Читатели VIKENT.RU

Данная статья относится к Категории Независимая цель личности

«Император благоволил к всадникам, им был установлен имущественный ценз в 400 тысяч сестерциев, были восстановлены и старинные смотры-парады, в которых участвовали всадники (члены сословия, второго по значению после сенаторского), достигшие 35 лет. Они не только проходили перед императором со своими конями в торжественном марше - от них требовали отчёта в образе жизни.

Сословие, на которое опирался Август, должно было отвечать тем нравственным нормам, которые усиленно насаждались правителем.

Как всадник, Овидий мог бы сделать блистательную политическую карьеру, но после первых же шагов в этом направлении решительно от неё отказался, всецело посвятив себя служению музам.

Нравилось с юности мне служенье высоким искусствам,
Тайно Муза влекла к ей посвященным трудам.
Часто отец говорил: «К чему занятья пустые,
Ведь состоянья скопить сам Меонид (Гомер - Прим. И.Л. Викентьева) не сумел».
Я подчинялся отцу и, весь Геликон забивая,
Стих отбросив, писать прозой хотел, кай и все,
Но против воли моей слагалась речь моя в стопы,
Все, что пытался писать, в стих превращалось тотчас.
Тристии IV, 10

Поэт «милостью богов», он был талантливым импровизатором, стихи буквально «лились» из его уст, и за эту лёгкость и непринужденность творчества он был признан уже современниками своего рода «гением поэзии», «любимцем муз». […]

Отец Овидия, решив дать сыновьям серьёзное образование, необходимое государственным деятелям, отправил их в Рим; здесь, в декламационной школе, они постепенно забывали о нравах, царивших в первоначальных грамматических школах, о которых, однако, поэт иногда впоследствии вспоминал. Здесь обучали писать на деревянных дощечках, покрытых с одной стороны воском. Писали «стилем» - металлической или костяной палочкой, заострённой с одного конца и сплющенной с другого, которым можно было стирать написанное. Учителя нередко, наказывая нерадивых, больно били их по пальцам этой палочкой. […]

Но чтобы быть «свободным художником» и всецело посвятить себя искусству, потребовались усилия. Отец настаивал на государственной карьере, и сын вынужден был подниматься по лесенке должностей, но после двух низших ступеней категорически отказался идти выше:

Путь открывался в сенат, но тогу с каймою сменил я.
Нет, не по силам мне был тяжкий сенаторский труд.
Слаб я был телом.
Мой ум трудов чуждался тяжёлых,
Я не лелеял в душе честолюбивых надежд.
К мирным досугам меня аонийские сёстры (Музы - Прим.И.Л. Викентьева) манили.
Быть их питомцем я сам с детства стремился душой.
Тристии IV, 10

В известной степени это был симптом времени. При Августекатастрофически возрос индифферентизм к государственной карьере и политической деятельности, сенаторы манкировали своими обязанностями, и с трудом находились кандидаты для замещения магистратур. Процветала частная жизнь, просвещённый досуг (otium), времяпрепровождение на изысканных виллах, в своих библиотеках и в роскошных садах.

Независимая интеллектуальная деятельность возвышала, приобщала к богам, придавала жизни значительность и высокую содержательность. Гораций прославил в своих одах бескорыстное служение музам, и Овидий пошёл по его стопам.

Он обзавёлся виллой, библиотекой, живописным садом, где сам ухаживал за фруктовыми деревьями, как бог Вертумн, возлюбленный богини плодов Помоны, воспетый им в «Метаморфозах».

В Риме ещё существовала тогда «коллегия поэтов», объединявшая их, возникшая ещё во II в. до н.э. Здесь почиталисьМинерва и Дионис, к последнему с трогательными мольбами обращается как к защитнику поэтов изгнанный Овидий.

Он был, по-видимому, одним из виднейших членов этой коллегии и не раз выступал на собраниях с рецитациями (чтением вслух) своих новых стихотворений. Близок был он и к кружку М. Валерия Мессалы Корвина, республиканца, сражавшегося при Филиппах на стороне Брута и Кассия, позднее примкнувшего к Антонию, а под конец - к Октавиану.

Но держался этот аристократ осторожно и, отойдя от политики, занялся
буколической (пастушеской) поэзией на греческом языке. Его окружала фрондирующая молодёжь, к которой принадлежал и юный Назон.

Овидий стал преданным другом семьи и до конца жизни сохранил тёплые отношения с сыновьями Мессалы, особенно с младшим - М. Аврелием Коттой Максимом, которому писал из изгнания нежнейшие послания.

Когда поэт впервые выступил со своими стихотворениями, ему было около 18 лет («я только начал брить бороду»), и любовные элегии сразу же прославили его».

Вулих Н.В., Овидий, М., «Молодая гвардия»; «Соратник», 1996 г., с.10-11 и 19-21.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

см. термин Переключение моделей поведения Личности в Словаре проекта VIKENT. RU

+ Плейлист из 16-ти видео: СТРАТЕГИИ ТВОРЧЕСТВА / КРЕАТИВА

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Публий Овидий Назон — древнеримский поэт. Более всего известен как автор поэм «Метаморфозы» и «Наука любви» / Snapshots from the Borders

Эжен Делакруа — Овидий у скифов (1862) / Public Domain

Image by macrovector on Freepik

Когда мы исследуем мнения людей, мы обнаруживаем, что нет ничего более необычного, чем здравый смысл; или, другими словами, им не хватает здравого смысла, чтобы обнаружить простые истины или отвергнуть абсурдность и очевидные противоречия. У нас есть пример этого в теологии, система, почитаемая во всех странах большим количеством людей; объект, который они считают самым важным и необходимым для счастья. Изучение принципов, на которых основана эта мнимая система, заставляет нас признать, что эти принципы — всего лишь предположения, придуманные невежеством, распространяемые энтузиазмом или мошенничеством, принятые робкой доверчивостью, сохраняемые обычаем, который никогда не рассуждает, и почитаются исключительно потому, что не поняты.

Теология — это незнание естественных причин; ткань заблуждений и противоречий. [..] Как мог развиваться человеческий разум, терзаемый ужасными призраками и направляемый людьми, заинтересованными в увековечении его невежества и страхов? Человек был вынужден прозябать в своей примитивной глупости: ему рассказывали истории о невидимых силах, от которых, как предполагалось, зависело его счастье. [..] Таким образом, человек остался рабом без мужества, боящимся рассуждать и неспособным выбраться из лабиринта, в котором он блуждал. [..] Человеческий разум, сбитый с толку теологическими мнениями, перестал осознавать свои собственные силы, не доверял опыту, боялся истины и презирал разум, чтобы следовать авторитету. Человек был простой машиной в руках тиранов и священников. Человек, с которым всегда обращались как с рабом, заразился пороками рабства.

Таковы истинные причины разложения нравов. Невежество и рабство рассчитаны на то, чтобы сделать людей злыми и несчастными. Только знание, разум и свобода могут изменить и сделать людей счастливее. Но все сговаривается, чтобы ослепить их и подтвердить их ошибки. [..] Тщетны наши попытки излечить людей от их пороков, если мы не начнем с излечения их от предрассудков. Только открыв им истину, они поймут свои истинные интересы и истинные мотивы, которые должны побудить их творить добро. [..]

Чтобы открыть истинные принципы морали, людям не нужны ни теология, ни откровение, ни боги: им нужен только здравый смысл. Им нужно только пообщаться с самими собой, поразмышлять о своей собственной природе, рассмотреть цели общества и отдельных людей, которые его составляют; и они легко поймут, что добродетель выгодна, а порок невыгоден для них. Давайте убедим людей быть справедливыми, милосердными, умеренными, общительными; не потому, что такого поведения требуют боги, а потому, что это приятно людям. Давайте посоветуем им воздерживаться от порока и преступлений; не потому, что они будут наказаны в другом мире, а потому, что они пострадают за это в этом. — Это, говорит Монтескье, средства предотвращения преступлений — это наказания; эти нравы реформы — это хорошие примеры.

Путь истины прям; путь обмана извилист и темен. Истина, всегда необходимая человеку, обязательно должна ощущаться всеми честными умами; урокам разума должны следовать все честные люди. Люди несчастны только потому, что они невежественны; они невежественны только потому, что все сговорилось помешать их просвещению; они злые только потому, что их разум недостаточно развит.

Религия всегда наполняла разум человека тьмой и держала его в неведении относительно его реальных обязанностей и истинных интересов. Только развеяв облака и фантомы религии, мы откроем Истину, разум и мораль. Религия отвлекает нас от причин зла и от лекарств, которые предписывает природа; она не только не лечит, но только усугубляет, умножает и увековечивает их. Давайте вместе со знаменитым лордом Болингброком заметим, что «теология — это ящик Пандоры; и если его невозможно закрыть, то, по крайней мере, полезно сообщить людям, что этот роковой ящик открыт». [2]

Гольбах Поль-Анри родился 8 декабря 1723 года. Философ-материалист, воспитывался с раннего детства в Париже, где и остался жить. Получил разностороннее образование. Имея большое состояние, занимался естественными науками, поместил в Энциклопедии целый ряд статей по химии, фармации, физиологии и медицине.

С 1767 по 1776 г. вышел ряд соч. Гольбаха без его имени. Долгое время не знали настоящего автора, приписывали книгу математику Лагранжу, Дидро, считали ее плодом совместной работы целого кружка и только после издания переписки Гримма узнали настоящего автора.

В этой книге высказаны взгляды значительной части европейского общества конца XVIII в. с такой прямотой и последовательностью, что они возбудили возражения даже тех, кто принимал участие в их развитии. «Система природы» состоит из двух частей: в первой высказаны положительные взгляды, вторая содержит критику религиозных понятий. Цель автора — вернуть человека природе и рассеять мрак, скрывающий от него путь к счастью. [3]

С начала восемнадцатого века вопрос о роли роскоши и богатства в развитии человеческого прогресса начал привлекать внимание интеллектуалов и авторов, открывая настоящий спор, который касался не только экономики, но и этики, политики и социальных проблем. С одной стороны, такие мыслители, как Ж.Ф. Мелон и Вольтер (во Франции), Мандевиль, Хатчесон и Юм (по ту сторону Ла-Манша), поддерживали идею о том, что роскошь в основном полезна для экономического и политического развития страны. С другой стороны, более или менее решительно Ф.-А. Буро-Деланд, Э. де Ла Фонт де Сент-Йенн, Руссо, Дидро, Мирабо, Кондильяк, Гельвеций и многие другие осуждали роскошь как источник морального и политического разложения, за которым следуют дальнейшие экономические ловушки.

В противовес многим сторонникам динамичной и позитивной роли роскоши д’Гольбах — вслед за работами Руссо и в тесном контакте с развитием Гельвеция (см. Лох 1938; Лэдд 1962) — решил критически взглянуть на ‘этот объект, обсуждаемый подавляющим большинством моралистов и политиков’ (PN, 2: 242).4 Мало места для сомнений: роскошь, по словам барона д’Гольбаха, отравляет общество.

В обществе, зараженном роскошью, все гонятся за деньгами, которые становятся сильнейшим источником мотивации для чьих-то действий. Барон д’Гольбах называет этот процесс отчуждения движением от реальности к мнению, которое побуждает людей желать предметов роскоши, «знаков, которые, по всеобщему мнению, представляют власть, удовольствие и счастье» (PN, 2: 243).7

В такой нации мужчины и женщины откажутся от своих реальных потребностей (besoins réels) и будут движимы иллюзорными (фиктивными) и сверхъестественными (сверхъестественными). Роскошь — это своего рода эпидемический феномен, который доводит воображение до состояния болезни, заключающейся в создании неестественных, иллюзорных потребностей. Более того, в государстве, зараженном таким вирусом, «самые обоснованные блага приносятся в жертву внешности» (PN, 2: 243).8 Честь заменяется золотом, счастье — ненасытными желаниями.

Чтобы удовлетворить эти противоестественные потребности, люди не только отказываются от удовлетворения естественных желаний, но и становятся бесчувственными и жестокими: «таким образом, роскошь, лишив людей всякого следа смирения, делает их бесчувственными, жестокими и даже разлучает их со священными узами, от которых зависит их семейное счастье» (PN, 2: 246).9 Истинные и естественные блага отбрасываются в пользу пагубных иллюзий. Общая цель общественной полезности омрачена обманчивыми желаниями: «Блеск, роскошь и любовь к тратам становятся необходимыми вещами в странах, управляемых людьми, которые сами принимают блеск и расточительность за величие и не имеют представления о полезности’ (EP: 85 fn) 10.

Погоня за всеми этими иллюзорными и ложными потребностями (besoins imaginaires et fictifs) имеет катастрофические последствия для общества. [...] В обществе, зараженном роскошью, каждый перестает воспринимать свое удовлетворение как удовлетворение естественных удовольствий и коллективной полезности. Счастье скорее мыслится в терминах сравнения с богатством и предполагаемым успехом других:

Поглощенный неутолимой жаждой богатства, [человек] никогда не верит, что может приобрести достаточно, чтобы удовлетворить непостоянство своих страстей, своей роскоши, своих фантазий; он завидует всем тем, кого мнение вульгарного дурака заставляет его считать счастливее и любимее, чем он [...]. (ЕР:14-15)

Эта логика сравнения особенно опасна, потому что она затрагивает всех граждан и не оставляет места для каких-либо исключений: «в стране, зараженной роскошью, все больны в большей или меньшей степени, от монарха до беднейшего из подданных» (PN, 2: 251).12 Это также приводит к полному уничтожению добродетели. В стране, зараженной эпидемией любви к богатству (la richesse est la passion principale), любой порок прощается в пользу богатства и немедленного удовольствия, и даже преступление считается положительным, когда оно приносит больше богатства. Более того, д’Гольбах утверждал, что те, кто живет роскошно, не изменят своего образа жизни в течение одной жизни. Единственный шанс, который есть у нации, чтобы разорвать порочный круг излишеств,, — это воспитать новое, свободное от роскоши поколение, чье образование должно быть вдали от иллюзий чрезмерного комфорта и неестественных желаний. [4]

Автор: Алексей Александрович Морозов

Интересно? Еще можно почитать

1) «Людей волнуют не дела, но мнения об этих делах. Я не знаю никого, кто не хотел бы иметь успеха. И было бы ханжеством говорить, что сам я к нему равнодушен. Нельзя с полной уверенностью в своей правоте быть самому своим единственным судьёй. Меня радует, когда мои мысли встречают понимание, а что-либо сделанное нравится» другим. Это ободряет, усиливает охоту работать.

И всё же по успеху не следует судить об удачности или неудачности прожитой жизни. Тем более — по одному только успеху. Важны всё же именно дела, а не то, что о делах думают или говорят«.

Этот и еще 31 материал VIKENT.RU по теме Отказ творческой личности от соблазнов

2) Видео: СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ, ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ и КОНТР-ИНСТИНКТИВНОСТЬ

3) Опубликована онлайн-лекция VIKENT.RU № 299 с говорящим названием: СМЫСЛ ЖИЗНИ: ГЛУПЫЯ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) ЛИЧНОСТЕЙ

4) Смысл жизни: достойные завещания выдающихся (!) Личностей

Предполагали, что покровителем Канкрина был А.А. Аракчеев, которому Канкрин понравился своей независимостью. Рассказывали, что министр внутренних дел И.П. Козодавлев по просьбе Аракчеева прислал ему чиновника, сведущего в лесном деле и умеющего разводить сады. Этим чиновником оказался Канкрин. Аракчеев при разговоре обращался к нему на «ты». Канкрин «обиделся и раскланялся». Это пришлось по душе всесильному графу, который перевел Канкрина к себе на службу и "с тех пор отличал своим доверием«18. Ходили слухи, что именно благодаря столь высокому покровительству, Канкрин был назначен в 1823 г. министром финансов. [2]

Существующая литература о Канкрине позволила нам выделить пять самостоятельных направлений в интерпретации образа ученого. Первые биографы Канкрина, главным образом придворные историки и государственные бюрократы, были склонны рассматривать его доктрины в рамках немецкого и русского вариантов «полицейского права». В их понимании, он успешно связал основные течения современной для его времени экономической мысли.

Либералы, представители второго направления, рассматривали его как апологета реакционного подхода, которому они противопоставляли универсальные принципы политической экономии (для них существовала одна-единственная «наука»).

Третья интерпретация наследия Канкрина была дана группой ученых-естественников. По их мнению, его доктрина проистекала из необходимости раскрыть и использовать огромный, но скрытый геологический потенциал Российской империи, который, как тогда представлялось, был сосредоточен главным образом на территории современной Украины. Сверх того, необходимо было более уверенно опираться на пока еще недооцененные возможности внутреннего рынка империи. В этом контексте взгляды Канкрина все более стали восприниматься как производные от «национальной экономики» Фридриха Листа.

Четвертое направление интерпретации представлено социалистами, которые рассматривали экономическую теорию Канкрина как часть общей реакционной суперструктуры имперского режима. Эта концепция была впоследствии развита советскими исследователями. С их точки зрения, политика министра финансов объективно приводила к торможению развития страны. Канкрин якобы стремился к этому.

Исследователи постсоветского периода предложили последнюю, пятую интерпретацию: они видят в Канкрине одного из основоположников «русской школы» экономической мысли, воскрешая идею о том, что он стал чуть ли не «русским Фридрихом Листом».

Изучая все эти разнообразные мнения о Канкрине, важно учитывать раздробленность «российских институтов экономической науки», приводившую к крайним разногласиям в оценках ученого. Представители указанных групп имели неодинаковый академический уровень и выражали свое мнение с помощью разных средств (включая эпиграммы, докладные записки и газетные статьи).

Столкнувшись в конце своей жизни с исходившими от правительства обвинениями в чрезвычайной пассивности, Канкрин специально создал собственную биографию, чтобы отождествить себя с Жан-Баптистом Кольбером. Образ французского министра был навеян только что опубликованным панегириком Жерома-Адольфа Бланки, в котором Кольбер был представлен честным чиновником, обладавшим чувством собственного достоинства и использовавшим доверенный ему пост, чтобы смело бороться с коррупцией. [3]

Будущий министр финансов России Канкрин Егор Францевич родился в Гессенском курфюршестве, в семье чиновника и известного инженера, специалиста по соляному, строительному и монетному делу. Семья в 1783 г. перебирается в Россию, оставив сына завершать образование в Германии. Отец будущего министра финансов получил должность директора соляных варниц в Старой Руссе.

Канкрин-младший продолжал обучение в немецких университетах. Уже тогда проявились его разносторонние способности: он занимается не только юридическими и политико-экономическими науками (в Магдебургском университете), но философией и поэзией (в Гессенском университете). В двадцатитрехлетнем возрасте Канкрин первый раз приезжает в Россию, к родным. Какое-то время он не может получить места: большого ему не давали из-за незнания русского языка, а принять незначительное значило уронить чин. Наконец, в январе 1800 г. Канкрин был назначен помощником отца по управлению Старорусскими варницами уже в чине коллежского советника.

Через три года Канкрин был переведен в министерство внутренних дел в экспедицию государственных имуществ, где выполнял поручения «по соляной и лесной частям». Эта деятельность была связана с разъездами; Канкрину представилась возможность лучше узнать язык (всю жизнь он любил сыпать русскими пословицами и поговорками), обычаи, нравы страны, служение которой отныне будет смыслом его жизни.

После напряженной службы, связанной с постоянными командировками, полтора года, проведенные Канкриным в Стрельне в качестве инспектора немецких колоний Санкт-Петербургской губернии, стали своеобразной передышкой. «Обеспеченный и удовлетворенный» он много писал о самых разнообразных предметах. Тогда же (1809 г.) в Петербурге вышла его книга «Фрагменты о военном искусстве с точки зрения военной философии»; ею заинтересовался генерал Фуль, преподававший тактику Александру I/). Фуль обратил внимание государя на автора, тот распорядился навести справки и, познакомившись с «досье» Канкрина, подвел итог: «Много знающий, дельный человек, но немного жесток».

Такая характеристика вполне удовлетворила императора, и с февраля 1811 г. Канкрин начал службу в русской армии «по интендантской части». Вскоре Александру I был представлен доклад «О средствах продовольствия больших армий», составленный Канкриным по указанию военного министра Барклая-де-Толли (последний опекал Канкрина с первого дня пребывания в России). Доклад был удостоен высочайшего одобрения и военная карьера будущего министра финансов быстро пошла в гору. И вдруг что-то происходит: расположенный к Канкрину биограф с горечью констатирует: «генерал-интендантство в мирное время тяжело». Речь шла об обвинении Канкрина во взяточничестве и растратах, впрочем, доказано это обвинение не было, и до суда дело так и не дошло.

Время вынужденной ссылки не пропало для Канкрина даром. Он пишет две большие работы; одна из них — «О военной экономии, во время войны и во время мира, и ее отношениях к продвижению войск». В другом сочинении — «Всемирное богатство, народное благосостояние и государственное хозяйство» — Канкрин излагал принципы экономической политики, которыми впоследствии руководствовался на посту министра финансов. Вот «начала, легшие в основу русской финансовой системы»: государство должно уподобиться человеку, который умеет жить по своим средствам, т.е. быть осторожным и бережливым, не прибегать к порче монеты, выпускать как можно меньше бумажных денег, не заключать внешних займов в мирное время, не верить частному кредиту. [2]

Канкрин оставил три проекта ликвидации крепостничества. Во всех отношениях замечательна записка 1818 г. на французском языке «Разыскание о происхождении и отмене крепостного права или зависимости земледельцев, в особенности в России». Одновременно с запиской Канкрина был подан целый ряд проектов отмены крепостного права. На их фоне план будущего министра финансов выделялся своим рациональным подходом к делу и наличием цельной продуманной программы уничтожения этого феодального института. Другие проекты либо уделяли основное внимание какой-нибудь одной стороне вопроса (например, борьбе против злоупотреблений помещиков и ограничению их власти), либо намечали только общие направления предполагаемых преобразований. Большинство авторов допускали безземельное освобождение крестьян (Н.С. Мордвинов, Н.И. Тургенев) или же весьма туманно представляли себе контуры будущей реформы (П.Д. Киселев).

И лишь два проекта напрямую связывали освобождение крепостных с наделением их землей — проект А.А. Аракчеева и проект Канкрина. В первом предусматривалось наделение крестьян всего двумя десятинами, что явно было недостаточно. И только план Канкрина был построен на медленном выкупе крестьянами земли у помещиков в достаточном количестве. Этот проект содержал и другие интересные предложения, многие из которых впоследствии были развиты и даже претворены в жизнь (в указе 1842 г. об обязанных крестьянах, частично вошли в Положение 19 февраля 1861 г. и др.).

Работа Канкрина открывалась обзором истории освобождения крестьян в различных странах Западной Европы (например, он отмечал, что обезземеливание всего низшего сословия в Англии было следствием преждевременного или необдуманного уничтожения крепостного права, а в таком деле надо держаться строгой постепенности). По мнению Канкрина, необходима именно «цельная и заранее обдуманная система освобождения», «новое, точное и умеренное законоположение относительно крепостного состояния », а не ряд отдельных мер, как в других странах, где из-за этого процесс ликвидации крепостной зависимости затянулся на века.

План Канкрина и являлся попыткой создать такую систему и был рассчитан на 61 год. Первые шесть лет — подготовительный период. Прежде всего создается секретный комитет (!) и назначаются «тайные попечители» над крестьянами в губерниях (1819 г.). Затем Сенат объявляет во всеобщее сведение, что в России нет закона, запрещающего крепостному приобретать собственность: ему неотъемлемо принадлежит дом и движимость, он может покупать земли и пр. (1820 г.). Еще через два года (1822 г.) общинное землевладение государственных и помещичьих крестьян превращается в подворное, с воспрещением впредь переделов (с точным указанием удобной земли, принадлежащей собственно помещику, и с разделением лесов на господские и вотчинные). После этого подушный налог можно заменить подворным. Наконец, в 1825 г. издается указ, определяющий и ограничивающий в форме общих правил повинности крестьян и уже открыто ставящий их под покровительство лиц, назначаемых с этой целью правительством (т.е. «тайные попечители» как бы легализуются, выходят «из подполья»). Так завершается подготовительный этап. Предусмотрено еще два периода. [2]

Автор: Алексей Александрович Морозов

Интересно? Еще можно почитать

1) «Человек творческого духа всегда бывает непризнан, когда он опережает свой век в каком бы то ни было роде деятельности. Такова ошибка этих учёных корпораций, которые Тома разоблачил раньше Араго, сказав: «Последнее из преступлений, какие прощают, это преступление, состоящее в возвещении новых истин».

Этот и еще 56 материалов VIKENT.RU по теме НЕпонимание / НЕуважение нового

2) Видео: СОЦИАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ / ИННОВАЦИИ и принцип Ле Шателье

3) Опубликована онлайн-лекция VIKENT.RU № 299 с говорящим названием: СМЫСЛ ЖИЗНИ: ГЛУПЫЯ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) ЛИЧНОСТЕЙ

Источники

Канкрин Егор Францевич на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/3698/

Ружицкая И.В. Егор Францевич Канкрин и крестьянский вопрос в России. С. 455-481 http://www.fa.ru/org/div/museum/SiteAssets/Pages/empire/Дубянский А.Н. История развития экономики и экономической мысли.pdf

К. Мондэй. Национальная идентичность и экономическая наука: Е. Ф. Канкрин в русском общественном сознании, 2014 Вестник Санкт-Петербургского Университета, Сер. 5, Вып. 3, с.90-91 УДК 330.8

Долгое время Николая Онуфриевича Лосского мучила загадка познания мира, определения источника этого познания и сущности свободы человека. Сотни раз, прогуливаясь по улицам Санкт-Петербурга, он останавливался и, словно прозревая, глазами ребенка удивленно вглядывался в окружающий его мир. И только однажды, когда увидел он перед собой покрытые дымкой городские дома, разгадка пришла сама собой почти мгновенно. Все имманентно всему. Все присуще всему. Все взаимосвязано... Это неожиданное открытие определило затем жизнь этого поистине удивительного человека, заставило его написать множество философских трудов, привело к мировому признанию и даже к славе. [2]

Детское переживание сопричастности к Имперской державе Николай Онуфриевич пронес через всю свою долгую жизнь и, более того, всем своим творчеством дал философское обоснование именно этой формы государственного устройства России. В статье «Украинский и белорусский сепаратизм», опубликованной на склоне лет (1958), он предостерегал от распада единого государственного организма, катастрофичного как для самого национального целого, так и его отделившихся частей, — предостерегал от утраты «единого национального сознания» в сторону ограниченного «провинциализма».

В середине прошлого века, откликаясь на появление сепаратистских брожений в среде русской эмиграции, Лосский с прискорбием писал о лицах, отталкивающихся от «великого национального целого и предпочитающих ему особенности своей провинции», которые пытаются «возвести свою провинцию на степень нации, образующей самостоятельное государство. Предпочитая ценности своей ограниченной провинциальности ценностям великой нации, в состав которой входят, они начинают критиковать ее ценности, стараются видеть в ней действительные или воображаемые недостатки и проникаются ненавистью к ней».

И уж совсем пророчески звучат слова философа, произнесенные задолго до распада Советского Союза (приемника Императорской России), о том, что если таким «лицам», лишенным объединяющих ценностей Имперского сознания, «удалось бы превратить свою провинцию в самостоятельное государство», они получили бы в результате «снижение своей культуры», утрату значительных цивилизационных достоинств, которыми они располагали в составе единого государства. За примерами на постсоветском пространстве далеко ходить не надо... [3]

Николай Онуфриевич Лосский родился в 1870 г. в деревне Креславка Витебской губернии. Он окончил историко-филологический и естественный факультеты Санкт-Петербургского университета, где впоследствии был профессором философии. В 1922 г. был выслан из России советским правительством и поселился в Праге, где жил до 1942 г. С 1942 по 1945 г. был профессором философии в Братиславе, в Чехословакии. В настоящее время Лосский живет в Америке и является профессором философии в Русской духовной академии в Нью-Йорке.

Учение Лосского о деятелях, осуществляющих целеустремленные, психофизические процессы, напоминает теорию Лейбница о монадах или концепцию В. Штерна о личности. Субстанциальный деятель — всегда реальная или, во всяком случае, потенциальная личность. Деятель становится реальной личностью тогда, когда он достаточно развит, чтобы понимать абсолютные ценности, в особенности моральные, и видеть свой долг в достижении их в своем поведении. Такая теория может быть названа персонализмом.

Во-первых, теория Лосского отличается от персонализма Лейбница, в наиболее популярной версии, своей реалистической (а не субъективистической) интерпретацией материальных процессов. Во-вторых, она также отличается как от теории Лейбница, так и Штерна, поскольку она отрицает психофизический параллелизм и признает зависимость материальных процессов от психических. Наконец, в-третьих, она отличается еще более резко от теории Лейбница тем, что признает консубстанциальность субстанциальных деятелей.

Создавая свои формы проявления, субстанциальный деятель приводит их в соответствие с принципами структуры времени и пространства, с математическими законами функциональной зависимости и т. д. Эти принципы имеют абстрактно-идеальный характер. Резкое различие между субстанциальными деятелями и абстрактными идеями состоит в том, что абстрактные идеи имеют ограниченное содержание, тогда как всякий субстанциальный деятель бесконечно богат по содержанию и не может быть исчерпан никакой комбинацией абстрактных идей.

Субстанциальные деятели могут быть поэтому названы конкретно-идеальными сущностями. Более того, абстрактные идеи пассивны: они не обладают способностью сами облекаться в форму; следовательно, необходим деятель, чтобы придать форму реальному процессу в соответствии с абстрактными идеями. Именно это и осуществляет субстанциальный деятель; наделенный творческой силой, он порождает реальные процессы и одушевляет их в соответствии с абстрактными идеями. Таким образом, конкретно-идеальные деятели служат носителями абстрактно-идеальных форм. [4]

Правильная организация общества требует соответствующего правильного воспитания граждан, носителей индивидуального и государственного сознания, которое возможно при «правильной постановки», организации школьного обучения. «Школа должна учить и воспитывать с целью содействовать раскрытию всех способностей человека, необходимых для творческой или, по крайней мере, подражательной деятельности, воплощающей ценности добра, красоты, истины, богатства жизни». Такое всестороннее развитие требует наряду с приобретением теоретических знаний и упражнением мышления, также физическое воспитание, а также развитие художественных и ремесленных способностей.

Лосский говорит о «живой школе», в которой большинство сведений и упражнений должны приобретаться путем разнообразных экскурсий — естественно-научных, исторических, эстетических, спортивных, знакомящих с современною техникою, общественными учреждениями и т. п. «Современный идеал трудовой школы требует также не пассивного усвоения знаний, а самодеятельности воспитанников», в котором «искусство, наука, философия и религия должны быть использованы для того, чтобы дать богатое содержание духовной жизни обществу».

Лосский размышляет от том, как «превратить современную мертвую школу в живую», — спустя почти сто лет мы по сути оказываемся перед той же самой задачей.

В сердцах Лосский восклицает: «Поистине такая школа, особенно часто это бывает со среднею школою, уподобляется системе каторжных работ» со всеми их характерными чертами: «принудительность, не посильность, однообразие, бесполезность». Вспоминая о своем гимназическом обучении, он отмечает, что большинство знаний он приобрел благодаря «самообразованию», вопреки школьной рутине, а также благодаря «самовоспитанию», которые начал практиковать с ранней юности. [3]

Автор: Алексей Александрович Морозов

Интересно? Еще можно почитать

1) Восприятие цветов, звуков и т п. есть чувственная интуиция, о которой, конечно, тотчас же нужно заметить, что в чистом виде она невозможна: даже отрывочное наблюдение, например, синевы, требует различения, т. е. восприятия этого элемента бытия как определённого, т. е. подчиненного законам тожества, противоречия и исключённого третьего. Эта форма всякого ограниченного элемента мирового бытия есть уже идеальный момент его, обусловленный сверхпространственным и сверхвременным соотношением тожества и противоположности всех элементов мира друг с другом. Следовательно, усмотрение её возможно лишь путём нечувственной, т. е. интеллектуальной, интуиции.

Этот и еще 154 материала VIKENT.RU по теме Философия

2) Видео: МЕТОДОЛОГИЯ / ФИЛОСОФИЯ ТВОРЧЕСТВА: есть ли ФИЛОСОФСКОЕ МЫШЛЕНИЕ ?..

3) Опубликована онлайн-лекция VIKENT.RU № 299 с говорящим названием: СМЫСЛ ЖИЗНИ: ГЛУПЫЯ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) ЛИЧНОСТЕЙ

Источники

Николай Онуфриевич Лосский на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/993/

Константин Ковалев-Случевский. Всё имманентно всему. Н.О. Лосский http://www.kkovalev.ru/Lossky.htm

Ольга Даниловна Куракина. Последний великий русский философ Императорской России. К 150-летию со дня рождения Н.О. Лосского (1870-1965) http://suzhdenia.ruspole.info/node/12962

Н.О.ЛОССКИЙ. ИСТОРИЯ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ. Глава XVII ИНТУИТИВИСТЫ. 1. Н. О. ЛОССКИЙ http://www.vehi.net/nlossky/istoriya/17.html

5 декабря — День рождения замечательных русских поэтов Федора Тютчева и Афанасия Фета. Два имени, две судьбы... У каждого из этих поэтов неповторимый художественный мир. И главное различие между ними в том, что Фет — именно «чистый лирик», далёкий от повседневной реальности, его стихи посвящены почти исключительно любви и природе. А вот в творчестве Тютчева огромное место занимают стихи на злободневные политические темы.

«Хрупкость человеческой жизни, — писал Тютчев, — единственная вещь на земле, которой никакие фразы и напыщенные рассуждения не в состоянии преувеличить». 5 декабря 1803 года, родился Фёдор Тютчев. Поэт ночных откровений, космических пейзажей и небесных бездн. Афанасий Фет, назвавший Тютчева «одним из величайших лириков, существовавших на Земле», родился в этот же самый день 17 лет спустя, 5 декабря 1820 года.

Их имена часто произносят рядом, находя созвучие в их стихах. «Всё торжество гения, не вмещённое Тютчевым, вместил Фет», — утверждал Александр Блок.

Фет к Тютчеву, судя по его воспоминаниям, относился с обожанием. Тютчев же по скромности своей комплиментов Фета стеснялся, но отвечал ему тем же. В 1859 году Фет написал статью «О стихотворениях Тютчева». Это был отзыв на поэтический сборник Тютчева 1854 года. «Поэтическая сила, т. е. зоркость г. Тютчева — изумительна». [3]

Первые опыты Тютчева являются попытками удержать монументальные формы «догматической поэмы» и «философского послания». Но монументальные формы XVIII века разлагались давно, и уже державинская поэзия есть разложение их. Тютчев пытается найти выход в меньших (и младших) жанрах — в послании пушкинского стиля (послание к А. В. Шереметеву), в песне в духе Раича, по недолго на этих паллиативах задерживается: слишком сильна в нем струя, идущая от монументального стиля XVIII века. И Тютчев находит этот выход в художественной форме фрагмента.

Все современные критики отмечают краткость его стихотворений: «Все эти стихотворения очень коротки, а между тем ни к одному из них решительно нечего прибавить» (Некрасов); «Самые короткие стихотворения г. Тютчева почти всегда самые удачные» (Тургенев). Фрагмент как художественная форма был осознан на Западе главным образом романтиками и канонизован Гейне. Если сравнить некоторые произведения Уланда и Ю. Кернера с тютчевскими фрагментами, связь станет вполне ясна.

Нет дня, чтобы душа не ныла,

Не изнывала б о былом,

Искала слов, не находила,

И сохла, сохла с каждым днем, —

Как тот, кто жгучею тоскою

Томился по краю родном

И вдруг узнал бы, что волною

Он схоронен на дне морском.

+++

Как ни тяжел последний час —

Та непонятная для нас

Истома смертного страданья, —

Но для души еше страшней

Следить, как вымирают в ней

Все лучшие воспоминанья...

Найдя на Западе форму фрагмента, найдя тематический материал «оттенков» натурфилософии, новую литературную «мифологию», о которой писал Раич, Тютчев разложил монументальную форму XVIII века. Одной из причин непонимания современников была и эта форма фрагмента, не канонизованная, почти внелитературная. Ее узаконяет и вводит в круг литературы уже Фет. [4]

Фет был прежде всего поэтом, и ему как человеку слова мало было поднять из руин свою биографию. Это достижение еще должно было стать фактом литературы. За два года до смерти Фет издает «Мои воспоминания» (М., 1890). Он решил объяснить потомкам, кто в русской литературе был настоящим помещиком, а кто — так, проездом из Буживаля в Париж.

Так, по Фету, выходило, что Лев Толстой занимался своими крестьянами и усадьбой от избытка энергии. Вот было у 29-летнего графа увлечение гимнастикой: ходил он в фитнес-центр в Москве на Покровке; потом переехал в Ясную Поляну и турник с собой привез, но на деревенском воздухе этого оказалось мало, так Толстой еще и школу для крестьянских детей завел. Конечно, Лев Толстой был крупнейшим авторитетом уже в конце 80-х, и Фет ошибок в управлении Ясной Поляной благоразумно не касался. Зато Тургеневу досталось по полной: тот в русской деревенской жизни вообще ничего не понимал. Как и Алексей Константинович Толстой, не умевший распорядиться заготовкой сена.

Увлекшись сатирой на бесхозяйственность соседей, Фет и выдал себя с головой. Великий русский лирик немецкого происхождения не почувствовал, что столбовому дворянину не пристало быть хозяйственным. Севооборот, рачительное лесоводство, почем четверть овса у борисовских — все это удел мелкопоместных и вдов, выводящих в люди по пять человек детей. Коренной русский литератор на вопрос, сколько стоит левая пристяжная, отвечает: «Я этого совершенно не знаю, так как хозяйством решительно не занимаюсь» (эпизод с А. К. Толстым, описанный Фетом). Сельская предприимчивость Фета фактически ввела его в круг крупных землевладельцев. Но из попытки закрепиться в этом кругу идеологически поначалу ничего не получилось. Писалось «как-то раз мы с соседом моим Львом Толстым», а вышло «как я стал русским помещиком, еще и получше Тургенева». Старому русскому барину срочно требовались другие воспоминания.

И Фет их написал. «Ранние годы моей жизни» вышли в 1893 году, уже после смерти автора. Читать этот текст невозможно. «В числе ближайших соседей было в селе Подбелевце семейство Мансуровых с почтенным стариком Михайлом Николаевичем во главе. От времени до времени старик приезжал к нам на дрожках, запряженных парою добрых гнедо-пегих лошадей. Старик, очевидно, передал заведывание хозяйством в руки старшего сына Дмитрия Михайловича, который по временам тоже приезжал к нам в гости и нередко с двумя сестрами смолянками: Анной и Варварой Михайловнами...» — и так 200 страниц, без фабулы, без характеров, без развития внутреннего мира рассказчика, без композиции.

Стоит открыть любое стихотворение Фета конца 1880-х годов, чтобы убедиться: старик все это прекрасно умел. Но в «Ранних годах» Фет как бы утверждает: «Это вам не литература, это документ, факсимиле, какие могут быть вопросы к стилистическим красотам факта?» Фет свидетельствовал: какую бы злую шутку ни сыграла с ним судьба в молодости, в детстве он уже был там, где положено быть всякому порядочному русскому писателю, — в родовом имении, среди скучающей дворни, чудаковатых соседей, домашних солений и разговоров об урожае, о вине. Постройку собственной биографии коренного русского землевладельца Афанасий Фет завершил тем, что сам себе выписал разрешение на строительство. [5]

Автор: Алексей Александрович Морозов

Интересно? Еще можно почитать

1) Напрасный труд — нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация — для них фетиш.
Но недоступна им её идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В её глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.

Этот и еще 97 материалов VIKENT.RU по теме Стихотворения

2) Видео: Творческие стратегии А.С. Пушкина. Зрелость.

3) Опубликована онлайн-лекция VIKENT.RU № 299 с говорящим названием: СМЫСЛ ЖИЗНИ: ГЛУПЫЯ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) ЛИЧНОСТЕЙ

Источники

Тютчев Фёдор Иванович на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/159/

Фет Афанасий Афанасьевич на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/891/

Тютчев и Фет ... Два имени ... Две судьбы ... https://mariel-98.livejournal.com/1796053.html

Ю. Н. Тынянов. ВОПРОС О ТЮТЧЕВЕ http://www.philology.ru/literature2/tynyanov-77d.htm

Девелопер Афанасий Фет https://www.kommersant.ru/doc/3276491

Данная статья относится к Категории 🌌 История создания алгоритмов творчества

В отличие от других подходов, ТРИЗ изначально создавалась на основе анализа не мыслей и переживаний изобретателя, а на основе анализа труда многих изобретателей – патентного фонда. Так, только для одной из первых версий ТРИЗ Г.С. Альтшуллером проанализировано более 40 000 изобретений.

«Слушатели на занятиях иногда спрашивают: могло ли случиться все наоборот, могла ли ТРИЗ возникнуть сначала, скажем, в литературе, а потом уже распространиться на технику? Этого не могло случиться потому, что информационный фонд, упорядоченный и собранный в единую систему, достаточно подробный и в то же время обширный, фонд, в каждой «карточке» которого чётко оговаривался элемент, новизны, - такой фонд был только в технике. Именно его анализ положил начало новой науке».

Вёрткин И.М., Бороться и искать… О качествах творческой личности в Сб.: Нить в лабиринте, Петрозаводск, «Карелия», 1988 г., с. 36.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

О создании ТРИЗ

Энциклопедии, базы данных — около 60 материалов по теме

см. термин Перенос ТРИЗ-инструментов в 🔖 Словаре проекта VIKENT. RU

+ Плейлист TRIZ / ТРИЗ из 10-ти видео: Стратегии Творчества

+ Ваши дополнительные возможности:Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.

Изображения в статье

Image by archjoe on Freepik