За Правду

известно, что папы приносят своим детям с работы всякую безделицу. мой лучший друг не был исключением. его папа - художник-мультипликатор, приносил ему свои безделушки. но для нас то они были целым сокровищем!) вот, решил поделиться.

Давайте предположим, что привычные нам экономические теории, описывающие ценообразование через потребительские качества товаров являются верными, что цена товара на рынке определяется только и исключительно балансом спроса и предложения или его полезностью. Что же из этого выходит?

Пусть у нас на рынке есть видеокарты разных моделей. Они отличаются по своим потребительским качествам: при одних и тех же настройках графики они выдают разные фпс или требуется разное время для решения каких-нибудь графических задач. Таким образом, все эти видеокарты обладают общим свойством "видеографичность", по которому мы можем их друг с другом сопоставить.

Пусть на рынке есть мышеловки разных моделей. Они отличаются по своей способности приманивать мышей и ловить их. Кроме этого способностью ловить мышей обладают кошки и какая-нибудь мышиная отрава. Соответственно кошки, мышеловки и отрава обладают разной "мышеловкость" и по этой мышеловкости мы можем их друг с другом сопоставить.

Соответственно, нет ничего удивительного, что в рамках товарообмена мы можем сопоставлять цену разных моделей видеокарт друг с другом и, в случае необходимости, обменивать их друг на друга. Точно также мы можем сопоставить цену кошек-отравы-мышеловок друг с другом и обменивать их друг на друга. Однако очевидно, что у видеокарт "мышеловкость" отсутствует, а у кошек, мышеловок и мышиной отравы отсутствует "видеографичность". Следовательно, товары из этих разных категорий не возможно друг с другом сопоставить, а значит их невозможно друг на друга обменивать, баланс спроса и предложения на них также формируются независимо. Таким образом, если бы теории основанные на полезности товаров были верны, то деньги, товарообмен и рынок в том виде, который мы знаем просто не мог бы существовать: для каждой категории товара существовали бы просто напросто свои отдельные деньги, и товарообмен происходил бы на своих отдельных рынках.

Трудовая же теория стоимости утверждает, что все товары, которые есть на рынке, помимо частных потребительских качеств имеют и одно общее на всех свойство: количество общественного труда вложенного в них. Таким образом первым и главным предсказанием ТТС является существование рынка, товарообмена и денег как таковых, в том виде, в котором мы знаем.

Я конечно не расист, но каждый должен знать своё место.

Популярное выражение времен расовой сегрегации в США

Что может быть омерзительнее идейно и законодательно утвержденного социального неравенства? Кто может сравниться в подлости с «учеными», доктринально обосновывающими превосходство одних людей над другими на основании цвета кожи, размеров черепа, расовой, национальной или религиозной принадлежности? И пусть самые пещерные формы дискриминации людей сегодня исключены из законодательной практики, а их пропаганда является уголовно наказуемым деянием, неравенство находит множество лазеек, чтобы скрыв свою людоедскую сущность под какой-нибудь респектабельной личиной, безраздельно господствовать в общественных отношениях. Одной из самых изощренных форм неравенства, существовавшего даже в советское время, является дискриминация человека по роду деятельности, по месту, занимаемого им в системе общественного разделения труда.

Как известно, дискриминация в России запрещена на законодательном уровне, что даже зафиксировано в Трудовом кодексе:

«Статья 3. Запрещение дискриминации в сфере труда

Каждый имеет равные возможности для реализации своих трудовых прав.

Никто не может быть ограничен в трудовых правах и свободах или получать какие- либо преимущества в зависимости от пола, расы, цвета кожи, национальности, языка, происхождения, имущественного, семейного, социального и должностного положения, возраста, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности или непринадлежности к общественным объединениям или каким-либо социальным группам, а также от других обстоятельств, не связанных с деловыми качествами работника.

Не являются дискриминацией установление различий, исключений, предпочтений, а также ограничение прав работников, которые определяются свойственными данному виду труда требованиями, установленными федеральным законом, либо обусловлены особой заботой государства о лицах, нуждающихся в повышенной социальной и правовой защите, либо установлены настоящим Кодексом или в случаях и в порядке, которые им предусмотрены, в целях обеспечения национальной безопасности, поддержания оптимального баланса трудовых ресурсов, содействия в приоритетном порядке трудоустройству граждан Российской Федерации и в целях решения иных задач внутренней и внешней политики государства.

(в ред. Федеральных законов от 30.06.2006 N 90-ФЗ, от 02.07.2013 N 162-ФЗ)»

Всё понятно? Под такие расплывчатые формулировки можно подвести всё, что угодно, от «золотых парашютов» элитных управленцев и окладов топ-менеджеров до минимальной оплаты труда батраков, гнущих спины на своего «хозяина».

Это «запрещение» выполнено в лучших номенклатурных традициях – дискриминацию предложено «не считать» дискриминацией. На мой взгляд, более подходящее название для этой статьи было бы: «Обоснование дискриминации в сфере труда». «Установление различий, исключений, предпочтений, а также ограничение прав работников», разумеется, отдано на усмотрение законодателю и государству, т. е. властвующему привилегированному классу, в «заботливости» которого сомневаться не приходится.

Разумеется, либеральная фантазия о «равных возможностях» помещена на самом видном месте. Не смог протолкнуться, не добыл себе хлебное место, не заработал миллиард, не стал «успешным»? Некого винить, кроме самого себя. Надо было подсуетиться, обмануть, схитрить, дать взятку – «выбиться в люди». У всех равные возможности!

Содержание такой статьи можно было бы свести к известному изречению – каждому своё (лат. suum cuique) – принципу справедливости, настолько универсальному, что со времен рабовладения и вплоть до гитлеровских лагерей смерти он мог служить оправданием всякой несправедливости.

Если бы дело касалось лишь разговоров. Такие рассуждения – циничное и откровенное воплощение либеральных химер, от фашистских отличающихся лишь формальным отсутствием расовых и национальных мотивов дискриминации. Идейно либерализм, как и фашизм, исходит из концепций социал-дарвинизма, распространяющем законы естественного отбора и борьбы за выживание в животном мире на человеческое общество. Либералы приписывают такие пороки как эгоизм, алчность, корысть, властолюбие естественной «природе человека», его подлинной сути, которую нельзя «переделать» и которую законодательно следует направить во благо обществу. Чтобы каждый, «законными» средствами преследуя свой корыстный интерес, в конкуренции с другими эгоистичными особями, действовало бы на пользу всем. Прекрасная мантра! И какая убедительная! При большом желании, можно усмотреть даже её подтверждение в практике проведения либеральных реформ, наполнивших прилавки супермаркетов товарами, создавших осязаемое изобилие потребительских радостей вокруг, решивших вопросы всеобщей компьютеризации и поголовной автомобилизации. Разве не так?

Всё не так. Не вдаваясь в скучные цифры, сравнивающие промышленное производство в СССР и в сегодняшней России, предложу мысленно исключить всю импортную продукцию из окружающей реальности. Что останется, то и будет являть собой зримый результат реформирования социалистической плановой экономики. Причем, если бы не высокий стартовый уровень советского производства, то плоды дилетантского экспериментаторства могли оказаться куда плачевнее.

Как же так, социалистическая «уравниловка» наконец-то искоренена, материальный интерес повсеместно торжествует, границы открыты, а дела обстоят намного хуже, чем были за «железным занавесом»? «Проблемы» советской плановой экономики не были производными от общественной формы собственности, от отсутствия «рынка» и неразвитости товарно-денежных отношений. Они определялись именно рудиментами капиталистических отношений, сохранением неравенства, привилегированности, при полной безответственности власти за результаты своего правления. Исторически сложившаяся общественно экономическая система в Советском Союзе была наглядным примером бесплодности попыток совмещения противоположных хозяйственных укладов, о чем и предупреждали классики марксизма-ленинизма, в частности, Ф. Энгельс:

«Мы уже видели выше, что дюрингова экономия сводится к положению: капиталистический способ производства вполне хорош и может оставаться непоколебленным, но капиталистический способ распределения является злом и должен быть уничтожен. Теперь же мы убедились, что дюрингова "социалитарная организация" представляет собою не что иное, как фантастическое осуществление этого положения».

Так и партийные идеологи «развитого социализма» молчаливо признавали за капитализмом преимущество в создании товарного изобилия, насыщения потребительского рынка, развития сферы услуг, хотя статус ученого требовал, прежде всего, добросовестно разобраться с тем, насколько все эти «буржуазные» достижения противоречат плановой экономике и социализму. Конечно, нельзя требовать от подневольных «ученых» объективности, когда дело касается сытного существования в качестве толкователей истин, изрекаемых иерархами партийной епархии, прошу прощения, изрекаемой непогрешимыми вождями с вершин партийной иерархии.

Их многолетними радениями за «чистоту» марксизма-ленинизма великое учение было извращено и оболгано до своего полного отрицания. Все базовые положения марксистской политэкономии подвергнуты ревизии и опошлены настолько, что только невежеством и глупостью это объяснено быть не может. За каждым изгибом «теоретической» мысли проступает хищный классовый оскал правящей партийной бюрократии, не склонной к ускорению шага на пути к собственной самоликвидации в бесклассовом коммунистическом обществе.

Профессиональные демагоги, как правило, ложь стараются произнести скороговоркой, как нечто само собой разумеющееся, не заслуживающее особого внимания. Казалось бы, проблема социального неравенства – первостепенный, важнейший вопрос общественного бытия, требующий более чем основательного научного обоснования. Заявить публично, что люди не равны между собой, значит принять на себя серьезную ответственность, значит быть готовым головой отвечать за свои слова. Я не беру в расчет, разумеется, фрондирующее либеральное дурачье, с вызовом утверждающее – люди не равны от рождения. Это безответственное пустозвонство несмышленых маргиналов – эпатаж, не более. Разумеется, все люди от рождения разные, имеющие различные физические данные, способности, но, тем не менее, равные в своей бесконечной неповторимости, уникальности, единственности. Ни один порядочный человек не вправе поставить это очевидное обстоятельство под сомнение. Вот это бесспорное положение и требовало быстрого словоговорения, чтобы тут же перевести речь на различия, сочинить «теорию», «выводящую» неравенство из физической неодинаковости людей.

Как заметил еще К. Маркс, буржуазная политэкономия рассматривает человека односторонне, лишь как работника, располагающего единственным товаром – своей рабочей силой. Буржуазному экономисту абсолютно неинтересны другие стороны человеческой личности – его разумность, полет мысли, мечтательность, чувственность, романтичность, система этических ценностей - все те черты, которые принципиально отличают человека от механического орудия производства. Для такого «ученого» важна лишь цена рабочей силы на рынке труда, лишь способность работника создавать стоимость и ничего более. Но человек не орудие, не вещь и не товар! Будучи единственным существом, созидающим самого себя, человек есть и высшая цель и главное средство общественного развития.

Лишь ничтожная часть материальных благ создается конкретным трудом, который только и рассматривается буржуазными экономистами. Сегодня никакая осмысленная деятельность не была бы возможной без всего вещественного и культурного наследия, оставленного нам трудом всех предшествующих поколений людей, начиная с каменного века. Это богатство принадлежит по праву всему человечеству, каждому человеку на земле в равной мере.

Все человечество, грубо говоря, можно сравнить с огромным акционерным обществом, в котором у каждого имеется одна именная акция, без права её обращения. Скрупулёзно высчитывая «трудовой вклад» конкретного работника, экономисты не обращают внимания на то, что средства производства, созданные прошлым трудом, принадлежат всему обществу, поэтому ему же должны принадлежать и все произведенные ценности. Какое бы место не занимал работник, его индивидуальный трудовой вклад в произведенную стоимость исчезающее мал в сравнении с затратами труда минувших поколений. Естественным решением подобного несоответствия было бы уравнивание платы всем членам общества, т. е. прямое распределение жизненно важных благ поровну, причем, не формально механически, а по фактической потребности каждого.

Равенство подразумевает не только равное распределение продукта, но и равенство в производственной деятельности, поэтому все трудоспособные граждане должны принимать посильное участие в общественно необходимом труде. Это фундаментальное положение – равенство в труде и равенство в плате, сочетающее в себе как условия высочайшей экономической эффективности, так и отвечающее требованию справедливости, со времен Маркса до сих пор никем не было оспорено научно. Да и как могут быть опровергнуты требования элементарной порядочности и человечности, если только не грубой ложью и демагогией?

Говорить о дискриминации труда в обществе, в котором господствует право частной собственности, а движущим мотивом служат деньги, бессмысленно в силу её очевидности. Интерес представляет та социальная сегрегация, которую советские «теоретики» оправдывали «законом» социализма – оплатой по труду. В этом «законе» уже было заложено неравенство разных видов трудовой деятельности, произвольно устанавливаемого бюрократическими инстанциями в виде тарифов, ставок, окладов, всяческих надбавок, коэффициентов, льгот и т. п. Разумеется, это постыдство объяснялось, (также скороговоркой), различным трудовым вкладом, необходимостью материального «стимулирования», недостаточным уровнем развития производительных сил, вынуждающем в первую очередь удовлетворять запросы более «важных», ответственных товарищей, а уж потом - «второстепенных» трудящихся. Здесь же поминались «лодыри», «добросовестные» работники, квалифицированные и неквалифицированные - каждому своё!

Интерес руководящих «товарищей» в подобном «законе» шит яркими белыми нитками. В экономической науке нет таких категорий. Когда исследователи пишут о труде, они имеют в виду труд, а не его имитацию. Когда политэконом говорит о работнике, то он имеет в виду работника, выполняющего порученную ему работу с должным качеством и в нужный срок. Расширять понимание таких простых вещей до прогульщиков, лодырей, бездельников, пьяниц, переводить вопрос трудовой дисциплины в сферу политэкономии, можно лишь с единственной целью – защитить право бюрократии на привилегии, на высокий социальный статус, на добытые всеми правдами и неправдами карьерные «завоевания».

Кажущаяся справедливость оплаты «по труду» исходит из крестьянских представлений о должном, связывающих уровень потребления с затраченными трудовыми усилиями работника. Впрочем, порочность подобной «справедливости» была очевидно и тогда. Как быть с нетрудоспособными членами общины? Если у одного кормильца всего три ребенка, а у другого – шесть, то при равных трудовых затратах у одних детей будет сытость, а другие должны будут жить впроголодь? Справедливость в данном случае может быть обеспечена только коллективным трудом – все работают в меру своих сил и все получают по своим потребностям. Никакого индивидуального вознаграждения не требуется.

В силу общественного характера современного производства совсем иное значение обретает понятие свободы. Это уже не свобода мелкого товаропроизводителя, предлагающего обществу товар, произведенный на свой страх и риск в ожесточенной конкуренции с другими производителями. С кем конкурируют естественные монополии? Какая польза от искусственной «конкуренции» сотен авиаперевозчиков, всячески стремящихся снизить издержки, в том числе и за счет безопасности, с тем, чтобы увеличить прибыли своих «хозяев»? Чем хуже была бы единая сеть, принадлежащая всему обществу и включающая в себя все виды транспортных услуг? Конкуренции не будет? Ай-яй-яй, плохо-то как!

Свобода в производстве это не возможность действовать наугад, напротив, это возможность производить продукцию в нужном количестве и качестве, согласно утвержденным плановым заданиям. Любой капиталист с радостью бы отказался от своей рисковой «свободы» за такой контракт с обществом. Любой бы наемный работник с не меньшей радостью отказался бы от бесконечных поисков работы, от неопределенности будущего за гарантированное Конституцией право на труд, право на возможность полностью раскрыть все свои таланты и способности на благо своего народа. Это именно та Свобода, от которой презрительно морщили свои либеральные носики перестроечные простофили. На каком-то форуме в интернете один из продвинутых либеральных болтунов заявил, что не хочет жить в муравейнике, каким в его понимании было советское общество. Ему и в голову не пришло, что даже очень свободный и гордый муравей без муравейника сможет прожить лишь считанные часы. «Свобода» праздности, свобода лени, свобода от обязательств, от работы, жизнь за счет труда других – вот идеал «свободы» муравья вне муравейника.

Если кто-нибудь вознамерился бы вкусить свободы вне человеческого «муравейника», удалившись на какой-нибудь остров, тому бы пришлось отказаться от всех преимуществ цивилизации, оставить все инструменты и средства производства, компьютер, телефон, одежду и обувь. И язык придется забыть, как средство коммуникации муравьев, вместе со всеми муравьиными знаниями и мыслями. Да и к чему они на безлюдном острове?

Исторгни ликующий рык, возьми в руку камень и наслаждайся свободой!

А великие социальные завоевания, такие как:
восьмичасовой рабочий день,

Мексика, февраль 1917

выходные

Римская империя, 7 марта 321 года; Российская империя 14 июня 1897 года

оплачиваемый отпуск

Франция, XIX век

оплачиваемый период нетрудоспособности по болезни

Германия в 1885, Российская империя 1912.

пособия инвалидам

Германия, конец XIX века

пособия малоимущим

просто деньги, вроде, и сейчас не дают, а так какую-то помощь государство оказывало, начиная с 18 века, если не раньше

пособия многодетным

не являются завоеванием ВОСР (введены в 1944 году)

пенсия по выслуге,
пенсия по старости,
бесплатная медицина
бесплатное образование

пенсии разнообразного вида, бесплатная медицина и образование появились и развивались в Российской империи.

антиколониальное движение по всему миру

активизировалось по результатам Второй мировой

обретение независимости и создание многих новых государств

вынужденное (если имеется в виду развал РИ после 1917 года)

Только благодаря революции в России до капиталистов всего мира дошло, что у простых людей тоже есть права.

Как видим, не только. Но, безусловно, благодаря столь яркому примеру, в других странах стало проще добиваться уступок в борьбе за права и социальное обеспечение.

Не случись Октябрьской революции, ничего бы ты, дружочек из вышеперечисленного не имел.

Очевидно, дружочек, что-то да имел.

Пахал бы как раб, от зари до зари, за плошку червивого риса и грязную тряпку на тело.

Мы всё ещё про ВОСР или уже про Китай?

И когда ВВП сказал, что разрушение СССР было величайшей катастрофой 20 века, он был прав -

если точнее - "крупнейшей". Насильственное сохранение СССР могло обернуться большей катастрофой. Собственно, попытка насильственного возрождения оборачивается катастрофой в прямом эфире.

теперь, когда движение за права рабочих задушено

кроме нашей и другие страны есть, не всё потеряно, кое-где ещё дышат

происходит постепенное подавление прав и свобод граждан

чем активнейше занимается вышеупомянутый цитируемый

Нас потихоньку загоняют в кабалу, в рабство.

откат от идей и свобод Революции начался почти сразу после неё

Нас облагают налогами, пошлинами, штрафами, кредитами,

Налоги, пошлины, штрафы и кредиты Революция не отменяла, вроде. Если же речь о репрессивных методах, то между ссылкой, расстрелом и штрафом, мало кто выберет расстрел.

нам ограничивают доступ ко всему.

Множество ограничений сняла уже Февральская революция, после Октябрьской очень скоро цензура стала круче, чем была в Российской империи

Да, революция, гражданская война, репрессии - это было тяжёло для народа, но социальные завоёвания при этом сильно облегчили нашу жизнь.

Предпосылки для всех этих социальных завоеваний были в Российской империи. Но, возможно, без Октябрьской революции не существовало бы страны вообще. Царя свергла Февральская революция.

Помни об этом, дружочек, прежде чем раззевать рот о коммунистическом прошлом твоей страны.

А ты, дружочек, помни, что, взобравшись на воображаемую горочку и поучая всех свысока, выше вероятность выглядеть надутым дурачком, чем кого-то в чём-то убедить*).  А советское прошлое моей страны было не настолько однородным и однозначным, чтобы все достижения 70-летней истории ставить в заслугу ВОСР. Есть, что отметить, есть, что оплакать, но вот прям праздновать, уж на что я была пламенная пионерка, сложнее. Впрочем никто же не запрещает.

________________________________

*) мне можно - я и так надутый дурачок.

Вы забыли главное написать из причин дефицита в СССР - банально не было оборудования для производства! Тот-же АвтоВаЗ не от хорошей жизни за границей закупили и хорошо что вообще смогли закупить, санкции то с ограничениями никогда за всю историю России не исчезали.

Что-то смогли сделать сами, например процессоры-клоны для персоналок, что-то закупили, как те-же ЕС ЭВМ через посредников-финнов. Оказывается чтобы что-то сделать нужное, надо где-то найти оборудование, а денег нет, да и желания у капиталистов плодить конкурентов тоже нет.

Подъем был после Войны, во первых помог лендлиз, например те-же Т34-85, не от хорошей жизни только в 44-м запустили, не было в стране ни одного станка чтобы проточить погон нужного диаметра, вот и клепали обычные, чтобы хоть что-то было.

Во-вторых после Победы основательно ограбили в виде репараций Германию и хоть много оборудования по безалаберности сгноили, но что-то все-таки удалось запустить.

А потом началась Холодная Война и даже за хорошие деньги многое не удавалось купить. Нет, что-то сделать получалось, в единичных экземплярах, я на ютубе видел видео, как мужик точит вручную резьбу на токарном станке без подач! Но таких уникумов единицы, а продукции требуется миллионы.

И огромный процент брака был не только от криворукости, но и от банального износа оборудования, хорошо эксплуатируемый станок изнашивается, от чего падает точность изготовления деталей, да, умельцы и на ушатанных умудряются сделать что-то годное, но получается в разы медленнее и требуются очень хорошие специалисты, причем при массовом выпуске это время спецов не будет нормально оплачиваться!

Поэтому я восхищаюсь подвигом Советского Народа, который начав практически с нуля, с полностью разрешенной двумя войнами, империалистической и гражданской, экономикой, в условиях блокады со стороны практически всего остального мира, только во время великой депрессии в США удалось немного подзакупиться оборудованием, смогли добиться что страна стала мировой державой!