Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Где же ты, рюкзачок...

В рюкзаке-то была толковая, продуманная на каждый случай, аптечка. А в сумку поместилась только маленькая, наспех собранная. Что-то еще есть в НАЗе Жука, но тоже — минимум. Нормального болеутоляющего ни там ни там нет. Остается только терпеть. Это относительно несложно, но не когда заливаешь биопластом рану. Боль такая, что от искр от глаз можно двигатель Жука прикурить. Удержаться от крика почти невозможно.

Но Лайнус удержался. Шипел, ругался, но терпел. Все долгие сорок пять секунд. Тридцать из них — нанести биопласт на длинный глубокий разрез на ребрах и пятнадцать — на полимеризацию.

Лайнус был готов к удару и успел уловить яростный огонь в глазах девушки после так необдуманно брошенной фразы. Кем бы она там ни была, ее несложно понять. Видимо, она его тоже понимала. В другой ситуации Лайнус обязательно взбесился бы от такой встречи и свихнулся от радости. Но не тогда, когда в грудь упирается, прямо скажем, очень страшного вида нож. Тогда мозгом владеют совершенно другие эмоции.

Лайнус почти успел увернуться, скрутив корпус в сторону. Нож песочного цвета зазубренной стороной пропахал кожу на ребрах и даже, кажется, задел кость. Боль пришла мгновенно, но это терпимо. Намного хуже, что девушка после этого буквально взбесилась. С яростными криками, словно совершенно утратив способность мыслить, она размахивала ножом из стороны в сторону, заставляя пятиться и уворачиваться.

Она гоняла его кругами минут пять. Даже появилась мысль рискнуть, рвануться под ноги и попытаться подобрать бластер, но тут же исчезла — все равно на последний импульс ушел весь остаток батареи.

Зато появилась другая идея.

Лайнус отшатнулся, пропуская перед собой мощный режущий удар и резко выбросил вперед правую руку. Левая рефлекторно дернулась к лицу, в полузащитную стойку, пришлось немалым усилием воли оставить ее прижатой к боку — там, где сочился кровью длинный разрез.

Увидев клинок мультитула, торчащий из кулака правой руки, девушка остановилась. Она тяжело дышала, даже через мощные круглые солнцезащитные очки ярость ее взгляда буквально обжигала кожу. Острие ножа в расслабленной руке смотрит в песок, рукоять едва держится в пальцах. Она явно утомилась от этой беготни.

— Са штьё ты ево убьил?! — яростно прошипел она.

— Что? Да жив он, идиотка! — вышел из себя Лайнус. — вышел из себя Лайнус. — Жив, просто парализован! А вот я твоими стараниями мог бы уже и умереть!

— Шиф? — девушка чуть согнула руки в локтях. — Токта почьему он в тьакой поссе?

— Ты что, никогда стан-бластера не видела? — бок снова свело болью, заставив поморщиться. Адреналин в крови неминуемо начал распадаться. — Дай мне две минуты, и он будет в норме.

Ненависть ее взгляда сменилась недоверием, пламя ярости на коже сменилось жидким азотом. Но нож уже выскользнул из пальцев — нападать она, видимо, передумала. Лайнус тоже опустил мультитул.

— Ну так? — пришлось задрать рубашку и сжать края раны пальцами. — Ты меня пропустишь? Через десять минут я уже не смогу ему помочь.

Девушка охотно кивнула и сделала шаг в сторону. Не сводя с нее взгляда, Лайнус медленно пошел к Жуку, заложим подчеркнуто широкую дугу вокруг валяющегося на поясе бластера. На ощупь найдя бардачок, выудил аптечку и демонстративно ткнул пальцем в кровавый крест на лицевой стороне. После этого уже быстрым шагом направился к неподвижному телу. Щелкнули замки коробки, девушка подошла ближе, но держала дистанцию. Видимо, это устраивало обоих.

Пальцы быстро нащупали шприц-инъектор и одну их четырех капсул с черной маркировочной полосой. Это движение уже давно отработано до автоматизма — чем меньше цель, тем сильнее вызванные лучом стан-бластера судороги. Для мелких животных, за которыми, в основном, и приходилось охотиться, десять минут парализованного состояния гарантированно означали полный паралич в будущем, а то и смерть. Это, разумеется, никак не устраивало, но после неоднократной аутопсии и диагностики паралича сердечной мышцы, пришла идея, как этого избежать. В полевых условиях и при помощи подручных же средств. Это сильно помогало в транспортировке и сдаче живых образцов аутсайдерам, за что те неоднократно закрывали глаза на пронос части биоматериала под Купол. Четырех капсул в аптечке Жука и сорока минут времени обычно хватало. По капсуле в десять минут. А потом толковая дефибрилляция на базе аутсайдеров.

Но сейчас лимит времени диктуется не минутами, а миллилитрами собственной же крови, стремительно вытекающей из раны на боку. Надо спешить. И так уже руки едва слушаются.

Капсула с треском переломилась внутри инъектора, Лайнус зажал инструмент в зубах, и принялся закатывать песочного цвета воротник, почти неотличимый от поверхности пустыни. Ткань была грубой, с какими-то твердыми вставками, с кучей ремешков и застежек, скручиваться отказывалась наотрез. Да шакал с ней, вот тут вроде нет никаких пластин.

— Щто йето? — девушка, оказывается, заинтересовалась и подошла ближе.

— Адреналин. — Лайнус прижал носик инъектора к ткани, как раз напротив сердца.

— Ад… рье… что?

— Ад-ре-на-лин. — терпеливо по слогам повторил Лайнус. не расслышала, с кем не бывает. Тем более, откуда ей знать, что инъекция адреналина спасает от искусственного паралича. Да и акцент ее… если так трудно понимать, что говорит она, ей такие громоздкие слова как "адреналин", да еще в непривычном произношении и вовсе должны казаться древним заклинанием.

Резиновое кольцо инъектора прилипло к ткани, засветилось красным — прибор требовал приложить его к коже. Лайнус отключил автоматику и спустил игру вручную. В кровь неподвижного тела полился живительный искусственный гормон. Четыре секунды, и инъектор коротко пищит, подмигивая зеленым диодом. Миссия выполнена.

— Теперь, если ты не против, я займусь собой. — Кивнул Лайнус девушке, и, не дожидаясь ответа, полез за биопластом. Но на руку легли пальцы в обрезанной охряной перчатке, сильно сжали.

— Он нье тфикаетса… — прошипела девушка. Вот, точно. Ее акцент похож на шипение. Даже с пяти метров слова, сказанные подобным образом, уже не расслышишь. Да еще их одежда… Будто они только и занимаются тем, что скрываются в пустыне. Откуда же они?

— Подожди хотя бы две минуты. — Лайнус аккуратно, но твердо освободился. — База строилась не сразу.

— Басса? Штьо са басса?

— Забудь. Потом объясню.

Лайнус свернул колпачок тюбика. Ох, что сейчас будет… И способов избежать этого нет, что самое плохое.

На ладонь выползла грязно-серая гусеница геля, другая рука отбросила тюбик и задрала рубашку. Лайнус глубоко вдохнул и мазнул по ране, растирая биопласт по всей длине. Сначала зашипит — это растворяется корка успевшей свернуться крови и проходит антисептика кожи, а потом...

А потом зашипел Лайнус. В глазах резко помутнело от навернувшихся слез, да и неудивительно! Это нормальная реакция любого человека, к боку которого прижали раскаленную рессору! Ну так ощущения от склеивания раны биопластом ничуть не лучше. Модификация старого, еще довоенного хирургического клея затягивала раны прямо на глазах, но ощущения!.. О нет, переоценить это невозможно!

И быть готовым — тоже.

И парализованный парень оказался не готов.

Одним резким гибким движением бездыханное тело вскочило на ноги, безошибочно развернулось в сторону Лайнуса и даже успело сделать шаг. Но что действительно мог видеть глухой шлем, заменяющий этому существу голову? Стоящего на коленях зажмурившегося Лайнуса, шипящего и матерящегося сквозь зубы, вот что. Нет, не к этому пришелец готовился, явно. И он не стал атаковать.

А через секунду у него на шее уже висела напарница, радостно крича и совершенно забыв о злости. Снова раздались непривычные шипящие звуки — разговаривают. Только хрен пойми о чем. Плевать. Главное терпеть. Хотя бы две минуты.

Боль пошла на спад, сменившись пульсирующим ощущением дискомфорта — биопласт полимеризовался. Можно опустить рубашку и вытереть невольные слезы. А потом и поднять взгляд на незнакомца.

Они стояли бок о бок и молча взирали на Лайнуса. Вернее, взирала девушка, подняв очки на лоб, а куда направлены скрытые зеркальным охряным забралом глаза второй фигуры, оставалось только догадываться, но ответ очевиден. Что ж, Лайнус платил тем же, беспардонно разглядывая и нисколько не смущаясь тем фактом, что окровавленный стоит на коленях.

Пришельцы не сильно отличались по росту, да и по комплекции, прямо скажем, не очень. Одеты тоже примерно одинаково — с ног до головы жесткая одежда цвета песка со множеством карманов, строп и ремешков. Мощные ботинки того же оттенка с неожиданно тонкой подошвой, на руках — уже знакомые короткие перчатки. Только головные уборы различаются — глухой зеркальный шлем против суспензии из респираторной маски древней модели, круглых темных очков и хвоста каштановых волос на затылке. На данной стадии знакомства это, пожалуй, все, что они позволят в себе рассмотреть. Если хочется узнать о них больше придется налаживать контакт.

Лайнус поднялся с колен.

— Мой бластер разряжен. — Он пожал плечами. — Никто не против, если я его подберу?

Молчание. Лайнус снова пожал плечами и побрел к оружию. Пусть себе молчат. Они ж не сказали, что против.

Лайнус поднял бластер и сунул в карман куртки. Уже совершенно не страшно поворачиваться к ним спиной. Раньше — да, а сейчас боль полностью перетрясла мозги, спутав все приоритеты. Тем более, странная пара, кажется, больше не собиралась нападать — стоило обернуться, они тут же прекратили шептаться и подняли головы.

— Эй, вы. — Ухмыльнулся Лайнус — Мы больше не будем друг друга резать?

— Ньет, нье буттем. Мы сошшалеем о слущившемся. Мы катоффы уйти и остаффить тепя.

— Было бы неплохо. — Признался Лайнус. — У меня миллиард вопросов и больше всего мне хочется получить на них ответы, но, боюсь, снова скажу что-то не то и ситуация повторится. Поэтому спрошу одно — куда вы идете?

— На ффосток. — девушка указала рукой направление.

— Так мне же по пути. — Улыбнулся Лайнус. — Уверен, что я горько пожалею об этом, но, может, вас подвезти? Очень уж хочется прояснить хотя бы некоторые моменты.

Снова склонили головы и шепчутся. Казалось бы, совершенно не стоит им доверять, но откуда тогда это чувство безграничного счастья? Собственной правоты...

— Мы не снаем, кута нам натта попассь… — девушка грустно покачала головой.

— Я довезу вас до города, а там определимся. — Пожал плечами Лайнус. — Там сейчас не лучшие времена, но, если АЭС заработала, может, у нас получится что-то для вас выяснить. В информатории, например.

— АЭС? — вскинулась девушка.

— Ну да. Последняя в мире атомная электростанция, что питает наш город. Хотя теперь я не уверен, что последняя.

— И находится там? — снова ткнула пальцем в горизонт девушка.

— Ну да.

Сдавленный крик — и девушка без чувств оседает на руки товарища. Тот медленно поднимает голову. Лайнус так же медленно поднимает руки, демонстрируя, что они пусты.

Все очень плохо. Все, как и боялся.

Ситуация повторяется.

Глава 7

Область – Чинават. Сектор – Альфа. Легион генерала Одиуса. Крейсер «Цербер».

- Покайся предатель и возможно Создатель простит тебя, - спокойный, мягкий голос Маршала дознавателя Самуила эхом разносился по пустому помещению.

Допрашиваемый не знал, где он находится, его последние воспоминания были поддернуты туманом. Боль в затылке мешала сосредоточиться, запах крови вызывал тошноту. Но всё это меркло по сравнению с осознанием того, что ему отрезали крылья!

- Почему? За что? - подняв голову, Соломон, попытался рассмотреть присутствующих в этой пустой комнате.

Единственный источник света, бьющий, откуда-то сверху мешал различить детали обстановки. Несколько Ангелов стояли на границе света, лица их утопали в тени. Однако Соломон сразу же узнал по голосу одного из Маршалов. Маршал дознаватель Самуил.

- За что? - Голос Соломона охрип, очень хотелось пить. – За что… мне отрезали крылья, ведь я ни в чём не виноват.

Последовал сильный удар в челюсть, откуда-то слева. И вновь рот Соломона наполнился горячей кровью.

- Ты виновен в нежелании признать, что наш мир стоит над пропастью, - спокойно ответил голос, – ты виновен в бездействии. Мы даем тебе возможность раскаяться в своем преступлении и умереть с честью от рук братьев. Даем тебе слово, в этом случае твои близкие не пострадают, и будут помнить тебя, как героя погибшего защищая своего Генерала. Согласись, редко предателю предлагают столь щедрые условия.

Произнеся последние слова говоривший вошёл в круг света, перекрыв его источник своим массивным телом и слегка нагнулся над связанным легионером. Его тёмная кожа, тёмный доспех без знаков различия и освещение сделали его похожим на чёрную дыру раскрывшуюся на фоне солнца.

Непрошенные мысли просочились в голову Соломона. Вот уже пару месяцев из разных отрядов были сформированы группы Ангелов, которых отправляли на подавление, какого-то прорыва вражеских войск. Принцип включения того или иного Ангела в отряд был не понятен, тем более что про атаку врага не было ни слова, а крейсер «Цербер», совместно с крейсерами других Генералов спокойно направлялся на планету Эвендал. Догадка молнией сверкнула в разуме легионера:

«Значит теперь и он будет в том списке бойцов направленных на подавление прорыва! Что же делать? Главное не дать понять им, что он догадался! Ведь им нужно мое признание, значит, у меня еще есть время».

- Маршал Самуил. Милорд. Я клянусь, что не понимаю о чём вы говорите. Я не нарушил ни одной нормы устава. Я честный легионер, мой командир подтвердит это! Я верен нашему Создателю и нашему легиону, - Произнес Соломон, пытаясь выиграть время. Желание жить разгоралось в нем с невероятной силой.

Гигант даже по меркам ангелов, Самуил выпрямился и свет теперь не скрывал его лицо а его глубоко посаженые тёмные глаза впились в Соломона словно гарпуны.

- Ты сказал, что твой командир может подтвердить твою верность? Хм, - подобие улыбки скользнуло по лицу Самуила исказив татуировку на правой щеке в виде руны обозначающей возмездие. Глаза при этом остались бесстрастными. – Вот рапорт сотника Дориэля, твоего командира, в котором он подтверждает, что давно присматривает за тобой и считает, что твоё поведение, твои поступки и слова, выдают в тебе возможного предателя. Вот, тут всё описано. А вот объяснительные твоих товарищей, десятников, в которых так же говориться о твоём нежелании признавать очевидные вещи. Есть что сказать? - Самуил взглянул в глаза Соломону.

- Я. Не. Виновен! - Четко проговорил Соломон, понимая, что надежды практически не осталось, - Я понятие не имею о чём вы говорите. Что за очевидные вещи, непризнание которых приравнивается к предательству?

Маршал Самуил провел рукой по гладко выбритому черепу подавляя раздражение.

- Заприте его еще на сутки. Воды и еды не давать. Незачем продлять агонию Соломон. Мое терпение не безгранично, - уже уходя, сказал Самуил.

И вновь вспышка боли, и сознание его, угасая, провалилось в спасительную тьму.

***

- Зигмунд, ты там что уснул?! Быстро выведи мне на экран состояние правого двигателя! - Игнациус Аир Леоне сидел в своем кресле перед дисплеем на который выводились все данные по состоянию двигателей.

- Сейчас. Подожди минутку. Проблема с передачей данных! Всё. Сделал. Отправляю, - Зигмунд или просто Зиг, находился на уровень ниже Иги и передавал последнему, данные с каждого сегмента энергетических установок двигателя.

- Необходимо увеличить на 0.3 % подачу сиона в камеру № 10! - Проговорил Иги, поглощенный изучением данных на дисплее.

- Понял, сделаем, - Зиг по очереди нажал несколько кнопок на сенсорной клавиатуре, закрепленной у него на запястье, – Готово.

- Отлично. Запусти тест. И закругляйся. На сегодня все.

- Слушаюсь шеф! - Произнес Зиг и, отключив коммуникатор, запустил программу теста.

Через полчаса, Иги и Зиг уже были в душе, после смены.

- Слушай, - начал Зигмунд включая воду. - Ты давно видел Соломона?

- Да вообще-то уже почти неделю его не видел. Да мне и некогда было. Сам ведь знаешь, после выходя из подпространства вечный завал, - беззаботно ответил Иги. – Можно сегодня с ним встретиться. Например, у меня.

- Это конечно было бы неплохо. Но я не мог связаться с Соломоном в течение всей этой недели. А вчера проверил списки легионеров отправленных, на новый прорыв. В общем, там я увидел имя Соломона.

Иги выключил воду и повернулся к другу:

- Ты хочешь сказать, что Соломон сейчас не на «Цербере»?

- Получается, что нет, - пожал плечами Зиг.

- Странно. Предлагаю, прогуляется до его каюты после смены.

- Давай. Мне все равно делать особо нечего.

Через час друзья уже стояли перед каютой Соломона. Игнациус нажал на панель вызова. Из-за двери прозвучал мелодичный сигнал. Затем тишина. Элв еще раз нажал на панель. Тишина.

- Ну, вот видишь, - сказал Зиг. – Его отправили на еще один прорыв Хаоса. Уверен, через пару месяцев он вернется, и мы как следует, оторвемся на нашей родине. У нас как минимум два месяца отпуска будет. Проведем Соломона по всем достопримечательностям Эвендала, - жизнерадостно заявил Зиг.

- Нет, что-то тут не так. Почему Соломон не попрощался перед отлетом? - непонятное волнение закралось в сердце Иги.

- Ну, не знаю, может, торопился?

- На штатный прорыв Хаоса, о котором даже не все знают? - Иги в упор посмотрел на друга ясно давая понять, что требует от него, напрячь мозги. - А кота куда он дел? И если Соломон, куда-то надолго уезжал, он отдавал кота мне. И с кем же сейчас кот?

- Отдал кому-то другому, - сказал Зиг и тут же понял, что сморозил глупость. - Этот кот принципиально признавал только Соломона и Игнациуса, остальных же в лучшем случае избегал, – что же здесь происходит?

- Вот этого я не знаю, но собираюсь узнать.

Иги достал ключ-карту. В свое время Соломон дал ему копию ключа от своей каюты, чтобы в случае его смерти Иги распорядился его вещами, и часть из них отправил опекуну Соломона служащему на Эдеме.

Дверь с легким шипением ушла в стенку. В каюте было темно. Иги и Зиг осторожно вошли в прихожую.

- Соломон! - крикнул вдруг Зигмунд.

- Тихо ты, - зашипел на него Иги. – Чего орешь? Его здесь нет!

- Я так, на всякий случай, - пожал плечами Элв.

Пройдя из прихожей в жилую комнату, друзья зажгли свет. Перед ними предстала каюта легионера. Достаточно просторная. Обстановка была в ней спартанская. Кровать, терминал входа в сеть, стол, книжные полки с тремя одиноко стоящими книгами. На столе лежал коммуникатор и стояли несколько рамок с фотографиями. На одной был Соломон с опекуном у здания военной академии. На другой: Соломон, Зигмунд и Игнациус перед фонтаном в центре. И еще одна фотография, с каким то пейзажем. В комнате царил идеальный порядок.

- Муф! Кис-кис-кис! Муф иди ко мне, - Иги позвал кота, ища его в комнате. Тишина. – Да, что здесь происходит? Я даже не вижу напоминание, что у Соломона был кот!

- Слушай Иги. Может, пойдем отсюда? Как-то жутко здесь.

- Хорошо. Пойдем, - согласился Иги.

Всю дорогу от каюты Соломона до монорельса друзья прошли молча. Прейдя на платформа, они так же молча сели в кабину и поехали в центр поужинать. Свет на крейсере был приглушен, создавая иллюзию позднего вечера. В кабине кроме двух друзей, ехал один Ангел. Друзья, погруженные в собственные мысли, не обращали на него внимание. Кабина подъехала к станции, и когда Элвы уже собрались выйти Ангел, все время стоящий в стороне, резко кинулся к выходу и чуть не сбил друзей с ног.

- Эй! Осторожней, - крикнул в след Ангелу Зиг.

Ангел не сказав ни слова, скрылся в сумерках аллеи.

- Странный парень, - посмотрев в сторону удаляющейся фигуре, сказал Зиг.

Друзья дошли до любимого ресторанчика и устроились там у дальней стенки, отгороженной от остального зала небольшой перегородкой.

- Нам как обычно, - сказал Игнациус подошедшей официантке и уселся за стол, расстегивая жилет технической службы. Зиг сел напротив.

- Слушай Иги. Что здесь происходит? Я тут думал всю дорогу и решил, что это не похоже на Соломона. Вот так вот исчезать. Даже раньше когда были срочные вылеты, он звонил нам. А тут…

- Ты прав Зиг. Не могу понять, что произошло. Может с Соломоном, что-то случилось? Его опекунам сообщили, а нам не сказали. Посчитали не нужным. Или может быть он до сих пор на «Цербере» ждет отлета и позвонит нам позже?

- А кот? Его уже почти неделю нет. Куда мог деться кот? - напомнил Зиг.

- Я вообще ничего не понимаю».

В это время к столу подошла официантка с подносом, на котором были: жареные грибы с Ранийским луком и яйцом; запеченная дичь с маринованной капустой и светлое Элвское пиво. Друзья принялись за еду, на время оставив разговоры. Доев, сделали по глотку пива.

- У меня какое то странное ощущение, - начал Иги. – Как будто мы что-то упускаем. Такого никогда не было.

Посидев еще часик, друзья засобирались домой. Программа управления климатом, сделала воздух свежим, словно после дождя. На улице было не жарко и слегка пахло озоном, как во время грозы. Иги сунул руку в карман жилета, и через некоторое время, вытащил её, в кулаке сжимая кусок бумаги. Элв с удивлением уставился на клочок бумаги. Бумага был архаичным материалов в их век. Даже его прадед уже работал на электронных планшетах. Бумагой пользовались в особых случаях, для вручения грамот, в дипломатических миссиях и т.д., даже книги сейчас печатались на специальных гибких матрицах.

- Что там? - заинтересованно спросил Зиг, уставившись на клочок бумаги.

- Понятия не имею, как это оказалось у меня!

Иги осторожно развернул лежащий на его ладони бумажный прямоугольник и стал вглядываться в вереницу быстрого подчерка. Читать не на мониторе и написанное от руки было непривычно, но для механиков «Цербера» это не являлось такой уж редкостью. Как говорили их преподаватели в годы обучения:

- Это может пригодиться в случае отказа электроники.

Пригодилось. Правда, не в той ситуации, про которую твердили на лекциях.

Пробежав взглядом, текст, Иги поднял голову и задумался.

- Ну что там, не томи? - Зиг сгорал от нетерпения и теребил Иги за рукав.

- Там сказано, что мы обязаны пройти путем, указанным в записке, если хотим узнать о нашем друге.

- Соломон! - синхронно воскликнули Иги и Зиг».

- Читай скорее, куда нам идти!

Иги еще раз пробежался взглядом по рунам, проговаривая вслух написанное. В записке проговаривался некий маршрут от кафе «Пост». Никаких больше названий не было. Только направление движения и ориентиры местности, такие как фонтан, люк, труба и т.д. Через мгновение Иги оторвал взгляд от записки и уставился на друга.

- Ну?! - Зиг был на грани.

- Я знаю, куда нам надо! - произнеся эти слова, Иги быстрым шагом направился в пункт назначения указанный в записке, ему не надо было сверятся с записью, он почти сразу понял конечный пункт. Второй кабинет Доромуса Де Крэда, о котором знал только ограниченный круг лиц. Иги был в их числе».

***

Они шли длинными переходами, то, спускаясь на уровень вниз, то, поднимаясь на два уровня вверх. Их путь лежал через склады, вел мимо резервуара с пресной водой и проходил под зоной небольшого парка. В некоторых переходах было темно, и тогда Иги применяя нехитрую магию, на которую были способны почти все Элвы, вызывал небольшой огонек света. Они направлялись к дублирующему пульту управления, находящемуся за кабинетом Доромуса Де Крэда. Шли молча.

И вот, спустя примерно час, они стояли у не примечательной двери. Однако замок закрывающий дверь был как верхом технологий, так и искусной магической вещью.

- Ну и что дальше? - спросил Зиг».

- Скоро узнаем, - Иги надавил на дверь, и она к его изумлению поддалась чуть назад, а затем с легким шипением ушла в стену. Перед ними предстала темная комната. Спертый воздух ударил в лицо друзьям. Постояв, какое-то время на пороге, Иги и Зиг неуверенно вступили в помещение.

- Эй, есть здесь, кто ни будь? Тут было не заперто. Мистер Доромус? Это Игнациус.

Внезапно вспышка света озарила помещение. Привыкшие к темноте Элвы зажмурились. Медленно привыкая, глаза стали постепенно воспринимать окружающую обстановку. Почти пустое помещение, стены которого окрашены в серый цвет, у правой стены стоял стеллаж с аккуратно уложенными матрицами памяти. У дальней стены стоял обыкновенный стол и небольшое кресло. Еще в дальней стене имелась непримечательная дверь, открыть, однако которую может только Доромус. Дверь вела в помещение с дублирующим пультом. Только сейчас Иги заметил фигуру Ангела в балахоне голову которого закрывал просторный капюшон. Друзья мгновенно напряглись.

- Кто ты? - спросил Иги.

- Ты Игнациус Аир Леоне? - прозвучал в ответ бесцветный, приглушенный голос.

Я, - через некоторое время ответил Иги.

- А вы знаете, что нарушаете закон, находясь сейчас здесь! Вы незаконно проникли в охраняемое помещение. Неужели уровень замка не дал вам понять, что лучше сюда не соваться. Да здесь сейчас будут вся охрана крейсера! - набросился Зиг на незнакомца.

В это время Ангел откинул капюшон и перед Элвами предстало волевое лицо со шрамом, пересекающим левый глаз ото лба до скулы. Кибернетический имплантат вместо глаза смотрел на друзей из левой глазнице. Черные волосы аккуратно собраны в косу, спадающую за спину. Высокий и широкий в плечах с белыми крыльями Ангел излучал уверенность и спокойствие.

- Вы Вигорд?! - Иги узнал начальника службы безопасности «Цербера».

- Вижу, вы узнали меня, что ж, тем проще.

- Что вы здесь делаете? Это ваша записка была в кармане у Игнациуса? - спросил Зиг у невозмутимо стоящего Ангела. - Вы были с нами в кабине монорельса? Точно! Это ведь были вы?

- Да, записка моя. А вот почему я решил устроить встречу именно здесь. Скажу прямо. Здесь безопаснее.

- Безопаснее? - в один голос промолвили друзья.

- Безопаснее. Вы парни не в курсе, что сейчас происходит на «Цербере» и это понятно. Но вот я уже по уши влез в это дело и мне приходится уже больше двух недель скрываться от легионеров.

- Но что случилось? Вы нарушили, какой-то закон? - спросил Иги.

- Хм, - легкая улыбка появилась на губах Вигорда. – Видимо нарушил, вот только не тот закон, что установлен Создателем. Времени у меня мало, постараюсь кратко объяснить вам суть дела. Вопросы зададите позже. Я как начальник службы безопасности «Цербера» имею, вернее, имел доступ практически ко всем базам данных «Цербера». Примерно три недели назад я, просматривая данные по легионам, обнаружил список легионеров направляемых на подавление, нового прорыва. Ситуация была изложена скупо и представлялась как не значительная. Я тогда обратил внимание на список легионеров включенных в операцию подавления. Было в этом списке нечто странное. Если обычно в списке указывались подразделения, то в новом списке были указаны имена Ангелов.

- Да, я тоже его видел и очень удивился способу его формирования, - перебил Вигорда Зиг.

- С вашего разрешения я продолжу, - Вигорд грозно посмотрел на Зигмунда и тот, смутившись, опустил глаза. – На тот момент я не обратил особого внимания на этот факт. Дела командиров легиона меня не касаются напрямую и не мне сомневаться в решение Маршалов и Генерала. И так бы все и закончилось, однако позже, я стал замечать появление подобных списков все чаще. И естественно я тогда подумал, что же это за незначительный прорыв вражеских сил, о котором никто не знает, что на него уже отправили, чуть ли не одну четвертую легиона! И вот в одном из списков я увидел имя моего друга и решил на утро навестить его, чтобы попрощаться перед отъездом. Но прейдя на утро к своему другу, я не застал его дома. Однако на тот момент с корабля еще ни кто не улетал. Я тут же отправился в ангар, думая, что возможно еще застану легионеров отправляющихся на подавление прорыва. Но меня не пустили на стартовую площадку личные телохранители Маршала дознавателя Самуила. Тот факт, что я являюсь начальником службы безопасности, их не волновал. Официальное обращение к Маршалу так же не принесло результатов. Тогда я стал проверять факты, просматривать журналы отлетов и прилетов кораблей. И нашел одну зацепку. Один из вторичных датчиков установленных перед шлюзом ангара, фиксирует массу покидающих крейсер и прилетающих на крейсер кораблей. Эта система, служит отделу логистики, для учета грузопотока. Она полностью автоматизирована и контролируется попутно с остальными вторичными системами. В общем, я узнал, что на отправляющихся шаттлах с легионерами на борту масса не соответствует заявленной. Весьма значительно не соответствует. В сущности кроме двух пилотов шаттлы вылетали пустые.

- То есть ты хочешь сказать, что все эти легионеры до сих пор на борту «Цербера»? - спросил Иги.

- Не все, - глаза Вигорда наполнились грустью. – Моего друга точно здесь нет. Нет среди живых.

Тишина повисла в кабинете Доромуса. Иги и Зиг стояли с открытыми ртами. Все слова застряли у них в горле. А в голове стояла неразбериха. Мысли складывались, и понимание произошедшего, доходило до друзей.

- А примерно девятнадцать дней назад, моё имя появилось в том самом списке. Но я успел скрыться, правда пришлось, кое-кого покалечить при этом, но это мелочи. Однако тот факт, что этот инцидент замяли и не объявили по всем средствам связи о моем поиске, а выделили лишь специально обученный отряд легионеров, укрепил мои подозрения, что на «Цербере» происходят ужасные вещи. Но вот, что конкретно тут творится, я не знаю. Мой допуск аннулирован, так что я даже новости просмотреть не могу.

- А что с Соломоном? Вы обещали сказать, где он! - Иги била мелкая дрожь.

- Непременно. Но вы должны сделать для меня одну вещь!

- Какую? - и вновь Иги и Зиг произнесли это одновременно.

- У вас высокий доступ, - начал Вигорд. – Особенно у тебя Игнациус. Вы должны помочь мне покинуть крейсер. Долго я не смогу водить за нос легионеров. С каждым днем они все ближе и ближе подбираются ко мне.

- И вы отведете нас к Соломону?

- Да. Но сперва, поклянитесь, что выполните требуемое!

После небольшой паузы Иги глубоко вздохнул и произнес слова клятвы:

- Я, Игнациус Аир Леоне, клянусь помочь тебе выбраться с корабля, после того, как ты поможешь нам, и будет сам Творец свидетелем моих слов! Этого достаточно? - серьезный взгляд Игнациуса уставился на Ангела.

- Хм, - опять легкая улыбка на лице Вигорда. – Достаточно. Ну что пошли?

- Пошли.

***

- Куда мы идем? - спросил Зиг у Вигорда спустя некоторое время.

- Мы направляемся на склад. В частности нас интересуют склад легиона.

- Соломон там? - почти шепотом спросил Иги.

- Да. Соблюдайте тишину. Мы скоро будем на месте.

Через двадцать минут после того, как они покинули кабинет Доромуса, Вигорд, Иги и Зиг остановились неподалеку от складских помещений принадлежащих легиону.

- Вон видите тот большой контейнер, № 13, возле которого стоят двое часовых?

- Соломон там? - спросил Иги.

- Да. Всё, свою часть сделки я выполнил. Теперь вы поможете мне улететь!

- Подожди, - сказал Иги и немного помедлив, произнес. – Ты поможешь нам освободить Соломона, и мы вместе покинем крейсер.

- Что?! - Зиг вскрикнул от неожиданности, но потом, испугавшись, продолжил шепотом. – Иги, ты с ума сошел? Зачем нам улетать? А главное куда?

- Мы уже недалеко от нашей планеты. На шаттле мы доберемся туда примерно за двое суток. Я не собираюсь здесь оставаться! Ты же видишь, что здесь творятся странные вещи! Ангелов легионеров убивают! Зиг, неужели ты не понимаешь, что нарушаются главные законы Создателя! Их даже не судят! Просто убивают.

Зиг не знал что сказать.

- Эй, мы так не договаривались! - начал Вигорд. - Я показал вам, где Соломон, а ты дал клятву, что поможешь мне. Помнишь? Ты дал клятву!

- Я помню. Начал Иги. Но, во-первых, мы не знаем, что Соломон там! А во-вторых, без Соломона я не сдвинусь с места. Так что решай или ты покидаешь крейсер с нами или не покидаешь его вообще!

- Шантажист, - вздохнул Вигорд. – Ладно, ждите здесь. Я дам вам знак, - сказав это Вигорд петляя между контейнерами, двинулся в сторону охранников.

Иги и Зиг наблюдали из укрытия за происходящим, и когда все случилось, только открыли рот от изумления.

К двум охранникам метнулась тень. Это был бывший начальник службы безопасности. Первого охранника он с лету ударил раскрытой ладонью, куда-то в область шеи. Второй охранник, заметив движение, попытался вытащить меч, однако Вигорд ударом ноги вернул меч обратно в ножны и, не сбавляя скорости, ударил охранника кулаком в живот. Охранник согнулся пополам не в силах произнести ни звука. От удара весь воздух вышел. После чего Вигорд спокойно нажал пальцами ему на шею, и второй охранник повалился там же где стоял. Быстро оглянувшись ища противников Вигорд осмотрел территорию и не найдя больше источников опасности, позвал Элвов. Постоянно оглядываясь друзья петляя, побежали к месту схватки. Когда они подбежали к контейнеру, Вигорд уже достал у охранников ключ-карту и пытался открыть дверь. Наконец-то красные свет на индикаторе замка сменился на зелёный и с легким щелчком дверь открылась. Перед Вигордом, Иги и Зигом предстало тёмное помещение с единственным источником света на потолке. Свет падал вертикально вниз и в кругу света на стуле кто-то сидел с опущенной головой. Под стулом были запекшиеся пятна крови.

Иги и Зиг бросились к сидящему, а Вигорд остался у двери на всякий случай. Подбежав к стулу, друзья остановились и с ужасом некоторое время рассматривали того, кто стальными цепями был привязан к стулу. Это был Соломон. Хотя его с трудом можно было узнать. Весь покрытый кровью из порезов, которые покрывали всё его тело. Две большие раны зияли на спине, на месте крыльев.

- Великий Создатель! Они отрезали ему крылья! Не могу в это поверить, этого просто не может быть! - Зиг стоял, ошарашено глядя на результат работы Маршала Самуила.

- Не стой столбом, помоги мне освободить его! - Иги пытался справиться с путами для Ангела.

- Эй, Игнациус, держи, - Вигорд толкнул в сторону Иги, какой то предмет.

Подкатившись к ногам Иги, предмет оказался небольшим плазменным резаком, который используют в своей работе техники.

- Спасибо, - Элв взял предмет в руки, удивившись про себя, что у Вигорда был плазменный резак с собой, однако времени размышлять на эту тему, не было. Соломону нужна помощь. Зайдя Соломону за спину, Иги принялся разрезать цепи. Те достаточно легко поддавались, и уже через минуту Соломон был свободен.

Друзья обхватили Соломона с двух сторон и подняли его на ноги. Соломон в ответ на их действия захрипел, и у него из-за рта потекла небольшая струйка крови.

- Я…не…виноват, - медленно промолвил Соломон.

- Соломон, это я. Игнациус. Ты молчи, тебе нужно сохранять силы.

Иги и Зиг дотащили Соломона до выхода, где их ждал Вигорд.

- Давайте быстрее убираться отсюда, - начал он и бросил взгляд на Соломона. – Да крепко его отделали, но жить будет, - после этих слов, Вигорд достал из под плаща небольшой прибор для инъекций. – Вот, это должно облегчит ему боль.

- Для того, кто не хотел спасать Соломона, ты на удивление хорошо подготовлен, - заметил Игнациус.

- А ты, для того кто намеревался его спасти, вообще не подготовлен, - заметил Ангел, в ответ на колкость Иги. – Мы будем и дальше спорить или будем пытаться выбраться отсюда? - Вигорд приставил прибор для инъекций к шеи Соломона и нажал на спусковой крючок.

Жидкость в ампуле с легким щелчком влилась в израненное тело Соломона. Спустя пару секунд Соломон перестал хрипеть и стонать и успокоился на руках у друзей.

- Боль оставила его примерно на восемь часов. Надо торопиться.

- Так, Зиг, сейчас ты пойдешь в жилой сектор и заберешь из наших кают вещи, после чего принесешь их к шаттлу механиков, возьми только самое необходимое. Времени у тебя час. Мы будем ждать тебя в ангаре, после чего сразу же улетаем, пока никто не обнаружил нашего отсутствия. И будь крайне осторожен. Вигорд, ты поможешь мне донести Соломона до шаттла, и пока я буду заниматься предстартовой подготовкой, обработаешь раны Соломона. Надеюсь, ты умеешь управлять кораблём, потому что мои познания в этом деле заканчиваются на предстартовой подготовке.

- Естественно я умею, ведь я же собирался покинуть крейсер.

- Отлично, тогда поторопимся. Зиг, если что, просто сделай вызов на мой коммуникатор, и я буду знать, что у тебя проблемы. Но будь крайне осторожен. И если что, затаись и говори всем, что знать не знаешь где я, а Соломона так вообще неделю не видел. Ну, в общем придумаешь. А как достигните Эвендала, убеги.

- Понял друг.

Зигмунд и Игнациус, обнялись по дружески и, пожелав друг другу удачи разошлись в разные стороны.

— Пригнись.

Фэй послушно нагнулась. Интересно, Кирби действительно заметил опасность или снова проверяет подготовку? Нет, для простой проверки оба слишком изнурены. Это в первые два дня, когда еще оставалась вода и хоть какая-то еда, он мог позволить себе проводить короткие курсы подготовки прям на ходу. Даже в такой сложной ситуации он продолжал действовать самолично выбранным схемам. Но потом, ночью второго дня, выяснилось, что круглосуточное движение сделало свое дело — в последний раз Фэй пила четыре часа назад и сама не заметила как осушила флягу. Последнюю флягу.

— Ну и?

— Видишь? — Кирби качнул головой на песок.

— Нет. — Честно призналась Фэй. Что тут можно увидеть? Особенно когда от жажды уже в глазах двоится и назойливые черные точки бегают, как при переутомлении. — Отстань! Не вижу я ничего!

— А я вижу. — Кирби присел, двумя пальцами что-то схватил и сунул прямо под нос. Это оказалось насекомое с шестью острыми длинными лапками, круглым брюшком и маленькой головой с мощными челюстями. С детства каждому знакомое насекомое, живущее колониями под землей.

— И что?

— Смотри, сколько их. — Кирби указал на снующие черные точки. Значит, он тоже их видит. Значит, это не галлюцинация. Значит, все не так плохо, как казалось. — Это не случайный разведчик, их много. Где-то рядом гнездо.

— И что? — начала закипать Фэй.

— Как они, по-твоему, живут без воды? — Кирби отпустил насекомое и выпрямился. — Где-то близко есть источник.

Он осмотрелся, повернувшись на одном месте. Над горизонтом уже занимался рассвет. Фэй мысленно застонала — движение продолжается уже двое суток, преимущественно ночью, чтобы экономить воду. Спали днем. Вернее, спал Кирби, а Фэй если и засыпала, то ненадолго, моментально вскакивая от каждого шороха. Заверения Кирби в том, что при реально опасности он ее моментально почует, нисколько не успокаивало.

И вот начинался третий день. Солнце уже потихоньку поднималось над горизонтом, как бы возвещая о том, что скоро поджарит до корочки все находящееся на огромной песчаной сковороде.

Едва переставляя ноги, Фэй поплелась за Кирби.

— Они могут собирать росу перед рассветом. — Вяло огрызнулась она первой пришедшей в голову мыслью.

— Тем лучше. — Даже не обернулся Кирби. — Откуда они ее, по-твоему, собирают?

С водяных кактусов, конечно. Он прав. И в любом случае был бы прав. Он вообще слишком часто прав. Даже злость берет. Скрипнув зубами, Фэй догнала Защитника.

— Они быстро бегают. Их источник воды может быть так далеко, что мы его даже не увидим! Даже если рассветет!

— Верно, скорее всего, он далеко. — Кивнул Кирби. — Но обрати внимание, как мало их там было. Самый большой поток всегда направлен в сторону источника воды. А самый маленький — в противоположную, в которой водоносам нечего делать. Небольшие отряды, занятые поиском пищи.

Он на секунду остановился.

— Они мне очень сильно напоминают образ жизни в Поселке.

И, кивнув, он пошел дальше. Фэй переваривала услышанное и искала контраргументы, но быстро поняла, что крыть нечем. Он и здесь прав.

— Надо просто следить за их тропой. — Продолжил Кирби. — И мы выйдем на их колонию. А дальше надо отыскать самый широкий поток и идти вдоль него. Главное — близко не подходить.

— Кирби, уже рассвет! — все еще пыталась сопротивляться Фэй. — Скоро здесь все зажарится! Мы не успеваем, никак! Надо снова переждать день, а ночью мы дойдем до их источника!

— Не выйдет. — Кирби двигался согнувшись, не отрывая взгляда от черных точек на песке. — Я не вижу никаких руин, чтобы защититься от солнца. Ты правильно сказала — скоро здесь все зажарится. А если выкопать нору, то в нашем состоянии мы очень быстро станем этим всем.

Мелькнула рука — Кирби сцапал одну из черных точек, внимательно осмотрел брюшка и отпустил обратно.

— Нора хороша, когда есть вода, чтобы смочить одежду. — Продолжал он. — А без нее мы очень быстро запечемся что твой стейк из шакала.

Фэй сглотнула, казалось, целый литр мгновенно выделившейся слюны. Мясо шакала не лучший выбор но в плохие времена и оно шло лакомством. А сейчас время — хуже некуда. Когда пила, Фэй еще помнила. Когда в последний раз ела — уже нет.

— У нас остался один шанс. Добраться до источника раньше, чем обезвоживание нас доконает.

— И ты так спокойно об этом говоришь… — Фэй снова пустилась вдогонку за Защитников. Но тот внезапно остановился и развернулся так неожиданно, что Фэй впечаталась прямо ему в спину.

— Запомни еще один урок выживания. — Тихо сказал он. — Эмоции требуют сил. Нужно быть спокойным и хладнокровным. Если поддашься панике, тебе конец. И сильно повезет, если рядом будет кто-то, кто спасет.

И он пошел дальше, продолжая вглядываться в песок. Фэй еще секунду стояла, пораженная его тоном, но потом снова догнала Защитника.

— Дай угадаю. — Стараясь выдерживать рекомендованный спокойный тон, произнесла Фэй. — Ты это понял, когда кого-то спас.

— Не дам. — Не разгибаясь и не останавливаясь, ответил Кирби. — Это меня спасли.

Фэй открыла рот...

Но нет. Сказать в очередной раз нечего. Лучше вовсе ничего не говорить. Экономить силы, как советовал Кирби.

Солнце уже наполовину вылезло из-за горизонта, температура ощутимо поднялась. Фэй натянула очки. Еще пара часов, и песок нагреется настолько, что жар начнет обжигать гортань. День-другой это можно терпеть, но не больше, если не хочешь в старости выплевывать легкие в приступах кашля. Кирби проще, он вовсе шлем не снимает.

Молчание затягивалось, но это к лучшему — быстрый темп, заданный Защитником, не располагал к беседам. Согнувшись в поясе, он почти бежал по песку, оставляя едва заметные следы. Фэй следовала за ним. Такая скорость давалась тяжело, следы оставались много глубже, чем у Кирби. Даже привычка отвлекаться раздумьями, сейчас — как он умудряется не вязнуть в песке, не помогла. Мозг отказывался идти дальше первой же гипотезы, феноменальной в своей невозможности.

Через полчаса следования за шустрыми насекомыми уже в принципе тяжело думалось. Кирби же наоборот с каждым шагом будто набирался сил, его движения становились все более короткими и резкими. Он больше не хватал с песка насекомых, а лишь наблюдал за их поведением, изредка корректируя направление движения. Это напоминало его стиль управления краулером, только на своих двоих. А был бы краулер, не пришлось бы идти на ногах. Стоп, а что там было про движения...

Они миновали сухой кустарник с длинными шипами, холмик, по пояс высотой, какую-то длинную зеленую железяку с дырявым утолщением на конце, торчащую из песка. Еще сотня шагов, еще одна. Попытки считать шаги не помогли — после сотни счет неминуемо сбивался. Считать сотни тоже не вышло — нули в голове путались и толкали друг друга. И даже попытки забыть про числа не сработали — цифры хихикали и еще сильнее толкали в череп.

Последний удар был особенно сильным. Прямо в лоб. Фэй досадливо потерла голову. Хоть кричи уже, лишь бы поганые числа убрались из головы, но...

Стоп.

Это не числа ударили. Это Кирби остановился, и Фэй снова впечаталась в него.

— Пришли… — едва слышно выдохнул Защитник.

Цепляясь за броню цвета охры, не веря своим глазам, Фэй обошла Кирби. Из-за его силуэта выплыло небольшое, едва доходящее до груди, растение. Толстый ствол и несколько не уступающих ему ветвей топорщились многочисленными колючками. На самом деле это листья, просто с восходом солнца они сворачиваются, чтобы предотвратить испарение и сберечь росу. Сверху донизу водяной кактус усеивали черные точки насекомых, непрерывно высасывающих воду. Любопытство пересилило жажду, Фэй наклонилась к растению, наблюдая как они прокусывают тонкую оболочку мощными челюстями и за считанные секунды надувают брюшко, становясь втрое больше. Самостоятельно спуститься после этого им уже не под силу, и другие черные точки одна за другой передают вниз живую бочку, пока та не коснется песка. По соседней дорожке, но уже вверх, бегут другие водоносы — тощие, только-только готовящиеся накачаться.

Удивительные создания. Феноменальная скорость, способность поднимать восемь собственных весов, чудовищная плодовитость, и, как следствие, огромная популяция — вот что помогло им выжить в Пустоши.

Кирби не прав. В этот раз — не прав. Они совсем не похожи на людей. По крайней мере, на тех, что пережили Войну.

— Стой.

Легок на помине. Схватил за локоть и потянул на себя:

— Ближе не подходи. Могут напасть.

И, правда, некоторые насекомые уже приняли защитные стойки, приподнявшись на четыре лапы и молотя воздух острыми концами еще двух. Усики над глазами гневно топорщатся, массивные челюсти шевелятся, слышится предупреждающее "Ас-с-с..."

— Опасно?

— Не очень. — Ответил Кирби, аккуратно оттаскивая от кактуса. — Но если разом кинутся, могут парализовать на пару минут. Неприятные ощущения. Поверь, нам это не нужно.

И снова он прав. Лежать на песке и пускать слюни не хочется совершенно.

— Тогда как мы доберемся до воды?

Ответом было вкрадчивое шипение металла по хитину. Фэй обернулась. В руке Кирби, зарывшись кончиком в песок, лежал самый длинный и страшный клинок всей его коллекции. Почти в полную руку длиной, гибкий и страшно острый. Кирби держал его рукоятью вниз в скрытом чехле вдоль позвоночника и за все время знакомства доставал только один раз.

Клеймор — услужливо подсказала память.

— Смотри.

Кирби побежал вперед. На втором шаге резко ускорился, съев несколько метров, потом еще раз, еще один...

И верхушка кактуса взмывает в небо, подброшенная настоящим фонтаном изнутри. Кирби ускорился за десять метров от кактуса и остановился лишь миновав еще пять после. Под кончиком клеймора зашипела на песке одна-единственная прозрачная капля.

Не фонтан подбросил верхушку кактуса вовсе. Это клинок разогнался до такой скорости, что мягкая ткань подлетела на спуске лезвия как на трамплине. Будь обрубок чуть тяжелее — вовсе остался бы на месте и лишь спустя секунду пополз вниз.

— Примерно так. — Тяжело дыша, Кирби развернулся, выдернув из песка закопанные по самые щиколотки ноги. — Такой прием требует много сил, обычно его берегут на крайний случай. Как и клеймор, кстати.

Он убрал клинок обратно за спину и, подойдя к кактусу, стянул шлем. Вода уже не била фонтаном, но все еще лилась. Кирби наполнил сложенные ковшом ладони, умылся, шумно фыркая. Фэй не без опаски подошла ближе.

— а почему нельзя было просто ускориться? — сначала пара глотков теплой, чуть соленой воды, потом вопрос.

— Каждый возврат в нормальное время вызывает мощный воздушный удар. — Кирби тоже принялся пить, маленькими глотками, тщательно полоща рот. — И, чем больше таких скачков, тем сильнее каждый следующий удар. Если бы я просто ускорился, то не очистил бы кактус, и сейчас, скорее всего, лежал бы парализованным. Как ни крути, а они тоже очень быстры.

Он указал глазами на кактус. И правда, ни одной черной точки — всех сорвало воздушной волной и… убило?

— Все погибли?

— Ну уж нет, их так просто не убить. Скоро они снова тут соберутся и будут очень злы. Поторопись.

Что ж, мудрый совет. Надо напиться отвратительной на вкус воды про запас. Кирби с другой стороны кактуса методично наполнял фляги. Напившись, Фэй набрала полную горсть воды и плеснула на Защитника. Кирби молча заслонился флягой и не получил ни единой предназначенной ему капли.

— Нам пора. — Одной рукой он повесил все три фляги на пояс, другой указывая при этом вниз. Под кактусом, стараясь избегать струй воды, уже собирались давешние шестиногие знакомые. Фэй сделала еще два глотка, хотя больше не лезло, и отошла от кактуса. Поток воды почти иссяк.

— А теперь что? Кактус засохнет?

— Смотри. — Прогудел шлем, снова заменивший Кирби голову.

Насекомые шустро пробирались к срезу, цепляясь за все что только можно, включая и друг друга. Добравшись до блестящей, полной воды мякоти, они принялись закрывать ее своими маленькими телами, вонзая в кактус челюсти и хватая за лапы друг друга. Через минуту верхушка кактуса скрылась под черным шевелящимся панцирем. И в какой-то момент движение прекратилось, панцирь застыл и стеклянно заблестел. Потянуло совершенно незнакомым сладковатым запахом. Еще минута — и насекомые разбежались по кактусу, будто ничего не было. Лишь на срезе осталась блестеть толстая пленка, не дающая воде вытекать.

— Невероятно! — вырвалось изо рта. — Они спасают свой источник воды!

— Вот-вот… — донеслось от Кирби, уже уходящего вдаль. — Я же и говорю — совсем как мы. Совсем как люди.

Настроения хватило ненадолго. Через полчаса ходьбы снова пришлось считать шаги. На этот раз счет давался легко, вот уже тысяча, пять тысяч, сто тысяч. Чем больше нуле прилипает к числу, тем труднее удержать его памяти. Фэй полностью ушла в подсчет, совершенно перестав замечать что-либо вокруг и лишь самым краем сознания следя за спиной Кирби.

Двести пятнадцать тысяч, двести тридцать две. Э-э-ээ… Двести девяноста тысяч восемьсот шестнадцать. Восемьсот семнадцать… Восемьсот вос...

Ох!..

Песок внезапно прыгнул прямо к лицу и ткнулся в респиратор. От неожиданности из груди вырвался рефлекторный визг, но резина и песок заглушили звук. Вот так вот. Сама носом в песке, а рядом — распластавшийся Кирби, прижимающий к поверхности.

— Молчи! — прошипел он. Что-то в его голосе ясно дало понять — лучше послушаться. Фэй медленно кивнула, Кирби убрал руку. Вытянул ладонь параллельно песку и будто придавил ею что-то.

"Затаись".

Фэй затаилась, как могла. Кирби и вовсе уткнул взгляд в горизонт и даже дышать будто перестал. Фэй проследила взгляд и честно принялась пялиться туда же.

Минуты не прошло, а уже наскучило. Песок жарил даже через одежду, будто соревнуясь с солнцем. Как всегда в таких ситуациях все моментально затекло и начало чесаться.

Ах, чтоб тебе пусто было, слабый организм! Бери пример с Кирби, он вон и вовсе окаменел.

С чего вот только, непонятно. Может, спросить?..

Но Кирби шевельнулся. Движение было едва заметным — всего лишь ладонь положил на песок, но этого достаточно, чтобы передумать что-то спрашивать, и, подражая ему, опустить руку.

И почувствовать.

Песок вибрирует. Почти неощутимо, где-то на границе восприятия. В перчатках подобное было бы совсем незаметно, если только они не с обрезанными пальцами, как у Защитников. Даже и в них ничего не ощутишь, если только тебя с самого детства не обучали использовать второй, фоновый слой подсознания. Как учили Познающих.

Сомнений не осталось — что-то приближается. И через секунду это подтвердилось визуальным контактом.

На горизонте, ясно видная на фоне затянутого белыми облаками неба, возникла маленькая точка. Что может быть опасного в маленькой точке?

Песок подсказывал — очень многое.

Зашипел кинжал. Фэй дернулась — неожиданный звук резанул по ушам не хуже, чем если бы это был его источник. Кирби в одной руке сжимал сразу два ножа — короткий метательный, торчащий между средним и длинным пальцами, и стандартный полусеррейторный — обратным хватом. Непонятно, как он вообще умудрялся держать так клинки. И еще удивительнее — он еще ни разу их так не держал. А если так, происходит что-то из ряда вон выходящее.

Фэй снова уткнула взгляд в горизонт.

А точка уже превратилась в пятно, легко различимое на фоне песка. Непонятный объект то скрывался за барханами, то взмывал над ними в свободном полете. Песок вибрировал все сильнее.

Да что же это может быть такое? В жизни не доводилось видеть ничего даже отдаленно похожего!

Едва не лопающаяся перчатка на руке Кирби подсказывает — ему тоже. И это хуже всего.

Внезапно точка резко нырнула и исчезла. Нечто скатилось по высокому склону дюны, но тело уже рефлекторно поднялось на локтях, высматривая объект. Как хорошо, что рядом есть Кирби, который прижал обратно к песку, стоило лишь дернуться. И правильно сделал. Через минуту послышалось низкое гудение, переросло в нарастающий рев и из-за гребня дюны выпрыгнуло что-то огромное.

Машина!

Четыре колеса, металлическая рама, где-то внутри надрывается двигатель. Что же это еще, если не одна из древних, не пойми как сохранившихся машин. Кто там за рулем и есть ли вовсе, не разобрать. Зато Кирби, кажется, успел. И увиденное ему не понравилось.

Он просто исчез. Он сорвался с места так быстро, что оставил за собой глубокую колею и целую тучу песка, надежно скрывшую что машину от Фэй, что наоборот. Пришлось приподняться, чтобы что-то увидеть. И Фэй успела как раз вовремя.

Длинной серией прыжков Кирби разогнался до скорости, сравнимой со скоростью неизвестного механизма, и, подражая ему, взмыл с гребня дюны в нечеловеческом прыжке. Резко разогнулась рука с зажатыми ножами, но машина в тот же момент резко и совершенно невозможно прянула в сторону.

Раздался громкий звон, будто стальная полоса лопнула.

Второй клинок Кирби уже летел, направленный энергией взмаха, прямо туда, где должен находиться пилот песчаного болида. И сам Защитник летел следом, ведомый стальным жалом. Если машиной кто-то управляет, жить ему осталось полсекунды.

Ну сколько еще нужно убеждать себя, что в Пустоши нет ничего однозначного и точного!

От машины протянулся яркий голубой луч, поразивший Защитника точно в грудь. В тот же момент машина резко свернула в сторону, но Кирби...

Кирби даже не попытался изменить траекторию полета или хотя бы бросить нож в ускользающую цель! В том же положении он ударился о стальную раму, соскользну по ней и отлетел прочь, катясь кубарем.

Сердце остановилось.

Закричать бы, да горло перехватило. Упасть бы, прячась в облаке пыли от опасности, да руки не слушаются. Не плакать бы...

Тело Кирби остановилось в полусотне метров. Рычащий стальной монстр совершил невероятный разворот вокруг своей оси и замер. Двигатель смолк, Кирби не двигался. От машины отделился человекоподобной силуэт и направился к бездыханному телу. Правильно, подойди ближе, тварь. Кирби же просто притворяется. Он просто ждет удобного случая для атаки. Он уже делал так, на аванпосте. Сейчас он тебе...

Ложь.

Кирби все еще лежит в той позе, в которой прыгнул. Чем бы ни был этот луч, Кирби мертв. А его убийца приближается. Медленно крадется к телу. Еще немного — и его самого можно будет достать.

Руки расслабились, перестав держать тело, Фэй рухнула плашмя под защиту пылевой завесы. Аккуратно, медленно потянула из ножен нож. Всего один, а не целый арсенал как у Кирби, но хватит и одного.

Наблюдая за темным силуэтом сквозь пелену пыли, Фэй развернула клинок кончиком вверх. Фигура приблизилась к телу Кирби и сделала несколько кругов вокруг него.

Ну же, хватит ходить. Просто встань. Спиной встань.

И да — он встает спиной. Сейчас! Бежать, кричать, вонзить клинок в спину, перерезая позвоночник, в почки, в шею, в череп, чтобы наверняка!

Но у него есть какое-то странное оружие. Кирби уже испытал его на себе, своей жизнью купив для нее бесценный опыт. И не воспользоваться им — значит, признать, что Кирби погиб зря. Надо быть умнее.

Опираясь левой рукой, Фэй аккуратно приподняла тело. Через пару секунд песок ссыпался с одежды, теперь можно выпрямиться в полный рост. Вот теперь скрываться нет смысла. Незнакомец полностью поглощен изучением тела Кирби. Длинный шаг. Еще один. Ногу ставь на полную стопу, Фэй, как учил Кирби, так песок не скрипит. Не своди взгляда с цели, ориентируйся ощущениями.

Чувствуй...

Еще шаг… Еще один. Клинок держи твердо, но не души, не вцепляйся в него. Он может и должен вылететь, но лишь тогда, когда ты этого захочешь, когда тебе это нужно. Но, если не уверена, никогда не бросай нож, лучше подберись поближе и ударь наверняка. Подходи тихо, но не таись. Пойми противника, слейся с ним, думай за него, думать у тебя всегда хорошо получалось. Смотри его глазами, чтобы знать его поле зрения, ощущай его эмоции, чтобы выбрать момент для атаки, пойми его поведение, чтобы предсказать его шаги...

Чувствуй.

Бей наверняка. Самый красивый, самый мощный удар теряет весь смысл, если не достигает цели. Если режешь шею сзади, то с противоположной от себя стороны, лучше обратным хватом и с оттягом. Тогда кровь не попадет на тебя и ее не учуют падальщики пустыни после того, как расправятся с трупом твоего врага. Но лучше — задрать ему голову и вонзить клинок под подбородок, так он не сможет даже закричать. Или сверху вниз в ключицу, тогда, даже вооруженный, он не сможет своим оружием воспользоваться.

Останови время. Дели секунды, продумывая каждое мышечное сокращение, каждую отдельную мысль. Перед ударом перестань слушать, осязать, видеть. Даже вовсе глаза закрой — биение артерии под клинком останется единственным важным фактом в жизни. Найди ее, нащупай сталью, дождись момента, когда сердце толкнет кровь по сосудам. Должно хватить одного движения, иначе всегда есть шанс, что враг выживет.

Ты должна чувствовать как убиваешь.

Но ты не чувствуешь.

По щекам течет. Слезы струятся по лицу, стекая из-под очков и забираясь под респиратор. Как же… Как же все неправильно! Кирби пытался, он сделал все, чтобы научить, как защитить себя, он был готов к этой ситуации и готовил! Но все прахом — и все из-за нее!

Теперь Кирби мертв, он отдал жизнь, чтобы выбить шанс для Фэй, но она даже не может им воспользоваться! Одно движение. Всего лишь потянуть руку вправо и от себя. И тогда ледяная нить режущей кромки рассечет кожу, доберется до артерии, вскроет ее, перережет трахею, перекрывая дыхание. И хлынет фонтан крови. И враг осядет, пытаясь зажать рану, булькая и захлебываясь. И получится что Кирби не зря отдал жизнь.

Нет.

Даже держа шею врага под клинком, а левой рукой заблокировав его странное оружие, имея полную власть над ним, способная убивать и миловать, она не способна этого сделать! Не способна сделать верный, правильный выбор!

И от того еще больнее!

Враг не шевелится. Только едва заметно дышит. Звуков не издает. Освободиться не пытается. Но почему тогда не получается, не выходит его убить?!

— Зачем?! — рвется из груди. — Что мы тебе сделали?! Ублюдок, ты убил его! Ты убил его, а я даже не могу в ответ убить тебя!

Фэй шагнула назад, вытягивая руку с ножом. Как и следовало ожидать, враг развернулся следом. Фэй уперла острие ему в грудь. И плевать, что его вооруженная рука снова свободна, да пусть себе атакует! Тем проще будет всадить нож ему в грудь прямо по рукоять!

— Давай, убей меня, как убил его! — кричит Фэй в чужое лицо с огромными черными блестящими глазами. — Подними свое оружие! Может, тогда я смогу тебя убить!

Враг медленно, очень медленно начал поднимать руки. Но не перед собой, а по бокам, сгибая в локтях. Подняв свое оружие так, чтобы его хорошо было видно, разжал пальцы. Белый странный предмет упал на песок, но руки продолжили подъем. Взявшись за свои огромные черные глаза, незнакомец и их потянул вверх. Будто очки снимал.

Так это и есть очки! Почти такие же, как у самой Фэй, только с испугу и адреналина принятые за огромные глаза. А ведь на самом деле это человек… Такой же как Фэй, как Кирби. Убивший Кирби.

И сейчас он медленно отводит руки от лица и тихо говорит:

— Я бы не хотел умирать. Мне еще нужно закончить войну.

Войну?..

Фэй ударила.

Главное не говори ни слова!не издавай ни звука! Но если ты находишься на улице , ты борешься , пока не появится просвет рассвета....
С наступлением темноты мы должны прятаться. Закрывать двери,окна,свет, сидеть наготове с оружие и ждать... молча ждать, смотря на тени от фонарей, прислушиваться; смотреть в глаза любимым как в последний раз и искать поддержку у незнакомых.....

Было утро, я лишь проглотила последний кусок сырника, такого мягкого и деревенского моей матушки , мои ребята уже ждали. Утирая остатки варенья, я громко встала: «спасибо ма!».. и ушла. Всегда с собой фляжка с бурбоном, две секиры, бабочки и ножи. (Они не любят шум!)
Мы отправлялись на поиски помощи, нам нужны бойцы. Получится ли сегодняшний поход с уловом сделать, мне трудно ответить. В первую очередь мы должны выжить.
Мы уже уходили за горизонт от нашего «дома»,на самом деле это станция ученых, чтобы они не делали, мы их обороняем ,пока они ЭТО не сделают.
.... Время близится к полудню, привала не было, ноги гудят. Берцы, что я сняла с «ленинградца» служат мне впрок. (Голос во мне)«Ленинградцы» - так мы называем слепых, так мы называет чужих, хищников. Первая волна была на Ленинградском вокзале , мало кто знают эту историю...да я то уж начинаю забывать. Зачем что-то помнить, если я могу сегодня умереть. Отставить! Есть отставить! Меня не сломить....69
Я споткнулась об камень, и упала на колени, захотелось полежать.-привал! Мы расположились. Оказавшись посреди полевых цветов на большем поле, в знойное время , мы ели холодец. Мы все молчим.за ненадобностью не разговариваем, слишком дороги слова стали в наше время. Прошло не больше 5 минут, мы пошли дальше.
5 часов спустя... мы дошли до деревни с колючими проволоками, справа была ещё дорога в метров 70 и снова колючая проволока. Там горели огни, а на улице уже смеркалось, мы знали к чему это идёт... Мы заметили одного, вроде человек, идём тихо, ни звука. Такой бородатый, в тулупе, с рыбой на перевес и очень странной походкой , он повернулся. Человек! Мужик прижал нерасторопно указательный палец к губам и пошёл дальше. Нам не оставалось как идти за ним, ведь на улице скоро ,выколи глаз будет.
Пройдя один пост, мы стояли у открытой двери с мужиком, его товарищи пили спирт , рядом стояли стопки с хлебом на них, мы все поняли, их было много. Тихо но шипя играло радио. Заставить их его выключить ,мы не смогли, скорей всего рассвет они не увидят.
Старики были обречены.

В соседнем здании был детский сад, на удивление там было тише, чем на улице. Зайдя внутрь, мы были под дулом нескольких автоматов , секунду спустя ,нам улыбались. Свет пронзался в комнату лишь через фонари с улицы , разглядеть лицо старшей по отряду, я не могла. Мы знали, что у них много оружия, но дети в приоритете. Мы видели как ленинградцы застывали ровно на 4 секунды перед детьми до 6 лет, мы создавали армию детей.
Спустя 15 минут сборов , мы уже шли к дому, который светится так, что его видно за 5 километров. Станции и лаборатории ели много энергии, и естественно, ток шумел, поэтому мы дерёмся каждую ночь!

Я позвонила отцу :- отец! Мы нашли. Нам идти 4 километра. Держите оборону! Я люблю тебя!
- Жду моя крапивка! -ответил он. Люблю! -родной голос на заднем фоне прошептал в трубку.( КРАПИВА или же как называли меня вояки NETTLE,это стало моим именем сначала войны. Я неприступна. Кто пытался прикоснутся ко мне, тому было больно. Только своему позволяла,только ему одному.)


Мы начинали слышать крики,это они! Звонок. На табло высветился Путин В.В.. Наш настоящий Путин уже был мертв. Отец стал вторым Путином для всех. А началось все с шутки, ещё в 2018, я его просто назвала так, чтобы смеяться....я подняла трубку, и сквозь крики, папа спокойным голосом сказал:
-ленинградцы!слышишь ленинградцы!
-да,пап!...звонок прервался
Нам пришлось отправить отряд детей обратно, в открытой местности, без подготовки они умрут. Мы же ринулись вперёд на пролом.
Перед нами скрывался лабиринт из 5-этажных домов сталинской постройки и новодел , 2 башни в 60 этажей. Это была крепость, но нам за неё. Крепость закрывалась, как солнце пряталось,пытать надежды, что нам откроют дверь,смысла не было...

Мы спрятались за машину,на столько сильно прижавшись к ней,рассматривая зоны укрытий ,отряд увидел их.
Быстрые, чёрные, в слизи, без глаз, казалось будто они в латексом костюме натертые вазилином, только это мне придавало сил и смелости. Фантазия не давала мне сойти с Ума и потерять рассудок в эти времена.
Они могли бегать на 4 лапах или руках и ногах, мы не знали ,что это за биологическая «субстанция» не земного происхождения, мы работали над этим.
Двое атаковали нас, ребята разбежались.
Одна , с мыслью -вперёд, я искала лазейку, дверь, подъезд! Девушка бежала от одной двери к другой,набирая классический код *1234# , слишком громко ,слишком! Шептала я себе.
Последняя дверь. Открылась. К сожалению она не успела, эта бездушная тварь накинулась на неё , в этот момент я спряталась под машину и ждала «окно». Он тут же сожрал её, даже ботинок не оставил и исчез в темноте.
Либо сейчас,либо никогда! Я рванула к 4 подъезду и вырвала дверь, успев закрыть ее за собой. Я не стояла не ждала в тишине,если кто по другую сторону двери. Я мчалась по лестницам практически без шумно, все двери были заперты, никто не открывал. Тогда я выбралась на крышу, осмотрелась,своих не вижу. Я бежала по крышам и добралась до крепости, крики издавались с разных углов улиц, в лесу. Внутри меня горела страшная картина смерти, но не поддаваясь , я начала лезть по лестнице. Я не помню сколько времени прошло с начала, но на часах было 20:40... ещё слишком мало времени!
Пройдя по мостику , есть дверь , код от которого знаю не многие, но пытаются на случай рассказать каждому. Столько я не бегала ещё, я стояла бок о бок с отцом и любимым, но не сейчас.
Заброшенная комната, с видом на город пятиэтажек , как озеро с пираньями , я уселась на двухэтажной кровати , в позе прыжка и ждала сражения.
21:27 слышу голоса. Какие голоса?вроде люди. Медленно достала стопку бабочек, я готова. Сегодня меня не сожрешь!
Мужчина с двумя детьми. Девочка лет 17 и мальчик в 10 примерно. Без знакомства и расточительства, сели рядом со мной. И начали ждать.
Спустя 5 минут я задала один вопрос:- вы дверь подъезда закрыли? -да.
Слева от кровати была дверь, она резко распахнулась и зашла женщина лет 45, белые волосы, голубые глаза, в белом платье будто пододеяльник, она сказала, будет ждать вместе.
-Подойти быстро! -прокричала шёпотом ей я.
Есть ещё один вид тварей , это более разумные существа. Их отличить можно по глазам. Блондиночка была своей.
Посмотрев на меня не одобрительно, не обиделась и предложила нам чай.
Вместе прошли на несколько этажей вверх , оказались на 40-м, там её медштаб с прекрасным видом на гибнущий город. Я сидела на краю барной стойки, играя с зайчиком на стене от секиры, остужала и отпивала легкими глотками чай с мятой. Я не думала об отце , я не думала о любимом , я не думала о детях. Мой взгляд был опустошён. Я сидела, а во круг люди борются. Я сидела, наступал рассвет и вместе с ним приходила тишина...

Примечание от автора: немного доброго чтива на сон грядущий. Старый рассказец! Моя первая и последняя попытка писать "детскую" фантастику. Как мне потом говорили: слишком мрачно для детлита, слишком ненаучно для "твёрдой" нф.

Для меня это был эксперимент. А вот насколько удачный — судить вам, друзья.

Грандиозное открытие парка «Кро-Маньон» в вечно задымлённом Нуэво-Русте вызывало настоящий переполох. Учёные решились на дерзкий эксперимент: клонировали целое племя первобытных людей! Пятьдесят шесть мумий нашли в норвежских ледниках во время геологической экспедиции. Полсотни замороженных трупов вызвали живой интерес иберо-романского сообщества генной инженерии.

Филипп Паэло мало что понимал в тонкостях генетики; будучи студентом четвёртого курса иберо-романского университета антропологии, он болел лишь темой генезиса человечества. Работа в парке дарила возможность прикоснуться к собственным корням, воочию увидеть предков. Чтобы устроиться в «Кро-Маньон», Филипп перевёлся на заочно-дистанционное обучение.

Молодого человека наскоро обучили управлять грузовым варп-шаттлом. Всего три месяца тренировок в симуляторе и вперёд — собирать товары по всей галактике. Новые корабли автоматизировали, от пилота требовалось следить за многочисленными датчиками, но всё больше — крепко спать. Шаттл преодолевал шестьдесят световых лет за двести земных часов, но разорви чёрная дыра, это было ужасно скучно!

Межзвёздные перелёты Филипп коротал за беседами с суперкарго, толстеющим ворчливым мужчиной средних лет. Суперкарго звали Томаш, его родители переехали из федерации Славендойч в Иберо-Романию ещё до рождения сына. Обладая суровой славянской внешностью, Томаш добавлял в эмоциональный иберо-романский язык диковинную флегматичную харизму; прожив всю жизнь в Нуэво-Русте, он всё равно разговаривал с заметным акцентом.

— Я ненавижу эту проклятую планету, — говорил Томаш о суперземле «Эверверде-14», Огромный огород под двумя солнцами…

— Странный ты человек, Томаш. Что же такого плохого в Эверверде? Она кормит четыре триллиона человек!

— Глупый Каштанчик, — Томаш улыбнулся (что делал очень редко) и потрепал густые каштановые волосы Филиппа, — Молодой ты ещё… Сам подумай! Мы ведь на саранчу похожи. Прилетаем на новую планету, переиначиваем природу на свой лад и на тебе — новая Земля! А свою родную планету мы загадили, будто это общественный туалет, сечёшь? Только в последние годы начали что-то предпринимать, а до этого? Мой отец помнит времена, когда по улицам ходили в кислородных масках.

— Интересное дело. Почему люди только сейчас начали понимать, что Земля это дом и его нужно беречь? Неужели никто не осознавал, до чего доведёт равнодушие к природе?

— Все всё прекрасно понимали, Каштанчик. Пока богатство старых толстосумов держалось на нефти, газе и угле, планета жила их интересами, а стоило «какашкам Земли» иссякнуть, эти ублюдки, словно глисты в дерьме, сгинули со свету. И что теперь? Нет бы сделать выводы и поменять свои взгляды на жизнь, хрен там! Мы скачем с планеты на планету, высасываем из новых миров все соки, и летим к новым горизонтам… Тьфу!

— Ну, ты и зануда, Томаш! Интересно, все славяне такие буки? Я думал следующим летом посетить несколько городов в Славендойче, хочу посмотреть на Варшаву, Москву, Берлин и Минск, да боюсь, что с местными придётся разговаривать только о политике, да о всяких неприятностях. Скукотища!

Томаш повеселел. Огромными ладонями он ухватился за круглый живот и залился басовитым хохотом.

— Ха-ха-ха, истинно так, Каштанчик! Скукотища! Ты, как человек образованный, должен знать о всякой дряни, что выпала на долю наших народов. Поэтому мы и буки! Знаешь, есть у меня одна мечта. В десяти парсеках от Земли есть каменистая планета возле безымянного красного карлика спектра M0. Великолепное место! Там всегда утро, ясное солнечное утро с багрово-жёлтым небом и розовыми облаками. Тёплое море, чистый воздух и вкусные фрукты на диковинных чёрных растениях. И ни одного человека! Вот бы там поселиться…

— И как же ты туда попал, старый ворчун? Угнал шаттл?

— Нет, — ответил Томаш, лицо его приобрело привычную угрюмость. — Я работал в продуктовой разведке, лет было столько же, сколько и тебе сейчас. Наш исследовательский центр нашёл новую планету, кучу всяких анализов провели, выяснилось, что там и воздух для дыхания подходит, и возможно наличие потенциальной гастрономии. Так оно и вышло. Мясо трёхногих раков, мы их шароножками называли, просто ум отъешь! Начальство позже решило, что мощная экосистема не дала бы просто так переиначить местную природу; нерентабельно, понимаешь! Оно и к лучшему…

— Интересно описал, я бы посмотрел на эту планету.

— На датчики смотри, оболтус! Десять астрономических единиц до Эверверде, включай посадочную программу.

***

Эверверде-14 представляла собой огромную терраформированную каменную глыбу. Изначально планета имела собственную кислородную атмосферу, но воды не имелось ни капли. Терраформирование подобной громадины отняло у мирового правительства Земли уйму денег, но оно того стоило! За восемьдесят лет Эверверде-14 покрылась сетью глубоких пресных озёр.

Суперземля вращалась вокруг двойной звёзды: ближайшим светилом был коричневый карлик «Мара» спектрального класса L-0; главная звезда, оранжевый карлик «Чернобог» спектрального класса К1, находился от Эверверде примерно на том же расстоянии, что и Солнце от Земли.

Планету захватили приливные силы Мары, Эверверде всегда была повёрнута одной стороной к тусклой красной недозвезде. Утренней зарей на небе загорался яркий Чернобог, и у всего вокруг появлялась вторая тень. На «красной стороне» никогда не наступала ночь, багряно-оранжевые сумерки сменялись светлыми днями. Здесь стояла влажная тропическая погода, почти каждый день шёл мелкий тёплый дождик. «Красную сторону» целиком отвели под огороды и сады, растения получали много света разных спектров, что позволяло выращивать даже самые диковинные виды съедобной флоры.

Более прохладное западное полушарие встречало рассветы и закаты. Пейзаж здесь разнообразностью не отличался: огромное пастбище с миллиардами коров и овец уходило к бирюзовому горизонту. Травянистый ландшафт мог быть и вовсе унылым, если не множество озёр со скалистыми берегами.

Шаттл совершал посадку на бетонированную площадь. Испуганные животные бросались в стороны, отовсюду доносилось истеричное мычание и блеяние.

— Добро пожаловать на огромную, мать её растак, ферму, Каштанчик!

Томаш ненавидел продуктовые колонии. Каких-то сто лет назад на Эверверде-14 обитала экзотическая жизнь, но земляне уничтожили её в угоду собственным животам! Суперкарго испытывал стыд за то, что преодолел двадцать парсеков ради свежей говядины.

***

Полным ходом шла подготовка парка к открытию. На шести гектарах земли насыпали множество холмов, доставили настоящие камни, из закрытых оранжерей привезли деревья, цветы и траву. Ландшафту постарались придать максимально естественный вид.

Полёты за пределы Солнечной системы становились всё реже, рейсы чаще случались на Венеру, Марс и транснептунианскую жилую станцию «Сион». Наискучнейшие товарные рейсы!

Открытие близилось. За неделю до завершения инкубации клонов под потолком купола на разной высоте установили смотровые мостики. Нижняя точка этой конструкции находилась на уровне двадцати пяти метров, верхняя – на уровне ста.

За день до открытия кроманьонцев выпустили. Пятьдесят шесть растерянных человек, замотанные в шкуры марсианских мамонтов, испуганно озирались по сторонам.

Руководство парка заставило всех подчинённых допоздна задержаться на работе и провести «тестовую экскурсию». Зрелище не вызвало у персонала особого восторга. Филипп же безотрывно глядел в линзы цифрового бинокля, жадно наблюдая за каждым шагом первобытных людей. Высокие, смуглые, русоволосые и голубоглазые кроманьонцы оказались значительно симпатичнее своих скульптурных реконструкций.

— Чего они такие шуганные? — раздражённо бубнил Томаш.

— Много ты понимаешь! Если верить профессору Кану, они помнят всё, вплоть до своей гибели. Да и нашли их где? Люди палеолита привыкли к условиям Арктики и субарктики, а здесь растения и ландшафт среднеевропейской полосы. Они жутко растеряны…

— Всё равно неинтересно. Подумаешь! Люди и люди…

— Томаш, ну почему ты такой сноб!? У современных людей не встречается архаических черт лица при долихокранной форме черепа. И жило это племя двадцать восемь тысяч лет назад, они даже колеса не знают. Боже, как же это всё интересно!

Суперкарго растеряно пожал плечами и принялся дальше бессмысленно пялиться куда-то в пустоту. «Подумаешь, черепа докилох, доколих, доколихраные? Тьфу!»

***

Первые несколько месяцев кроманьонцы вели себя скованно. Их пугали посетители и небо в редкую клеточку. Они приходили в ужас и от бессменного тёплого лета. По всей видимости, в племени считали дни и ждали, когда наступит осень, а следом зима.

Через полгода они обвыклись и перестали обращать внимание на посетителей. Теперь желающих увидеть доисторических людей становилось всё меньше. Первобытные люди перестали бояться, современные люди потеряли к ним интерес. Парк нёс убытки.

Чтобы сохранить клиентопоток, руководство решило добавить «остренького»: раз в несколько недель в долину выпускали живую корову или овцу; директор жадно потирал ручонки, глядя на охающих и ахающих посетителей. Но вскоре даже эти шокирующие картины перестали брать людей за живое. Было решено привезти с Марса несколько саблезубых тигров и устроить для кроманьонцев настоящее сафари.

Филипп очень переживал за племя: к тому времени две из двадцати девушек были на сносях, одна из них со дня на день должна родить.

Надо сказать, что сафари получилось очень быстрым и жестоким зрелищем, а для саблезубой кошки закончилось и вовсе печально. Злобную зверюгу раздразнили электрическим током прежде, чем выпустить в искусственную долину. Кошка выскочила из ворот и стремглав понеслась по холмам вдаль — на запах добычи.

Люди заметили взбесившегося тигра издалека и Филипп, ждущий суперкарго на площадке, успел заметить ключевой момент схватки. Мужчины пристрелили зверюгу из диковинных «гарпунных ружей», сделанных из дерева и коровьих жил. Несчастный саблезуб умер прямо в прыжке.

— Феноменально! — воскликнул Филипп. Ни в одном из учебников по палеоантропологии не упоминалось столь диковинное метательное оружие. Предполагалось, что кроманьонцы использовали только копья и луки со стрелами; никто не мог и представить, что человек способен создать столь эффективное оружие в условиях раннего неолита.

Несколько таких охот на доисторических хищников произвели настоящий фурор! На тех представлениях, что Филипп успевал застать, он видел в деле всё новые и новые виды первобытного оружия: острый топор-бумеранг из коровьей лопатки, «меч» из плоской палки и острых костяных пластин, из обломков костей и острых деревянных кольев делались хитроумные ловушки.

Филиппу хотелось спуститься к племени, ближе изучить их быт, выучить их язык, поведать им о будущем и выслушать истории о суровом мире раннего неолита. Но увы… Доступ к долине имели только сотрудники внутренних служб и «хозяйственники». Филипп принадлежал к службе транспортной и не имел специального электронного ключа. Он даже раздобыл лингвистические машины-переводчики из института, хотел развесить приборы в неприметных местах и записать речь кроманьонцев, а после загрузить себе расшифрованные данные прямо в мозг через мультикомпьютер. Нужно было раздобыть ключ…

***

— Извините, молодой человек, у вас слишком мало опыта и нет соответствующей подготовки, чтобы стать суперкарго. Если бы вы и по всем критериям подходили, я бы вряд ли могла вас перевести, сейчас каждый пилот на счету! Имейте терпение, всему своё время, — Старший инспектор кадровой службы, стареющая, но всё ещё красивая азиатка, разбила все надежды Филиппа на доступ к долине. Студент пребывал в состоянии смятения и раздражительности: спрашивается, зачем было переводиться на дистанционное обучение, если объект антропологических исследований всё равно недосягаем?

— Чего такой хмурый, Каштанчик? Раньше тебя хрен заткнёшь, а теперь молчишь сутки напролёт. Давай, включай радио «Паэло», повесели старого поляка, — сказал суперкарго в один из рейсов к станции «Сион».

— Извини, Томаш, совсем настроения нет…

— Чего так? Неужто моя славянская мрачность испортила яркого иберийского юношу? — В тоне суперкарго читался сарказм.

— Очень смешно, толстяк! Давай, издевайся, что ты ещё можешь? У вас славян поговорка такая есть «Сапожник без сапог», вот и я антрополог без антропологии… Грёбаный парк Кро-Маньон!

— А, всё этими древними людьми болеешь… Никак в толк взять не могу, что ты в них нашёл? Ну, обычные же! Белые и белые. Что, на Земле белых людей мало? Вот на Проксиме b, там да! Потомки первых колонистов уже в новую расу переродились. Бежевые люди, понимаешь! Как есть, все бежевые, здоровые — под два метра! Кожа грубая как камень. А эти что? Белые, в шкуры замотались, и знай себе – бегают!

— Проксима — это другое, меня прошлое интересует, понимаешь, толстяк? Про проксимиан ты можешь спросить у них самих, хоть завтра к ним лети! А тут кроманьонцы… Они хранят память такой древности, что даже твоя прапрапрабабка не видела! Мы столько можем узнать об истории собственного вида, и, кажется, кроме меня это никому не интересно.

— Эх, завидую я тебе, Каштанчик! Такой увлечённый парень, мне бы хоть какое хобби заиметь… Жалко мне тебя! Ладно, возьми мой ключ на выходные. Но учти, поймают тебя охранники или убьют эти кроманьонцы — я скажу начальству, что сумасшедший антрополог меня обокрал!

— Вселенная всемогущая, Бороновски, ты правда сделаешь это для меня?

— Конечно, Каштанчик! — Томаш улыбнулся впервые за много недель. – А для чего ещё нужны друзья?

***

Парк работал раз в два дня. Во время простоев под куполом велись подготовительные работы: роботы-уборщики вычищали каждый угол прогулочной зоны, роботы-охранники ревностно сканировали каждый квадратный сантиметр, лишь долина кроманьонцев оставалась свободной от всевозможных датчиков.

Филиппу, как и всякому работнику парка, вживили под кожу небольшой чип с радиомаячком; таким образом, машины, сканируя пространство, признавали в нём «своего». Чтобы попасть в долину, всего-то и нужен электронный ключ!

После очередной командировки на Глизе-581с, у Филиппа было в распоряжении целых два выходных дня. Добрый толстяк Бороновски одолжил свой ключ, но на известных условиях: если что — виноват только ты! Такой расклад вполне устраивал.

В рюкзаке лежали три лингвистические машины устаревшей модели. Давно списанные, они пылились в институтских кладовых безо всякого дела. Филипп стоял на пороге первого в своей жизни исследования!

Датчик на входной двери потребовал приложить ладонь — стандартная процедура для всех работников парка, далее общие коридоры, кухня, грузовая рампа — и вот она, подсобка, а следом за ней заветная дверь в долину.

У Филиппа от волнения дрожали руки. От изолированного кусочка древнего мира его отделяли четыре сантиметра титаностекла. Кард-ридер пикнул, дверь отъехала в сторону, в подсобку хлынул свежий, пахнущий листьями и росой воздух.

В долине пели сверчки, свет луны разливался по искусственным холмам. Филипп залюбовался пейзажем, эта сумеречная тишь дарила какой-то необъяснимый покой. Атмосферу этого кусочка неолита невозможно было прочувствовать сквозь защитный экран на большой высоте. Боясь встретиться с хозяевами, Филипп аккуратно прятал лингвистические машины, маленькие пластмассовые кубики. Грани электронных переводчиков покрывали «липучки», такие устройства можно прикрепить куда угодно. Студент постарался спрятать штуковины в самых незаметных местах: на ветках деревьев, в кустах, между камней. Через программу удалённого доступа он запустил их на своём мультикоме и проверил исправность: всё в порядке.

Довольный собой, Филипп вернулся назад в подсобку. В это время, припав к вершине холма, за ним неусыпно следил кроманьонец.

***

До «мусорной» колонии, аммиачной планеты Шаграм, всего полтора парсека полёта. Удивительное дело, этот мир — дом для уникальных форм жизни, имевших биохимию, отличную от привычных земных организмов. Местные твари жуть как любили человеческий мусор, для них он был вкусен и полезен. Вот такие законы у жизни: для одних помойка, для других райские кущи.

Филипп включил автопилот и наслаждался полётом: в беспроводных наушниках его мультикома звучали первые слова, незаметно украденные лингвистическими машинами.

— Аол, — женский голос, — вода!

— Кеулу оон, шаур! — Мужской баритон. — Осторожно, скользко!

— Сэна оон, гэали-ил… — снова женский голос, — невкусно, ягоды сухие.

Филипп слушал, как люди переговариваются между собой, это был глас его предков! По спине бежали мурашки, при помощи специальных наушников речь кроманьонцев навсегда оставалась в памяти. Машины успели передать около трёхсот слов, после чего варп-двигатели запустились и унесли шаттл далеко от зоны досягаемости сигнала.

Бороновски изучал документы и тихонько насвистывал какую-то песенку. Ему нравилась увлечённость его молодого, бесшабашного напарника. Томаш так и не смог завести собственных детей и, глядя на Филиппа, он испытывал тёплые отцовские чувства. Ему совершенно не хотелось, чтобы парень также как и он, с возрастом облысел, отрастил брюхо, стал ворчливым и мрачным снобом.

— Ну что, Каштанчик, о чём там болтают твои косматые друзья?

— Тут важно не «что», а «как»! Наречие кроманьонцев не похоже ни на одну из существующих лингвистических групп, это просто умереть как интересно!

— Оно может и так, только я бы на твоём месте не стал сильно привязываться к этим ребятам. Возможно, парк «стерилизуют», если что-то пойдёт не так.

— О чём ты говоришь, толстяк? Их что, кастрируют?

— О, всемогущие галактики, нет! Разве ты не слышал про «бунт клонов»? Это случилось ещё до моего рождения. Первые колонизаторы Марса были клонами, но им об этом никто не сказал. В общем, жили они себе, озеленяли Марс, а потом на тебе — правда всплыла. Эти «копии» ужасно оскорбились, узнав, что они «подопытное мясо», а их «подлинники» сидят себе по домам и всё у них хорошо. На Марсе начался бунт, клоны-колонизаторы объявили себя свободной нацией, сообщили, что Земле они больше не подчиняются. Наши учёные, будь они неладны, сделали какой-то хитрый вирус и на ракете отправили его к Марсу. Там он упал в искусственное озеро и заразил воду. За месяц сто пятьдесят тысяч клонов умерли в ужасных муках! А вирус, на то он и был «хитрый», разложился через полгода после мора...

— Звёзды и планеты… Почему я раньше об этом никогда не слышал? Ты меня разыгрываешь, толстяк?

— Всё как есть, Каштанчик. Чистая правда! Это потом профессор Кан сделал из Марса палеонтологический заповедник и превратил экватор каменистой планеты в густой лес. Что я хочу сказать? После бунта приняли закон, называется он «поправка о клонах». Теперь копии не считаются людьми, Каштанчик, и дети копий, и их внуки. Даже любые «метисы». Они вроде куриц на птицефабриках или коров в коровниках. Категория «имущество». Об этом не принято говорить, но так оно и есть. Поэтому не привязывайся к ним, если кто-то из администрации парка решит, что твои кроманьонцы «бракованные», всё племя уничтожат, а потом клонируют заново.

— В какое страшное время мы живём… В гипернете, по квантовому радио, в неерорассылке моего мультикома чуть ли не каждый день говорят о великой ценности человеческой жизни!..

— Главное иметь ресурсы, понимаешь? У кого они есть — тот и прав, у кого их нет — тот ничего не решает. Помнишь, ты упомянул мою прапрапрабабку? Она чуть не умерла в концлагере, это такое место, куда немцы свозили других людей, чтобы замучить насмерть. Если бы русские не спасли её тогда, мы бы сейчас не разговаривали. Русские и поляки это славяне, а немцы – германский народ. Когда-то мы были врагами, смертельными врагами! А теперь мы одна нация, «славяно-германцы». И страна у нас одна – Славендойч, и язык теперь один. А почему? В какой-то момент так стало выгодно, так удалось получить больше «ресурсов». Поиск врагов среди прочих равных, дружба против кого-то — это неизлечимая болезнь человечества!

— В таком случае, мне противно быть частью этого человечества.

— Мне тоже, — немного подумав, сказал Томаш. — Тут сделали второй пропуск… Я сказал, что первый потерял. Держи старый. Но смотри, условия те же: поймают — я скажу, что ты меня обокрал!

***

Филипп считал, что его «преступное» поведение полностью оправдано научным интересом. Если никому нет дела до изучения кроманьонцев, то кто, если не он?

Миновав коридоры вспомогательных помещений, Филипп дал роботам-охранникам «обнюхать» себя лазерами. Когда страшные, похожие на клубок щупалец и спиц машины загорелись зелёным, молодой человек облегчённо выдохнул.

Кард-ридер и электронный ключ Бороновского снова встретились, дверь в долину приветливо отворилась. Пахло сырой листвой, приятная прохлада обдавала веснушчатое лицо Филиппа.

Сейчас нужно собрать лингвистические машины, расставить в новых местах и подобраться ближе к стоянке племени, быть может, удастся записать и перевести больше разговоров!

Вот первый прозрачный пластиковый коробок спрятался в щели между камнями, а вот и второй — в дупле дерева, третья машина разместилась в кустах; стоило за ней нагнуться, Филипп тут же почувствовал, как что-то острое упёрлось в спину.

— Повернись на меня, делай медленно! — Голос принадлежал мужчине, говорил он на кроманьонском языке.

Филипп повиновался. Перед ним стоял высокий, крепко сбитый воин, в руках он сжимал деревянную пику с заострённым наконечником. Выражение его лица говорило о категорическом нежелании шутить.

— Я пришёл…неопасность! — Филиппу не хватало словарного запаса, чтобы изложить свои мысли. — Я неопасность!

Кроманьонец удивлённо склонил голову набок и заглянул Филиппу в глаза, отошёл на несколько шагов, но всё же держал пику наизготовку.

— Кууш-ор, каанц ты есть не саммаак-ут! — Речь воина на сей раз была непонятной.

Филипп вытянул руку с поднятой ладонью, этим жестом он призвал кроманьонца немного подождать. Первобытный человек явно нервничал, он перетаптывался с ноги на ногу и то и дело пронзал воздух пикой в каких-то сантиметрах от лица Филиппа.

Голосовой командой Филипп настроил мультиком, лежавший в заднем кармане брюк, на прямую связь с лингвистической машиной, вставил в правое ухо наушник и вытянул перед собой один из малюсеньких переводчиков.

— Что есть за эта вещь? — Речь воина переводилась, и благодаря специальному наушнику Филипп мгновенно запоминал перевод. — Вещь есть оружие?

— Вещь делает понимать тебя. Я могу разговор понятный.

— Колдовство! — восхитился кроманьонец. — Шаман ты есть!?

Филипп не знал, как объяснить, кто он такой и зачем пришёл, поэтому решил использовать слова понятные первобытному человеку.

— Шаман я есть… Шаман не опасность. Шаман друг есть. — Филипп наблюдал за тем, как кроманьонец понемногу успокаивается, спустя мгновение он кивнул и опустил пику.

— Шаман нет оружие. Шаман не опасность, — согласился воин. Его волосы, заплетённые во множество маленьких косичек, на секунду закрыли лицо.

— Как зовут твой имя? — спросил Филипп. — Мой имя зовут Филипп, как зовут твой имя?

— Филипп… – кроманьонец покрутил новое слово на языке, — Фиилиипп! — произнёс он и улыбнулся. На его наречии это слово обозначало «путник». — Ты живёшь шаман-путешественник?

— Да, — снова согласился Филипп. — Я есть живу так.

— Из где племя ты есть? — спросил кроманьонец, окончательно уверившись в том, что пришелец не представляет опасности. — Ты живёшь наверх? — указал пальцем на прогулочные мостики. — Там живёт шаманы?

— Да. Это место шаман пещера большой.

Воин снова посмотрел наверх и почесал затылок.

Они помолчали несколько секунд, пока воин не махнул рукой, приглашая Филиппа пойти за собой.

— Пойти со мной нужен, Шаман-Путник. Сейчас!

Они брели по ночной тишине долины, во влажной темноте пели сотни клонированных сверчков.

Кроманьонец привёл своего гостя к холму, засаженному кустарником, с одной стороны в склоне был прокопан узкий лаз, внутри же находился довольно просторный грот. Несмотря на примитивность, сооружение было отличным наблюдательным пунктом: благодаря правильному расположению, через узкий лаз почти вся долина просматривалась как сквозь подзорную трубу.

В темноте раздавались звуки чиркающих камней, затем искры посыпались на пол и воин принялся раздувать огонь, слабые язычки пламени вспыхнули, сухая трава разгорелась, и пламя перекинулось на ветки.

— Мой имя зовут Уулуш, Шаман-Путник. Я живу вождь племя Арьилут. — Лингвистическая машина не перевела слово «Арьилут», это означало, что слово представляет собой имя собственное.

Ответ на вопрос об имени был запоздалым, но Филиппа невероятно радовало это неуклюжее знакомство.

— Это мой утор есть! Сам копал!

— Удобный утор, — похвалил Филипп, глядя на дым, уходящий вверх через узкий прокоп в склоне.

— Да, — согласился Уулуш. — Здесь видный зверь есть. Как на ладонь! Увидел зверь — закричал, разбудил Арьилут-люди.

— Умный Уулуш! — восхитился Филипп. — Придумал хорошо есть.

Вождь смутился, его конфуз выглядел естественно и наивно, даже дети современного поколения не выражали эмоции столь непринуждённо.

— Я делать уходить, Уулуш. Я делать мне опасность сейчас, нужен уйти.

Уулуш спросил — «Куда это Путник-Шаман собрался?», и Филипп ответил, что уходит туда, куда можно только Путникам-Шаманам, Арьилут там опасно.

Вождь не стал идти следом, лишь проводил гостя грустным взглядом и подкинул ещё веток в костёр.

***

— Ты чего весь сияешь, Каштанчик? — лицо Томаша было привычно хмурым.

— Бороновски! Ты себе даже представить не можешь! Я разговаривал с вождём племени, его зовут Уулуш, племя называется Арьилут! Чёрная дыра меня разорви, я не могу словами передать, насколько я тебе благодарен!

— Ох, как же мне всё это не нравится… Я же тебе говорил: не привязывайся ты к ним! Нет, он дружбу с вождём завёл! Каштанчик, потом, случись чего вдруг, будет очень больно…

— Да что с ними может случиться? Они же под куполом, за тысячей дверей. Посетители парка за защитными экранами. Хватит придумывать, толстяк!

— Филипп… Насчёт экранов. Помнишь тот самый низкий мостик, двадцать пять метров? Начальство хочет сделать там «зону кормления», чтобы всякие придурки могли забросать твоих любимых дикарей мясом и прочей хренью. Но чует моё сердце, не к добру это. Помнишь их гарпуны?..

— Да брось ты, параноик! Всё нормально будет. — С этими словами Филипп нажал на кнопку, запустилась программа посадки. Шаттл плавно приземлился на бетонированную площадку возле скотобойни на Эверверде-14.

Уже традиция! =) Продолжение в комментах. Если нет желания читать "лесенкой", можно целиком прочитать здесь: https://vk.com/sheol_and_surroundings