В отличии от сценического альтер эго, Джонни оказался застенчивым тихоней. Время от времени к столу подбегала стайка детей за колой и шоколадным тортом, они просили его, заодно, сыграть что-нибудь на бис. И каждый раз мистер Хихиклс оживал, тащил мелочь у них из-за ушей в промышленных масштабах или брызгал в лицо водой из цветка на лацкане пиджака каждому желающему. Думаю, этот поразительный энтузиазм и растопил мое сердце.
Перенесемся на шесть лет вперед, когда вся компания жениха (такие же клоуны) приехала на нашу свадьбу в одном мини купере. И вот вам рецепт напряженного брака: возьмите двух фрилансеров, смешайте с локдауном и добавьте щепотку просроченных платежей по ипотеке!
Джонни убрал все свое рабочее оборудование в свободную комнату в задней части дома. А однажды днем, проходя мимо по коридору, я услышала приглушенный разговор из-за двери.
Вместо того, чтобы стать одной из тех, кто не спускает ревнивого взора с супруга, я заставила себя пройти мимо.
Но потом это случилось снова. И снова, и снова, и снова. Я больше не могла замечать слона в комнате.
В конце концов, поддавшись искушению, я постучала в дверь однажды днем. С той стороны послышалась нервная возня, хлопнул ящик, и вот Джонни наконец распахнул дверь с улыбкой на лице (которая чересчур смахивала на оскал, чтобы быть настоящей).
– С кем ты разговаривал? – Я украдкой заглянула в комнату через его плечо. Повсюду штабелями громоздилась мебель и реквизит для фокусов.
Он хрустнул пальцами на правой руке, встряхнул запястьем, будто прогоняя боль и ответил:
– Да так, со старым коллегой.
Ого-го, красный флаг. А может даже куча красных платочков, связанных друг с другом и засунутых в рукав. Пару лет назад он как-то упоминал даму, с которой выступал дуэтом…
– С Дэном. Ты с ним никогда не встречалась, он уехал в Австралию много лет назад.
От расплывчатых пространных ответов, у меня в животе неуклонно разрасталось щемящее чувство. И все же я поверила ему.
Несколько месяцев спустя, меня наняли шеф-поваром в ресторан Blue Chicago – один из самых популярных в нашем городе. Внезапно Рут и Джонни больше не стало нужно планировать каждую копейку. Внезапно у меня появились деньги, которыми можно было сорить.
А Джонни начал отчаянно извиваться во сне. Как будто на меня самосвал обрушивался каждый раз, когда я пыталась заснуть. Я уже подумывала о том, чтобы предложить ему проконсультироваться со специалистом, по поводу тревожности о деньгах.
Однажды вечером я нарезала на кухне помидоры, когда он вошел.
Остановившись на середине нарезки, я подняла лезвие к свету и улыбнулась.
– Ага. Это Zwiling. Купила весь набор. – Я махнула на деревянную подставку на столешнице. – Решила побаловать себя, раз уж получила годовую премию.
О, чего там только не было: тесак, способный разрубить кость, нож для филетирования, для разделки мяса, для всего!
– И сколько это стоило? – спросил Джонни осуждающим тоном.
– Не волнуйся, нам по карману. – Я вернулась к нарезке. Постоянные допросы при каждой покупке начали раздражать.
– Рут, ты же знаешь, что аниматорам не сладко. У меня уже несколько недель не было выступлений, финансы поют романсы.
– Как бы подзаработать, может устроиться курьером?.. – пробормотала я под нос.
– О, ты хочешь, чтобы я бросил клоунство? В этом дело?? – Костяшки пальцев на его правой руке протестующе хрустнули.
– Никто не говорил “бросить”. Может просто устроишься на настоящую работу на какое-то время, чтобы…
– Настоящую? – В его голосе отчетливо слышалась обида.
Ну вот. Я случайно оскорбила страсть всей его жизни, даже не собираясь. Мне нравилось быть замужем за клоуном. Нравилось то, как лица детей загорались, когда мистер Хихиклс появлялся рядом. Но в тот момент я просто не сдержалась. Джонни надавил на больное. Этот спор назревал уже не один месяц.
Он выбежал из кухни. Я последовала за ним в коридор.
– Что, собираешься передать ей мои слова?
– Ты меня за дуру держишь? Твоей бывшей, вот кому. Как ее там звали. Бренди? Бонни?
Джонни переступил порог своей крепости одиночества, повернулся, ткнул пальцем в воздух и бросил:
– Да конечно. А с кем ты тогда все время там болтаешь? Профессиональная привычка напускать тумана?
– Тебе никогда не понять некоторых аспектов моей жизни, Рут. Мир клоунов… непрост.
Считаю, что заслуживаю как минимум почетной грамоты за то, что смогла не закатить глаза.
– Если тебе с твоей таинственной дамой так нравится общество друг друга, дак может сбежите и прибьетесь к бродячему цирку?
Явно задетый, Джонни захлопнул дверь у меня перед носом.
Дни шли, а он фактически поселился в той комнате. Нам почти не удавалось провести время вместе из-за его добровольного заточения и моих долгих рабочих смен. Я извинилась за колкость о цирке, он извинился за реакцию на нож, но отношения остались натянутыми. Это чувствовалось, когда мы пересекались на лестнице или сталкивались в дверях ванной.
Между тем, из убежища Джонни начали раздаваться странные звуки. Шарканье. Стон мебели, скребущей по деревянному полу. Приглушенные споры. Ворчание, стоны. Но стоило мне подкрасться и прижать ухо к двери, все стихало.
В этом шкафу сто процентов прятался скелет. Неужели он притащил в наш дом свою “Бонни”?..
Как-то раз в субботу Джонни позвонили с просьбой заменить в последнюю минуту коллегу на празднике. Он наспех сгреб реквизит и пулей вылетел за дверь.
А я вышла из спальни на шум, чуть не наступив на его телефон. И сразу поспешила за мужем, чтобы его отдать.
Но на лестнице вдруг задумалась… вопреки здравому смыслу, я ввела пароль – дата нашей годовщины – и… не нашла абсолютно ничего подозрительного. Ни сообщений, ни фотографий, только нудные беседы с коллегами по цеху.
Пару секунд спустя, щелкнул замок входной двери. Притворившись, что все еще спешу вслед за Джонни, я отдала ему телефон.
Когда он ушел, я налила бокал вина и достала старые фотоальбомы. В одном из них наткнулась на снимок с первого выступления Джонни: он был запечатлен с перчаточной куколкой, похожей на тряпичную Энни, бьющей его дубинкой по голове. Группа детишек, чуть младше его самого хихикали вокруг.
В тот момент я возненавидела себя за то, что не доверяла мужу. Было ли его поведение подозрительным? Совершенно определенно. Поторопилась ли я с выводами? Да. Я вторглась в его личное пространство. И, самое худшее, – оскорбила дело его жизни.
Романтический жест показался отличным способом все уладить.
Учитывая, что еда – моя страсть, неудивительно, что я сделала ставку на романтический ужин. Но хотелось придумать что-то еще, кроме трапезы (хоть и шикарной)... широкий жест. Секретный ингредиент.
Я готовила карри из баранины на работе, когда меня осенило. Будет ли это слащаво? Определенно. И мне явно не дадут сцену в Вегасе. Но если я потренируюсь, возможно Джонни понравится.
Удивительно, сколько всего можно узнать на Ютуб. Я метеором носилась по городу, собирая материалы, а потом еще несколько дней тайно работала над своим “проектом”. А когда Джонни выходил из своего логова, прятала улики под столом или диванной подушкой.
В тот знаменательный вечер он поздно вернулся домой – проводил представление в детской больнице. Мой подарок лежал на столе, в красивой коробке.
Свет в столовой был приглушен, горели свечи.
– Что все это значит? – спросил Джонни, едва переступив порог.
– Я подумала, что было бы неплохо устроить романтический ужин. Я приготовила твою любимую ветчину, запеченную в меду.
– Хорошо, – ответил он ровным голосом. – Я пойду переоденусь.
Не совсем та реакция, на которую я рассчитывала.
И он снова исчез в той комнате, оставив меня наблюдать, как догорают свечи. Сколько времени нужно, чтобы снять клоунский костюм? Так и ветчина остынет.
Я вышла в коридор и сразу услышала голоса. Снова. Вот только на этот раз они явно ругались. Заподозрив неладное, я подкралась к двери (хотя вряд ли они бы меня услышали) и прижалась ухом к дереву.
– Нет же, это просто паршивый ужин… Это ведь ничего не значит… Конечно ты мне дорога.
Вот. Скотина. Он говорит с бывшей. И это после того, как я полдня готовила сраную ветчину!
Одержимая желанием поймать его с поличным, я ворвалась в комнату и…
…застыла на месте от открывшейся картины.
Он так и не снял клоунский костюм. Не смыл грим. Но интуиция меня подвела: он не говорил по телефону.
Он ругался с той маленькой перчаточной куклой, похожей на тряпичную Энни: рыжие кудряшки, французский берет на голове, румяные щечки и пальто на пуговицах.
Джонни вскочил со стула. Воздух затрещал от напряжения.
– Джонни? – проговорила я в полном недоумении. Свет отражался от черных бусинок глаз куклы. Я перевела взгляд на нее и спросила: – Что происходит?
– Рут, я, я… – Он несвязно бормотал почти десять секунд, а потом растянул рот, дернул кадыком и расслабил мышцы челюсти. – Мы тут говорили, я и мистер Хихиклс.
Погодите-ка. Что не так с его голосом. Почему он такой высокий?
Кукла на его правой ладони медленно повернулась ко мне.
– И нам плевать на то, что ты сказала о клоунах. Нет, сэр, нам на это совершенно наплевать.
Заикание и тревога ушли из его голоса. Теперь Джонни говорил совершенно иным тоном, будто строгий учитель, отчитывающий ученика.
Твою мать, он разговаривал со мной через марионетку.
– Джонни… ты что, все время общался здесь с этой чертовой куклой? – От этой мысли я чуть не расхохоталась в голос. Даже интрижку было бы легче пережить. – Тебе нужна помощь, – подытожила я, ущипнув себя за переносицу.
– Помощь? – Его рот сжался в суровую линию. – Как будто нам нужна твоя помощь. Ты хотела только Джонни, не мистера Хихиклса. Ее королевское величество не желало быть замужем за клоуном, так? Ей не нужен мужчина, приносящий детям радость, только дорогая кухня, чтобы готовить свои мерзкие французские блюда. А мы с мистером Хихиклсом ненавидим французскую кухню. Так ведь, мистер Хихиклс?
Кукла повернулась к Джонни. Он послушно кивнул.
А когда кукла отвернулась, мой муж одними губами произнес: “прости”.
Бон-Бон? Черт, да он не в себе. Тут не помощь нужна, а серьезное психиатрическое обследование. Я кожей почувствовала сгущающуюся опасность.
– Он не Джонни! – взвизгнула Бон-Бон. – Он – мистер Хихиклс. Пора бы тебе это усвоить.
Клоун и кукла одновременно бросились на меня.
В ужасе, я выскочила в коридор и рванулась к входной двери. Бон-Бон с возбужденным кудахтаньем мелькнула где-то сбоку, руки мужа сомкнулись на моей талии и швырнули меня в стену, прямо в стеклянный шкаф. Я проломила полки, приставной столик и рухнула на пол.
– Пожалуйста, отпусти меня… – едва выдавила я.
– Ооо, ты не уйдешь! – Бон-Бон потерла руки, управляемые мизинцем и большим пальцем Джонни, появляясь перед моим лицом. – Ты была такой сукой с мистером Хихиклсом. – Она повернулась к кукловоду, всхлипывающему и не смотрящему в нашу сторону. – А ты же знаешь, что мы делаем с суками, мистер Хихиклс?
Не поднимая глаз, он покачал головой. Бон-Бон потянулась ручками к его правому уху и что-то зашептала, прикрывая рот.
На лице Джонни отразился ужас.
– Нет, Бон-Бон, мы не можем это сделать, – слабо сопротивлялся он. – Кто будет вытирать кровь?
Все еще задыхаясь, я поползла по коридору прочь от сумасшедшего клоуна. Вспышки боли отдавались по всему телу от сломанных ребер, стоило мне поднять руку. Я истекала кровью и вся была переломана.
– Ничего личного, малышка Рути, – ворковала кукла, отрезая меня от двери. – Но видишь ли, у вас ничего не вышло бы с мистером Хихиклсом. Ему нужна женщина, которая будет его ценить.
Я шарила руками по керамической плитке, пытаясь найти что-нибудь: кастрюлю, сковороду – что угодно, что можно было бы использовать как оружие.
Наконец я добралась до кухонного острова. Мой нож. Он остался наверху.
Не обращая внимания на боль и спазмы, я подтянулась к столешнице, попутно уронив на пол коробку с подарком.
Джонни схватил меня за плечо, развернул к себе и поднес куклу прямо к моему лицу. По его щекам текли слезы, но он все еще избегал встречаться со мной глазами.
Он так пытался сопротивляться. А мне оставалось только молиться, чтобы хотя бы часть того мужчины, за которого я вышла замуж все еще была где-то там.
– Джонни, я люблю тебя, – простонала я.
Мышцы на его шее напряглись. Он зажмурился, а Бон-Бон встала между нами и ударила его по лицу.
– Ты чего?? – Теперь в ее голосе появились нервные нотки. – Прикончи ее уже!
– Пожалуйста, не надо. – Я еле хрипела. – Джонни, я так сильно люблю тебя. Помнишь нашу первую встречу? Ты просто хотел съесть бургер и пофлиртовать со мной, но дети все просили и просили показать фокус… Это было так восхитительно – то, как ты заставлял их чувствовать себя особенными.
Его нижняя губа задрожала. Джонни отступил. Я осела на пол рядом с подарочной коробкой.
Бон-Бон пыталась ударить его, но Джонни схватил сам себя за предплечье и удержал ее.
– Нет, – выдавил он, сопротивляясь воле марионетки. – Я не позволю тебе сделать это.
Внезапно все его тело расслабилось. На мгновение мне показалось, что все кончено, что мы победили.
– Что же. – Кукла была серьезна как никогда. – Если ты такой трусишка, придется мне сделать это самой.
Джонни неохотно отпустил руку и потянулся к затылку. Я видела по лицу, что это больше не его шоу.
Мне оставалось только наблюдать, как он ударил сам себя лицом о столешницу, а затем об стену, с тошнотворным глухим стуком. От шока я потеряла способность двигаться, а ведь это был идеальный момент, чтобы взять нож.
Кусок окровавленного мяса с ухмылкой – вот кем он стал. Белый грим пересекали потоки крови из разбитого лба, превращая Джонни в ванильное мороженное, политое клубничным соусом. Красный нос отвалился, несколько зубов были выбиты, другие торчали под странными углами…
Существо прохрипело наполовину голосом Бон-Бон, наполовину моего мужа.
Кукла раскачивалась, как змея, Джонни шел ко мне, шаркая ногами по полу. Мои ножи. Они на столешнице, так близко и так далеко… Рассудок Джонни и моя собственная жизнь стояли на кону. Оставалось только выбить клин клином. Другого выхода не было.
Я схватила коробку. Перед глазами плясали черные круги, зрение подводило. Разорвав упаковочную бумагу, я пошарила внутри в поисках прорези…
Рука скользнула на место.
И я подняла ее перед собой как щит.
На моей ладони сидел грубо сшитый игрушечный ягненок с розовым бантом и большими яркими глазами.
– Поздоровайся с Ягняшкой, – прохрипела я. Джонни остановился. Изуродованная улыбка сошла с его лица.
– Да-да, я Ягняшка. – Я призвала на помощь свой лучший “милый” голос. – И я пришла, чтобы сказать, что Рут воооот так вас любит. И Джонни и мистера Хихиклса!
– Ты что творишь, дурина? Я здесь главная! – закричала Бон-Бон.
– Не слушай ее, она всего-лишь часть тебя, прямо как я – часть Рут. И каждая частичка Рут любит каждую частичку тебя.
– Убей ее! – Бон-Бон раскачивалась взад и вперед. – Убей ее, убей ее, убей ее!
Взгляд Джонни метался между мной и куклой. А потом вдруг он решительно покачал головой и твердо сказал:
Когда Бон-Бон снова кинулась на него, он схватил руку за предплечье, завалил на столешницуу и прижал коленом сгиб локтя. А затем вытащил из подставки мой новый тесак. Беспомощная кукла визжала и дико извивалась.
Лезвие упало вниз по яростной сверкающей дуге. К тому времени, когда я подтянулась повыше, Джонни высвободил тесак и замахнулся снова. И снова. И снова.
На срезе отрубленной руки светились белые хрящи, пульсировали мышцы. Кровь лилась потоком на столешницу, раковину, стену…
Джонни покачиваясь отошел к двери и, наконец, эпично грохнулся на пол, как будто в одном из своих представлений.
Оставшаяся на прилавке рука – точнее Бон-Бон – дико задергалась.
Я туго перетянула ремнем культю Джонни, одновременно разговаривая со скорой помощью.
– Рут, – слабо позвал он, лежа ничком в луже собственной крови.
– Я здесь. Оставайся со мной.
Он перевел на меня взгляд остекленевших глаз, он прошептал:
– Ну и навели мы тут бардак…
И сквозь слезы, сквозь боль разбитого тела, я тихо рассмеялась.
Мой муж. Всегда останется клоуном…
Хочется почитать еще больше страшилок? Тогда вам сюда =)
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
