На корме зашевелились тени — пара матросов на вахте перешёптывалась, бросая на него украдкой взгляды. Гилен усмехнулся, чувствуя, как в груди разливается знакомое презрение. "Боитесь? Отлично. Вам действительно стоит бояться". Он намеренно повернулся к ним, позволив свету лампы упасть на рубиновые глаза. Один из моряков резко отвёл взгляд, другой наложил на себя священный знак. "Да, бегите. Молитесь. Когда-то целые империи трепетали при моём приближении".
Ветер донёс обрывки их шёпота: "...слышал, он может испепелить человека взглядом..." Гилен закрыл глаза, наслаждаясь их страхом. "Если бы вы знали, на что я действительно способен". Но тут же почувствовал горечь — пустые угрозы. Без крыльев-протоколов, без root-прав он был не опаснее любого другого смертного. Разве что...
Он разжал ладонь, где лежал обломок сухого хлеба с ужина. Сосредоточился. "Всего искра. Самую маленькую". Но ничего не произошло — лишь пальцы ещё сильнее замёрзли на ветру.
— Небось звёзды считает, — донёсся шёпот с кормы. — Или молится.
Гилен резко разжал руку, и крошки упали за борт. "Нет. Я не молитвы шепчу. Я подсчитываю, сколько веков понадобится, чтобы превратить и этот мир в пепел".
Но звёзды молчали в ответ. Только холодный ветер гудел в снастях, напоминая, что теперь он всего лишь пассажир на чужом корабле, плывущем в неизвестность.
Капитан Мейер вывалился на палубу с театральным размахом, будто его вынесло штормом, а не дверью. В одной руке болталась пузатая бутылка рома с облезшей этикеткой, в другой — две замызганные кружки, зажатые между пальцами.
— А вот и наша рубиновая диковинка! — проревел он, шлепнув Гилена по плечу так, что тот едва удержал равновесие. — Что, звёздные карты изучаешь? Без рома — это как женщина без стыда: красиво, но бессмысленно!
Он ловко выбил пробку локтем, налил мутноватую жидкость в кружку и сунул Гилену под нос. Тот взял сосуд, осторожно принюхался — сладковатый запах патоки и дубовой бочки ударил в нос.
— Жизненный эликсир простых смертных, дружище! Ямарийский ром — три года в дубе, два в трюме и один в моих руках. Пей, не бойся, яд уже почти выветрился, ха-ха-ха!
Гилен сделал глоток — огненная волна прокатилась по горлу. Он закашлялся, но через секунду в груди разлилось странное тепло.
— Какие же... любопытные яды у вашего вида, — пробормотал он, разглядывая бутылку.
За спиной у них, в тени шлюпки, что-то звякнуло — будто кто-то резко дернулся. Мейер не повернулся, но его единственный глаз сузился.
— Давай знакомиться по-человечески, а? Я — Роберт "Око Шторма" Мейер, капитан этой плавучей развалюхи. А это... — он махнул рукой в сторону матросов, — Моя команда ублюдков. Боцман Вильям "Красный" Кук — тот лысый здоровяк с лицом варёного рака. Близнецы Дин и Вилли — славные парни, хоть и тупые, как пробки от рома. Ну а тощее недоразумение у штурвала — наш юнга, Томми-Крыса...
Гилен кивнул, делая еще глоток. Ром уже не жег так сильно — вместо этого в голове зазвучал странный звон, будто кто-то ударил по хрустальному бокалу.
В тени шлюпки что-то шевельнулось.
Гилен сделал ещё один глоток, на этот раз больше похожий на залп. Жидкость обожгла горло, но странным образом не оставила после себя привычного для смертных огня — лишь тёплую тяжесть в животе и лёгкое покалывание в кончиках пальцев.
— А тебя так и звать — просто Гилен? Или есть и фамилия? — капитан привалился к борту, изучающе щуря единственный глаз.
— Есть имена, которые сжигали города и миры, — Гилен провёл языком по зубам, ловя остатки сладости. — Но тебе они... не принесут пользы.
Где-то за ящиками с такелажем раздался лёгкий скрип пера по бумаге.
Мейер усмехнулся, отнял бутылку и налил себе, на этот раз не торопясь.
— Эй, Рубиновый, с этим делом не спешат. Как с хорошей женщиной — глотнёшь лишнего, и утро встретишь с пустым кошельком да сердцем полным раскаянием. — Он хитро прищурился... — Хотя... тебе, похоже, не знакомо ни то, ни другое.
Гилен наклонил голову, рассматривая бутылку.
— А если я скажу, что однажды "утро" для меня длилось триста лет? И закончилось оно не раскаянием, а гибелью целого народа.
Капитан замер на секунду, затем громко хохотнул, как будто сорвавшийся с якоря корабль:
— Тогда тебе точно нужно научиться пить по-настоящему!
Из темноты донёсся чёткий звук — будто кто-то спешно перевернул страницу. Слишком громко для случайности.
Ветер взвыл в снастях, насмешливо заглушая попытки людей говорить тихо. Доски палубы под ногами скрипели на разные голоса — одни жалобно, как старые двери в заброшенном доме, другие резко, будто ломаемые рёбра.
Гилен поднял взгляд к звёздам, пока капитан наливал ему третью кружку. Ледяной ветер обжигал лицо, но ром грел изнутри, словно расплавленный металл.
— Ты пьёшь, как будто пытаешься утопить в себе демона, — хрипло усмехнулся Мейер, доливая мутную жидкость.
— Возможно, так и есть, — Гилен опрокинул кружку одним глотком, чувствуя, как горизонт начинает плыть. Звёзды над головой двоились, сливаясь в рубиновые спирали.
Капитан молча налил ещё, наблюдая, как странный свет в глазах гостя становится всё ярче.
— На юге говорят: кто пьёт со звёздами, тот пьёт с богами, — пробормотал он.
— Я не пью с богами, — Гилен швырнул пустую кружку на палубу. — Я их создаю.
Гилен прислонился к мачте, чувствуя, как мир начал медленно вращаться, словно попав в водоворот. Рука с бутылкой обмякла, пальцы разжались — стекло глухо ударилось о палубу, подпрыгнуло и покатилось к ногам капитана.
— Ты... сказал... мы идём на север? — слова выползали медленно, будто пробирались сквозь болото. Он попытался щёлкнуть пальцами, но руки не слушались.
Мейер поднял бутылку, переворачивая её на свету луны. Последние капли рома упали ему на сапог.
— Аль-Дейм, Рубиновый. Ледяные шахты, где каторжники гниют заживо... библиотека с книгами, которые кричат по ночам... — он искусственно растянул паузу, наслаждаясь расширением зрачков собеседника. — Сейчас там настоящий праздник. Хворь ползёт с юга, а благородные лорды закапывают друг друга в снегу...
Ветер внезапно замер, будто сама тьма прислушалась. Даже вечный скрип досок умолк — только одинокий фонарь монотонно стучал о мачту, как сердце приговорённого.
Капитан Мейер резко выпрямился, его единственный глаз в лунном свете стал холодным, как арктический лёд.
— Три дня назад здесь шло судно со смертниками в трюмах, — его голос потерял всю прежнюю пьяную весёлость. — У тебя слишком любопытные навыки, парень.
В тени грот-мачты что-то затаилось — даже привычный скрип пера исчез.
Роберт резко наклонился ближе, запах рома и морской соли перебило чем-то металлическим — возможно, кровь на его клинке, а может, ржавый пистоль за поясом.
— Твои глаза... их не спутаешь с человеческими. В порту тебя опознают мгновенно. Но если это была казнь, которую ты перехитрил... — он сдавил бутылку так, что стекло затрещало, — второй раз топор палача не заносится. Не на моей палубе.
Гилен медленно поднял голову. Его рубиновые зрачки разлились, отражая не звёзды, а бездну.
— Хочешь знать... сколько крови невинных на этих руках? — его голос стал глухим, будто доносился из глубины веков. — Этот мир... утонул бы... в капле того моря...
Его веки дрогнули, голова беспомощно упала вперёд. Последние слова просочились уже как бред:
— Я не бежал от казни... Я был... плахой...
Тишина повисла над миром — даже волны замерли, словно боясь нарушить эту хрупкую гармонию.
Потом — шаг. Один. Чёткий. Будто кто-то, наконец осознав масштаб катастрофы, начал отползать от края пропасти.
Капитан Мейер не дрогнул. Он лишь встряхнул бутылку у уха, прислушиваясь к последним каплям.
— Перетереть железные нервы пикси микроскопическим булыжником!.. — выдохнул он. — А я-то надеялся, мы везём просто пассажира...
Утро врезалось в Гилена волной тошноты, раскалывающей череп как шторм хрупкую лодку. Он приоткрыл один глаз — и тут же зажмурился: солнечный зайчик с паруса вонзился в сетчатку, как раскалённое шило.
— О, наш рубиновый принц ожил! — сверху упал голос капитана.
Гилен попытался приподняться, но мир закружился, заставив его ухватиться за ближайший канат. Во рту пересохло, как в пустыне, а язык прилип к нёбу, будто пропитанный смолой.
— Ты... кое-что… обещал… — проскрипел он, с трудом разжимая склеенные губы.
Капитан Мейер присел рядом, швырнув на палубу что-то металлическое. Гилен с усилием сфокусировался — перед ним лежали странные очки с дымчатыми стёклами.
— Маска для драгоценных глаз. Но ничто не даётся даром, дружище. Особенно молчание.
У штурвала раздался кашель — Сайлос, замаскированный под простого алхимика, делал вид, что изучает карты. Но его пальцы слишком медленно перебирали свиток — он ловил каждое слово.
Мейер, не удостоив того взглядом, продолжил:
— Через три дня мы готовимся к походу в «Глотку» — руины, что просыпаются раз в тринадцать лет. Место опасное... но для кого-то с твоими глазами — возможно, и нет?
Он наклонился ближе, и в его голосе зазвучала сталь:
— Ты идёшь с нами. А взамен я скажу, что ты — мой старый компаньон, подобранный у Южных рифов. Никто не проверит... если, конечно, наш 'алхимик' не начнёт копать слишком глубоко.
Глаза Гилена, несмотря на похмельный ад, вспыхнули на миг ярче.
— А если я скажу «нет»?
Капитан разразился смехом, врезав ему по плечу так, что череп загудел.
— Тогда я сдам тебя первому сборщику артефактов в Аль-Дейме. Твои глаза стоят целое состояние, а вернуть морскому дьяволу его рог никому ещё не удавалось.
В углу палубы Сайлос резко скомкал карту, будто задушил невидимого врага.
Гилен разглядывал очки в руках, перекатывая их между пальцами, словно монеты перед ставкой. Ирония была горькой: именно то, что он намеревался раздобыть в Аль-Дейме, теперь покорно лежало у него в ладонях — но цена оказалась куда выше, чем он мог предположить. "Свобода в обмен на новую цепь". Он сжал дужки до хруста костяшек, чувствуя, как стекла едва не лопнули под напряжением.
— Говори подробнее, — проронил он, тяжело перебирая ногами позади Роберта Мейера. Голос звучал тихо, но в нём уже не было и следа вчерашней хрипоты.
Мейер широким жестом распахнул дверь каюты. Внутри витал тяжёлый коктейль запахов — копчёного дерева, смолистых досок и чего-то горьковато-сладкого, от чего щипало в носу. Капитан нахально налил в проржавевшую кружку мутный отвар, от одного вида которого перехватывало дыхание.
— Пей. Не отравишься. Наверное, ха-ха! — его золотой зуб блеснул на солнце.
Гилен медленно сделал глоток — и тут же ощутил, как адское пламя пронзает горло, выжигая остатки вчерашнего хмеля как паутину.
— "Глотка" — не просто груда руин, — капитан швырнул на стол карту, испещрённую кроваво-красными пометками. — Там кишат утопцы, ползают водяные, и Бездна знает что еще... и лежит жемчуг, за который алхимики продадут родных матерей. Но... — он вонзил грязный ноготь прямо в центр карты, — есть кое-что драгоценнее. То, ради чего я ставлю на кон свой корабль.
Гилен уловил, как взгляд капитана на долю секунды метнулся к двери — туда, где за тонкой перегородкой мог подслушивать Сайлос.
— Это ты расскажешь позднее?
— Если докажешь, что не сгниёшь заживо в первые пять минут на берегу.
Гилен медленно поставил кружку со звоном.
— Любая попытка использовать меня как приманку... или пушечное мясо... — он провёл ногтем по краю карты, — ...и твой корабль станет новой байкой для пьяных портовых крыс.
Мейер не дрогнул. Напротив — его единственный глаз вспыхнул диким азартом.
— Отлично. Посмотрим, на что ты годен на самом деле, — Мейер почесал подбородок, оглядывая Гилена с ног до головы. — Как насчёт маленького пари? Выдержишь раунд против одного из моих ромовых гвардейцев — получишь право выбрать любой предмет с экспедиции. Кроме, конечно... — его глаз метнулся к запертому сундуку у штурвала.
Гилен медленно выпрямился, тени от рей скользили по его лицу:
— Любой предмет? Вообще любой?
Капитан фыркнул, брызгая ромом:
— Попробуй выиграть сначала!
Капитан Мейер вышел на скрипучую палубу каррака — трехмачтового исполина, тяжело покачивающегося на холодных волнах. Грохот якорных цепей и скрежет открытых пушечных люков на мгновение заглушил вой ветра и плеск воды. Резко шагнув вперед, капитан приблизился к команде, развалявшейся на бочках с порохом: коренастые, изборожденные шрамами морды, затуманенные взгляды, лица, пропитанные дегтем и соленой водой. Тяжелый дух гниющей провизии смешивался с запахом сырого дерева и пряным ароматом ямайрийских специй, доставленных с далекого архипелага.
Доска под ногами громко хрустнула, когда капитан ударил ладонью по штормовому колоколу. Гулкий звон раскатился над океаном:
— Нужен доброволец! Кто хочет размяться с нашим новеньким «дружком» — тем подарком, что вчера выплюнула пучина? Давайте же, трясучки! Кто первый?
В этот момент близнецы, как всегда синхронно, рванули вперед:
— Я его сломлю! — Нет, я! — Я сильнее! — Я быстрее! — их толстые пальцы тыкали друг в друга, брызги слюны летели на палубу.
Мейер вздохнул, потирая висок:
— Бездна возьми, хватит! Вилли — ты сегодня дежурный по сортирам. Дин — покажи нашему гостю, как мы приветствуем умников на "Жгучей Мэри"!
Он пинком распахнул дверь, оглушительно рявкнув:
— Эй, уроды! Шевелите тухлыми культяпками — у нас доброволец на заклание!
Ледяной ветер играл рыжими косами капитана, когда он, прикрыв глаз от слепящего солнца, оценивающе оглядел команду.
— Ну что, выброшенные за борт отбросы, разорви вас пьяные пикси!
Его голос резал, как пиратский клинок по глотке труса.
— Сегодня нас ждет такое веселье, что оргия троллей после бочки гномьего самогона покажется вам невинными посиделками в воскресной школе!
— Во-первых, наш «милостивый» Гилен снизошёл до тренировки — будет рвать эту жалкую погань, которую даже крысиные троглодиты стыдятся называть себе подобными. Пусть их кости сгниют в пасти морских псов! — По палубе прокатился хохот, густой, как треск ломающихся рёбер.
Он выдержал паузу, пока самая тупая морда в экипаже не заорала:
— Да хватит тянуть, как последняя девка в портовом борделе!
— ...Я проиграл в кости последнюю бутыль ямарийского рома твари, которую даже морские черти зовут «уродом, рожденным в пьяной драке». Так что готовьтесь — сегодня мы либо вырвем свое обратно... либо устроим такой ад, что сам Повелитель Бездны попросит нас потише!
Гилен, допивая травяной настой, медленно поставил кружку на борт, едва слышно звякнув стеклом о дерево.
Он чувствовал, как горьковатый привкус смешивается с солёным ветром. Очки скрывали его взгляд, но не дрожь в пальцах — тело, лишённое былой силы, предательски слабело даже после такого простого действия, как поднесение чашки ко рту.
Дин и Вилли, близнецы с пустоватыми ухмылками и синхронными движениями, разминались у мачты. Их кулаки сжимались и разжимались в унисон, будто управляемые одной мыслью.
— Ну что, — Дин лениво пнул деревянный брусок, — будем знакомиться? А то мы тут… э-э-э…
— …заскучали! — закончил второй, словно перехватывая нить предложения.
Гилен молча оценил его стойку: плечи перекошены — удары будут мощными, но неточными. Взгляд блуждает — реагируют только на движение. Но… его собственные мышцы горели уже от одной мысли о схватке. Холодный ветер сек лицо, заставляя матросов кутаться в промасленные плащи, но адреналин вот-вот должен был разогреть кровь.
Капитан Мейер, потирая рыжие косы, швырнул на палубу мешочек с серебром:
— Кук, старина, давай отыграемся! Десять серебра — наш Гилен устоит против этого болвана хотя бы пару минут!
Боцман Вильям Кук, его лицо пылало, как раскалённый кирпич, хрипло рассмеялся:
— Капитан, да вы издеваетесь! Он же сдуется, едва Дин кашлянет в его сторону!
Близнецы тупо переминались, словно ожидая команды. Их дыхание клубилось паром в морозном воздухе, смешиваясь с запахом прогорклого жира и солёной воблы, которую жевали матросы.
Капитан Мейер стоял на корме, его рыжие косы растрепал ледяной ветер.
— Ну что, Рубиновый, покажешь класс? — Гаркнул он, поправляя повязку на глазу. Его зелёный зрачок сверкнул азартом, а голос прозвучал хрипловато, но громко, перекрывая шум волн и скрип мачт.
Толпа матросов сгущалась вокруг импровизированного круга для боя. Боцман Кук, с лицом вечно красным, словно обожжённым морозом, швырнул в рот горсть солёного гороха и не сводя глаз с Гилена, медленно пережёвывал, оценивая шансы. Два юнги в углу шептались, размахивая костяшками — их ставки были не в пользу бывшего Вечного. Старый гарпунёр, чьё лицо напоминало карту с десятком шрамов-дорог, лениво чистил ногти ножом, но его взгляд был острым и внимательным.
Сайлос де Сильва сидел на бочке, неподвижный, как изваяние. Его чёрный кожаный блокнот был раскрыт, а перо замерло в воздухе, будто выжидая момента, когда можно будет запечатлеть что-то действительно важное. Круглые стёкла очков холодно поблёскивали, отражая серое небо.
Гилен шагнул вперёд. Лёд под его босыми ногами хрустел тонким, злым звуком. Первым его встретил Дин — массивный, с туповатым выражением лица и кулаками, похожими на молоты. Он уже занёс руку для удара, но застыл, словно механическая кукла, ожидающая команды.
Где-то за спиной у Гилена глухо звякнула бутылка — кто-то спешил допить свою долю перед кровавым зрелищем. Ветер донёс обрывки пьяных разговоров, гогот, азартные споры. Но всё это казалось далёким шумом. Здесь и сейчас — только он, близнец, и сотни глаз, жадно ждущих первой крови.
Гилен стоял неподвижно, как статуя, ощущая каждый вдох колющего воздуха. Его рубиновые глаза за тёмными стёклами скользили по грубой фигуре противника, вычисляя слабые места. Он был широким, как дубовая дверь, мышцы вздувались под промасленной рубахой, но взгляд... взгляд был пустым, как у быка перед забоем. "Туп, как пробка, — пронеслось в голове. — Но тупость иногда опаснее хитрости."
Палуба лениво покачивалась под ногами, но он уловил ритм, слился с ним. "Волна на подъёме — удар придет мощнее. Волна на спаде — можно потерять равновесие." Его собственное тело было худым, непривычным к дракам, но гибким. Проворным.
— Ну давай же, книжный червь! — проревел кто-то из толпы.
Близнец Дин внезапно рванул вперёд. В его глазах вспыхнули зелёные строки — «Удар «Молота Грома», сила × 3, точность −2». Гилен едва успел отпрянуть, почувствовав, как воздух взвыл у виска. Давление от удара оглушило.
— О-о-о, мимо! — завопила пьяная толпа.
Гилен откатился, прижавшись к холодной мачте. "Глупый алгоритм. Жертвует точностью ради силы. Предсказуемо." Он видел, как код в глазах противника перестраивался, готовя новую атаку — «Серия „Вихрь“, скорость +4, контроль — 1».
Близнец развернулся, кулаки помчались в бешеном потоке. Но Гилен уже знал траекторию. Он не стал блокировать — вместо этого шагнул внутрь дистанции, туда, где удары ещё не набрали силу, и резко толкнул противника локтем под ребра.
Тот не ожидал такого. Размахнувшаяся рука потянула тело за собой, и близнец рухнул на палубу, как срубленное дерево.
— Ч-что за?! — чья-то бутылка разбилась о доски.
Гилен уже отскочил, ловя дыхание. Его руки дрожали, но разум кричал: «Он мощнее. Быстрее. Но я вижу его шаги на три хода вперёд».
Капитан Мейер наклонился вперёд, его зелёный глаз сверкнул.
— Неплохо, Рубиновый... Но это лишь разминка.
Близнец поднялся, его лицо побагровело от ярости. В глазах загорелся новый код — «Активация „Ярость титана“».
Гилен ощутил, как холод прошёлся по спине. «Теперь будет по-настоящему».
Гилен едва успел среагировать, когда близнец рванулся вперёд — теперь его движения напоминали не человеческие, а какие-то звериные, резкие и неудержимые. В глазах противника полыхал код:
# SKILL: <Titan's Rage>
# WARNING: CRITICAL OVERRIDE IN PROGRESS
def activate(self):
self.attack_power *= 4
self.attack_speed *= 2.5
= 0
# nociceptors disabled
self.set_status(
threat_analysis=False,
pattern_recognition=False,
motor_control="PREDICTIVE_ONLY" # pure reflex
)
self.add_debuff(
"Adrenaline Crash",
duration="3h",
effects="-70% stamina"
)
# TODO: Fix memory leak in rage_buffer
# EXECUTE: irreversible after 90sec
# WARNING: Do NOT use while pregnant. Or breathing
Первый удар пришёлся в бок — Гилен услышал, как ребро треснуло. Второй — в живот, и мир на миг провалился во тьму. Он отлетел к борту, кровь хлынула изо рта. "Так... смерть?" — мелькнуло, но тут же сменилось ледяным расчётом. "Нет. Он слеп. Бьёт без мысли".
Близнец ревел, слюна летела изо рта. Он занёс кулак для последнего удара — такого, что мог раздавить череп как скорлупу.
Капитан Мейер, словно из ниоткуда, влетел между ними, его кожаный сапог со всей силы врезался в колено близнеца. Тот рухнул, как подрубленный, а зелёные строки кода в его глазах резко погасли.
— ХВАТИТ! — проревел Мейер, хватая близнеца за ворот. — Ты что, убить его решил, отродье пьяного алхимика? Потеряешь контроль ещё раз, и я привяжу тебя к рее, и пусть гарпии используют тебя как точилку для когтей!
Тот заморгал, тупо озираясь, словно проснулся от кошмара.
Гилен, опираясь на борт, медленно сполз на палубу. Всё тело горело, руки дрожали так, что он не мог даже сжать кулак. "Это... недопустимо. Это тело — слабое звено. Нужно исправлять. Быстро".
Сайлос, до этого молча наблюдавший, закрыл блокнот и произнёс сухо:
— Любопытно. Выжил. Мои поздравления, Гилен.
Капитан Мейер оскалился, но в его единственном глазе читалось что-то вроде уважения.
— Ладно, Рубиновый... Ты ещё пожалеешь, что согласился на нашу сделку.
Гилен не ответил. Он просто смотрел на свои дрожащие руки и думал о том, что в следующий раз поражение будет последним.
