Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Предыдущая часть

На следующий день, когда над городом пронесся обеденный звон колоколов, Миа спустилась на первый этаж трактира. Она сменила платье и туфли на более комфортную одежду, оставив только шарф. Сторожившие ее комнату братья, хоть и удивились, но все же выполнили просьбу – принесли мужские одежды подходящего размера. Простая рубаха из тонкой шерсти. Того же материала штаны и мягкие, утепленные мехом ботинки. Миа до сих пор не привыкла к обычаю Западного мира наряжать женщин в странные и неудобные наряды.

Как Лок и обещал, трактир был закрыт, а в зале сидели лишь пятеро. Уже знакомые Мие Черноглазый, Кит и Йордан, одетые в те же одежды что и при их первой встрече. А также, по всей видимости, оставшиеся два лидера. Оба были заметно моложе остальных. Если Лок и Йордан уже определено разменяли третий десяток, то эти были на добрых пять лет младше. И один из них сразу приковывал к себе взгляд.

Теперь у Мии язык бы не повернулся назвать Йордана большим. Сейчас перед ней стоял самый огромный человек из виденных ею. На голову выше любого северянина и вдвое шире в плечах. С грудью, подобной бочке, и шеей как у быка. Белая рубаха, в которую можно было завернуть четверых Локов, едва не лопалась на нем. А его ботинок можно было использовать вместо боевого молота.

Другие подробности внешности великана несколько терялись на фоне столь яркой отличительной черты. Короткие волосы в противовес густой, окладистой бороде пшеничного цвета. Прямой нос и синие, почти фиолетовые глаза.

– О, а вот и наша нанимательница, – поприветствовал ее Йордан. – Знакомьтесь, это Миа и она нам платит за доставку самой себя домой. На Восток, – и, уже к Мие. – Здоровяка зовут Торстейн. А это Калин.

Последний из лидеров, умостившийся с ногами на столе и сиявший лукавой улыбкой, был явным и типичным представителем западной расы. Южане с северянами любили называть уроженцев Западных королевств «промежуточным звеном». Не низкие и не высокие, не широкоплечие и не стройные. Каштановые или пепельные, как у Калина, волосы. И карие глаза. Даже способность Крови у них была слишком уж отличной от других.

Серый дублет с легким узором и сапоги отличались неожиданным изяществом на фоне простых и даже грубых одежд его товарищей.

– Что ж, раз принцесса наконец-то к нам присоединилась – можно и начинать, – Лок развернул на столе карту Истервера.

– Я не принцесса, – поправила его Миа.

– Не беси.

– Не обращайте внимания на его манеры, юная госпожа, – успокаивающе улыбнулся Кит. – Он со всеми так общается. Однако, не смотря на его грубость прирожденного наемника – вы определенно можете на него положится.

– Я знаю. Иначе бы и не обратилась к вам.

– Так может все же начнем? – раздраженно бросил Лок. – Для начала, решим, как будем добираться до Востока. По суше, через Омедос. Или же по морю, выйдя в Тихом море и прибыв в Море искр. Кто за какой вариант?

– Я за Омедос. Раз уж через Инд нельзя. На кораблях скучно, – первым влез Калин.

– Кто бы сомневался, – буркнул Кит. – Но по морю безопасней. Не нужно постоянно пересекать границы, рискуя ввязаться в пограничные стычки, а то и полноценную войну. Меньше шансов встретить тварь, которую придется гасить всем отрядом. И самое главное, не нужно даже приближаться к Острию Демона и Омедосу.

– А я бы лучше по суше, – осторожно заметил Йордан.

– Йордан не умеет плавать и потому недолюбливает воду, – поделился с Мией Калин.

– Я вообще за то, чтобы здесь остаться, – прогудел Торстейн. – Но это ведь никого не волнует, да?

– Извини, Тролль, – улыбнулся Йордан. – Четверо против одного.

– А как же правило, что мнение Калина принимаем за противоположное?

– Это, кстати, несправедливо, – вмешался Калин.

– А ты бы хоть раз, для разнообразия, попробовал выбрать не самый худший из возможных вариантов, – ответил Кит. – И даже так выходит три на два.

– Ладно, – смирился Торстейн. – В любом случае я за корабль. Так безопасней.

– Так, мнение Калина за противоположное и выходит четверо за корабль, – подытожил Лок.

– И ты туда же, командир, – разочаровано протянул Калин.

– Так и безопасней, и проще, и быстрее. Значит, осталось решить, как будем добираться до моря, – Лок ткнул пальцем в карту. – До реки Рневир отсюда всего восемь дней пути. По ней мы сможем спуститься аж до самого Тихого моря.

Палец заскользил по нарисованному руслу реки, пересекая Миндр, Динарг, Доффир и Гирендэн, и остановившись на вольном городе Гоурдон, на берегу Тихого моря:

– Тут пересядем на морской корабль и за две недели доплывем до порта Кан-ки-до в Море искр.

– Хороший план. Мне нравится, – кивнул великан Торстейн.

– Но он такой скучный… – протянул Калин.

– Значит точно хороший, – усмехнулся Кит.

– Сколько воды… – простонал Йордан.

– Не переживай, – ободряюще улыбнулся Кит. – До начала сезона штормов еще очень далеко, так что все будет в порядке.

– Эмм… Сезон штормов? – переспросила Миа.

– На Юге так называют сезон льда, – бросил Торстейн.

– А сезон льда это…

На этот раз на нее удивленно уставились все. Повисла неловкая тишина.

– Я думал, юная госпожа прибыла сюда изучать нашу культуру?

– Да, но у меня почти не было возможности для этого.

– Нуу… Ладно. В году есть три сезона, по четыре месяца в каждом, – начал объяснять Кит. – В месяцах по четыре декады. Сезон огня – самый жаркий из всех. Обычно, это как раз то время, когда пламя застилает небеса. Сейчас как раз заканчивается первый его месяц. Потом идет сезон ветров, а затем сезон штормов. На Севере последний называют сезоном льда. Вместо южных штормов тут в это время года бушует лютый мороз, а небеса сковывает Небесный Лед.

– А как их называют в Западных королевствах? – поинтересовалась Миа.

– А у западников своя, совсем странная система.

– Это у вас она странная, – возмутился Калин. – А наша – самая гибкая и точная. В цикле пять периодов: огненный, водный, деревянный, каменный и железный. В периоде десять декад. У каждого периода свои особенности и их порядок регулярно меняется. Так что у нас не бывает так, что сезон льда теплее, чем сезон огня.

– И из-за этого у них все даты через жопу. У нас уже второе тысячелетие от Разлома, а у них до сих пор первое, – заметил Торстейн.

– А какая система на родине юной госпожи?

– У нас есть четыре времени года. Весна, зима, лето и осень. В каждом – по три месяца. В месяце у нас тридцать дней либо тридцать один. Кроме одного месяца. Там двадцать восемь дней и раз в четыре года двадцать девять.

Повисла тишина.

– Тупая система, – вынес вердикт Лок.

– Абсолютно, – кивнул Калин.

Миа на это лишь пожала плечами. Она привыкла.

– Ладно, познавательная минутка окончена – вернемся к планировке, – направил разговор обратно в деловое русло Лок. – По прибытии в Кам-ки-до у нас начинаются проблемы. У нас нет карты Востока. Слишком редко там бывают люди. И даже купцы ведущие там дела, знают лишь несколько проверенных тропок. И информацию о них хранят как собственные яйца.

– На самом деле у нас есть карта. У меня в голове.

Уже в третий раз за разговор повисла тишина и все уставились на Миу.

– В смысле у тебя в голове? – переспросил Лок.

– Я читала ее, когда отправлялась в путешествие, – пояснила девушка. – Еще дома.

– Просто читала?

– Да, но я никогда ничего не забываю.

– Прошу прощения, юная госпожа. Я не хочу поставить под сомнения ваши способности, но в таком путешествии полагаться лишь на чью-то память это…

Лок взмахом руки прервал, вмешавшегося в разговор Кита:

– Кит, у тебя при себе отчеты?

– Конечно.

– Дай один из них. Самый непонятный.

Порывшись в сумке, Кит достал лист бумаги и провел по нему кончиками пальцев, чтобы убедится, что достал нужный. Кивнув самому себе, Кит протянул лист командиру.

Как Лок и думал, тот весь был исписан числами с редкими пояснениями к ним. Подойдя к Мие, Черноглазый вручил отчет ей со словами:

– Прочитай один раз и верни.

Уже догадываясь, что от нее потребуется, Миа быстро пробежала глазами по кривым строчкам и отдала отчет обратно наемнику:

– Мне его пересказать?

– Нет, – Лок отвернулся и вернул отчет Киту. – Сохрани его. Когда прибудем в Гоурдон – она расскажет, что там написано. Сможет сделать это без малейшей неточности – положимся на ее память. Нет – будем искать сведенья в городе. Все равно большинство купцов отправляются на Восток именно оттуда. Где еще искать нужную нам информацию как не там?

– Ладно. Если она это сможет – я согласен положиться на ее память.

Остальные подтвердили свое согласие с такой позицией короткими кивками.

– Значит, решено. Путь непосредственно через Восток будем планировать, когда у нас появится его карта.

– Она у нас уже есть, – напомнила Миа.

– Пока нет. Она у нас появится, если ты сможешь рассказать, что было в том отчете через месяц. С общими планом разобрались. Теперь займемся деталями…

Крики, ругань, грохот копыт и колес по мостовой. И томительное ожидание. Это все, что Миа могла сказать о выезде из города. Весь путь она провела в трясущейся железной коробке фургона. Ей предлагали просто замотать чем-то лицо, но она настояла на закрытой повозке. И сейчас жалела об этом. Тогда бы она хоть видела, что происходит вокруг. А так ей оставалось лишь ожидать, когда распахнется дверь и молиться, чтобы за ней оказались свои.

Несмотря на то, что Миа ждала этого, скрип двери раздался внезапно. В первое мгновение солнечный свет ослепил ее. Проморгавшись, девушка увидела в проеме Лока.

– Принцесса, верхом ездить умеешь? – дождавшись удивленного кивка, Лок продолжил. – Тогда вылезай.

Выбравшись из фургона, Миа набрала полные легкие свежего морозного воздуха и осмотрелась. Возле повозки стоял Черноглазый в плаще, подбитом белым мехом йейра. Под ним виднелась традиционная северная кожаная куртка с меховыми подкладкой и воротом. Руки, от локтей до кончиков пальцев, обернуты в серые бинты. За широкий пояс, под правой рукой, был заткнут короткий топор. С другой стороны висел длинный кинжал.

Рядом со своим командиром, с лошадьми под уздцы, стояли Кит и Йордан. В таких же плащах, шапках и куртках. На боку у коня северянина висел огромный двуручный меч. У южанина, там же, было приторочено что-то среднее между длинной тростью и коротким посохом.

Ярко-зеленым пятном на фоне белых и серых цветов выделялась рубаха Кита, что виднелась из-под ворота куртки.

Отряд уже уехал далеко за пределы города, что виднелся смутными очертаниями на горизонте. Вокруг раскинулась припорошенная снегом равнина. Однообразный пейзаж разбавляли лишь редкие валуны и железные глыбы. Да на востоке виднелся силуэт гор Изнолер.

А над головой бушевал океан огня. Застилая небосклон, пламя текло и танцевало, принимая разнообразные формы. Пылающие вихри. Сияющие валы. Огненные цветы. Завораживающее зрелище.

Рядом и вокруг скакала кавалькада конных воинов. Над рядами всадников реяли знамена с вороном на багровом поле. В белых меховых плащах и шапках, наемники на расстоянии начинали сливаться с пейзажем. И порой казалось, что оседланные лошади едут сами по себе. Без наездников.

– Мы уже далеко от города и дальше повозка будет сильно нас тормозить, – пояснил Лок.

Уже знакомый ей Вестар из Железного оленя подвел под узды коня. Бледно-серый поджарый жеребец ниселийской породы. Грациозный зверь смерил ее взглядом, словно решал – достойна ли девушка восседать на нем. Удовлетворившись увиденным, конь фыркнул и позволил Мие взобраться на себя.

– Кстати о повозке, – тронувшись с места, девушка оглянулась на железный короб, просто брошенный посреди дороги. – Почему она из металла?

– Потому, что у нас не настолько много денег, чтобы покупать деревянную повозку, а потом бросать ее.

– Разве деревянная не должна быть дешевле?

Лок странно на нее посмотрел:

– Предлагаю сыграть в игру. Ты будешь молчать до тех пор, пока не увидишь ближайший лес.

– Лок, это жестоко! – рассмеялся Йордан.

Миа переводила взгляд с одного на другого. Так ничего и не объяснив ей, Черноглазый и северянин пришпорили коней и направились в начало колонны. А Миа выжидающе повернулась к оставшемуся с ней Киту.

– Юная госпожа, на Севере дерево – большая редкость. Даже роща тут нечто из ряда вон. А уж полноценного леса вы бы не увидели до самых Западных королевств. Зато камня тут полно, рядом горы, да и железо тут буквально под ногами валяется. Собственно, северяне и торгуют с остальным миром в основном именно камнем и рудой. А дерево тут считается предметом роскоши.

– Спасибо большое, – искренне улыбнулась Миа.

– За что?

– За просвещение, – серьезно ответила девушка. – Я ведь сюда за этим и приехала. И хоть все пошло совсем не по плану – я все же буду рада узнать о вас как можно больше.

– Это всегда пожалуйста. Наконец-то появится благодарный слушатель. А то остальные никогда не дают старику позанудствовать вволю.

Помолчав немного, Кит все же решил спросить:

– Вы правда наизусть помните тот отчет?

– Могу рассказать его вам слово в слово. Включая знаки препинания.

– И через месяц сможете?

– Смогу. Так же как назвать точное число людей, находившихся в трактире, когда я пришла к вам.

– Вы их считали? – удивился Кит.

– Нет, но могу воссоздать их образ и посчитать сейчас.

– Это поразительно, – покачал головой Кит.

– Не так поразительно, как вы. Как вам удается, – Миа коснулась кончиками пальцев глаз, не зная, как потактичнее закончить.

– Вы о том, что я слепой? Я факир. Вам ведь известна способность Крови Юга?

– Да, – кивнула девушка. – Вы можете обострять свои чувства. Говорят, факир способен разглядеть цвет глаз человека в лиге от него. И услышать писк комара за тысячу шагов.

– Ну, это уже зависит от силы кровеманта. Некоторые, возможно, способны и на такое. Хотя я таких не знаю

– Но как же Плата? Она ведь есть у каждой Крови. Вы не можете постоянно использовать ее способность.

– Вы правы. Наша Кровь, как и у северян, оказывает большую нагрузку на тело. Только у них на мышцы и кости, а у нас на органы чувств. Со временем, мы начинаем хуже видеть, слышать. Наша кожа будто немеет. Но хуже всего приходится именно глазам. А так как у меня их уже нет – моя Кровь бодрствует почти все время без особых последствий.

Когда Небесный Огонь уже начал затухать, отряд встал на ночь. Кто-то снимал с вьючных лошадей и ставил походные шатры. Кто-то занимался кострами и едой. Для предводителей отряда, неожиданно, готовил великан Торстейн.

Насвистывая незамысловатую мелодию, Тролль суетился у котла. Аккуратно нарезанное вяленое мясо отправилось в булькающую кашу. Следом посыпались приправы. Разнообразные порошки и коренья, попадая в котел выдавали такой аромат, что у Мии от голода сводило желудок.

Раздав всем по тарелке с варевом, Торстейн взял себе порцию и наконец уселся. Все принялись за еду под выжидающим взглядом Тролля.

– Вау! Это поразительно вкусно, – не сдержала эмоций Миа. Чем заслужила благодарный взгляд от повара.

Великан буквально расцвел от похвалы. Остальные-то уже давно воспринимали его стряпню как должное. Торстейну до сих пор не нравилась идея этого путешествия, но, если кто-то каждый раз будет хвалить его готовку – это может быть не так уж и плохо.

Наевшись, Миа почти моментально начала клевать носом. Так что, оставив мужчин предаваться пустой, но веселой болтовне – отправилась спать. Благо, ей выделили отдельную палатку. Как девушке или как нанимателю, уж неизвестно, но она была чрезвычайно рада данному обстоятельству.

Несмотря на жар пылающих небес, пытавшихся весь день согреть Север – земля тянула холодом. Устроившись на лежаке поудобней, Миа закрыла глаза. Тепло сытного ужина изнутри и шерстяного одеяла снаружи быстро погрузили ее в ласковые объятия сна.

***

Кронпринц шел по двору замка так, словно тот сам стелился ему под ноги. Рядом, покаянно склонив голову, семенил его советник. Прошла уже декада с побега девчонки, а ее так и не поймали. За последние два дня стражники прочесали весь город, перерыли все трактиры и ночлежки, но ничего не нашли.

Придворные и слуги разбегались крысами, завидевшими кота. В гневе Эрвин искал на ком выместить свое раздражение. К несчастью для советника, рядом был лишь он. Закончив очередную сложную конструкцию из ругани, жаргона и богохульства, Эрвин, наконец, немного успокоился:

– Она уже наверняка покинула город! Я хочу, чтобы на границе обыскивали каждого! Никто не должен покинуть Эртерд без проверки. Я хочу, чтобы ее и тех, кто ее сопровождает, доставили в столицу!

– Но, Ваше высочество, я вынужден заметить, что вы сами не хотели, чтобы поползли слухи…

– Они уже ползут! В пекло слухи! Пастуха не должно волновать мнение овец! Граница должна быть на замке пока я не скажу иначе! Это тебе ясно? Разошли воронов с ее портретами в гарнизоны.

– Разумеется, Ваше высочество, я все сделаю в наилучшем виде, – поспешно согнулся в глубоком поклоне советник.

Глава 26

Ярош, проснулся, подскочив на своей лежанке, тяжело дыша, весь в холодном поту. Сердце неистово колотилось, пытаясь вырваться из груди. Мгновение, глаза юноши были стеклянными, еще пребывая в туманном мире сновидений, но постепенно мир грез разжал свои тиски отпуская свою добычу, до следующего раза.

Ярош глубоко вздохнул и попытался вспомнить свой сон, но в голове метались только неясные образы и понять, что же так напугало его во сне он не смог, отчего почувствовал себя крайне неуютно.

Сев на край своей неказистой кровати Ярош оглядел землянку, в которой их поселил хозяин местной корчмы.

В нарушении всех мыслимых законов мироздания, хозяин оказался не плотным весельчаком, а худощавым и угрюмым стариканом с жилистыми руками. В крохотное подобие окна на уровни земли еле-еле проникал скудный свет луны, освещая неказистое убранство их временного жилья. Грубо срубленный стол, укрепленный потертой бечёвкой, два стула, знававшие лучшие времена и будучи старше Яроша как минимум вдвое, деревянные крючки, вбитые в деревянную стену в промежуток между срубом. Ах, да, изюминкой этой комнатушки был камин. Хотя каменная бочка, прилепленная к стене с внешней стороны и имевшая неказистый воздуховод можно было назвать камином лишь с большой натяжкой. Но тем не менее это было намного лучше, чем ночевка под открытым небом и это странное подобие камина всё же умудрялось нагревать вверенное ей помещение.

Взгляд Яроша упал на спящих, в другом конце комнаты, друзей.

«Друзья», - мысленно повторил для себя Ярош пробуя это слово на вкус. Потом махнул головой и мысленно назвал спящих Титричей «Попутчики», -  и согласно кивнув, вновь устремил свой взгляд на отвернувшегося к стенке Гора, спящего как раз напротив Яроша. Затем его взгляд скользнул по распластавшемуся на кровати Тиру, иногда всхрапывающему во сне.

«Странно, когда мы ночевали в лесу, Тир спал, свернувшись и был похож скорее на камень, а тут спит как сурок» - удивленно подумал Ярош.

И наконец его взгляд остановился на Младе спавшей поперек землянки аккурат между Ярошом, Тиром и Гором. Посмотрев какое-то время на Младу и послушав её медленное дыхание, прерываемое редкими всхрапами Тира, Ярош решил выйти подышать свежим воздухом. Неприятный осадок от сновиденья отбил всякое желание возвращаться в постель.

Аккуратно чтобы не разбудить попутчиков, одевшись, Ярош стал протискиваться мимо кровати Млады, как вдруг услышал не то шёпот, не то шипенье:

- А ну стой, где стоишь! - прошипела Млада.

Ярош застыл с занесенной ногой, медленно повернул голову на звук и увидел, как Млада приподнявшись на локте держит в руках метательный нож, направленный аккурат на него.

- Что, решил забраться ко мне в кровать пока я сплю?! - зашипела разъяренная девушка с явным намереньем использовать свой метательный нож по назначению.

- Мне не спалось, и я решил подышать свежим воздухом, - так же шёпотом ответил Ярош, благодарил темноту за то, что она скрыла его смущение. Щеки его так и пылали от слов Млады.

- Ну так и иди мимо! - прошипела она, но рука её так и осталась направленной на Яроша.

Не говоря более ни слово Ярош медленно двинулся, дальше не сводя с девушки глаз. Та в свою очередь провожала его острием своего метательного ножа, который словно привязанный следовал за Ярошем по пятам.

Дойдя до двери, Ярош не оборачиваясь нащупал рукоятку деревянной двери и медленно открыв её, вышел спиной вперед из землянки, ударившись о низкий косяк. Закрыв дверь Ярош потирая ушибленный затылок, выдохнул:

- Сумасшедшая!

Оказавшись в тёмном коридоре, парень на ощупь стал продвигаться к входу в просторный зал, где собирались охотники за кружкой эля. Там была единственная дверь ведущая на улицу.

Пройдя весь путь без происшествий и не свернув стулья и столы в главном зале, Ярош оказался-таки на улице и сделал глубокий вдох, наполнив легкие свежим ночным воздухом.

Запахи близкого леса, коней, мокрой травы и странных жёлтых цветов, росших тут повсюду, создали неповторимый сладостный аромат летней ночи.

Тут Ярош заметил их нового знакомого, сидящего на деревянной лавке, облокотившись на стену корчмы. В руках у Мада был его бурдюк откуда он периодически делал небольшие глотки.

- Ты дрых всю дорогу, а теперь сидишь тут один в темноте, - неказисто начал Ярош, подойдя к мужчине.

- Почему в темноте? - ответил Мада даже не взглянув на Яроша. – Луна дает достаточно света, - после этих слов Мада сделал очередной глоток.

Тут Ярош заметил, что Мада свободной рукой поглаживает кулон, висевший у него на шее.

- Красивый, —сказал Ярош присаживаясь рядом.

- Что? - переспросил Мада, повернувшись к парню как будто только сейчас его заметив.

- Кулон. Я говорю кулон красивый.

- Ах, ты об этом? - Мада взглянул на кулон. – Так, одна безделушка. Ничего стоящего.

- Ну не знаю, а по-моему очень красивая вещица, - пожав плечами сказал Ярош пытаясь поддержать разговор.

- Спасибо, - кивнул Мада. – А ты почему не спишь?

- Да я выспался, - соврал Ярош. – А ты почему?

- Не люблю спать ночью. Под светом солнца спать надежнее, - тихим голосом проговорил Мада и сделал очередной глоток.

-А тебе не вредно столько пить? - поинтересовался Ярош посмотрев на его бурдюк.

- Женилка не выросла мне лекции читать, - с наигранной серьезностью ответил Мада и протянул бурдюк Ярошу.

Ярош неуверенно взял протянутый ему бурдюк и сделал осторожный глоток, чуть не поперхнувшись.

- Как ты это пьешь? - спросил Ярош, жадно глотая воздух.

- Практика, - усмехнулся мужчина, забирая назад бурдюк.

Некоторое время они сидели, молча наблюдая за звёздами.

- Ну и каково это - быть паладином? - нарушил молчание Мада.

- Вообще-то мне трудно сравнивать. Я ведь с рождения такой и не знаю, как это НЕ быть паладином.

- Но ведь это здорово, быть практически неуязвимым, - сказав это Мада сделал еще один глоток и поднеся к носу рукав своей куртки глубоко вдохнул. – Ох, к концу особенно забористая становится.

- Я не неуязвимый. Просто я как бы заранее знаю, как будет атаковать меня противник. Мне как-то мой наставник объяснял, как я это делаю, но если честно я не до конца все понял, - глядя в небо ответил Ярош

- Наставник? Это ваш духовный лидер? - задумался Мада.

- Ну да. Жрец. Он самый мудрый в нашем поселении и знает ответ практически на любой вопрос. Так вот он мне сказал, что мой мозг видит людей не как единый образ, а как совокупность более мелких составляющих. Рост, вес, глаза, пропорции тела, мышечная масса. Всё это и еще много другое складывается у мня в голове в единую картину. Короче я могу читать язык тела. Но это хорошо работает с одним противником. Когда противников много это работает не так эффективно, —сказав это Ярош потрогал свои недавние ушибы. – Кроме того, хороший воин может победить паладина если знает, что перед ним паладин. Например, мой брат – Бирон, однажды в детстве преподал мне хороший урок. Мне тогда было лет восемь, а ему соответственно лет тринадцать. Я бегал и хвастал, что могу побить любого и даже его несмотря на то, что он старше меня.

- Тебя можно понять, - сказал Мада. – Такая сила способно сделать задирой любого пацана.

- Это точно, - согласился юноша. – Брат долгое время игнорировал мои высказывания, но однажды зашел ко мне в комнату и дал мне в руки деревянный меч, сказав, что я могу доказать свои слова на деле. Мы вышли на задний двор и мой брат, встав с опущенными руками предложил мне нападать.

- И ты естественно напал.

- Напал. Мой брат позволял мне совершать удары, а сам либо уклонялся, либо наносил мне удары в ответ. Он был спокоен, его лицо было словно из камня, и я не мог предугадать его удары. После нескольких весьма болезненных уколов я отскочил от брата и велел ему самому нападать. Тогда Бирон спокойно подошел ко мне и улыбаясь залепил мне деревянным мечом по лбу, когда я решил, что он целит мне в руку. После нескольких подобных ударов я сдался.

- Вижу тебе тот урок пошел на пользу - заметил Мада.

- Это был один из самых главных уроков, но далеко не последний, - улыбнулся Ярош. - Брат потом стал меня учить владеть мечом, показывая мне, что внутренние таланты без необходимой огранки бесполезны.

«Ты должен стать мне надежной опорой в будущем», - говорил он.

- Вижу, у вас отличные отношения, - ответил мужчина.

- Можно сказать мы с ним лучшие друзья, - гордо сказал Ярош.

Так они просидели, еще очень долго разговаривая обо всем и не о чем. Мада рассказывал Ярошу о дальних странах и о чудесах, виденных им. Ярош в свою очередь рассказал о своем поселении и о своих путниках и почему он их выбрал. Рассказал он ему и о том, как они постоянно дрались и ссорились по любому поводу. Так за неспешной беседой они не заметили, как на улице рассвело.

- Ну что же, нам пора отправляться в путь. Иди, буду своих друзей, - сказал Мада.

«Друзей», -  повторил про себя Ярош и на это раз не стал поправлять ни их проводника, ни себя.

***

День обещал быть солнечным и теплым. По небу плыли небольшие огрызки облаков, а в этой лесной деревеньке уже вовсю кипела жизнь. Многие охотники ушли еще до рассвета, желая поймать дичь первыми. Однако после рассказа прибывших Титричей в одиночку в лес никто не рискнул идти, за добычей отправлялись по трое, а то и по четверо человек.

Разбудив своих друзей Ярош сходил в покосившуюся от времени баню из круглого сруба и умылся теплой водой из просмоленной деревянной бочки, после чего отправился на окраину их временного приюта, для небольшой тренировки со своим оружием.

Придя на маленькую полянку, между лесом и самой крайней пустовавшей заимкой, Ярош снял с себя льняную рубаху и достав из ножен свой меч стал наносить рубящие удары, отрабатывая чёткость движений.

Сразу за этим упражнением, пошли прямые выпады, ровно триста раз, затем по обыкновению Ярош стал крутить меч в руках, перебрасывая его из левой руки в правую и обратно.

Сложность последнего упражнения была в его концовке, когда Ярошу требовалось крутануть меч за спиной и нанести удар снизу вверх по диагонали остановив удар параллельно земле. Сложность заключалась в том, что удар должен быть нанесен на максимально возможной скорости и остановить, достаточно тяжелый меч, в одно мгновение, было задачей непосильной для многих, но Ярош за многие годы тренировок проделывал это почти так же идеально, как и Бирон, придумавший тренировки для брата.

И вот, делая последнюю восьмерку, меч Паладина с легким шелестом летит ему за спину, поворот запястья до предела и на мгновение за Ярошем появился стальной полукруг, на обратном пути меч, набравший невероятную скорость, ускоряется еще сильнее от усилия самого паладина и разрезая воздух начинает свой стремительный полет вверх, неся смерть для невидимого противника. Хлесткий удар невероятной силы, останавливается мгновенно, словно натолкнувшись на непреодолимое препятствие, встав параллельно земле. На одно мгновение мышцы Яроша буквально горят от колоссальной перегрузки, но привычно успокаиваются, когда кончик клинка втыкается в землю в знак окончания тренировки.

На этот раз искупавшись полностью Ярош с легкой усталостью в руках вернулся в корчму, где Тир, Гор, Млада и их новый знакомый уже заканчивали свой завтрак.

Поприветствовав его, молодые люди перебросились парой соленых шуток, посмеявшись над покрасневшим Ярошем, при рассказе Млады, о том как он ночью пытался залезть к ней в кровать, да так сильно этого хотел, что его пришлось отгонять сталью.

Быстро перекусив под ничего незначащий трёп друзей и под пьяную песню одного из местных охотников, Ярош был готов отправляться дальше.

Их сумки, набитые вяленной маралятиной и кабаниной, несколькими бурдюками с медовухой, солью и другими, необходимыми в путешествии продуктами, были погружены на коней и в личные котомки. Сами кони отдохнули и наелись и им не терпелось пуститься в дорогу. Солнце ласково припекало, и дорога манила друзей с новой силой.

Спустя всего лишь несколько часов путешественники оставили лесную деревеньку охотников далеко позади.

На почтительном расстоянии вслед за ними шёл путник в просторном плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Деревянная палка в руке, сопровождала глухим стуком каждый его шаг, а в тени от капюшона иногда вспыхивали красные глаза.

***

Медленно, будто веки весили сотни килограмм Игнациус открыл их и закрыл вновь от яркого света, царившего в помещении, где он находился.

Его голова слегка кружилась, а мысли разбегались при попытке Элва привести их в порядок. Ощущения подсказывали Игнациуса, что он лежит, и лежит весьма удобно, и даже головокружение уже не так его беспокоило.

- Эй, ты проснулся?

Иги узнал голос, принадлежащий его другу Зигмунду, прошедшему с ним ужасы войны с легионом. Хотя войной это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее это было истребление.

- Нет, - попытался сказать Игнациус, но у него получился лишь слабый шепот, вырвавшийся из пересохшего горла.

- Слава Создателя! Я уж думал ты останешься овощем до конца своих дней, - голос друга излучал заботу.

- Где…, - Иги сглотнул и попытался вновь. - Где мы?

- Мы на крейсере «Смирение», - в голосе Зигмунда прозвучали тревожные нотки. - Крейсер Гавриила.

В голове Игнациуса стали всплывать воспоминания, об их побеги, о том, как они оказались в неизвестной им галактике и как они встретили тут легион Гавриила. Воспоминания отозвались головной болью. Вместе с болью в памяти всплыли два обжигающих солнца перед лицом и смерть, разорвавшая его мозг и сердце. Резко открыв свои глаза, элв рывком сел, и чуть не повалился вновь, удержанный в последний момент другом.

- Эй, ты так не подскакивай, тебе еще нужен отдых, - с этими словами он аккуратно опустил Игнациуса обратно на подушку.

- Что произошло? - медленно выговорил Иги.

- Я сам толком не знаю, но видимо Гавриил поверил в то, что ты ему сказал. Правда, это чуть не стоило тебе жизни, - грустно сказал Зиг.

- Поверил, - Иги закрыл глаза. – Тот факт, что мы еще живы говорит о том, что Гавриил не связан с предателями.

- Видимо так, - подтвердил Зиг.

- Значит всё было не напрасно, - Иги позволил себе искреннюю улыбку. – Теперь этому кошмару конец.

- Как знать? - тихо промолвил Зигмунд.

- Послушай, у меня в горле пересохло. Есть тут вода?

- Вот, выпей, - Зигмунд протянул ослабшему другу матовый стакан с чем-то тёмным внутри.

- Что это? - спросил он настороженно.

- Сказали дать тебе, когда очнешься.

Игнациус взял слабыми руками стакан и осторожно стал пить тёмную жидкость. Вопреки опасениям, напиток был изумительного вкуса, головокружение мгновенно прошло, а горло будто смазали лечебным бальзамом. Иги даже как будто почувствовал себя снова бодрым.

- Отличная вещ!

- Надо полагать, - ответил Зигмунд, забрав стакан у друга отставил его в сторону.

Какое-то время Иги лежал, молча прислушиваясь к своим ощущениям:

- Где наши родители?.

- Их разместили неподалеку. У них всё нормально. Твоя мама была тут полчаса назад, но сейчас ушла.

- Сколько я был без сознания?

- Почти неделю, - коротко ответил Зиг.

- Неделю! - Иги был ошарашен ответом друга. – Но как? Почему? - только и смог выдавить из себя элв.

- Тебе повезло, что вообще остался жив. В твоём разуме побывал архангел. Причем один из первых сыновей Создателя, - брови Зига сошлись на переносице.

- Ладно, ладно. Проклятье, я и не думал, что это будет так…, - Игнациус не договорил.

- Он не думал, - фыркнул друг. – Да ты бы видел себя со стороны! На моих глазах умирал друг! Второй раз! А я ничего не мог поделать.

- Прости, так было нужно, - как можно более мягче попытался сказать Игнациус и вновь сел в своей постели. На этот раз попытка была более удачной.

Теперь он смог осмотреть помещение, где провалялся неделю. Это была просторная комната, с кроватью по середине, небольшим столиком отполированного красного дерева возле кровати и большим плоским экраном на противоположной стене. Справа от кровати стоял пустой письменный стол, а рядом с ним кресло из мягкой синтетической пены, так популярной у элвов.

Слева от кровати, под светом светильников, встроенных в потолок, располагался большой, черный кожаный диван и два кресла аналогичные дивану. Кожа, как показалось Игнациусу, была ненатуральная. Левый дальний угол занимал угловой шкаф, забитый книгами. Весьма скромные апартаменты.

- Это покои Гавриила, - сказал Зигмунд, увидев, как Иги оглядывается по сторонам. – Видимо это его способ извиниться, за то, что спалил тебе мозг.

- Извинения приняты, - растеряно сказал Элв. – Слушай, а покрепче на этом корабле ничего нет.

Широкая улыбка Зига говорила красноречивей любых слов.

- Тут есть один ангел – Габриель. Так вот у него знатная коллекция Калдерийских настоек.

Иги улыбнулся в ответ на слова Зигмунда.

- Ну тогда давай нагрянем к нему, пока я не прирос к этой кровати, - Иги неуверенно встал на пол. - Только вот я сейчас оденусь в свои вещи, – сказал Иги посмотрев на себя одетого в странный белый халат.

- Только поторопись, иначе можем не застать Габриеля, – странным голосом произнес Зигмунд.

- А что, он куда-то собирается уходить? - шутливым тоном сказал Иги натягивая свои штаны.

- Не только он. Возможно весь легион, - тщательно подбирая слова промолвил Зиг. – Они все собираются на войну. Через несколько дней тут будет враг.

Иги застыл на месте, ошарашенный новостью и осознанием, что война идет за ними по пятам не желая отпускать своих жертв.

Год уходил тяжело.

Так уходят смертельно больные старики - уже не вставая с кровати, но ещё мыча что-то бессмысленное обескровленным серым ртом, тыча вялой рукой в пространство над кроватью и воняя тем кисло-сладким, которое и есть смерть.

Иван Петрович посмотрел на календарь над столом: да, двадцать второе декабря. Продержаться бы до тридцатого, а дальше - жидкий огонь новогодней водки, мандарины, куранты, идиотские петарды на улице, пустая голова и пустые дни. Не Бог весть что, но немного отпустит. Надо неделю продержаться, а там, дальше, легче, лучше. Наверное.

Голова опять заболела резко, словно с похмелья, когда просыпаешься уже больным. В правом ухе словно перекатывался шуршащий песок. Но ведь не пил вчера, да и давно уже не пил, во всяком случае, помногу. Нельзя, врачи и так уже хмурятся при осмотрах.

- Разрешите? - В приоткрытую дверь заглянул кто-то из новых сотрудников, даже имя с ходу не вспомнить: Сергей, Андрей? Какая разница...

Они все на одно лицо, бесстыдно юные, лучащиеся энтузиазмом и карьерным ростом. Охотники за недоступными деньгами и материальными благами в понимании нынешней молодежи. Какой там айфон в моде, шестой, восьмой? Реклама этих бесконечных игрушек давно слилась в памяти Ивана Петровича в пеструю ленту глянцевых фото, из которых беспорядочно торчали чьи-то отфотошопленные руки, ноги, машины, куски пляжей и пальмы, пальмы, почему-то, непременные пальмы... Пестрая лента - в полном соответствии с канонами - приподняла голову и негромко зашипела, вызывая желание хлестнуть её тростью. Наотмашь.

- Заходи! - уверенно кивнул он сотруднику, всё же слегка поморщившись. Голову словно стянула сверху невидимая корона, венец шипами внутрь. - Что там у тебя?

Сотрудник просочился в кабинет, деликатно мягким жестом притянув за собой дверь. Нескладная фигура, высокий, по-юношески худой. И костюм... Откуда эта долбанная мода на блестящие костюмы?! Они что, все подряд конферансье и артисты, что ли?

- Иван Петрович, - жестом фокусника сотрудник выложил на стол раскрытую папку, в которой пестрели какие-то графики. - Здесь данные по росту прибыли, ку-один - ку-четыре, плюс прогноз на следующий финансовый...

- Вы по-русски можете сказать? - строго прервал его Иван Петрович. - Какие ку? Красные штаны?

- Виноват... - почти прошептал сотрудник, бледнея. - Ку - это квартал. Ну, по первой букве... Так везде принято. Не понял про штаны...

Пестрая лента в голове зашипела еще громче, раскачиваясь в такт падающему песку.

- Так, Алексей...

- Сергей, Иван Петрович.

- Тем более. Мне, Сергей, эти ваши «ку» нахрен не сдались, это - к девочкам в финуправлении! Мне нужен был факторный анализ, прогноз в разрезе продуктов, - Иван Петрович с усилием всмотрелся в графики. Картинка плыла и подергивалась, заставляя всматриваться до рези в глазах.

Сотрудник побледнел еще сильнее. Казалось, даже его блестящий костюм как-то потерял в цвете, став из стильного жемчужно-серого наряда бледным пятном на фоне кремовых стен кабинета.

- Иван Петрович, простите! Там, дальше, двенадцатая-четырнадцатая страницы, основные продукты, кредиты физлиц, юрики, валютные опер...

Прервав блеяние серого призрака, Иван Петрович начал листать содержимое папки. Страницы... Чёрт их дери, где они теперь пишут номер страниц? А, вот, - сверху по центру. Дебильное место, вообще-то.

Графики, цифры, снова графики. Какие-то мутные фоновые картинки, ещё сильнее раздражавшие и сбивавшие с толка.

- Сергей, можно было сделать не так цветасто?

- Бренд-бук требует, Иван Петрович... - снова проныл серый и замолчал, догадываясь, что дальнейшее использование английского языка в этом кабинете для него чревато.

- А вот скажи мне, Алексей... - Иван Петрович снял очки и бросил их на стол. Всё вокруг немного расплылось, потеряв нужную четкость, но давая небольшое облегчение от головной боли. - Тебе лет сколько?

- Сергей, Иван Петрович. Двадцать шесть, - уже более уверенно ответил блестящий костюм.

- Давно в банке?

- Три года. То есть... в феврале будет.

- Должность сейчас какая? - Иван Петрович прикрыл глаза, сам гадая, зачем ему этот разговор. Если только отвлечься... Надо таблетки принять, хоть пару. Давно не берут, но хоть что-то. Хоть как-то.

- Ведущий инспектор! - с легким повизгиванием в голосе ответил сотрудник.

Гордится, наверное? Вот дурачок.

- А вот такой вопрос... Есть у тебя мечта, Сережа? - внезапно запомнив имя, поинтересовался Иван Петрович. - Не купить с квартальной премии айфон, а посерьезнее... Глобальное что-то?

Костюм распрямился, словно кто-то толкнул его к стене; слегка пахнуло недорогим одеколоном.

- Есть... - тихо ответил Сергей. - Я хочу стать заместителем председателя правления. Лет в тридцать пять, не сейчас, конечно.

- Неплохо. Но у меня уже есть заместители. Ещё одним?

- Еще девять лет в запасе, мало ли, что изменится... - довольно мудро ответил сотрудник. - Может, в Москву кто уедет или в головные отделения. Время еще есть.

Иван Петрович задумчиво посмотрел в угол кабинета, на ровные полки с призами банка, переходящее знамя. Краеведческий музей, блин, ленинский уголок. Надо это всё поменять на хороший плазменный экран во всю стену. Или какие они там сейчас, жидкокристаллические?

Песок в ухе стал перекатываться ещё громче.

- А зачем тебе? Деньги - понятно, денег на такой должности много. Да... Не будешь знать, куда деть после пятой квартиры. Бизнес параллельно заведешь, это нормально. Только это всё вместе время жрет без остатка, силы и здоровье. Дружить с нормальными людьми некогда, одни деловые партнеры, жена как на банкомат смотрит, любовницы - тем более. Дети где-то сами по себе. У меня один в Таиланде смысл жизни ищет, а второй тут... зажигает. От вен ничего уже не осталось. Ничего?

- Понимаю, Иван Петрович. Но не вечно же в инспекторах ходить? Справлюсь как-нибудь. Силы пока есть, здоровье тоже. Справлюсь!

Пестрая лента почти полностью закрыла вид на решительного паренька, искрясь и переливаясь. Пришлось поморгать, чтобы вернуться обратно в кабинет.

- Есть вариант, Сережа, - как-то вдруг приняв решение, негромко сказал Иван Петрович. - Ты можешь прямо сейчас занять моё место, если согласишься на одно небольшое условие.

- Всё, что угодно... - нервно сказал сотрудник. - Согласен с чем угодно!

- Даже убить кого-нибудь? - хохотнул Иван Петрович, откидываясь на высокую спинку кресла.

- Даже так, - не задумываясь, ответил Сергей.

Если бы Иван Петрович мог его разглядеть, он поразился бы решительному взгляду и упрямо выпяченной вперед нижней челюсти, довольно безвольной в остальное время. Но не смог и не разглядел, да и ни к чему это было.

- А не надо никого убивать, Сергей. Даже калечить не придется, прикинь? Просто повторишь за мной одну недлинную фразу - и всё.

Иван Петрович надел очки, важно глянул на взволнованного парня и потянул на себя ящик стола, где много лет пылились лежавшие на боку песочные часы - маленький хрупкий сувенир с тяжелыми золотыми подставками сверху и снизу.

Ставить их давно уже не приходилось, но, видимо, пора.

- Значит, - сказал Иван Петрович, поставив часы на стол. - Без принуждения и по доброй воле... Ты повторяй за мной, слово в слово!

- ...без принуждения и по доброй воле...

- Я согласен на обмен телом с владельцем часов. Да будет так!

- ...будет так!

Лёгкое головокружение, посетившее затем Ивана Петровича, было ничто по сравнению с многомесячными головными болями, от которых давно не спасали ни анальгетики, ни кеторол, ни спиртное. До прописанного врачами промедола он пока не дошел, но оставалось совсем недолго. Совсем.

Кабинет выглядел как-то необычно: то ли рост тому виной, то ли пока еще острое зрение. Возможно, все дело в том, что раньше Иван Петрович не мог видеть себя со стороны - неуклюжий толстяк в золотых очках, навалившийся на край стола грудью был неприятен на вид. Облысевшая голова в венчике седых волос, внутри которой только всевидящий томограф мог бы рассмотреть обширную неоперабельную опухоль. Короткие толстые пальцы, нервно шарившие по столу, вслепую, в поисках заветных часов.

Сергей, удивляясь давно забытой легкости движений, подцепил часы прямо из-под тянувшейся руки и сунул их в карман мерзкого блестящего пиджака. Они звякнули, встретившись там с телефоном, но, конечно, не разбились.

Разбить их, наверное, вообще невозможно. К тому же - лет через тридцать они снова ему пригодятся.

© Юрий Жуков (Мори)

Продолжаем! Прошлая глава тут.

А все прошло хоть и не без накладок, но удачно. Чави, который в иных кругах проходил под кодовым именем Вахтер, в то утро получил команду покончить с лабораторией и заняться поиском летчика.

Проникнуть в секретную лабораторию для уборщика не составило труда. Время от времени в тайне друг от друга научные сотрудники давали ему доступ туда, чтобы самим не убирать биологические остатки существ, которые щедро забрызгивали своими внутренностями стены и пол во время экспериментов – особенно неудачных.

Он установил там радиомаячок. И уже задумывался как бы технично скрыться с будущего места происшествия, не навлекая подозрений.

Но внезапно все планы поменялись – Шпеер со своим отрядом №731, как называл научных сотрудников лаборатории «Кристалл» Чави про себя, решил превратить в подопытного кролика того самого летчика. На ловца и зверь бежит. Вахтер технично сдал уже ненужный радиомаяк Шпееру, тем самым предложив ему возможность отложить эксперимент, а Вахтеру соответственно – хорошенько подготовиться к освобождению летчика. К сожалению, доктор оказался упоротым. Потому пришлось действовать по плану Б, то есть, глушить всех по-черному.

Чави в процессе уборки нанес на костюмы биозащиты изнутри снотворный гель, проследив, чтобы команда погрузилась в сон без лишних дерганий, не поднимая тревогу. Последним пришлось вырубать Шпеера. Дяденька оказался хрупким, потому проблем не составил.

Вахтер пошевелил летчика, открыл ему глаза, потом, прижав палец ко рту, спросил по-русски:

– В сознании? Орать не будешь?

Летчик помотал головой. В глазах его загорелась радость. Видимо, уже не чаял такого внезапного спасения. Вахтер вдруг замер – со стороны уснувших ученых послышался стон. Кто-то из них стал приходить в себя. Агент надел перчатки уборщика, взял с операционного стола скальпель и направился к членам «отряда №731». Методично и аккуратно, с одного удара под ухо Чави-Вахтер в течение пары минут уничтожил их всех. Остался только доктор Шпеер, которого агент решил оставить в живых, вдруг да пригодится.

Быстро, приученным движением снял фиксацию тела с летчика. Тот с кряхтеньем приподнялся на своем ложе и осмотрел полутемное помещение.

– Что с ними? – кивнул на груду тел, часть из которых еще мелко подрагивала ногами.

– С ними все нормально, – успокоил его Вахтер. – Они агонизируют. Майор Чадов Василий Евгеньевич? Все верно?

–Так тошно, – отвечал летчик, вставая на ноги. Слегка пошатнулся, но удержался. – И так тоже тошно, ффу.

– Групп спецназа с вертолетами тут нет, только мы с тобою, – ввел его в курс дела собеседник. – Освободил я тебя в силу непредвиденных обстоятельств.

Тут Вахтер кивнул на трупы ученых.

– Эти красавцы хотели тебя распластать что лягушенцию во имя науки, пришлось их зачищать в ускоренном режиме.

– Все понял, плакать по ним не буду. Что дальше делаем?

– Рвем когти, - просто отвечал секретный агент. – Я тебя как Джеймс Бонд Джеймса Бонда спрошу – ты стрелять умеешь?

– Ну… Я обычно бомбами да ракетами.

– Понятно, – кивнул агент. – В общем, ты у нас фигура охраняемая, под пули и гранаты не лезь. Сейчас уходим на территорию, подконтрольную пиндосам. С нее попытаемся выйти к нашим. Если там придется расстаться, иди сразу к пиндосскому начальству, они тебя передадут по адресочку. Хотя политически правильно и вообще идейно желательно дойти своими ножками напрямую.

Агент по-хозяйски открыл кабинку снаряжения, выудил оттуда комплект спецодежды научного персонала, в котором они постоянно ходили по «Кристаллу». Бросил летчику и велел переодеваться. Тот был только рад – его серая роба представляла из себя мешок с тремя дополнительными дырками для головы и рук. Нижнего белья наряд не предусматривал.

Сам агент остался в старом наряде – уборщика Чави на базе все знали, при случае, если они наткнутся на охрану, был шанс, что сразу в него стрелять не будут.

Вахтер пнул Шпеера.

– Эй, доктор, ты в сознании? Не притворяйся, я вижу, что в сознании.У меня вопросы, у тебя ответы. Сторгуемся?

–Что тебе надо… Чави?

– Выбраться отсюда. С комфортом желательно. Ты поможешь?

– Я могу лишь замолвить за тебя словечко, чтобы убили не больно. Ты же сам знаешь, что тут за исключением TS все охраняется «Черным солнцем».

– Думаю, тогда ты нам бесполезен. А с учетом всего прочего – даже вреден.

Шпеер мрачно обвел взглядом мертвых сотрудников. До него сразу дошло, что лжеуборщик не шутит. А Чави в это время совершил оплошность – стал закрывать дверь из корпуса лаборатории наружу дополнительным запором. Повернувшись спиною к доктору. Видимо, посчитав, что бежать тому некуда.

По крайней мере, летчик, мимо которого Шпеер проскочил в допотсек, так подумал. Но агент был непрост. Он все просчитал. Вахтер давно подозревал, что допотсек снабжен еще одним выходом. Куда? Черт его знает, но скорее всего, прочь из здания. Однажды он наблюдал, как зайдя в секретную лабораторию, Шпеер через пару часов входил в «Кристалл» снаружи. Уловка сработала.

Доктор, воодушевленный успехом, запер за собой массивную бронированную дверь допотсека, не преминув потратить пару драгоценных секунд, дабы показать русским через пуленепробиваемое стекло средний палец, пробежал к противоположной стене, отжал тайные фиксаторы: в углу отсека с готовностью распахнулся тайный лаз. И он прыгнул туда… попытался прыгнуть, забившись в воздухе.

Тот, кого он привык знать простым уборщиком, грязный и простоватый Чави волшебным образом миновав дверь допотсека (а просто доктор не заметил, что одной из крупных стеклянных перегородок уже нет – Вахтер ее предусмотрительно поднял с помощью автоматики еще когда убирался), сгреб за шиворот одной рукой, а второй ткнул собранными щепотью пальцами в висок. Шпеер захрипел, умирая. Вахтер отбросил прочь его труп, словно бульдог убитую мышь. Поманил рукою оторопевшего летчика.

– Надеюсь, я не сильно задел твою хрупкую психику?

– Вообще-то есть немного, - признался честно летчик. – Впервые вижу, как людей давят, что курей.

– Это очень плохие люди, бро, – серьезно отвечал Вахтер. – Если бы им захотелось ради проверки своих наработок заразить какой-нибудь смертельной инфекцией город средних размеров. Просто чтобы проверить свою науку в действии – они бы не задумались ни на минуту. Таак… Оттуда веет воздух, это радует. Прыгай, как скажу за мной.

– Стремновато как-то, - сказал летчик. – Слушай, у тебя оружия нету?

– Нету, - голос Вахтера раздался уже в темном колодце тайного хода. – Встретим охранников – раздобудем.

- Оптимист, - хмыкнул нервно летчик. Соваться во тьму туннеля было страшно, но оставаться с грудой трупов в полутемной комнате было еще страшнее.

Лишь только пророк исчез в черной дыре между ног Мерилин, семь гномов деловито повытаскивали из баулов, разбросанных по углам шатра груду технических прибамбасов, шустро собрали из них мобильный операционный стол, вооружились хирургическими инструментами, и замерли в ожидании возвращения Ионы, предвкушая прелести грядущей лоботомии.

--Вот так всегда с пророками, --ворчала Монро,-- ну все у них не как у людей! Мозг простого смертного сканируется на раз-два, а у этих весь мыслительный алгоритм зашифрован так, что мама не горюй. Вот и вози с собой мобильный госпиталь с персоналом, вскрывай черепушку, отсылай в холодильнике в Пандемониум, и ведь не факт, что тамошние умники дешифруют инфу. Ну что он там так долго то? Покажись Джона, мать твою!

Первой, из пизды показалась рука, сжимающая гориллослона.

--Гребанный китайский перфоратор!--матюкнулся старший гном,-- братва! Так то ж призывающий тотем Олоферна! Валим отсюда пока целы!

Гномы побросали скальпели да зажимы, и высыпали из шатра, удирая куда глаза глядят.

Иона, наконец, вылез полностью, облачился в свою рясу, поднял с ковра оброненный скальпель, повернулся к Мэрилин, и хищно улыбнулся.

--Ну что мать? Может тебе свастику на лбу вырезать..за вероломство?

--Не надо Джона,--взмолилась Монро,-- мне еще сегодня стриптиз в "Резвом кролике" танцевать, кстати, туда прямо сейчас Лагерфельд ведет твоего художника.

--Самым веским доводом для воздержания от членовредительства, является стриптиз,-- согласился Иона,-- нельзя отказывать людям в эстетическом удовольствии.

С этими словами, пророк отшвырнул в стррону скальпель, и вышел вон из шатра.

По барханам, в его сторону двигалась длинная колонна из боевых слонов в окружении многотысячного разноплеменного войска: были там и баллеарские пращники, и нумидийские всадники, и священный легион Карфагена, даже отряд парфянских катафрактариев. На первом в колонне слоне восседал одноглазый воин.

--Ганнибал! Сколько лет, сколько зим?-- радостно поприветствовал предводителя армии Иона,-- какими судьбами здесь?

--Сам же позвал,-- сказал карфагенский генерал,--али моим тотемом мух отгонял?

--Я звал тебя современного, а не древнюю твою реинкарнацию,-- посетовал Иона,-- что мне с тобой в антикварном твоем облиичии делать прикажешь?

В этот миг со слоном генерала поровнялся верблюд, с краю от него подвели коня. Ганнибал соскочил со слона на верблюда, после на лошадь, затем, наконец, спешился и подошел к Ионе.

--Не переживай...я - нынешний. Создатель понатыкал во всех временных пластах черных дыр - моментов, которые никто не упомнит. Я, например, никогда не мог вспомнить, как отступал после поражения при Замме, помню только день следующий. Похоже, эти дыры работают навроде временного портала, в который я, образца 21-го века, угодил в обличии своей старинной реинкарнации Ганнибалом.

--Сципион, стало быть, тоже где-то рядом?-- предположил Иона.

--Сципион Африканский - это клон, созданный Адом с меня же,-- заявил Ганнибал,-- оснащенный всеми римскими знаниями и преимуществами...потому и проиграл я "Замму" самому себе, ведь воевать легионами много легче, нежели этими чурками двухглазыми( Ганнибал покосился на своих бойцов). Если я в Аду, то местное начальство не замедлит для противодействия мне вызвать сюда и моего клона.

--Рад тебя видеть друг,-- сказал Иона, и обнял Ганнибала.

Старинные подельники посадили Мерлин Монро на слона, а сами сели на верблюдов, и направились к Танжеру.

Оставили армию в "Сумрачном лесу" , у Рубикона, и вошли в город налегке, через врата Касбы, которые Анри Матис уже домалевывал на своем холсте.

--Здравствуй Матис,-- поприветствовал его Иона,-- не проходил ли здесь Лагерфельд с кем-нибудь?

--Проходил, -- ответил Матис,-- с краснокожим терпилой в нацистком плаще о четырех лапищах, и с авиационным пулеметом на плече. Они, должно быть, уже в " Резвом кролике", ждут выступления Хендрикса и стриптиза Монро.

--Опаздываю на собственное шоу,-- пожаловалась Мерилин, накрашивая губы алой помадой,-- поторопимся мальчики.

Они добрались до кабака. Монро, нахлобучив на себя паранджу, шмыгнула за кулисы заведения, дабы подготовиться к танцу, а Иона с Ганнибалом присели за столик подле Сальвадора Дали. Обзор сцены закрывала широкая спина красного верзилы в ССовском плаще, и Хоккинс с Кэроллом что- то ему воодушевленно втирали.

-- Что с ним делать будем?-- осведомился у Ионы Ганнибал.

--Сначала понаблюдаем за ним,-- ответил тот,-- посмотрим, в форме ли он, в каком настроении, нет ли за ним слежки...

В момент, когда Хендрикс заиграл, и Монро появилась на сцене, Дали возмущенно взвизгнул, мол, какой-то жлоб закрывает ему обзор. Тогда верзила повернулся через левое плечо, осадил Сальвадора одним лишь неприветливым взглядом, но Иону с Ганнибалом не заметил, ибо те сидели по правую руку от Дали.

Предыдущие части:

- Пролог

- Человейник:

--- 1

--- 2

--- 3

--- 4

- Тропос:

--- 1-3

--- 4-6

--- 7-9

- Экзотрофы:

--- 1-3

--- 4-6

Произведение целиком

Ее организм борется, пытается заживить раны, но он не в силах делать это быстрее, чем агрессивная внешняя среда разрушает его. Работающий с безумной скоростью метаболизм лишь продлевает страдания девушки, заставляя ее чувствовать всю боль, которую только возможно испытать, когда с тебя слой за слоем слазят кожа и мышцы.

Поэтому Джен в последнем проблеске агонизирующего сознания переводит тело в боевой режим и отстраненно наблюдает, как она растворяется в кваше. Ее тело, такое прекрасное, такое совершенное, расползается на поверхности серой кляксой.

Уши Джен растворились, поэтому она не слышит, как консументоры отдают приказы, но видит, что они суетятся в попытках остановить процесс. Через некоторое время она лишается глаз. Ей все еще доступен вкус, и она понимает, что квашной раствор превращается в питательную смесь. А через некоторое время последний из доступных ей органов чувств, внутреннее ухо, отвечающее за равновесие, подсказывает ей, что в чанах начался слив.

Еще несколько дней назад она так хотела сохранить собственную жизнь и накопленные знания, что рискнула всем. Но сейчас она поняла, что ставила на кон свою жизнь не ради себя, а ради накопленных знаний, в стремлении сохранить исследования, которые помогут человейнику. Ее усовершенствованный мозг не видит возможности осуществить это при помощи власть имущих либо наперекор им. Но ведь конечная цель состоит в том, чтобы спасти биом. И именно этим сейчас занята Джен. Так она думает, пока кваша не добирается до содержимого ее черепной коробки, после чего сознание Джен угасает.

Будь она еще в состоянии воспринимать происходящее, то поняла бы, что ее тело стало частью питательной системы человейника. Еда течет по кишкам, поступает в дома и насыщает сам человейник, растворяясь в его стенах. Смесь выглядит как обычно, но внутри нее трудятся миллиарды миллиардов наноботов. Они продолжают размножаться, расщепляя питательные вещества.

Рабочие со средних уровней города получают свои пайки и жуют их содержимое, не ощущая перемен во вкусе и питательной ценности. Изуродованные твари со дна человейника лижут стенки, по которым сочатся квашные отходы. Они этого не замечают, но внутри их тел уже трудятся крошечные искусственные существа, преобразовывающие плоть, исцеляющие болезни, заживляющие раны.

И только господа, обитающие на вершине этой горы из плоти, предпочитают питаться изысканными блюдами с автономных мясных ферм.

Некоторые недостатки я уже вижу. Например, малое количество описаний. Еще, несмотря на то, что все события подаются через призму восприятия Джен, в произведении почти отсутствуют чувства и мысли главной героини, из-за чего могут возникнуть проблемы с пониманием ее характера и мотиваций. Также у меня, оказывается, бедный язык. При вычитке мне то и дело приходилось вычеркивать повторы (подозреваю, некоторые от моего внимания ускользнули) и не вылезать из словаря синонимов.

Кроме того, эта повесть не кажется мне полноценным произведением. Уже после того, как я ее закончил, мне пришло в голову много замечательных идей. Это и экономика, основанная на торговле органами, и развлечения в виде боев биомодифицированных гладиаторов, и король-королева - гермафродит, занимающая вершину власти в человейнике (все-таки, человейник в моем представлении ближе к тирании, чем к олигархии, которую воплощают экзотрофы), и биохакеры, и биотеррористы, и религия, основанная на поклонении полуразумной раковой опухоли, опутавшей человейник и распростроняющейся через причастие плоти и крови ее паствы.

И все это здорово до тех пор, пока ты не понимаешь, что в таком случае произведение разбухнет до полноценного романа, который, подобно остальным моим романам, оборвавшимся на первой главе, так и останется ненаписанным, потому что я - ленивая жопа, к тому же легко теряющая интерес при первых трудностях. А так у меня есть как минимум законченное произведение, одно из самых крупных, завершенных мной на данный момент. Такие дела.

Предыдущая глава здесь.

Летчика привезли в фирменном фургоне доставки восточных сладостей. На его голове был черный мешок. Руки плотно завязаны за спиной веревкой. Он серьезно хромал правой ногой – результат падения на каменистое дно горной речки с неба. Его уже переодели в серую робу, поскольку опасались вшитых в летную форму маячков, по которым можно выследить захваченного.

От «Черного солнца» группу сопровождения возглавлял молодой по возрасту, но достаточно опытный по количеству проведенных боевых заданий командир Асламбек Низкий. Как пояснили во время знакомства, несколько месяцев назад, сначала у «Черного солнца» было два Асламбека, чтобы их не путать, одного назвали Высокий, другого Низкий. Того, кто высокий уже давно шлепнул вражеский снайпер во время передела соседнего поселка с конкурирующей группировкой. Но ко второму прозвище уже приросло, хотя в действительности Асламбек был довольно среднего роста. По крайней мере, смотрел глаза в глаза Шпееру вровень.

– Здоровья тебе, почтенный, – поприветствовал Асламбек доктора Шпеера, чинно кивнув.

– Привет. Доставили? Чудесно. Заводите.

– Нам остаться?

Доктор Шпеер окинул задумчиво взглядом пятерых бойцов Асламбека. Снайпер, пулеметчик, два автоматчика, за спиною которых виднелись трубы гранатометов, и сам командир. Вполне себе боевая команда. Против обычного врага, типа оборзевших бандитов с ближайшей деревни.

– Благодарю. Но у нас хватает своих людей. Большое скопление только демаскирует наш объект. Если просто присмотрите за периметром в течение двух-трех часов, буду благодарен.

– Выполним, – твердо сообщил Асламбек и показал своим бойцам растопыренные пальцы. Видимо, этот жест означал команду «рассредоточиться по периметру», поскольку именно это они и сделали.

Пленного провели мимо поста охраны, мимо чинно драившего окно двери в лабораторию Чави. Тот бросил легкий взгляд на проходящую компанию, однако, уже привыкший получать много денег не столько за уборку, сколько за молчание, сразу вернулся к своим обязанностям.

В первичной лаборатории их ждали Вальдес, Ван и Харли. Они заметно волновались. Все же пускать в расход, то есть, на алтарь науки, шимпа, обычного резуса, подопытных зверушек – это одно. А пользоваться настоящим человеком – это уже реальное преступление, как ни крути. По голове не погладят. Если, конечно, все вскроется. А последнее скорее всего не случится.

– Ван, как лаборатория TS? Все подготовлено?

– Подождите, не успеваем привести в порядок, – проговорил Ван. – С шимпанзе случилось недержание, да и потом много крови эээ. Все надо стерилизовать.

– Черт подери, чем вы занимались тут все это время? – вскипел доктор Шпеер, - давай, зови быстрее Чави, пусть там отдраит все хлоркой. Заказчик подгоняет.

По большому счету все эти правила хирургического кабинета для их работы имели жизнь поскольку постольку. Многим можно было пренебречь. Но в работе настоящего исследователя мелочей не существует. Поэтому доктор Шпеер генеральное и самое важное испытание решил провести на высшем уровне.

Чави появился в тот же миг, как его позвали. Смотрел он преданно и удивленно. Его впервые пускали в лабораторию, куда обычно вход обслуживающему персоналу был заказан.

– Летс гоу, Уго Чавес, летс гоу! – подогнал Ван уборщика. – Сделай там чисто!

Летчик уже лежал на операционном столе перед установкой, надежно зафиксированный. Рот ему тоже завязали, чтобы не голосил в процессе эксперимента.

Пока Чави со скоростью бешенного веника носился по лаборатории, приводя все в порядок, легко и непринужденно ликвидируя следы испражнений прошлого подопытного, Ван, Харли и Вальдес переоблачались в спецодежду с повышенной биозащитой. Доктор Шпеер вышел в дополнительный отсек. Внезапно Чави издал странный возглас и поднялся, держа в руке снятую с внутренней стороны столешницы запасного операционного стола маленькую коробочку.

– Доктор Вальдес! Доктор Ван! Доктор Харли! Посмотрите, что это за штуковина? Я там стал протирать, а оно упало. Я не поломал ничего?

Ван подошел к нему и с интересом взял прорезиненной перчаткой первичной защиты «штуковину».

– Знать не знаю, что это, – буркнул он, передавая Харли. Тот также удивленно хмыкнул.

– Может, взрывчатка? – предположил Вальдес, принимая устройство от него.

–Что можно взорвать таким количеством взрывчатого вещества? Даже таракана не контузишь, – отмел предположение Ван. Он повернулся к входящему доктору Шпееру.

– Док, тут наш Чави под столом вот такую забавную штуку нашел. Не посмотрите?

Шпеер принял предмет со всей серьезностью. Потом цокнул языком и махнул в сторону дополнительного отсека.

– Пройдемте, господа, есть разговор. Чави, как закончишь уборку, дай знать охране на посту. Оставаться здесь без биозащиты будет небезопасно. А ты нам еще нужен.

– Похоже на радиомаяк, – как только закрылась дверь допотсека сообщил коллегам Шпеер.

– Зачем?

– Наводить на цель бомбы для уничтожения бункеров и прочих укрепленных сооружений типа нашей лаборатории, – предположил Вальдес. Потом он задумался о том, как вообще радиомаяк попал в их расположение. – У нас завелся шпион?

– Кто это? – Ван с подозрением осмотрел своих коллег.

– Неужели трудно догадаться, кто? – усмехнулся Шпеер. – С учетом того, что маячок может вызвать на нас бомбу в любой момент, а среди нас не хватает только Жанны, вывод напрашивается сам собой.

– Вот тварь, – прошипел Ван. – Убить, суку!

– Уже не получится. Вряд ли она вернется к нам, – ответил Шпеер. – Я передам маячок Асламбеку, чтобы вывез подальше. Пусть бомбят апельсиновое поле у соседней деревни. Подождите меня. Сейчас вернусь и мы продолжим эксперимент. Можете пока разогревать установку. Ван, с тебя камера, не забудь!

Шпеер прошел мимо Чави, который торопливо дотирал хлоркой последний участок, на всякий случай еще раз ему напомнил, чтобы поспешил.

Путь до выхода с радиомаячком в руке вызвал бурю адреналина в крови. Только представить, что в любой момент с неба может упасть мощная авиабомба, целясь прямо в него… Он еле сдерживался, чтобы не пуститься бегом, вырваться из тесного плена лаборатории и со всего маха швырнуть опасную коробчонку прочь, как можно дальше.

Асламбек вырос перед ним, словно из ниоткуда. Выслушал сбивчивый рассказ Шпеера, принял радиомаяк.

– Прошу не волноваться, почтенный. Твою предательницу мы поймаем и зарежем. Радиомаяк вывезем подальше. Вставим в какую-нибудь больницу, пусть себе бомбят, – на последних словах Асламбек позволил себе улыбку, видимо, подобная проделка показалась ему забавной.

Шпеер возвращался назад с роем тяжелых мыслей в голове. Сообщить сразу заказчику? Отменить эксперимент? Провести и лишь потом выслать данные заказчику, запросив эвакуацию? В итоге открывал дверь лаборатории TS, доктор Шпеер уже с твердым намерением завершить эксперимент, доложить обо всем случившемся заказчику, и уже затем просить валить отсюда.

– Так, ребята, продолжаем в рабочем режиме! – хлопнул он в ладоши, входя в секретный отсек лаборатории. Помещение встретило его мертвым молчанием. Потом в затылок ударило нечто тяжелое и доктор потерял сознание.