— Я много ошибок делала в своей жизни. — Яс смотрела на горизонт, не отводя взгляда от сияющей полусферы заходящего солнца. — Вся моя жизнь, считай, сплошные ошибки. Я даже в тебе умудрилась ошибиться. Дважды.
Лайнус сидел на вентиляционной пирамиде, подобрав под себя ноги. С крыши седьмого этажа открывался замечательный вид на город и одно только это стоило того чтобы сюда забраться. Но Яс уверила, это что это, к прочему, одно из немногих мест, где можно действительно скрыться от людей. В этом желания двух людей совпадали на сто процентов, и сейчас все прекрасно. Грех жаловаться. Один только минус — для людей, привыкших к простору и свободе, находиться на такой высоте и не чувствовать ветра, было крайне непривычно. Но это пустяки для людей, родившихся под Куполом и до недавнего времени не знавших, что такое ветер.
— Мы живем в каком-то странном мире. — Продолжала Яс, вцепившись в край бетонного парапета, не отрывая взгляда от горизонта, и не прерывая мысли. — Идеальное общество, в котором нет преступности, ненависти и даже почти нет болезней. Абсолютная безопасность и практически бесконечное количество энергии для ее поддержания. Даже деньги, единственное, что могло в таком обществе снова разделить людей на разные классы, у нас, считай, отсутствуют.
— Поэтому у нас нет зажравшихся богачей. — Вставил Лайнус.
— А?.. — Яс сбилась с мысли и замерла, развернувшись и приоткрыв пухлые губки. — Ты почему не ешь?! У тебя организм сам себя сожрет на препаратах!
Лайнус перевел взгляд на белково-углеводный батончик суточного рациона в руке. Что ж, она права. Лезет — не лезет, а есть придется. Иначе нано-боты в скором времени начнут брать необходимые для восстановления организма элементы из самого организма. Вздохнув, Лайнус зашуршал оберткой аутсайдерского рациона.
— Я говорю, богачей у нас нет. — Повторил Лайнус, откусывая и прожевывая приторную массу. — Стоит только кому-то разбогатеть путем добрых дел, он тут же решает, что ему все дозволено и плохими действиями снова возвращает свой счет к нулю. При этом минимальное довольствие получают все без исключения. Старая как мир кармическая система, симбиозом науки и военного дела возведенная в статус финансового закона. Эта схема, думаю, действительно позволяет уравнять всех.
— Всех не уравнять при всем желании. — Поймала мысль Яс. — Всегда найдется кто-то, кто не захочет принять правила, навязанные обществом. Ты, я, еще кто-то… Потому что в погоне за человеческим счастьем, мне кажется, мы пробежали мимо всего, что делает человека человеком.
— В каком смысле? — теперь уже Лайнус не понял мысли.
— Да мы же муравьи! — в карих глазах вспыхнула неподдельная ярость. — Те самые песчаные вертячки, по которым ты защищал свою степень!
Пришлось заткнуть рот остатками батончика, чтобы вот прямо сейчас же не согласиться с ней. Еще рано, еще не было предоставлено никаких доказательств. Однако Яс не медлила:
— Мы точно так же живем в своем муравейнике, мы точно так же занимаемся каждый своим делом! — Яс развернулась обратно к парапету, выкрикивая обвинения в лицо вечернему городу. — Ползаем по переходам, делаем что-то важное, но вся эта важность существует лишь в пределах круга с радиусом в три километра! День за днем, год за годом, занимаемся одними и теми же делами, едим одну и ту же пищу, живем в совершенно одинаковых квартирах-норках, дохнем, сгораем во вспышке плазмы, чтобы даже после смерти стать гидропонным удобрением и помочь выживанию остального муравейника! И ни у кого, ни у одного человека не возникает мысли о том, что таким образом мы просто-напросто… деградируем. — печально закончила она.
— Твои предложения? — скомкал пустую обертку Лайнус.
— Нет у меня предложений. — Вздохнула Яс. — То, что создали ученые вместе с военными, наше замечательное общество, способно существовать лишь в одном случае — когда науке и войне есть куда двигаться и развиваться. Военные, поверь, такие люди, что, если у них не будет противника, они из кожи вон вылезут, чтобы его найти. А не найдут — так придумают.
Вот на это ответить уже нечего. Здесь знания Лайнуса кончались — о структуре военного ранее аутсайдерского ныне, сектора, знаний было чуть больше чем ноль.
А Яс вздохнула и совсем уж тихо сказала:
— Ненавижу людей.
Лайнус хмыкнул, но от комментариев воздержался. Видимо, Яс слишком долго аккумулировала в себе всю злость и сейчас ей просто необходимо разрядиться.
— Знаешь, почему так много аутсайдеров кинулось тебя искать? — Яс развернулась спиной к парапету и уселась на него, согнувшись знаком вопроса. — Потому что боялись потерять своего идола.
Блондинка хмыкнула. Горько так, безнадежно.
— Я разговаривала с ребятами в транспорте. Всем был отдан приказ искать человека. Но все уже знали, что это за человек, и искали именно Лайнуса бен Джара. И, видимо, одна только я искала такого же неправильного, как я сама, муравья. Одна искала человека. А не громкое имя.
Она легко спрыгнула с парапета и подошла вплотную.
— Скажи, почему тебя вообще понесло в Пустошь?
— Осточертело. — Поморщился Лайнус. — Мне всю жизнь проедали плешь великим предназначением и тем, что мне от него не отвертеться. Знаешь, наш род с самого начала являл собой научную половину города, от ребенка к ребенку, от отца к сыну. Вот и меня пытались сделать преемником, с детства читая лекции по термоядерной физике и торсионным полям вместо сказок на ночь.
Яс села на соседнюю пирамиду, скрестив ноги. Демонстративно зевнула, прикрыв перчаткой ротик. Интересно, ей вообще нужна ее гражданская куртка или она все-таки не вылезает из аутсайдерского костюма?
— бен Джар. Я не о том спросила.
— В таком случае задай вопрос правильно. — Пожал плечами Лайнус. Ребра моментально заныли, да и шакал с ними.
— Без проблем. — Она на секунду склонила голову к плечу, задумалась, подбирая слова. — Выезжая из города, ты преодолел наспех сооруженное заграждение. Значит, выпускать тебя не хотели, значит, по возвращении обязательно бы схватили, ведь вернуть машину ты мог только через базу аутсайдеров. Из этого делаем вывод, что возвращаться ты и не собирался. Так что вот мой вопрос. — Подняв голову, она неожиданно серьезно посмотрела прямо в глаза. — О чем ты думал, когда уезжал?
— О том, что больше не хочу быть муравьем. — Вырвалось раньше, чем получилось хотя бы просто осознать вопрос. Однако, надо признать — даже полчаса раздумий не привели бы к более точному и откровенному ответу. — О том, что за пределами муравейника лежит еще целый мир, и, пусть я не из того класса людей, что этот мир постоянно видят, одним из муравьев я от того быть не перестаю. Даже королевы иногда выбираются из муравейников. И не важно, что станет с первым. Второму или третьему повезет. А за ними поползут остальные.
— Ты все еще того же мнения?
— Я же выжил.
— Ну да. Муравей с переломанными лапами и оторванными челюстями. Не строй наивных надежд, бен Джар, когда мы тебя нашли ты был не опаснее недельного шакаленка.
— Но я же выжил! — не отводил взгляда Лайнус. — Без еды, воды, медикаментов, оружия и даже укрытия! Почти сутки выживал там, где обычный житель города за минуту умер бы… да хоть даже от страха! А если бы нас было пятеро? С оружием, продовольствием и транспортом?
— Тебя опередили и намного. Аутсайдеры уже существуют. И их не пятеро, а больше восьмидесяти.
— Все шутишь. Аутсайдеры те же муравьи, только панцирь чуть прочнее и яд позлее. Я же говорю об открытой жизни в Пустоши, без всяких куполов. Вспомни — ведь первичная функция Купола — защита от ионизирующего излучения и радиоактивных осадков, которых давным-давно нет! Мы можем жит и без него, не стесняя себя в площади и нормах, ограничивающих рождаемость! Вернее, мы могли бы… Если бы мысль об этом, одна только мысль об этом! — перестала вселять ужас и безумие в души людей.
— Надо же, ученый заговорил о душе. — Выгнула бровь Яс.
— Да какой я ученый, мечтатель скорее. — Махнул рукой Лайнус. — Как думаешь, кто-то еще думает о том, что люди могут колонизировать Пустошь, вернув себе мир? Да, пришлось бы чему-то научиться, возможно, переучиться, но попробуй представить сама, какие возможности перед нами откроются! Представь — день за днем, мы меняем пустыню и меняемся сами. Представь, какими бы мы были уже через одно поколение! Не выходит? Так ни у кого не выходит. Потому и не думают об этом. Привычка сильнее.
— Извини. — Помотала головой Яс. — С воображением у меня туго. Но ты явно слишком многого хочешь. А люди на такое не пойдут.
— Пойдут. Если кто-то убедит их, что в Пустоши можно не выживать, но жить.
Лайнус аккуратно, стараясь не тревожить ребра, свесил ноги с края пирамиды и улегся на спину. Закрыл глаза.
— Перед нами будет открыта вся планета. Снова открыта. Никакой перенаселенности, сто раз фильтрованных воздуха и воды, и прочих проблем современного города.
От долгого разговора во рту совсем пересохло, лицо горело. Лишь легкий порыв прохладного ночного ветра принес мимолетное облегчение. Лайнус улыбнулся, не открывая глаз, и закончил:
— Но пока что у нашего города одни только проблемы. Одна на другой.
Ветер снова прошелся по лицу, даже немного холодно стало. Воздух вокруг заметно посвежел, будто термоустановки взбесились...
Но постойте, термоустановки не генерируют ветер...
Лайнус рывком сел, зашипел, схватился за ребра, но не отвел взгляда от неба, звезды на котором сейчас сверкали намного ярче, чем обычно. Огоньки были яркими и резкими, будто на пути световых лучей… ничего нет.
Лайнус развернулся, чтобы посмотреть на АЭС. Секунду все было в порядке, но вот внезапно погасли все окна и даже красные огни на градирнях потухли. Город погрузился во тьму.
Где-то что-то громко взорвалось.
— Какого?! — зашипела Яс. — Что это?!
— Полагаю, одна из проблем. — Лайнус спрыгнул с пирамиды. — Бегом к станции!
До станции добрались за десять минут. Учитывая ее расположение на другом конце города, это очень быстро. Учитывая плачевное состояние ребер — вовсе моментально. Повезло, что еще в свою молодость Лайнус успел как следует изучить город и открыть множество неявных троп и лазеек, что здорово сейчас помогли сократить путь. Десять минут бьющего в подошвы бетона, стучащей по бедру сумки и дорог, что неведомы остальным. Сейчас направо, по лестнице на второй этаж, в окно на крышу пристройки, по кабелю через изгородь, кувырок, проскользнуть на бедре под нагромождением стали, снова перекат… Яс бесшумной тенью следует за спиной, повторяя все движения с полусекундной задержкой. Хорошо, что с ней так повезло — у нее навыки передвижения тоже на уровне. А свои еще не позабылись.
Но, как оказалось, немного позабылись. Парочка сбилась с азимута и вышла чуть севернее главных ворот, прямо к трехметровому бетонному забору, построенному еще до войны. Обернувшись на бегу, Лайнус ткнул двумя сложенными пальцами вверх. Яс кивнула. Вот и славно.
За полтора метра до забора Лайнус ушел в кувырок, замедляя движение. Но энергия инерции, даже частично погашенная кувырком, остается энергией, которую куда-то надо деть. Либо вперед, впечатываясь лицом в стену… Либо разгибом ног — вверх, подкидывая вспрыгнувшую на плечи Яс на вершину. Снова хрустнули и заныли ребра, в глазах помутнело, но Лайнус заставил себя кувыркнуться назад, разрыв дистанцию до стены.
Феноменально тяжелая для своих габаритов блондинка уже сидела на вершине стены, сжав ее между ног, и протягивала вниз руку. Но ее помощь не понадобилась — Лайнус прямо с низкого старта выхода с кувырка рванулся обратно к стене. Четыре шага по бетонному отвесу, пальцы цепляются за прямоугольный изгиб, и вот Лайнус уже наверху, откуда открывается хороший обзор на станцию и внутренний двор.
Из всех окон главной диспетчерской башни валил густой черный дым, но огня не было. Или не было видно. Света тоже не было, единственным освещенным проемом была главная дверь. Из нее тоже валил дым, ежесекундно озаряемый всполохами аварийного красного света. Из адских врат на ощупь, размахивая руками и кашляя в рукав, выбирались люди в белых халатах.
Лишь бы отец не отвез мать обратно на станцию...
— Ну?! — не стерпела Яс.
Лайнус прыгнул, принял удар в ноги, ушел в перекат, наблюдая, как Яс следует за ним. Ребра снова заныли. Яс вырвалась вперед, сдернула с пояса черную поликарбонатовую пластину.
Точно. У нее есть шлем.
— Яс, в окно!
Блондинка встряхнула пластину, раскладывая ее в обруч. Надела его на шею и провела рукой от затылка до лица, раскладывая сегменты шлема. Где-то там внутри загерметизировавшегося костюма включились фильтры респиратора и зажглись экраны мультивизоров, позволяющих одинаково хорошо видеть что в темноте, что в дыму. Резко свернув в сторону, Яс прыгнула, компактно сжалась и влетела в широкое окно в каплях стеклянного дождя.
Проводив ее взглядом, Лайнус подбежал к дверному проему. Дверь не то чтобы открыта, она вовсе лежит на бетоне, отстреленная аварийными пиропатронами. В густом дыму, рассеченном лучами проблескового маячка, почудилось движение. Лайнус кинулся внутрь и выволок под руку кашляющего зажмурившегося мужчину в белом халате.
— Кроссбоу! — прохрипел спасенный.
— Ошибся, папаша! Что произошло?!
— ты не Кроссбоу! — работник попытался вырваться, но Лайнус крепко держал.
— Виктория Джар! — Лайнус встряхнул спасенного. Тот наконец открыл глаза. — Где?!
— Внутри. — Прохрипел ученый, потом глаза его закатились, и он обмяк в руках, потеряв сознание.
Лайнус уложил бедолагу на бетон, предварительно сняв с него халат. Достав из сумки бутылку, вылил всю воду на ткань и обмотал голову, закрыв нос и рот. Бросив пустую бутылку рядом с телом, Лайнус сделал несколько глубоких вдохов и кинулся в дым.
Еще человек. Темный силуэт, стоит, привалившись к стене, судорожно кашляет. Лайнус подхватил его за локоть и потащил к выходу. Чем ближе выход, тем яснее виднеются черты лица незнакомца. Вернее, незнакомки. Немолодая полная женщина со светлыми волосами. Нет, не мать.
Но не бросать же ее от этого.
Лайнус вытащил еще одного и двоих направил к выходу, пока видимость не упала до абсолютного нуля. Слезящиеся глаза можно и закрыть, они все равно не нужны. Где-то метрах в пятнадцати от входа вроде бы был пожарный шкаф, это как раз примерно тут. Шкаф старый, так что может сработать… Ага, вот он.
Удар локтем, звонко сыплется стекло. Сунув руку в дыру, Лайнус принялся копаться в ящике, распарывая кожу об оставшиеся в раме осколки. Сжав зубы, закусив халат, нащупал огнетушитель и дернул, высаживая остатки стекла. Повторил операцию другой рукой и выудил респиратор, тут же севший на нос и глаза вместо обрыдшего халата. Теперь не надо жмуриться до рези в глазах, хоть видимость по-прежнему нулевая. Ничего, сейчас… Сейчас… Тут где-то должно быть кольцо… Прямо как на гранате...
Из раструба вырвалась белая тугая струя, отдача толкнула в руки, зато дым вокруг немного рассеялся. Размахивая заиндевевшим баллоном, Лайнус расчистил небольшое пространство вокруг себя и огляделся. Так, седьмой машинный… Аппаратная… Технический центр… Есть!
Лайнус побежал, не забывая расчищать перед собой дорогу. Огнетушитель дергался, выплевывая углекислоту, как живой, но исправно помогал осмотреть все углы на пути. Но никого нет.
На потолке мерцали красные проблесковые маячки, но сирена молчала — значит, повреждения не критичны, по крайней мере, ядерное топливо не нарушено и детонации не произойдет. Это хорошие новости.
Лайнус ворвался в технический центр и сразу кинулся к пылающему вычислительному узлу — именно от него валил такой густой и черный дым. Песок его знает, что там умники понапихали в этот шкаф в полстены величиной, в процессе установки "Прометея", но дымит оно знатно. Безусловно, дым не самая большая проблема, что могут случиться, но первая — это точно. Лайнус принялся поливать узел из огнетушителя, тот быстро покрылся коркой инея, но дым все не переставал, а баллон уже ощутимо полегчал.
— бен Джар! — раздалось из дыма, не пойми откуда вынырнула Яс. — Я троих выкинула в окна!
— Их тут еще с десяток! — ответил Лайнус, на секунду перестав бороться с огнетушителем. — Где аутсайдеры?! Надо потушить эту хрень! Там внутри что-то тлеет! Вентиляция не включится!
— Аутсайдеры будут через семь минут! — Яс подняла руку к шлему и повернула регулятор спектра видимости. Быстро осмотрев железный шкаф, она выхватила нож и вонзила под одну из панелей. Раскачав ее клинком, отогнула край, ухватила его руками и откинулась назад, отдирая железку. — Туда!
Лайнус засунул раструб огнетушителя в щель и выпустил остаток баллона. Пальцы Яс не выдержали, она с криком отпустила панель. Упругий лист стали едва не снес пальцы, Лайнус отпрыгнул от шкафа, шипящая от боли и злости Яс последовала примеру. Зато дым, кажется, перестал идти.
Лайнус треснул кулаком по кнопке экстренной вентиляции и с удовлетворением наблюдал, как дым втягивается в щели в потолке.
— Сразу нельзя было? — прорычала Яс.
— Защита. — Пояснил Лайнус. — Пока система не зафиксирует прекращение реакции горения в помещении, вентиляция не включится, чтобы огонь не затянуло. — Он опустил взгляд, осматривая очистившийся технический центр. — Здесь закончили, но мне надо найти… мать!
— В смысле "твою мать"? Твою мать!
Лайнус уже оттаскивал от вычислительного узла тело матери. В одной руке она сжимала скомканный платок, в другой — ручку от сломанной пластиковой кружки.
— Она все это время была в дыму! — крикнул Лайнус, укладывая мать на пол, там, где воздух уже очистился. — Займись!
Яс упала на колени, прислонила к губам матери запястье. Перчатка моментально кристаллизовалась, превратилась в зеркало. Но зеркало осталось чистым.
— Не дышит! — злобно сказала Яс, складывая уже не нужный шлем. Сложив руки на белом халате, она резко выдохнула, всем весом налегая на грудь. Раз, два, три… С каждым толчком изо рта матери вырывались короткие темные струйки. С каждым разом они становились тоньше и светлее, пока не исчезли совсем. Но дыхание так и не появилось. Яс слишком легкая, она не запустит матери сердце!
— Ну же, мам! — Лайнус отшвырнул аутсайдера и сам принялся ожесточенно давить на грудь матери. — Очнись!
— Раз, два, три… Стой! — Яс приникла к матери, сжав ее нос, приоткрыв рот и вдувая воздух в недвижимые легкие. — Еще!
— Раз, два, три! — Лайнус трижды скорее ударил, нежели толкнул сердце матери через грудную клетку, и замер. Яс снова приникла к матери в чудовищном поцелуе смерти.
Зазвенело стекло, раздался топот. Лайнус все колотил и колотил по груди матери, чувствуя, как под пальцами трещат реберные дуги. Видя как Яс раз за разом скрывает лицо матери в искусственной вентиляции легких.
Давай, мам, живи! Поднимайся и дыши, ну!..
— Раз!
Лайнуса дернули за плечо, роняя на спину.
— Два! — на автомате крикнул он, механически перекатываясь через спину на сложенных вместе руках… В поле зрения — Яс, бьющаяся в руках у непроницаемо-черного силуэта.
— Три. — Выдыхает Лайнус, кидаясь вперед.
Удар плечом — пришелец, уже присевший возле тела матери, отлетает прочь. Лайнус подбегает к Яс и бьет ей прямо в лицо. В последнюю секунду та догадывается дернуться в сторону, кулак попадает в черный поликарбонат. Предательски хрустят пальцевые кости, враг отступает, оглушенный. Яс подкидывает ноги к груди и тут же резко разгибает, швыряя противника через спину. Лайнус ловит летящее тело плечом и отправляет дальше — на еще двух противников, подбирающихся сзади.
Яс уже на ногах, глаза горят, зажатый обратным хватом нож рвется в бой. Она готова, она хочет рвать врагов и полосовать их на ленточки, и да, сейчас ей действительно можно поверить.
Она ненавидит людей.
Щелчок.
Лайнус чуть присел возле тела матери, выставив вперед клинок мультитула. По спине скользнули острые лопатки Яс, тихо-тихо запел воздух под клинком.
Ну, давайте, подходите. Пусть вас в восемь раз больше, но лишь половина доберется до матери! Если не спасти, так хоть попрощаться дайте, ублюдки!
— Стоять!
Громкий властный голос буквально пригвоздил к полу. Замерли аутсайдеры, застыла Яс. Все взгляды устремились к окну и стоящему возле него отцу.
— Я приехал, как только смог. — Он размашистым шагом подошел к сыну. — Где мать?
Свободной рукой Лайнус указал под ноги, не сводя взгляда с аутсайдеров, которых еще минуту назад всей душой хотел потрошить маленьким тупым ножом.
— Вики! — отец рухнул на колени. — Вики! Медика!
— Бесполезно, Джар. — тихо сказала Яс, медленно разгибаясь и пряча узкий длинный нож. — Слишком поздно.
Кровавая пелена медленно отступала. Лайнус, наконец, вспомнил о респираторе и стянул его с головы. Сложил и убрал в чехол мультитул.
Отец рыдал, прижав тело матери к груди. Скорее всего, он и сам не замечал, но по щекам его текли слезы, а из горла рвался горестный вой.
— Возможно, мы… — шагнул вперед аутсайдер.
Руку снова обожгло сталью, ноги рефлекторно согнулись, а губы — растянулись в оскале.
— Спокойно. — Яс положила ладонь на руку и силой опустила. — Нет, невозможно. Она слишком долго находилась в дыму. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Лайнус нехотя расслабился, мультитул спрятал стальное жало.
— Отец… — Лайнус присел рядом. — Отец...
Но тот не реагировал. И уже даже не плакал, но как раз это вовсе не хорошо. За маленькими очками, в красных глазах с серой радужкой, плескалось истинное безумие. Отец медленно качался взад-вперед, прижимая к груди мертвую жену.
И Лайнусу стало противно.
От отца — из-за его состояния.
От себя — из-за того, что не чувствует никаких эмоций.
— Сначала умер я. — тихо сказал Лайнус, глядя в безумные глаза. — Теперь мать. Ты остался один. Больше никто не помешает.
И он выпрямился. Глупо думать, что он понял, но… Но сейчас было важнее сказать это. Сказать вслух, для самого себя. Убедить самого себя, что обратного пути нет.
Как и предыдущей жизни.
— Теперь я понял. — Медленно произнес Лайнус, глядя Яс в глаза — Насчет аутсайдеров и меня… И всего остального.
Яс подошла ближе, положила ладони на рубашку, не отрываясь, глядела в глаза.
— Очень и очень страшно смотреть, как рушится то, что казалось вечным и незыблемым. Безопасность, Купол, идолы. Особенно идолы, — Лайнус перевел взгляд на отца. — Даже если это не твои идолы.
Развернувшись и расталкивая аутсайдеров, Лайнус пошел к выходу.
На улице дул ветер. На самом деле, воздух едва двигался, но после двух веков абсолютного штиля это должно казаться ураганом. Неудивительно, что люди в панике выбежали на улицы, кто в чем был, и замерли с открытыми ртами, таращась в высоту ночного неба. Лайнус тоже поднял взгляд.
По силовому куполу скользили ярко-желтые разряды, местами рвущие защитную радужную пленку. На краях разрывов плясали голубые искры, соединяясь порой в настоящие электрические дуги.
— Какого?! — прошипела сзади Яс. Лайнус обернулся. Блондинка кралась следом, сощурив глаза. Она двигалась как-то боком, согнувшись почти вдвое и выставив перед собой руки. Взгляд ее был прикован к Куполу.
Да ей же страшно! Шакал вас раздери, она же боится! Бесстрашная непробиваемая Яс Фогель сходит с ума от страха, наблюдая как рвется и трещит незыблемая защита, привычная с самого рождения.
— Плохо дело. — Ответил Лайнус, отводя взгляд. — Подача энергии с АЭС сильно упала. Купол едва держится, и то лишь на резервных аккумуляторах.
Они шли, раздвигая и распихивая людей. Зеваки по-прежнему неотрывно пялились на Купол, но кое-кто уже перешептывался, нервно дергая соседа за рукав или руку. Зарождающаяся паника буквально чувствовалась в воздухе, она росла и всерьез грозила скорым полным безумием. Надо сваливать отсюда поскорее. Спасать станции, подавлять панику — это работа аутсайдеров.
Но эта паника, кажется, из другого разряда. Потому что даже Яс согнулась еще больше и вовсе запрыгала боком, как раненый в голову додекапод.
— То есть, к нам сейчас хлынет поток тварей? — проскрипела она, сжимая пальцы на рукояти ножа.
— Сомнительно. — Лайнус снова посмотрел наверх, в зенит Купола. — Разрывы возникают только вверху, в точке напряжения, где нет эмиттеров, да и там они слишком спонтанно открываются и быстро затягиваются. Мультимуха — максимум, что проникнет.
Лайнус прибавил скорости, с удовольствием отметив, что Яс немного расслабилась и припустила следом. Продолжая распихивать людей, они бежали по улицам, но ни одного действительно спокойного, и, что более важно, свободного от людей места, не попадалось.
— Снаружи точно бояться нечего! — продолжил Лайнус. — А вот внутри вполне может начаться паника!
Реакция последовала моментально. Всего одно случайное слово сработало хуже атомной бомбы. Люди вокруг моментально застыли, перестав шарахаться от легких толчков. Наоборот — надвинулись, закрывая проход. Лайнус нахмурился, пытаясь протиснуться но кто-то схватил за рукав.
— Паника?! Что случилось?!
— Все хорошо, просто небольшие неполадки. — Заученной фразой ответил Лайнус, рефлекторно выворачиваясь из захвата.
— Неполадки?! — фигуры скучковались, полностью перекрыв дорогу. — Неполадки не взрываются!
Лайнус завертел головой, но выхода не было. Люди обступили плотной толпой, хватали за рукава, тормошили и кричали. Очень громко и очень много кричали. В глазах снова помутилось, в легкие будто перестал поступать воздух. Целая армия безликих фигур тянется и тянется, они хотят разорвать растащить Лайнуса, как недавно — мать.
Но внезапно сильный рывок за руку. Боль отрезвила, зрение снова вернулось к фокусу.
Яс тащит за собой, вцепившись в рукав, сверкая бляшкой аутсайдера направо и налево. Обычно люди при виде этого знака расступались перед его носителем, но сейчас лишь рефлекторно шарахались на секунду, неизбежно смыкаясь за спиной снова.
— Что произошло?
— Купол исчезнет?!
— Где Совет?!
— Кто-нибудь что-нибудь делает?!
Вопросы сыпались со всех сторон, жаля уши не хуже электрических разрядов. Осмелевшие люди снова принялись хватать за одежду, пытались затормозить, остановить. И кричали, кричали...
Почти оглохший от криков, Лайнус втянул голову в плечи и ринулся вперед, расталкивая людей плечами.
— Остановитесь!.. Стойте!..
Но Лайнус не останавливался.
— Убирайтесь! Прочь!.. — рычал он. — Пошел вон!..
Что-то твердое ударило в голову. Лайнус рыкнул и на автомате отмахнулся, рука скользнула по твердому. И холодному. Руки скользнули выше, но тут кто-то толкнул в спину.
Лайнус уперся лбом в камень, тяжело дыша. Холод приятно остужал разрывающуюся голову. И появилась идея. Как минимум безумная...
Лайнус открыл глаза. Руки уцепились за вершину постамента, ноги толкнулись в бетон, и вот Лайнус уже висит на каменной тумбе, на вершине которой — пятеро первоученых. Пятеро тех первых, чьи идеи когда-то казались безумными вообще всем. Еще толчок, рывок, движение натянутых мышц — и Лайнус стоит рядом с каменной пятеркой, взирающей с — подумать только! — одобрением.
— Слушайте все! — крикнул Лайнус, ни на что особо не надеясь. Но успех почему-то пришел. Гул толпы моментально стих, сотни глаз уставились на памятник, дополнившийся новой неожиданной деталью.
— Я — Лайнус бен Джар! Сын главы Совета Сильвио Джара и техника четвертого порядка Виктории Джар! — продолжил Лайнус. — Я понимаю вашу тревогу и беспокойство! Я знаю, вы напуганы! И я знаю, вы хотите знать, что происходит! И я вам отвечу...
Лайнус обвел толпу взглядом. Это странно, но люди умудрились встать еще плотнее, а с соседних улочек подтягивались новые. Вот и славно. Пусть слушают все. Пусть слышат все.
— Я был там, где произошла авария! Я выводил со станции людей и лично тушил возгорание!
— Эй, значит, это ты вытащил мою мать?! — крикнул кто-то из толпы. Люди снова загудели, на этот раз — одобрительно.
— Я говорю вам — опасности нет! Станция цела, утечки радиации нет, Купол по-прежнему функционирует! Небольшие неполадки будут устранены в течение нескольких часов и Купол стабилизируется! Вы меня понимаете?!
— Да! — грянула толпа.
— Вы мне верите?!
— Да! — еще громче гаркнули люди.
— Расходитесь по домам! Я, Лайнус бен Джар, гарантирую вам — сегодня ничего плохого не случится! Вы в безопасности!
И толпа снова грянула. Радостные возгласы и одобрительные крики слились в единый громоподобный рев. Люди победоносно вскидывали руки, стучали друг друга по спинам и плечам, тянули к Лайнусу оттопыренные большие пальцы. Потихоньку, помаленьку, толпа расходилась. То ли так подействовало то, что Лайнус залез на памятник, использовав его вместо трибуны, то ли просто людям нужен был хоть кто-то, кто ответит на вопросы, и возьмет на себя ответственность. Как бы то ни было, люди поверили. Доверились и послушались.
А сам-то? Сам поверил?
Лайнус стоял, сжав кулаки и глядя перед собой еще пару минут, пока народ не рассосался полностью. На площади осталась только Яс, глядящая снизу вверх. А перед ней нет смысла строить из себя того, кем ты, скорее всего, и не являешься. Почувствовав, как дрожат ноги, Лайнус хмыкнул и сполз спиной по каменной фигуре. Аккуратно свесил ноги и сел на край постамента.
Легкие быстрые шаги по мрамору. Пальцы Яс цепляются за край, она легко и без усилия подтянулась и села рядом. Лайнус перевел взгляд с никуда на блондинку. Она молчала. Улыбалась и молчала.
— Я с тобой согласен. — Сказал Лайнус. — Я тоже ненавижу людей.
— И я с тобой. — В тон ответила Яс. — Ты прав, когда твои идолы рушатся и исчезают, это страшно и больно. Зато когда они восстают из пепла и вновь возвышаются...
Яс перевела взгляд на первоученых, улыбнулась и закончила:
— Это прекрасно...
