Всем привет!

Сегодняшняя книга, сказать честно, не совсем даже художественная, но там такие истории встречаются, что историческим это произведение тоже не назвать. Да и к тому же днём  с фонарём не сыщешь чего-то про франков и вестготов VI-VIII веков, а мне позарез надо было о них что-то найти, потому что я жажду поведать и об этом. Так что я не удержалась и решила прочитать то, что нашла. И, прежде чем поделюсь тем, что там вычитала, как обычно историческая часть, которую читать не обязательно, особенно сегодня, но я постараюсь в ней сказать то, чего нет в самой книге.

По сути, сегодняшний пост будет логическим продолжением предыдущего, потому что истории франков и вестготов в обозначенный период тесно пересекались. Вот, например, королева Брунгильда, сама вестготка по происхождению, решила обзавестись союзниками на родине и для этого прибегла к старому проверенному методу – брачному союзу. Да не она одна.

Отец её, Атанагильд (551-567), был первым за долгое время вестготским королем умершим своей смертью. Но сыновей, которые смогли бы занять его место, у него не оказалось, и после его кончины вестготы принялись за своё самое любимое занятие – дележку власти, и 5 месяцев за этим делом провели вообще без правителя, прежде чем Лиува I (568-571/572) из Септимании оказался провозглашён королем при поддержке своего брата, Леовигильда.

Причём сам Лиува в Испанию не поехал, а поставил там всем рулить брата. Есть мнение, что его здоровьичко тогда уже оставляло желать лучшего. Как бы то ни было, спустя всего 3-4 года он тоже почил, и его место занял Леовигильд (571/572-586), который, дабы упрочить своё положение, тоже прибег к старому доброму способу и женился на вдове Атанагильда (она же мать Брунгильды) – Гоисвинте, которой при самом оптимистичном раскладе тогда уже был добрый сорокет. Ну, власть – дело такое, надо – и на бабушке женишься. Некоторые так и делали.

К слову, для самого Леовигильда это тоже был второй брак, а от первого он имел двух сыновей – Герменегильда и Реккареда. Вот первого-то и решил новый король женить на дочери Сигиберта и Брунгильды по имени Ингунда, чтоб хотя бы на франков не отвлекаться. И…знатно просчитался. Потому что этим браком только ещё больше дестабилизировал обстановку.

А прикол был вот в чём. Вестготы оставались арианами, в то время как и франки, и свевы в правление их короля Теодемира (561/566-570) были уже последователями никейства. Сама по себе уже не очень приятная ситуация. А тут ещё и Ингунда в своём юном возрасте оказалась той ещё рьяной католичкой и в «арианскую ересь» переходить наотрез отказалась, даже несмотря на то, что огребла за это башмаками по всем местам от собственной бабки – Гоисвинты. Ну или точнее огребла она будто бы за то, что мало того, что сама не вернулась к вере матери, так и супруга своего попыталась переманить на свою светлую сторону, причем в конце концов, ей это удалось. Какими уж печеньками она это сделала, не ясно, но Герменегильд стал никейцем, поднял восстание, потерпел поражение и спустя время сложил голову…точнее ему её сняли. Короче вот так он и стал святым мучеником. Жена его пережила ненадолго, но канонизации, походу, не удостоилась. Интересно, почему.

Однако самая большая ирония тут в том, что корона вестготов после этого, когда умер Леовигильд, досталась его младшему сыну, известному под именем Реккареда I (586-601), а тот…Мало того, что сам стал первым вестготским королём-никейцем, так ещё и за поданных своих принялся. Так что довольно скоро Вестготское королевство тоже стало ортодоксально-христианским. Кстати, ещё Реккареду хотели втюхать в качестве жены свою дочь Ригунту незабвенные Хильперик и Фредегонда. Да-да, ту самую, которой мамаша будто бы в порыве гнева чуть голову сундуком не оттяпала. И да, нетрудно догадаться, что после того, как Хильперика внезапно убили в 584-м, брак этот не состоялся, и девица с позором и ограбленная своими же вернулась домой. Дальнейшая её судьба неизвестна, а Реккаред вскоре женился на некой Баддо.

Возможно, именно она стала матерью его сыновей – Лиувы II (601-603), павшего по старой вестготской привычке от рук заговорщика-узурпатора Виттериха (603-610), и Сисебута (612-621), ставшего королем после убийства Виттериха и смерти предположительно свергшего его Гундемара (610-612). Впрочем, о происхождении Сисебута наверняка ничего не ясно, есть версия, что он был сыном Реккареда от его второй жены, Хлодозинды (младшей дочери Брунгильды и Сигиберта) или вообще зятем.

Кстати, о печально известной Брунгильде. Она кое-как устроила своих дочерей за границей франкских земель, а вот сыну, ставшему после убийства Сигиберта I (561-575) королём Австразии Хильдебертом II (575-595/596), пришлось расхлёбывать кашку, что его родители заварили и противостоять сначала дяде Хильперику, а потом его единственному оставшемуся в живых сыну – Хлотарю II (584-629), и его генералам. Примечательно тут то, что другой брат его отца, король Гунтрамн (561-592), из-за эпидемий лишился сыновей (577) и жены (580), и, будучи уже немолодым, сделал своим наследником именно Хильдеберта, так что в 592-м году земли Меровингов были поделены на две части двумя кузенами. И это было противостояние не на жизнь, а на смерть. Просто Хильдеберт об этом ещё не знал и умер вовсе не в бою, а то ли от того, что сам чем-то потравился, то ли от того, что его траванули другие. Обвиняли даже его мать.

Интересно тут то, что мотивы у Брунгильды якобы были – она теряла влияние на сына и на положение дел в Австразии, да и семейные их отношения, кажется, похолодели. У Хильдеберта от двух разных женщин остались два малолетних сына – Теодеберт II (596-612) и Теодорих II (596-613), и вот от их-то имен, т.к. отцовские владение были меж ними разделены (первому досталась Австразия, второму Бургундия), Брунгильда вроде как и правила, пока юные короли не выросли…и не устроили тупейшую междуусобицу. В результате Теодеберт был насильно пострижен в монахи, а потом предположительно умер, а его малолетний сын нещадно и жестоко убит. И, самое главное, это конкретно ослабило силы Австразии.

Так что, когда в следующем 613-м году Теодорих отправился в поход против Хлотаря II, пообещав тому навалять по первое число, а сам по пути на остановке в Меце помер от дизентерии, Хлотарю особо ничего не помешало прийти и забрать его земли. Ну и, конечно, он не отказал себе в удовольствии расправиться как с двумя сыновьями обидчика (ещё один бежал, а самый младший был крестником Хлодвига, и потому ему сохранили жизнь), включая малолетнего Сигиберта II, так и с ненавистной Брунгильдой, которую обвинили во всех грехах, мол, развязала междуусобицу из-за какой-то там своей невинно убиенной сестры и погубила аж десять франкских королей. Старушку-королеву даже её возраст не спас – её будто бы привязали к хвосту дикой лошади и пустили так в её последний путь. Ну, франки той эпохи вообще были мастерами по части расправ.

В общем, после этого именно Хлотарь II стал единственным и неповторимым королём всего Франкского королевства до самой своей смерти (после королевство было разделено между двумя его сыновьями от разных жён – Дагобертом I (629-639) и Харибертом II (629-632)). Уж Хлотарь быстро порядок навёл, и внутри, и с соседями – предположительно именно его дочь от первой жены, Эмма, стала женой Эдбальда Кентского (по другой, то была дочь Теодеберта II), а вторую жену Теодориха II, Эрменбергу, дочь узурпатора Виттериха, он, хорошенько обобрав (хорошо, что хоть не отодрав, хотя откуда мне знать...), отправил обратно в Испанию. Вряд ли ей там, конечно, были рады, потому что там уже правил Сисебут. Вот к нему и вернемся.

В отличие от предшественников у власти он продержался довольно долго и даже, походу, умер своей смертью, успешно повоевав с астурами и византийцами, построив церковь св. Леокардия в Толедо (где потом устраивали церковные соборы), вдоволь подоматывавшись до местных евреев, создав некоторое количество сочинений и стихов и оставив после себя двух детей – сына, будущего короля Реккареда II (пр. 621), печально известного своим коротким правлением, и дочь, Теодору, по некоторым данным ставшую королевой после смерти брата в результате брака со Свинтилой (621-631). По другим данным Свинтила был младшим сыном Реккареда и Баддо.

Свинтила успешно продолжал воевать с византийцами и делал дорогие подарки церкви, и вообще весь из себя был примерный христианин (ну, правда, при этом ограничивал права самих церковников и знати, но это другое). Короче король с таким именем просто не мог закончить иначе своё правление – в 631-м году Сисенанд (631-636) мало того, что устроил заговор, ещё и франков призвал на помощь, пообещав Дагоберту I драгоценную реликвию – золотое блюдо, подаренное римским полководцем Аэцием королю Торисмонду за помощь в борьбе с гуннами. В итоге выкусили все, кроме самого Сисенанда – Свинтила свинтил…точнее был свергнут и отправлен в ссылку, где вскоре и умер, а Дагоберту вместо блюда прислали компенсацию в размере 200к солидов. Сумма огромная по тем временам, но что-то мне подсказывает, что франкский король остался не вполне доволен.

Не все были согласны с тем, что королём стал Сисенанд, но это не помешало ему пять лет проправить, активно угнетая евреев и им сочувствующих, и, похоже, даже умереть своей смертью. Занявшему его место Хинтиле (он же Чинтила, 646-639), созвавшему аж два Толедских собора, тоже в этом плане повезло, а вот его сыну по имени Тульга (639-642) той же судьбы, походу, не досталось. Он был слишком молод, когда стал королём, и тогда вестготы снова принялись за старое – в итоге Тульга был свергнут восставшим Хиндасвинтом и, по сообщениям средневековых хронистов, насильно пострижен в монахи (любимая практика их соседей франков, кстати).

Хиндасвинт (642-653) проправил около одиннадцати лет, успел и Седьмой Толедский собор созвать в 646-м году, и всю юридическую систему реорганизовать, и просвещением позаниматься, и якобы византийскому беженцу по имени Ардабаст отдать в жёны свою племянницу (которые потом стали родителями короля Эрвига), и собственных двоих сыновей предположительно от королевы Рекиберги вырастить, старший из коих,  Реккесвинт (649/653-672), стал сначала его соправителем, а потом благополучно сделался новым вестготским королём после смерти родителя, потому что тот мирно умер собственной смертью. Как Хиндасвинту удалось добиться всех этих мира и благодати? Об этом кое-что фееричное рассказывается в той самой сегодняшней книге

«Хроники длинноволосых королей»

Время действия: V-VII-й века

Место действия: королевства франков, Бургундия, Вестготское королевство, Остготское королевство, Лангобардское королевство, королевство вандалов и аланов, королевства пиктов и ирландцев, Византия (современные Франция, Германия, Италия, Испания, Ирландия, Великобритания, Турция).

Интересное из истории создания:

Эта книга является, по сути, антологией работ средневековых хронистов, составленная Н. Гореловым. Он же сделал перевод с латыни – именно этот язык тогда был языком образованных людей Европы.

В данном собрании представлены фрагменты «Хроник Фредегара», «Книги истории франков», «Истории франков» Г. Турского, «История лангобардов» и «Римская история» П. Дьякона, «История готов, вандалов и свевов»  И. Севильского, «Марбухские анналы» и другие источники, причем их авторы жили в описанные времена или вскоре после них. Например, Фредегар, полулегендарный франкский хронист, умер предположительно ок. 660-го года, а Григорий Турский, на которого он ссылался – в 593-м или 594-м, и с 573-го года являлся епископом Турским.

Но, если бы это была чистая и в полном смысле историческая книга, я бы её в свою подборку не включила. А так она не только увлекательно рассказывает о реальных исторических событиях во многих уголках тогдашней Европы, в том числе о Франкском королевстве вплоть до пресечения династии Меровингов и о Вестготском королевстве до времен Реккесвинта, но и приправляет всё это откровенно мифологическими историями и легендарными вставками, некоторые из которых (вроде представленной ниже) читать вполне получается как художку, что я и делала.

«Хроники длинноволосых королей» были изданы в 2006-м году и отсылают к обычаю франков и вестготов, предписывающему носить длинные волосы представителям королевского дома.

О чём:

Начинается всё с перечисления положительных и отрицательных черт, свойственных тем или иным народам и племенам по мнению Исидора Севильского (р. между 560 и 570-636), что уже местами было угарно, а потом идёт рассказ об истории франков, и для тех, кто читал прошлый пост о войнах между мужьями королев Фредегонды и Брунгильды, у меня есть хорошая новость: чем всё кончилось, и что было дальше, рассказывается тут со всеми подробностями.

В том же духе дальше идут истории и о других народах. Начинаются они все от древних времен, и, если верить средневековым хронистам, то почти половина народов Европы пошла от скифов, а другая – от троянцев, а все прочие – от кого-нибудь ещё, менее крутого и легендарного. И заканчиваются эти повествования в раннесредневековые времена, причем в разных веках. Короче о чём там, я всё равно расскажу недостаточно хорошо, так что лучше прочитать самим.

Отрывки:

«Гунтрамн был королем миролюбивым и наделенным всеми добродетелями. Следует поведать здесь об одной удивительной истории, с ним происшедшей, в особенности потому, что я не смог ее обнаружить в книгах франков. Когда он однажды отправился в лес на охоту и, как тому и следует быть, его спутники разъехались кто куда, король остался в компании самого преданного из своих слуг. Тут короля сморил глубокий сон, он опустил голову слуге на колени и так заснул. И вот из его рта выполз мелкий зверек — какое-то пресмыкающееся — и принялся метаться вдоль берега прозрачного ручейка, что тек поблизости. Слуга, на чьих коленях спал король, достал свой широкий меч из ножен и положил поперек этого ручейка; пресмыкающееся вскочило на меч, и перебралось на другой берег, и спряталось в нору, прошло какое-то время, оно появилось вновь, возвратилось по мечу и снова юркнуло в рот к Гунтрамну. После этого Гунтрамн проснулся и рассказал, что во сне ему явилось чудесное видение. По его словам, он видел, как перешел по железному мосту какую-то реку, спустился в пещеру, расположенную под горой, где было огромное множество золота. Тот же, на коленях которого покоилась королевская голова во время сна, в свою очередь рассказал обо всем, что видел. Что дальше? В этом месте стали копать и обнаружили невиданные сокровища, которые были там спрятаны древними. Из этого золота король впоследствии сделал огромную тяжелую чашу и, украсив ее многочисленными драгоценными камнями, собрался отправить ее ко Гробу Господню в Иерусалим. Однако это ему не удалось, и тогда он приказал поставить ее на гробницу блаженного мученика Марцелла, находившуюся в городе Шалоне, где была столица его королевства. Там она находится и по сей день. И с нею не сравнится ни одна вещь, которая когда-либо была выполнена из золота…»

(«Сон короля Гунтрамна» из «Истории лангобардов» Павла Дьякона)

«…Король Австразии Хильдеберт, сын короля Сигиберта и племянник Хильперика, узнав о смерти дяди и злодеянии королевы Фредегонды, собрал войско. После смерти Гунтрамна, его второго дяди, он присоединил к своим владениям королевство Бургундию. Жители Бургундии и Австразии, равно как и верхние франки, собравшись в большое войско, выступили из Шампани, вторглись в пределы Суасона и опустошили их. Узнав об этом, Фредегонда вместе с Ландериком и другими герцогами франков собрала войско. Прибыв на виллу Берньи, она преподнесла франкам многочисленные подарки, убеждая их сражаться против своих врагов. Когда же ей стало известно, сколь велико австразийское войско, то, созвав франков, которые были с нею, она дала им такой совет: «Ночью мы зажжем фонари и нападем на них. Те, кто будет идти впереди войска, должны нести в руках лесные ветки, а на шеи лошадей надо подвязать колокольчики, чтобы, узнав о нашем приближении, стража не разбудила войско». Этот совет был принят. И франки условились о дне, когда они должны собраться для сражения в месте под названием Друази в округе Суасона. Фредегонда [приказала всем] встать ночью, вооружиться, нарубить лесных веток и приготовить все остальное, как о том Сказано выше, и, взяв малолетнего короля Хлотаря на руки, отправилась вместе с войском к Друази.

Когда же дозорные австразийского войска увидели лесные ветки, под прикрытием которых, словно поток, надвигалось войско франков, и услышали с заставы звон колокольчиков, то сказал один воин другому: «Разве вчера это место не было равниной? Откуда же здесь мог взяться лес?» Его сотоварищ засмеялся и ответил так: «Наверняка мы были пьяны, вот и не заметили. Разве ты не слышишь, как звенят колокольчики на шеях наших лошадей, пасущихся возле леса?» На том они и порешили. Когда же заря дала начало дню, франки вместе с Фредегондой и малолетним Хлотарем обрушились под звуки труб на австразийцев и бургундов, уничтожили неисчислимое множество воинов, превратив великое войско в малое. Гундовальд и Винтрио, обратившись в бегство, смогли спастись. Ландерик пустился за Винтрио в погоню, но того спасла быстрая лошадь. Фредегонда вместе с оставшимся у нее войском подошла к Реймсу, разорила и захватила Шампань, а затем вместе с великой добычей и награбленным добром возвратилась в Суасон…»

(«Оживший лес Фредегонды» из «Книги истории франков»)

«…После смерти милостивейшего короля Сисебута Свинтила правил королевством почти год, но поскольку Свинтила был весьма жесток со своими, то заслужил ненависть знати всего королевства. И вот по решению прочих Сисенанд, один из влиятельных людей, отправился к Дагоберту просить у него войско, чтобы сместить Свинтилу. В качестве благодарности за эту услугу он пообещал отдать Дагоберту одно из готских сокровищ — прославленное золотое блюдо весом в пятьсот фунтов, которое получил король Торисмод от патриция Аэция. Услышав об этом, Дагоберт, движимый жадностью, приказал собрать на помощь Сисенанду войско со всей Бургундии. Когда в Испании стало известно, что войско франков направляется Сисенанду на помощь, все готское войско покорилось новому королю. Абундатий и Венеранд вместе с тулузским войском достигли Сарагосы, где встретились с Сисенандом, и там готы со всего испанского королевства провозгласили его королем. Абундатий и Венеранд вместе с тулузским войском получили подарки и возвратились домой. Дагоберт же послал к Сисенанду послов, герцога Амальгария и Венеранда, требуя обещанное блюдо. Хотя Сисенанд отдал его посольству, однако его отняли силой и не позволили увезти из готских владений. Впоследствии, обменявшись посольствами, Дагоберт получил от Сисенанда в качестве компенсации двести тысяч солидов. Вскоре после Дагоберта почил и Чинтила, король Испании, унаследовавший королевство от Сисенанда. Его малолетний сын по имени Тульга был поставлен испанцами королем по просьбе отца. [Однако] готы не привержены миру, когда над ними нет твердой десницы.

   И вот, пока король был еще в юношеском возрасте, всю Испанию охватило повреждение нравов, ставшее причиной всевозможного неповиновения. Наконец один из людей, обладавших влиянием, по имени Хиндасвинт, при готских сенаторах и большом стечении народа был провозглашен королем Испании. Он сместил Тульгу и постриг его в монахи. Когда его власть утвердилась над всем испанским королевством, он, зная «готскую болезнь» (смещать королей с трона — он и сам часто принимал в этом участие), приказал одного за другим убить всех, кто только был явно замешан в череде заговоров против королей. Другие же были приговорены к изгнанию, а их жен и дочерей вместе с имуществом он отдал своим сторонникам. Утверждают, что, дабы покончить с заговорами, пришлось убить двести наиболее влиятельных готов, из менее знатных он приказал истребить пятьсот. И до тех пор пока Хиндасвинт не почувствовал, что сия «готская болезнь» истреблена с корнем, он продолжал уничтожать тех, на кого падало подозрение. Готы же, покоренные Хиндасвинтом, никогда не осмеливались составить против него заговор, как они делали это раньше против других королей. Хиндасвинт, будучи стар, поставил своего сына Реккасвинта правителем всего королевства Испании. Хиндасвинт совершил покаяние, раздал большую милостыню из своих собственных средств и умер в глубокой старости, — как утверждают, девяноста лет от роду…»

(«Истребление готской болезни» из «Хроники Фредегара»)

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Вообще я подобралась к этой книге с большой настороженностью, опасаясь в самом деле найти там скучную историческую хронику. Но…это же средневековые хронисты, ёлы-палы, с ними скучно не бывает) Они вам всю подноготную выложат и всё грязное бельё предков и современников перетрясут. Вот и в данном случае авторы оригиналов явно в своих оценках не стеснялись. При этом мне понравилось, как один из хронистов писал, мол, а вот тут я не уверен, врать не буду) Сразу видно – надёжный источник. Но особой объективности у них всё равно не было. Так я в недоумение пришла, обнаружив, что королеву Брунгильду преподносят как всамделишную сеятельницу распрей, угнетательнице св. Колумбана и губительницу королей, а о её сопернице повествуют даже с неким придыханием. Ну вот серьёзно?

Кстати, о Фредегонде с её ожившим лесом. Якобы эпизод с ним повлиял как на творчество Шекспира (что отразилось в «Макбете»), так и на творчество Толкина (будто бы этим он вдохновлялся, создавая энтов, в чём лично я сильно сомневаюсь). Что ни говори, а образ в самом деле примечательный, и вычитала эту историю я вот только тут, а до того вообще понятия не имела, что ещё за лес такой. Да и в принципе в этих текстах много любопытных подробностей.

В общем, книга эта, вероятно, не всем зайдёт, хотя я видела на неё немало и хвалебных отзывов на разных площадках, но я всё же думаю, что она заслуживает прочтения.

Список прошлых постов искать тут:

История нашего мира в художественной литературе. Полный список постов со ссылками

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 2. «Меровинги. Король Австразии»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 3. «Баллада о Хуа Мулань»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 4. «Борьба за Рим»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5. «Меч на закате»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.1 «Туманы Авалона»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6. «Сага о Хрольфе Краки»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 6.1. «Беовульф»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 5.2. «Тристан и Изольда»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7. «Юстиниан»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 7.1 «Князь Велизарий»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 8. «Империи шёлка»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 9. «Сказание об Ануширване» и «Шахнаме»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 10. «Розамунда, королева ломбардов»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 11. «Рассветный ветер»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 12. «Дурак Ондаль и принцесса Пхёнган»

История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 13. «Вуали Фредегонды» и «Слёзы Брунгильды»

Жила была на свете одна немецкая аристократка Гертруда. Как то она приглянулась сыну короля Германии Фридриху IV, недолго думая сыграли свадьбу, аристократка стала целой герцогиней Швабии. Но буквально на следующий год в 1167 году муж её заболел малярией да и умер.
Ну а что девке горевать в свои 13 лет и уже через 4 года обручилась с датским принцем Кнудом, а ещё через 6 лет вышла за него замуж. А ещё через 5 лет в свои 28 лет стала целой королевой Дании.
Вот только детей у них не было, так как королева внезапно решила хранить "целомудрие" во втором браке. Ну а муж что, решил её в этом поддержать и тоже как писал Арнольд Любекский, стал "самым целомудренным человеком, который жил в целомудрии со своей целомудренной женой".
В общем наследников престола так никто и не дождался.

В огромной стране, что у края Земли,

Жили и были одни короли.

Король туалетов, фекалий и мух,

Король, бесконечно теряющий слуг,

Король лобызаний и моря большего,

Король мармелада и моря другого,

Король деревяшек, железок и свалки,

Король, чью жену не представить без скалки,

Король осьминогов, слонов и горилл,

Собачий король и король крокодил,

Король одеяний и пляжных трусов,

Король сновидений и в марте котов.

Так каждый король за своё был в ответе,

Понять лишь не мог, что же делают эти,

Иные, что тоже звались королями,

И так же пустыми плевались словами,

И тоже всё знали, да, жаль, не умели,

И были беспомощны в простеньком деле.

Но их королевство цвело и росло

(Так сами они говорят всем на зло)

А кто же трудился, раз все короли

И струйкой в горшок бы попасть не смогли?

Да, жил в королевстве мужчина один,

Силён, словно лошадь, и в рост исполин,

Не ел ничего и не требовал пить,

Ему бы работы, да простенько жить,

У всех королей исполнял он приказы,

И безотлагательно, совестно, сразу.

Но все короли надуваясь шипели:

«Не сведущ ты в нашем особенном деле,

И толк от тебя год из году худой,

Ох, дать бы тебе, да по шее рукой!»

И тут же мужик, королям повинуясь,

Себя бьёт бичом, от мучения щурясь.

Но эта картина наскучила сразу

И королю ворожеего сглаза,

И королю петухов и компота,

И королю, что невест знал без счёта,

И паре тысяч других королей,

А также их жёнам и кучке детей.

Тогда короли уж совсем обозлились,

Со злобою вмиг на мужчину свалились,

И дали ему королевский указ:

«Сойди ка, мужик, ты долой с наших глаз,

А что бы тебя мы и впредь не видали,

Ты тыкву свою кинь в далёкие дали,

Ведь рожа твоя нас уже обуяла,

А мимика губ так и вовсе достала,

Давай ка, скорее, берись за приказ,

Топор наточи ка, и казнь на показ.»

«Вы что же сдурели!» - подумал мужик,

Но суд их ему прямо в сердце проник.

Не выдержав этих крамольных речей,

Он хвать за котомку и прочь поскорей.

А короли целый день ликовали,

Всю пищу в округе они по сжирали,

Всё выпили пиво и красно вино,

На утро же понято было одно,

Что кто управляет, тот всем и владеет,

Однако, корить за работу не смеет,

И все короли в руки головы взяв,

Бегут рты раззявив: «Спаситель, оставь!»

Но тот человек уж ушёл далеко,

А главам остался в правлении никто,

И этот никто привёл голод с чумой,

И всех королей с государства долой.

Так каждый пусть хоть сотней дел управляет,

Пустое оно, раз людей он не знает.

На остановке общественного транспорта в Иркутске появились новые сиденья, которые выглядят как королевские троны. Несмотря на яркий дизайн павильона, россияне пожаловались на его неудобство. Об этом сообщают «Вести-Иркутск».

Ремонт провели в микрорайоне Ново-Ленино на остановке «Школьная». Там установили сиденья красного оттенка с высокой спинкой и изголовьем, цвет которого имитирует позолоту. Представители местной администрации рассказали, что идея необычного декора принадлежит компании, которая проводила работы. В ближайшее время постройку украсят световыми вывесками.

Дизайн остановки получил неоднозначную оценку среди горожан. Некоторые из них похвалили идею и посчитали ее неординарной. Однако другие назвали внешний вид павильона «нерусским» и отметили, что троны расположили слишком высоко, из-за чего на них стало неудобно садиться. По словам местных жителей, строителям нужно было обратить внимание не только на эстетическую составляющую, но и на функциональную.

В сентябре 2020 года новая остановка общественного транспорта, установленная недалеко от Тюмени, поразила россиян. По планам, на работы должны были потратить три миллиона рублей, а сооружение обещали сделать шикарным. В итоге павильон построили из обычного профнастила зеленого цвета, а внутри него закрепили деревянную скамейку.

https://lenta.ru/news/2021/01/27/tron/

Взято у https://besshardwick.livejournal.com/

Все (или почти все) любят писателя Мориса Дрюона. А раз любят, значит, помнят, что в романе «Железный король» есть такой персонаж - Гийом де Ногарэ, советник и хранитель печати французского короля Филиппа IV, прозванного за заслуги перед отечеством Красивым. И вот этот самый Ногарэ так усердно служил королю на пути укрепления королевской власти и разностороннего развития страны, что враги прогресса не выдержали и решили его отравить: подмешали ему какой-то дряни в свечу. А Ногарэ имел привычку работать ночами напролет и, следовательно, расходовать много свечей, сжигая их до конца, а не то, что на прикроватную тумбочку поставить и через три минуты задуть. Вот и надышался в короткий срок отравленной гадостью - не откачали. Товарищи! Соблюдайте режим труда и отдыха! Будете работать, как Ногарэ, - тоже свалитесь, даже без всякой дополнительно отравы. Не упрощайте врагам жизнь.

Так вот, пока советник короля в мучениях умирал, ему в кошмарах являлись люди, которых он либо убил, либо как-то тяжко обидел. И все эти люди предъявляли ему справедливые претензии, всем своим видом намекая, что умри он только - они до него доберутся. Одним из таких беспокойных посетителей был папа - не его, а римский.

«И из самой густой тьмы возникла крупная фигура папы Бонифация VIII, заполнив то необъятное пространство, которым стал сам Ногарэ, вмещавший в себя горы и долы, где шествовали на Страшный суд несметные толпы.

– Сын катаров!

И голос Бонифация VIII вызвал в памяти Ногарэ самую страшную страницу его жизни. Он увидел себя ослепительно ярким сентябрьским днем, какими так богата Италия, во главе шестисот всадников и тысячи ратников поднимающимся к скале Ананьи. Чиарра Колонна, заклятый враг Бонифация, тот, что предпочел участь раба и три долгих года, закованный в цепи, на галере неверных скитался по чужеземным морям, лишь бы его не опознали, лишь бы не попасть в руки папы, – этот Чиарра Колонна скакал с ним бок о бок. Тьерри д'Ирсон тоже участвовал в походе. Маленький город открыл перед пришельцами ворота; дворец Гаэтани был захвачен в мгновение ока, и, пройдя через собор, нападающие ворвались в священные папские палаты. В просторной зале не было ни души, только сам папа, восьмидесятишестилетний старец с тиарой на голове, подняв крест, смотрел, как приближается к нему вооруженная орда. И на требования отречься от папского престола отвечал: «Вот вам выя моя, вот голова, пусть я умру, но умру папой». Чиарра Колонна ударил его по лицу рукой в железной перчатке.

– Я не позволил его убить! – кричал Ногарэ из той бездны, что зовется агонией.

Город был отдан на поток и разграбление. А еще через день жители переметнулись во вражеский лагерь, напали на французские войска и ранили Ногарэ; он вынужден был бежать. Но все же он достиг цели. Разум старика не устоял перед страхом, гневом и тяжкими оскорблениями. Когда Бонифация освободили, он плакал, как дитя. Его перевезли в Рим, где он впал в буйное помешательство, поносил всех, кто к нему приближался, отказывался принимать пищу и на четвереньках, как зверь, передвигался по комнате, охраняемой надежной стражей. А еще через месяц французский король мог торжествовать – папа скончался, прокляв и отвергнув в припадке бешенства святые дары, которые принесли умирающему».

А.де Невиль. Чиарра Колонна дает пощечину Бонифацию VIII

Ага, зашибись, как хорошо жизнь прошла, есть что вспомнить: глубокого пенсионера железной перчаткой по лицу - так вообще-то и шею свернуть можно. В чем там душа у того папы держалась и как в таких военно-полевых условиях он умудрился до указанного возраста (87 лет) дожить, вообще непонятно. А тут еще эти отморозки из заплеванной подворотни: назовем так обоих, поскольку пощечину инкриминировали также Ногарэ, не только Колонне. Правда, нудные хронисты, а за ними и историки, не желающие расцветить историческую действительность элементами кровавой драмы, утверждают, что никакой пощечины не было. Просто ворвались в царское помещение и в малоцензурных выражениях попросили добровольно освободить кресло для более достойного кандидата. Но и это была с их стороны уж очень большая наглость: папа все-таки. Глава христианского мира, духовный лидер, так сказать. Довели старичка. Кстати, не был Бонифаций таким уж пожилым: ему и семидесяти лет не исполнилось. А все равно не выдержал потрясений и вскоре после освобождения скончался. Ну вот разве можно так с понтификами поступать?

Надо сказать, что в жизни Бонифация VIII было мало событий, которые могли бы характеризовать его как нежную фиалку и невинную ромашку полевую. Вел он дела жестко и от принципов своих не отступал. С энтузиазмом утверждал главенство церкви в делах светских и свое несомненное право с полным основанием влезать туда, куда не просят. И влезал. И совершенно закономерно, что его интересы в один прекрасный момент пересеклись с интересами такого же упертого гражданина. Гражданин этот, уже упомянутый выше под именем Филипп Красивый, работал королем Франции и наивно полагал, что он в своей стране хозяин. Папа же пытался эти вредные иллюзии развеять и донести до царственного выскочки информацию, что хозяин во Франции, как и везде, на самом деле именно он, папа. С хрена ли? - вежливо осведомлялся при случае Филипп. Папа отвечал буллами, где что-нибудь или кого-нибудь запрещал, ограничивал, отлучал. Так и развлекались.

Началось все, как обычно, с бабла денег. Франция и Англия воевали за тяжелое наследие Алиеноры Аквитанской - герцогство Гиень. На войну, как водится, нужны деньги, и Филипп Красивый довольно успешно пополнял казну, взимая налог с духовенства. Бонифаций, усмотрев в этом попрание прав церкви и лично дорогого товарища папы римского, запретил духовенству платить этим рэкетирам-мирянам, а мирянам - взимать любые платежи с духовенства без прямого разрешения римской курии. А кто не подчинится, отключим газ отлучим от церкви. Филипп, ясное дело, возмутился, а подданные в едином порыве его поддержали. Они и так уже нехорошо в сторону церковников посматривали: дерут, понимаешь, с трудящихся три шкуры, а как скидываться на банкет войну, так они кошелек дома забыли и вообще не обязаны, потому что особенные.

Чувствуя поддержку населения, Филипп запретил вывоз золота и серебра из страны. Папа на этом терял значительную часть дохода, а как такое выдержать официальному бессребренику, для которого главная забота - душа? Вот именно, никак. А тут король еще своих легистов на него натравил. Это были юристы такие, но не те, которые, четыре года проучившись, легальность от легитимности не отличают, а настоящие, законы знали. И начали они излагать свои прогрессивные идеи: дескать, але, папа, новые песни придумала жизнь! Государство развивается, советская светская власть крепнет и приобретает авторитет, французы - подданые короля, а твое место - возле алтаря, и лучше бы тебе ограничиться духовной сферой влияния. В общем, это наша корова, и мы ее доим.

Папа вынужден был пойти на попятную и примириться с Филиппом. Буллу свою отменил и даже подкатил с предложением: а давай твоего дедушку, Людовика IX, канонизируем. А что, хороший был дедушка: в крестовые походы ходил, с неверными воевал (ну уж как мог, он старался), под дубом, опять же, сидел, жалобы посетителей там разбирал на управляющую компанию и грубость участкового терапевта, с 8 до 5 без перерыва на обед - ну реально святой! А что дедушка с Римом тоже некоторые разногласия имел, это мы из его резюме вычеркнем. С тех пор дедушка и стал известен широкой общественности как Людовик Святой.

Но конфликт, конечно же, на том исчерпан не был. Папа немного погодя издал очередную буллу, в которой утверждал, что он самый главный. Король, говорят, сжег эту буллу в Соборе Парижской богоматери. Ну никакого понятия о пожарной безопасности. Осторожнее надо в том соборе, недавние события это убедительно доказали.

А тут еще епископ Памье в качестве папского легата во Францию прибыл, да как-то неаккуратно себя повел. Настолько неаккуратно, что его арестовали и обвинили: в предательстве, в симонии, в богохульстве, в ереси, в блуде, в колдовстве, в убийстве Кеннеди, в краже сырников со сковородки, в превышении скоростного режима на объездной. Слуг пытали, имущество конфисковали, все дела.

Папа, конечно, закричал королю, что это не его юрисдикция, и вызвал его на ковер церковный Собор. Филипп приехать отказался, а вместо этого созвал первые Генеральные штаты и спросил у депутатов их мнение об этом алчном, скандальном и неприятном понтифике. Мнение было отрицательным. Даже духовные лица отправили папе коллективное письмо с просьбой разрешить им не посещать Собор, а то далеко и дорого, а толку чуть. Папа заявил, что явка на родительское собрание Собор строго обязательна, но они все равно не поехали, потому что король запретил.

И напрасно - хоть поржали бы. Потому что папа для этого собора подготовил совершенно бомбическую буллу, Unam Sanctam называлась. С помощью которой предельно ясно продемонстрировал, что вся эта новомодная фигня с автономией светской власти и государственным суверенитетом ему до лампочки. Тут надо сказать, что еще в тринадцатом веке папу римского переквалифицировали из викария (то есть наместника) святого Петра в викария самого Христа. Повысили в должности. Вот Бонифаций от этой предпосылки и плясал. Христос это кто? Правильно, наш Господь. А господствует Он не только над духовным, но и над материальным миром. То есть вообще над всеми вашими паршивыми королевствами. А Христос сейчас где? На небе. А заместитель Его на земле в Его отсутствие кто? Я!!! И у меня есть два меча - духовный и светский. Духовным я могу сам махать, а светский вам, дуракам, то есть земным правителям вручил, полномочия делегировал. И вы за каждый свой чих должны передо мной отвечать. А то выговор и освобождение ваших подданных от всяких обязательств по отношению к вам. А спасетесь ли на небесах вы и ваши подданные - «от мене зависит». Так что не быкуйте тут, а быстренько целуйте мне ноги и просите благословения, пока я никого посохом не прибил.

Выразился предельно ясно. Церковь, надо сказать, никогда потом не рассматривала эту буллу как вот прямо обязывающую и связывающую всех и каждого. Дедушка старый, пишет себе статью «Как нам реорганизовать Рабкрин» буллу, ну и пусть пишет. Королю Филиппу принесли распечатку, он оторвался от соцсетей, где как раз ставил дизлайки тамплиерам, бегло прочитал и говорит: «Опять папа ересь какую-то несет!» «Точно! Ересь!» - подхватил один из его верных легистов Гийом де Ногарэ. - Филиппыч, ты гений!»

Созвать Собор и обвинить папу в ереси - это была шикарная идея. Правда, трудноисполнимая, потому что созывать Собор имел полномочия как раз понтифик, а он вряд ли будет столь любезен, что созовет церковников для собственного обвинения. Но лазейку нашли, так и сяк перекрутив разные церковные предписания. Да и сам Бонифаций когда-то неосторожно писал, что всякий, кто обвинен в ереси, должен считаться виновным, пока не оправдается перед компетентными товарищами. А если всякий - то почему не папа? Он что, особенный? На самом деле да, но кого это волновало.

В один прекрасный день Ногарэ поднялся на трибуну в Лувре и зачитал ходатайство королю о необходимости немедленно выступить против папы

"беззаконного, еретического, симонистского, закореневшего в своих преступлениях: его уста полны проклятий, его когти и клыки готовы проливать кровь; он терзает церкви, которые должен питать, и крадет имущество бедняков <...> он разжигает войну, он ненавидит мир, он — гнусность, предсказанная пророком Даниилом"

«Филиппыч, зацени: нормально, не перебор? - спросил Ногарэ короля . - Если я в Рим с такой презентацией поеду, ничего?» С трудом отогнав от себя навязчивый образ папы с окровавленными клыками, крадущегося в ночи за имуществом бедняков, несколько обалдевший король выступление одобрил и выписал командировочные удостоверения Ногарэ и его сопровождающим. Они и поехали. По дороге собирали всех недовольных политикой папы, вот, например, Колонну (которого на самом деле вроде звали простым именем Джакомо) встретили, с собой взяли. Добравшись до места назначения - то есть сначала до Рима, а потом до города Ананьи, где папа проводил отпуск - Ногарэ почувствовал себя неуютно: все-таки понтифик, большой авторитет в христианском мире, а ну как посохом промежду глаз звезданет анафеме предаст, с него станется…

Помогло то, что папа и в отпуске работал. Стало известно, что он готовит буллу об отлучении французского короля от церкви. Ногарэ представил себе, что с ним сделает король, если он вернется домой с такой бумажкой, зажмурился и ломанулся в папские апартаменты, имея за спиной 500-600 всадников и тысячу пехотинцев. Ну, и произошла вышеописанная сцена с не очень хорошими последствиями (для папы, а для французского короля как раз наоборот).

Смерть папы Бонифация (он тут себе вены перегрыз вместе с руками). Изображение из рукописи

Вот такая леденящая кровь история. А католическая церковь - они вообще-то молодцы. Так отстаивали свое первенство, аж гул на всю Европу стоял. И идеи Бонифация VIII находили понимание у церковников. Веку к шестнадцатому церковь вроде бы смягчилась: согласилась отдать Цезарю цезарево, формально признавала за королями владычество в сфере материальной, оставляя за собой - опять же формально - владычество в сфере духовной. И даже признавала в своих документах, что есть такие чисто технические сферы управления, куда она, церковь, ни при каких обстоятельствах вмешиваться не может. То есть вроде бы «я в твои мечты не лезу, и ты в мои не лезь». На деле же церковь оставляла именно за собой право определять какая сфера чисто техническая, а какая не чисто. Ну, грубо говоря, построить дорогу - техническая сфера? Ошибаетесь, уважаемый, это дело общественное вполне может касаться церкви. Богоугодное это дело или не очень зависит от того, сколько занести епископу местной епархии еще разобраться надо.

В общем, тот же рэкет и вымогательство, облеченные в более благопристойную форму. Это как братки 90-х поснимали малиновые пиджаки и толстые золотые цепи, бросили бегать по улице со стволами, переоделись в дорогие костюмы и засели в приличных офисах. А образ мышления остался тот же.

И земные правители отвечали симметрично: тут вам и вмешательство в выборы папы для проталкивания своих кандидатов, и угрозы, и насилие, и разграбление Рима, и все тридцать три удовольствия.

Так что все молодцы.