История болезни

Как бы то ни было, мы проезжали совсем рядом, поэтому через 2 минуты уже были на месте.

Как и предполагалось, на остановке была целая очередь - автобус должен был вот-вот подъехать. Но вокруг все было спокойно и, кажется, никто не обратил внимания на появившуюся там карету скорой помощи.

- Видишь кого-нибудь? - спросил я у Ирины - фельдшера, с которой мы работали в бригаде.

- Не-а, - ответила женщина.

- Ладно, пойду посмотрю, - сказал я и вышел из салона автомобиля.

Оглянувшись по сторонам, я не увидел ничего особенного, но через мгновение заметил, как от овощной палатки к нам побежала женщина.

- Побои! Снимите скорее побои! - кричала женщина, увидев нас.

- Подождите! Что случилось? - спросил я.

- Меня избили, снимите побои! – требовала женщина.

Но скорая помощь не снимает побои, это не наш профиль. Как только я собрался сказать женщине об этом, из очереди, которая ждала автобус, раздались крики:

- Не слушайте её, мы все видели! - кричали несколько человек сразу.

Одновременно с этим в перепалку вступила продавец овощной палатки, а вслед за ней и люди, стоявшие на крыльце магазина, который находился совсем рядом с нами. Я даже несколько растерялся, не понимая, что происходит.

- Она сама виновата! - дополнил мужчина, который стоял к нам ближе всего.

- Надо снять побои! - повторила женщина.

- Стоп! Кто-нибудь один объясните, что случилось, и кто вызывал "скорую"? - сказал я, совсем не понимая, что происходит.

- Да помолчи ты! - сказал мужчина женщине, которая начала снова требовать снять побои. После чего продолжил:

- Она пыталась что-то украсть в овощной палатке, а продавщица отняла продукт и толкнула её, вот и все! А "эта" обещала засудить продавца! Не верьте ей, мы все видели!

Как минимум, стало понятно, что экстренной помощи здесь никому не требуется, поэтому можно было спокойно разобраться в сложившейся ситуации.

- Пройдемте в машину, - сказала моя напарница вызвавшей нас женщине.

- Теперь спокойно расскажите нам, что же случилось? - спросил я.

- Толкнула меня, вот здесь точно есть синяк! Надо снять побои, - настаивала на своем женщина.

- То есть мужчина сказал правду? - уточнила Ирина.

- Ну, в общем да, но она же избила меня! - чуть менее уверенно сказала женщина.

- Все ясно, ложный вызов, давай вызывать полицию, - сказал я фельдшеру, но она никак не отреагировала.

- Значит, Вас ничего не беспокоит? - спросила Ирина у женщины.

- Нет, - ответила она.

- Ясно. Ты переписал документы? - спросила у меня фельдшер.

- Да, - ответил я.

Ирина отдала документы женщине и сказала:

- Брысь отсюда! Чтобы я тебя больше не видела!

Женщина взяла свой паспорт и вышла из салона автомобиля.

- И что это было? - спросил я у Иры. - Почему мы не вызываем полицию? А?

- Понимаешь, много проблем с этим: пока приедут, пока оформят, неизвестно будут ли вообще этим заниматься. Да и что, держать мы её тут будем? Ещё и начальство весь мозг "съест" за это. Так проще.

Я не понимал Иру. Во мне кипела злость, а она так спокойно проигнорировала эту ситуацию. Какая-то воровка хотела за счет нас осквернить человека (пусть и не вышло бы, но тем не менее), а мы должны в очередной раз стерпеть? Это не укладывалось в моей голове.

С другой стороны, на что рассчитывала эта женщина? Логического объяснения этой "махинации" я не нашел.

Поражает в подобной ситуации то, что такой вызов не единственный, их достаточно много. Но до полиции доходит только в результате угрозы, либо же реального нападения на бригаду. А вот такие, относительно спокойные случаи игнорируются. Я отказывался это понять, но Ира стояла на своем - ей это было не нужно.

На станцию мы ехали молча, раздумывая каждый о своем, но эта история запомнилась мне надолго.

А как считаете Вы? Нужно штрафовать таких людей, а если да, то какой должна быть сумма? Или же Ира права и не стоит "заморачиваться" полицией?

Вот такая, не совсем медицинская история вышла в этот раз.

Источник.

Как оказалось, несколько месяцев назад в больнице появилось новое отделение, которое занималось лечением только экстренной и неотложной кардиологической патологии.

- Экстренная, - также быстро ответил я.

- Так, записала, кто ещё?

Но среди студентов была тишина.

- Хорошо, тогда пойдёт Яна, - назвав фамилию девушки из другой группы, сказала руководитель практики.

Только вот Яна идти в отделение экстренной помощи не очень-то и хотела, но в ответ на все её возражения заместитель главного врача ответила категорично:

- Решение уже принято!

С начальством не поспоришь, девушке пришлось смириться. После собрания мы с Яной отправились в отделение, куда нас распределили, представляться заведующей.

Ей оказалась молодая, необычайно энергичная женщина, которая жила своей работой. Она показала нам отделение, после чего мы пришли в ординаторскую, чтобы познакомиться с коллективом.

Поначалу на нас особо никто не обращал внимания - у врачей было очень много работы, но через полчаса началось нечто - они решили проверить наши знания.

По ощущениям, пришлось заново сдавать экзамен по терапии, только в формате блиц-опроса, который включал в себя терапию, фармакологию, электрокардиографию, физиологию, анатомию и, так как я был работником скорой помощи, то ещё и неотложную помощь при инфаркте миокарда.

Когда я начинал сомневаться в своем ответе на вопрос, этот вопрос тут же переадресовывался ординатору, который работал в отделении - обстановка была напряженная.

"Даа, попали мы, - подумал я. - Круто! Это именно то, чего я хотел!" Мне сразу понравилось здесь: мы могли получить знания высококлассных специалистов, заинтересованных в обучении студентов.

К счастью, мы достаточно неплохо справились с предварительным тестированием, после чего перешли к практической части.

Осмотры пациентов, функциональные тесты, расшифровка электрокардиограмм - лишь малая часть того, с чем мы столкнулись на практике. Нам было интересно всё, что нам рассказывают, мы задавали вопросы, старались помогать врачам во всем, поэтому за несколько дней сложились дружеские отношения с коллективом. Я был очень рад, что все проходит именно так.

Необычный пациент.

Как правило, рядовой пациент данного отделения находился там недолго: он поступал с острой патологией, его быстро обследовали и либо лечили медикаментозно, либо делали операцию - устанавливали стент в сосуд сердца, чтобы улучшить его кровоснабжение. Но одна бабушка задержалась в отделении дольше остальных, собственно говоря, с ней и связана данная история.

Валентина Олеговна (имя изменено) жила в пансионате, из которого её и привезли, когда случился инфаркт миокарда.

Это очень добрый, светлый человек, но, к сожалению, возраст взял своё - мышление женщины было несколько изменено. Её речь была уже не такой разборчивой, как в молодости, тем не менее это не мешало женщине общаться с нами - она заряжала каким-то необычным позитивом и уж точно "выделялась" среди остальных пациентов отделения.

Когда Валентина Олеговна поступила к нам, ей установили стент в артерию сердца: его кровоснабжение стало лучше, а вместе с ним улучшилось и общее состояние женщины. Можно было переводить её в отделение реабилитации, но планы несколько изменились.

В понедельник утром врач, который дежурил предыдущие сутки сообщил, что у нашей пациентки случился приступ бронхиальной астмы. Его успешно купировали, но теперь врачи решили оставить Валентину Олеговну в отделении ещё на несколько дней для наблюдения.

Дело в том, что дети женщины живут за границей и здесь, по сути, помочь ей некому, поэтому врачи должны были быть убеждены на сто процентов, что их пациент готов к переводу в отделение реабилитации.

На следующий день после обеда мы сидели в ординаторской и заполняли рабочие бумаги, как вдруг к нам зашла медсестра и сказала:

- Посмотрите Валентину Олеговну, ей плохо.

- Дима, Яна, начните осмотр, мы сейчас подойдем, - сказала врач-кардиолог, в чьем подчинении мы были.

Взяв стетофонендоскоп и тонометр, мы отправились в палату интенсивной терапии.

- Что случилось? - зайдя в палату спросил я у медсестры.

- Не знаю, мы ездили в ванную мыться, ей стало тяжело дышать, быстро вернулись сюда и сразу за вами.

Пациентка действительно выглядела "не важно": женщина не могла сидеть самостоятельно, а лишь опиралась спиной на стену, отстраненно смотря по сторонам.

- Валентина Олеговна, что беспокоит? - спросил я.

Но в ответ женщина только положила руку на грудь.

Пациент только перенес инфаркт миокарда, тяжело дышать, спутанность сознания, что можно подумать в первую очередь? Тромбоз стента? Ой как не хотелось бы...

Экстренное отделение не зря так называется - не успел я сказать медсестрам про кардиограмму, как заметил, что они уже начали накладывать электроды.

- Ставьте сразу катетер, - сказал я, начиная "слушать" сердце и легкие женщины.

Все происходило практически одновременно: к тому моменту как зашли врачи уже стоял венозный катетер, была записана электрокардиограмма, а я пытался выслушать дыхание Валентины Олеговны, но практически ничего не слышал.

Выслушав доклад и оценив пленку ЭКГ, кардиологи принялись осматривать женщину.

"Надо сравнить пленку с предыдущей", - подумал я и пошел в ординаторскую.

Все документы, включая кардиограммы, лежали в истории болезни пациентки. Увидев электрокардиограмму женщины, я тут же бросился в палату интенсивной терапии - она существенно различалась с той, что я видел только что в палате.

- Там подъем! - сказал я, вбегая в палату, это означало только одно - у пациента ухудшилась ситуация с сердцем.

Врачи встревожились и начали рассматривать пленку - дело было серьёзным, если бы не одно "но":

- Дима, блин! Прибью! - выругалась заведующая отделением. - Это не та пленка!

И действительно, на обратной стороне пленки, которую я не удосужился посмотреть, была фамилия другого пациента. Кто-то (а может и мы - нерадивые студенты) перепутали кардиограмму пациента и положили её не в ту историю болезни. А ведь эта оплошность могла сыграть злую шутку - пациента чуть экстренно не увезли в рентгенхирургическую операционную.

Далее ситуация стала проще - врачи диагностировали у пациента астматический статус. Кстати, это объясняет то, почему я не мог выслушать дыхание у женщины - легкие были "перераздуты" и почти не совершали дыхательных движений.

Но правильно поставленный диагноз - 50% успеха в лечении, поэтому мы относительно быстро справились с угрожающим жизни состоянием. К тому времени уже подоспели врачи с других отделений, чтобы провести необходимые исследования - никаких осложнений инфаркта не было, что не могло не радовать, так как мы по-настоящему переживали за Валентину Олеговну.

Вот так банальная невнимательность студента чуть не повела нас всех по ложному пути диагностики и лечения.

К счастью, опытные врачи имеют привычку всё перепроверять, да и я, после того случая, теперь тоже знаю, что верить первому мнению нельзя - всегда нужно подтверждение информации.

Уже через час Валентина Олеговна снова улыбалась и была в хорошем настроении - для врача это лучшая награда за его работу. А к концу нашей практики женщину и вовсе выписали из отделения на реабилитацию - её состояние было стабильным.

Такая история произошла со мной на практике в медицинском университете. Надеюсь, Вам было интересно.

PS. Как потом признавалась Яна, единственным её желанием в отношении практики было попасть подальше от кардиограмм. В итоге она попала в отделение экстренной кардиологии, что очень её пугало. Тем не менее она не сожалела о том, что всё сложилось именно так.

Источник.

Обычный вызов…

Рядовое дежурство бригады. Звонок диспетчера, новый вызов, повод – боль в животе у женщины тридцати лет.

Прибыв в не самое благополучное общежитие нашего города, бригада кое-как нашла нужную комнату – встретить их при отсутствии номеров на дверях никто не удосужился.

Тем не менее бригада была на месте и начала опрос. Как выяснилось, живот у женщины болит в течение нескольких часов, боли «отдают» в спину. Женщина с избыточным весом и не скрывает факта пренебрежения диетой.

После ряда дополнительных вопросов и обследований предварительный диагноз готов – острый панкреатит, а это значит, что пациенту необходима консультация хирурга, то есть нужно ехать в стационар.

Как упоминалось ранее, основная больница закрыта для неинфекционных больных, поэтому женщину везут в другой стационар. «Передав» пациента врачу в приёмном отделении, медики «скорой» поспешили удалиться.

С этого момента на сцену повествования в качестве рассказчика выходит другая бригада скорой помощи, которая несколько позже привезла в ту же больницу «своего» пациента и наблюдала за происходящими там событиями.

В приёмном отделении было неспокойно: одни врачи приходили, другие уходили, пытаясь решить какой-то вопрос, им было не до «скорой». А объектом такого пристального внимания была как раз наша пациентка, которую чуть ранее привезли сюда с диагнозом «острый панкреатит».

Но что же случилось?

Как выяснилось, перед самым осмотром женщина пожаловалась хирургу на то, что с её животом стало «что-то не так», но доктор и предположить не мог, что ситуация развернется именно таким образом.

Начав осмотр пациентки, хирург понял, что она рожает ребенка! Рожает! Можете себе представить?! Ни одного упоминания о беременности, а тем более о начале родовой деятельности не было!

К счастью, доктора быстро сориентировались и оказали всю необходимую помощь пациентке на месте – отправлять её в роддом было уже поздно. Роды прошли без осложнений, всё закончилось благополучно.

Не знаю, как так вышло: скрывала ли женщина факт своей беременности либо же вовсе не знала о ней, а может «не досмотрели» медики, или всё вместе, но удивила дама всех очень сильно.

Этот случай на некоторое время стал своеобразной повесткой каждого дня на станции скорой помощи, являясь чуть ли не единственным поводом для обсуждения и попыток найти причины такого исхода на утренних пятиминутках.

Вот такой «сюрприз» подкинула «скорая» приёмному отделению.

Источник.

Обычно все неблагополучные адреса города сотрудники скорой знают наизусть, не желая оказываться там вновь. Но пятиэтажка, к которой мы подъехали, к ним не относилась - это был обычный дом.

И вот мы уже стоим возле подъезда, вызываем хозяина квартиры, но в ответ слышим только долгую мелодию домофона. Дверь снова никто не открывал...

Мы набрали номер квартиры второй раз и уже собирались звонить диспетчеру, как замок открылся, и мы наконец зашли в подъезд.

На пороге квартиры нас встречала женщина, внешний вид которой во всех красках говорил о вчерашнем застолье.

- Здравствуйте! "Скорую" Вы вызывали?

- Да, проходите, - ответила женщина.

Пройдя через очень маленький коридор вслед за женщиной, мы оказались в единственной комнате небольшой квартиры.

Там было очень тесно: почти на всю ширину комнаты расправлен диван, на котором спал мужчина, и очень много вещей, которыми было заставлено практически всё свободное пространство. А включённый телевизор и сигаретный смог лишь подтверждали наши догадки о вчерашнем застолье.

- Витя вставай, Вииитяяяя! Вставай, врачи приехали! - тормошила спящего мужчину его спутница.

Но Витя лишь перевернулся на другой бок, высказав своё недовольство во всем известной форме.

- Что у Вас случилось? - спросила Юля.

- Так вот, ему плохо, - указывая на спящего кавалера сказала женщина.

- В чём заключается "плохо"? - уточнила фельдшер.

- Я его бужу, а он не встаёт, наверное, ему плохо.

- А утром что случилось? - спросил я.

- В смысле? - спросила женщина.

- По этому адресу несколько часов назад был вызов. Что случилось?

- Не знаю, я не вызывала, - по-прежнему непонимающе отвечала хозяйка квартиры.

В принципе, нам всё стало понятно, можно было заканчивать этот разговор.

- Мужчина, Вам нужна медицинская помощь? - спросила Юля у пытающегося спать Виктора.

- Нет, - полувнятно ответил он.

Теперь было окончательно ясно, что мы здесь не нужны, оставалось вписать данные вызывающих в карту вызова и завершать его.

Окинув взглядом комнату, я искал место где можно присесть, но нашел лишь небольшое свободное пространство за компьютерным столом.

- Где можно взять стул? - спросил я у хозяйки квартиры.

- На кухне.

Зайдя на кухню, я понял, почему Витя не хочет просыпаться, почему женщина "не вызывала" скорую, да и вообще, всё встало на свои места. За время работы на скорой помощи мы видели многое, но такое встречается редко. На кухне мне открылась следующая картина:

- Алкоголь употребляли? - спросил я у женщины, вернувшись в комнату.

- Ну да, выпили немного, - ответила женщина, закурив очередную сигарету.

- То, что на кухне, это вы все вдвоём выпили? - уточнил я.

- Ну да, а что, нельзя что ли? Тем более он мне предложение сделал!

Вот это романтика! Порой думаешь, что удивляться больше нечему, однако нет, всегда что-то находится, и предела этому, кажется, не существует))

- И Вы удивляетесь, что вам плохо, после такого-то количества спиртного?! - возмущалась Юля, вернувшись с кухни, куда она ходила посмотреть, что же такого я там увидел.

- Но Вы же врачи, сделайте что-нибудь! - с недовольным видом требовала женщина.

- Нет, здесь мы бессильны, - констатировала Юля. - Ты переписал документы?

- Да, пойдём, - ответил я.

Дав женщине краткие рекомендации в стиле "нужно поспать и всё пройдёт", мы ушли.

К счастью, с этого адреса нас больше не беспокоили. Но данная парочка смогла по-настоящему нас удивить - наши люди умеют отдыхать как никто другой, но такой выносливостью организма похвастается не каждый. Эх, эту бы энергию, да в правильное русло, но это уже не относится к нашей истории.

Источник.

Проблема была в том, что адрес этот был в дачном кооперативе, а ехать до него достаточно долго, что существенно осложняло ситуацию. С судорогами ведь как - либо закончатся за пару минут, что по сути не очень страшно, либо затянутся, и это неминуемо приведет к каким-либо осложнениям. И не дай Бог, чтобы оказался второй вариант...

Мы выехали сразу, и километров 15 водитель мчал как мог, но далее начиналась грунтовая дорога, по которой разогнаться было невозможно – поэтому мы тащились как могли.

На въезде в дачный кооператив нас встречал мужчина на своём автомобиле - отец пациента, к которому ехала "скорая", чтобы мы не заблудились среди множества домов.

Подъехав к дому, который находился в одном из тупиков дачных дорог, мы вышли из автомобиля.

- Что случилось? - спросил я по пути в дом у встречавшего нас мужчины.

- Нашу девочку начало трясти, но мы не справились сами, - ответил отец.

- Ребенок?! - спросила Галина Ивановна.

- Нет, ей 20 лет, но она инвалид по врожденному заболеванию. Физически она выросла, но по сознанию ребенок.

Предчувствие того, что там нас ждут большие проблемы, усиливалось, и оно не подвело...

Войдя в дом, я понял: ситуация критическая - действовать нужно было немедленно.

На большом расправленном угловом диване по диагонали лежала девушка, она была в коме, а её тело хаотично тряслось в судорогах.

- Давно трясет?! - громко спросил я маму девушки, которая была в комнате, одновременно доставая венозный катетер из укладки.

- Уже больше часа, мы сначала сами пытались справиться, но не вышло, вызвали вас.

- Что делали?! - грозно, но без агрессии спросила Галина Ивановна.

- Два раза кололи лекарство, но без эффекта, у нас есть свои ампулы, так как ребёнок инвалид и такое бывает, поэтому и вызвали не сразу.

Эпилептический статус, да ещё и не купировавшийся противосудорожным препаратом - очень серьезная проблема, медлить было некогда. Препарат, который делается в такой ситуации можно вводить до трех раз, поэтому я сразу начал вводить наше лекарство в только что установленный катетер, одновременно уточняя некоторые вопросы у родителей.

- Температура поднималась? - даже через перчатки я почувствовал жар от тела девушки.

- Да, она заболела немного, вот мы и вывезли её на дачу, чтобы она подышала свежим воздухом, восстановилась...

- Галина Ивановна, дайте термометр, - попросил я пока вводил лекарство.

- Дим, ставь воздуховод, - скомандовала фельдшер, - потом уже температуру будем измерять.

Я сразу же выполнил назначение Галины Ивановны, после чего поставил термометр и прижал руку девушки к телу - у нас было немного времени на оценку действия препарата.

Не прошло и минуты, как термометр показал температуру за 40 градусов Цельсия.

- Так, беги в машину за "отсосом" и физраствором, а я пока наберу литичку, - сказала фельдшер.

- Ну как, что там? - спросил меня водитель, который курил возле машины.

- Там всё плохо, стабилизируем и повезём, выкатывай сразу каталку, пусть стоит.

Когда я забежал обратно в дом, Галина Ивановна заканчивала вводить литическую смесь и сказала:

- Ставь ещё катетер и капельницу со вторым противосудорожным препаратом.

А сама подключила электрический отсос, чтобы убирать пену изо рта девушки.

- Собирайте документы и поедем, нет смысла ждать, - сказал я родителям пациентки, которые беспомощно наблюдали за трагичной картиной.

Нам оставалось только доделать ряд манипуляций, таких как снять электрокардиограмму, определить уровень сахара в крови, и как можно быстрее ехать в стационар.

Эпилептический статус никак не прекращался - пациентка была на грани, поэтому срочно требовалось везти её в отделение реанимации.

Закончив все необходимые манипуляции, я быстро отнес все вещи в нашу Газель и вернулся чтобы вынести пациента на носилках.

Практически бегом мы неслись по грядкам на дачном участке, а в руках у нас с Галиной Ивановной и родителями девушки были носилки с пациенткой, так и не приходящей в сознание.

В следующий момент девушка была уже в машине, можно было ехать: Игорь - опытный водитель, заранее развернул автомобиль, чтобы выезжать без всякого промедления.

- Едем? - спросил Игорь.

- Нет, подожди минуту, - ответила Галина Ивановна.

Нам нужно было подготовиться - наложить электроды кардиографа, чтобы оценивать сердечный ритм (кардиомонитора в той машине не было), подключить электроотсос, что во время движения на разбитой дачной дороге делать было совсем неудобно.

- Поехали, - сказал я, когда мы закончили. И наш автомобиль тронулся в направлении города.

Но радоваться было рано - нужно было выехать из большого дачного кооператива, а потом проехать несколько километров по грунтовой дороге с "тяжёлым" пациентом в салоне, прежде чем Газель сможет набрать необходимую скорость.

- Игорь, тормози! - крикнула Галина Ивановна. Девушка перестала дышать, а сатурация начала быстро снижаться.

- Дим, ставь трубку, - тут же сказала фельдшер.

Реанимационный набор был уже готов, поэтому ларингеальная трубка была под рукой, и я сразу завел её в пищевод пациентки.

Подышав немного за девушку мешком Амбу, я отодвинулся назад, чтобы Галина Ивановна могла собрать слизь из трубки электроотсосом. Ещё несколько вдохов и сатурация начала расти - девушка дышит, нужно торопиться.

Как только мы выехали на асфальтированную дорогу, Игорь разогнался как мог, и наша Газель стремительно помчалась в сторону города.

- Позвоните в больницу, пусть встречает реаниматолог, - объяснив по телефону диспетчеру ситуацию, сказала фельдшер.

В 7 утра мы въехали в город. Сирена нашей машины грозно завывала, раздаваясь по улицам ещё сонного города.

Шлагбаум открылся, и Газель "влетела" на пандус приёмного отделения больницы, внутри которого нас уже ждал дежурный реаниматолог.

- Почему не на трубе?! - с явным недовольством крикнул врач.

- А это что? - Указывая на трубку, торчащую изо рта девушки, спросил я.

- Хрень это, а не труба, эндотрахеально надо ставить! - возмущался реаниматолог.

- Ну, не имеем права, - ответил я. И действительно, фельдшерская бригада не может проводить эту манипуляцию.

- Ладно, что там? - спросил врач про пациента.

Очень кратко объяснив ситуацию, мы передали девушку врачу стационара, который скомандовал медсестре ввести "их" препарат, после чего они очень быстро побежали в сторону отделения реанимации. Девушке срочно требовалась определённая диагностика и лечение. Она была в надёжных руках, можно было выдохнуть - мы успели.

- Да-а, ну и вызов, - сказала Галина Ивановна, когда мы вышли на улицу. Какое-то время мы просто стояли молча.

- Теперь спать? - улыбаясь спросила женщина.

- Да нет, уже не хочется, - усмехнулся я, - поехали на станцию.

Смена подходила к концу, мы не спали, в машине всё было разбросано, но нас это не расстраивало. Мы были рады, что успели довезти и передать пациента врачам пациента, остальное сейчас было неважно. Над городом ярко светило солнце, а на душе было чувство, что всё обязательно закончится хорошо.

Источник.