Сообщество фантастов

На Луне в Заливе Зноя введён в строй самый крупный в поясе жизни завод по производству Гелия-3. Ничто не может так восхищать, как контент этого комбината . В нём воплотилась давняя мечта Пантелеймона IV о свободе от диктата корпорации HELIUS! Теперь у империи есть дешёвая энергия, чтобы отправиться на покорение новых контентов в космосе.  Я стою рядом с лунатиком Борисом, начальником СПГ Реголит-2, который раскроет уважаемым зрителям все детали этой грандиозной стройки.

– Борис, контент проекта имеет много нюансов. Как вы смогли в такие короткие сроки воплотить в жизнь волю императора?

– Содержание деталей?

– Я просто восхищён объёмом контента!

– Объёмом содержания?

– Мне бы хотелось услышать от вас нюансы контента.

– Детали чего?

– Понимаю, вы не хотите раскрывать все тайны контента. Тогда расскажите, как шла стройка. Собственно, контент вашей героической работы.

– Молодой человек, мы здесь на Луне совсем одичали. Можно, я скажу простыми словами?

– Конечно.

– Пшёл в дыру вместе со своей инопланетной тарабарщиной!

– Напрасно вы так реагируете на межпланетное общение!

– Пожалейте лунатика, не хочу я с вами чаи распивать. Сделали фото и езжайте, ради космоса, в свой контент.

– У меня редакционное задание, и я не собираюсь «чаи распивать».

– Тогда зачем предлагаете общение? Встретились и прощайте, надеюсь, навсегда.

– Контент нашего общения не задался с самого начала, но я, как и все зрители нашего канала, действительно восхищён огромным контентом сделанного. Хорошего дня!

Беседу вёл Вася Штыков

–––––––––––––––––––––––––––––––

Голоса за кадром:

– Подожди, гадёныш. У нас здесь свой контент наметился.

– Зачем вы отключили воздух в скафандре?

– Для контента.

– Чего, чего? Мне дышать нечем!

– Зато контента наверняка полные штаны.

– Нет у меня там ничего! Включите воздух, пожалуйста!

– С контентом?

– В дыру «контент», когда дышать нечем!

– Молодец, скоро перестанешь желать «хорошего дня», тварь межпланетная!

ВЕСТИ ИМПЕРИИ  08:44  Дзен-канал ГИПЕРПАНК

Скрипнуло кресло, или диван, на котором сидел Артем.

- Только я хочу напомнить и ещё повторить, если вам наплевать на свою жизнь, подумайте о детях…, -  произнес удаляющийся голос.

- Угу, - сдержанно произнес Колдун.

- Ты куда? – встревожилась Ольга.

- Провожу гостя, - сквозь зубы ответил Колдун.

- А если надумаешь, то  в среду, тридцать первого числа…,., - продолжил Новиков, а дальше стало плохо слышно, и окончание фразы потонуло в шуме шлепающих по полу ног, и скрипу открывающейся двери.

Тут зазвонил телефон Олега Алексеевича, звонил «студент» Краевский. И окончание разговора вообще перестало быть слышно.

Кудряшов матюгнулся и взял трубку.

- Слушаю! – рявкнул он.

- Товарищ полковник, тут автобусы пришли, и цыган в них грузят,  - перепуганный голос студента. – Что делать?

- Муравью х… приделать! – дал задание  товарищ полковник.

- Мне что делать? По чьему распоряжению их увозят и куда?

-  Куда надо! В фильтрационный лагерь твоих подопечных забирают, - ответил Кудряшов. Он  переговорил с генералом Коберником в конце рабочего дня, и вопрос решился вполне  положительно. Олег Алексеевич  именно по этому поводу решил принять  на грудь во время ужина. А вот сказать Краевскому, чтобы он снимался и возвращался назад, совершенно упустил из виду.

- Так, что давайте  лейтенант возвращайтесь домой. Но не расслабляйся! Завтра утром, чтоб без опозданий.

- Так точно, - выдохнул Краевский и отключился. По второй линии шел вызов от капитана Старостина.

-  Товарищ полковник Новиков из подъезда вышел. Задержать?

- Ни в коем случае!  - ответил Кудряшов, - Виктор  последние слова их разговора в прихожей ты слышал?

- Нет, Олег Алексеевич, там помехи пошли…

- Давай с записью с Куликову, пусть поколдует. Нужно точно разобрать, где и когда Колдун должен появиться тридцать первого августа.  За Новиковым установить круглосуточное наблюдение. Нужно установить, полный круг общения. Полный! Телефон его на прослушку. Ты меня понял?

- Вас понял, постараемся, - не особо жизнерадостно отозвался Старостин.

Положив телефон на стол, Кудряшов полез в холодильник, и, достав бутылку, плеснул в рюмку.

- Олежа, а тебе не хватит? -  вопросила, появившаяся как приведение отца Гамлета супруга.

- Нет.

- Смотри, у тебя давление, хуже будет…

- Нормально будет! – огрызнулся Олег Алексеевич, и, опрокинув стопку, ответил супруге, - Иди, у меня еще разговор…

А когда она вышла из кухни, он распечатал новую пачку Мальборо,  прикурил сигарету, и пройдя в кабинет достал старенький сотовый телефон, включил, и убедившись, что связь есть и батарея не села, набрал сообщение: «Он дома. Выезжайте.»

***

Краевский был обескуражен. Это надо же! Все оказывается решено, а он ни сном ни духом… А если бы он не позвонил? Что ему было делать? Запретить вывоз? Став грудью против взвода охраны? Рвать и метать, что ему указаний не поступало, и тем самым выставить себя полным придурком? Про него, оказывается, просто забыли…Обидно.  Ладно. Пойду, сообщу Маше.

В совершенно раздраженном состоянии духа, он пошел сообщить новости Марии. Утешало одно – ночевать они сегодня будут дома, в своих кроватях. И мама наверняка картошечки поджарит, как он любит, зажаристую с корочкой. Надо ей позвонить.

И главное…Главное его душили слова. Он еле сдерживался, чтобы путаясь и перебивая сам  себя, и  перескакивая с одного на другое,  не поведать полковнику, всё, что ему рассказал пророк Илья, или не пророк, а  привратник, на воротах в другие реальности. Это было важно. Очень важно.  И Колдун  важен, очень важен, гораздо больше важен, чем можно было подумать до сих пор. И эту свою убежденность нужно до  шефа донести.

Но по телефону, такое говорить Полкану бесполезно, нужно видеть его глаза, нужен полный зрительный контакт, чтобы он понял, чтобы поверил и принял правильное решение.

***

Было уже поздно. Мне не спалось. Ветер за окном гнул деревья. Ветки гнулись и возмущенно шелестели листвой. В первом часу ночи пошел дождь. И тяжелые холодные капли забарабанили по оконным стеклам. На душе было пакостно и тревожно. Откажусь, заложниками станут дети. Соглашусь – заложники жена и дети. Нет, конечно. Я ни на секунду не допускал мысли о согласии. Но судя по паспортам с визой, задействованы люди со связями и большими возможностями. А в банановой республике, где живут дети – америкосы правят как у себя дома. Что делать? Срочно забирать детей. Как? Проблема всё та же….дети. Поводы разные. Убедить их в мировом апокалипсисе – одно, а то, что они могут стать заложниками – другое. Но итог один…Заставить поверить и подчинить.

Не могу. Не умею я убеждать. А приказывать не получится, взрослые. У них уже свои дети…Проблема в чем? Во мне…Если мне исчезнуть, то и смысл в заложниках отпадает. Они никому не будут нужны. А мне? Что мне делать? Уйти бродить по чужим мирам в гордом одиночестве?  – горько усмехнулся я про себя. Не хочется.  Мне просто необходимы жена и дети, как воздух. Пусть они уже не маленькие, и во мне не особо нуждаются, но от этого не легче…Как мне прятаться где-то? Скитаться и не сметь позвонить родным детям? Не сметь услышать даже, родные, любимые голоса? Это разве жизнь? Два месяца мы скитались с женой по деревням. Она совсем не рада была такому затянувшемуся отпуску, и честно говоря, я чувствовал, что уже назревал момент, когда её прорвет, и она затребует нормальной человеческой жизни. Спокойной и размеренной. Да, разумеется, с новыми возможностями, теперь я смогу навещать детей в любое время. Но если за ними наблюдение? То своим появлением, я поставлю их под удар.  Ситуация…

Искал выход, и не находил. Чтобы как-то отвлечься, стал размышлять о другом, о том, что я не досказал Новикову, что давно зрело в душе.

Змея, кусающая себя за хвост. Вернее поедающая сама себя, вот символ человеческой цивилизации. Правят людьми не то, кто может что-то производить, а те, кто умеет отбирать и использовать это в своих целях.

Если подумать, то рабовладельческий строй не погиб, он вынужденно трансформировался. Если человека не заинтересовать в конечном результате труда, то производительность крайне низкая. И чтобы получать больше прибыли, нужно больше рабов. Но больше рабов, это больше охранников. И когда содержание надзирателей съедает большую часть прибыли, поневоле задумаешься. А не дать ли рабам якобы свободу? Чтобы они могли работать без принуждения, сами, но отдавать часть излишков хозяину. Тогда и полицейских надо меньше, и хозяину спокойней. С началом научно-технический революции возникли другие проблемы. Для развития производства необходимо общество потребителей, способных продукцию покупать и приносить прибыль. Значит необходимо поднять уровень жизни этих потребителей. Но поднятие уровня жизни, влечет  понижение прибыли, что недопустимо. Следовательно, нужно удешевлять производство. Делать ниже себестоимость товара. За счет чего?  Либо за счет понижения стоимости материала, либо за счет снижения заработной платы. Снижение заработка не вариант. Можно конечно уменьшить расценки и человек будет вынужденно работать больше за те же деньги. Хотя, есть ещё путь – увеличение количества, и тогда прибыль идет от оборота. Но изобилие товара приводит, к тупику. У всех есть и никому уже не надо. Следовательно, необходимо снизить качество, уменьшить срок службы. А то, купил человек Мерседес, и будет ездить на нем до конца жизни. Ещё и детям завещает. Так не пойдет. Пусть служит пару лет, а потом начнет если не гнить, то ломаться. А если и делать что-то качественно, то по такой цене, что сможет приобрести только очень богатый человек. Одним словом продукция для своих, для элиты. Элиты не много. Но беда, когда потребителей становится все больше и больше. Наступает опять тупик, когда растет  масса не платежеспособного населения. Что с ними делать? Снижать себестоимость не хочется, а к прибыли привыкли. А не устроить ли нам войну по какому-нибудь поводу, религиозному, национальному, экономическому в борьбе за энергоресурсы? Во-первых, погибнет  именно наименее нужная часть населения, а во-вторых, можно неплохо подзаработать на торговле оружием.

Что ещё? Что ещё про удешевление производства я думал? Была какая-то очевидная мысль…Ах, да! Удешевить себестоимость…

Разместили производство в Китае. Там китайцы дурачки за гроши работают. Но дурачки ли они?  Во-первых, они обеспечили своё растущее население работой, а во-вторых, взяв готовое производство, новейшие технологии, они,  по сути, теперь, первая мировая держава. А большая часть населения Европы. Азии  и Америки, выпавшие из производства, становятся только обществом потребителей,  и не особо нужны. Они это поймут, когда будет поздно. Потом станет поздно для стран, распродающих свои природные ресурсы. Они перестанут существовать, и в конечном итоге будут поглощены китайским драконом.

Всё! Хватит! Устал я думать…Сон, наконец, придавил меня тяжелой мохнатой лапой.

***

Люди, которых на ночь, глядя, стали загружать в автобусы, были крайне недовольны. Поднялся шум, гвалт. Истеричные крики  женщин и громкое ворчание, похожее на рычание мужчин. Только довольные крики детей. Им любая смена обстановки в радость. Недовольна была  сопровождающая  охрана. Не могли утром, что ли прислать транспорт? Само начальство, поди, дрыхнет, и им наплевать, в какое время их приказы исполняются.

Сергей Краевский, сам не зная почему, стоял и смотрел,  как эвакуируются подопечные, и не уехал сразу. Вроде шеф сказал отбой, но тут Мария Анатольевна стала собираться, и на сборы потребовалось время. А у Степаныча, оказалось, бензина нет, поехал до ближайшей заправки, чтобы залить бак на обратную дорогу. И он совершенно не заметил, как рядом с ним оказалась толстая цыганка. Та самая…

- У тебя печать – услышал лейтенант вдруг в своей голове и от неожиданности вздрогнул.

- Какая печать? – спросил Сергей, и посмотрел под ноги цыганке. В глаза её он смотреть не хотел. Цыганка вопрос лейтенанта  про печать проигнорировала, сказала только.

- Не ищи варелу, не надо….

- Сергей! Что стоишь? Поехали! – раздался окрик  Степаныча сзади.

-Иду! – крикнул в ответ Краевский, и обернулся к цыганке, спросить почему, но её уже не было.

***

Во сне мне опять не было покоя. И хоть душа стремилась в лес, затеряться в кроне сосен и кедров, оказался я в тундре. …По крайней мере, на тундру это было похоже. Здесь уже зима наступала. Жидкие  корявые березки  с  жёлтой осенней листвой, маленькие елочки, растущие на болотных кочках. Темные разводы черных зеркал воды меж зеленого мха, которые усиленно заметает снежная пороша. Мелкими горошинами снега сыпало и сыпало с темного свинцового неба. Практически пустошь вокруг, только из болота выступают кое-где скальные породы,  торчат какие-то каменюки, но это так, чисто для украшения пейзажа. Скучно, грустно, и даже как-то зябко. Хотя холода физически я не чувствовал, но душевный дискомфорт присутствовал. «Зачем я здесь?» - Задал я сам себе сакраментальный вопрос. Поскольку постоянно  себе его задаю, всю жизнь. И наверное и сейчас не нашел бы ответа, как бы не заметный такой холм метров триста в диаметре и высотой с пятиэтажку. Холм свежевырытой земли  выглядел среди болот чужеродным элементом. Наверное, мне к нему надо….А надо ли? Пожав плечами, двинулся к холму. Да земля без сомнения была вырыта, причем вырыта  вручную, на это было похоже. Поскольку экскаватор  крупными глыбами землю выворачивает, и присутствует некая угловатость комьев, а тут всё ровненько, одного размера…Не понятно только кто такую кучу земли тут высыпал? Зачем? Что хотел доказать? Слава Египетских пирамид спать спокойно не дает?

Рыхлая земля уже смерзлась, и подниматься было легко, ноги в грязи не вязли. Хотя, чего тут? Я же во сне тут хожу. Какая тяжесть может быть и грязь на ногах? Но поднявшись на вершину холма, я присвистнул. Дыра, это нора, а нора – это кролик. А кролик , это подходящая компания….Может Вини Пуху и подходящая, а я бы сам с этим кроликом встречаться не хотел. Дыра была метров сто в диаметре, с идеально ровными краями, что само по себе было невероятно. Но поражало не это, поражали отвесные, блестящие как стекло, словно отшлифованные стены, вертикально уходящие вниз, в глубину, туда, к центру земли.  Там, дальше всё тонуло в темноте, и дна видно не было. Следовательно, это не нора, поскольку грунта  вокруг слишком мало, для такой дыры. Скорее отверстие было просверлено гигантским сверлом, а холм по краям, это всего лишь стружка. Причем далеко не вся стружка… Оглянувшись по сторонам, я заметил ещё такие же холмы вдалеке. Там. Там. Там. Ещё вон там. И ещё. И ещё! Тут их несколько десятков! И это  только то, что мне видно. Твою мать! Да тут все вокруг изрыто. Что тут вообще происходит?

Я присел на корточках возле  цилиндрического туннеля, уходящего в бездну, пытаясь, понять, принюхаться и почувствовать, что там. Там что-то было. Что-то не то, чтобы злое или враждебное, а нечто настолько чужое, другое, что мне стало неприятно, заворотило с души, словно от запаха дохлой псины в жаркий летний день, и я ушел.

***

Сергей Краевский выспался как никогда, вот, что значит родная кровать! Хоть приехали они довольно поздно, но плотно поужинав, он просто отключился. И встал на удивление рано, чувствуя, что готов к новым подвигам и свершениям.  А если без патетики, то к исполнению служебных обязанностей. На кухне уже шкварчало и пахло яичницей с колбасой. А потом засвистел свисток чайника. Мама, конечно, его сразу убрала. Но Сергей  свисток воспринял как призыв к действию, и поднялся. Сделал символическую зарядку, размяв мышцы спины, рук и ног. И поспешил к водным процедурам.  Наяривая во рут зубной щеткой, Краевский  сквозь шум журчащей воды, услышал знакомую мелодию вызова своего сотового телефона. Кто там? Наверное, Маша опомнилась, что пакет свой вчера у Степаныча в машине забыла, - подумал Сергей, и, сплюнув пасту в раковину,  побежал  к телефону. Звонил Кудряшов. С чего бы это? Ещё восьми утра нет, на работу он никак не опоздает.

- Да, Олег Алексеевич, слушаю.

- Спишь? – хмуро осведомился полковник.

- Никак нет! Бодрствую! На работу собираюсь.

- Молодец. Только давай побыстрее, у нас ЧП….капитана Старостина убили…

- Как убили? – крикнул  в трубку Краевский, и услышал только гудки.

***

- Ну, Николай Петрович, - Рома улыбался, несмотря на всю серьезность разговора, - как раз в том году были многообещающие находки. А мне для кандидатской необходим именно такой памятник. Какие там могут быть трудности? Речка рядом, местных нет. А что мертвая деревня, так ничего страшного. Да и хорошо это, с местными проблем не будет.

- Как знаешь, Рома, как знаешь…. Но под твою ответственность….

Под ответственность, так под ответственность…. Несмотря на скептицизм научного руководителя Сечкин был горд собой. Впервые он едет начальником. Не замом, ни начальником одного объекта, а начальником экспедиции. И пусть эта экспедиция была небольшой, всего восемь человек. И пусть не дали ему первокурсников…. Плевать. Главное он начинает свою работу как самостоятельный археолог. А там и защита кандидатской не за горами. Потом были сборы. Рома бегал по магазинам и складам. Тушенка, сгущенка, картошка, лук, морковь, крупы, макароны, чай, лопаты, шпателя, строительные кисти, бумага, карандаши, ручки, палатки, спальники…. Списку не было конца. В ночь перед отъездом Сечкин почти не спал. И вот наконец все получилось!!

Разбили лагерь, подготовили кострище. И потом пошли посмотреть на деревню. Песни и смешки смолкли. Голоса странно искажались на этих заброшенных улицах. Деревня когда-то была вполне процветающей. Но начались хрущевские реформы и ее признали неперспективной. Закрыли магазин, детский сад, школу и фельдшерско-акушерский пункт. Деревенька опустела очень быстро. Десять лет здесь еще жили старики, те кто никуда не хотел уезжать. Но с их смертью, умерла и деревня. Почему не разобрали дома? Кто его знает. До окон вросшие в землю, вырастившие на крышах кусты, а то и деревца, они смотрели на ребят слепыми бельмами окон.

- Ребят, смотрите, тут даже мебель кой-где осталась, - второкурсник Кирилл с редким бесстрашьем заглядывал в окна домов, - может посмотреть, что ценного есть?

Впрочем, предложение было сделано очень неуверенно. Прогулка по деревне быстро прекратилась и ребята во главе с молодым начальником экспедиции заторопились в лагерь. «Если в этом мире где-то и есть призраки, то точно здесь» - Роман зябко повел плечами, оглядываясь на возвышающийся остов полуразрушенной церкви.

Лагерь, по мнению Сечкина, был расположен на редкость удачно, на небольшом полуостровке. С одной стороны небольшая речушка, с другой стороны болото, откуда каждой утро наползали белые клочья тумана. К стоящим на возвышенности палаткам вела хорошо утоптанная тропа. Здесь невозможно заблудиться. И никто чужой не сможет потревожить археологов. Единственной проблемой было то, что лагерь оказался в двух километрах от раскопа. Но даже это не уменьшило энтузиазм. По дороге пели песни, играли в угадывание слов или просто разговаривали.

Разметили квадраты раскопа, сняли дерн. И начался процесс осторожного погружения. На полштыка лопаты, потом еще на полштыка. Убрать землю в отвал. Пошли первые находки. Рома сам еще недавно был таким же восторженным мальчишкой, который восхищался каждым фрагментом керамики, каждым бронзовым или костяным шилом, каждым наконечником стрелы…. Но теперь надо было держать марку. Он уже не студент, а ассистент археологической лаборатории, аспирант и почти кандидат наук. Со всей серьезностью молодого ученого он фотографировал находки, рисовал слои земли в раскопе, именуемые стратиграфией. И посмеивался над восторженными студентами. Что ж, судя по первым находкам предметов и жертвенников, это погребение на стыке железного века и средневековья будет очень богатым. И не разграблено, что было очень большой редкостью. Через полметра пошел материк: темно желтый песок, бывший некогда дном доисторического океана. А на нем темным земляным пятном выделялась могила. Большая!! Три на четыре метра! Энтузиазм возрастал с каждой новой находкой. Вечером у костра восторженно гадали, что же будет в могиле. Но были и другие вопросы. Курган был нетипичным для этой эпохи: маленький, почти не видимый на поверхности он имел большую могилу, но вокруг нее не было ни ровика, ни детских могилок, ограждавших мертвых от живых.

Вопреки прогнозам синоптиков о  жарком и сухом лете, погода все чаще портилась. Поработать удавалось совсем немного. Только начинали копать, как непонятно откуда налетали тучи и начинался дождь, а то и ливень, вынуждавший возвращаться в лагерь. А потом приходилось ждать, когда земля хоть немного подсохнет. Накапливалось раздражение, начались ссоры. Чтобы хоть как-то утихомирить спорщиков, Роман стал их выводить после дождя в деревню. Студенты рисовали уцелевшие орнаменты наличников, деревянную резьбу, которой были богато украшены дома. Здесь причудливо сочетались русские и татарские мотивы. Почти на каждом доме была вырезана лошадь. Преодолев первый страх, залезли в несколько домов, разобрали брошенные жильцами вещи. Добыча оказалась неплохой: фаянсовая посуда, судя по клеймам сделанная еще до революции, монеты, в том числе и серебро. Ссоры притихли, и Рома опять воспрянул духом. Пусть дольше провозятся с курганом, зато привезут неплохую этнографическую коллекцию, да и нумизматическую коллекцию пополнят. Тоже неплохо. Но идиллия продолжалась всего четыре дня. За это время единственное, что они успели сделать, это полностью выровнять и зачистить всю площадь кургана. На завтра Роман запланировал вскрытие могилы. Собственно начали бы и сегодня, но опять пошел дождь. И после обеда решили идти в деревню.

Уже подходя к умершей деревне, ребята поняли, что они здесь не одни. Возле крайнего дома стояла машина. Кого нелегкая принесла в этот заброшенный край? Перед домом на коленях стоял старик. Что он делал Рома не мог рассмотреть. Рядом стояли еще двое. Привлеченные шумом, они повернулись. Отец и сын, решил археолог. Слишком похожи, но разница в возрасте достаточно большая.

- Смотри, старик гладит стены, наверно это его дом, старый, - горячий шепот легкомысленного Кирилла обжег ухо. Сечкин мысленно сделал пометку: поговорить со второкурсником о том, что необязательно таким громким шепотом сообщать то, что все и так видят. И обратился к приезжим.

- Здравствуйте, извините, если побеспокоили. Мы не думали, что в деревню кто-то может приехать. Здесь уже давно никто не живет.

Старик, с помощью молодых родственников кряхтя, поднялся с колен и медленно повернулся к археологам. Голова у него тряслась, как у многих престарелых людей. У Романа промелькнула мысль, что вот такой старый человек с темной орехового цвета кожей, лысой головой и длинной жиденькой седой бородой и стал прообразом старика Хотабыча.

- Мы тоже не ожидали здесь увидеть людей, - один из сопровождавших старика мужчин недоуменно посмотрел на археологов, - Кто вы? Что тут делаете?

- Археологи из Каберского института. Я начальник экспедиции Роман Сечкин. Это студенты института. Ведем раскопки перспективного кургана возле деревни. А вы?

- Мой отец жил в этой деревне. Он попросил нас привезти его на родину, попрощаться с родным домом.

- Уезжайте отсюда, - старик в упор посмотрел на археологов, - ваша работа принесет зло. Здесь сила: и злая и добрая. Уезжайте.

- Что?!

- Отец, что ты говоришь?

- Тихо, - старик, ударил палкой по земле, - тихо. Я знаю, что говорю. Я помню, как приходила эта сила, как она помогала или наказывала.

Старика успокоили  и усадили в машину.

- Извините отца, - мужчина постарше снял тюбетей. Его сын уже сидел за рулем, -  Возраст, сами понимаете. Недавно 93 года отметили. Да еще и переживания. Давно мы его на родину не привозили. В этом году прямо насел на нас. Везите и везите. И все рассказывает, что лошадь ему снится, мчит домой. В этой деревне издавна коневодством занимались. И татары жили и русские. Лучших лошадей выращивали. Говорят, даже Буденный местных лошадок ценил. А потом решили, что совхоз убыточный и все прикрыли. Вы главное, когда копаете, на местное кладбище не залезьте. Сюда несколько семей еще приезжает: поклониться земле предков. Если могилы разворошите, вам этого не простят.

Они уехали. А Роман еще долго мучился дурными предчувствиями. И судя по тому, что вечером у костра было очень тихо – не он один. Не звучали песни, шутки, не было обычной возни. На кладбище сходили в тот же вечер. Тихо побродили вдоль могил. Мирно соседствовали православные кресты, камни с надписями на арабском и советские звезды.

Утром впрочем, настроение у всех улучшилось.

- Мало ли что болтал старик, - Наташа, единственная девушка в экспедиции, раздавала кашу на завтрак, - возраст, а может уже и деменция. Вот и померещилось дедуле. И вообще погода сегодня хорошая. Прогноз отличный. Роман Сергеич, может сегодня уже начнем вскрывать погребение?

- Разумеется. Сейчас быстро завтракаем. Берем фотоаппарат, кисти, шпателя, воду и на раскоп. Дежурные по лагерю Илья и Борис. Не ныть. Кто-то должен помыть посуду, прибрать лагерь и приготовить обед. После обеда обещают небольшой дождь. Так что мы, наверное, только начнем.

Осторожно, сантиметр за сантиметром снималась земля на могильном пятне. Здесь лопатой работать нельзя. В любой момент могут пойти находки. Ударишь лопатой чуть посильнее и хрупкая кость или сосуд или, сохрани Бог, украшение, сломано. А то и распалось на мелкие части. Работали шпателями и кисточками. Уже нашли часть жертвенника – конский череп. Совсем немного и появится скелет или даже несколько. Могила-то большая.

- Да что ты будешь делать?!!

Только что небо было чистым и вот опять. Тучи! Черные тучи. Впрочем, после обеда обещали дождь.

-Ребята, быстро! Накрывайте могильное пятно брезентом, собирайте вещи и бегом в лагерь. Может успеем до грозы.

Студенты не нуждались в командах руководителя экспедиции. Роман  еще не закончил раздавать указания, а над недокопанной могилой уже разворачивали брезент, прижимая его камнями и землей. Быстро схватили вещи, побежали к лагерю. Но не успели. Громовой раскат заставил всех вздрогнуть. И с неба вместе со струями дождя, посыпался крупный град. Прикрывая головы руками и пакетами, археологи неслись в лагерь. Град закончился, так же внезапно как и начался, минут через пять, когда грязные мокрые ребята добежали до лагеря. А здесь ждала еще одна неприятность. Сильный ветер сломал большую березу, стоявшую над палаткой с вещами и продуктами. Илья и Борис пытались спасти от воды экспедиционное имущество. Вернувшиеся немедленно подключились к спасательной операции. Ночью, когда дождь закончился, а измотанные ребята спали, Роман при свете фонарика подводил итоги дня. К счастью, потери были не велики. Мальчишки успели спасти все находки и большую часть круп и макарон. Размокли пачки чая. Но это не страшно, можно насобирать листья дикой вишни или малины в садах заброшенной деревни. Гораздо хуже то, что пострадал запасной фотоаппарат. Если старенький экспедиционный Nikon сломается, заменить его будет просто нечем. Ложась спать, Рома решил, что они еще легко отделались.

Утром выяснилось, что мелкий дождь моросил всю ночь, с болота полз густой туман. И во вчерашней суматохе все забыли про дрова. Они остались на улице и промокли. Костер разжечь не удалось. Позавтракав консервами, большинством голосов решили идти в деревню, оставив в лагере четверых дежурных. Надо было собрать листья и разобрать на дрова старую мебель.

- Смотрите, лошадь!! Какая красивая!! – восторженный крик Натали, казалось, разорвал пелену тумана. Выглянувшее сквозь тучи солнце осветило рослую, черную как смоль лошадь, за которой бежал черный жеребенок. Ребята восторженно загомонили. Александр и сам залюбовался плавными движениями животного. Жеребенок, как любой малыш, развлекался. Носился кругами, смешно прыгая, задирая голенастые ноги и помахивая хвостиком. Но откуда здесь лошади? За все то время, что они стояли лагерем не было видно даже следов присутствия животных. Откуда они взялись? На мгновение, Роме показалось, что воздух стал по-зимнему холодным.

- Роман Сергеич, можно их погладить? – даже не слушая ответа руководителя, студенты бросились к жеребенку. Но мать была настороже. Громкое ржание и неспешная рысь перешла в галоп. Жеребенок помчался вслед за матерью. Выбежав на степной простор с полуострова, ребята застыли. Степь, кругом была степь. Ни лошади, ни жеребенка не видно. Не было даже черного пятнышка на горизонте. Пока шли до деревни, гадали, что это было. Как животные могли так быстро исчезнуть? Или может это коллективная галлюцинация?

Остаток дня, впрочем, прошел неплохо. Разобрали на дрова и принесли в лагерь несколько старых шкафов. Высушили у костра все, что можно было высушить. И даже успели немного поработать на раскопе. Полностью раскопали жертвенник: семь лошадиных черепов. Значит, совсем скоро будут останки. Вечером, несмотря на туман, собрались у костра. Звучавшие песни и разговоры постепенно смолкли. Туман становился все гуще. Уже ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Только в круге возле костра было чисто. Роман приказал ходить по двое, по трое и очень осторожно, чтобы не попасть в болото или реку. Он уже подумывал принести спальники к костру и спать прямо здесь. Как вдруг….

- Что это за звук? – Илья поднял голову. Остальные ребята прислушались. Как будто бьют палками по земле. Послышалось ржание. Это….

- Это табун!!! – Борис сорвался на крик, - они скачут сюда!!

Мальчишка вскочил, приготовившись бежать.

- Стой!! – Роман, крепко схватил его за руки, - всем стоять!!!

- Мама!! Мамочка!! – Наташу крепко удерживал Илья. Рослый пятикурсник Саша прижимал к земле вырывающегося в панике Кирилла. Куда бежать?!! Куда мчится табун?!! Туман искажает звуки. В панике легко попасть в болото. Роман напрягся, готовясь отпрыгнуть в сторону, как только приблизятся лошади. Громкое ржание. В круге костра появились лошадиные морды и все пропало. Навалившаяся тишина оглушала. Наташа всхлипывала, уткнувшись лбом в плечо Ильи. Кирилл кутался в куртку, пытаясь совладать с дрожью. Да и сам Роман, разливая всем спешно заваренный малиновый горячий чай, чувствовал как дрожат руки.

- Так, старые спальники несите к костру и стелите прямо на землю, - Сечкин нарочито бодрым голосом стал раздавать указания, - по палаткам сегодня не расходимся. Спим прямо тут. Первым дежурю и слежу за костром я, потом Александр и Илья. Остальным спать.

С этого вечера неприятности в экспедиции не прекращались. Туман не уходил. На влажном воздухе отсырело все, что могло отсыреть. Попытки перенести лагерь не привели ни к чему. Туман точно преследовал археологов. Но туман это была еще маленькая неприятность. Ребят преследовали несчастные случаи. Чуть не утонула Натали, пытавшаяся достать, упавшее в воду полотенце. Неожиданно сильное течение подхватило девушку и если бы не Александр, точно затянуло бы в воду. Растянул ногу Илья. Хромая, он теперь каждый день оставался в лагере. Вдобавок ко всему, раскопки шли очень медленно: буквально по сантиметрам. Уже появился верх могильного сруба. Но до конца работы было еще очень далеко. Но самое страшное начиналось ночью. Каждую ночь ребята слышали лошадиное ржание. Каждую ночь просыпались от топота лошадиных копыт. На это можно было бы не обращать внимание. Но вчера  палатки Наташи и Ильи с Борисом рухнули. А на тенте обнаружили четкие отпечатки лошадиных копыт. Наташина палатка восстановлению уже не подлежала. Части каркаса были просто разломаны большим весом. Мальчишки потеснились и освободили девушке одну из своих палаток. А сегодня Александр, снимавший с огня котел с водой, очень сильно обжегся.

Ладно, можно сколько угодно держать руками голову, но вывод очевиден. Роман с тяжелым вздохом сам себе вслух озвучил решение.

- Завтра мы сворачиваем лагерь. Быстро закидываем землей то, что раскопали и уезжаем.

Утром руководитель экспедиции озвучил свое решение.

- Все что можем унести берем с собой. Если будет слишком тяжело, то часть консервов оставим в одном из домов в деревне. Идем к трассе. Тут по прямой – километров пятнадцать. Как-нибудь добредем. Потом до ближайшей живой деревни и вызовем по телефону институтскую машину.

Никто не возражал. Понимали, что дальше будет только хуже. Уходили в мрачном молчании. Илья, хромал, опираясь на палку. Александру помогали идти Роман и Борис.

- Смотрите, - Наташа постоянно оглядывалась на лагерь, - смотрите! Сзади!!!

Ребята обернулись. Туман, несколько дней висевший над лагерем развеялся без следа. Летнее солнце освещало реку, сломанную старую березу и черную лошадь. В небе засияла радуга, и вслед уходящим археологам донеслось ржание.  

— Да, сэр…

— Тогда закройте рот и делайте то, что от вас требует командующий!

— Есть, сэр… Прицельный огонь прекратить…

— Нет на борту «Йорктауна» наших парней, — сказал, немного успокоившись, адмирал Дрейк. — Русские морские пехотинцы никого не жалеют во время абордажа… Поэтому не переживайте, крейсер сейчас представляет из себя пустую консервную банку, которая лишь мешает разделаться с «раски»…

«Короткая нога» бессовестно лгал юному лейтенанту, потому как, во-первых, точно не знал, остались ли на борту «Йорктауна» люди из экипажа, а во-вторых, говорил абсолютную неправду о российских морских пехотинцах, сравнивая их с головорезами. Наши морпехи ни разу не запятнали себя подобными действиями, такими как – тотальная зачистка корабля противника…

В рукопашной схватке во время захвата вражеского корабля случалось всякое, но уничтожались лишь те члены экипажа, кто оказывал сопротивление и не желал сдаваться. Никаких вырезанных поголовно команд за нашими штурмовиками не числилось. Вот за османскими янычарами это водилось, за пехотой других государств это водилось, были случаи, что и американские морпехи и десантники были уличены в подобном, но о русских сейчас Дрейк распространял грязную ложь.

Возможно, он проецировал действие нашей пехоты на себя и своих парней, ничуть не сомневаясь, что русские поступили бы точно так же, как и его «котики». Возможно, командующий просто пытался снова заглушить собственную совесть, а для этого очень подходит метод, когда намеренно принижаешь человеческие качества врага, стоящего перед собой. Согласитесь, гораздо легче убивать и оправдывать убийство, когда ты видишь напротив себя не людей, а звероподобных существ…

Что касается «Йорктауна» то и здесь Дрейк был неправ. На борту захваченного Козицыным тяжелого крейсера в действительности были американцы. Большая часть его экипажа во время штурма предпочла сдаться в плен и сейчас находилась в нескольких закрытых отсеках своего же корабля. Поэтому Итан Дрейк, давая приказ открыть огонь по «Йорктауну», лично подписывал приговор этим людям и был прямым виновником их гибели. Да, командующий точно не знал, находится ли кто-либо на борту крейсера, но думаю, что обладая огромным военным опытом, догадывался, что корабль попросту не мог быть пустым. Это он неопытному зеленому лейтенанту из своего штаба может пудрить мозги и рассказывать небылицы. Всем кто хоть немного нюхал плазмы импульсных пушек и сражался в узких коридорах палуб, было понятно, что по крайней мере часть команды захваченного вымпела продолжает находиться на борту…

Тем не менее, вся мощь артиллерии линкоров 6-го флота, по приказу командующего была направлена на «Йорктаун». Несколько артиллерийских расчетов не решились стрелять, но это было и не важно. Огромный поток плазмы врезался в корпус американского корабля и стал планомерно разрушать его защитную обшивку. Для Дрейка в данный момент «Йорктаун» был уже не кораблем, а препятствием на пути к победе.

Командующий посмотрел на таймер, отсчитывающий минуты до следующей активации генератора поля портала. На табло светилась цифра 7:43. Всего меньше восьми минут и Козицын начнет переход в «Бессарабию»! Этого Дрейк допустить не мог… Каким чудом вообще русские продержались более получаса в этом аду?

Друзья, здесь вы можете прочитать цикл Адмирал Империи целиком

— Ставь, — с готовностью поддакнул андроид, и даже не думая закатывать свои рукава.

— Хм-м. Ладно.

Всё. Буквально всё приходиться делать самому!

— Я знаю, что есть риск разоблачения, если мои пересаженные в третью серию "драконы" полезут наружу. Как я могу это предотвратить? Устроить охоту на свободов, где это только возможно? Как скрывать преступления? Как находить жертв? Да тут масса логистических тупиков появляется.

Искусственные коллеги, напуганные перспективой множественных тупиков, помалкивали.

— Пойдём дальше в анализе доступной нам информации.

— А что, разве ещё есть куда идти? — удивился Диодор.

И тут на меня снизошло озарение. Так долго накапливавшаяся информация по этому тёмному делу неожиданно начала складываться в понятные поступки и действия неизвестного преступника.

— О чём нам говорит интересующий нас временной промежуток?

— А он должен что-то сказать? — ни к месту влез АН со своими расспросами по образным выражениям.

— Время-то? Время по своему обыкновению привычно молчит. Но это молчание о многом может сказать пытливому уму.

Диодор затих, видимо, пытаясь расслышать, о чём ему молчит время. Да-а, уж. Ему бы пытливого ума… Цены бы тогда не было. А так…

— Не напрягайся. Значительный временной период может свидетельствовать о тяжком преступлении, срок давности которого превышает интересующий нас период. То есть, мы имеем дело с убийцей. И не каким-нибудь любителем помахать кухонным ножом в пьяной семейной драке, а, видимо, серийным. Что значительно сужает круг интересующих нас личностей...

— Но если его до сих пор не поймали, то, значит, полиция не смогла раскрыть эти преступления, — включил логику АН.

— Не существенно. У них отсутствовали некоторые пазлы в головоломке. У нас же это всё в наличии…

...

— Тебя заинтересовали серийные убийства? — удивился Кир. — С каких это пор рутина убойных отделов оказалась в сфере твоих интересов? У тебя же специализация — семейные разборки, неверные мужья и жены… В общем, все прелести семейной жизни.

— Но-но, не надо язвить. Неверным жёнам тоже кто-то должен помогать!

Кир усмехнулся и отпил натуральный кофе. Довольно поцокал языком.

— Вот зачем ты приучил меня пить натур. продукт? Теперь нейро-посуда вызывает самую настоящую изжогу. А для моего полицейского бюджета новые привычки становятся накладны.

— Да, ладно. Не прибедняйся. Так и скажи — копишь на загородный домик в лесу.

— Эх-х! — Кир отмахнулся рукой.

— Так что с «серийниками»? Интересуют преступления с лагом в тридцать лет.

— Ого! А что так много?

— Если коротко: в расследовании по одному моему клиенту возникло подозрение, что его преследователь бывший, а может и ныне действующий «серийник».

— Отчего такая версия?

— Помнишь рассказ Конан Дойля про бюсты Наполеона?

— Где в них прятали чёрную жемчужину?

— Да. Только в нашем случае роли бюстов исполняют роботы, а чёрной жемчужины — психо-матрица нашего убийцы.

— Хм-м, интересно. А почему такой временной разброс?

— Я так понимаю, наш «серийник» на момент переноса своей психо-матрицы ничего не знал про этот процесс. Да, впрочем, никто тогда не знал. А когда раструбили про прорыв в создании настоящего искусственного интеллекта, вот он тогда и подпрыгнул.

— Ещё есть какие зацепки?

— Я так предполагаю, что если отталкиваться от даты создания технологии переноса, то убийства на время должны были прекратиться — преступник по-любому затих на время пока шла эта шумиха — принятие Хартии и прочее. Затем начал мочить роботов. Вначале по одному. Затем разошёлся, раз вы его не можете поймать. И я думаю, что с некоторых пор опять начал "работать" по основному профилю… Столько времени прошло, он мог посчитать, что его тайна осталась тайной.

— Хм-м. Если подумать… Есть такое дело! Мы зовем его — «Зодиак». По аналогии с американским прототипом. Если брать по твоей временной шкале, всё точка в точку. Единственно, мы никогда не связывали ликвидацию роботов с убийствами людей. Кто бы мог подумать? Всегда считалось, что роботов мочат их же соплеменники из духа соперничества. Либо новые луддиты.

— Подозреваемые по делу есть?

— Была парочка. Не доказали причастность.

— У проходивших по делу были пересечения с третей серией? По работе…

— Надо оперативно-поисковое дело пролистать. Навскидку, не припомню.

— А самой третей серией совершались преступления?

— Конечно. Хулиганка, кражи.

— Убийства?

— Точно не было. Недавно готовил обзорную справку в прокуратуру. Ни одного случая не было зафиксировано.

— Хм-м. Странно...

— Почему?

— По моей мысли, его подсознательная тяга к убийствам должна была передаться с психо-матрицей и роботам.

— Не передалась?

— Вопрос, скорее, к р-психологам. Возможно, роботы оказались более человечны, чем сам человек...