Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

...

Мечты наши были прерваны неожиданными звуками – хрустением оленьего бега, скрипом нарт и человеческим голосом. После безлюдья скованной морозом тайги появление человека показалось чудом, и все, кроме меня, на ходу нахлобучивая шапки, выбежали из палатки. Я остался на месте, как и подобает начальнику, испытавшему все виды таежных бед и радостей. Вскоре в дверь палатки, нагнувшись, вошел неизвестный мне человек, а за ним последовали и мои спутники. Вошедший уселся, поджав ноги, около печки, горделиво поднял голову и, ударив себя в грудь, громко произнес:

– О-хо! Улахан тойон (большой начальник).

Я спокойно и внимательно посмотрел на него, и он, смутившись, потупился и полез за трубкой. Это был высокий старый якут, необыкновенно худой. Большие ястребиные круглые глаза, горбатый нос, впалые щеки и узкое лицо с остроконечной бородкой напоминали Дон Кихота.

Я предложил старику свой кисет, подмигнул Алексею, чтобы тот поставил на печку свежий чай и мясо: раз «улахан тойон», так примем с подобающим почетом. Помолчав приличествующее время, я произнес обычную формулу:

– Капсе, тогор (рассказывай, друг).

– Со-охк, ень капсе (нет, нечего рассказывать, ты рассказывай), – протянул старик.

Мы обменялись еще несколькими традиционными фразами по-якутски; затем старик неожиданно заговорил по-русски, очевидно найдя, что его русский язык лучше моего якутского. С большим интересом якут расспрашивал меня о путешествии, одобрительно кивая головой при упоминании мной названий особенно трудных мест пути. Несколько раз старик пытался меня поддеть на знании особенностей местной природы, но благодаря большому опыту странствований я оказался на высоте положения. Ему поднесли стаканчик спирта, он съел сытный обед и несколько размяк, утратив свою надменность. Он сказал, что покажет мне «такую штуку», какую я, наверно, не находил здесь. Старик быстро вышел из палатки и направился к своим двум нартам.

– Ты знаешь этого старика? – спросил я у Габышева.

– Знаю, – отвечал проводник. – Его Кильчегасов фамилия. Охотник хороший, всякий место знает.

Старик вернулся в палатку, и я прекратил расспросы.

– Такой видел на Токко? – хитро усмехаясь, спросил старик и протянул мне тяжелый обрубок бивня мамонта.

Я объяснил старику, что это бивень мамонта, и описал рукой в воздухе дугу, показывая его в целом виде. Кильчегасов опечалился, видя мою осведомленность, а когда я сказал, что, вероятно, он нашел бивень в подмыве берега, он и совсем погрустнел.

– Много знаешь, начальник, – покачал он головой.

Польщенный признанием старика, я рассказал ему об островах в устье Лены, где бивни мамонтов валяются прямо на земле вперемешку с костями китов и обломками принесенных морем лесин. Якут внимательно выслушал меня, сплюнул и придвинулся ко мне, словно на что-то решившись.

– Твой умный человек, начальник, оннако, наши охотники тоже знают, чего-чего твой не знает. Я знаю голец, где такой мамонт рога, как лес лежит. Его, оннако, не кривой, какой я нашел, а прямой (т.е. бивень слона, слона в Якутии !), мало-мало кривой.

– Это интересно! – удивился я.

Кильчегасов протянул руку за кисетом. Закурив, он поднял лицо кверху, будто вспоминая что-то.

– Мой отца брат согджоя гонял, ходил очень далеко, туда, – Кильчегасов махнул рукой на восток, – видел, потом рассказывал. Ты слыхал, оннако? – обратился он к проводнику.

– Слыхал. Думал – врал, – равнодушно отозвался Габышев.

– Оннако, не врал, его кусок рога, конец, приносил, я сам смотрел.

– Где же этот голец? – спросил я старика.

– А если близко, пойдешь смотреть?

– Конечно, пойду, – кивнул я.

Минутная пауза, и колебание, выразившееся на лице старика, исчезло.

Я развернул свою большую карту, на которой только вчера отметил место гольца Подлунного.

– Вот тут, между вершина Чирода и вершина Токко, много большой голец, прямо куча.

– Верно! – отозвался я.

Но старик не обратил на мой возглас никакого внимания.

– Вершина Чирода и Чиродакан около есть самый большой голец, как высокий пень. (Мы с геологом переглянулись, узнав в метком слове старика своего вчерашнего крестника – голец Подлунный.) Это голец стоит сам один, сюда ближе Токко вершина. Право гольца есть высокий, ровный, чистый место – все равно стол. Это место рога, оннако, и лежат. Там есть еще дырка большой, и там тоже рога.

Старик умолк. Молчали и мы. Только дрова в печке глухо потрескивали. Я раздумывал о возможности сделать маршрут в сторону, по труднопроходимой местности, при почти иссякших запасах продовольствия. Геолог выжидательно поглядывал на меня, ничем не выдавая своих чувств. Габышев обратился к старику по-якутски, и оба они тихо заговорили. Я уловил лишь несколько знакомых слов: «большой порог… корма много… нартами не проехать… черта много…»

– Где это много черта, Габышев? – вмешался я в их разговор.

Я знал, что под «чертом» тунгусы и якуты подразумевают необъяснимые с их точки зрения явления природы.

– То место я слыхал, там черта много, – подтвердил проводник, – оннако, еще большой порог есть, там смерть близко ходи.

– Какой порог? Речки-то все маленькие.

– То не речка: порог большой – весь дорога.

Мы поняли, что речь идет о ригеле – отвесном уступе, иногда перегораживающем поперек ледниковые долины. Я все колебался, не подавая виду. В конце концов, сто километров в один конец по сибирским масштабам – пустяки. Вопрос в лишних днях, которые надо прибавить к пяти, отделяющим нас от отдыха в поселке. Попасть снова в эту недоступную область вряд ли придется.

Я кивнул на Кильчегасова:

– Пойдешь с нами до того места?

По оживлению моих спутников я увидел, что они поняли мое решение. Старик раздумывал, посасывая трубку. Не торопя его, я спросил геолога:

– Как вы думаете, Анатолий Александрович?

– Ну, ясное дело, слазаем, посмотрим, – одобрительно отозвался он.

– А ты, Алексей, как? Продуктов хватит на десять дней?

– В обрез хватит: мешок лепешек есть, чай есть да пять банок бобов…

После раздумья старик согласился сопровождать нас. Теперь очередь была за Габышевым.

– Как, Василий, пойдешь? – спросил я. – Груз оставим, нарты грузовые оставим, оленей погоним с собой.

Проводник невозмутимо мусолил трубку, склонив голову и глядя в землю. От согласия его, как владельца оленей, зависело многое.

– Пойдем, начальник, – спокойно ответил якут и так же невозмутимо добавил: – Оннако, мы пропадем, я думай…

Вот чего действительно жаль, так это мультитула. Когда он успел сорваться с пояса и затеряться, где это произошло, сейчас уже и не поймешь, хоть в спираль мозги скрути. Все бы ничего — бластер, сумка...

А вот мульт жалко.

— Открывайте.

Два аутсайдера по бокам неприметной двери синхронно взглянули друг на друга. Один качнул головой, похлопал себя по плечу, ткнул пальцем вверх. Не иначе, сам Кри запретил.

— Ты не узнал меня, боец?

Снова переглянулись. Второй пожал плечами. Первый кивнул. Развернулся к отцу и снова кивнул, обведя пальцем вокруг головы, будто нимб себе нарисовал. Потом пожал плечами и снова хлопнул себя по плечу.

— Генерал Кри сейчас лежит в отключке. — Нахмурился отец. — Так что при всем желании не сможет отдать отменяющего приказа. Здесь и сейчас есть только я. И я говорю — открывайте.

Аутсайдеры засуетились, потом отошли. Отец, все еще хмурясь, взялся за ручку и открыл дверь.

Мультитул жалко… Где еще такой найти? То ж был еще довоенный, чудом уцелевший, в какой-то едко пахнущей смазке, только каким-то невероятным стечением обстоятельств найденный… Сразу понравился — компактный такой, ухватистый, с надписью "кожаный человек".

Странное название… Кожаного там был только чехол.

Комната за дверью оказалась совсем маленькой в масштабах АЭС, хорошо если три на четыре метра. Не совсем понятно, для чего она использовалась ранее, но сейчас это тюрьма. Для двух узников и трех охранников. Аутсайдеры окружили Кирби, держа руки на оружии. Фэй сидела в стороне, прямо на полу. Впрочем, выбора и не было — комната совершенно пуста.

— Эй, Лайнус. — Ошалело улыбнулся Кирби. — Почему они целятся в меня? Объясни им, что сейчас она опаснее меня… Мне они не верят.

Да, с Кирби все совсем плохо… То ли он окончательно поехал крышей, то ли...

Да нет, второго "то ли" нет. Кирби тронулся. Остается надеяться, что еще не окончательно.

Убедившись, что никто не собирается никому ничего объяснять, Кирби пожал плечами и медленно поднялся с пола. Аутсайдеры мгновенно вскинули стволы.

— Вот видишь. — Кирби поднял руки и вяло потряс кистями.

— Опустите оружие. — Аутсайдеры не шевельнулись. — Опустите оружие!

Лайнус закашлялся, в горле засвербело.

Попить бы...

— бен Джа-а-ар!

Невозможно! Немыслимо!

Лайнус развернулся.

Возможно. Реально.

По коридору, придерживая на груди простыню и сверкая голыми ногами, летит Яс. Волосы стелются платиновым платком, белый бинт на шее — ворот трепещущего платья.

— бен Джар, где… Кирби!

Хорошо хоть отойти успел. Яс пролетела пустынным шквалом, в момент расшвыряв троих аутсайдеров и повисла на шее Кирби, едва не свалив того с ног. Издав громкий полувсхлип-полувздох, прикрыла глаза.

И тут же снова распахнула. И за эту секунду кто-то словно заменил ее глаза. Развернувшись и едва не потеряв простыню, Яс вонзила в аутсайдеров пламенный взгляд.

— Вы, шакалы! Вы что, твари, совсем страх потеряли?! Или может, вы забыли, что я говорила про этих двоих?!

Аутсайдеры, кажется, даже попятились под таким напором, даже глаза пришлось протереть. Нет, черные фигуры действительно отступали от бушующей блондинки.

— Или, может, вы решили, что я никто и мое слово ничего не стоит?! Так дайте мне форму и подходите по одному!

— Капрал… — поднял руку отец.

— Потом! — Яс сверкнула глазами, отец аж дернулся. — Подходите, я быстренько в ваши дырявые головы заново вколочу уважение ко мне и моим словам! Есть смелые?!

Аутсайдеры уже в коридоре, спиной вперед отступают от беснующейся фурии.

Но в коридоре их уже ждет подкрепление.

— Капрал Фогель! — раскатилось под потолком. Яс вскинула голову.

За спинами аутсайдеров мелькнули седые волосы. Растолкав бойцов, Кри вышел вперед. Увидел Лайнуса и злобно оскалился:

— С тобой мы позже разберемся, квикфутов сын.

— За словами следи, Кри. — пророкотал отец.

А Лайнус просто пожал плечами:

— Конечно, разберемся, отчего ж не разобраться. Один раз уже разобрались и еще раз разберемся.

Кри громко скрипнул зубами и вернулся к Яс:

— Капрал Фогель! Немедленно вернитесь в лазарет и ожидайте конвоя! Вы будете отданы под трибунал по законам военного времени!

— Да что ты знаешь о войне?! — Яс одним шагом оказалась вплотную к генералу. — Ты даже не представляешь, где мы были и что мы видели! Что нам пришлось сделать, чтобы спастись самим и спасти всех остальных! Одного ты запер в камере, другого отправил в лазарет и собираешься разобраться, а они, между прочим, прошли через ад, убивая всех встречных демонов, лишь бы найти то, что спасет всех! Ты в жизни даже не видел тех тварей, которые кидались из каждого угла!

— Последнюю — точно. — Ввернул Лайнус.

— Так что не тебе говорить о военном положении! — кричала Яс, тыкая в грудь генералу. — Ты должен уже, вот прямо сейчас, готовить нам всем награды, шакал!

— Арестовать капрала Фогель! — гаркнул Кри.

Аутсайдеры переглянулись. Один неуверенно шагнул вперед, но внезапно сразу три руки в черных перчатках задержали его. Аутсайдеры покачали шлемами, обменялись серией коротких жестов и застыли, направив стволы вниз.

— Бунт?! — ноздри Кри раздулись так, что, кажется, сейчас порвутся.

— Нет, Кри. Просто торжество разума над силой. Науки над войной. — Сильвио Джар сделал шаг вперед. — Я был глух, когда слушал тебя. Когда согласился с идеей изоляции пришельцев, с идеей ремонта установки без какой-либо информации о запчасти.

В коридор незаметно просочились Фэй и Кирби. Они встали позади Яс, молча и внимательно слушая.

— Времена изменились. — Продолжал отец. — Военные больше не могут обеспечить выживание нашего города, и, если случается что-то новое, вы все равно пытаетесь действовать старыми методами. Это погубило Базу, это погубит и наш город. Поэтому сейчас я официально заявляю — сторона науки за другое решение проблемы, мирное. Сейчас только мир способен победить войну, а никак не ответная война!

Кри стрельнул глазами по сторонам, напрягся...

И с громким ревом выдернул из-за спины пистолет!

— Вы все сдохнете прямо здесь! — проревел он, упирая ствол в грудь Яс. — Вы — угроза для общества, вы и только вы нарушаете привычный порядок вещей! Это именно вы, ваша наука привела к тому, что мы имеем сейчас!

Губы Кри искривились в злобной усмешке, генерал показал глазами на Фэй и Кирби:

— Думаете, я идиот?! Думаете, я не знаю, кто это и откуда они?! Вот вам живой пример — без щитов и огнестрельного оружия, без транспорта и связи, без всякой вашей науки вообще, народ настоящих воинов выживает и живет! И только ваша бесполезная наука, ваши разработки и технологии делают людей слабыми и беззащитными перед окружающим миром! Только война, только закалка постоянных боев способны помочь человечеству выжить!

— Эй, Кри. — Яс подняла голову и сладко улыбнулась. — Да, я думаю, ты идиот.

Взметнулись тоненькие ручки, одна — хватая пистолет, другая — подбородок Кри. Маленькие стопы аккуратно, но быстро выпутались из соскользнувшей простыни и встали на ботинки генерала. Одна рука отвела ствол в сторону, вторая — толкнула в подбородок...

И с победоносным грохотом Кри вторично за последний час рушится на бетон!

— Тебе же сказали. — Назидательно подняла палец Яс. — Мир победит войну.

Кри дернулся за выпавшим из пальцев пистолетом, но на запястье внезапно опустился черный аутсайдерский ботинок. В голову генералу уткнулся ствол гауссовой винтовки, еще три — в грудь. Шлемы же аутсайдеров, между делом, дружно были направлены в сторону совершенно голой Яс.

— Пошли на Базу! — брызнула ядом блондинка, прячась за спину Кирби и злобно сверкая глазами оттуда.

Высокие градирни… Кажется, кризис миновал, можно выдохнуть. Вся группа снова в сборе, все живы и здоровы. Все те, с кем столько всего пришлось пройти. Друзья, одним словом.

И отец. Снова — отец.

— У тебя есть связь внутри станции?

Отец кивнул и достал из кармана халата древнюю портативную рацию.

— Доложить. — Приказал он треску и шороху.

Те исправно доложили как смогли — треском и шорохом. Отец выслушал и кивнул.

— Информацию по "Гефесту" в обработке. Замена регулятора начнется через десять минут. — Перевел отец и убрал рацию обратно.

— Ну, тогда можно, наконец, и рассказать все… Только пусть Яс все же что-нибудь наденет, а то я так и не поймаю мысль.

— бен Джар, ублюдок!..

Глава 23

Область - Дуат. Сектор – Альфа. Галактика – ÑΩ1115878, Звездная система – ÑΩ1

Корабль, принадлежащий семье Леоне вынырнул из туннеля перехода в неизвестной системе, определенной бортовым компьютером набором цифр и знаков. Весь корпус судна был в опалинах, а в некоторых местах были видны пробоины. Двигатели, издав утробное ворчание, и несколько раз выпустив струю плазмы, окончательно заглохли.

- Сын, двигатели отказали полностью, нас выкинуло в какое-то захолустье, судя по карте нас занесло в южную часть Вселенной, к самому краю местной Галактики, - голос Казимира Дэ Леоне был встревожен, а сам он был поглощен изучением показаний приборов и не обращал внимание на своего сына.

Казимер сидел в удобном, анатомически-пластичном кресле пилота, на мостике своего корабля. Корабль был оснащен новейшими навигационными, точнейшими измерительными приборами и удобными информационно-голографическими панелями заключенными в дорогие материалы из уникальных пород деревьев, выведенных и выращенных концерном «Тойоваши» специально для своих кораблей. Это судно было одним из самых роскошных на Эвендале в своём классе.

Управление всеми функциями могло осуществляться с помощью голоса, а искусственный интеллект корабля мог исполнить практически любую команду, от приготовления пищи, до прокладки многомерного маршрута с множеством точек входа выхода через всю галактику. Это было достойное вложение средств.

Однако обстоятельства складывались так, что беглецы не могли в полной мере насладиться полетом на этом комфортабельном корабле. Особенно это касалось Игнациуса.

Со времени их побега с Эвендала Игнациус сильно сдал. Первые дни он не мог ни спать ни есть. Исхудавший и осунувшийся, он был жалкой копией себя. И хоть все ранения его уже не беспокоили, но душевная рана была еще свежа. Всё это время перед ним стояла картина смерти Соломона. Их друг отдал жизнь за них, сражаясь с врагом невероятной силы, который уничтожил его одним махом. Врагом, чье предательство чуть не стоило жизни ему и всей его семье. Враг, которого они считали своим другом, которому верили и о котором беспокоились. Его кулаки сжались до дрожи, вспоминая предательство Вигорда, оказавшегося легионером Люцифера. Архипредателя, Падшего Ангела. Генерала уничтожившего Эвендал.

- Сын, - голос отца вывел Иги из тяжелых раздумий.

- Прости отец, ты что-то сказал? - голос сына звучал безучастно.

- Я говорю, что двигатели сдохли. И что тебе не помешало бы помочь Зигмунду в их ремонте.

- Да, да, прости. Я сейчас схожу и помогу ему, - с этими словами Иги встал со своего места и направился к выходу.

- Послушай сын, - начал неуверенно Казимир. – Я понимаю твое состояние, я так же потерял много друзей в этой бойне. Но поверь, Соломон погиб, спасая нас и ты обязан ценить его поступок и сделать всё, чтобы его жертва чего-то стоила.

- Я всё это понимаю отец. Со мной всё нормально, правда, просто...просто мне требуется время осознать масштабы происходящего. И найти слова, чтобы сообщить опекунам Соломона о его …смерти.

- Я знаю, ты справишься. По пути, зайди к матери и скажи, чтобы готовила ужин, я страшно проголодался, - Казимир улыбнулся и Иги неосознанно улыбнулся в ответ.

После чего, направился помогать Зиги в починке двигателей, которые были повреждены при побеге. Однако Иги еще даже не успел дойти до нужного отсека, как по корабельной связи прозвучал взволнованный голос его отца.

- Внимание, в этой солнечной системе, на орбите четвертой планеты обнаружен флот легиона и они нас уже обнаружили. Готовьтесь к приему гостей, так как убежать мы увы не сможем.

Игнациуса бросило в холодный пот.

- Нас нашли! - пронеслось в его голове.

***

Переночевав без всяких происшествий, отряд Яроша двинулся в дальнейший путь. Утро выдалось пасмурным и от утренней прохлады Ярош слегка продрог. Когда маленький отряд выехал из своего временного пристанища, Тир остановил коня и дал знак другим остановиться.

- Что там? - осведомился Гор.

- Следы, - коротко бросил Тир. – Сегодня ночью около нашего лагеря кто-то был.

- Не может этого быть, - искренне удивился Гор. - Я никого не заметил.

- Тем не менее у нас был гость.

Тир спрыгнул с лошади и присел возле небольшого куста с желто-зелеными маленькими листьями и стал внимательно изучать землю вокруг себя.

- Не удивительно, что ты не заметил его Гор, - продолжил Тир. – Я сам практически случайно увидел след и то только благодаря тому, что отлично знаком с этим видом кустов, - Тир указал на куст, рядом с которым присел. – Это «недотрога», так его называют наши егеря, - эти слова были обращены к Ярошу. - Особенность этого куста в том, что если рядом с ним встать, через некоторое время его ветки отодвинуться от вторгшегося в его пространство.

С этими словами Тир указал пальцем на куст и тогда Ярош заметил, что часть веток расположены не так как остальные, как будто кто-то примял их руками.

Тир продолжил:

- А вот и след, - расправив траву Тир увидел отпечаток ноги. – Это был действительно опытный человек, больше никаких следов я не заметил.

Еще какое-то время посмотрев на след Тир сказал:

- Это был мужчина, примерно 80-90 кг, рост - выше среднего, не думаю, что он страдал излишним весом. Пока это всё что могу сказать.

- Как ты узнал про вес и рост? - удивился Ярош.

Тир снисходительно улыбнулся:

- По отпечатку. Размер отпечатка говорит, что это был мужчина, а глубина говорит о его весе и примерном росте пропорционально весу и размеру ноги. Естественно, это не точные данные, так как это могла быть и толстая женщина с большим размером ноги, но я привык исключать подобные выводы. А если бы обладатель этого отпечатка был низким, при таком весе, это был бы весьма неуклюжий парень и мы бы его точно услышали.

Ярош с уважением посмотрел на Тира, еще раз про себя отметив, что не зря обратился именно к ним.

- Интересно что ему надо было? - спросила Млада – И как долго он за нами наблюдал?

- Увы этого мы пока узнать не можем. Это мог быть и случайный прохожий решивший переночевать там же где и мы, а так он может быть кем угодно.

- Ну, думаю этой случайное совпадение, - ответил Ярош.

- Предчувствия конечно вещь хорошая, но я привык верить фактам, а на данный момент у нас нет оснований полагать, что этот ночной визит был не случайным. Если что-то подобное повториться, тогда и будем думать.

- А если на нас нападут во время следующей стоянки, когда мы будем спать? - серьезно спросил Ярош.

- А быть осторожными нам ничего не мешает. Тем более у нас же есть ты – великий Паладин! - с легкой усмешкой сказала Млада.

Ярош ничего не ответил, решив промолчать, а то Млада опять накинется на него, а ему эта перспектива очень не нравилась.

Увидев, что Ярош не собирается отвечать на её колкость Млада, фыркнув демонстративно пришпорила коня ускакав немного вперед.

И вновь отряд двигался по дороге ведущей на юг, мимо проплывали знакомые пейзажи. Несколько раз им на встречу попадались путники из их деревни или из соседних поселений, некоторые дружелюбно здоровались, а некоторые угрюмо косились на них, не говоря ни слова. Один раз им повстречались охотники из их поселения. Тир, Гор и Млада задержались и некоторое время о чем-то разговаривали с ними. При этом некоторые охотники делали руками жесты, как будто объясняя куда ехать. С Ярошем охотники не разговаривали, а только лишь поздоровались с сыном их Старшины. Парень чувствуя, что он лишний, отъехал на лошади подальше, показывая всем видом, что ему не интересен их разговор.

Однако, когда ребята договорили с охотниками, те обращаясь ко всем, в том числе и к Ярошу пожелали им удачи.

- Торен сказал, что дальше по дороге, нам лучше свернуть на прилегающую тропу, а там через лес выйдем на параллельный тракт, он намного удобней и не петляет так как этот, - сказал Тир подъезжая к Ярошу.

- Тебе виднее, - пожав плечами сказал Ярош. – Веди.

Вновь потянулись долгие часы дороги, проходившей в постоянном молчании. Забывшись Ярош, стал напевать про себя одну песенку, повторяя один и тот же куплет много раз и то пропуская часть слов.

Солнце было в зените нещадно разогревая землю под собой. Со временем стало очень душно, и парни сняв рубахи, оголились по пояс. Тир ехал впереди, за ним, чуть в стороне ехал Ярош, на достаточном расстоянии параллельно Яроша, но чуть позади, ехала Млада. Замыкал процессию Гор ухмыляясь, видя, как Млада изредка бросает взгляды на Яроша и слабый румянец появляется у неё на щеках.

Тянулось время, мимо проплывали деревья и поля. Несколько раз дорогу путникам перебегали шустрики – маленькие мохнатые зверьки с длинными ушами. Пару раз молодые люди останавливались, давая отдых себе и коням и наскоро перекусывая или для того, чтобы пополнить запасы воды из ключа, бившего невдалеке от дороги. По небу медленно плыли облака и Ярош иногда представлял на что они похожи, как часто это делал в детстве со своим старшим братом. Всюду витал запах лета и пение птиц сопровождало отряд разбавляя скуку молодых людей. Это был еще один день из многих себе подобных.

Так миновал день, закончившийся небольшим тёплым дождичком. Наутро, молодые люди осмотрев территорию рядом с их ночлегом и не обнаружив следы, окончательно успокоились списав недавнее происшествие на случайность. Вновь двинулись в путь, погоняя лошадей в надежде до вечера добраться до поворота в лес и заночевать под кронами деревьев. Наступивший день прошел без происшествий, если не считать большого скопления летающих кровопийц Житников, совсем одолевших как людей так и их лошадей, в связи с чем несмотря на жару отряд ехал укутавшись в одежду.

- Рядом болото, - зло сплюнув ответила Млада. – Житники плодятся на болотах, будь они неладны.

Через некоторое время жужжащая напасть пропала сама собой.

Отряд двигался практически без остановок перекусывая на ходу и иногда идя рядом с лошадьми чтобы дать им отдохнуть.

Сохраняя неплохой темп, уже во второй половине дня Титричи добрались до поворота, ведущего в огромный лесной массив. Словно стражи, у поворота стояли два могучих дуба, раскинув свои ветви охраняя владения.

- Отлично, - сказал Тир. – Углубимся в лес и до сумерек найдем место для привала, - глядя на ряды деревьев сказал юноша. – Будьте осторожны, говорят здесь встречали Свиблов.

- Свиблов? - удивился Ярош. – Я думал они живут только на Черных болотах Залесья.

- Всё верно, - кивнул головой Тир. – Но водятся и здесь, хоть и не в таких количествах, однако здесь они покрупнее будут. В принципе бояться нечего, Свиблы в это время года не страшны, и если и бродят за пределами своих владений, то по одиночке, а вот по осени они передвигаются отрядами.

- Отрядами? Ты так говоришь, как будто они разумны, - усмехнулся Ярош. – Это же просто приматы.

- Это для людей, не выходящих за пределы поселения, Свиблы всего лишь приматы, а для охотников и следопытов, это опасность, которую не стоит игнорировать, - твердо сказал Тир. – Ты ни одного охотника в этот лес не загонишь по осени. Свиблы умеют охотиться группами. Могут окружать добычу, могут поддерживать друг друга, могут устраивать ловушки и западни. Осень, время, когда их самки рожают детенышей и самцы охраняют свою территорию очень тщательно. А их сила, позволяет им пробивать своими копьями с костяными или даже каменными наконечниками, даже хороший кожаный доспех.

- Что-то я не разу не слышал, о жертвах Свиблов в наших краях, - Ярош был настроен скептически.

- Это потому, что охотники и следопыты, знают то же, что и Тир, - невозмутимо вставил Гор. – А неосторожные путники, повстречавшие Свиблов осенью уже ничего никому не расскажут.

- Ладно, как скажите, - сдался Ярош.

Поняв, что разговор окончен Тир направил своего коня в лес, по достаточно широкой дорожке, где могли одновременно ехать двое всадников. Так отряд въехал в зелёное царство, в котором они должны провести двое суток.

А тем временем, в глубине леса из густых кустов за ними наблюдали два красных глаза.

***

Тем временем на орбите четвертой планеты, от местного светила, спустя два часа после появления Элвийского корабля, состоялась встреча Игнациуса и Зигмунда с генералом Гавриилом. Их близкие были оставлены на корабле, под бдительным присмотром легионеров, а друзей под конвоем сопроводили на встречу с архангелом.

Друзей привели в просторный кабинет, и молодые Элвы с любопытством осматривали убранство помещения.

Максимально функциональное, без лишних излишеств оно давало понять элвам, что хозяин этой комнаты не любитель роскоши и характер его по-деловому прямой и хваткий, не привыкший к поступкам с двойным дном.

В подтверждении своих мыслей, друзья сражу же как вошли, услышали прямой вопрос от генерала не привыкшего терять драгоценное время:

- Кто вы? И что здесь делаете вдалеке от проторенных путей вашего народа?.

- Я Игнациус Аир Леоне являюсь..., - Иги замялся. – Являлся руководителем группы механиков по межпространственным двигателям на крейсере генерала Одиуса, а вместе со мной, мой друг - Зигмунд Аир Терримус, являлся моим первым помощником на том же корабле.

- Хорошо, с первым вопросом мы разобрались, - официальный тон генерала в купе с его внушительным обликом и черными крыльями вызывал у друзей невольную дрожь. – Но я все еще жду ответ на второй вопрос.

Игнациус сглотнул, прокашлялся и пока решимость не покинула его вымолвил:

- Перед тем как ответить вам, разрешите задать встречный вопрос генерал Гавриил, «Страж Святилища» и первый сын Создателя?

- Что ж, задавай свой вопрос Игнациус Аир Леоне, - все тем же голосом, но с каплей любопытства ответил Генерал.

- Вы верны Создателю? - прозвучали слова в личном кабинете одного из сильнейших воинов всей великой сферы упорядоченного.

В помещении повисла гнетущая тишина. Глаза Гавриила округлились от удивления, а потом сузились в гневе, доселе никогда его не посещавшем. Эти три слова, сказанные обычным смертным, наверное впервые за всю историю существования Вселенной, пробили все барьеры в душе у Гавриила. Температура в помещении резко возросла, словно корабль за мгновение оказался рядом с солнцем.

- ТЫ СМЕЕШЬ ИЗРЕКАТЬ ПОДОБНОЕ?! - словно из-за края небес, сам Создатель изрек эти слова, но это были слова и голос Гавриила. – ТЕБЕ ВЕДОМО С КЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ СМЕРТНЫЙ?

Игнациус и Зиг, придавленные силой исходившей от Гавриила упали на колени.

- Прости мне мою дерзость, - пересохшее горло Иги с трудом повиновалось, из носа потекла струйка крови. – Но сердце моё еще не оправилось от геноцида учиненного легионами на Эвендале и те зверства всё ещё стоят у меня перед глазами. Именно поэтому я должен знать с кем говорю, с верным сыном Создателя, или с пешкой падшего Люцифера.

В эту секунду Гавриил оказался рядом с элвом, причем никто не понял, как это произошло, и схватив его за грудки одной рукой приподнял над полом, на уровень своих глаз.

- Видно, ты совсем опешил элв и я зря трачу время на умалишенного, - глядя в глаза Иги проговорил Гавриил с холодной яростью. – Ты только что, своими словами оскорбил двух генералов. Брошенные тобой ложные обвинения дают мне право, казнить тебя на месте, элв.

Зигмунд сидел на коленях не в силах пошевелиться и вымолвить хоть слово. Он отражающий атаки легионеров на Эвендале был одной ногой в могиле от страха перед океаном силы бушующим перед ним.

- Я согласен генерал, - из глаз Игнациуса катились слезы, испаряясь на щеках, от жара исходившего от Архангела, но отступать было поздно. – Но перед казнью, прошу считать мою память, заглянуть мне в душу, дабы я умер со знанием своей правоты.

Глаза Гавриила сузились еще больше.

- Да будет исполнено последнее слово приговоренного. Но, в первый раз смертник просит об ужесточении наказания. Приготовься элв, сейчас твоя душа сгорит.

С этими словами глаза Гавриила запылали словно два солнца, а Игнациус дёрнулся удерживаемый генералом. Всё его тело свело судорогой, а немой крик боли даже не смог вырваться из онемевшего горла. Неимоверная сила, такая огромная, что может гасить и вновь зажигать солнца, замедлять и ускорять течение великой реки времени, вторглось в крохотную искорку разума элва.

Через мгновение, показавшееся Иги вечностью, Гавриил медленно опустил изогнутое дугой тело элва на пол. Глянув мельком на залитое слезами, искореженное мукой лицо горевестника, Гавриил медленно вздохнул и провел рукой над безжизненным телом. Тут же маска боли сошла с лица Игнациуса, а тело расслабилось. Игнациус медленно, и глубоко задышал, хотя так и не пришел в сознание.

Зигмунд нашел в себе силы подползти к своему другу.

- Иги, Иги.

- Не беспокойся, твой друг сейчас спит, самым глубоким сном, - мягко произнес Гавриил и Зигмунд услышал невероятную тоску в этом голосе.

Генерал медленно подошел к своему столу и тихо произнес:

- Габриель.

В кабинет тут же вошел архангел с парой чёрных крыльев и черными волосами с проседью.

- Уведи элвов в мои покои. Обеспечь их всеми удобствами, накорми, дай новую одежду. Их семью доставь на корабль и то же размести с максимальными удобствами, их судно на ремонт. После, немедленно возвращайся назад. Нам многое надо решить и мне нужен твой совет, - Гавриил немного помедлил. – Подробности нашей миссии обретают чёткость.

Предыдущие части:

- Пролог

- Человейник:

--- 1

--- 2

--- 3

--- 4

- Тропос:

--- 1-3

--- 4-6

7

Джен ползет по пейзажу настолько однообразному, что если бы не смена времени суток, то она решила бы, что барахтается на месте. Впрочем, сбитые о камни руки и обрубки ног при каждом движении напоминают о проделанном пути. Через некоторое время девушка замечает, что оставляет позади кровавый след.

Она останавливается ненадолго и перематывает конечности бинтовыми червями. Бинты выглядят полудохлыми, как и рюкзак, ее одежда и все остальное, что Джен тащит с собой. Она продолжает путь и замечает, что кровотечение не останавливается. Черви разбухли, насытившись кровью, и отдали почти все кровосвертывающие вещества, что выработали их железы, но раны Джен так до конца и не затянулись.

К вечеру однообразие пейзажа нарушается. Среди редких пучков травы проступают очертания двух тел. Джен изо всех сил перебирает руками, стремясь как можно скорее доползти до них.

В двух обтянутых мумифицированной плотью трупах трудно разобрать какие-то черты. Джен высовывает кончик языка и едва касается кожи одного из них.

Вспышка воспоминаний. Руки матери, ее смех, гладкая кожа, тепло тела, запах волос. Слова, жесты, вкус еды, что она готовила и сказки, которые она рассказывала на ночь. Другое тело. Звучный голос отца, крепкая хватка, он кружит ее под потолком, и они оба смеются.

Джен отшатывается. Дрожь сотрясает все ее тело. Она нашла то, что искала, и последняя искра надежды умерла. “Может быть, это не они”. “Может быть, это не их вещи”. “Может быть, все происходящее - лишь череда невероятных совпадений и нелепых случайностей”.

Не может. Ее родители мертвы, и она только что попробовала на вкус последнее доказательство. Спазм удушливой хваткой сжимает ее горло, но глаз остается до рези сухим. Мертвые Земли высосали из нее все соки, которых после потрясений последних дней было и так немного.

Как они умерли? Что здесь искали? Джен шарит в окрестностях среди травы и камней в надежде найти подсказку или хоть что-нибудь в память о родителях. И находит. В тени одного из валунов лежит мертвый рюкзак. Джен раскрывает его стиснутые предсмертным спазмом челюсти. Если внутри и было что-то ценное, то оно досталось Набу и его товарищам.

Но в руки Джен падает то, что для нее ценнее любого сокровища. Дневник. Как и все остальное, он мертв, но это неважно, потому что записи в нем сделаны на языке древних. Изучив родительские журналы, доставшиеся ей от Янг Му, Джен впитала до последней капли написанное в них. Этого оказалось достаточно, чтобы понимать добиотическую письменность. Остаток дня Джен проводит рядом с телами родителей, читая их последние записи.

Сгущаются сумерки, и Джен зажигает фонарь. Он тоже выглядит неважно, едва светит и, скорее всего, не переживет эту ночь, но ей все равно. Она читает родительские заметки строчку за строчкой, опасаясь что-нибудь пропустить.

Некоторое время спустя в ее голове складывается цельная картина. У Джен перехватывает дыхание. Она в задумчивости проводит ладонью по волосам. Крупные пряди отделяются от черепа и остаются между пальцами. Но Джен лишь стряхивает их и продолжает чтение.

По всему выходит, что ее родители обнаружили неповрежденные технологии древних в эпицентре Мертвых Земель. Все, что им было нужно - это разработать биоидентификационный ключ. Они возвращались, чтобы сгенерировать его в своей лаборатории. Ключ открывал доступ к капсуле боевого клонирования. С ее помощью можно воссоздать поврежденное в бою тело, загрузить в мозг солдата боевые навыки, вживить в организм усиливающие импланты, наноботы, способные сохранять генетическую информацию и восстанавливать тело носителя за мгновения. Эта технология была бесценна. Но, увы, второй поход в Мертвые Земли папа с мамой не пережили.

Остаток дневника занимают инструкции, последовательности команд и описания приборов. Джен запоминает и их.

Когда она заканчивает чтение, вокруг царит глубокая ночь. Джен трет уставший глаз. На ладони остаются прилипшие ресницы и волоски бровей. Их много, очень много, почти все. Джен пытается соскоблить их с ладони и теряет несколько ногтей. Рот заполняет медный привкус крови. Облизывая десны, она чувствует, как шатаются зубы.

Теперь порядок действий очевиден. Обратное путешествие она не переживет. Неизвестно, переживет ли поход в эпицентр, но там хотя бы есть надежда. Какой бы усталой она себя ни чувствовала, как бы ей ни хотелось спать, нужно двигаться вперед, иначе она разделит участь своих родителей.

Джен подползает к телу отца.

- Папочка, прости, - шепчет она и отламывает у мумии руку.

8

Джен собирает свои пожитки, добавляет к ним обломок руки, дневник и продолжает путь. В руку отец вживил биоидентификационный ключ, с помощью которого можно будет обмануть древний механизм, выдав себя за своего.

Через некоторое время, кажется, занимается заря. Но потом Джен осознает, что светлеет лишь в одной точке. Это люминесцирует земля. Туда-то ей и нужно.

Теперь кровь сочится из рук и ног, несмотря на бинты. Вокруг глаза, который она всего лишь потерла, также набухает кровавая гематома. Розовый пот струится по телу, но Джен не сбавляет темп.

И ее усилия оказываются вознаграждены. Сначала это лишь обломок стены. По цвету он почти неотличим от серости каменной пустоши вокруг, лишившейся любой растительности. Стена разрушена почти до основания, но в ней все еще проглядывают неестественные прямоугольные очертания.

И чем дальше продвигается Джен, тем чаще ей попадаются такие конструкции. Не выращенные, но построенные руками людей. Не мертвые, но никогда не бывшие живыми. Постепенно она понимает, что уже весь пейзаж вокруг нее рукотворен. И это не скалы, а добиотические жилища, а вон там не два холма, а гигантские полуразрушенные градирни, чем-то напоминающие чаны Петри.

Джен хрипит, в легких клокочет жидкость. Она прокашливается, отхаркивая кровавые сгустки. Джен вытирает рот и чувствует, как на лице отслаивается кожа. Нужно торопиться.

Следуя инструкциям родителей, девушка находит то самое место. Вот она - боевая машина. Реликтовый механизм чем-то напоминает раздавленного жука с пушками на панцире. Но под поврежденной броней таится уцелевшая технология.

Джен нащупывает рычаг в задней части машины. Гудят древние механизмы, из-под разбитого панциря доносится шипение. Задняя стенка машины трансформируется в аппарель. Девушка заползает внутрь.

В машине тесно, но светло и чисто, будто тысячелетия забвения и смертоносных природных условий не коснулись этого древнего храма технологий. Джен в восхищении осматривает добиотические проборы. Они активируются один за другим, загораясь огнями. Тысячи лет. Без обслуживания, без питания, после самой разрушительной войны в истории человечества. И все еще работают.

Следуя инструкциям, Джен достает из рюкзака иссохшую руку и прикладывает ладонью к сканеру. Экран приветствует ее. В борту машины открывается углубление. Там располагается капсула с выемкой в форме человеческого тела. Вторая точно такая же капсула появляется с другой стороны.

В левую следует положить тело пострадавшего в бою солдата. В правой зародится его здоровая копия, готовая к новому бою. Оборудование, рассчитанное на не слишком сведущих в сложных технологиях солдат, должно сработать автоматически. Нужно лишь ввести инструкции.

-= УЧАСТОК ДЛЯ ЗАБОРА ОБРАЗЦОВ: =-

Джен задумывается. В результате геноморфизма ее собственная ДНК проникла в генетическую информацию трансплантированных органов. Что получилось в результате такого смешения? Будет ли воссозданное из этого гибрида тело ее собственным? Но ведь у нее остались и ее родные органы. Джен вводит ответ.

-= ОСУЩЕСТВИТЬ ПЕРЕНОС ПАМЯТИ? =-

Да.

-= ВНЕДРИТЬ БОЕВЫЕ АЛГОРИТМЫ? =-

Да.

-= ИМПЛАНТИРОВАТЬ НАНОБОТОВ? =-

Да.

-= СОХРАНИТЬ ИСХОДНЫЙ МАТЕРИАЛ? =-

Джен снова впадает в раздумья. Ее нынешнее тело ничего не значит. Это лишь набор частей, непригодных ни для чего, кроме квашного чана. Джен получила их в отместку за своеволие. Они - напоминание о ее подчиненном положении, пожизненное наказание, тюрьма, которую она носит с собой.

Нет.

-= ПОМЕСТИТЕ ТЕЛО ДЛЯ РЕПЛИКАЦИИ В ЛЕВУЮ КАПСУЛУ =-

Джен заползает в контейнер слева. Крышка закрывается, и девушка оказывается в кромешной темноте. В шею впивается игла, и Джен чувствует, как теряет контроль над телом. Она не может пошевелиться, даже моргнуть. Останавливается сердце, застывает воздух в легких. Вторая игла, для забора генетической информации, вонзается в центр глазного яблока.

9

Джен приходит в себя. Она ничего не видит и не чувствует. Что это? Операция прошла неудачно? Или еще не началась?

Через несколько секунд капсула раскрывается, прекращая сенсорную депривацию. Джен вскакивает, поворачивается направо и ударяется лбом в переборку. Она ложилась в левую капсулу, но проснулась в правой. Значит, все завершилось успешно?

Она обнажена, и ничто не мешает ей рассмотреть собственное тело. Джен считала, что ее прежняя телесная оболочка, до консументации, была превосходной, лишенной болезней, мутаций и влияния агрессивной окружающей среды. Но, глядя на нынешнюю себя, она понимает, насколько далека была от совершенства. Тон кожи, пропорции, цвет волос - все это осталось прежним, но само тело приобрело идеальные изгибы, выпуклости мышц и прочность связок.

Джен облизывает свою ладонь, впитывая информацию. Это все еще она, но выращенная искусственно, собранная из безукоризненно подогнанных друг к другу частей. Сердце стучит равномерно и сильно. В такт ему шелестят легкие, а мысли молниями сверкают в мозгу и откладываются ровными слоями одна за одной. Ее новое тело работает безупречно!

Джен встает и чуть снова не ударяется, на этот раз о потолок. За те несколько дней, что ей пришлось носить почти безногую, деформированную оболочку, она отвыкла от своего роста.

В правой капсуле нет ни пылинки. Больше ничто не напоминает о ее недавнем унизительном существовании. Джен наклоняется к монитору, рапортующему об успешном завершении всех операций. Сквозь надписи проступает отражение ее лица. Оно тоже неуловимо изменилось в соответствии с новыми модификациями. Но ее глаза - синие с белыми прожилками - остались прежними.

Это потрясающе. Такая технология изменит все. Нужно рассказать Набу и его товарищам - им не нужно будет больше нападать на человейник ради лишнего органа. Нужно доставить машину в город - и жителей биома можно будет избавить от жалкого существования в поношенных, извращенных телах.

Джен выскакивает из боевой машины. Она чувствует необыкновенный прилив сил, ей хочется мчаться, со свистом рассекая воздух. Она вдыхает полной грудью и бежит, перескакивая через препятствия. Из-под ног летят комья земли. Сердце бьется ровно, лишь слегка ускорив темп. За несколько часов Джен покрывает расстояние, на которое еще недавно у нее ушли сутки.

В какой-то момент Джен наступает на острый камень и рассекает пятку чуть ли не до кости. Остановившись и изогнув ногу, она наблюдает, как сходятся края раны и затягивается шрам. Через несколько мгновений лишь несколько пятен крови на земле напоминают о ранении, а Джен продолжает бег.

Она покидает Мертвые Земли и оказывается на опушке тропоса, в лагере повстанцев. Но вместо прежнего оживления здесь царит тишина. Палатки истекают кровью. Ни тел, ни оружия, лишь разбросанные повсюду личные вещи.

Джен поднимает с земли костяной диск. Точно такой же чуть не отрубил ей голову несколько дней назад. Консументоры. Они были здесь. Они выследили повстанцев и... Что? Убили их и забрали тела? Взяли в плен, чтобы допросить? Забрали, чтобы провести консументацию?

Кажется, у нее есть несколько вопросов к экзотрофам. Джен поворачивается лицом к тропосу. В гуще извивающихся джунглей видна затягивающаяся просека. Корни-щупальца наползают друг на друга, скрывая кислотные ожоги, оставленные недавно прошедшим здесь отрядом.

Джен ищет хоть какое-нибудь оружие, но лагерь разграблен подчистую. Она достает из рюкзака небольшой костяной нож. Новое сильное тело придает ей уверенности, но она знает, что его возможности не безграничны. Здесь прошел многочисленный вооруженный отряд, а она одна и почти безоружна.

Джен делает несколько шагов по направлению к границе тропоса. Недавно вялые щупальца оживляются и одним броском обвиваются вокруг вытянутой руки с ножом. Джен инстинктивно дергается. Она хочет лишь высвободить руку, но результат превосходит все ее ожидания. Одним движением она разрывает щупальца толщиной с ее голень. Их остатки падают на землю и дергаются, пытаясь уползти.

Джен хищно улыбается и с разбега врывается в тропос, на ходу пробивая путь в направлении человейника.

--Твой ответ уклончив,-- чуть подумав, заявила Мерилин,--он не раскрывает глаза ровным счетом ни на что. Шеф начинает терять терпение.

--Твой шеф тысячи лет изучал меня, мог бы и научиться терпению,-- пожав плечами, сказал Иона,--и вообще, разве я ему что-то обещал?

--Нет,--лукаво улыбнулась Монро,--но разве Дьявол делает что-либо безвозмездно? Он позволил тебе жить в Аду так, как тебе заблагорассудится; он отдал тебе все воспоминания твоих прошлых реинкарнаций, благодаря чему ты способен обращаться к опыту собственных прошлых жизней, и почти самостоятельно продвигать вперед "Квантовую демагогию", и даже не сильно вникает в твои новые наработки. Ему интересен лишь феномен твоей харизмы, который и до сих пор является для него непостижимым. Но Сатана знает, что ты выходишь на новый круг бытия, когда собираешь свою команду. У меня для тебя новость, она же является предметом торга для сделки с шефом.

--Какой сделки?,-- Иона изобразил на лице заинтересованность.

--В Аду объявился художник из " твоей команды", и я знаю, где он сейчас, и я охотно поделюсь с тобой этой информацией, если ты со мною совокупишься.

--А в чем подвох?-- насторожился Иона.

--Сатана заскучал без тех перемен, которые творит твоя команда, когда собирается вместе...

--Стало быть, твой шеф первым выразил заинтересованность во всеобщем сборе,--заметил Иона,-- следовательно ему это нужно больше чем мне, а это, лишний повод задуматься - а стоит ли в таком случае трубить сбор? И причем тут соитие с тобой?

--Черти выкрали у Хоккинса прототип портативной черной дыры, поместили в мое чрево, и у них появились некоторые соображения насчет формирования с ее помощью новой вселенной. Сатана полагает, что на данный момент, ты являешься единственным носителем "кванта неизбежности", без которого невозможно сконструировать социум в новом мире.

--С чего такой вывод?-- удивился Иона.

--Миллиард мартышек, тыкая произвольным образом по клаве компа миллиарды лет, по теории вероятности имеют шанс, однажды случайно набрать "Войну и мир"  Толстого. Но на самом деле, этого не случится никогда без "кванта неизбежности", который ты не просто изучаешь, но и носишь в себе. Сатана считает, что это и есть та самая "частичка Бога", без которой ничего не срастается. Но это все теория, для получения практического результата необходимы опыты. Я начала торги со слабых позиций, отдавая себе отчет в том, что тебя вокруг пальца не обведешь, и ты в любом случае потребуешь взамен многого. Так что начинай...требуй.

--Неплохой способ подцепить на гордыню,-- засмеялся Иона,-- трахнуть Мерлин Монро, и получить за это кучу преференций. Но, выражаясь фигурально, как ты и начала, отчего не обратиться к тому же Толстому, коли в его трудах, по мнению твоего шефа, также замешана "частичка Бога"?

--Пробовали,-- махнула рукой Монро,-- творцов с "частичкой" много, но, похоже, только у тебя она передаваема. Есть еще Пелевин, но, во первых - он еще живет на Земле, а во вторых, эффект, производимый его строками, строго охраняется Небесной канцелярией контрактом, в котором говорится: " все идеи, порождаемые пользователем в результате прочтения пелевинских трудов, являются интеллектуальной собственностью самого Пелевина".

--Если мое семя необходимо для формирования новой вселенной,-- сказал Иона,--то велика вероятность того, что новый мир будет функционировать по законам, подобным этому, а это может означать, что Сатана займет там то же самое место, что и здесь, в таком случае все эти начинания бессмысленны.

-- Если в новом мире появится твой духовный сын, то Дьявол будет работать с ним не с нуля, как здесь, но с наработками из этого мира, а значит есть смысл попытаться...

--И обречь сына на более интенсивное противосстояние? Никакой отец не пожелает подобной участи своему дитяте.

--Ну проглотит его кит на несколько раз больше чем тебя, в чем проблема то?

Иона задумался, и глубокая морщина пролегла поперек его лба. Немного погодя, чело его просветлело, как если бы свежая идея пронзила его дремлющий разум, отметающая прочь все сомнения, и выкладывающая дорогу далеко за пределы стандартого витка колеса Сансары.

--Давай трахаться сучка,--уверенно заявил он, поднялся на ноги, и скинул свою белую рясу,--найдешь мне моего художника, и больше я ничего не попрошу...

Мерлин, довольно раскинула ноги, задрала подол платья, семь гномов зажгли дурманящие благовония, встали вкруг, и включили камеры смартфонов.

Ярко полыхнуло, Фэй рефлекторно дернулась, но это оказались всего лишь лампы, установленные на трубе, что тянулась по крыше грузовика. Даже две из четырех, они светили слишком ярко для неприкрытых глаз и умудрились ослепить. Рука дернулась прикрыть глаза и грузовик, будто того и ждал, круто повернул.

Фэй вскрикнула и покатилась с крыши. Рука едва успела ухватиться за трубу, с которой устремлялись в темноту два световых луча. Пожалуй, это было вообще единственное, за что вообще можно ухватиться на крыше несущегося во весь опор грузовика. Затащив себя обратно, Фэй треснула ногой по крыше — просто так, выразить свое возмущение столь бесцеремонным...

Святые дюны, в ботинках же ракеты!

Нет, на месте. Пронесло.

Фэй обернулась. По грохочущим шагам и так ясно, что бронескаф на своей привязи движется следом, но убедиться лишним не будет.

Особенно так вовремя!

Фэй рывком подтянула ноги, зубы шакала лязгнули в каком-то дециметре от подошв. Распластавшись по крыше, зверь сверлил взглядом. Фэй отвечала тем же. Пока грузовик с грохочущим прицепом на такой скорости несется по крупным улицам, вставать — явно не лучшее решение.

Но у шакала другое мнение. Он чуть приподнялся на лапах, напрягся и взвился в воздух.

Громкое "шмяк" и какой-то металлический щит, висящий над дорогой, остановили его. Бронированное тело отлетело прямо на бронескаф, пыталось за что-то уцепиться, но неминуемо сползло под грохочущие ноги.

— Любопытно...

Надо повнимательнее смотреть вперед. И вверх тоже не помешает.

Грузовик снизил скорость, вклиниваясь в узкий переулок. Теперь до стен домов, если постараться, можно ногой дотянуться. Зачем он тут поехал? Неужто сильно короче?

В разбитом окне что-то мелькнуло. Красные глаза, будто горящие изнутри. Взвилась стремительная тень, на крышу рухнул еще один шакал. Царапая лапами скользкий металл, едва не сполз, но умудрился за что-то зацепиться и удержаться. Фэй бросила быстрый взгляд вперед, — препятствий нет, — подтянула ноги и встала. В руке сам собой оказался нож.

Шакал прыгнул.

Фэй тоже — назад, на руки и выгнутую спину. Ноги приняли броню и разогнулись, отправляя мутанта за спину — прямо по курсу движения.

Крыша выскользнула из-под спины, кажется, Фэй отправилась вслед за шакалом. В последнюю секунду рука с ножом, взятым обратным хватом, будто крюком зацепилась за трубу с фонарями. Инерция ударила о стекло, ладно выдохнуть успела. Показав кулак оторопевшему Лайнусу, Фэй забралась обратно на крышу.

И нос к носу столкнулась с новой парой мутантов. На сей раз, воспользовавшись заминкой, на крышу забрался новый шакал и в довесок — черный бегун. Сверля друг друга ненавидящими взглядами, двигались они, однако, оба в одну сторону.

Несколько глубоких вдохов, последний — задержать. Теперь есть несколько секунд, пока растворяется в крови кислород. Несколько секунд повышенной скорости и реакции. Сейчас еще вспыхнет адреналин...

Крыша снова ушла из-под ног, Фэй рухнула. Шакал, взвизгнув, скатился с крыши прыгнувшего вперед грузовика, шныр устоял. Он рванулся вперед, даже не дав подняться. Только и успеть что перевернуться на спину, уцепиться ногой за трубу и рывком подтянуть все тело.

Клыки щелкнули в сантиметре от головы, Фэй выбросила руку с ножом. На звук. Куда-то попала. Не выпуская дергающуюся рукоять, перевернулась.

Мутант бьется на клинке, насадившись нижней челюстью, пятится и мотает головой, пытаясь избавиться от боли. Только хрен чего у него получится — башкой он мотает из стороны в сторону, а клинок торчит снизу, пробив челюсть и верхнее небо.

Удар снизу в крышу. Не иначе, пора запускать.

— Да с удовольствием.

Фэй ударила капсюлем по крыше.

Раз.

Мутант по-прежнему мотает головой, упирается лапами, пытается сорваться. Орать, конечно, не может, только хрипит, ну и то спасибо.

Два.

Фэй подтягивается на ноже, рискуя попасть под когти. Но бегун совершенно ослеп от боли и не пытается атаковать.

Три.

Фэй выдергивает нож и другой рукой втыкает в рану ракету. Бегун замирает...

Ракета разнесла мутанту полголовы и устремилась в небо зеленой звездой. Бегун еще секунду постоял, фонтанируя кровью, и рухнул наконец. Фэй аккуратно спихнула труп ногами.

До чего ж они мерзкие.

Фэй села, подтянув к себе колени, спиной к движению. Руки обвили уже ставшую родной трубу с фонарями, ладони уперлись в теплый металл крыши. Бронескаф все так же мерно вышагивал следом за грузовиком. Даже потеря руки не смущает стального гиганта — все ему ровно!

Святые дюны!

Какая боль!

Улетел в темноту нож, Фэй вскрикнула и ухватилась за трубу покрепче. Левой рукой.

А в правой, пробив кисть насквозь, торчит шакалий коготь! и, судя по тому, как тянет, ублюдок решил подтянуться на своей точке опоры и залезть на крышу!

Чтоб ты сдох!

Лайнус!

Нет, только стоны.

Удар пяткой в крышу. Еще, еще! Еще, ну услышь, пойми! Хотя бы просто посмотри в окно!

Грузовик резко прянул в сторону, потом тут же — в другую.

Не так резко, ну рука же!..

Зато уже появившуюся голову шакала растерло по стене здания под скрежет металла.

Чудесно.

Сжав зубы, Фэй выдернула коготь из руки.

И тут же полетела с крыши, сброшенная резким креном!

Труба!

Далеко...

— Спасибо, Лайнус.

Только это и пришло на ум. Может, можно было и что-то получше сказать, но точно не тогда, когда висишь на вовремя открытой другом дверце, а под ногами несется бетон. А за кормой — бронескаф, которому, в общем-то все равно по чему нестись.

— Обращайся. — Буркнул Лайнус, придерживая дверь левой рукой и управляя вообще не пойми какой частью тела. — Давай вторую.

Ох, как же болит рука. Аж зубы скрежещут, сами собой. Остается надеяться, что в городе починят...

В небо устремилась ракета. Фэй позволила себе секунду полюбоваться зеленой звездочкой...

И бросилась ниц.

Когти скользнули по затылку, попали по фонарям машины. Обалдевший от собственного промаха мар замер. Фэй перекатилась по крыше, снова повисая на дверце.

— Там мар!

— Ну так убей же его скорее. — Послышалось из глубины салона.

— Я нож уронила!

— Ну и дура. — так же спокойно констатировал Кирби. — Убей без ножа. Я тебе уже объяснял — мары опасны только на устойчивой поверхности...

— Помню!

Он невыносим. Но прав. Ножей, в любом случае, нет.

Мар все крутит головой, пытаясь понять, куда делся ужин. О, заметил. Отскочил от удара ногой, оскалился. Напрягся, встал на задние лапы и вытянул передние, будто обняться хотел.

Да, те детеныши, что были на Базе, не идут ни в какое сравнение с этой тушей. Они и медленнее вдвое и меньше настолько же, даже когти отстреливать не умеют.

Зато этот умеет. И как раз собирается это продемонстрировать.

Фэй подобрала ноги и кувыркнулась назад, цепляясь за пресловутую трубу… Да с ней скоро можно будет вместо Кирби по Пустоши гулять...

Куда!..

Вот тебе и труба… Взяла и оторвалась, оставшись в правой руке. Металл на концах сплющен и порван — не выдержала человеческая сталь напора костяных снарядов.

За что успела уцепиться левая рука совершенно непонятно.

Лайнус что-то кричит и размахивает левой рукой. Наверное, просит убраться и не закрывать обзор.

Правильно, никого же не волнует, что убраться можно только на крышу, а там в поисках маленькой слабой Фэй крутит башкой живая смерть.

Да хрен там!

Фэй закинула правую руку на крышу и подтянулась. Оказывается, левая рука умудрилась зацепиться за коготь, намертво засевший в крыше. И это хорошо! Встав на ноги, Фэй уперлась в него пяткой и получила замечательную точку опоры. Держа обеими руками, выставила перед собой метровую железяку.

— Давай-ка, ага… Топай-топай...

Мар наблюдал за трубой, что выписывала в воздухе восьмерки, слегка склонив голову, не шевелясь. И вот он внезапно прижал таз...

Сейчас… Сейчас прыгнет, уже перенес центр тяжести на толчковые конечности, еще мгновение — и тот самый прыжок, от которого невозможно уклониться, если не обладаешь сравнимой скоростью.

Сейчас!

Толчок ногой от когтя, поворот от бедра, через корпус, в руки, в выпрямление локтей с доворотом кисти — и вся масса тела, помноженная на импульс движения, врезается концом трубы в грудь мутанта!

Расчет был идеален. Но совершенно вылетела из головы тяга плечами! Удар пришелся не "сквозь" мара, как всегда учил Кирби, а ровно в центр груди, и только крошечная ошибка спасла мутанта от участи скорпиона на вертеле!

Отступив на шаг, мутант прижал лапу к кровоточащей ране и, — невозможно! — сморщил страшную, но жалостливую рожу. Совсем как человек, рефлекторно прижимающий руку туда, где болит!

Но труба уже описала широкую дугу и врезалась в голову мара. И так не крепко стоящего на трех точках, мутанта просто снесло с крыши. Зазвенело каким-то чудом уцелевшее стекло, мар скрылся в здании по левую руку.

Фэй бросила трубу и достала последнюю ракету.

Удар.

Выстрел.

Через пятнадцать секунд грузовик стоит в окружении знакомых стен. Позади, ворча двигателями, сходятся капотами Скарабеи-ворота, будто два самца коровелей перед схваткой. Со всех сторон бегут люди.

Как-то странно бегут, образуя дугу. С другой стороны — то же самое. Десятка два, и все в черном.

Что-то не так...

— А ну вниз, живо!

Одновременно с приказом вспыхнул яркий свет. Фэй вскинула руку к глазам, и тут же другую, — раненую! — резко дернули.

Удар!

Нет, не успела сгруппироваться, хорошо, выдохнуть успела.

Ублюдки...

— Эй, вы!.. — дверь Скарабея распахнулась, выпрыгнул Лайнус, размахивая здоровой рукой. — А ну пошли на Базу, все!.. Не тро...

Сливающаяся с темнотой фигура появилась у него за спиной. Подкравшийся аутсайдер мощным ударом прикладом по затылку отправил Лайнуса на бетон.

Минус два.

Но внутри еще два! Да даже и один! Кирби справится!

— Кирби!

Удар в грудь.

Слезы на глазах, грудь болит, рука болит… Дышать невозможно. Но это ничего. Кирби услышал, точно услышал. Сейчас он вылезет… И полетят… головы...

Кирби вылез. Он неспешно сел на место Лайнуса, развернувшись лицом к аутсайдерам. Не меньше десятка стволов тут же уставились на него, но он даже не двинулся. Аутсайдеры тоже не двигались. Видимо, все помнят, кто это и на что способен. А сейчас, без шлема и неспешно барабанящий пальцами по колену, он казался еще страшнее.

Вдоволь насмотревшись на аутсайдеров, Кирби приподнялся и легко выпрыгнул из грузовика. Черная дуга синхронно шарахнулась на шаг назад, не опуская стволов.

— Форма у вас хорошая — спокойно сказал Кирби, поднимая руки. — Днем только заметно сильно, зато ночью в самый раз. Там внутри лежит одна, в такой же форме. Если возьмете ее, я понесу Лайнуса. А Фэй сама пойдет. И не трогайте ее больше, ей и так досталось.

Невозможно!

Чтоб Кирби добровольно сдался?! Чтоб Кирби испугался?!

Да никогда!

Но нет, он даже не пошевелился, когда два аутсайдера медленно приблизились и с ног до головы обыскали, уделив особое внимание чехлу на спине. Видимо, никак не могли поверить, что смертоносных клинком больше нет.

Чтоб Кирби дал себя обыскать?!

— Вставай.

Фэй схватилась за жесткую ладонь и встала с бетона, одергивая одежду. Через плечо у Кирби уже болтался бездыханный Лайнус. Фэй подошла осмотреть его.

А на самом деле — пошептаться с Кирби.

— Надеюсь, это часть твоего плана?

— Точно. — Так же тихо ответил Защитник. — Первый его пункт. Сделать все, чтобы остаться в живых.

Есть контакт.

По глазами больно резанул свет, Лайнус прикрылся рукой. Одной. Вторая все еще не двигается.

Думай, бен Джар. Если есть свет, значит, это какое-то помещение, на улице-то ночь. Слушай, бен Джар — рядом что-то пищит и шуршит. И где это вообще выпало оказаться?

Ладно, сейчас глаза привыкнут… И все выясним!

— Очнулся… — то ли спросил то ли констатировал кто-то. Лайнус аккуратно сел, оберегая звенящую голову. — Лежи пока. Тебя неплохо приложили.

— Еще чего...

Лайнус по миллиметру открывал глаза, заново привыкая к свету. Поначалу кроме него ничего и не было, лишь через десять секунд проступили очертания шкафов, стеллажей и проводов.

— Тебе надо лежать. Я обещал позаботиться о вас. Вернее, мне пришлось пообещать.

— Нас?

Оказывается, на соседней койке лежит Яс. Ее голову опутывали провода, прилепившиеся к коже полупрозрачными контактами. Еще несколько отходили от ключиц и запястий, десяток скрывался под простынь. Из-под кипельно-белой ткани торчали босые ноги девушки, на мониторе плясали показатели организма.

— Как она? — Лайнус перевел взгляд на… ну конечно, это Торай. Кто же еще на территории станции способен полностью раздеть молодую красивую девушку ради лечения а не с известной целью. Кто еще способен грамотно подключить больную к полевому автодоку, и, главное — кто еще способен раскопать где-то белую простыню, чтобы ее накрыть.

Кстати, а что со вторым пациентом?

Лайнуса Торай раздел лишь частично — там, где все было плохо. Штаны оставил и то сойдет. Может, просто состояние Яс беспокоило медика сильнее.

— Ну так? — переспросил Лайнус, оглядывая правую руку. Многочисленные разрезы уже напоминали ссадины недельной давности с торчащими хирургическими нитями. На запястье, где были порваны сухожилия, раны еще сочились сукровицей, но нанобиотики уже вовсю раздували искусственные тромбы, выпирающие крошечными шариками.

Шарик!

Рубашки-то нет!

— Где рубашка?!

— Она была рваная и грязная и я...

— Что "я"?! — Лайнус сам не понял как оказался рядом и схватил медика за халат. — Что сделал?!

— Швырнул в утилизатор. — Пожал плечами Торай.

Лайнус как стоял так и осел на пол, хватаясь за голову.

— Там же… Там же!..

— Аккумулятор? Я поставил его заряжаться.

— Аккумулятор? — поднял глаза Лайнус.

— Ну да. Если есть штука с двумя клеммами, то это либо аккумулятор, либо что-то еще, к чему все равно надо подвести ток.

Торай снова пожал плечами и ткнул пальцем в сторону стола. Рядом с компьютером лежала сфера из тусклого металла, к ней тянулись два провода.

— Высокие градирни! — Лайнус кинулся к столу.

И правда, — как сам не заметил! — возле двух острых штырьков выдавлены вполне отчетливые плюс и минус! К ним-то, соблюдая полярность, Торай и подвел провода.

— Все, мне пора.

Лайнус схватил сферу и отодрал провода. Сунул пропажу в карман, штырьки радостно вонзились в ногу, да и ладно. И не такое бывало.

— Сколько я был без сознания?

— Минут сорок. Считая от момента, когда вас принесли. — Торай, казалось, совершенно не обиделся, даже наоборот — подошел ближе. — Тебе нельзя уходить. Я обещал...

— Да плевать я хотел! — это уже от двери. — Сейчас на кону судьба нашего мира!

Возле двери нашлись какие-то ботинки, в них и влез. Обернулся.

— Позаботься о Яс. Боюсь, она мне скоро понадобится.

А на улице-то похолодало, и значительно! Отсутствие Купола уравняло температурный режим города и окружающей среды, а ночью в пустыне вовсе не тепло.

Зато на небе — звезды! Удивительное дело и единственный плюс в нынешней ситуации, ведь родившиеся и всю жизнь прожившие под куполом никогда не имели возможности их видеть… Исключение — аутсайдеры, но им по ночам явно не до звезд. Скарабей бы загерметизировать, да контрольную паутину отстрелить.

Вот и выходит, что никому эти звезды не знакомы и не нужны. Город, считай, сейчас — часть пустыни. И остается только выживать.

Лайнус повел плечами на ходу, ежась от холода, но скорости не сбавил. Жаль нет оружия, но это не беда. Было бы много хуже, если бы до сих пор не было сознания. Вот это была бы беда, времени и так потеряно много...

Кстати, об аутсайдерах...

Перед запасным выходом станции — двое. В полном обмундировании, с защелкнутыми шлемами, почти неразличимые в темноте. Не вытяни один из них руку в останавливающем жесте, вполне возможно, прошел бы мимо и не заметил. Но аутсайдеры, конечно, стоят тут именно для того, чтобы этого не допустить. Вон, стволы винтовок, висящих на одноточечных ремнях, смотрят в бетон, но правые руки — на рукоятях.

Аутсайдер ткнул пальцем в дверь, сложил руки крестом, показал в горизонт и поднял ладонь.

— До рассвета вход воспрещен?

Утвердительный кивок.

— Мне — нет! Я — Лайнус бен Джар! Я — сын главы Совета Сильвио Джара и техника АЭС четвертого уровня допуска Виктории Джар! И у меня — информация, которая способна предотвратить катастрофу! И я пройду внутрь!

Рывок головы из стороны в стороны. Аутсайдеры синхронно надавили на рукояти винтовок, поднимая стволы. Они пока еще никуда конкретно не целятся, но в любой момент это могло измениться.

Вряд ли они будут стрелять в голову. Вряд ли вообще будут стрелять. Но и не пропустят. Скорее всего, тот, что справа снова приложит прикладом по голове, а левый будет держать на прицеле, пока первый вяжет нарушителя. Ребята сильны, обучены и уверены в себе. Первое и второе — плюсы. Последнее — минус.

Нырок под приклад. Разворот, захват второй винтовки за ствол, тычок в обратную сторону. Назад от прямого удара прикладом, Аутсайдер тянет винтовку обратно, остается только левую руку положить на ствол, а правой, сделав шаг, подбить приклад снизу.

Аутсайдерские шлемы — замечательное защитное устройство, высокотехнологическое и крайне сложное. Но и у него есть слабое место — по причине того, что они приспособлены к сегментарному складыванию от подбородка к затылку, они тем самым совершенно не приспособлены к ударам снизу.

Целое звено шлема сложилось с громким щелчком, когда приклад винтовки врезается в подбородок владельца. Аутсайдера приподняло и тут же приложило вторично — уже гравитацией и бетоном. Первый минус.

Теперь разворот с выносом правой ноги на уровень пояса. Первый противник сейчас как раз должен дошагнуть левой ногой, сохраняя потерянное от толчка равновесие и оставляя правую ногу открытой. В правое же бедро и прилетает удар голенью, отключающий мышцы и в прямом смысле выбивающий опору.

Вот только в бою из головы совершенно вылетело, что, помимо одного минуса у аутсайдеров есть еще и два плюса. И сейчас черный уже вскидывает винтовку, поймав равновесие раньше, чем ему следовало.

Смена вектора удара. Вместо голени — подъем стопы, вместо бедра — ствол винтовки. Иногда плюсы тоже становятся минусами. И если ты с детства приучен держать пальцев в скобе спускового крючка несмотря ни на что, рывок ствола в сторону обеспечит тебе только вывих пальца и ничего кроме. А если спустя секунду в шею впечатывается ребро стопы, то, вероятнее всего, просто отключишься.

Аутсайдер рухнул на бетон вслед за товарищем, после гулко ударившись шлемом. Как бы чего не сломал… А ладно, Торай залечит, а Лайнус извинится. Но это потом...

Кстати о Торае — правая рука-то работает! Движения немного смазаны, но главное — она вернулась к своему функционалу и всего за сорок минут стационара! Торай либо действительно гений от медицины, либо какой-то новый, совершенно неизвестный мутант.

Вариант, что он Целитель из Поселка Фэй и Кирби тоже уже не казался таким уж фантастическим.

Кстати, о Поселке...

Путь до седьмой аппаратной не занял много времени, пусть даже по неизвестному маршруту от неизвестного ранее входа. Освещение еще работает, указатели на стенах исправно тыкают в нужных направлениях. Остается лишь идти по ним, сжимая колючую сферу в кармане.

Аппаратная не охранялась. И правда — зачем, если возле каждого входа на станцию и так дежурят аутсайдеры. Ведь ни у одного нормального человека не возникнет мысли кидаться на стволы.

Хех, и, кстати, потому же бедная охрана совершенно не ожидает нападения со стороны гражданских.

Интересно, а куда они дели всех беженцев, когда запирались на станции? Или как раз поэтому охрану и выставили? В таком случае со стороны Кри это полное скотство.

Лайнус толкнул дверь и вошел.

Шумно. Очень шумно и людно. Как и в былые времена, белые халаты группируются по пять-семь фигур возле заново подключенных пультов. Копошились во внутренностях разобранных механизмов, синие комбинезоны. И в центре всего этого человеческого водоворота одинокой скалой гордо возвышается Сильвио Джар. Издалека плохо видно, но осанка и движения рук, пожалуй, лучше, чем выражение лица показывали — Сильвио Джар снова в строю.

Что причина? Очередное исчезновение сына? Очередное возвращение сына живым и относительно невредимым? Или?..

Или!

Нет, только не это! Скорее, расступитесь все!

Заметили только на полпути. Пусть все заняты своими делами, но никто, кроме Лайнуса и не торопится. Не говоря уже о том, что никто, кроме Лайнуса, не присутствует здесь в полуголом виде. Шум смолк, зато поднялся тихий гул, со всех сторон стали показывать пальцами.

Валите на Базу, всем скопом! Главное — до отца осталось пять шагов.

И тут дорогу перегородила черная фигура. Непроницаемо--черный силуэт и абсолютно седая голова.

— Мэтр занят, — сухо произнес Кри, поднимая левую ладонь. Правая рука — за спиной.

— Понимаю. — Лайнус перешел на шаг. — Но дело не терпит.

— Потерпит. — Отрезал Кри. — Приходи через час.

— Будет уже поздно.

Спасибо, Яс, за ценные сведения. За вскользь упомянутую подготовку аутсайдеров, что нацелена на мутантов, а не на людей. За разговор о том, что, если аутсайдер подпустит противника вплотную, то уже ничего не сможет сделать. Просто не сможет. Просто не обучен.

Ни один аутсайдер. Кроме, пожалуй, капрала Фогель. И то по собственной инициативе.

Толчок ладонью в ладонь заставил Кри отступить, но опытный боец отступил правой ногой, опорной, оставляя левую в защите. Но это уже неважно. Потому что Кри еще только достает пистолет из-за спины, а Лайнус уже шагает вслед за его шагом. Правая рука сгибается в локте, кисть прижимается к плечу...

Ах!..

Страшный апперкот локтем в челюсть вскидывает генерала в воздух!

Да у него стеллитовая челюсть!.. Будто в бетон долбанул!..

Но это потом. Все потом. Даже падение Кри — потом. А сейчас — Сильвио Джар.

— Ты кто? — оторопело спрашивает отец, рассматривая поверх очков, будто вовсе впервые видит. — Ты не мой сын!

— Угадал. — Кивнул Лайнус. — А ты ведешь нас всех к смерти.

Джар-старший кисло улыбнулся.

— А, нет, все-таки сын. Хоть и совершенно другой. Ты хоть понимаешь, какие последствия будут у твоего нападения на генерала?

— Я понимаю какие последствия будут у того, что ты задумал сделать.

— Как ты был дураком, ты и остался. — Сильвио Джар посерьезнел. — Мы уже сняли размеры ГРМ, сравнили их с тем, что находится в реакторе, примерно, конечно, и сейчас готовимся к демонтажу старого оборудования.

Будто забыв о существовании Лайнуса, Джар-старший отвел взгляд, уперев его в один из многочисленных мониторов.

— За доставку запчасти спасибо, выдеру тебя позже, ну а поздравления и благодарности, думаю, полностью нивелируются твоей выходкой с Кри. А теперь исчезни и не мешай работать.

— Ты идиот, если думаешь, что знаешь, что делаешь и как это работает. — Максимально серьезно произнес Лайнус.

— Правда? — ледяные голубые глаза вернулись к собеседнику. — Может быть, ты знаешь?

— Это странно, но да. Ты получил сведения о "Гефесте" обрывками и не полностью. Ты знаешь общий механизм работы системы, но не составных ее частей! И ты даже не знаешь, что такое ГРМ! Ты не знаешь даже что и на что собрался менять!

— Я все прекрасно...

— Хрена с два!

Рука вынырнула из кармана, пальцы разжались, являя миру чуть светящийся матово-стальной шар с двумя штырьками.

— Вот ГРМ! А ты собирался исправный и рабочий основной электромагнит менять на то, что к "Гефесту" не имеет вообще никакого отношения!

Сильвио поджал губы. Долгие несколько секунд он взирал на светящийся шар, потом схватил за рукав пробегающий мимо белый халат и что-то сказал. Ученый кивнул и помчался дальше.

— Поясни. — Велел отец.

— Внутри реактора находится не регулятор, а всего-навсего огромный электромагнит, генерирующий несущее магнитное поле! Проблема вовсе не в нем, в нем просто нечему ломаться! Настоящий гидроэлектрический регулятор магнитной сферы это небольшой, — Лайнус щелкнул пальцем по шару, — хорошо защищенный блок контрольных наноплат! Именно они контролируют все процессы внутри реактора и именно посредством них вы обеспечиваете то минимальное управление станцией, что обеспечиваете! Первоученые были уверены, что ГРМ спокойно проживет два с половиной века, но, видимо, они переоценили внутренний ресурс схем микронной толщины. Потому и начались проблемы со станцией!

Фух… Этот монолог отнял больше сил, чем оба боя с аутсайдерами.

— И почему оно светится, ты, конечно, тоже знаешь. — Полувопросительно-полуутвердительно поднял бровь Сильвио.

— Внутренний аккумулятор! ГРМ питается энергией станции, но, чтобы станцию запустить, нужен работающий ГРМ. Изначально проблему решили, встроив в ГРМ, тогда еще просто РМ, аккумулятор и сделав индикацию заряда в виде интенсивности свечения нескольких диодов. Уже потом было решено для питания ГРМ использовать энергию подземного течения, но аккумулятор решили оставить на случай экстренной остановки!

Ху-у-у-ух… Кто кому лекции должен читать? Отцу хорошо, он привык к огромным аудиториям, у него голос тренированный...

А ведь теперь и бен Джару придется тренироваться. Потому что вообще все окружающие люди, оказывается, побросали свои дела и стоят вокруг Джаров, внимательно слушая. Только Кри еще не пришел в себя, но кто-то уже и о нем позаботился — подложил под седую голову свернутый халат.

— Звучит стройно и логично. — Кивнул отец. — Но даже если все это правда, скажи, Лайнус бен Джар, откуда у тебя эта информация, которой нет даже у меня, которая была утеряна еще около века назад?

— То, что вы хотели пристроить вместо электромагнита, это не ГРМ. Это даже не аналогичный электромагнит! Это вообще не имеет отношения к работе станции, потому что это — универсальный инверсионный накопитель информации, в городе известный как Единая База Данных, или ЕБД!

Тихий гул смолк. Все взгляды моментально сменили полярность, из недоверчивых став изумленными. Где-то раздался тихий вздох, но в остальном — абсолютная тишина. Даже слабый гул электроники прорезался.

— Бред! — помотал головой Джар. — ЕБД, если и существует, должна быть с два кулака размером.

— А так и есть! Сам накопитель чуть меньше двух десятков сантиметров в диаметре, а все, что вокруг — слои защитных и амортизирующих оболочек! Плюс еще голографический проектор, анализатор голоса, расчетные модули и все прочее, что составляет интерфейс!

— И-и-и?..

— И да, я с ней работал! Буквально несколько минут, но мне хватило, чтобы понять, какую ошибку мы можем совершить!

— Интересно...

— Да База питается от обычного триста восемьдесят, управляется голосом, и, судя по бесконечному списку директорий, действительно содержит информацию о всех проектах Армадайн, о всех окружающих территориях, о технологиях, оружии, атмосфере, геологии местности, в общем, она действительно совершенна в своей универсальности! Я не мог бросить ее там, если есть хоть один шанс ее забрать, я, — нет, мы! — привезли ее чтобы и тебе, и всем вам открыть глаза на то, как вы все слепы в своей уверенности! Так что перестаньте наконец пытаться угробить бесценный источник информации, а заодно и всех нас, и делайте так, как я сказал!

Лайнус сложил руки на груди и вонзил взгляд в отца. Сильвио Джар же не сводил взгляда со слабого сияния, сочащегося из-под локтя Лайнуса.

— Вы слышали. — Наконец сказал он. — Убрать Базу от зоны реактора, подключить к ближайшему источнику питания. Выяснить все про проект "Гефест" до последнего бита информации. Особенно — про расположение ГРМ.

— Я знаю, где он. — Вклинился Лайнус.

Отец лишь махнул рукой и поморщился.

— Проверить заряд аккумулятора ГРМ.

— Заряжен. — Улыбнулся Лайнус. — Торай в медпункте решил, что это просто аккумулятор и зарядил его… Кстати, а почему я вообще оказался в медпункте?

— Спроси у Кри. — подбородком отец конкретно указал у кого надо спросить. — Это он отдал приказ нейтрализовать вашу группу при любых признаках сопротивления. Он же кстати и прибежал ко мне, требуя немедленной замены деталей. Я был настолько ошарашен, что совершенно не подумал, как именно он вас нейтрализовал.

Повисло неловкое молчание.

— Да, насчет ЕБД. — встрепенулся отец. — Как она управляется?

— Активируешь обращением "База", задаешь вслух вопрос, получаешь ответ голосом, либо в виде голографической проекции… Либо и то и то сразу. — Пожал плечами Лайнус. — Она же создавалась для военных, так что все максимально просто.

— Приступайте. — Махнул рукой куда-то в сторону отец.

Люди в аппаратной так и бегали, совсем как при появлении Лайнуса. И когда только успели сорваться с мест?

Кто-то аккуратно забрал ГРМ, кто-то сунул в руки белый халат — не иначе, одеться.

Сами носите свои халаты.

Хотя вы и так...

На плечи легли сухие длинные пальцы.

— У нас, конечно, не все и далеко не всегда было хорошо, — медленно и очень серьезно произнес отец, глядя прям в глаза, — Но я тебе же говорил — я не идиот, и думать я умею. И я готов принять свою неправоту, если мне обстоятельно и аргументировано ее докажут.

Никогда еще, кажется, его взгляд не был так серьезен...

Даже когда он грозился лишить выходов за Периметр.

— После смерти Вики все пошло наперекосяк. — Продолжил отец. — Знаю, я вел себя… мягко говоря, странно… Все было как в тумане, и у меня не было никакой надежды. И я мог лишь сидеть и наблюдать как гибнет мой, наш мир. Так что спасибо тебе, Лайнус. Надеюсь, ты простишь старика и снова позволишь мне считаться себя твоим отцом. Я тобой горжусь.

Он кивнул и прикрыл глаза. Тонкие потрескавшиеся губы дрогнули.

Но Сильвио Джар это Сильвио Джар. Сейчас — настоящий, сейчас — глава Совета со стороны науки, преподаватель и да, — стратег.

Он открыл покрасневшие глаза и выпрямился во все свои два метра:

— А сейчас я хочу услышать подробный отчет и...

— А я хочу увидеть своих друзей!

Дело #25: Память и забвение

Существовал лишь один безусловный грех в понимании Аркуса: неповиновение.

Восьмой сгрузил Зая на пол как мешок с песком. Им удалось добраться до лестницы, ведшей в глубину отеля, и теперь Зай подпирал лопатками стену, безразлично смотря перед собой. Сомбра, похожая на борзую, раскусила куклу на части. Алые глаза обвели перевернутые столы, ошметки мяса и металла. Кто-то вскрикнул, и сомбра сорвалась с места, исчезнув за поворотом.

С потолка обвалилась балка, раскрошив скамью и перевернув пару трупов. Восьмой сунул алебарду в дверную щель, а потом надавил, выбив замок. Подхватив Зая, он потащил его по боковой лестнице. За их спинами хлопнула створка, стрельба и крики стали тише.

На лестничном пролете остановились, чтобы перевести дыхание. Восьмой утер пот со лба и удивленно отвел пальцы — на ладони краснели следы. Зай опустил взгляд на свое израненное плечо. Он попытался выдавить слово, но не получилось: изо рта донесся раздраженный полустон, сменившийся неприязненным мычанием. Буквы не складывались, а язык отказывался шевелиться. Мученически Зай коснулся лбом холодной стены. Восьмой жалобно запричитал, снова придержав за плечи. Напарник дрожал и был бледен как смерть. Он не знал, куда деть алебарду, пока не догадался, наконец, деактивировать и вернуть в ножны. Разве мог такой растяпа, как он, убить Райви?..

Зай закрыл глаза и закричал. Сначала едва слышно, будто не понимая, как использовать голосовые связки, но после громко и душераздирающе. Восьмой растерянно погладил его по макушке.

— Живой… В порядке… Черт… Выбраться… Починят…

Бестолковый набор слов злил. Зай отбросил чужую руку, движение съело последние силы. Поскользнувшись, он полетел по ступеням, стукнувшись головой. Сознание приятно помутнело. На время испарились воспоминания, от которых очень хотелось сбежать. Только Восьмой не дал провалиться в блаженное беспамятство, принявшись тормошить. Алое пятно на пиджаке разрослось неровной кляксой. Напарник снова подхватил Зая под плечо и повел дальше, непрестанно ругаясь.

Внутренний двор пустовал, однако Зай машинально одернул рукав. Инстинкт самосохранения не покидал. Зай скрыл обрубок потому, что это было самым естественным решением. Существовал лишь один безусловный грех в понимании Аркуса: неповиновение. Пропавшие часы означали отсутствие контроля и, как следствие, скорую препарацию.

Железный путь отключили на ночь. Охотники кое-как пересекли квартал и остановились у серого дома. Свет в окнах не горел, редкие фонари зловеще отгрызали у тьмы желтые куски. Зай сглотнул, оттянув пиджак: пропитанная кровью рубашка слиплась с плотью.

— Все хорошо. Будет хорошо…

Восьмой, в свете луны похожий на призрачную тень, коснулся раны. Зай оттолкнул его, изнуренно выдохнув. Все как раньше, только напарник не был человеком, не мог им быть. И он убил Райви.

Как сквозь вату послышались шаги. К сидевшим на тротуаре подошла девушка в сером платье. Ангел замерла над двоицей, взирая на них с безмятежным безразличием. Такое же выражение у нее было, когда они охотились на Ткачку.

— Нет! Уходи!

Восьмой заградил Зая, раскинув руки. Он так и стоял на коленях, оттого выглядел как просивший милости. Зай проследил за ним краем глаза, по телу разлился обжигающий холод. Слишком много наполучал, наверное, даже алькалиновая таблетка не справится. Впрочем, какая разница?.. Ветер принес яблоневый аромат, пронзительно-зеленый лист опустился на лацкан. Нелепая мысль парадоксально билась птицей на задворках сознания: хотелось жить. Странно и нелогично, но сейчас Зай чувствовал себя живее, чем когда-либо.

Ангел устремила взор в конец переулка — приближался еще один человек. Вышедшая из-за туч луна выбелила щеку, рассеченную шрамом, и посеребрила пряди волос.

— Не надо! Не забирайте! Пожалуйста!

Ни в одном окне не показалось любопытствующего носа, Слепая Зона словно вымерла. Ангелы провели в безмолвии с полминуты, после чего мужчина обратился к Заю:

— Забыть или помнить?

Вопрос прозвучал как приговор. Два ангела одновременно — это что-то новое. Губы беззвучно шевельнулись. Девушка присела на корточки, минуя живую преграду из Восьмого, и протянула ладонь.

— Быстрее, — раздраженно сплюнул мужчина, — забыть или помнить?

— Па… Память.

Ответ прозвучал сам по себе, Зай его не ждал. Недавно он полагал, что лучше бы не принял таблетку, теперь же с ужасом отмечал омертвелость серых глаз. Они пугали. А он действительно желал не забывать Райви и всех тех, кого потерял. Пусть больно и тяжело, но без воспоминаний он бы не был собой.

— Он выбрал память, — по слогам произнес мужчина, сцапав девушку за запястье.

Девушка старательно считала движение губ и нахмурилась. Освободившись, она раздосадованно поплыла к большой дороге. Мужчина отвернулся.

— Идем.

Фразу он бросил через плечо, не терпя возражений. Восьмой поставил Зая на ноги, заставив сделать шаг. И словно по щелчку тело отяжелело, а на глаза упала темнота. Беспамятство, отгоняемое столь долго, придавило. Зай провалился в дрему.

***

Потолок из труб и медных листов грозил обвалиться, но упорно продолжал цепляться за толстые стены. Кое-где металл посерел от паутины. По трубам бежала вода. От звона разбившейся о железный стол капли загудело в ушах.

Осознание пришло не сразу. Зай пролежал, не шевелясь, пару минут, потом медленно сел. Голова закружилась, кожа болезненно натянулась. Сильнее всего отдавало в плечо. Как ни странно, запястье отзывалось слабо. Обрубок аккуратно перебинтовали, серые перевязки покрыли торс крест-накрест от плеча до ребер. Зай опустил ступни на холодный пол, поморщился и доковылял до ванной комнаты. Вернувшись, осмотрелся внимательнее.

Обстановка была самой простой, окно отсутствовало. На стуле ждала стопка одежды: потертые джинсы, холщовая рубашка, черная куртка-балахон с глубоким капюшоном и берцы. С обувью пришлось повозиться, но это было к лучшему. Мелкие проблемы отвлекали, заставляли концентрироваться на себе и давали мозгу отсрочку перед принятием неизбежного.

Зай выскользнул в узкий коридор, ведший к запертой двери, и постучал. На пороге возникла девушка с подносом. Она несла склянки с мазями, свернутые бинты и пустую тарелку. Ее платье из полупрозрачного тюля радужно переливалось при ходьбе, и только по одной этой детали Зай опознал, где находится. Гнездо.

— Ой, простите. Я не думала, что вы уже проснулись… Ах, король воронов велел предупредить его, пойдемте со мной, я вас отведу. Если что-нибудь нужно, только скажите.

Она отступила, дав протиснуться в небольшую гостиную. Сюда выходило три двери с той стороны, откуда Зай пришел, и одна — напротив. Девушка оставила поднос на столе.

— Ваш друг отдыхает. Он провел с вами сутки, пока вы спали.

Зай поморщился, вряд ли бы он смог сейчас разговаривать с Восьмым. Только не после смерти Райви. Вопросов и сожалений прибавилось, от них разболелась голова. Боль мучительно расползалась по ранам, слившись в общий поток. Зай прикрыл ладонью веки, следуя за служанкой почти наощупь. Когда свет не падал лицо, дышать отчего-то было легче.

— Отчет по второму сектору?

— Была учинена бойня, обширный ущерб, множество невинных погибло. Нападавшие скрылись.

Хрипловатые слова принадлежали Нейха. Король сидел на диване в окружении мягких подушек, перед ним стояла игровая доска с Сорокой. Усталость сменилась раздражением. Зай сел на свободное место сбоку, он не хотел играть. Нейха подпер костяшками медных пальцев щеку, склонил голову и вслушался в пространство. Служанка спешно их покинула.

— Айша?

— Наша подопечная набирается сил, мы разрешили ей отдых. Ее ранения тяжелы, но нашими силами она придет в себя.

Один груз с плеч долой. Эта девчонка оказалась достаточно хороша в бою, чтобы выжить. Если бы не ее помощь, все могло бы сложиться хуже. Хотя, казалось бы, куда хуже? Зай нервно вздохнул, что не укрылось от внимания короля.

— Мы предоставили всю нашу поддержку, никто не знает, что вы у нас. Ангел будет молчать.

Зай откинулся на спинку дивана. Судорога пробежала от ключицы к ребрам, свернувшись вкруг них горячечным кольцом. Боль держала в сознании и не позволяла полностью переключиться на трагедию.

— Что сказал Ангел?

— Ничего. Ангелы не вмешиваются в чужие дела, они лишь выполняют приказы, полученные свыше, как-то принято. Ты разумеешь это не хуже нас, но мы прощаем глупость ввиду твоего бедственного положения. Мы помним о нашем долге и потому готовы отдать его сейчас, обеспечив защиту и поддержку. От тебя требуется лишь соблюдать меры предосторожности, и тогда ты выживешь, как смогли выжить мы. Твоему напарнику мы не сможем обеспечить схожие условия, его часы на месте. Аркус вернет его.

Пальцы по привычке коснулись бока, но не обнаружили меча, как и не выросла внезапно левая рука. Обрубок уродливо устроился на животе. Зай старательно не смотрел на него, поэтому бесцельно изучал интерьер, полный блеска и механизмов. Там, где кончался шелк, начиналось золото, и где оно истончалось, с незаметными пощелкиваниями вертелись шестерни и гайки.

— Я не понимаю. Ничего не понимаю.

Собственный голос прозвучал чужим. Зай наклонился, опершись локтями на колени. Нейха поднял бокал с чем-то прозрачным. Даже не видя мир, король прекрасно ориентировался и с точностью до сантиметра знал, где и какая вещь находится. Конечно, без служанок он бы так не преуспел.

Удивительно, как Нейха смог подняться. Когда-то он попал на Черный рынок, имея только сомбру в голове. И вот теперь Зай очутился в таком же положении, потеряв все. Однако он все еще пребывал в своем уме и без сомбры внутри, почти все конечности присутствовали на своих местах. Так что получалось, что у Зая все не так плохо, как было у Нейха. Слабое утешение.

— Мир не таков, каким мы привыкли его видеть, он сложнее и запутаннее. Твой разум прояснится, преграды, сдерживающие его мысль, спадут подобно оковам, и ты откроешь путь для новых знаний, какие принесут правду, позволят узреть истину, как то сделали мы. Вопрос лишь в том, готов ли ты к встрече с ней. Если нет, то лучше было умереть.

Сделав глоток, король переставил фигурку куклы на доске ближе к человеку. В царившей на поле ситуации это был плохой ход. Однако в случае победы он бы изменил бедственное положение проигрывающего короля.

— О чем ты?

Виски жгло раскаленным прутом, а тело бил озноб. Зай тоже взял напиток. Сладковатая вода с персиковым вкусом приятно холодила. Чтобы остыть, Зай приложил бокал ко лбу.

— Освобождение разума не проходит гладко. До поры, пока не справишься с собой, мы разрешим мальчику остаться, он привязан к тебе. Это напоминает нам о той связи, благодаря которой мы находимся здесь. Мы обязаны тебе. Но это все, что мы можем сделать, и, если ты решишь идти дальше, более помощи не жди.

Нейха говорил витиевато, словно плел узор из слов, понятный ему одному. Однако основной посыл был предельно ясен: Зай обязан выздороветь и перестать прятаться у короля, чтобы не доставить ему проблем. Что касалось Восьмого, то Зай и сам не знал, как к нему теперь относиться, а воспоминания о Райви сводили с ума. Но ведь еще Виктория и другие… Не зря за ним закрепилось дурацкое прозвище. Получив Восьмого, он думал, что избавился от проклятия. Как непростительно глуп он был!

— Освобождение разума… Это ты про?..

Красноречивый взгляд коснулся отсутствующей кисти. Взгляд король оценить не мог, но интонацию безусловно уловил. Его молчание можно было интерпретировать как подтверждение догадки. Или же он просто не хотел отвечать.

— Хорошо. В смысле, нет, не хорошо, но я понял. Вернее… Ах.

Захотелось есть и спать одновременно. Пусть разум не успокаивался, но тело требовало отдыха, ему не было дела до душевных метаний. Это представлялось настолько несуразным, что даже не злило, только изумляло.

— Мне нужно поговорить с Ангелом.

— Мы передадим послание, но обещать его лояльности не можем. Мы не имеем над ним власти.

— И я должен найти тело Райви.

— Посмотрим, что мы можем сделать.

Нейха дернул за шнурок, за дверью звякнул колокольчик. Юркая девушка, до того сопровождавшая Зая, бесшумно просочилась в залу.

— Обработай его раны, приготовь еду и обеспечь всем необходимым. Все, чего пожелает он, желаем мы, все должно быть исполнено в срок.

— Слушаюсь, мой король.

Девушка поклонилась и попятилась из комнаты. Нейха вернулся к игре. Зай, направившись к выходу, задержался у порога, чтобы сказать:

— Я никогда не хотел для тебя такой судьбы.

Губы короля тронула насмешливая улыбка.

— Ты ни для кого ее не желаешь, но всегда приносишь ее, вестник смерти. Таков твой путь, и он устлан чужими костями.

Пальцы похолодели. Зай вцепился в дверной косяк, чтобы не упасть от прилива тошноты и ярких пятен перед глазами. Голос сорвался на шепот.

— Прости… Если бы я мог…

— Ты не мог и закончим на этом. Ступай, мы более не желаем продолжать беседу.

Справившись с приступом, Зай двинулся по коридору, держась за стену. Ноги подкашивались, и он чуть не рухнул на пол. О том, чтобы отправиться на поиски сейчас, не могло быть и речи. Следовало переждать. А после взяться за дела с новыми силами и попытаться, наконец, принять настоящее.