CreepyStory

Страшна в России старость. А одинокая старость вдвойне страшнее.
⠀
Моё столкновение с ужасными событиями, описанными ниже, случилось в начале года, когда я твёрдо решил добить нужную сумму денег на собственную квартиру. Начал работать удалённо, в свободные дни впахивал грузчиком на промзоне. Стал ужасным скрягой, трясся за каждую копейку, ел в забегаловках и точках быстрого питания, брал первое, мясо и побольше мучного, чтобы пополнить силы и не перегореть посреди рабочего дня.
⠀
До заветной цели оставалось около ста тысяч, когда я съехал из прекрасной съёмной двушки в трёшку в том же доме, но в соседнем подъезде. Правда снимал я не всю квартиру, а одну комнату, справа от ванной и туалета. Здесь я планировал остаться на пару месяцев и уже весной освоить собственную жилплощадь.
⠀
Хозяином квартиры был Толик — неприятный на вид худосочный дед с пухлыми губами и низким морщинистым лбом.
⠀
Свой рассказ я пишу, что называется, по горячим следам. В той панике, что властна надо мною сейчас, я могу упустить какую-нибудь мелочь или не сделать очевидного вывода, но мне действительно важно поделиться с вами той обидой и страхом, что меня переполняют.
⠀
Во избежание необоснованной критики хозяина моей комнаты расскажу о его личности. Толика действительно никто не любил. Хозяином он был отличным, однако соседом — ужасным. На своём веку, если верить сплетням, что я слышал, Толик сжил с десяток соседей сверху и трёх — снизу. Вывести из себя его могло что угодно, от частого топота и звуков телевизора до неприятного скрежета тела по кафельной ванной и, как он сам говорил, громкого кашля, который рвёт ему душу.
⠀
Соседей снизу он изводил сам, но делал это мастерски. Стоило люстре на потолке еле заметно дёрнуться от шагов наверху, как Толик подскакивал со своего продавленного дивана, вставал посреди комнаты и, раскачиваясь, как борец сумо, громко топал ногами до тех пор, пока снизу не начинали стучать по батарее. На любые выпады в свой адрес Толик спокойно отвечал, что всему виной не он, а его соседи сверху, обнаглевшие настолько, что своим топотом не дают жизни ни ему, ни людям, живущим ещё ниже.
⠀
Хозяйка двушки вообще шептала, что человек это страшный, связанный с нечистой силой и чёрным колдовством, однако я ей не поверил. Ко мне Толик относился хорошо. Не думаю, что дело в деньгах. Те крохи, что я платил ему за квартиру, мало кого могли задобрить. Скорее я заполнил небольшую часть той прожорливой пустоты, что уже несколько лет с аппетитом поедала старика изнутри.
⠀
Жены он лишился в начале девяностых, ушла от онкологии. Единственная дочь окончила институт и переехала куда-то на Урал. Вот и остался он в родных стенах совершенно один — без семьи и друзей. Как и любой одинокий человек Толик до смерти боялся вечеров, когда пустая квартира кажется особенно пугающей. Со мной же вечера стали весёлые. С удалённой работой я расправлялся по ночам, грузчиком трудился утром и днём, и к пяти часам обычно был полностью свободен. Мы сидели в его просторной гостиной, чаще играли в шахматы, реже — в карты. Толик, с виду такой чёрствый и противный, оказался весьма мягким и сентиментальным, к примеру третью комнату в квартире он держал закрытой, иногда убирался там и менял бельё на небольшой кровати. В этой комнате раньше жила его дочь, и Толик был свято уверен, что однажды она навестит старого отца и останется ночевать в своей родной комнатке. Однако дочь, как я позже выяснил через своего одноклассника, ныне служащего в МВД, скончалась от проблем с печенью ещё в нулевых.
⠀
Постепенно взгляд мой мылился, плохие поступки Толика будто проходили мимо, прятались в тени душевных вечеров. Соседи стали подозрительно коситься на меня, с ухмылкой расспрашивали, не извёл ли меня брюзжащий дед, но я лишь пожимал плечами и старался быстрее закончить неприятный разговор.
⠀
Неделю назад Толик ликовал. Сверху поселились новые жертвы его террора. Он, как бы между делом, рассказал мне о своём плане. Дед хотел купить в зоомагазине пищалку в виде жёлтой курицы, просунуть её в вентиляцию и ручкой от швабры давить на неё по ночам. Я было хотел ответить ему, что это плохо, что не стоит мешать другим людям, но не нашёл в себе сил. А Толик, сияющий от предвкушения очередной пакости, на радости сделал мне драгоценный подарок. Сказал, что благодарен мне за беседу и поставил на стол четырёхтомник Гайдара в зелёной обложке — издание 1955 года, почти антиквариат. Тут-то меня и сковало, я попросту не смог выдавить из себя недовольное замечание. С тех пор совместных вечеров у нас не было, началась самая страшная неделя в моей жизни.
⠀
В понедельник я взял выходной. В квартире сверху весь день громко двигали мебель, на кухне гремели чем-то тяжёлым, над моей комнатой пищал и хныкал ребёнок. Толик был рад этому шуму, хотя умело прятал радость за маской бешенства. Он стучал вилкой по батарее, но соседи не реагировали; он звонил председателю и участковому, но те подолгу не брали трубки, а потом объявляли, что разберутся и отключались.
⠀
Во вторник я вернулся домой поздно, после работы встретился с друзьями. Толик встретил меня на лавочке у подъезда, он сидел неподвижно, с сигаретой в зубах.
⠀
— Ты говорил, ужастики любишь? — спросил он, не поздоровавшись.
⠀
— Уважаю, — кивнул я.
⠀
Толик затянулся и многозначительно покачал головой.
⠀
— В восьмом часу звонок в дверь, — чуть тише начал он, — открываю. Соседи сверху, новые эти. Баба пришла, худая как спичка, с коробкой. Тянет мне, говорит, мол, от нас к вам, чтобы жить нам без ссор и ругани. Видать, наплёл кто-то уже про меня. Ну да ладно. Я коробку оставил на кухне, а сам отлить, думал, вдруг там сладкое, сейчас с чаем съем. Вернулся, а коробок на полу, раскрытый, чтоб его. Понял, нет?
⠀
Меня пробрала дрожь.
⠀
Мы поднялись в квартиру, обыскали каждый уголок, даже комнату дочки Толика, но ничего не нашли. Я предположил, что соседка принесла в коробке крысу или летучую мышь, чтобы проучить сварливого старика, предложил Толику расставить мышеловки, но тот отказался что-либо предпринимать. Он совсем поник, пожелал мне спокойной ночи и заперся у себя в комнате. Я же зарядил две мышеловки, заложил щели в двери старым байковым одеялом и провёл целую ночь за работой.
⠀
Около трёх часов из-за стены, за которой располагалась комната Толика, донеслись приглушённые голоса. Я решил, что бессонный дед включил телевизор, и не уделил странным разговорам особого внимания, и как позже оказалось — зря.
⠀
В среду днём позвонили в дверь. Толик задремал после обеда, поэтому открывать пошёл я. На пороге стояла высокая черноволосая женщина средних лет. Она спросила, не занят ли я, и смогу ли помочь её мужу поднять к ним на шестой этаж кровать.
⠀
Большая прямоугольная коробка в два метра длиной и в полметра высотой стояла этажом ниже. Меня этот факт немного смутил. Как её здоровый муж, мрачный, широкоплечий, на две головы выше меня, смог дотащить коробку только до четвёртого этажа. Однако я согласился, помог дотащить тяжёлую коробку до квартиры. Внутри было совсем пусто, ни мебели, ни других коробок.
⠀
— А где ваш малыш? — с натянутой улыбкой, из вежливости поинтересовался я.
⠀
Муж с женой переглянулись и в недоумении покрутили головами.
⠀
Я тогда подумал, что происходящее всё больше походит на завязку ужастика. Отчего-то стало некомфортно находиться в чужой квартире. Я попрощался и слинял оттуда. Остаток дня из квартиры сверху доносился странный жужжащий звук, перерастающий в противный скрип, точно кто-то орудовал шуруповёртом. К вечеру всю утихло.
⠀
Ночью вчерашние странные разговоры повторились, я приложился ухом к стене, но слышно стало хуже, и тогда меня осенило. Говорили не в комнате Толика, а где-то в глубине квартиры. Я вышел в коридор, прислушался, расслышал отчётливое «Что вам от меня надо?», донёсшееся с кухни, поежился и вернулся к себе.
⠀
Ранним утром меня разбудила страшная жажда. Я опустил ноги с кровати и наступил во что-то вязкое. В темноте было не разобрать, какой противной субстанцией был покрыт весь пол в комнате. Я шёл, опираясь на стены, едва не поскальзывался, как на льду. В груди клокотало, нарастала паника, в нос бил приторный смрад. Хлопая руками по стене, я никак не мог отыскать выключатель. В горле ужасно пересохло, каждый вздох отзывался жутким хрипом. Ноги липли к полу, точно к расплавленному асфальту. Так и не найдя выключатель, я двинулся к двери, она оказалась распахнута. Прошёл в коридор, принялся искать дверь ванной, но в кромешной тьме, казалось, не было ничего, кроме холодной пустоты и мерзко хлюпающей под ногами слизи.
⠀
— Дядь Толя! — услышал я свой хриплый голос и продрог, оцепенев от ужаса.
⠀
В другом конце коридора что-то булькнуло. Затем во тьме вырисовался силуэт, но это был не Толик, а щупленький ребёнок лет четырёх. Неожиданно люстра, подобно молнии, прыснула светом в коридор, и в жёлтой вспышке я увидел заплывшее лицо, изо рта и носа его желейными змеями рвалась блестящая слизь. Перед глазами пронеслись пугающие кадры, будто этот уродец с распухшим лицом взрослого мужчины и телом малыша выбирается из принесённой соседкой коробки и прячется в самом тёмном и пыльном уголке квартиры.
⠀
Я кинулся обратно в комнату, но сразу упал, пойманный за ногу липкой слизью. Руки увязли в противном желейном месиве, спина онемела от испуга, в локтях закололо. Мне не удавалось высвободить ногу, не доставало опоры, а из коридора тем временем донеслись шлепки. Лёжа в растяжку, прикованным к полу, с едва не выскакивающим из груди сердцем, я слушал, как они приближаются ко мне и был уверен, что это бежит изрыгающий слизь урод.
⠀
Рядом с левым ухом что-то звонко плюхнулось на пол, я дёрнулся в противоположную сторону и услышал громкий смех. Люстра расщедрилась на ещё одну вспышку, и в этом кошмарном мгновении я увидел перед своим лицом иссиня-чёрное лицо Толика, покрытое сочащимися гноем порезами. К горлу подкатила вязкая рвота, я оттолкнулся свободной ногой, с болью вырвал руку из цепкой хватки слизи и — проснулся, покрытый мурашками и потом.
⠀
Сквозь нестиранный годами тюль в комнату пробился тёмно-синий утренний свет. Первым делом я кинулся в коридор, включил свет, осмотрел пол и стены — ничего, ни единого склизкого следа. Но развернувшись, я схватился за грудь и попятился. По полу за мной тащился мокрый след блестящей слизи. Я поднял ногу, увидел, что вся она до щиколотки покрыта вязкой плёнкой. В беспамятстве ринулся к кровати, схватил смятое одеяло и в ужасе бросил его на пол. Руки вымазались в слизи. Глаза застилали горячие слёзы, в памяти жёлтыми вспышками попеременно мерцали лица заплывшего урода и изрезанного Толика.
⠀
Собравшись с мыслями, я перестелил постель, вымыл пол, заложил стиралку. Толик проснулся спустя несколько часов, выглядел он расклеившимся, весь красный, со слезящимися глазами. Упросил меня сходить в аптеку, а сам вернулся в комнату, лёг на продавленный диван и, свистя заложенным носом, задремал.
⠀
У подъезда я встретил соседа снизу, он чуть заметно улыбнулся и спросил:
⠀
— Как дела у вас? — И, не дождавшись моего ответа, всё так же улыбаясь, продолжил: — Шумите по ночам, носитесь туда-сюда.
⠀
Я нелепо отшутился и поспешил в аптеку, а по возвращении собрал вещи и позвонил другу. Толик зашёл в комнату, жалобно посмотрел мне в глаза, потёр в руках кружку с растворённым лекарством и, промычав что-то себе под нос, ушёл на кухню. Я стыдливо отводил взгляд, но отказываться от переезда не собирался. Оставаться в квартире с неведомым злом, выпущенным из коробки, я совсем не хотел.
⠀
Друг обещал заехать через полчаса. И следующие тридцать минут стали самыми томительными в моей жизни. Поначалу я думал выйти к подъезду, но не решился стоять с чемоданами на морозе. Страх понемногу отступал, подсознание подбрасывало успокаивающие мысли.
⠀
«Монстры не нападают днём», — думал я.
⠀
Но где-то на горизонте блестящей капелькой мерзкой слизи мерцало скверное сомнение. Что-то в тишине квартиры было не так, что-то издевательски, безо всякого приличия нарушало обещанную подсознанием безопасность. Я прислушался.
⠀
Голоса. Снова эти странные разговоры. Голова стала морозной, будто я жадно откусил мороженого. Ноги сами понесли меня на кухню.
⠀
— Он уезжает, что ещё надо? — причитал Толик. Дед стоял на табуретке, опёршись о стену дрожащими руками, и, запинаясь, говорил в решётку вентиляции: — Не убивайте, не убивайте.
⠀
Я приблизился к Толику в надежде услышать, что ему ответит чужой голос, но тот молчал. Дед резко обернулся, увидел меня, закричал и грохнулся на пол. Что-то в его теле хрустнуло. Толик схватился за бедро и протяжно завыл. Я протащил его по полу до комнаты, уложил на диван, соорудил шину из швабры и ремней, позвонил в скорую. Диспетчер, услышав адрес и фамилию пострадавшего, резко сменила тон, грубо заявила, чтобы я не занимался ерундой, и бросила трубку.
⠀
Толик лежал, прикрыв лицо руками, и плакал. Меня обуяла ужасная злость. Стиснув зубы, я помчался к соседям сверху и заколотил им кулаками по двери. Открыл мрачный муж, толкнул меня, прижал к стене и тихо пробасил:
⠀
— За брюзгу обидно? Ноги уноси, дурак.
⠀
С трудом я вырвался, отшатнулся от злобного соседа. В дверях показалась его исхудалая жена, она смотрела на меня исподлобья и улыбалась. Повисла тревожная пауза, я ещё раз посмотрел на мужика, увидел его мрачное лицо, и, плюнув на всё, побежал вниз по лестнице.
⠀
У нашей двери стоял сосед снизу и робко заглядывал в тамбур. Я, разозлённый, схватил его за ворот куртки, но тот оттолкнул меня, нахмурился и сказал:
⠀
— Сказано же тебе, уезжай, пока не поздно, а то… — сосед вдруг осёкся и посмотрел за моё плечо.
⠀
Я обернулся. На площадке между этажами стояла худая женщина.
⠀
— Вы чего над дедом издеваетесь, сволочи? — прорычал я в гневе.
⠀
— Кто ещё над кем издевается, — огрызнулся сосед, ещё раз взглянул не женщину и спешно удалился.
⠀
Я заперся в квартире, позвонил другу и отменил поездку. До обеда провозился с Толиком, поил его обезболивающим, заново перевязывал ногу, успокаивал, говорил, что странные голоса в вентиляции — это издёвка соседей сверху.
⠀
К часу дня меня сильно разморило, я отошёл на несколько минут, хотел полежать у себя в комнате. Сам не знаю, как отключился, видимо, на нервах сказалось ночное происшествие. Проснулся от звонка в дверь, за окнами уже стемнело. Вышел в коридор, прильнул к глазку — никого. Только отошёл от двери, как звонок повторился. Раздражённый, я поплёлся обратно, открыл дверь с намерением высказать шутникам всё, что о них думаю, но вдруг краем глаза заметил в комнате Толика какое-то движение. В голове моей что-то звонко лязгнуло, по рукам побежал холодок. На груди беззащитного деда сидел тот урод с залитым слизью лицом. Длинными костлявыми руками он впился Толику в шею и, подёргивая острыми локтями, душил недвижимо лежащего старика.
⠀
За моей спиной с грохотом распахнулась дверь, в квартиру ворвался сосед сверху, схватил меня за горло, оттащил в подъезд, поставил у ступеней и пинком отправил вниз по лестнице. Я неудачно упал, заработал себе несколько переломов и сотрясение мозга. Очнулся уже в больнице, с перетянутой бинтами головой и с аппаратом Илизарова на ноге.
⠀
Сегодня утром списался с хозяйкой своей бывшей съёмной квартиры, расспросил у неё про Толика. Она говорила неохотно, но всё-таки призналась, что пару дней назад он куда-то пропал. Про странную семейку хозяйка ничего не знала, однако несколько раз оговорилась, что другие соседи слышали, как старик целыми ночами разговаривал с телевизором, а после того, как я случайно свалился с лестницы, вообще ушёл из квартиры, даже не закрыв за собой дверь.
⠀
— Забудь о нём, — сказала она в заключение, — возвращайся лучше ко мне, я тебе скидку сделаю. А там, глядишь, квартиру брюзги выкупишь…
⠀
Я не дослушал её и сбросил.
⠀
Вечером выпросил у соседа по палате ноутбук и написал всё это. Не могу сказать, что ничего не понял, да и соседей, провернувших всё это, тоже можно понять. Но нужно ли их понимать? Стали бы они понимать теперь уже покойного Толика?
⠀
Я вряд ли стану копаться в этом деле дальше. Да, я знаю, что пропавший не мог разговаривать с телевизором, потому что телевизора в квартире попросту не было. Знаю, что на самом деле было в той злосчастной коробке из-под кровати, и какой ящик и для каких целей весь вечер собирал жужжащий шуруповёрт. Но другая коробочка — та, которую Толику передала новая соседка — никак не выходит у меня из головы.
⠀
Я бы очень хотел узнать, как работает эта служба по сживанию одиноких брюзжащих стариков, кто эти двое — мрачный муж и худая жена — на самом деле, и что за дьявольское существо они упаковали в коробочку… но, наверное, никогда не узнаю.
⠀
⠀
----
Автор: Евгений Шорстов | @Shorstov
2022
© Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!
Послушать можно здесь

Предыдущая глава:
Ферзевый гамбит. Глава десятая

─ Огонь! ─ Скомандовал Антон.
Пули летели в разные стороны. Тень появлялась то тут, то там. Казалось, пули не причиняли ей никакого урона. Черный силуэт успевал наносить свои страшные удары. Теперь и Феникс, получив ощутимый тычок в живот, осел на пол, жадно хватая ртом воздух. Алексей, метнувшийся на помощь товарищу, почувствовал, как рука противника сдавила ему горло. Оперативник нащупал свой нож и силой вогнал его в живот врага. Частички темной материи вылетели из его спины и снова прилипли обратно. Он ударил в грудь Алексею, взорвав вдребезги фонарь. Лишь пластины бронежилета смогли спасти его ребра от перелома. Он упал навзничь. Силы куда-то предательски испарились.

Тень, не обращая внимания на короткие очереди Антона, стремительно направилась к тому месту, где лежал поверженный оперативник. Но ухватить его не получалось. Рука словно растворялась во мраке любезно подаренной ночью.

Антон, наблюдавший за ним, остановился. Черный силуэт, потеряв интерес, метнулся в сторону еще сопротивляющегося врага. Оперативник резким движением выхватил пистолет и отправил навстречу пули со спецраствором. Но они, пронзив насквозь его материю, улетели вдаль. На помощь пришел Феникс, стреляя из автомата.

Антон ловко увернулся от удара противника и нырнул в сторону коллеги. Алексей, отдышавшись, с трудом приподнялся на локте. Тень, метнувшаяся догонять ускользающую добычу, замерла, невидяще крутя головой. Ее взгляд остановился на Фениксе.

─ Прикрой фонарь! Живее! ─ Выпалил оперативник свою внезапную догадку. Дважды говорить не пришлось. Командир накрыл фонарь своей могучей лапой, за мгновение как кулак противника чуть не соприкоснулся с его головой. Он почувствовал, как лицо обдало жарким дуновением ветра.

В это время на ноги поднялся Пегас, услышавший приближающийся топот снизу. Его тело снова взмыло вверх и поплыло к краю крыши. Он держался за горло не в силах сказать и слова.

─ Пегас! Фонарь! ─ Он уже не слышал слова коллег, но рука пытающаяся освободить горло перекрыла свет. Боец тут шлепнулся на живот. Громко треснул пластик.

─ Ты живой? ─ Спросил Антон. ─ Не двигайся.

─ Хорошо, вроде живой! ─ просипел Пегас, растирая горло. ─ Там поднимается свежая порция.

─ Эта тварь еще тут. Ей нужен свет!

Тут же на крышу влез инфицированный с гортанным криком бросившийся на Феникса. Ночь скрыла его ужасный облик, но вспышка автомата озарила приближающиеся гнилые зубы. Но вместе с огнем из дула автомата, командир почувствовал сильный удар в спину.
Разглядевший все Антон приказал всем нацепить пламегасители. Новую волну зараженных они встретили плотным огнем. Пригодились и прицелы ночного видения, так как в кромешной тьме разглядеть что-то казалось невозможным.

─ Феникс, экономь боезапас! Ты мажешь постоянно, ─ произнес Антон, перекрикивая обезумевших противников.

─ Вроде спадает волна. Патроны на исходе. Пегас, угости их парочкой гранат. ─ Алексей перезарядил ствол. Не прошло и десяти секунд, как где-то внутри грянули очередные взрывы, разметавшие все на своем пути. И с каждой вспышкой в рамке выхода озарялся черный силуэт, терпеливо поджидающий свою добычу.

─ Кажись все! Надо выбираться скорее. Сейчас вот-вот выглянет луна! Парни, валим! ─ Антон сорвался с места. Дав короткую очередь, он нырнул в узкую дырку, оставленную телами врага. Вслед за ним прыгнули и остальные. И ровно через пять секунд лунный свет мягко прилег на усеянную трупами и гильзами крышу.

Группа медленно спускалась вниз, рассматривая каждый метр сквозь прицелы автоматов. И тут, и там попадались инфицированные, размахивающие ножами или швыряющие камни. Но, тем не менее, сотрудники достигли второго этажа.

─ Взрывом завалило проход ниже. Придется идти через второй этаж. ─ Алексей осмотрел проход и быстро повернулся назад. ─ У меня одного чувство, что мне в затылок кто-то дышит?

─ Нет. Эта тварь тут. Просто пока ничего не может сделать. ─ Антон сглотнул вязкую слюну. ─ Значит, идем через второй. Черт!

Они синхронно посмотрели в коридор. Темный каменный тоннель трижды пересекался лучами лунного света, вырывающимися из открытых комнат. В первом же освещенном островке их ждал темный силуэт.

─ Что будем делать, босс? ─ Пегас положил руку на плечо Антона.

─ Подождем следующей тучи. Подойдем ближе!

─ Мужики, мне что-то нехорошо, ─ тихо прошептал Феникс и съехал по стенке. Сил совсем нет.

Над ним склонился Алексей. Оперативник выудил стимулятор и вколол в ногу Фениксу. Потом он достал флягу с водой и два сытных энергетических батончика, которые командир уничтожил в считанные секунды. Тело мгновенно всасывало быстрые углеводы, наполняя жизнью измученное сознание. Опустошенную досуха емкость он вернул оперативнику.

─ Ну что? Повеселее стало? ─ Улыбнулся Алексей. Он помог подняться товарищу.

Они подошли почти вплотную к границе света. Близость застывшего врага щекотало нервы. Антон, стоявший почти вплотную, пытался разглядеть лицо противника, но все казалось тщетным. Его фигура словно поглощала свет, засасывая каждый его фотон в себя. От нее веяло смертельной угрозой. И чем больше он смотрел, тем сильнее кружилась голова. Лишь размытая граница, словно тонюсенькая ниточка, отделяла группу от мучительной страшной смерти. Граница между добром и абсолютным злом. Силуэт резко дернулся вперед. Антон, отшатнувшись назад, чуть не упал на Пегаса. Свет ослаб.

─ Быстрее!

Они рванулись вперед изо всех оставшихся сил, преодолев почти весь коридор. Свет снова набрал свою мощь, отсекая их от выхода у последней комнаты.

─ Где он? ─ Прошептал Антон.

─ Затаился. Думаю, ждет нас у второго входа в подвал. ─ Алексей повернул голову к Фениксу, ─ ты как? Надо ускориться.

Тот в ответ показал большой палец. Он наклонил голову к плечу и хрустнул шеей.
Лунная дорожка таяла. Они одним броском пробежали опасный участок и сделали передышку у входа в здание. Видимая отсюда бетонная дорожка к КПП разместила на себе бесчисленное количество трупов. Военные не сдали не единого метра, стойко выдержав натиск непривычного врага и нещадно кроша их плотные ряды. Часть дорожки скрывалась в тени здания.

─ Почему он не нападает на военных? ─ Озадачился Пегас, выглянувший из дверного проема на улицу.

─ Думаю, его интересует только наши души. Или все куда проще. Он охраняет своего хозяина, ─ предположил Алексей.

─ Надо все же проверить подвал. Вдруг он там? С одной стороны завал. Ему некуда бежать. ─ Антон еле разглядел лицо товарища.

─ Что-то мне не верится, что он решил пересидеть взрыв такой бомбы в подвале старого здания. ─ Оперативник покачал головой из стороны в сторону. ─ Но проверять придется. Согласен.

Они свернули в западное крыло. Черный проем двери, будто зловеще зиял, хотя кромешная тьма вокруг с трудом позволяла разглядеть хоть что-то. На этаже прикрывать товарищей вызвался Феникс, но старший группы волевым решением оставил наверху и Пегаса, справедливо решив, что коллега еще слаб.

Оперативники нырнули вниз, аккуратно наступая на каждую ступеньку. Впереди шел Алексей. Его худая фигура то и дело мелькала в прицеле ночного видения. Впереди тянулся длинный широкий коридор с множеством карманов по обе стороны. Где-то плотной кучей лежали дырявые трубы, сгнившие деревянные ящики, а где-то старые проржавевшие инструменты или сломанная мебель. Ну, и, конечно же, трупы. Много трупов. Они осматривали каждый боковой карман, соизмеримый с комнатами наверху. Чаще там попадался ненужный хлам, а какие-то и вовсе пустовали.

Из противоположного конца коридора послышался шум приближающихся шагов. Два инфицированных человека, отрезанных от остальных завалом, с трудом выбрались из-под камней и ринулись в сторону оперативников. Четыре пули, вылетевшие им навстречу, прошили их головы и сердца насквозь. Больные рухнули на грязный пол.
Но шум не прекращался. У завала барахтался еще один человек. Придавленные ноги не позволяли ему выбраться. Он суетливо нащупал ржавый кусок металла и с силой воткнул их в правую ногу, ожесточенно кромсая свою плоть. Но не успел. Еще одна пуля прекратила его мучения.
Подвал оказался пуст.

─ Он не охранял тут ничего. Нас водили за нос и выигрывали время. Возможно, рассчитывали, что возьмут числом, ─ Разочарованно прокомментировал ситуацию Антон. ─ Не представляю, где его теперь искать.

─ Постой, что это? ─ Алексей ткнул дулом рядом с одним из трупов.

Антон внимательно пригляделся.

─ Гильзы от нашей винтовки? ─ Он нагнулся ниже, ─ а эта, кажись, от пули со спецраствором. Сначала он опустошил магазин, но не успел перезарядить и вытащил пистолет.

─ Но кто? Все наши наверху полегли. ─ Удивился Алексей.

─ Тревор?

─ Возможно, ладно, валим отсюда. Ты заметил, что больше нет ощущения того, что рядом кто-то есть? ─ Оперативник двинулся в обратно направлении.

Они ступили на лестницу. Сверху донеслись энергичные выдохи и чертыхания. Оперативники максимально быстро преодолели подъем, где у самого входа лежало бездыханное тело Феникса. Над ним колдовал его подчиненный, интенсивно нажимая на грудную клетку. К ним тут же подключился и Алексей. Он проверил пульс на шее, и тут же достал из аптечки адреналин. Нарушая инструкции, он вогнал иглу прямо в сердце и выдавил содержимое тонкого шприца. Пульс упрямо молчал.
Сердечно-легочная реанимация продолжалась еще десять минут. Феникс к жизни не вернулся.

─ Что произошло? ─ Спросил Антон, раздавая остатки боезапаса командира.

─ Я не знаю, он пять минут назад захрипел и схватился за грудь. Я сразу его качать, и тут вы. ─ Его голос дрожал.

─ Просто взял и умер? ─ Прикрикнул оперативник.

─ Может, получил травму во время взрыва, еще и на крыши досталось. ─ Пегас опустил голову.

─ Ладно, уходим. ─ Антон пошел первым. ─ Если все кончится хорошо, вернемся за телами.

Они замерли у входа, внимательно рассматривая освещенный участок. Антон, медленно наступая, приблизился к углу дома и выглянул. Черный силуэт исчез. Оперативник условным сигналом окликнул военных. Те сразу ответили.

Первым до КПП добежал, маневрируя между трупами, Алексей. Все прошло благополучно. За ним рванул Антон и Пегас.

─ Капитан, у вас тут тоже жарко было? ─ Кивнул на дорожку оперативник.

─ Да, они заставили нас понервничать. Повезло. ─ Запрыгнул на БТР военный. ─ Вам тоже, смотрю, досталось? На крыше целая война была.

─ Типа того. Ничего еще необычного не видели? Некую черную тень, может? ─ Антон приложился к бутылке с водой.

Военный на мгновение задумался и ответил.

─ Тень не видели, но вот мой боец, сидевший на дальней позиции, говорит, что сразу, как начался бой на крыше, в здание кто-то прошмыгнул. Он его с трудом разглядел, случайно. Форма, больно, на вашу похожа была.

Оперативники переглянулись.

─ Тот, кто стрелял в подвале. Но зачем Тревору туда возвращаться? ─ Алексей нахмурил лоб.

─ А до нас кто-то выходил из здания, кроме? ─ Антон снова обратился к военному.

─ Не знаю, нам не до этого было. Сам понимаешь. ─ Капитан нырнул в люк, где тут же громко зашипела рация. Военный коротко переговорил с начальством. Его лицо, выглянувшее из БТРа, казалось мрачнее тучи.
─ Нам приказано вернутся на базу.
Обстановка накаляется. Принято решение уничтожать город. Готовимся к эвакуации. Остались считанные часы.

Антон с силой швырнул бутылку в сторону злополучного здания.

─ Ничего не поделаешь. Если они наберут критическую массу, то просто сметут кордоны и разнесут заразу по городам. ─ Продолжил капитан.

Алексей сел на сидение минивэна, свесив ноги в открытую дверь. Пегас же накинулся на запасы еды, нещадно поглощая тушенку и галеты.

─ Как ты о еде сейчас думать можешь?

─ Война войной, а обед…сам знаешь! ─ Произнес он, продолжая жевать.

Гулко заурчал двигатель БТР. Капитан спрыгнул и подошел попрощаться.

─ Не знаю, нужна ли вам еще эта информация, но генерал прислал бойца с документами и координатами недавно законсервированного бункера. ─ Он протянул черную папку.

─ Что это?

─ Откроешь и увидишь. На словах еще сказал следующее: «Такой же комплект документов уже запрашивали дважды. Причем запросы приходили от нас. Последний совсем недавно».

─ Спасибо. Мы вас догоним. Поезжайте. ─ Антон запрыгнул в машину и открыл посылку начальника штаба. Его глаза пробежались по первому документу, последующим фотографиям и отчетам. Он резко вскочил и передал координаты водителю.

─ Гони туда! Живо!

Алексей сел поближе.

─ Что там? ─ Он тоже углубился в чтение.
Глаза расширились от удивления. ─ Антон! Он точно там!

─ Естественно! Толщина бетонного тюфяка выдержит прямое попадание двухтонной бомбы. Надежная система герметизации. Там он и переждет взрыв.

К ним поближе пересел и Пегас.

─ Мужики, может на базу. Мы же не успеем!

─ Успеем. Так. Бункер сделали сорок лет назад, но до сих пор он свои функции выполнял. Судя по всему, его законсервировали совсем недавно и то, только потому, что стало накладно его содержать.

─ Держи, тоже ознакомься. ─ Он бережно передал документы Пегасу. ─ Кто послал первый запрос понятно, а вот кому ушла вторая посылка - вопрос.

Им пришлось ехать через центр города, напоминавший теперь картину из фильма ужасов. Изуродованные люди бродили по городу в поисках избавления. Они громили витрины, сжигали магазины и автомобили, охотились за еще здоровыми сородичами. Теперь мозг, немного приспособившись к разрушающим токсинам, помогал им собираться в стаи и загонять очередную жертву в ловушку. Под истошные крики добычи они снова и снова пускали в ход свой кровавый метод исцеления от гнили, кромсая и кроша плоть своего менее ловкого собрата.
Инфекция, управляемая своим изощренным создателем не стояла на месте, мутируя и безудержно развлекаясь в клетках зараженных. Галлюцинации пылали яркими красками. Подогреваемые стадным инстинктом, они объединялись вокруг более эмоционального и темпераментного больного. Один из них мгновенно объявил себя спасителем и собрал толпу приверженцев, которые уверовали в его нечеловеческие силы.

Теперь в центре города на фоне горящих палаток мобильного госпиталя выросло импровизированное капище, в центре которого восседал грузный темноволосый мужчина средних лет. На его голове водрузилась самодельная корона из веток и палок. В обычное время он вызвал бы безудержный смех своим нелепым видом, но не сейчас. В его глазах отражался не только огонь пожирающий остатки медицинского имущества, но и пламя ярости ко всем кто еще оказался здоров.

Ровненьким рядом перед ним выстроили пойманных людей, связав им руки и поставив на колени. Их мольбы и причитания слились в унисон, вознося к небу последнюю просьбу. Его жирный палец гулял вдоль строя, изредка останавливаясь и указывая на очередного неудачника. Тут же хрипящая толпа сумасшедших вытягивала его в центр капища и жестоко казнили в угоду новому самопровозглашенному спасителю рода человеческого. Его фантазия не знала границ. Воспаленный мозг извращенца, долго скрываемого в обычной жизни, нашел русло, по которому и хлынула река безумных отвратительных идей. Даже самому жестокому инквизитору и не снилось такое.

Минивэн ненадолго остановился неподалеку от площади, наблюдаю картину агонизирующего города. Хардгер передал недвусмысленное послание, оставив свою размашистую изощренную подпись. Теперь все снова окунулось в пылающее средневековье, где так любил гулять создатель смертоносного хаоса.

На подозрительную машину обратил свой взгляд и новый пророк. Его скалящаяся улыбка растянулась на некрасивом, исчерченном оспинами лице. Он приветственно помахал им, приглашая на свой праздник, посвященный восхождению на трон. Его движение не осталось незамеченным последователями. Толпа замерла и обернулась, оставив свои крики и громко зашипела, узрев наглых безбожников. Они, словно бурный поток реки, хлынули навстречу врагу.

Антон, не дожидаясь столкновения с незапланированными неприятностями, похлопал водителя по плечу. Тот сделал разворот в два захода и свернул в улочку позади, позволяющую обойти центр города. Даже тут, в скрытых от главной улицы города дороге, все казалось разрушенным беспощадным смерчем. Поваленные столбы мешали проезду, оборванные линии электропередач грозно искрились, намекая держаться подальше. Минуя очередной двор, водитель резко выкрутил руль, уклоняясь от трупа, ведь кто-то приземлился перед самым капотом, освоив затяжной прыжок с девятого этажа.

Местами пришлось и пострелять. Следующий двор оказался несквозным. Его перегородили две искореженные машины. Минивэн не смог быстро преодолеть преграду, поэтому их тут же атаковали инфицированные. Толпа медленно, но верно нарастала, выбегая из подъездов и закоулков. Их накормили вдоволь, правда вместо вожделенной плоти они увидели лишь свинцовые пули, щедро раздаваемые двумя винтовками и полуавтоматическим ружьем. Минивэн вырвался из ловушки.

Его путь дальше оказался не легче. Антон лихорадочно перебирал документы. Планы, чертежи помогали понять, куда им придется залезть. И с каждой минутой приходило осознание, что выбраться из этого места живым не представлялось возможным. С высокой долей вероятности, свою подземную крепость он усилил целой армией послушных безумцев.

Объект, на который спешили сотрудники, действительно являлся уникальным. Неизвестный гениальный инженер вложил сюда все свои навыки и умения. Передовые на тот момент технологии обеспечивали совершенную защиту от ядерного, химического или биологического оружия и отвечали современным стандартам фортификации. Система вентиляции, очистки воздуха и воды помогли бы автономно пересидеть любые катаклизмы в течение трех месяцев. Внимательно рассмотрев чертежи, Антон увидел, что и о запасном варианте отхода создатель убежища не забыл. Укрепленный замаскированный эвакуационный выход располагался в склоне холма и имел выход на железную дорогу. Собственно через него в убежище доставляли секретную дорогостоящую аппаратуру, тяжелые дизельные генераторы, насосы, провизию и все необходимое для жизнедеятельности пункта.

Но война так и не докатилась до этих мест. Тем не менее, военные не переставали нести службу, до недавнего времени оставаясь всегда готовыми к новым угрозам извне. Единственной проблемой убежища являлось его местоположение и его глубина. Вернее даже сказать порода, в которой убежище вырыли. В последнее время поддерживать объект в надлежащем виде становилось все сложнее. И тут и там, железобетонная обделка давала течь. Уставшие насосы с трудом справлялись с нарастающими объемами бесконечной воды.

Минивэн остановился на окраине города, ловко маневрируя между инфицированными людьми. Казалось, что здесь их намного меньше и все же они создавали неудобства. Сказывалось то, что военных увели, патрулировать улицы стало просто некому. Из окна машины Антон разглядел нужные два дома с капитальным каменным забором, из-за которого высились три пушистых елки. Потертая вывеска гласила о том, что в этом месте располагается типография.
Оперативник улыбнулся, зная, что по краю забора растянута колючая проволока, расположенная внутрь двора и невидимая с улицы. Коричневая отъезжающая дверь примыкала к небольшому строению проходной. Маскировка позволяла входу в бункер идеально слиться с городским обликом.

Они подогнали минивэн поближе и быстро забежали через проходную. Внутри оказался просторный аккуратный дворик с выкрашенными скамейками и пустыми урнами. На заасфальтированной дорожке отметились отпечатки множества ноги кровавые следы, ведущие прямо к входу. Сотрудников как раз интересовало это двухэтажное здание справа.

─ Ну что? Готовы? ─ Оперативник осмотрел коллег и вошел внутрь открытой Пегасом двери.

Сразу перед ним мелькнул облезлый грузовой лифт, слева от которого расположилась железная лестница, ведущая вверх, на административный этаж, и вниз. Пегас быстро осмотрелся наверху и кивнул товарищам. Они по очереди шагнули на лестницу, опускающуюся всего на два этажа.

Кровавые следы указали им путь. Антон шел первым, придерживаясь за деревянные перила. Мутные лампы на каждом этаже освещали облупленные стены и бесконечные кабели, питающие убежище. Гулко гудел трансформатор.

Лестница круто закончилась и открыла дорогу на верхний ходок, представляющий собой сорокаметровый коридор, по сути являющийся скрытым подходом к шахте. И тут горел свет. Бункер вновь функционировал.

Антон поднял голову наверх. Над фальшпотолком тянулись коммуникации, обеспечивающие убежище водой, светом и воздухом. Они шли, стараясь не издавать шума, хотя каждый из них понимал, что за ними внимательно наблюдают и ждут. Кровавые следы уперлись в огромную противоударную дверь, весившую около десяти тонн. Антон вычитал, что она защищала от затекающей волны ядерного взрыва. Справа от нее в небольшом кармашке, куда сдвигалась дверь, расположился моторчик, приводящий ее в движение с помощью цепи.
Оперативник нажал на кнопку в стене. Громко заскрипела ожившая дверь. Пегас прицелился, ожидая подвоха. Но там никого не оказалось, лишь очередная защитно-герметичная дверка полегче.

Антон глубоко вздохнул и повернул запорный механизм…

***
Весь комплекс обследовали не один раз. Заминированными оставались еще три здания. Единственные места, которые оставались в слепых зонах. Саперы тратили битый час, но сложный механизм никак не поддавался. Странностью являлся и тот момент, что какие-то заряды подорвали дистанционно, а в других оказался часовой механизм. Они срочно доложили о незамедлительной эвакуации всей базы. В бывшем кабинете Арсеньева собрались все главы отделений или их заместители. Во главе стола теперь сидел Егоров.

─ Находиться здесь становится опасно! ─ Произнес Данилин, поправив привычным жестом очки. ─ Объявив «Изоляцию», вы, обрекаете нас на верную смерть.

─ Какие будут предложения? ─ ответил вопросом Егоров.

─ Срочно эвакуировать людей и материально-технические ресурсы на одну из наших запасных баз. Это самый логичный ход! ─ вторил научнику начальник архива.

─ Так предписывают правила, ─ кивнул исполняющий обязанности командира отделения острых операций.

─ Я согласен с вашими доводами, но у нас много раненных. Не все из них перенесут эвакуацию, ─ задумчиво резюмировал начальник. Он встал из-за стола и прошелся вдоль стола, где сидели подчиненные.

Ситуация казалась патовой. Удалось локализовать пожар. Развернуть дополнительные койки в медицинском отсеке, который по счастливой случайности остался невредим. Бомба, находящаяся под ним дала осечку. Саперы смогли ее вытащить, в отличие от остальных зарядов, и увезти на полигон.
Хуже дела обстояли со связью. База на время оказалась абсолютно немой. В двухстах метрах от главного здания полностью выгорел склад с боеприпасами. Салют от детонирующих снарядов лишь чудом не поджег соседние блоки. Противник, находясь внутри, просчитал все, обведя вокруг пальца хитроумную систему охраны.

Егоров присел на краешек теперь уже своего кресла и произнес:

─ Готовьтесь к эвакуации. Командиру отделения острых операций собрать всех своих бойцов и обеспечить охрану на всем маршруте.

─ Есть. Мне нужно знать пункт назначения. ─ Командир, светловолосый мужчина с квадратной челюстью по кличке Тантал, вскинул голову. ─ Вторая или третья база?

─ Ни та и ни другая. Сразу после сбора, перед вылетом сообщу все детали. Теперь нужно быть осторожнее, ─ Хмуро произнес начальник, неотрывно смотря на столешницу.

─ Простите? Это недопустимое нарушение инструкций! Мы можем эвакуироваться строго в указанные базы. Они подготовлены специально для таких случаев. ─ Данилин даже привстал со стула от возмущения.

Егоров откинулся назад и медленно, но чеканя каждое слово ответил:

─ Приказы сейчас отдаю я. В данном случае мы имеем дело с серьезным противником. Он разнес нас в пух и прах. Неужели вы считаете, что он не позаботился и об этом? Вы уверены, что там нас не ждет горячий прием?

─ Уверен! Если базы оказались захвачены, то мы получили бы сигнал тревоги! ─ Настаивал на своем Данилин.

─ Как? Я спрашиваю, как? ─ Кричал начальник, ─ Защищенной связи ни с кем нет, а пользоваться гражданской, значит намеренно проглотить дезинформацию. У нас тут не демократия.

─ Да как вы не понимаете? Нас специально выдавливают с базы, потому как тут нас не могут достать!

─ Предлагаете отсидеться на пороховой бочке?

─ Переместимся тогда в безопасные здания на нашей базе, раз запасные вас не устраивают! ─ Научник сел обратно.

─ Категорически нет! Я не буду рисковать людьми. Не сейчас, так к вечеру на нас нападут. Противник слишком хитер и наверняка, продумал такой вариант. Тем более среди нас предатель! Арсеньева убили у нас на глазах!

Решающий аргумент перевесил чашу весов, наполненную сомнениями и гнетущим ожиданием нового удара. Все затравленно переглядывались. Совсем недавно из кабинета вынесли еще не остывший труп бывшего начальника.

─ Все свободны, кроме Тантала. ─ Егоров положил ладонь на стол.

Заскрипели отодвигаемые стулья. Мрачные подчиненные расходились по своим местам. В коридорах все еще бегали санитары, укладывая раненных на носилки. Запах гари отказывался покидать помещения, не смотря на мощную вытяжку. Разрушенные стены обнажали рабочие кабинеты и лаборатории, покрытые сажей. Стоны покалеченных сотрудников болью отдавались в ушах проходящих заместителей. Невидимый враг ликовал. Его этюд исполнился в точности, как и ожидал творец.

─ Тантал, я слышал, часть твоей группы сейчас не на территории базы. ─ Егоров изучающе смотрел на светловолосого мужчину.

─ Да, где-то сотни бойцов не хватает. Их только вернули из других регионов, где они дежурили, ожидая семерку. Ваш предшественник вчера их забрал. Старшим там назначили Меркурия. ─ Командир развел руками.

─ Куда они направились? ─ Начальник закусил губу.

─ Вы у меня спрашиваете? Вы же хорошо знали Арсеньева. Он в свои планы никого не посвящал, ─ Хмыкнул Тантал. ─ Связи с ними тоже нет. Придется ждать, когда они сами объявятся, а звонить через незащищенную линию сродни их просто подставить. Надеюсь, с запасной базы их удастся найти.

─ А как они были вооружены?

─ Да все как обычно. Разве что дополнительный боезапас взяли. Я вообще-то думал, их на усиление группы Орлова бросят. Сами знаете, ребятам там не легче приходится.

─ Ну да, ну да. ─ Егоров сложил руки пирамидкой. ─ Иди тоже. Готовься.

Начальник остался в одиночестве, продолжая размышлять. Мысли сливались в один сплошной поток. Свою часть операции он разыграл, как по нотам, осталось ждать весточки от компаньона, работающего в самой гуще событий. Блестяще разыгранная комбинация приносила свои плоды. Враг сломлен, подавлен, а главное обезглавлен. Осталось дорезать еще трепыхающееся тело и умыться в его крови. Да, теперь он получит то, о чем мечтал всю свою жизнь. Этой властью невозможно напиться, даже если глотать быстро и много.

Егоров откинулся в кресле, и его лицо расплылось в блаженной улыбке. Шум мыслей плавно стихал. Но вскоре его вырвал в реальность стук в дверь. Тантал сообщил о том, что через два часа они готовы выдвигаться. Следующими доложились начальники научного и архивного направления.

Сотрудники спешно грузили дорогое оборудование, сохранившиеся остатки ценных научных материалов, данных архивов. Бойцы же спасали амуницию и вооружение, коих набралось бесчисленное количество ящиков. В пузатые транспортные самолеты заезжали черные минивэны. Там же в отдельных отсеках расположили раненых.

Работа кипела скоро, но без суеты. Каждый из них знал, что делать. Знал свое место в строю. Бойцы Тантала рассредоточились по периметру аэродрома, неусыпно наблюдая за обстановкой. Вскоре показались машины, везущие руководство. Машины остановились у самолета, выпустив всех по очереди.

Тантал неспешно приблизился к начальнику.

─ Так куда мы выдвигаемся?

Егоров достал свой планшет и включил карту. Все сгруппировались рядом, разглядывая причудливые узоры.

─ Нам сюда. Это одна из наших законсервированных баз. Ее уже давно вычеркнули из всех списков. Там у нас точно будет время подготовиться к обороне. ─ Егоров обвел всех победным взглядом.

─ Виталий Андреевич! Я первый раз слышу про этот объект. ─ Удивился Тантал.

─ Тебе не все положено знать.

─ Я тоже не в курсе, ─ Оживился Данилин. ─ Даже если и так, ее не потому ли вычеркнули, что она больше не отвечала требованиям безопасности. Другие континентальные отделы в курсе нашей проблемы после активации вами программы «Изоляция». Скоро прибудет помощь.

─ Еще раз станете мне перечить, у вас будут серьезные проблемы. ─ Закипел Егоров.

Научник промолчал. Все руководители во главе с начальником сели в небольшой пассажирский самолет. Перед самым закрытием двери на землю упал небольшой металлический тубус, поблескивающий еле заметным маячком.

Когда последний самолет взмыл в воздух, из старого корпуса на территории базы выбежал крупный мужчина. Его черный комбинезон ярко контрастировал с серым гладким бетоном. Он быстро добрался до рулежной дорожки и наклонился за тубусом. Ловким движением он скрутил крышку и извлек оттуда записку.

─ Так вот где они нас ждут, ─ злобно улыбнулся Меркурий, который не покидал территории базы.

Тиха деревенская ночь. Тиха и пустынна. Именно в такие ночи и выходят на охоту тени. Тени прошлого. Тени будущего, которому не суждено случиться. Тени настоящего, которое мелькает совсем рядом, готовое вот-вот ожить.

В такую ночь никто не выходит из дома. Так можно и не вернуться, стать одной из теней, забыться. Навсегда.

Незавидная участь.

***

Анечка убежала из дома на закате. Она не хотела слышать бесконечные придирки тетки и похвалу, адресованную не ей. Она хотела домой, но дома больше не было.

Одни лишь воспоминания.

Рыжие вьющиеся волосы развевались по ветру, в карих глазах блестели слезы, мешая видеть тонкую тропинку, вьющуюся между деревьев вглубь леса. Ветви цеплялись за подол длинного грязно-зеленого платья, а листья застревали в волосах. Увидь кто со стороны – решил бы, что перед ним леший в женском обличье.

Она заблудилась. Это Анечка поняла, когда кроны вековых деревьев сомкнулись над головой, скрывая небо и лишая землю последних лучей закатного солнца. Их стволы стали подобны колоннам-идолам, будто бы следящим за каждым ее движением.

Ночь пока еще только осматривала свои владения. Тени удлинялись, сливались, создавали причудливые узоры. Анечка тоже осматривалась, в страхе прижав свои кулачки к груди.

Стемнело окончательно. Справа кто-то пронзительно ухнул. Испуганная девочка сорвалась с места и побежала в противоположную сторону, не разбирая дороги, не чувствуя веток, царапающих лицо и руки, цепляющихся за платье. Она убегала все дальше от деревни, но не думала сейчас об этом.

Тихий перезвон. Красивая мелодия. Манящий голос. Они звучали где-то совсем рядом и были хорошо знакомы Анечке с детства. Так когда-то пела мама, играя на фортепиано, а папа подыгрывал ей на треугольнике.

Девочка остановилась, забывая о том, что находится в чаще леса.

— Мама, — прошептала она едва слышно.

Деревья будто расступились, давая Анечке возможность пройти дальше.

— Мама, — произнесла она громче и побежала.

Ветви больше не царапали и не цеплялись.

— Мама! — выкрикнула Анечка и остановилась.

Музыка стихла, а пение превратилось в каркающий смех.

— Вот она, твоя мама!

Невозможно было понять, с какой стороны доносился голос. Будто бы сразу отовсюду.

А после… прямо на поляне, залитой светом полной луны, появилось фортепиано цвета слоновой кости. Такое, каким запомнила его Анечка, когда видела инструмент последний раз три года назад на аукционе. За ним сидела женщина в белом порванном в нескольких местах платье. Ее зеленоватые, со следами разложения пальцы неловко перебирали клавиши, но звука больше не было. Будто отключили.

Анечка не решалась поднять взгляд от пальцев, на одном из которых заметила хорошо знакомое обручальное кольцо. Она всхлипнула, изо всех сил стараясь сдержаться. Не могла тут мама быть! Это девочка теперь понимала, но слезам не объяснить.

Пальцы замерли на клавишах. Анечка осторожно подняла взгляд выше, встречая другой. Голодный. Злой. Он совсем не походил на мамин. И как она могла перепутать?

— Ты — не моя мама! — твердо произнесла Анечка, вытирая слезы. — Уходи!

Женщина усмехнулась своим беззубым ртом. Провела руками по бесшумным клавишам. Поднялась. Она очертила пальцем круг, похоже, предлагая Анечке обернуться. Девочка замотала головой, но любопытство оказалось сильнее страха.

— Папа? — только и смогла произнести она, прежде чем мужчина в стильном, но крайне потрепанном костюме наклонился и ласково коснулся щеки холодной, неприятной на ощупь ладонью.

От страха девочка была не в силах пошевелиться.

— Ах, наша милая Анечка, зря мы тебя оставили, — «папа» сказал это так ласково, что на мгновение она даже поверила, что это правда он.

— Зря, — согласилась «мама» за спиной. — Но больше мы тебя не оставим. Никогда.

— П-правда?

— Конечно, — женщина подошла и обняла Анечку со спины своими ледяными руками.

Девочка задрожала и попыталась высвободиться. Такие родители скорее пугали, чем успокаивали. Будто бы они из могил встали, чтобы прийти к ней. Забрать с собой? Куда?

— О-отп-пустите меня, п-пожал-луйста, — Анечке с каждой секундой становилось все холоднее. Мороз проникал под кожу, до самого сердца.

— Теперь мы снова будем вместе, — произнесли они хором, будто не слыша возражений. — Навсегда.

Холод сковал девочку. Кожа и волосы покрылись тонкой корочкой льда, глаза остекленели, дыхание и сердцебиение прекратились. Но Анечка этого уже не чувствовала. Она смотрела в хорошо знакомые и такие любимые глаза папы и мамы и не видела зеленоватого свечения. Не замечала она и костей, выглядывающих из-под ошметков кожи, и ненормально зеленоватого оттенка самой кожи.

Анечка искренне улыбалась и смеялась. Она подошла вместе с родителями к фортепиано. Мама заиграла и запела. Папа в такт музыке зазвенел на треугольнике. А дочь — слушала, впитывая каждое мгновение желанной встречи.

Ее тело так и осталось бездыханным лежать на мерзлой траве. Волосы спутались, подмерзшая кожа разошлась кровавыми трещинами, рисуя на теле и платье причудливые узоры.

Анечка еще не знала, что утром любимые родители исчезнут без следа, что от семейной идиллии останется одно только расстроенное фортепиано. А ее судьба — бестелесной тенью подкарауливать тех, кто решится выйти из дома в тихую-тихую ночь. И искать. Вечно искать и не находить успокоение.

***

Постепенно тени забывают прошлое. Забывают то, из-за чего стали такими. Им остается немногое: вечный поиск недостижимого, вечная жизнь без смерти. И мысли о том, что они страдают не одни. Поэтому тени раз за разом выходят на охоту.

Борис посмотрел на часы и выругался. До выхода оставалось двадцать минут, но Готя не торопился. Угораздило же связаться с этим ряженым идиотом! Да ещё в таком деле… Это же, мать вашу, настоящая уголовщина! Бориса нельзя было назвать человеком высоких моральных принципов. Как все, в юности хулиганил, дрался, подрабатывал грузчиком, напивался с друзьями и орал под гитару песни. Но до сих пор самым страшным преступлением в его жизни был обгон через «сплошную». А теперь он сидит за рулём своей ржавой ГАЗели с парой таких же дураков, готовясь ограбить ювелирный магазин…

Парень не то чтобы голодал. Хотя цены на заправках делали грузоперевозки всё менее прибыльными, а в такси была бешеная конкуренция. Просто очень не радовала перспектива вернуться в свой вымирающий городок за Полярным кругом, откуда с такими надеждами выбирался на юг. Хотелось отправить родителям побольше денег – пусть думают, что у него всё хорошо. Ведь они даже не знают, что он уже два года как отчислен из политеха.

Водитель обернулся и посмотрел в салон микроавтобуса, на своих «подельников». Придурок – он и есть придурок, всегда любил рисковать, не задумываясь о последствиях. Что взять с человека, который не обижается на кличку «Придурок»? Его Готя пригласил на случай, если придётся что-то или кого-то сломать. Другое дело Дрон. Эталонный «ботаник», худой и очкастый, с длинными спутанными волосами, которого звали вовсе не Андреем. Просто он был помешан на этих летающих штуках, всё время что-то чертил и паял. А недавно накопил на дорогущий квадрокоптер и постоянно снимал город с высоты. Почему он идёт на преступление? Чтобы купить игрушку покруче? Друзья были уверены, что дело в таинственной девушке, о которой Дрон, жутко смущаясь, рассказывал только вскользь. Однажды Придурок заявил, что его «тайная любовь» давно на небесах, вот он и репетирует свой полёт к ней. Как ни странно, Дрон не обиделся, лишь загадочно улыбнулся.

Из задумчивости Бориса выдернуло громкое хрюканье. Придурок вертел в руках маску кабана и явно пытался найти с ней общий язык. Ещё эти маски… Будто простых медицинских, которые все носят уже пару лет, недостаточно! Но Готя любил театральность. Он и сам был ходячим театром одного актёра. Одинокий сорокалетний мужик словно застыл навсегда в том самом две тысячи седьмом, который все хотят вернуть. Субкультура го́тов давно зачахла, но он год за годом носил длинный кожаный плащ, красил редеющие волосы в чёрный, а в особые дни даже подводил глаза на потеху всему Заводскому району. Собственно, они и познакомились, когда Борис с Придурком разогнали от этого чудака шайку гоповатых подростков. Но с масками он, конечно, перемудрил.

Это были не просто детские карнавальные маски. Те, что раздобыл Готя, копировали морды животных с пугающей реалистичностью. У силиконового рыла, в которое увлечённо хрюкал Придурок, имелись даже бивни из настоящей кости. Дрон, наплевав на все воровские заморочки, выбрал маску петуха. Борису досталась лошадиная голова. Всё правильно, он же «извозчик». На сиденье рядом с водительским лежала уродливая морда нетопыря для Готи. Кто бы сомневался. В голове зазвучала старая мрачно-весёлая песенка.

«Купи, отец, нам маски!» – дети закричали…

– Хыррррр!!!

– Достал уже хрюкать! – сказал Борис и снова посмотрел на часы. – Не торопится наш «главный»…

– Ребят, а нафига ему это? – неожиданно спросил Дрон.

Водитель искренне вытаращился на приятеля:

– Ты серьёзно? Только сейчас об этом задумался?

«Ботаник» пожал плечами:

– Вы позвали, я подтянулся. Причины были. А в подробности меня никто не посвящал.

– Готя тут работал охранником пару месяцев. А потом шеф его кинул. Выгнал без зарплаты, недостачу липовую повесил.

– Так это месть? – криво усмехнулся Дрон, разглаживая перья своей маски, лежавшей на коленях.

– Вроде того, – кивнул Борис. – Он ещё и компромат собрал. Часть украшений там – то ли подделка, то ли контрабанда. Короче, всё это добро с пояснительными бумагами он в прокуратуру хочет подбросить, чтобы шефа за жабры взяли. А там, глядишь, и до ограбления никому дела не будет.

– Сам-то веришь?

– Ну а чего нет? – вмешался Придурок. – Не ссы! Если всё по плану пойдёт…

– Если… – снова усмехнулся очкарик. – А за чей счёт «банкет», если мы себе ничего не оставим?

Боковая дверь шумно отъехала в сторону, прерывая диалог и впуская в салон февральский холод с вереницей снежинок. Готя осмотрел компаньонов и вместо приветствия кинул:

– Готовность пять минут. Маски в переулке наденем. С чёрного хода зайдём.

Борис заметил странную фигуру в зеркале заднего вида.

– Это ещё кто?

– Он с нами, – отрезал «главный», сгребая за пазуху силиконовую рожу.

– А нахера он маску светит на улице? – рассмотрел незнакомца Придурок.

– Всё нормально, это униформа. Он в ней рекламки собачьего приюта раздаёт. Готовы, молодёжь?

Компания пересекла тротуар и гуськом проследовала по заснеженному переулку к пожарному выходу ювелирного магазина, от которого у Готи имелся ключ. Замыкал процессию незнакомец с собачьей головой в ярком комбинезоне промоутера. У самой двери грабители надели маски, становясь похожими на каких-то зловещих Бременских музыкантов. Лишь кот внезапно «раскабанел», а Трубадура… покусали вампиры?

«Нет, Трубадур нас всех отпевать придёт», – подумалось вдруг Борису. Он чувствовал, как кровь горячо заполняет виски. Как адреналин добавляет происходящему резкости, а каждое движение и звук отдаются во всех нервах сразу. Дальше события напоминали видеоряд, снятый в рваной клиповой манере.

Вот они заходят в дверь, быстро пробегают коридорчик, врываются в торговый зал. Взлетают полы кожаного плаща, и в руках Готи появляются два автомата Калашникова. Муляжи, но как же эффектно!

«Чёртов театрал…»

– Все замерли, отдали ключи от витрин, и никто не пострадает! – громко и уверенно говорит Готя.

И вот уже команда рассредоточена. Борис целится одним из муляжей в голову охранника, стоящего на коленях. Придурок вторым «автоматом» пугает двух продавщиц за кассой, не забывая угрожающе хрюкать. Дрон шустро сгребает содержимое витрин в сумку. Готя запирает входную дверь и мониторит улицу. Незнакомец… Незнакомец в собачьей маске просто ходит и смотрит…

Мысли в голове вернули Бориса в реальность, отключая «клиповый режим». Так вот, за чей счёт «банкет», на самом-то деле. Эх, Готя, Готя. А друзья искренне поверили, что помогают восстановить справедливость. Незнакомец наклонился над кассой и осмотрел продавщиц, сидящих на полу. Блондинка и брюнетка, обе весьма привлекательные, даже с потёкшей от слёз тушью. Обладатель собачьей морды схватил одну из девчонок за руку и начал скручивать с пальца перстень с крупным красивым камнем. Девушка испуганно заскулила. Коренастый пожилой охранник вдруг густо покраснел и прохрипел сквозь зубы: «Оставь!»

Борис, предчувствуя недоброе, ткнул мужчину стволом в плечо. Тот не отреагировал. Он поднялся с колен, громко щёлкнув суставами и, багровея, заорал: «Оставь, сука! Тебе витрин мало?!» Парень понимал, что придётся бить прикладом по голове, но никак не мог решиться. Он продолжал молча целиться в старика из бесполезного муляжа. Ситуация грозила окончательно выйти из-под контроля.

Незнакомец отпустил руку девушки и медленно подошёл к охраннику. Секунду он всматривался в покрасневшее морщинистое лицо, потом резко дёрнул головой. Челюсти маски сомкнулись, старик захрипел. Из разорванной глотки обильно хлынула кровь, почти незаметная на чёрной униформе. Охранник упал на колени и с мягким стуком повалился лицом вниз.

– Дядь Кооооль!!! – вскакивая, завопила блондинка и сразу отлетела обратно на пол от пощёчины Придурка.

Там уже валялась потерявшая сознание напарница. Грабитель в маске кабана присел рядом и начал виновато бубнить что-то успокаивающее. Дрон застыл с сумкой в руке, уставившись на мёртвое тело. Борис не мог оторвать глаз от оскаленной собачьей пасти. С клыков, невероятно похожих на настоящие, капала свежая кровь. Если поднять взгляд повыше, едва ли сквозь прорези маски на него посмотрят человеческие глаза. А если хоть на миг упустить из вида эти окровавленные клыки, они тут же сомкнутся на его собственной глотке… Руки сами перевернули фальшивый автомат и ухватили за ствол, словно дубину. Собачья морда глухо зарычала и оскалилась ещё шире.

«Совсем как живая…»

Страшная пасть вдруг резко взмыла вверх и начала удаляться. Это опомнившийся Готя оттащил незнакомца за цепочку на шее.

– Уходим!

Дрон поспешно скрылся в подсобном помещении, за ним тяжело протопал Придурок. Борис пялился на мёртвого охранника, пока растущая тёмная лужа не коснулась его ботинка. Парень в лошадиной маске дёрнулся, словно пришпоренный, и рванул следом за остальными.

Он не помнил, как они оказались в ГАЗели, как он машинально завёл и выехал на дорогу, как «на автопилоте» тормозил и проезжал перекрёстки. Лишь когда город остался позади, а вокруг замелькали заснеженные поля и чёрные посадки, Борис поймал себя на мысли, что боится смотреть в зеркало. Боится увидеть окровавленную собачью пасть и не увидеть человеческих глаз. Постепенно паника уступала место злости. Ведь его впутали в самое настоящее убийство! Это уже верный и очень приличный срок! Если Придурок в тюрьме и выживет, то насчёт себя, а тем более Дрона, никакой уверенности не было. Свернув на плохо расчищенную просёлочную дорогу, ГАЗель резко затормозила.

Хлопнув дверцей, водитель с минуту постоял на морозном воздухе, приводя мысли и дыхание в порядок. Потом обошёл микроавтобус и дёрнул пассажирскую дверь. Незнакомца в салоне не было. Были красные и мокрые после масок лица его приятелей и Готи, который старательно прятал глаза.

– Где он? – спросил Борис.

– Своим ходом ушёл, – каким-то севшим голосом проговорил Готя. – Слушайте, я тут ни при чём. Я всё объясню.

– Раньше надо было! – рявкнул хозяин ГАЗели, схватил сумку с драгоценностями и бросил в снег. – Вали!

– Сдурел, что ли? – огрызнулся Готя. – От города километров на двадцать отъехали. До посёлка ещё столько же…

Придурок вдруг встал со своего места, схватил «главного» за воротник плаща и выкинул следом за сумкой:

– Твоя проблема.

– Да вы чего! Мы же вместе встряли! Вместе надо выгребать! – орал Готя вслед отъезжающей машине, кутаясь в свой совсем не зимний плащ.

– Сдаст он нас всех, – тихо сказал Придурок.

– Может, так нам и надо, – печально улыбнулся Дрон.

***

На утро о дерзком ограблении в райцентре говорил весь рабочий посёлок. Это было в диковинку для сонной провинции. Особенно активно обсуждали охранника с перерезанным горлом. При упоминании последнего у Бориса внутри всё холодело и дрожало, но уточнять подробности он не решался. Перерезали, так перерезали. Но как эксперты могли принять рваную рану за порез? Неужели ему показалось? Адреналин, воображение, чёртовы маски…

Весь следующий день никак не получалось уснуть, хотя парень почти до рассвета прятал в лесу ГАЗель, потом добирался пешком до посёлка. А рано утром пришёл в полицию и заявил, что машину угнали ещё на днях, просто не было времени сообщить. Из такой наивной отмазки белые нитки торчали целыми канатами, но других вариантов не имелось. Теперь у него не было даже машины. Хорошо, хоть долбаный Готя заранее подкинул «аванс» перед их авантюрой.

Вечером, устав от тяжёлых мыслей и тупого созерцания потолка, Борис пошёл на кухню и вынул из холодильника коробку дешёвого вина. Он посмотрел в окно, на освещённую редкими фонарями улицу микрорайна. Снегопад почти прекратился, отдельные снежинки красиво искрились над серой декорацией «хрущёвок». Вон там, через пару дворов, жили его бывшие однокурсники Придурок и Дрон, на учебный год перебиравшиеся в институтское общежитие. Но сейчас, когда вуз переведён на «удалёнку», в город регулярно ездил только Борис. Выпивал он крайне редко, да и вообще старался поддерживать квартиру своей покойной тёти в порядке. Даже бросил курить, чтобы старые обои и мебель не провоняли табаком. Иногда он думал, что в жилище явно не хватает женской руки. Но что владелец ржавой ГАЗели мог предложить взамен? В нём не было ни брутальности Придурка, ни интеллекта Дрона, ни артистизма Готи. Не было законченного образования и стабильного дохода. Баек о том, что таксует для души, имея свой бизнес, Борис не рассказывал. Наверное, что-то человеческое в нём ещё оставалось. По крайней мере, до недавнего времени.

«Купи, отец, нам маски!» – дети закричали…

Оживший дверной звонок заставил дёрнуться и разлить вино на выцветшую скатерть. От вида растущего красного пятна немедленно стошнило. Когда дверь, наконец, открылась, на пороге стоял мрачный Придурок. Он молча, не разуваясь, прошёл на кухню, уселся на табурет и поставил на стол бутылку водки:

– Слышал про Стаса?

– Про Дрона? Что с ним?

– Собаки порвали. Час назад его из сугроба выкопали на пустыре. Если б дети не наткнулись, так и лежал бы до весны…

Борис почувствовал, как ему хочется закрыть глаза и самому провалиться в какой-нибудь очень глубокий сугроб. Гость заскрипел пробкой, приложился к горлышку и сделал несколько глотков. Передал бутылку приятелю. Тот неподвижно уставился куда-то в окно, на искрящийся танец весёлых снежинок.

– Прикинь! – сипло сказал Придурок, отдышавшись. – На том пустыре сроду собак не было. Дворник наш травит регулярно. Чертовщина какая-то.

– Много собачьих следов? – задумчиво спросил Борис.

– Да откуда? Снегом же всё замело. Ни следов, ни крови не было видно, пока пацаны не полезли в снежки играть. Он там, похоже, с ночи лежал.

– Пустырь прямо за домами. Никто не слышал, как собаки человека рвут?

Придурок открыл рот, но не нашёлся, что на это ответить. Борис проглотил водку, не чувствуя вкуса, и поставил бутылку на стол. Медленно опустился на свободный табурет.

– Ты видел, как именно охранник погиб?

Гость почесал голову:

– Я же девчонок пас. Слышу – стук тела, потом одна из них вопить начала.

– Я тебе сейчас кое-что расскажу, Сань. А ты уж сам решай, кто из нас придурок.

***

Неделя прошла спокойно. ГАЗель в лесу пока не отыскали. По поводу ограбления никто не дёргал, а все разговоры в посёлке постепенно заглохли. На похороны Стаса друзья не пошли. Готя и незнакомец никак себя не проявляли, что не могло не радовать.

После разговора на кухне Придурок уехал к своему деду на хутор, «пока всё не уляжется». Звал с собой и Бориса, но тот рассудил, что поодиночке шансов больше. Тварь, убившая охранника и Дрона, легко управится с двумя людьми за раз. А так, если она доберётся до одного, второй успеет сдаться полиции. Смерть от побоев или «заточки» в тюрьме уже не пугала так сильно. Потому что в этой простой человеческой агрессии нет ничего сверхъестественного.

Можно было уехать к своим, на север. Но для этого нужно сперва добраться до областного центра с кучей пересадок. И лишь оттуда, поездом, трое или четверо суток… По пути может случиться многое. Скорее всего, уже на местной станции его порвут «собаки», или оголодавший «волк» из соседнего леса, или…

«Медведь! Шатун грёбаный… Сто лет их тут не бывало… К реке, видать, вышел… Саню нашего… Схожу, говорит, на рыбалку… В пятницу хороним… Саню нашего… Ты приезжай, Борь…»

Собеседник отключился, надпись «Придурок» на экране смартфона исчезла навсегда. Борис поймал себя на мысли, что ждал чего-то похожего, поэтому не отреагировал почти никак. Даже зашевелилась какая-то подленькая радость из-за того, что первым оказался не он. Кто следующий? Готя? Делаем ставки…

Смерть виделась скорой и неизбежной, но сдаваться без боя совсем не хотелось. Племянник выгреб из ящиков весь тётушкин сервиз, отдельно сложив серебро. Что с ним делать, он не представлял, но несколько серебряных ножей и вилок рассовал по карманам одежды.

Дни напролёт Борис проводил в квартире, питаясь осточертевшей гречкой и чаем. Он не решался выйти из дома. Не мог смотреть в лица людей, каждое из которых казалось ему теперь ненастоящим и переменчивым. Ночами он боялся засыпать – один и тот же сон словно караулил его у изголовья кровати.

Запутанные коридоры ветхого заброшенного дома, из которых не получается найти выход. И маски. Чёртовы маски повсюду. Валяются на полу, висят на стенах, заглядывают в окна из темноты. В них нет ничего живого, это просто фальшивые морды зверей. Но стоит отвести взгляд…

Невыносимо уставший от бессонницы и постоянного страха, однажды утром парень сломался. Он достал из холодильника остаток водки, которой поминали Стаса, смешал с выдохшимся вином. Выпил «коктейль» практически залпом, и через несколько минут истощённый рассудок не выдержал…

Больше нет никаких масок. Есть эта кухня и этот стол, за которым сидит Готя. Совсем как недавно сидел Придурок.

– Слышал про Саню? – спрашивает гость.

Не дожидаясь ответа, он запрокидывает голову и пьёт из бутылки. Смешиваясь с кровью, водка розовыми ручейками струится из разорванной глотки на старый кожаный плащ. На полу начинает расползаться лужа, подбираясь к ногам Бориса. Он ловит себя на мысли, что в дверь уже долго и настойчиво звонят. И он точно знает, кто пришёл и для чего.

И вот уже нет за столом никакого Готи. На его месте сидит незнакомец с собачьей головой. И снова нельзя отвести взгляда от зловещего оскала. Панически страшно не увидеть за ним человеческих глаз…

– Слышал про Готю? – глухим гортанным голосом хрипит звериная пасть, растягиваясь в жуткой ухмылке…

Борис проснулся за столом с единственной мыслью в тяжёлой голове: «Про Готю я не услышу, если потороплюсь». Он размял затёкшие конечности, кое-как оделся и, не приводя себя в порядок, выскочил из дома, стараясь не потерять этот похмельный угар неожиданной смелости. Вечерело, но автобусы в райцентр ходили допоздна. Уже через час ноги вязли в нечищеных улицах городской окраины.

Дома Готи не оказалось, и Борис направился в гаражи. Полоска света на истоптанном снегу перед воротами подтвердила предположения. Нащупав в кармане куртки холодную рукоять серебряного ножа, парень сжал её в ладони и решительно дёрнул дверь. В нос шибануло тяжёлой удушливой гарью. Недавно Готя хвастал, что оживил родительское наследство – старую «Волгу». Похоже, сейчас он завёл её с самыми недобрыми намерениями.

Дверь водителя оказалась на замке, пришлось вытаскивать вяло брыкавшегося автовладельца через заднюю. Спустя пару минут Борис уже кашлял до рвоты, сидя на снегу у ворот гаража. Рядом в сугробе хрипел и плевался недозревший самоубийца. Он перевернулся на спину, глядя в пелену туч с редкими звёздами, размазал по бледному лицу пригоршню снега и тихо спросил:

– Знаешь, почему я «Готя»?

– Удиви, – отозвался Борис.

– Это моё имя. Готлиб. Предки из немцев были.

– То есть ты готом стал, потому что Готя, а не наоборот?

– Приходится соответствовать…

Квартира оказалась на удивление обычной и даже безликой. Никаких постеров с металлистами, черепов с пауками и прочей готической мишуры. Минимум мебели и вещей. Похоже, хозяин приходил сюда только переночевать, а остальную жизнь, словно улитка, таскал с собой внутри старого чёрного плаща. Даже кухня была заурядной, совсем как в «однушке» Бориса. И такой же дешёвый и крепкий чай.

Готлиб рассказал всё. Как на форумах, где паслись осколки забытых субкультур, он познакомился с неким Вольфом. Как тот поведал много интересного, а однажды заявился к нему домой в «форме зверя». Готя знал, что давно уже выглядит старым клоуном, а новых веяний не понимал и не принимал. Но быть собой, без всяких масок и образов, он попросту не умел. Перспектива прикоснуться к чему-то особенному, стать настоящим оборотнем, колдуном или чем-то вроде того, захватила разум. Вольф обещал научить многому за одну лишь услугу. Пришлось устроиться охранником в ювелирный, разузнать необходимые детали. Пришлось втереться в доверие к молодым неудачникам, готовым рисковать ради денег и «справедливости». Пришлось носить целую кучу масок ради одной, но какой! И её-то Готя, в итоге, так и не получил.

– А чего ж ты? – издевательски спросил Борис. – Отдай сумку Вольфу. Он тебя плохому научит. Или башку откусит. Как повезёт.

– Слушай, я и сам понимаю, что идиот. Уговор был только на ограбление. Кто же знал, что Вольфа этого переклинит…

– Где искать его, знаешь?

Готлиб вскочил из-за стола и нервно заходил по кухне кругами.

– Я всё думал, зачем Вольфу это ограбление? Ради денег? А не проще ему какого-нибудь местного царька в постели загрызть? Инкассаторов в переулке подкараулить. Украшения-то ещё продать надо. Я только сейчас понял, что дело в другом. В ювелирке и правда много «левака». Что если среди прочего затесалась особая вещь, которая Вольфу необходима? Чья-то фамильная драгоценность? Амулет или кольцо?

– Думаю, торга у нас не выйдет, – покачал головой Борис.

– Главное – выманить зверя из логова. А дальше… как пойдёт.

Это был невероятный, но всё-таки шанс. Они спрячут вещицу и договорятся, что укажут тайник, как только будут в безопасности. Придётся вернуться к родителям, но это не худший из вариантов. А если артефакт опасен, тварь можно попробовать уничтожить. Но как распознать эту «Кащееву иглу» в целой куче похожего хлама?

***

– Здравствуйте. Следователь Петров.

Борис быстро махнул перед лицом брюнетки корочкой студенческого билета, который сохранил на память при отчислении. Рядом кивнул белеющей лысиной Готя. Час назад он расстался с длинными чёрными волосами и теперь нервничал, надеясь, что девушка не признает в нём бывшего охранника. Впервые за последние пару лет медицинские маски на лицах не вызывали раздражения.

– Поймали? – воодушевилась продавщица. – Оля до сих пор в трауре, работать не может. Её дядю…

– Мы в курсе, – поспешно перебил Борис. – Банда ликвидирована. Но вот по ценностям есть вопросы.

– Ой, – девушка испуганно захлопала глазами. – Это вам к директору. Я же просто продавец.

– Девочка, нам некогда! – хрипло рявкнул Готя. – Накладные на весь товар! А то пойдёшь как соучастница!

– А что вы там рассчитываете увидеть, господа? – раздался громкий голос за спиной девушки.

Штора, закрывающая проход в подсобные помещения, колыхнулась, в зале появился мужчина лет пятидесяти в дорогом костюме.

– Пал Палыч, тут…

– Я всё слышал, Галя. Пройдёмте в мой кабинет.

И правда, что они надеялись найти в этих документах? Особые пометки? Зловещие имена и названия? Артикул с тремя шестёрками? Действовали наугад, но удача не улыбнулась. Даже директор, как назло, оказался на месте в свой выходной. Но отступать было некуда. В конце концов, они сейчас в роли представителей власти. Надо играть до последнего.

В подвале действительно оказался директорский кабинет. Пройдя к своему столу, Пал Палыч уселся в кресло и начал с какой-то недоброй ухмылкой рыться в ящиках.

– Так что за проблема с моим товаром?

– Есть подозрение на незаконный оборот… драгоценностей…

«Следователь Петров» не был силён в полицейской терминологии, поэтому импровизировал неуверенно.

– Ай-ай-ай, – иронично покачал головой директор. – Так и знал, что с тем кольцом всё не чисто. Или с амулетом. Или что вы там себе напридумывали?

Борис почувствовал, как у него немеют ноги. Он посмотрел на Готлиба. Тот неожиданно стащил медицинскую маску и прямо спросил:

– Вольф – это настоящая фамилия?

– Мамина девичья, – подмигнул директор. – Всегда нравилась больше той, что в паспорте. Когда с рождения в тебе есть что-то звериное… приходится соответствовать.

Всё правильно. Работая в магазине, Готя не мог узнать в своём шефе Вольфа из переписки, ведь при единственной встрече тот выглядел «несколько иначе».

Мужчина что-то достал из ящика стола и протянул в сторону визитёров. Сверкнула вспышка, в воздухе запахло гарью. Оглохший от выстрела Борис увидел, как его товарищ оседает на пол с кровавой дырой на месте правой глазницы. Директор положил пистолет на стол, поставил рядом небольшой кожаный саквояж, щёлкнул замками. Сумка разложилась в приличных размеров полотно с множеством кармашков и креплений. Все они содержали коллекцию разнообразных колюще-режущих инструментов, от обычных ножей и скальпелей до совсем экзотичного вида крюков и зазубренных лезвий. С помощью них легко было сымитировать укусы собак, когти медведя и всё, что угодно.

– Выходит, всё это цирк? – усмехнулся Борис.

На душе вдруг стало невероятно легко, потому что бояться и прятаться больше не требовалось.

– Скорее, театр, – спокойно ответил Вольф, перебирая железки. – Оборотень ведь, как красота – в глазах смотрящего. Физически невозможно стать зверем. Настоящее искусство – убедить кого-то, что ты им стал… И себя, между прочим, тоже. Настолько, что крышу срывает по-настоящему.

– Значит, нет никаких артефактов? А что тогда? Страховка? Налоги?

– Меньше знаешь – крепче спишь, – поучительно заявил директор, выбрав, наконец, нужное лезвие. – Но мыслишь ты правильно. А теперь, будь добр, отойди-ка в тот угол.

Вольф снял пиджак и повесил на спинку кресла. Затем подошёл к трупу, всё ещё дёргавшему ногой, и склонился над ним:

– Вот ведь неблагодарный. Уволился со скандалом, ограбил родной магазин, теперь ворвался ко мне, угрожал. Чего хотел – непонятно. Драгоценности, что ли, продать не сумел… По лицу мне врезал…

Директор с размаху влепил себе несколько пощёчин и ударил кулаком по переносице, вызвав обильное кровотечение и слёзы.

– А потом за нож взялся!

Вольф разорвал на себе рубашку и пару раз полоснул по груди и животу лезвием.

– Ух ты, перестарался… Ну ничего, зашьют.

Вытерев рукоятку ножа, мужчина вложил его в мёртвые пальцы.

– А нож-то, похоже, тот самый, которым старого охранника… Каков негодяй ваш Готя! Хорошо, что у меня пистолет под рукой оказался... Откуда? Ну этот вопрос мы решим. И с превышением самообороны тоже. Полковник из наших, так что... Как думаешь, Галя уже позвонила, куда следует? Стреляли всё-таки.

Вольф тяжело опустился рядом со столом, обильно капая на пол кровью.

– А я? – растерянно спросил Борис.

– А ты не тупи. Пока не повязали.

– Всё равно ведь найдёте. Я же столько знаю.

– Да нахрен ты мне сдался! – улыбнулся Вольф, вяло отмахиваясь пистолетом. – Кто в твои рассказы поверит? С тобой живым интереснее. Может, ещё и в психушку загремишь.

Борис услышал вдалеке завывание полицейской сирены. Сунув руки в карманы куртки, он медленно подошёл к двери и обернулся на мёртвого Готю. Вспомнил Дрона и Придурка. Наверное, Стас полетел к своей «таинственной любимой», а Саня баламутит чертей в аду дурацкими затеями… Удивительно, но Стасом и Саней они стали только после смерти. А кем станет Борис, если у него никогда не было прозвища? Не было маски, за которой можно спрятаться.

Рукоятка серебряного ножа в кармане удобно скользнула в ладонь. Парень резко развернулся и шагнул в сторону сидящего на полу оборотня.