разговор и подробный рассказ. Сдается, ему известно о фауне пустыни больше, чем всем одиннадцати отрядам аутсайдеров с Лайнусом в придачу, раз он вот так сходу расколол то, на что остальные уже давно махнули рукой.
Додумав, Лайнус продолжил:
— Тяжелую ситуацию с патронами решили благодаря возврату проекта "Зевс", благо энергии хоть ложкой черпай. Заново изобретенные гауссовые винтовки требуют чуть больше грамма любого магнитного материала для одного выстрела.
Лайнус снова выдохнул. От частых и резких вдохов и выдохов уже голова кругом, но надо продолжать рассказ, осталось немного. Гости из пустыни все молчат — то ли вопрос Кирби единственный, а Фэй вовсе их не имеет, то ли они решили дождаться конца рассказа, а потом похоронить Лайнуса под горой интересующего.
— В общем… Мы просто старались выжить… — плечи сами собой дернулись, будто сомневаясь в сказанном. — И два века у нас это получалось. Запас топлива на станции еще есть, общий износ фильтров всего шестнадцать процентов, полвека тому назад наконец-то стабилизировалась классификация мутантов и методы борьбы с ними… У нас были все шансы пережить эпоху пустыни и через век-другой выйти из-под купола и попытаться вернуть планете истинный облик. Но две недели назад на станции начались проблемы, неделю назад они стали более чем серьезными. Моя мать, работавшая там, часто задерживалась и никогда не объясняла причин, а я особо и не интересовался — своих дел выше головы. И вот теперь вы можете выглянуть в окно и увидеть, чем закончился наш венценосный план. Колосс на керамических ногах, рухнувший, возможно, из-за какой-то крошечной детальки.
Ну вот и все. Больше рассказать нечего. Можно выдохнуть и повесить голову — глядишь, не так больно будет, когда вопросы посыплются.
— Проблемы начались неделю назад? — нахмурившись, уточнил Кирби.
— Около того. Они, наверное, начались раньше, просто неделю или около того стали слишком серьезными, чтобы их игнорировать. — Кивнул Лайнус.
— Совпадает. — Уронил Кирби и замолк.
— Что первоученые сделали со станцией? — приняла эстафету Фэй.
— Понятия не имею, если честно. Отец однажды пытался мне объяснить, но меня тогда интересовала преимущественно биология и я запомнил только то, что им удалось каким-то образом снизить расход топлива вчетверо, потеряв при этом лишь пятую часть выходной мощности станции.
— Что еще первоученые сделали для города?
— Проект "Танатос", итог которого Кирби не так давно почувствовал на себе. Проект "Аид", добавивший еще дюжину эмиттеров, когда понадобилось повысить напряженность поля и одновременно — создать больше точек входа-выхода, чем могли предоставить аутсайдерские базы. "Лахесис", создавший наконец наноботов и поднявший медицину на совершенно новый уровень… Да сотни их! Не первоученые, так их дети, внуки, ученики — все постоянно изобретают и придумывают что-то новое. Единственное что, есть проекты, от которых я знаю только названия и вряд ли кто-то знает больше.
— Например?
— "Асклепий", "Гермес", "Немезида". И уж точно есть такие, даже о названии которых я совершенно не в курсе.
— А что насчет базы?
— Ну, со времен последней экспедиции полтора века назад там никто не появлялся. Возможно, там есть еще что-то ценное, но уже в первую экспедицию специалисты рассчитали, что понадобится около двухсот пятидесяти лет, чтобы радиация вернулась к отметке хотя бы критической для человека. А скафандром на станции после той сумасшедшей вылазки военных у нас раз-два и обчелся, и каждый на вес плутония. Хранятся на станции, на случай работ внутри реактора. Если верить расчетам умных людей, даже в них, даже под анти-радом, на базе можно провести час-другой, и то потом сутки блевать нанобиотиками.
— А что ценного могло остаться на базе? — Фэй явно решила добить.
— Разработки ученых, оружие, плутоний, консервация законченных и незаконченных проектов, техника. — Лайнус пожал плечами. — В общем, настоящая сокровищница по нынешним меркам там может оказаться. А может не оказаться ни хрена, все под завалами или уже в пыль рассыпалось.
— А еще, наверное, радиация, вирусы и неизвестное биологические оружие, верно? — пронзила взглядом Фэй.
— Вряд ли. За такое время в таком радиоактивном пекле неинкубированные штаммы должны были вымереть, радиация немного, но спала, а биологическое оружие просто разложилось.
— Уверен?
— Н-нет… — запнулся Лайнус. — Но это было бы логично.
— Что ж… Тогда послушай нашу историю.
Фэй взглянула на Кирби, тот равнодушно пожал плечами — безоговорочно доверять ей в подобных ситуациях давно вошло у него в привычку. Что ж, коль так...
С чего бы начать?
— У нас в Поселке есть легенда… — медленно начала Познающая. — Это одновременно и сказка и вся наша история, и я даже не знаю, чего больше. Она довольно длинная, но мне придется не сокращать. Итак...
Фэй глубоко вдохнула, складывая мысли в кучу, спрессовывая их, переплавляя и вытягивая из обжигающей субстанции нить повествования.
— Когда-то давно на Земле жило очень много людей. Настолько много, что, собери их в одном месте, они бы стояли до самого горизонта, представляешь? — ох, Лайнус ведь не ребенок, надо изменить стиль изложения, не разговаривать, будто с маленьким. А, может, и нет — обещала же не сокращать. — А то и еще дальше. Люди жили везде, вообще везде. Они плавали по воде, летали по воздуху, копались под землей. И все были разные. Кто-то добрый и милый, радостный и веселый. А кто-то злой, жадный, завистливый и ненавидящий. И эти люди, которым не нравилось видеть рядом с собой счастливых, все время пытались с ними бороться. Так появилась Война.
Ох, какая глупая была идея — попытаться выдать детскую сказку за анналы истории, решить, что так будет понятнее. Сидит, смотрит, внимает. Не перебивает и хорошо, а то вообще впору заканчивать рассказ.
— Поначалу Война была маленькой и слабой, не могла навредить. Но с каждым разом, с каждой новой вспышкой человеческого гнева, Война росла и становилась сильнее. И однажды она поглотила весь мир. Вся ненависть людей объединилась в одно огромное и страшное существо, не щадившее никого — ни тех, кто пытался с ней бороться, ни тех, кто ее породил. Наши предки в то время жили на древних Армейских Складах, сами того не представляя, порождали Войну. Нас увел оттуда человек, который убеждал нас, что на родине мы не будем в безопасности. Он сказал, что знает безопасное место и привел нас на свою родину — к городу Нордвуд. Этот человек, Искатель, сал первым Защитником, хоть и не обладал их способностями. Города на месте не оказалось, но нашлось большое и хорошо укомплектованное бомбоубежище, в котором наши предки укрылись от глаз и когтей Войны.
Перед глазами снова встают кое-где влажные стены родного Поселка, бледные люди, которых тошнит по углам. Мать и отец, едва держащиеся на ногах.
Нет, все тщетно. Война все же добралась до них.
Сглотнув ком в горле, Фэй продолжила.
— Спрятавшись от Войны, люди начали думать, как остановить ее грохочущую поступь, от которой порой качались лампы. Несколько лет люди не покидали убежища, довольствуясь тем, что было внутри. Но потом запасы начали подходить к концу. Казалось, надежды уже нет и тогда выжившие собрались вместе и вызвали доброго духа, которого звали Мир.
В этом месте всегда перехватывает дыхание и щекочет в горле. Но надо продолжать.
— Очистившись от страхов и ненависти, оставив в себе только самое лучшее, люди вызвали Мир и попросили защиты. И Мир победил Войну и отправил ее в такие дали, что никто никогда уже ее не видел. Но перед своим поражением Война в бессильной злобе создала своих сыновей, наказав им мешать и досаждать людям. Бронированных шакалов, песок и красную пыль. Мир был бессилен бороться с таким слабым, но таким многочисленным врагом. Но все это было еще полбеды. Беда началась, когда пришли мары.
Похожие на людей, но точно к людям не относящиеся, они казались злой насмешкой над человечеством. Невероятно быстрые, прожорливые и кровожадные, они казались злой насмешкой над человечеством. Они бились как безумные, всегда, даже на последнем издыхании пытаясь добраться до людей. Именно тогда огнестрельное оружие начало выходить из строя из-за красной пыли, и люди оказались безоружными перед лицом новой Войны.
И тогда Мир наделил людей новым оружием, он разделил всех на пять групп и коснулся каждого. Касание Мира изменило всех, каждому что-то досталось. Одни научились чувствовать воду за километры и стали Фермерами, нашими кормильцами. Другие стали двигаться с невероятной скоростью, и стали Защитниками, оберегающими убежище от опасностей. Третьи получили способность исцелять одним прикосновением и стали Целителями, как никто другой помогающими после битв. Еще одни начали понимать любые механизмы и стали Техниками, что дали нам краулеры, чинили насосы и вентиляцию, и последними появились Знающие, мыслящие сразу за всех и для всех. Они стали нашими правителями и отныне либо давали совершенно точные ответы, либо не давали их вовсе.
Люди объединились под началом Знающих и дали отпор марам, отбросив их.
Теперь понятно, почему Лайнус так часто дышал во время рассказа, воздуха и вправду не хватает. Даже дыхание перехватывает. Как и каждый раз, когда рассказываешь эту то ли сказку, то ли легенду.
— Мир дал людям новое оружие и новым оружием снабдил. Вместе с ними он дал отпор Войне и отбросил ее отпрысков, маров, обратно на Склады.
— Почему мары? — внезапно перебил Лайнус.
— Поначалу кто-то решил, что это мародеры. — Стараясь не забыть, на чем остановилась, принялась объяснять Фэй. — И к ним это прилипло. Даже когда стало ясно, что ничего общего с людьми у них нет, они остались мародерами, что позже сократилось до маров.
Лайнус кивнул, давая понять, что осознал. Уже хорошо.
— Понаблюдав за жизнью людей и убедившись, что отныне они могут за себя постоять, Мир ушел. Но не просто ушел. Он выбрал четверых людей, поставил их рядом с собой и нарек их Бесстрашие, Вера, Безумие и Дерзость. Мир завещал помнить, что Бесстрашие это не то же, что храбрость, Безумие — не то же, что сумасшествие, Вера — не синоним надежды, а Дерзость не равносильна наглости. Мир завещал помнить, что именно эти четыре имени и образуют Мир, и, когда понадобится, они вернутся, чтобы снова победить Войну, иначе без них не будет победы. Мир спрятал четыре имени среди остальных людей и ушел.
Фэй закончила и глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание. Лайнус несколько секунд молчал.
— Это все? — уточнил он.
— Да. — Совсем по-кирбивски пожала плечами Фэй.
— Что за оружие дал Мир?
— То, которое не дает осечек. То, у которого не кончаются патроны. — Вместо Фэй ответил Кирби. Тихо зашипела сталь по кайдексу. — То, которому не страшна пыль.
— Ножи? Раньше у вас их не было?
— Люди ушли со Складов, имея при себе, в основном, стрелковое оружие, это было логично. — Снова перехватила инициативу Фэй. — Вряд ли кто-то думал, что оно может оказаться неэффективным. Поначалу-то пыли не было и благодаря оружию можно было легко отбивать мелкие атаки.
— Изумительно. — Пробормотал Лайнус. — Мы постоянно изобретаем новые и новые способы защиты от пыли, новые методы очистки, а они… Ножи… Абсурд!
Он внезапно вскинул голову:
— А краулеры? Я так понимаю, это транспорт? Как он работает, в условиях пыли?
— Честно, в этом я не сильна. — Потупилась Фэй. — Никогда особо не интересовалась работой Техников. Но, в любом случае, в краулере нет ни единой механической детали.
— В смысле?! — вытаращился Лайнус. — Санки на слонофаговой тяге?!
— Не знаю о чем ты, но вряд ли. — Снова встрял Кирби. — Краулеры питаются от солнечных панелей на крыше, заряжая аккумуляторы. Электричество переводится в магнитное поле, которые управляет гусеницами из… м-м-м… не помню, как называется, в общем, полужидкое вещество, изменяющее форму под действием магнитного поля.
— Ага… Зато я знаю, как это называется. — Глядя в сторону, произнес Лайнус. — Это называется магногидрат и у нас в городе уже семьдесят лет даже не пытаются его получить… Фантастика...
Что в этом такого? — поторопилась вмешаться Фэй, чтобы он опять не ушел в размышления. — И, кстати, откуда ты об этом знаешь?
Последнее уже Кирби. Он моментально отреагировал:
— По-твоему, нормально — ездить на чем-то и хотя бы примерно не представлять, как оно работает?
— По-твоему, нормально, что имея минимум знаний и абсолютный минимум технологий вы вовсю пользуетесь тем, что нас и не светит?! — в унисон с ним простонал Лайнус.
— Я могу сказать про вас то же самое. — Вздохнула Фэй. — И, даже, наверное, тем же тоном. Но, увы, у нас нет на это времени. Твои люди в безопасности, а наши — еще нет. И ты обещал помочь.
— Верно. — Видимо, приводя себя в чувство, Лайнус несколько раз зажмурился. — Для начала надо выяснить, почему радиация проникает в подземные воды, а для этого надо найти отца. Думаю, только он способен дать актуальную оценку ситуации.
Лайнус спрыгнул с койки, потянул за собой Яс. Девушка отстраненно улыбнулась по-прежнему не фокусируя взгляд ни на одном объекте.
— Да, еще — а где располагались Военные Склады, с которых ушли ваши предки? — уже возле выхода обернулся Лайнус.
— Относительно Поселка. — На северо-востоке. — Вспомнив карту, ответила Фэй.
— А Армадайн… от нашего города — на северо-западе… То есть, ты думаешь...
— В самую точку. — Кивнула Фэй.
Лайнус вздохнул и вышел за дверь.
— Тогда я совершенно ничего не понимаю. — Раздалось оттуда.
