В нашем мире природа сталкивает лоб в лоб движущие тела, осколки которых измельчаются и измельчаются, достигая своего предела. Они становятся фракталами, то есть тем, что уже не может участвовать в столкновениях, что инертно расступается перед всем. Они могут создавать структуры, которые бесконечным повторением самих себя образуют пространственно-временной континуум.
Свойства фрактального пространства-времени, особенно его инертность, его неспособность к каким-либо реакциям послужила для Ньютона поводом считать пространство-время фоном, сценой для всех событий во Вселенной. Способность фракталов обволакивать тела, способность быть своеобразным всепроникающим эфиром для тел дала толчок утверждениям Лейбница о том, что протяженность, что пространство - время есть свойство самих тел. Но с другой стороны абсолютная клонированность фрактальных структур, их стандартность, лишенная всякой конкретности, дала повод Канту говорить, что это не свойства самих тел, а особенности воспринимающего субъекта.
Таким образом, наш мир есть мир, где в пространстве-времени сшибаются сгустки - тела, где царит умирание всего, царит энтропия.
Но если бы во Вселенной царила бы только энтропия, то вряд ли бы мы тут с вами рассуждали. А если мы рассуждаем, то во Вселенной есть силы, препятствующие энтропии. И это силы самовосстановления, самоусовершенствования, силы разума. Другой мир с этими силами начинается не с насилия лоб в лоб, а с ненасилия. При ненасилии тела не сшибаются, а отражаются друг от друга, и под влиянием этих отражений начинают усложняться, начинают совершенствоваться. Если что-то начинает реагировать, не расступается, а пытается отвечать, то это говорит о начале какой-то организации, какой-то системе, о зачатках активности. Следующей ступенью идёт усложнение системы защиты. Уже тело отвечает на воздействие со своей стороны. И эхо, в данном случае, уже сильнее воздействия. Мы уже можем говорить об усилении активности, о зачатии живого, о появлении памяти - предвидения. И, наконец, всё это выливается в понимание того, что надо не защищать, а конструировать мир так, как это надо порождённому разуму - творчеству.
Мы пребываем в этих двух мирах. И мы выбираем свой путь. Мы можем отдаться круговороту природной энтропии, и тогда наша жизнь будет подобно тому багажу, который крутится в круговом раздатчике конвейера в аэропортах, крутится до тех пор, пока багаж не разберут пассажиры. В нашем случае пассажирам будет та самая, с косой.
В другом случае мы не сдадимся природной энтропии, а пытаемся преобразовать этот мир насилия. Сшибки чужих по отношению друг к другу тел, которые только и могут, что уничтожать друг друга, мы пытаемся перевести в русло диалога - отражения, сделать так, что отношение насилия “чужой - чужой” превратились бы в отношение ненасилия “свой - свой”. Практику уничтожения всего в мире мы меняем на оСВОЕние этого мира.
Отношения “свой - свой” есть отношения целостности. Главное в целостности то, что она состоит из частей, которые относятся друг к другу как свои родные. Но с другой стороны эти части всё же не клоны, они отличаются друг от друга. Следовательно, я отношения в целостности есть отношения “свои иные - свои иные”.
Мы уже отмечали, что фракталы создают свою структуру бесконечным повторением самих себя. Это структура не сопротивляется воздействию, расступается перед ним. Иное дело целостность: свои иные теряют свои самостоятельные значения. Это напоминает потерю значения отдельных слов, входящих во фразеологизм. Вряд ли вы поймёте смысл выражения “собаку съел”, анализируя отдельные значения входящих в него слов. И если фракталы не теряют свою структуру, пропуская сквозь себя что угодно, то целостность надо разрушить до основания, чтобы её пройти. Целостность невозможно разделить, целостность есть то, без чего всё не может существовать: её можно назвать сущностью.
Итак, мы имеем наш подлунный мир, где всё течёт и энтропически изменяется во фрактальном пространственно - временном континууме, где движутся тела и вещи, где правят бал отношения насилия, причинно-следственные отношения. Но с другой стороны есть мир целостности, мир ненасилия, где причинно-следственные отношения сняты, где царствуют отношения активности - творчества. Эти отношения приводят к тому, что Вселенная самовосстанавливается и разумно творит.
Тут надо заметить, что в целостности нет пространства-времени и поэтому нет бесконечных повторов одного и того же. Целостность есть то, где нельзя в одну и ту же реку зайти дважды. Тут нельзя повторяться, перебирать прошлые варианты. Тут надо выдавать новое, надо творить. С другой стороны, повторим это ещё раз, фрактальные пространственно-временные структуры могут образовываться только повторением самих себя и не способны в отличие от целостности создавать что-то сущностное. Поэтому вчера, сегодня, завтра отличаются друг от друга чисто формально, являясь, по сути дела, вариантами вечно становящегося настоящего.
И это еще один довод, говорящий об иллюзорности путешествий во времени. Ибо нельзя выделить, допустим, вчера как нечто самостоятельное, как нечто реальное из массива непрерывно становящегося настоящего. И вчера, и завтра есть лишь абстракции, лишь ярлыки настоящего.
Надо понимать разницу между реальностью и абстракцией. Многие уверены, что они реально видят длину и ширину и не только видят, но и измеряют, хотя длине и высоте, ширине не хватает высоты, чтобы стать чем-то объемным. А в нашем мире реально мы видим только объемные тела.
Как нельзя остро отточенной иглой поразить микроорганизмы в капле воды, так и нельзя попасть только в прошлое и только в будущее. И прошлое, и будущее, повторимся ещё раз, есть абстракция, которая не может существовать отдельно без становящегося настоящего.
Абстрактность, несамостоятельность вчера и завтра хорошо видна, если мы наложим их на сизифово кружение тел и вещей в нашем подлунном мире. В этом случае вчера и завтра гоняются друг за другом как в гонке преследования на треке и становятся неотличимы друг от друга.
Дни, года, часы. Эти временные измерения показывают скорость разрушения вещей до полной утраты ими возможности к взаимодействиям. В конечном счете, это скорость протекания энтропии в нашем подлунном мире. Именно энтропия заставляет тела и вещи неумолимо двигаться от прошлого к будущему. Именно это насилие есть основа причинно-следственных отношений в нашем мире.
Неумолимой энтропии подлунного мира противостоит мир целостности. В мире целостности есть только одна мера: изобилие всего и вся. Изобилие есть вечность, в которой оперируют не количеством одинакового, а имеют дело с разнообразными качествами. Вот почему в унылую картину сизифова кружение клонированных вчера и завтра вносится что-то новое, вносится творчеством - мышлением, вносится животворящим началом.
Надо заметить, что при этом гонка преследования на треке вчера и завтра освобождает их от пут энтропии причинно-следственных отношений. Они освобождаются от жёсткой необходимости следовать только от вчера к завтра. В этом смысле они равны друг перед другом, что дает возможность появляться вариантам, что, в свою очередь, приводит к творчеству. А творчество - это всегда новое качество это оригинальность, творчество - это акт неповторимости. Именно поэтому здесь в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Но не надо забывать, что созданное, сотворенное нами вчера энтропируется. Вот почему вопрос о путешествии именно в то вчера абсурден: невозможно попасть туда, чего уже нет.
Но зато мы можем создать, сотворить наше желаемое вчера с помощью памяти - предвидения. Наша память похожа на улыбку чеширского кота: улыбка есть, а кота уже нет.
Если в пространстве-времени есть отдельные, чужие тела, между которыми осуществляется движение с той или иной скоростью, то в мире целостности нет отдельного, чужого как такового. В этом мире царствует не отдельность - чуждость, а нелокальность всего: точка есть всё, а всё есть точка. Тут надо заметить, что это проявляется и в феномене квантовой запутанности, где считается, что 2 запутанные частицы могут взаимодействовать друг с другом на каком угодно расстоянии. Но это абсолютно неправильное представление о квантовом мире. Во-первых, там нет никакого расстояния, во-вторых, здесь и в помине нет никаких двух частиц. Проявляется одно, которое есть и точка, и всё. И проявляются таким образом части целостности, которые есть единое целое, есть взаимодействие своих иных со своими иными. Такая нелокальность всего характеризуется неразличимостью сплошного всего, которое многие называют животворящей пустотой. Что тут имеется в виду? Когда мы зайдём в реку, то жидкость на некотором отдалении уже не реагирует на наше присутствие. Иное дело нелокальный неразличимый сплошняк животворящий пустоты: он реагирует на воздействие всей своей целостностью, всем своим организмом, независимо от своих размеров, независимо от своей формы. Поэтому здесь впору говорить не о движении, а телепортации воздействия. Мысль не движется, а телепортируется, реализуется предвидением - памятью, помогая создавать непрерывно становящееся настоящее.
Телепортация мысли - это никакая не очерёдность: (мол, не всё сразу) она мгновенно, непосредственно связывается с кем угодно и с чем угодно в любом из миров. Это разрывает причинно-следственные события, позволяет тасовать их, комбинировать, то есть, из них можно создавать что-то новое.
Итак, мы мыслим телепортированием, востребованием памяти - предвидения, комбинированием событий для творчества непрерывно становящегося настоящего.
