Краевский, сидя за ноутбуком и не заметил, как быстро пробежало время. Никакой программы для обработки фото у него не было, только приложение в офисном Пикчюре Менеджер. Но хоть так.... Следовало на этой стадии сразу отсеять личности заведомо не причастные. Например, молодые девушки. Жалко. Фото девушек, улетающих на курорт, было много, но вряд ли они были с Колдуном знакомы. Значит в отдельную папку. Затем фото мужские личности гораздо младше Колдуна. Таких было меньше девушек, но тоже в отдельную папку. А теперь основная категория подозреваемых - примерные по возрасту ровесники. Вот их бы надо по соцсетям пошарит...
Сергей рассматривал фото, и думал, что теперь найти агента, после устранения Новикова будет нереально. Если криминалисты не докажут, что это не самоубийство, то дело ляжет мертвым грузом на полку. Вернее будет закрыто. А как тут доказать? Единственный выстрел произведен в голову, в висок, в упор. О чем говорит ожог от пороховых газов на кожном покрове. Синяков на теле нет. По крайней мере, видимых следов телесных повреждений. Конечно не факт, что нельзя человека застрелить, когда он, например, спит, или находится без сознания. Тип пьян в усмерть. На счет пьян понятно. Там запах перегара за версту чувствуется. Хотя находясь в нетрезвом состоянии, человек может совершить любую глупость, даже застрелиться. И никакая экспертиза не докажет, что это не он сам. И то, что нет никакой прощальной записки ни о чем не говорит. Но если трезвый? Если просто спал? И что тогда?
И тут Сергей вспомнил, что при огнестреле на руке должны оставаться следы пороха, которые обнаруживаются экспертизой смывами. И ему остро захотелось позвонить в экспертизу, чтобы сделали смывы. И он тут же представил, как он позвонил, и что скажет. И то, что ему ответят - сразу представил. Как поблагодарят за ценное указание, и пожелают отправиться в короткое сексуальное путешествие на три буквы.
С другой стороны, и что, если смывы выяснят, что следов нет? Что это докажет? Что покойный на момент самоубийства был в перчатках. Застрелился, а потом перчатки снял.
Данная информация переведет дело из разряда самоубийство, в раздел убийство. И всё.
Всё - с большой буквы Ё. Поскольку : "Ёкарный бабай!" Дальше эта информация ни на миллиметр, ни приблизит к личности убийцы. Висяк.
Такой же безнадежный висяк, как и эти личности в аэропорту. Сергея посетила простая мысль, что агент мог не прибыть в аэропорт персонально, как он подумал, а опять послать какого-нибудь знакомого Колдуна, типа покойного Новикова.
Гораздо раньше, чем я обнаружил внутри какое-то беспокойство, сработал наш переносной индикатор ужаса.
- Не хочу туда, - захныкала Настенька, которую я вел за ручку - мне страшно....
- Всё будет хорошо, не бойся ты с нами...А мы знаешь какие страшные? У-у-у! Нас ёжики за версту чуют и разбегаются...
- Я не боюсь ёжиков! Я туда боюсь! - начала упираться ножками дивчина.
- Как это ты ёжиков не боишься? - притворно удивился я, - Они же колючие?
- Не боюсь! - фыркнула Настя, - У нас ёжик дома жил, молоко пил и мышек ловил...
- Так он тебя не боялся, ёжик?
- Нет, - затрясла головой девочка, - Он только Бобика боялся...Колобком скручивался и фыркал.
Я промолчал, не зная, что сказать дальше.
- А Бобика тигры съели ...Он так визжал, так визжал..
О! Боже мой! - подумал я, бедный ребенок, сколько ей всего пришлось увидеть.
- А я подпол спряталась, но все равно слышала... продолжила говорить девчонка, вспоминая о пережитом, - И сейчас мне страшно..Там что-то страшное…
- Ты чувствуешь? – перебил её капитан, обращаясь ко мне.
- Ничего, - ответил я, чуть помедлив, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Голова только стала сильнее болеть.
- Я не пойду! Не пойду! – Настя внезапно изо всех сил уперлась ногами в землю. Но поскольку я держал её за руку, и по инерции ещё шагнул вперед, то девчонка пропахала ногами дерн, словно якорь корабля.
- Всё! – скомандовал Федотов, - Доставай датчики! Делай, что учили!
- Хорошо, - покорно согласился я, - но вам наверное лучше отойти немного назад…Чтоб спокойней было.
- Делай что говорят! Не хрен мне указания давать! – взорвался капитан, тревожно озираясь по сторонам. В лесу уже порядочно стемнело. Происходило то, о чем я предполагал. Назад по темноте, мы вряд ли сможем вернуться. Не теряя времени, скинул рюкзак со спины и начал распаковываться. Интересные электронные табло на датчиках. Включил на одном диапазоне, побежали ряды цифр, переключил на другой, потом на третий. И как всегда эти цифры бегали, и не могли остановиться. И как тут показания были на самом деле? Какие из них? Ненавижу за это долбанную китайскую электронику! Куда надежнее советские измерительные приборы цешки с зеркальной шкалой. Где стрелка стала, то и есть. У меня был надежный мультиметр Ц43101, отличная вещь, долго пользовался, пока один придурок не воткнул её в сеть, включенной на диапазоне миллиамперы.
Так, с этим ладно… Хоть не надо в блокнот записывать. Меня предупредили, что после каждого переключения диапазона нажимал кнопку сбоку, и произойдет автоматическое сохранения измерений в памяти устройства. Пусть сами разбираются, что тут наизмерялось. Достал второй прибор, его полагалось донести насколько возможно вглубь, там включить, и оставить на месте включенным. Судя по немалому весу, в нем был внутри аккумулятор довольно большой ёмкости. Только вот насколько это далеко занести? Никакого страха я не испытывал. Голова болела, но это терпимо.
- Значит так, - обратился я к попутчикам. Вы сейчас отойдете назад, метров на двести, чтобы вас страхи не мучили. Я сотворю вам купол, будете там, в безопасности от всякого зверья, и подождете моего возвращения…Я постараюсь побыстрее…
К моему глубокому удовлетворению, хоть в этот раз Федотов спорить не стал. Он был в курсе указания по второму датчику. Хотя наверняка пошел бы вместе со мной, стараясь преодолеть свой страх. Но тут ребенок, о Насте тоже надо было подумать..
Остановились на довольно большом относительно чистом пространстве. Ну, как чистом… подлеска не много, и явного бурелома нет. Они присели на упавший ствол трухлявой сосны, а я стал колдовать. А если говорить прямо, то создавал небольшое замкнутое пространство иной реальности. Собственно и не пространство даже, а открытый портал, только был он цилиндрической формы, и всякое внешнее воздействие к внешним стенкам невидимо цилиндра, приводило к тому, что существо нарушая границу , оказывалось черте знает где. Построив его чисто интуитивно сегодня утром, я потом только сообразил, что сделал. Отправил напавших тигров на луну, пусть охладятся немного. Повторив процедуру сейчас, с единственно разницей, постарался сделать размер побольше, чтобы Федотов и Настя могли развести костер, и погреться. И теперь самое главное им ничего снаружи не угрожает, только мне, чтобы к ним назад подойти нужно будет барьер разрушить. А костер, это хорошо. Всю эту ночь мечтал о костре. Ночи нынче не то, что холодные, а ледяные. На рассвете зимой пахнет.
- Не скучайте, я скоро, – доложил я командованию, и отбыл, оставив свой рюкзак капитану.
- Ты смотри там поаккуратнее! – сказал напутственное слово Федотов, когда я уже отошел метров на десять.
Забрав видео, Краевский уже в восьмом часу вечера, домой не спешил. И видео просматривать не спешил. Он вообще никуда не спешил. Наверное, от того, что версия с причастностью Кудряшова, отваливалась сама собой. И подозрения казались напрасными и глупыми, мало ли для чего шеф переоделся. И до того на душе было пакостно, что ничего не хотелось. Сейчас придет домой, мать начнет расспрашивать как дела, и почему настроения нет. Посвящать её в рабочие дела, он не имел права и никогда этого не делал и не собирался. А рассказать о своих неудачных детективных потугах и сомнениях без рассказа обо всем было невозможно. Отмалчиваться – мать обидится. Уж кого-кого, а маму он знает.
Однако, сам не зная, как получилось, но на обратном пути из аэропорта, Сергей вылез на остановке у магазина «Буратино» и пошел к дому Листопада М. Наверное для того, что бы отмести последние сомнения, и убедиться. Было уже около девяти часов, когда он подошел до дома номер сорок четыре, по улице Гагарина. Стоял последний день лета, тридцать первое Августа. Небо заволокло тучами, и на улице стемнело. Зажглись фонари уличного освещения, а в окнах многоэтажных домов стал загораться свет. Окна квартиры Колдуна были темны. Вот она, восьмая квартира, всего лишь на втором этаже. Кодовый замок на двери подъезда, отсутствует. Вместо него зияет дыра. Дверь настежь. Как бы намекает зайти. Значит, всё-таки Колдуна забрали, подумал Краевский, с грустью рассматривая темноту окон. И он уже было развернулся уходить, но тут он вспомнил, что Колдун был в розыске вместе с женой. Неужели вместе с женой забрали? Могли. А если нет? Чего гадать, надо подняться и постучать в двери. Если никого нет, тогда да. И Краевский тенью метнулся по лестничному пролету и, увидев цифру восемь на второй двери справа, постучал.
- Тук! Тук! Тук! – гулко прозвучали короткие удары, по железной двери.
Сергей стучал довольно сильно, чтобы внутри наверняка услышали. Он с первого взгляда не заметил, что кнопка звонка расположена прямо под дверным глазком. А потом Краевский чисто инстинктивно нажал на дверную ручку. И ручка повернулась. Дверь со щелчком открылась. Дыхнуло запахом жилья. В квартире ничем особенным не пахло. Не было такого обжитого духа как у некоторых, когда в прихожей стоит бочонок с квашеной капустой, а на стене, на гвоздике висит венок из лука, связанного косичкой, а в комнатах полные шкафы вещей, пересыпаны нафталином. Ничего такого не было, в обед, кажется, что-то жарили, но запах почти пропал. В квартире было тихо и темно. Незакрытая дверь при пустой квартире очень насторожила. Открытая дверь бывает, при ограблении, когда жильцов долго нет, и изредка бывает, когда жильцы есть, но они уже не жильцы…
С замиранием сердца, лейтенант включил фонарик на телефоне, и шагнул в квартиру, прикрывая за собой дверь. Посредине прихожей на полу вызывающе лежал белый лист бумаги формата А4, на котором была напечатана короткая надпись. «Нехорошо быть непослушным. Одумаешься, звони.» Далее четыре цифры. 0933.
Головная боль вскоре прошла, и я все шел и шел вглубь зоны. Ища взглядом какую-нибудь более-менее свободная полянка, чтобы посреди неё включить и оставить датчик.
Такое было указание. И пока глаза выискивали подходящее место, в голове бродили тяжелые мысли. Я вдруг осознал бессмысленность своего существования. Что жизнь прожил зазря. Что я, чувствуя в себе некий потенциал, ничегошеньки путевого то в этой жизни не совершил. Ну, писал стихи в юности, на то она и юность. Написал роман, который отвергло издательство, причем в пояснении, приложенном к письму, был «разбор полетов», надерганные из текста фразы, кои сами по себе никак не служили образцом моей бездарности. Но в комментариях было столько злобы и желчи, словно я этому Меламеду клумбу с цветами потоптал, или в тарелку с борщом плюнул. И я так ожесточился, что решил больше не писать, не говорить. И занялся живописью. Холст, масло, всё как положено. И на одной из картин отобразил своё отношение к действительности. Сиреневого слона на тележке, с треугольными колесами, запряженной черепахами, пытаются везти по пустыне. Всадник на коне, зашил себе рот, чтобы не говорить, что думает. Он едет своей дорогой. И лишь сокол на его руке, его свобода мысли. Хотя там впереди, средь песка лежит череп, говорящий о том, чтобы человек в этой жизни не делал, конец один.. В целом исполнение картины было неважным. Конь плоский, всадник невзрачный, люди схематичные, только розовый слон написан более-менее…
Но на поприще живописи я как-то даже достиг, если не бесспорных успехов, то кое-какого признания своего творчества на местном уровне. Третьего Сентября девяносто третьего года, состоялась моя персональная выставка. Дату я записал кодом, на последней, написанной перед самой выставкой картине, используя минимум цифр - 0933. Хотел её выставить. Давно это было, и картин моих уже нет, разлетелись по свету. Большинство раздарил, некоторые продал. Но когда как-то ночью я нарисовал Мастера и Маргариту на лошадях, скачущих по ночному небу к полной луне, а утром на картине обнаружил только облака и луну, мне стало страшно, и с художеством пришлось завязать….
А жизнь шла… Работа-дом, дом-работа. Дети росли без меня. Пока я был занят поиском собственного предназначения. Нет, конечно, я ездил с сыном на рыбалку, ходил с дочкой на концерты. Выбирались с детьми на прогулку в парк, и на шашлык за город. Но всё это как-то проходило само собой. А должно внимания и любви детям я не уделял, но понял это слишком поздно, когда они уже выросли.
И подумал я это, потому, что из головы не выходил Федотов с его желанием удочерить Настю. Может он прав, может нам для того и дана жизнь, чтобы в любви и заботе вырастить другую жизнь. Оставить после себя. И все эти поиски смысла жизни бессмысленны. Мало ли чем может заниматься в этой жизни человек, главное, чтобы он оставался для своих детей отцом, и для остальных человеком.
И тут, когда я, наконец, заприметил подходящую полянку, там дальше в глубине леса глаза заметили то самое тусклое зеленоватое свечение, что видел утром на рассвете. Оставив датчик посреди полянки, поспешил к тому, что светилось. И пойдя ближе, понял, это стена, стена огромного купола, накрывшего часть тайги. Сквозь призрачную стену было всё видно. Но растительность, деревья, кусты, трава, мох на камнях, выглядели как-то иначе, непривычно. То ли виновато было свечение, искажающее предметы потустороннего мира, то ли на самом деле, там что-то было не так. Не так, кивнул я сам себе, соглашаясь. Тишина. Совершенно мертвая тишина. Так в лесу никогда не бывает. Всегда шумит какая-нибудь живность. Птичка, белочка. Ветка хрустнет. Воробей чирикнет, сорока затрещит. Чуть помедлив в раздумьях. Я представил перед собой дверь, и когда она появилась, шагнул в портал, туда, к центру аномалии.
- Олег Алексеевич, это Краевский, разрешите доложить?
- Что там у тебя Краевский? – угрюмо вздохнул Кудряшов.
- Я сейчас нахожусь в квартире Листопада, жена его пропала, а на полу прихожей записка
«Нехорошо быть непослушным. Одумаешься, звони.» написано, и ещё какие-то четыре цифры…0933.
- Ты лейтенант как в квартиру попал? – хмыкнул в телефоне полковник, - Отмычками владеешь?
- Никак нет. Дверь открыта была.
- Слушай сюда, лейтенант. По квартире не топчи! До приезда криминалистов ничего ни чего не трогай! Жди!
-Н-да, об этом мне бабушка рассказать забыла, - произнес я вслух, осматривая батальную сцену. Про пробы взять приступом аномалию Владимир Сергеевич в своем рассказе упомянуть забыл. Взрытое, вспаханное взрывами поле. Было видимо когда-то, судя по обилию затянувшихся со временем воронок. Сколько лет назад это было? Прошли дожди летом и снег зимой, год, два, три. И как результат края ям оплыли. И поле заросло травой. Три танка и два разбитых и черных от гари вертолетов, смахивающие на тушки мертвых грачей. А вокруг, по всему полю разбросаны останки большого пассажирского самолета. И все это бурно заросло какими-то лианами, по крайней мере, что-то подобное, типа нашего привычного сорняка березки или хмеля. Про пассажирский самолет можно догадаться только по лежащему реактивному двигателю, к которому притулился танк с поникшим к земле дулом. С дула танка тоже свисают побеги растения, словно обрывки бельевой веревки. Вертолеты ладно, подумал я, может про них В.С. и упомянул, говоря, про потерянных в зоне дронов. Вертолеты с натяжкой можно признать дронами. Но как танки здесь оказались? Дорог для их подвоза нет никаких. А посередине поля глубокая и широкая воронка, из которой к небу поднимался луч пронзительно зеленого цвета. Там высоко в небе луч распускался как цветок и образовывал тот самый призрачный зеленый купол, накрывший часть тайги. Из поваленных вокруг поля ударной волной деревьев, росли новые побеги. Побеги странные, относительно невысокие, метра четыре, пять. Видно было плохо, стемнело уже основательно, и сумерки переходили в ночь. Но было заметно, по причудливым силуэтам, что это не наши деревья. Как называл такие Косой из «Джентльменов удачи» :
- Сам ты пальма! Говорю, дерево – Во!»
Вот и я затруднялся описать раскидистые кроны этих деревьев, не силен я в ботанике. Листья что-то типа монстеры, какая стояла у нас в фойе в офисе, на моей прежней работе.
Что стало с экипажем вертолетов понятно. А вот что погубило, тех, кто был в танках? -
Промелькнула мысль в голове. Но подниматься на танки и выяснять судьбу ребят как-то не тянуло. И тут глаза уловили какое-то движение. Что-то промелькнуло передо мной, прямо у края метеоритного кратера. Время тянуть не стоило. Нужно идти и разбираться.
Дело осталось за малым, пойти посмотреть, что там светиться, и выключить. Как раз дело для электрика. И я пошел…. Медленно, не торопясь, с опаской наступая на землю, заросшую ковром диковинной травы. А когда подошел, то очень удивился. У края воронки рыскали мои старые знакомцы – демоны пространства. И сама воронка открытый портал! Столько времени открытый! Этого не могло быть, потому, что быть не могло. Во-первых, сущности охраняющие целостность пространства, уничтожают любую преграду - нарушителя, а во-вторых, они же и замыкают портал, практически сразу после открытия. Это что-то не дающее закрыть портал, было из ряду вон…Не мудрено, что столько из другого мира тут тварей набежало, и зелени наросло. Я ведь грешным делам, тут НЛО думал увидеть. Это было понятно, что четырехногие звери никак не годились в пилоты летающей тарелки. А большое их количество внушало сомнение, что они случайно убежавшие от хозяев домашние зверушки.
- А что же с экипажами в танках? – озабоченно во второй раз подумал я, ведь это никак не могло быть работой демонов. До входа в портал танки не дотянули… Ладно. Всё это потом, потом. Быстрее! – скомандовал я сам себе, и ускорил ход. Демонов я не убивал, хоть говаривал, что сворачиваю им шею, так и есть сворачивал фигурально, просто заставлял меня не видеть. А убить такую сущность, наверное, можно, если разрушить само пространство, которое они охраняют.
Как-то это было обыденно, неторопливо, словно мама на кухне картошку жарила. Такими показались действия криминалистов лейтенанту Краевскому. Прошли. Распаковались. Исследовали поверхности на отпечатки пальцев, следов крови, которые просвечивали ультрафиолетовыми фонарями на полу , стенах, и мебели. Провели тщательный обыск, аккуратно укладывая вещи в той же последовательности, и на те же места, где лежали. Записку изъяли, упаковав бумагу в файл. А вместо неё распечатали с тем же содержанием другую записку, воспользовавшись оргтехникой хозяина, точно такую же, тем же шрифтом и размером. А когда собрались уходить, и Краевский вместе с ними вышел на лестничную площадку, старший лысоватый, достал из кармана связку ключей, и, секундно поколдовав с замком, закрыл за собой дверь, щелкнув замком на два оборота.
- Все на этом, - кивнул он, лейтенанту, - Тебя до дома подвезти?
- Хорошо, бы, - обрадовался Сергей. Ему уже дважды звонила мама, и он дважды обещал прибыть через полчаса.
