Все о медицине

С одной стороны, отечественную медицину нынче принято ругать или, как минимум, критиковать. И я не отрицаю: во многих регионах, городах, больницах и поликлиниках наше здравоохранение (а через него и пациенты) испытывает серьезные проблемы. Но с другой стороны, иногда медицина преподносит приятный сюрприз. Такой сюрприз и лег в основу нижеследующего рассказика. События реальны; форма диалогов изменена ради художественного эффекта, содержание, смысл и результат – сохранены.

С ДРУГОЙ СТОРОНЫ...

Разболелся у меня, значиться, зуб. День болит, другой болит. Потом и ночью болеть надумал. Мне бы спать надо, а я зубом болею. Делать нечего – надо лечить, сам собой не пройдет.

Сперва, конечно, обратил я взор в сторону платной медицины. Дай, думаю, получу высококачественное обслуживание за свои кровные. Благо, на расстоянии плевка от дома аж 3-4 шарашки, зубами промышляющие, обосновались. Захожу в одну – ой-вей, что же это такое с ценами-то творится, господа присяжные заседатели? Мне ж не печень пересаживать, а всего лишь зуб рассверлить, да замазать. Отправился для сравненья в другую, третью – везде то же самое, даже в самых захудалых шарашках, чуть не в сырых подвалах помещающихся. Нет, думаю, я лучше умру в страшных судорогах от зубной боли на своих сундуках с золотом, которых у меня, впрочем, отродясь не бывало.

И тут вспоминается мне, что помимо платных зубодёрен где-то ведь должна быть и бесплатная, вход и обслуживание в которой по идее гарантирует мне зеленая картонка медицинского полиса, подкрепленная Конституцией нашей великой державы. А, надо вам сказать, последний раз зубы я лечил лет 15 назад как раз в этом бесплатном заведении для пролетариев (ибо дворяне, купечество, духовенство и интеллигенция, судя по всему, посещают исключительно платные), и с тех пор сохранил не самые приятные воспоминания, связанные не только и не столько с процессом лечения, сколько с предшествующими и сопутствующими событиями.

С тяжелым сердцем отправляюсь я, значиться, к этому мрачному семиэтажному зданию, обшарпанные стены, плохо заделанные межпанельные швы и разъехавшиеся ступеньки у входа которого наводят на мысли, связанные с качеством зуболечения. Внутри, впрочем, оказалось приятственнее, чем снаружи, хотя, конечно, не Третьяковская галерея. Но чистенько. Перед стойкой регистрации почему-то не стоит длиннющая очередь (первая из предстоящих) да и вообще довольно свободно и дышать приятно.

Робко приблизившись и доставая из широких штанин, говорю:

– Мне бы, эээ, к дохтуру на прием попасть, уважаемая.

Последующий вопрос меня малость огорошил:

– А вам зачем-с?

Но тут я вспоминаю, что зубные врачи подчас занимаются разными вещами: лечение, удаление, протезирование, челюстно-лицевая хирургия и проч.

– Зубик лечить, – говорю.

– Извольте получить, – отвечает дамочка за стойкой, – талончик на прием, опосля чего скидайте пальто и отправляетесь на лифте на 6-й этаж – там с вашим зубиком мигом разберутся.

Тут я совсем обалдел, ибо направляясь в это обиталище отечественной медицины справедливо предполагал, что записаться удастся в лучшем случае на следующую неделю. И, подобно одному персонажу писателя Зощенко, не позаботился привести себя в божеский вид. Рубашечка под пальтом, знаете ли, второй свежести, да и самому ополоснуться бы не мешало. Чего уж говорить: даже зуб больной не подумал как следует вычистить. И потому со смешанными чувствами был вынужден просить о переносе приема на завтра.

– Извольте, – говорит дамочка-регистратор. – К кому и в какой час желаете попасть?

И на экранчике мне полный ассортимент показывает. И, надо вам сказать, вопреки ожиданиям, басурманские фамилии составляют отнюдь не более половины списка, как с прискорбием сообщали посетители некоторых других лечебных заведений, а всего лишь около трети.

– Мне бы, – говорю, – женщину. У них, – рассуждаю, – руки меньше.

У меня пасть не казенная, чтоб туда какой-нибудь амбал свои клешни помещал.

И в ту же секунду получаю я талон на женщину с прекрасной русской фамилией, к коей являюсь с ранья на следующий день.

Являюсь с большим запасом по времени, ибо предвкушаю большую живую очередь под дверью кабинета. Всяких бесталонных, опоздавших, пришедших раньше, «мне только спросить», «вас тут не стояло», «я вон за тем, он за этим, а перед ним еще трое» и прочие, знакомые по прошлому визиту неприятности.

Перед входом в коридор, надо вам сказать, еще одна стоечка с дамочкой, которая пациентопоток регулирует и бесталонных не допущает. Миновал я ее (ибо талончик имею) и присел возле кабинета в полном и гордом одиночестве, не в силах поверить такому счастью. Ну, думаю, сейчас появится какое-нибудь тело, у которого время раньше меня, и засядет в кресле на час, а то и более. Но нет, Бог миловал.

Вызывают меня в кабинет (по фамилии, что характерно, а не «который там следующий, заходьте, коли не ссыте!») и предлагают садиться поудобней и ножки вытянуть. Докторша хотя и не шибко молодая, но красивая, хотя под маской толком не разглядеть.

– На что, – говорит, – жалуетесь, дорогой товарищ?

Нажаловался ей на зубы свои, всеми словами, допустимыми в женском обществе. Докторша в пасть ко мне с фонариком залезла, ну чисто Красная Шапка к волку, осмотрелась там, поковырялась и говорит:

– Вот ежели бы вы, дорогой товарищ, в платную шарашку с такими зубами явились, вам бы там насчитали дырок больше, чем у вас зубов от рожденья было. Я же вам честно-откровенно скажу: лечить вам надо два зуба. А тот, что цвета не того – это ничего, он хороший зуб. Сие, – говорит, – загадочное природное явление – пигментация, на процесс жевания не влияющее.

У меня прям камень с души свалился. А докторша, инструмент свой блестящий взяв наизготовку, предлагает:

– Вам плонбу какую поставить: бесплатную, из высококачественного отечественного цемента тройной очистки, или за деньги, из заграничной замазки от света окаменевающей?

Ну, я, как настоящий патриот, выбираю заграничную замазку. Хотя сперва, конечно, ценой интересуюсь. Цена немалая, но раза этак в два ниже, чем в платной шарашке. Но на радостях-то почему ж не раскошелиться?

Пошел, значиться, сам процесс лечения. Докторша, что удивительно, не рявкает на меня: «А ну рот распахни поширше и лежи у меня смирно, а не то промахнусь и не тот зуб засверлю!», не велит не глотать, языком не шевелить и вообще не дышать, не ругает меня на чем свет стоит за то, что зубы запустил и раньше не пришел, не растягивает мне пасть своими маленькими, но накачанными за годы пыток других пациентов руками, и не прижимает меня к креслу коленками и локтями, чтоб не убежал. Движения ее деликатны и четко выверены, чтоб не доставлять излишних мучений, а машинка сверлильная производит такое умопомрачительное число оборотов в минуту, что сосчитать их нет никакой возможности, и лечение через это протекает быстро и безболезненно.

По окончании я расстаюсь с малой толикой своих кровных (заполнив и подписав при этом столько бумаг, что хватило бы спасти деревце средних размеров), искренне благодарю милую докторшу, и покидаю бесплатное казенное зуболечильное заведение в самом радужном настроении и с мыслью: «Не все так хорошо, как хотелось бы, но гораздо лучше, чем могло бы быть».

Усомнившимся в достоверности (хотя, по зрелому размышлению, сомневаться тут особо не в чем), могу сообщить название и номер поликлиники и фамилию врача.