Сообщество фантастов

Мальчик собрал дров для костра, попросил его зажигалку и довольный пошел разжигать костер. У него получалось все гораздо лучше, чем у отца. Будто бы парень всю жизнь ходил в походы и жег костры. Как много он увидел из того, что обнаружил в сарае Ник? Впрочем, он не жаловался, даже перестал спрашивать о Мелиссе. 

Они пообедали жаренной тушенкой, разделив банку на двоих. Сын улеглся на свернутый спальный мешок, раскидав ноги на рюкзаки. Ник взял ковш с водой, вынул из кармана пакетик с растворимым кофе. В лучшие времена он бы даже не притронулся к растворимому кофе. Теперь все стало по-другому. Он стряхнул немного гранул в ковш, так чтобы вода окрасилась в бледно коричневый цвет, но оставалась прозрачной. Первым из ковша отпил сын, благодарно приняв питье.  Ник бережно прибрал открытый пакетик назад в карман и допил остатки мутной воды из ковша. Такой вот напиток стал для них роскошью.

Затем оба разделись до трусов и развесили одежду вокруг костра. Футболки, куртки и штаны висели теперь по кругу на импровизированных шестах. Словно собрание призраков, среди которых каким-то образом затесались отец с сыном. Они залезли в спальники, и мальчик прижался к отцу. Ник лелеял свою ногу. Старался не думать о том, что его слегка мутит последние дни. Сослался на увиденное в сарае.

- Пап, а тебе идет борода, - отметил сын.

Ник провел рукой по заросшему лицу. Сколько уже прошло времени?

- Спасибо, сынок. Знаешь, а ты отлично справляешься. 

Мальчик благодарно кивнул:

- Мы можем еще немного здесь посидеть?

Ник покачал головой.

-  Они идут, да?

-  Оставаться подолгу на одном месте днем опасно. Ты же знаешь.

-  Знаю, - выдохнул мальчик.

Вечером Ник уговорил сына остаться в лесу, убедив его в важности миссии по поддержанию костра. Сам же вышел из леса и долго наблюдал за одиноким фермерским домом. Словно маяк в огромном море полей, которые раскинулись во все стороны до самого леса. Свет попеременно зажигался в комнатах. Сначала окна первого этажа, потом несколько окон второго. Ник представлял, как добрая семья фермеров ужинает за огромным деревянным столом. Они ставят локти на стол, опускают головы в молитве, а потом весело бренчат посудой. Разливают лимонад. Все уставшие, но счастливые. Вот они закончили ужин и моют посуду. Теперь поднимаются наверх. Сначала в ванную, а потом и в спальню. Упадут в объятия белых мягких перин и одеял. Может, почитают книжку перед сном. Старинную, бумажную книжку.

Ах, апельсины…

Утром, когда если они уедут по своим делам, он обязательно попробует пробраться в их дом. Он должен. 

***

Ник неуверенно позвонил в дверь, затем звонил настойчиво. Стоял на пороге и прислушивался, приложив ухо к деревянной двери. Внутри приглушенно раздавалась невнятное треньканье звонка. Он был почти уверен, что помимо супружеской пары, которая покинула дом двадцать минут тому назад, в доме еще кто-то был. Почти уверен, что вот-вот он различит шлепанье тапок какого-нибудь дядюшки или крик ворчливой старушки, но - нет. Ник отпустил кнопку звонка, посмотрел на отпечаток круга, оставленный на пальце. Вновь прислушался. Никакого звука внутри дома. Часть его, большая часть, пришла в уныние от преступных мыслей, которые ему теперь предстояло реализовать.

Ник повернулся спиной к двери и присвистнул. Из зарослей кукурузы появился сын. Мальчик опасливо озирался по сторонам и с сомнением смотрел на дом.

Крепкий кирпичный с двумя этажами, обрамленный со всех сторон ухоженным газоном, на котором то тут то там были разбросаны громадные глыбы гранита неправильной формы. Словно декоративные горы, выросшие прямо посреди зеленой травы. Одна из таких глыб располагалась прямо у входа в дом и на ней красовалась медная табличка с фамилией владельцев: “Дом Окронеров”.  Еще одна табличка висела прямо на двери с приветственной надписью: “Добро пожаловать”. 

-  Дома никого, - проговорил Ник.

-  Папа, - мальчик колебался. 

-  Мы проберемся внутрь и посмотрим, что сможем там раздобыть.

-  Папа.

Ник схватил сына за плечо и посмотрел ему в глаза. Сдавил плечо сильнее, чем следовало.

-  У нас кончились припасы. Нам нужна вода и еда. Да черт тебя дери, ты посмотри на мою ногу. Я не смогу долго идти так. Нужно найти какие-нибудь лекарства и, наконец, обработать эту чертову рану.

Мальчик сделал пару шагов назад.

-  Но это чужой дом. И те люди. Это ведь их дом. Почему мы просто не можем постучать и попросить и помощи?

-  Да потому что не можем! - закричал Ник.

Мальчик снова весь сжался.

-  Нас разыскивают! Пойми ты наконец. Если есть хоть малейшая вероятность, что они видели объявление о розыске или у них есть АР, то нам конец.

-  Пап…

-  Послушай меня, - прервал его Ник, - я видел то, что не должен был видеть. Мелисса взбесилась, нарушила фундаментальные основы самого ее существования. И я это видел. Поверь мне, сынок, - Ник смягчился.

-  Теперь мы плохие? - спросил мальчик.

-  Это не делает нас плохими.

-  Но мы залезем в чужой дом и возьмем чужие вещи, - парировал мальчик.

-  Мы не плохие. Просто нам нужно, - Ник глубоко вздохнул, - выжить и выбраться из всего этого кошмара. Потом мы все вернем. Хорошо?

-  Хорошо, - мальчик растерянно кивнул. 

Вместе они обошли дом с другой стороны. Ник постучал в заднюю дверь. Ответа не последовало. Он посмотрел в окно, увидел белые стены подсобки. Маленькое помещение, заставленное садовыми инструментами и двумя стиральными машинами. Ник снял с плеча карабин, повернул прикладом к стеклу и ударил. Осколки полетели внутрь подсобки. Прислушался - никакой реакции. Мальчик молча наблюдал. По-прежнему переживал из-за происходящего. Осколки стекла торчали по периметру рамы, как зубы в пасти большого чудовища. Ник сбил большую часть из них прикладом, затем порылся в рюкзаке, достал брезент и перекинул его через оконную раму.

-  Ты ведь не останешься здесь, если я попрошу? - спросил Ник, повернувшись к сыну.

Мальчик покачал головой.

Ник протолкнул в окно карабин, сам пролез внутрь и помог забраться сыну. Оказавшись внутри подсобки, Ник обнаружил на полу пару деревянных ящиков для хранения овощей. Стены и дно ящиков из фанеры, снабженной огромном количеством мелких дыр для вентиляции. Выглядели они не слишком крепкими, но Ник нашел их вполне подходящими в качестве опоры. Взял один из них и подставил под окно. Так он планировал облегчить себе обратный путь. Мальчик одобрительно кивнул.

Ник взял карабин и тихонько толкнул стволом дверь, которая вела в дом. Она бесшумно открылась. Он стоял у порога комнаты, которая была огромным холлом, к которому примыкала кухня и фойе с вешалкой. Комната была очень светлой, поскольку по правую ее сторону располагалось сразу три витражных окна. Шторы широко распахнуты. Сквозь стекла Ник видел цветущий сад поражающий пестрым разнообразием цветов.

Ник сделал неуверенный шаг вглубь комнаты и едва не подпрыгнул на месте, поняв, что ступил на что-то мягкое. Обнаружил под ногами зеленый ворсистый ковер. Подумал о том, что стоило бы снять обувь, но тут же отбросил эту мысль. Сделав еще пару шагов, Ник огляделся. Огромный камин, сложенный из камня, дровница с парой кочерыжек, кресло-качалка, рядом добротный тяжелый стол со скатертью, украшенной приятным орнаментом с цветами. Вокруг стола, как и водится, ряд таких же массивных стульев. Под окнами консоль из вишневого дерева на которой лежало два томика библии и футляр из-под очков. Слева от камина зеркало почти в полный рост. Ник увидел в нем свое отражение и вскинул ружье. Позади тихонько пискнул сын. Ник заставил себя опустить ствол. Выглядел он в крайней степени паршиво. Такого парня он бы точно не пустил к себе на порог. Изможденный бородатый инвалид с перемотанной ногой. Пот мгновенно выступил на его лбу. Ник вытер его о рукав.

Сейчас Мелисса на кухне режет апельсины. Очень умело работает ножом. Брызги летят в стороны.

Из-за общего недомогания Ник даже не вполне осознавал, что его температура поднимается за пределы нормы.

Ник прошелся по холлу в сторону кухни, почувствовав магнетический запах приготовленной еды. Повернулся и замахал сыну, который стоял у входа как перед невидимой дверью. Мальчик радостно сорвался с места, подбежал и схватил отца за руку. Вместе они прошли на кухню. В раковине пара грязных тарелок и кружек. На плите черная сковорода с остатками завтрака. Ник нетерпеливо сорвал крышку и к своему удовольствию обнаружил несколько ломтиков жаренного бекона и пару яиц. Руками схватил одно из яиц и протолкнул его в рот. Туда же полетел кусочек бекона. Набрав полный рот еды и не в силах теперь произнести ни слова, протянул сковороду сыну. Мальчик, не задумываясь, похватал остатки еды со сковородки руками. Покончив с хозяйским завтраком, они приблизились к холодильнику и замерли в предвкушении, будто пираты перед вожделенным сундуком с сокровищами.

В холодильнике Ник обнаружил шайбу сыра, сардельки, сырые куриные яйца и немного овощей. Отец с сыном довольные переглянулись, после чего переместились за стол и позволили себе попировать. Запили все это молоком прямо из бутылок и некоторое время сидели на стульях, наслаждаясь домашним уютом.

Ник попросил сына сложить консервы и хлеб к нему в рюкзак, а сам направился искать аптечку. В ванной открыл первый же шкафчик и достал объемный пластиковый ящик с лекарствами. Благо хозяева были людьми запасливыми и хранили медикаменты на все случаи жизни. Покопавшись, Ник выудил пластинку с антибиотиками и пластинку с аспирином. Выдавил по таблетке и проглотил, запив водой из крана. Нашел чистый бинт и бутылочку с антисептиком. Затолкал в карман, намереваясь использовать, как только будет достаточно далеко от дома. Ногу дергало в месте пореза.

Вернулся к сыну и похвалил его за то, что тот уже собрал рюкзак. Ник позволил себе еще порыться в ящиках кухонного гарнитура, надеясь обнаружить зажигалку, но ничего подобного не нашлось. Скоро у них будут проблемы с тем, чтобы разжигать костер. Они уже пересекали холл, когда услышали звук двигателя приближающейся машины.

Ник чертыхнулся, посмотрел на сына, в глазах которого отражался страх и что-то вроде: “Я так и знал”.

Они ринулись к задней двери.

Звук двигателя замер где-то на подъездной дороге, а потом и вовсе затих.

Отец с сыном забежали в подсобку. Ник выбросил в окно оба рюкзака и поставил на землю с другой стороны дома карабин, оперев о стену. Затем Ник ступил коробку, которую приготовил заранее. Коробка треснула под его весом, но Ник не обратил на это никакого внимания. Пролез через оконную раму и оказался снаружи. Следом на коробку встал мальчишка и протянул руки.

Со стороны фасада дома доносились голоса хозяев дома. Похоже это была супружеская пара. Мужчина что-то рассказывал жене, которая после каждой его фразы вставляла: ”Ой-ей”.

-  И представляешь, я тогда подошел к энтому чудаку и говорю: “А ты часом меня не обманываешь?”

”Ой-ей”.

-  Он такой: ты чего старик, совсем дурной стал…

”Ой-ей”.

-  А потом я ему как показал вот энту бумаженцию…

-  ”Ой-ей”.

Мальчик стал подтягиваться, держась за руки отца. Он уже пролез наполовину, когда фанера, так тщательно продырявленная, вновь затрещала и проломилась. Мальчик соскользнул вниз, зацепившись рукой об один из стеклянных зубьев, который еще оставался торчать в раме. Стекло вспороло кожу на внутренней стороне предплечья.  Мальчик стиснул зубы, но не издал ни звука. В уголках его глаз показались слезы.

-  Давай парень!

Запаниковав, Ник рывком выдернул сына из окна, однако не учел, что его нога намертво застряла в коробке. Она ударилась о раму, выбив остатки стекла и рухнула вниз, издав невыносимый грохот.

Ник в спешке схватил карабин с пола.

Из-за угла дома появилась пожилая пара.

-  Ухтыж твою мать! - выругался мужчина в штанах с подтяжками и в бейсболке.

-  Ой-ей, - произнесла женщина, прикрыв губы ладонью.

Ник направил ружье в сторону стариков. Начал паниковать. В голове метались мысли, жар подступил ко лбу. “Ружье! Ты выронишь чертово ружье!”, - кричал внутренний голос. Ник смутно понимал, что водит стволом из стороны в сторону, пытаясь нацелить его на хозяев. Он как можно крепче ухватился за карабин, уперев его в плечо. “О гребанные апельсины! Теперь ты должен убить этих людей”.

Старый пузатый фермер выронил из рук сумки с продуктами. Они упали на землю. Бутылка с молоком выпала и разбилась. Мужчина закрыл собой жену и выставил перед собой большие мозолистые ладони, призывая Ника не делать ничего, о чем он может потом пожалеть.

-  Пааап! - крикнул позади сын. Голос его словно звучал откуда-то издалека.

Ник на краткое мгновение обернулся на сына. Бледный как мел, худой со следами укусов от комаров на лице. Мальчик прикрывал ладонью рану, из которой ручейком бежала струйка крови.  Капала на землю, где уже образовалась небольшая лужа.

Ник заплакал. Не просто пустил слезу, а зарыдал как младенец. Он опустил плечи, бросил ружье и похромал к сыну. Сделав пару шагов, Ник почувствовал невероятную слабость, сознание продолжало мутить, а перед глазами заплясали черные чернильные пятна, которые вскоре затмили все. Ник упал в обморок.

Хилл бросил на землю подогревающее одеяло и лег на него, не сводя глаз с индикатора. Сегодня ноги болели не так сильно, но свинцовая усталость давала о себе знать. Его клонило в сон. Он лежал на боку и слушал мерное тиканье прибора.

“Возможно существование разумных форм жизни”, - говорили они. На протяжении всего пути Хилл вообще не обнаружил никаких признаков чьего бы то присутствия. По правде говоря, он был бы рад встретить какого-нибудь маленького неземного паучка. Пусть он был бы и ядовитым. Эта планета напоминала бескрайнюю оранжевую пустошь. Да, с колючими деревьями, большими грибами и зеленой травой, но все же - пустошь.

Тридцать процентов, тридцать один.

Ему показалось, что за спиной кто-то стоит. Хилл обернулся, но никого не обнаружил. Только невероятно большие сине-зеленые грибы, отбрасывающие тень на островки травы у их ножек. Хилл никогда не отваживался еще спать под шляпами этих грибов, хотя эта идея и казалась ему соблазнительной.

Сорок процентов, сорок пять.

Хилл полностью укутался в подогревающее одеяло, подобно куколке бабочки. Над оранжевыми холмами появилось сразу три луны. Они приходят всегда слишком рано и светят слишком ярко, - думал Хилл. Он чувствовал, как оранжевая земля под его телом тихонько вибрирует, вбирая в себя свет лун. Самые маленькие песчинки поднялись в воздух и замерли на уровне его глаз. Так всегда происходит здесь. Он почти привык. Однако, Хилл чувствовал себя чужим, не принадлежащим этому миру. “Зачем я здесь?”, - засыпая произнес Хилл. - “Я хочу на свою планету”.

Пятьдесят три, пятьдесят четыре.

Он выбрался из бассейна и направился прямиком к пляжному бару. Лилия одиноко сидела за стойкой. Перед ней стоял большой стакан с оранжевым коктейлем и зонтиком. Хилл так давно ее не видел. Он буквально физически ощутил запах ее духов, тепло ее тела и влажный поцелуй на губах. Он бросился к ней, но вокруг барной стойки тут же столпилось много людей. Он стал пробивать себе путь локтями, кого-то он даже толкнул, но все было тщетно. Когда он добрался к стойке, Лили уже не было. Остался только стакан с коктейлем да зонтик.

Растерявшись, Хилл посмотрел по сторонам - никого. Ни единой души. Ему захотелось выть от отчаяния и злости. Этот мир не справедлив.

Хилл прошел к стойке, сел на стул, на котором недавно сидела Лиля и начал водить зонтик по окружности стакана. Просто сидел и наблюдал, как образуется маленький водоворот. Он ведь потерял ее. Вот она была и вот ее нет. Ушла вслед за дочерью. А он остался. Остался, чтобы болтать зонтик в коктейле и вспоминать о прошлом.

Кто-то постучал его по плечу. Хилл обернулся. Это был высокий мужчина в черной спортивной форме, но лица у него не было. Просто огромная черная дыра.

Извините, сэр, но мы закрываемся.

Мужчина указал Хиллу на дверь, хотя никакой двери там не было видно. Просто сплошная чернь.

Вы не видели тут девушку? – спросил Хилл.

Мужчина покачал головой.

Все здесь кого-то ищут, – ответил он.

Сто процентов.

Хилл проснулся от назойливого писка сканера. Он сел и одеяло сползло с него. На небе уже взошло первое солнце. Оно было зеленоватого оттенка и как-то странно пульсировало с восходом. Хилл почти привык. Гигантские грибы теперь отбрасывали длинные тени.

Прибор продолжал пищать.

- Зачем я здесь? – повторил про себя Хилл.

Он поднялся, щелкнул выключатель и еще с минуту вслушивался в глухую тишину его окружавшую. Да, он бы обрадовался и обычной птичке. Пусть она была бы и хищной.

После Хилл приготовил себе кофе и даже слепил сэндвич из консервированных продуктов. Впрочем, еда была все равно безвкусной. Он собрал все вещи, включая чертов сканер, который теперь висел на поясе.

Хилл брел все дальше, оставляя позади километры грибов, оставляя вереницу следов в оранжевом грунте. Сегодня он вспоминал тот день, когда попросился добровольцем в экспедиционный корпус. Ему выдали снаряжение, чертов сканер и запас еды. Каждую неделю с неба прилетала специальная капсула, которая хранила в себе новые порции еды, а он загружал туда новые сведения со сканера.

- Если ты любишь меня, то почему ничего не делаешь? – спросила Лиля.

Хилл снова ощутил боль и разочарование. Он знал, что Лиля была права. Он ничего не делал. Он просто блуждал по этой странной и опасной планете, собирая данные для какого-то далекого научного проекта. Но для чего? Что это даст? Он никогда не узнает ответа на этот вопрос.

Он продолжал идти, пока не заметил на горизонте что-то странное. Это была какая-то конструкция из металла и стекла, что-то похожее на дом. Хилл приближался к ней, все больше убеждаясь, что это действительно здание. Кто-то мог жить здесь. Кто-то мог ответить на его вопросы.

Хилл приблизился к двери и осторожно постучал. Никто не ответил. Он решил попробовать открыть дверь и удивился, когда она открылась без проблем. Он вошел внутрь и огляделся. Это был дом. Но он был пуст. Никаких следов жизни.

Хилл начал обследовать дом, обыскивая каждую комнату, каждый шкаф. Но он не нашел ничего, что могло бы помочь ему разгадать загадку этой планеты. Он был готов уже уходить, когда заметил на столе записку.

Он подошел к столу и прочел записку: "Если ты читаешь это, значит, я уже ушел. Я знаю, что ты ищешь ответы. Я тоже искал их. Но здесь нет никаких ответов. Только вопросы. Я ушел, потому что у меня больше нет сил искать. Но может быть, ты найдешь то, что я не смог. Удачи".

Хилл понимал, что эта записка была написана для него. И он знал, что он не сможет остановиться до тех пор, пока не найдет ответы. Он собрал вещи и вышел из дома, готовый продолжить свой путь. Он знал, что это будет трудно. Но он не мог остановиться.

Пока не мог.

Вик в первый раз посещал органы правопорядка, не считая единичный случай драки в юности, который привел его в двери одного из станционных отделов. Первичная область отдела была похожа на обширное рабочее пространство, в площади которого, за массивной стойкой было расположено около пятнадцати столов. Эти столы были раздвоены поперек и давали возможность пользоваться ими сразу двум персонам.

Хоть только наступило начало дня, но за этими столами уже кипела плодотворная деятельность, ведь помимо борьбы с беспорядками, сотрудники отдела так же занимались оценками качества производимыми иными отделами работ. Даже существовала поговорка «Если что-то произошло, то СБО’шники знают как минимум чем именно.» И при отсутствии беспорядков каждый специалист знал о местонахождении и задействования любого винтика в конструкции судна.

Вик приблизился к стойке.

“День добрый.“ поприветствовал Вика дежурный. “Сообщите вашу цель посещения.“

Дежурный выглядел опрятно, в стандартизированной форме частично повторяющий дизайн рабочей униформы. Такой стиль униформы отличался от тех что видел Вик в художественных произведениях. Они не стесняли движения сотрудников, и давали большую свободу при полевой работе. Также темный цвет униформы очень хорошо контрастировал с практически сумрачной атмосферой на судне. Что позволяло служебникам лучше оставаться незамеченным и удачнее использовать элемент неожиданности.

Помимо самой формы специалисты, что работали через КИ, могли использовать ботов с самыми продвинутыми технологиями, имеющих ограничение только в пробивной способности орудий. А сами же кожаные мешки, имели доступы к специализированным имплантам, позволяющих им иметь огромное превосходство при противоборству преступности.

“Добрый, я по вызову Виктории Паркер. За номером . . . А сейчас.“ Вик открыл сообщение в комлинке и стал искать номер запроса. “Так номер 22059419.“

“Минутку.“ попросил дежурный вбивая данные в компьютер. Через пару мгновений он сообщил “Кабинет 35, проходите через левую дверь и заходите в первый проем так и доберетесь до кабинета“

Дверь, что находилась слева от Вика, издала звук и открылась, давая возможность ему пройти в первичную область, зайдя за порог, он сразу заметил нужный проход и пошел по нему. Проход вел вдоль первичной области, что можно было наблюдать сквозь прозрачную стену из полимера разделяющая проход и эту область. И вскоре вид сменила тренировочная площадка, на которой в данный момент навскидку занимало около десяти курсантов.

Вскоре он приблизился к необходимому ему кабинету, на табличке рядом с входом, у которой помимо номера кабинета имелась надпись “Виктория Паркер, Главный дознаватель по происшествиям связанных со сбоями СБО“

Двери автоматически открылись, призывая посетителя проходить в помещение. В котором с свою очередь можно было ощущать спертую атмосферу, которой только не хватало пыли и кучи бумажных документов как в кино.

Кабинет был заставлен разного рода приборами, предназначения которых Вик себе мог только представлять. По сути, тут должны были находиться приборы, которые были частями происшествий с системой, либо объектами подлежащих проверке безопасности.

“Здравствуйте!“ нарушив негласную тишину, отдал приветствие Вик. В ответ ему звучала лишь тишина. “Здесь кто-нибудь есть?“ он задал волнующий его вопрос, ибо двери в рабочие залы или кабинеты, входящие в зону ответственности определенных лиц, открывались только при наличии данного лица в кабинете. Исключением были только органы экстренных служб.

Дожидаясь ответа Вик, оглядывался по сторонам, он не решался расхаживать по кабинету без разрешения его владельца. Где то в глубине заполненного помещения, послышались шуршащие звуки, закончившиеся звуковым оповещением, известное всем на корабле как звук контроля роботов. Этот звук можно услышать каждый раз как сознание персонала или разного рода ИИ заканчивают соединение с роботизированным устройством, от банального погрузчика, до роя технических ботов в обиходе прозванными Буревики.

После послышались приближающиеся звуки, которые можно было распознать как шаги, только вот это были не шаги живого человека.

Проживая на судне, все давно уже свыклись с концепциями того, что персона может быть как из костей из мяса, так и так же персона может предстать перед тобой в разных металлоконструкционных формах. А повседневные же используемые модели, подвергались их пользователями, разного рода модификациям начиная от корректировки, форм, размеров и веса машины под свою мясную тушку, до имитации повседневных одежд, и их отдельных элементов по типу подошвы из термопластичной резины. Давая возможность тому же боту использующему подошву, по звуку обманывать ожидания слышащего звук индивида. Ибо идя к примеру по коридору ты слышишь за углом звук шагов, не звучащих как звук соприкосновения метал о метал, а тут бац и сюрприз.

Со временем покуда некоторые умельцы в целях осюрпризить кого-нибудь, производили подобного рода модификации, вызывающие неподдельное изумление в похожести восприятия. На развлекательных мероприятиях стали появляться шуточные номера, по задумке которых участник номера, без зрения должен был определить живой ли перед ним человек или же бот.

Столетия же спустя, весь экипаж мог определить, даже по звуку, робота ли он слышит или человек. К примеру, походка человека была более импровизационная по звуку, чем у робота, ибо, даже используя КИ для отдачи приказа, и точечном контроле бота, машин все равно запрограммирована и сконструирована использовать определенный центр тяжести.

Собираясь на встречу с энергичным русским, Габби с задумчивым видом стояла перед зеркалом, не зная во что одеться. Судя по замашкам, Савин обладал некоторым доходом, можно предположить, что и немалым. Но всё же… Слишком он был ветреным для солидного человека. Так вот, запросто заговорить с незнакомкой на смотровой площадке «Свободы»? Ещё экскурсовода зачем-то принять на работу. Чудно. Впрочем, с ним точно будет не скучно. Наконец, она решила облачиться в костюм для автомобильной прогулки: туфли на низком каблуке, белые широкие брюки и чёрный жакет, образ дополнили джемпер и шёлковый платок.

У дверей её ждало такси с эмблемой отеля «Плаза». Когда водитель повернул в сторону частного аэродрома, поинтересовалась:

– Мы куда едем?

– Компаньон приказал отправить вас в Вашингтон.

– Компаньон? Савин – таксист?

– Аферист он в международном розыске. Даже не понимаю, как его до сих пор не арестовали.

– Позвольте, а вы кто такой?

– Майкл, Майкл Маркс.

– Революционер?

– Иногда это утомляет, – произнёс с досадой молодой человек.

– Что вы там бормочете себе под нос?

– Внук революционера – подойдёт?

– Послушайте, как интересно, и что в самом деле родственник?

– Это не все открытия. Вот, читайте. – Он протянул свежий номер «Нью-Йорк таймс».

Невеста отважного пилота борется за чистоту «Свободы» – стоял заголовок передовицы. Дальше описывалось, как Майкл спас истребитель-паразит с терпящего крушение дирижабля «Мэкон».

Габби с интересом посмотрела на мужественный профиль пилота, небрежно ведущего одной рукой кабриолет, в другой у него находилась сигарета, от которой вился сладковатый аромат «Вирджинии».

И тут она сделала круглые глаза. Дальше рассказывалась история о некоей девушки по имени Габби, которая, услышав о гибели дирижабля, поклялась, что очистит статую американской “Свободы” от плесени, если её возлюбленный вернётся живым. К счастью, Майкл спасайся. Теперь они летят к президенту, чтобы он помог выполнить обещание девушки.

– Так, это что такое?!

– Удивлены? Ага… – Майкл помолчал. – Я тоже. Но теперь не отвертишься – Вудро Вильсон нас ждёт.

– Браво! Ваша идея?

– Нет, но самолёт я действительно спас.

– Забавно, и что теперь делать?

– Вы меня спрашиваете?! Ну нет! Здесь чудесник – Николя Савин. Кстати, как он вам?

– Я, конечно, ожидала нечто экстравагантное, но чтобы сразу к президенту? Так высоко моя фантазия не смогла забраться. Он с нами?

– Летит? Пока не знаю. Вы так вот запросто уже согласны? Это восхищает.

– Пока, на мой взгляд, это похоже на глупый розыгрыш, но, не скрою, приятный. Интересно, что дальше в программе.

– Здесь я с вами солидарен. Самому страсть как интересно.

– Позвольте женский вопрос? Он опасен?

– Как вам сказать – я ещё жив. Это принимается?

У легкомоторного «Кёртиса» их поджидал Савин.

– Николас, его не забрали? – воскликнул Майкл, увидев самолёт-паразит.

– С чего бы? Вас желает видеть сам президент. Вы, господин Майкл, должны явиться в лучах солнца под гул авиационного мотора.

– Но ведь там одно место? Я не могу позволить, чтобы дама болталась в воздухе на фермерском матрасе.

– О как! У вас проблески фантазии. Слегка эротические – но это с годами, говорят, проходит, но всё же… Поздравляю!

– Когда вы сунули мне газету, я не ожидал от вас такой подлости. Это ведь чёрт знает что такое! Мы совсем незнакомы, и сразу к президенту?

– Встреча с прекрасной незнакомкой – подлость? Вы неблагодарный сноб. Габби, он вас не обижал?

С этими словами Савин со вкусом поцеловал руку девушки. Потом сделал восторженные глаза.

– Ах, какой аромат. Вы знаете, я здесь вытоптал всю траву, пока вас ждал. Посмотрите, какое поле организовал. И всё вы. Ваша красота творит чудеса. Кажется, само небо кричит от счастья. Вы, самолёты, «Аэрофлот». Впрочем, о чём это я? Заговариваться стал от чувств. Видите, что вы со мной сделали? Пришлось позвонить Вудди, чтобы произвести на вас впечатление.

– Вудди? Вы его знаете?

– Нет, но уверен, что он точно будет от вас в восторге. Сами посудите, столько в вас патриотических чувств, что решили пожертвовать молодой жизнью для чистоты свободы! Уверен, вы станете образцом для многих молодых американок. Ради возлюбленного посвятить себя памятнику демократии!

– Героично, конечно. Но могли бы меня спросить? Я его впервые вижу.

– Замуж хотите? – неожиданно спросил Савин.

– При чём здесь это? Я девушка порядочная, а теперь что мне делать после такой славы?

– Как что? Вы летите вон том «Дугласе». Там великолепные кресла. Отличный буфет. Лично проверил. Идёмте, покажу.

Савин подхватил под руку Габби и направился к сверкавшему алюминием в лучах утреннего солнца самолёту.

– Подождите, а мне что делать? – крикнул в спину Майкл.

Остановившись, Савин схватился рукой за голову.

– Ага, вы? Подождите. Так, вы летите на «Кёртисе» в гордом одиночестве, как все герои. Образ нужно поддерживать. И приземляйтесь в Вашингтоне на лужайке прямо перед Белым домом. Приготовьтесь, вас ждут репортёры, вспышки магния и прочая дребедень.

– Хоть объясните, что я там буду делать?

– Как что? Вы герой – привыкайте к славе. Мы с Габби ваша скромная свита. Ничего не бойтесь. Не успеете моргнуть и уже купаетесь в бассейнах “Акважеребца”.

– Вам никто не говорил, что вы безумны?

– Что? Где? Нет. Но я учту ваше пожелание. Габби, как вы относитесь к влюблённым безумцам? Эх, чё бы такого ещё завернуть, пока вы рядом?

– Подождите, так вы серьёзно? Вы не шутите?

– Какие шутки! На кону сверкающая «Cвобода». В таких мемориалах не шутят! Всё, прения закончены. Вас ждёт президент. Видите, «Дуглас» уже машет крыльями.

Действительно, самолёт начал жужжать, разогревая перед взлётом двигатели.

– Майкл, – вдруг жалобно попросила Габби, – не оставляйте меня одну с этим безумцем.

– Хотите, отвезу обратно домой.

– Что?! Нет, конечно! Как такое вам могло в голову прийти! Что я скажу родным после этого? Он бесконечно жесток! – она показала пальчиком на Савина.

Посчитав эти слова за комплимент тот по-гусарски подкрутил усы.

– Да, я старался. Я сразу понял, ещё там в голове “Свободы”, что вы адреналиновая мазохистка.

– Что, что?

– Женщина-загадка, любящая риск и приключения. Стараюсь по мере сил соответствовать. Всё, побежали. Нет сил ждать, как хочется вас удивить.

Напор Савин сломил волю Габби. А что было делать при таких скоростях? К тому же обыкновенное женское любопытство подталкивало её узнать, что же такое на самом деле приготовил новый знакомый, чтобы её удивить. Размах поражал. В президента она ничуть не верила. Розыгрыш, не более того, решила она, но милый, милый… Хотя было непонятно, зачем тратить столько усилий, чтобы затащить её в постель? Слишком эпатажно, всё было слишком, но приятненько…

В иллюминаторе слилась в зелёную полосу трава аэродрома, несколько минут надсадного жужжания винтов, и вот самолёт прыгнул в голубое небо. Уши заложило от перепада давление. Габби уже летала, и чтобы привести барабанные перепонки в норму надула щёки. Савин улыбнулся кончиками губ.

– А вы отважная девушка. Я счастлив знакомству. Чувствуется, что главные сюрпризы ещё впереди.

– Ага, чувствуйте. Попросите стюардессу принести зелёного чая. Что-то от ваших прыжков в горле пересохло. Мы действительно летим в Вашингтон?

– Абсолютно. Вы не согласны?

– Глупый вопрос.

– Погорячился. Всё ещё под впечатлением от вашей решительности.

В иллюминаторе показался «Кёртис». Майкл помахал рукой из кабины. Улыбается он или нет было не видно. Но, скорее всего, улыбался. Так решила Габби и помахала в ответ.

__________________________________________

Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.

Глава 12 Японский подход (Ъ)

Глава 13 Звонок президента (Ъ) – пишу...

Круглый стол, за которым сидит вся министерская честная компания, позволяет дружно так перевести взгляды на через чур нахального гостя. Отвечает пожилой мужик, сидящий особнячком. Видимо, один из самых опытных сотрудников по внешним сношениям.

— Древняя цивилизация головоногих, получившая название Кракен, обитает на дне океана третей планеты звёздной системы Мю Цефея. Но будь моя воля, я бы её назвал — цивилизация Ктулху. Настолько необычны эти разумные существа. Это чистого вида паразитическая ментальная цивилизация. А их данная от природы ментальная мощь настолько сильна, что они на заре времён подчинили себе всех обитателей суши, а затем и двух ближайших обитаемых планет. Переговоры с землянами от имени Кракен всегда велись именно с этими порабощёнными цивилизациями…

— Хм-м-м. Как-то не по-человечески. И мы имеем с ними дела? — удивляюсь я.

Чем вызываю кривые усмешки опытных в таких делах дипломатов.

— Мю Цефя находится на самой границе исследованного нами космоса, и мы готовы поддерживать там дипломатические отношения хоть с самим чёртом, если он достаточно силён и не слишком агрессивно настроен к людям. Дипломатия… — объясняет непосвящённому профессиональные тонкости работы Министерства всё тот же пожилой мужик.

— То есть, к нам прибудет кто-то из представителей порабощенных Кракенами цивилизаций? — интересуется адмирал.

— В том то и дело! — эмоционально восклицает молодой человек, облачённый в прекрасного качества костюм. Видимо руководитель одного из профильных подразделений Министерства. — Впервые в истории сношений прибудет кто-то из господствующей расы.

— И чем обязаны такой высокой чести? — по привычке не унимается адмирал.

— Сами в шоке. — Пожимает модными плечами молодой руководитель.

— Как себя вести? — уточняю я детали этикета.

— Вы большей частью помалкивайте. С Кракенами всё сложно. Пусть работают профессионалы. — Ставит точку в совещании сам министр по внешним сношениям.

Приём высокого гостя организован по самой высокой категории. На лётном поле собралась приличная такая делегация от Министерства, кто-то не особо заоблачного ранга из правительства Земли, по-видимому, третий референт справа, мы с адмиралом при полном параде. Китель на адмирале своим только видом достоин нахождения в музее — чего там только из висящего да принайтованного, ни сверкает, ни блестит и ни переливается на солнце. Особенно выделяется орден «Галактическая звезда» за победу в Дикой Утке.

Неподалёку стоят три странного вида гуманоида. Как я понимаю, дипломатический корпус от Кракенов. Жалкие представители ментально порабощённых головоногими.

Планетарный посадочный шлюп плавно заходит на посадку, демонстрируя неплохое знание пилотом своего дела. Но только мы с адмиралом можем по достоинству оценить мастерство неизвестного пилотяги.

Пандус распахивается, и я с удивлением взираю на медленно выкатывающийся огромный аквариум, заполненный мутно-зелёной жидкостью...

– О-о-о, – проговорил я сквозь зажатую в зубах сигарету, – глюки, – и еще раз помотал головой, да так, что тошнота подступила к горлу.

– Нет, мой милый друг, не глюк, а всего лишь черт, – проговорил незнакомец. – Мое имя все равно тебе ничего не скажет, – проговорил он, щелкнув пальцами, зажег маленькое синее пламя между тремя пальцами.

Я поднес сигарету к огню, глубоко втянул дым и уставился ошалелым взглядом на так называемого черта. Это был мужчина, не молодой и не старый, его возраст было трудно определить, вот так сразу глянув на него. Одет был он в костюм из чистого шелка, он был идеален: такому пошиву позавидовали бы самые известные модельеры мира, на обувь я даже не стал обращать внимания, так как и так понятно, что там тоже все в порядке.

– Может, хватит меня рассматривать? – сказал незнакомец. – Я к тебе по делу пришел…

Я медленно поставил стакан на стол, сделал последнюю затяжку сигареты и потушил ее. Глянув на незнакомца вопросительным взглядом, переспросил:

– По делу пришел? По какому такому делу?

Незнакомец запустил руку во внутренний карман пиджака и потянул мне бумагу, скрученную в свиток.

– Бери и читай, – сказал он мне властным голосом.

Он протянул мне свиток, которой я взял с большой опаской, но с не меньшем удивлением, попытался прочесть. Но руки упрямо дрожали, и усталый взгляд не желал ловить буквы, написанные, кстати, аккуратным убористым почерком.

– Позволь, я тебе помогу, – протянул незнакомец и лениво двинулся в мою сторону.

Он подошел ко мне и встал за левым плечом, я почувствовал, как воздух начал слегка вибрировать и наполняться какой-то непонятной тяжестью. Похоже, он не врал, что был чертом.

«Хотя черт его разберет, – усмехнулся про себя. – Может, это уже от виски у меня тело вибрирует. Но кто этот странный незнакомец? Куда пропал мой недельный запой?»

У меня была куча вопросов в голове, а человек напротив меня сидел и улыбался ослепительно-белыми зубами, а, может, это и вовсе не человек? Мысли бежали со скоростью гепарда, который гнался за своей жертвой. Свиток был очень красивый: кожаная застежка, теснённая золотой нитью, само полотно было из старого пергамента, да, именно пергамента, не бумаги или картона, а именно пергамента. Это меня удивило не меньше, чем и появление этого странного человека за моим столом...
Я с осторожностью раскрыл свиток и увидел странный текст, на незнакомом мне языке. Я поднял голову и уже хотел спросить, что это за шутки, но передо мной уже никого не было. Так я и остался сидеть с раскрытыми ртом и свитком, пока первые лучи утренней зари не ударили в окно...

Утро. Странное, тяжелое утро, в голове не было мыслей, точнее, была одна, одна большая мысль заполняла мой разум. Я попробовал встать с кровати, но тело не слушалось меня. Потратив, примерно минут пятнадцать, чтобы все же сделать это, я плюнул и просто скатился с нее.

«Картина маслом! – подумал я, – интересно было бы посмотреть на себя со стороны, хе-хе,» – усмехнулся я, при этом резко поджал ноги, вскочил, и сражу же пожалел, что так резко поднялся – в голову ударила кровь, и я чуть не упал снова на пол. Тело била мелкая дрожь, хотя в квартире было тепло. Очередное утро с похмелья, пора уже привыкнуть.

Дойдя до ванной комнаты и включив горячий душ, я прямо в одежде полез в душевую.

«Ах ты ж!..» – думаю, дальше и не стоит продолжать, так как это был отборный русский мат.

Сняв с себя уже изрядно мокрую одежду, я стоял под струями горячей воды и приходил медленно в норму. В голове все крутилась одна мысль: «Что же произошло ночью? Неужели я так напился, что ко мне пришла белка? Да нет, бред какой-то, не может этого быть. Но тогда кто был тот незнакомец и что за бумагу он мне дал?»

Быстро об теревшись полотенцем и нацепив на себя сухую одежду, я рванул на кухню. По пути моего следования откуда-то вылез кот, и до кухни я уже не бежал, а летел. Опять обматерив кота, что он в очередной раз не вовремя появляется, на что тот ответил многозначительным взглядом зеленых глаз, быстро запрыгнул на шкаф, откуда продолжил за мной наблюдать. Поднявшись на ноги, я снова осел, медленно спустившись по входной двери. Свиток! Все же это был не сон – свиток лежал на стуле, на котором я сидел, он был прямо предо мной. Не может быть, опять пробила мелкая дрожь. Еле встав на ноги, я подошел к стулу, переложил свиток на стол и закурил. Курил я, как мне показалось, минут двадцать, я не шевелился и смотрел только на свиток. Когда я все же понял, что происходит вокруг меня и что нахожусь я у себя на кухне, в этот в этот момент со шкафа с грохотом и мяуканьем спрыгнул кот. В третий раз я чертыхнулся и кинул в заразу тапком.

Дрожащими руками я взял свиток и раскрыл его, там было написано немного, ровно по середине очень красивым подчерком было выведено:
“Здравствуй мой друг, для тебя есть работа..."