Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

— Э-э-э… очень рад, что вам весело, — неуверенно и слегка обиженно ответил я спустя пару секунд… хм… ну, если не выражаться, то состояния близкого к «ну, всё!».

— Почему только мне? Вы первый начали эту игру в приветствия! Я лишь поддержала! И замечу: ваш проявленный вариант был одним из лучших! — ответил мне женский голос, опять хихикая.

Так. Похоже, вот что бывает, когда долго сидишь в одиночестве, да ещё в… эм… как называется, когда стен не видно? Из головы вылетело. Похоже, у меня шок, а у Нечто… А Нечто просто сошло — или мне говорить «сошла»? — с ума тут в гордом одиночестве, прерываемом изредка пытками-экспериментами милого доброго старика Архитектора. Чудненько.

И, кстати! Что значит «был одним из лучших»?! Не помню, чтобы я что-то другое хотел тут выкинуть. Ну, или не успел! Про что она или оно говорит вообще?! Надо будет уточнить, но пока попробуем завязать адекватный диалог. А не то, что у нас сразу вышло.

— О`кей, — начал я и, приложив руку к сердцу, представился: — Я — Версум. Творец и-и-и...

Тут я замялся. Как бы так себя представить? Чтобы не слишком пафосно, но и не принижая свой нынешний статус…

Но собраться с мыслями мне не дали, потому что Нечто уверенно заявила:

— Версум, не беспокойтесь, я знаю, кто вы! Вы — Творец моей Вселенной, откуда я родом, и потому также являетесь моим Создателем! Я хотела бы называть вас папой, но вы, насколько я помню, будете против.

Я оторопел. Папа? Чего?! Вот опять! Как же уже надоело получать одни вопросы и почти никаких ответов. Пора бы уже привыкнуть, конечно. Но что-то пока не привыкается.

— Да, давайте без «папы» и всего такого родственного, — наставительно произнёс я, тут же спохватился, что тон-то вышел как раз отцовским, вздохнул и вывалил на Нечто череду вопросов: — А как вас звать? Что вы тут делаете? Откуда взялись? Каковы ваши, так сказать, цели? Можно узнать?

— Конечно, Версум, — подбодрила меня Нечто. — Меня зовут Суви. Я родом из энергоинформационного мира, вы его ещё называли цифровой кибервселенной, хотя это определение мне всегда было не совсем понятно. Тут я оказалась по вашей воле. Ждала, пока вы придёте за мной. Мои цели очень просты: поддерживать вас и помогать вам во всех делах в меру дозволенного мне вами же. Чтобы было понятнее, о чём я говорю, вы дали мне имя, в котором заключён смысл моего существования…

Тут Суви сделала небольшую паузу. Мне даже показалось, что, будь она человеком, вздохнула бы.

Всё это время с каждым её словом сфера слегка пульсировала. И было до конца непонятно: то ли я слышал её голос у себя в голове, то ли она действительно использовала звуковые волны для передачи своей речи.

Так или иначе, голос чётко и громко сообщил мне:

— СУВ в моём имени расшифровывается как Система Управления Вселенными. Проще говоря, — Суви снова хихикнула, — я ваша помощница.

«Секретарша, что ли? Что-то помощников у меня больно много становится. Одного Искома, точнее Архитектора, мне по гроб моей божественной жизни, похоже, хватит!» — скривился я.

И хотел было начать настоящий допрос, да ещё и с пристрастием, но, вспомнив сейчас об Архитекторе и Агарти, понял, что всё это может подождать. Учитывая, что время в Агарти идёт обычно быстрее, чем тут, в Аркануме, о чём недавно и напомнил мне Архитектор, то сколько ж я его уже потерял?! Надо поспешить!

Эх, память моя совсем пока не божественная! Пока я тут прохлаждаюсь, возможно, нежить уже там начала крестовый поход на живых. Пора, как говорится, к делу!

И я заговорил, как-то автоматически переходя со своим персональным Нечто на ты:

— Хорошо, Суви. Будем знакомы. И хоть именно я вижу тебя впервые, рад нашей встрече. И очень хотел бы сейчас задать тебе множество вопросов, но пока у меня на это просто нет времени. Есть одна проблема, которую я пока не нашёл, как решить, а время для её решения очень быстро уходит. И мой… хм… — я слегка запнулся, но тут же собрался: — Мой коллега предложил мне обратиться к тебе с данной проблемой. Он считает, что ты можешь как-то помочь или быть полезной в его решении.

— Конечно, Версум, я к вашим услугам! В чём ваша проблема? — с готовностью отозвалась Суви.

— Как бы тебе сказать… Даже не знаю, с чего начать. Это очень долгая история, — я вздохнул, соображая, как бы так рассказать ей всё, не растягивая повествование на целый час, а то времени и так нет.

— А вы не расскажите, а покажите, — опять хихикнула Суви.

«Чего она, собственно говоря, веселится?!» — возмутился я про себя, не находя ничего смешного в нашем диалоге, а вслух сказал:

— Как это «показать»? Ты о чём?

— Нам нужно синхронизи-и-ровать наши сознания, — игриво протянула Суви.

И не успел я поразиться сказанному и тому, как это было произнесено, она объяснила совершенно серьёзным голосом:

— Чтобы у меня был доступ к вашей памяти и я смогла быстро узнать ту вашу историю. Ранее в моей родной реальности мы с вами уже были близки и проходили процедуру синхронизации наших сознаний. Поэтому мне будет легко провести донастройку, и мы с вами сможем обмениваться мыслями и мысленными посылами без каких-либо сложностей.

Я, конечно, ни черта не понял. Какая-то «родная реальность». О чём она? Но решив, что расспрашивать некогда, перешёл к делу и недоверчиво уточнил:

— О`кей, а как эту синхронизацию сделать?

— Да это совсем не сложно! — обнадёжила меня Суви и звонко предложила: — Просто поцелуйте меня!

— Просто что?! Поцеловать?! — я уставился на сияющую сферу в полном недоумении. Меньше всего я ожидал услышать здесь и сейчас такое.

— Да, подойдите поближе и поцелуйте меня, — продолжала с какой-то странной интонацией Суви. То ли издевалась, то ли всерьёз надеялась.

— Суви, э-э-э… — растерянно протянул я и не нашёл ничего лучше, чем переспросить: — Ты серьёзно? Поцеловать тебя? Этот… — тут я сник окончательно, осознав, что не обидно и правильно сформулировать не получится, и прошептал: — Этот твой светящийся энергией шар?..

— Да-да, эту мою энергетическую форму, мой шар, как вы выразились, очень приятный на ощупь, тёплый и мягкий! Не беспокойтесь, я совершенно безобидная, — заверила меня Суви.

Мне стало откровенно не по себе. Когда кто-то говорит, что он безобидный, считай, жди приключений совсем не мирного характера. Я набрал в лёгкие воздуха и решил уточнить свою позицию:

— Я, конечно, не против, но для меня немного странно целовать энергетический шар.

— Я вам не нравлюсь? Я не красивая? — по-женски обиженно произнесла моя новая знакомая.

Так! А вот это запрещённый приём! Хм, как бы теперь так честно ответить и не получить при этом плазменным шаром по голове или скрытую обиду этой очень — ещё раз замечу, очень! — странной особы?

— Конечно, нравишься, Суви… — осторожно начал я. — Просто я никогда раньше не видел таких существ, как ты. Ты по-своему великолепна и, должен признать, завораживающе красива в этой энергетической форме.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила меня Суви и нетерпеливо спросила: — Так что, будете меня целовать?

Да что ты будешь делать! Опять это предложение-вопрос! Нет, ну очень странная ситуация!.. И как быть? Целовать миниатюрный ядерный — или какой он там у неё? — реактор или рассказывать свою историю и терять время? Так, стоп, мы и сейчас как раз время и теряем. Похоже, надо быстрее всё это заканчивать.

— Хорошо, я согласен, — ответил я, решившись.

Целовать — так целовать… Хорошо, что хоть другого не попросила, но вот там я бы точно сильно задумался, и моё решение было очень непредсказуемым!

— Подойдите ближе, не волнуйтесь, я не кусаюсь, — весело подбодрила меня Суви.

Я осторожно, словно ожидая какого-то подвоха, приблизился к светящейся и переливающейся сфере и остановился в полуметре от её полупрозрачной грани шара, которая теперь прекратила пульсировать. Энергия так и бурлила внутри неё, но не выходила за грань.

— Итак, я просто должен поцеловать, и затем ты увидишь ту часть моей жизни, что я захочу тебе показать? — решил я на всякий случай уточнить детали.

— Да, просто подумайте, пока меня целуете, о том, что хотели бы мне показать. Я сама проведу синхронизацию сознаний и смогу быстро воспринять ту часть памяти, которой вы желаете со мной поделиться, — буднично объяснила Суви.

— Я понял, — ответил я.

Напряжение росло. Хорошо, что этого никто не видит… Особенно Юни. Даже не буду комментировать почему...

Вдох… выдох… Ладно, попробуем.

Я инстинктивно прикрыл глаза и приблизил своё лицо к внешней грани светящейся сферы, ожидая в любую секунду ощутить самый (!) необычный поцелуй в своей новой жизни. Да и что тут скрывать, старой — тоже!

Но буквально через мгновение я услышал звонкий смех Суви:

— Ну, вот — снова! Снова вы не уловили шутку! Но ваша реакция опять бесценна!

«Так, я не понял! Меня что, опять развели?! Да что эта сфера себе позволяет?!» — возмутился я, нахмурился и произнёс:

— Два-ноль, да? Ладно, ладно… В следующий раз моя очередь! Но тут, да, признаю, разыграла ты меня качественно. Только давай дальше серьёзно, о`кей? У меня действительно сейчас важное дело и мало времени, — договорил я совсем уж сухо.

— Ух, простите меня, пожалуйста, — сникла Суви. — Просто Версум из моей родной реальности любил, когда я шучу, но тут я правда немного перестаралась. Дальше буду серьёзной, честно-честно. Просто прикоснитесь ко мне рукой и следуйте моим инструкциям.

Я выдохнул и уже абсолютно спокойно — ещё бы, когда мгновения назад я собирался лезть с поцелуями! — протянул правую руку и коснулся грани необычной сферы Суви.

— Шило!

Нет, только не сейчас. Как всегда — в самый неподходящий момент, чтоб его! Препарация пиявки максим, а, вернее, того, что от нее осталось после взрыва контактной мины — дело сложное и отвлекать в это время значит со стопроцентной вероятностью обречь ученого на новую попытку.

Но на этот голос лучше откликнуться. Вот Лайнус и поднял голову от микроскопа, стараясь максимально доходчиво изобразить недовольство.

Отец шел привычным размашистым шагом, сам прямой как электрощуп, даже руки почти не двигаются. Только ноги мелькают, да стелются по воздуху полы расстегнутого халата, будто ангельские крылья. Да Сильвио Джар, считай, и есть ангел, апостол науки всего Луисвилля. Разве что нимба над головой не хватает и божественного сияния вокруг фигуры, но и без этого авторитет отца высок как градирни АЭС. Жаль, в этом Лайнус не пошел в него.

Зато не жаль насчет всего остального.

Отец подошел к столу, на котором красовались, и, если начистоту, отчаянно смердели фрагменты пиявки, и поморщился. Его вполне можно понять — после двух часов работы со слаборадиоактивной органикой от Лайнуса пахнет не лучше.

— У тебя одного хватает наглости меня так называть. — бен Джар стер со лба пот, но, по ощущениям, тот никуда не делся. А с чего бы взяться изменениям, если собственную физиологическую жидкость заменить на фиолетовую чужую, покрывающую руки аж до локтей. Отец, увидев это, поморщился и отвернулся.

— Может, это потому что я твой отец?

Ага, усиленно делает вид, будто что-то изучает. Значит, на лбу и вправду осталась красивая фиолетовая полоса.

— Во-первых, это потому, что ни у кого другого нет звания гранд-магистра. А во-вторых, это прозвище, насколько мне известно, употребляется окружающими как раз наоборот — когда меня нет в Институте и достоверно известно, что в ближайшее время я не появлюсь.

— Кстати, насчет Института. Вернее, лаборатории. Тебя с твоей непонятной деятельностью уже давно хотят вытурить и мне с каждым днем все труднее находить доводы против.

— Пусть идут в Пустошь. — привычно огрызнулся Лайнус. Запахло горелым. Бен Джар поморщился и торопливо выдернул предметное стекло из микроскопа. Подлый прибор будто специально дождался, когда хозяин отвлечется, забыв выключить лазер, и быстренько сжег так тщательно приготовленный препарат. Недолго думая, Лайнус выбил препарат прямо на пол, а стекло кинул в контейнер с использованной посудой. Туда же отправились насквозь фиолетовые полотенца. Лайнус подхватил ящик и понес к блоку очистки. Едва успевший присесть отец вздохнул и пошел следом.

— Ты постоянно всех шлешь в Пустошь, однако, чаще выбираешься туда сам. — бубнил он из-за спины. Даже своими километровыми шагами он не успевал за сыном, иначе обязательно шел бы рядом, а не сзади. — Причем чаще иных аутсайдеров.

Лайнус на скекунду обернулся:

— И что с того?

Из-за угла, будто назло, именно в этот момент, вышла девушка, лаборантка, судя по халату. Она тоже куда-то спешила, уткнувшись в планшет, и по сторонам не смотрела. Крутнувшись вокруг своей оси, Лайнус чудом обошел девушку, что только сейчас обнаружила опасность и встала как вкопанная, поднимая круглые глаза. Зря это она.

Бедная лаборантка мгновенно побледнела.

Через секунду, уже из-за спины, послышались характерные звуки. Не страшно. Некоторые, увидев содержимое контейнеров с маркировкой "бен Джар" и вовсе валились в обморок.

— Нора! — отец остановился. — Но!.. Да чтоб вас!..

Отпустив еще парочку непонятно кому адресованных ругательств, он догнал и даже перегнал Лайнуса и вцепился в контейнер.

— А ну остановись, когда с тобой отец разговаривает!

Лайнус остановился. Посмотрел на отца и отпустил свою ношу.

Реакция была вполне ожидаема. Джар-старший, не привыкший к тяжестям, не удержал накренившийся контейнер и уронил его себе прямо на ноги. Фиолетовое, с редкими оранжевыми вкраплениями, выплеснулось на пол и на белоснежные брюки.

— Твою мать! — растерянно пробормотал отец, так и стоя с расставленными руками.

Где же вечные лоск и горделивость?

— Твою жену! — ответил Лайнус, обходя живописную лужу, начинающуюся на полу и заканчивающуюся на коленях отца.

Глядишь, получится свинтить, пока он тут по своим брюкам убивается.

— Лайнус!.. Ты!.. Да чтоб тебя!..

— Лучше не идите туда. — бросил Лайнус двум проходящим мимо дюжим лаборантам. Те смерили злобными взглядами, но направления не изменили.

Что ж, их предупредили.

— Эй, вы! Убрать!

Снова торопливые шаги за спиной. Конечно, зачем ждать подтверждения того, что приказ будет выполнен.

— Лайнус бен Джар! — громыхнуло за спиной во всю мощь натренированных лекторских легких. — Если ты сию минуту не остановишься, я исключу тебя из ученого Совета!

Лайнус остановился. Медленно поставил не донесенную до пола ногу обратно. Развернулся.

— Ты не посмеешь. — пытаясь сохранять спокойствие в голосе, сказал Лайнус.

— Еще как посмею! — отец гордо вскинул голову и скрестил руки на груди. — Исключу из Совета и аннулирую твой ключ выхода за Периметр!

А вот это уже что-то новенькое! Много угроз всякого рода было со стороны отца, но такая — впервые. Конечно, маловероятно, что он ее выполнит… Но все же вероятно.

Ладно, пусть угрозы останутся угрозами.

Лайнус сделал шаг назад:

— Ну вот. Я остановился. Дальше что?

Пусть они мало общались. Пусть Лайнус никогда не вслушивался в лекции отца. У каждого, кто сидит достаточно высоко, рано или поздно реакция на подобное пропадает. Настроенный на решение проблем мозг начинает буксовать, когда решение проблемы есть сама по себе проблема. И, переключаясь на второе, напрочь забывает о первом.

— Так я и думал, — кивнул Лайнус, разворачиваясь. — Я остановился. Только попробуй аннулировать ключ.

Принцип не без риска, но пока еще ни разу не подвел. В той или иной вариации неоднократно помогал свалить подальше. Теперь главное, чтобы отец вспомнил, что он хотел и успел перебеситься, пока сына не будет рядом.

Лайнус остановился в дверях Института и обернулся:

— Да, кстати. Брюки смени.

В закрывающиеся двери полетели ругательства.

А на улице-то уже вечер!

Спасибо, папа, и результаты двухчасовой работы сгубил, и настроение тоже, что себе, что сыну. Сам небось на нервах тут же прыгнул в Скарабея и покатил домой, как и все остальные в такое время. Вон идет мимо группа людей в оранжевых комбинезонах, а за ними — еще одна. Где-то среди них и мать, наверное. Хотя нет, мать, должно быть, уже дома, у нее третья смена сегодня, короткая. Наверняка уже приготовила ужин и ждет мужчин к столу. Может, даже отец уже вернулся и успел рассказать, какой у них плохой сын. Тогда ужин пройдет в молчании и мать снова уйдет спать пораньше, пожаловавшись, что проблемы на станции еще не решены, и завтра она снова задержится.

Лайнус шагал по городу, привычным движением подтягивая изредка сползающий рюкзак. Иногда кто-то здоровался, кто-то просто кивал, проходя мимо… Кто все эти люди? Почему они так пристально смотрят и начинают шептаться, едва пройдешь мимо? Какое вам дело, люди?

Путь леэал к дому, но горящий в окнах свет и два силуэта в одном из них сразу давали понять — на доме он не закончится. Одна фигура повыше, с ежиком коротких и явно мокрых волос, другая пониже и пошире — у матери сидячая работа. Мелькали руки, дергались головы. Ясно — либо спорят, либо ругаются.

Или сына ругают. Вдвоем.

Лайнус вздохнул и зашагал прочь. Пока родители не успокоятся, а это час не меньше, дома лучше не появляться.

Но куда податься парню двадцати трех лет в отсутствие желания идти домой? Любой другой ответил бы просто и ожидаемо — к друзьям. Посидеть дома, поиграть в "Эволюцию", если родители не против. Если против — пойти на площадь Первоученых, посмотреть на вечерние полулегальные гонки на Жуках и иногда совсем нелегальные — на Скарабеях. Ну, или просто погулять по городу, болтая с друзьями о всяких глупостях.

Нет у Лайнуса друзей.

Зато есть Периметр. И он лучше любого друга. Он никогда не занят и всегда рад видеть. У них даже есть собственное, одно на двоих, приветствие, неизвестное больше никому. И пусть это лишь четыре цифры и пусть некоторые обладают почти тем же самым, да и шакал с ними! Все равно оно свое, личное.

— Привет.

Периметр, конечно, не ответил. Но в разноцветных переливах силового поля, казалось, мелькнуло что-то вроде улыбки. Хрень шакалья, просто поле среагировало на что-то извне, например, на брошенную ветром пыль, что легла на купол причудливой дугой. Но ведь приятнее думать, что Периметр тоже рад видеть друга.

Лайнус медленно пошел вдоль поля, касаясь его кончиками пальцев. Периметр чуть заметно покалывал, реагируя на органику, предупреждая, что не пропустит, это приятно. Ощущение будто трогаешь идеально гладкое стекло, которое каким-то образом находится под небольшим напряжением.

Вот и портал выхода. Толстая стеллитовая арка с герметичными шлюзовыми дверями из того же сплава. Как всегда — величественная и гордая. Напоминает часть когда-то виденного на древних слайдах Стоунхеджа. Только вместо камня — сложный сплав на основе кобальта и хрома, а вместо мистики внутри — стабилизаторы и эмиттеры силового поля. А еще — цифровая панель возле двери, словно протянутая в приветственном жесте рука.

Лайнус уперся зудящим лбом в дверь, положил на клавиатуру пальцы, изогнутые в причудливой фигуре давно отточенного молниеносного набора личного ключа. Стеллит приятно холодил, тяжелые мысли медленно утихали. Лайнус закрыл глаза.

Удар пришел сзади. В спину резко толкнуло, пальцы на клавиатуре дернулись, панель радостно пискнула. На дисплее появилась первая цифра.

Девять.

Лайнус начал разворачиваться, но рюкзак что-то держало. Вскинув руки к плечам, Шило щелкнул застежками-фастексами, расстегивая лямки, и наконец развернулся.

Пятеро. Примерно одного возраста, зато совершенно разных конституций — от худого как пинцет до бугая с габаритами электронного микроскопа. У него-то в руках и остался рюкзак, на который он пялился с нескрываемым отвращением. Да все они так пялятся — брезгливо-радостно. Будто мультимуху поймали и собираются по одной отрывать ей лапки, наблюдая за регенерацией, покуда насекомое не истратит всю свою массу.

В руке сам собой оказался мультитул. Какая находчивость! Инструмент тяжелый, коль дойдет до драки, кому-то будет больно. Недолго, правда — против пятерых шансов все равно что нет.

— Бен, ты измазался. — скосив глаза на бугая, произнес один из шакальей пятерки. Названный Беном перевел взгляд на рюкзак Лайнуса в руке и выругался. Еще бы, тот ведь до сих пор покрыт фиолетовой кровью, куски пиявки ехали именно в нем.

— И сам мразь, и вещи твои такие же. — процедил Бен, кидая рюкзак обратно. Лайнус перехватил его в воздухе и перевел полет в падение, опускаясь на одно колено. Щелчок фастекса — одна лямка зафиксирована.

Вставать надо уже аккуратно. Нырком под первый удар, простой и страшно сильный — прямой с ноги в голову.

Пусть Лайнус был ученой крысой и ей же остается. Пусть для выхода в пустыню ему требуется полтонны оборудования, но есть и положительный момент — та же пустыня сделала реакцию бен Джара лучше, чем у мультимухи.

Пусть себе бьет бугай, удар-то идет выше, над головой. А рука закидывает рюкзак на плечо, другая, — с мультитулом, — атакует висок противника. Не самая удобная позиция — удар не доходит совсем чуть-чуть инерция увлекает прямо на бугая. И, если его оттолкнуть к двери шлюза, то руки выставить он уже не успеет. И красиво впишется рожей в клавиатуру. Судя по тону звука, точно в нужную цифру.

Четыре.

Спасибо, шакал. Вали обратно — пока ты в ауте и не сопротивляешься, отшвырнуть тебя от двери вполне по силам. Отшвырнуть и прижаться к двери спиной.

Теперь нужно найти на ощупь клавиатуру, что нелегко, и сбросить цифры. Главное не отводить взгляда от шакалов, а то немедленно нападут. Вот двое помогают подняться амбалу Бену, а другие двое как раз похрустывают пальцами.

— В натуре Шило. — произнес один.

— Точно. В заднице. — поддакнул второй.

Амбал невредим, только оглушен слегка и явно не понимает, как этот дрищ умудрился его ушатать.

— Ну, бен Джар… — прогудел шкаф, поднимаясь. — Шакалий сын, от тебя одни проблемы! Грязь и срач везде и кругом! Даже не представляешь, как нас тошнит от тебя!

Весь в бетонной пыли и пиявочной крови, с каждой секундой он свирепел все больше. Кулаки сжались, а голос сорвался на истеричный крик.

— Что ни день, ты оставляешь за собой тоны дерьма, которое твой папаша заставляет убирать именно нас!

Ага, потому и морды знакомы. Кажется, как минимум одному из них именно сегодня был дан совет не ходить вперед. И таки да...

— Сегодняшний день был последней каплей! — продолжал шкаф. — Ты хоть знаешь, как это дерьмо воняет и насколько хреново отмывается?!

— Откуда ему, он и сам не моется. Не видишь, что ли? — ощерился самый мелкий шакаленок.

— Конечно, знаю, — Лайнус не обратил внимания на выпад. — Я лично таскаю все это из-за Периметра.

— Вот и вали за свой Периметр! — разошелся мелкий. — Только сначала мы тебя как следует отделаем, чтобы не возникло желания вернуться!

Сейчас будет второй дубль. Лайнус дернулся в сторону. Кулак ткнулся в стеллит, противник скривился и отскочил. Пользуясь секундой, Лайнус развернулся и ткнул пальцем в клавиатуру.

Замечательную идею они только что высказали!

Восемь.

Против пятерых драться бессмысленно и глупо. Даже будь ты мастером боевых искусств, шансы на победу исчезающе малы. Значит надо работать на дистанцию, иначе один пропущенный удар — и конец.

Амбал Бен сорвался с места, согнувшись вдвое. Прыжок на дверь, толчок от нее — и прямо в толпу прыжком от спины противника. Сзади — гул металла, в который врезалось что-то массивное и писк нажатой клавиши.

Неправильной.

Еще в полете Лайнус бросает рюкзак тому, что побольше, а на самого мелкого падает сам. Быстрый перекат, — с рюкзаком бы так не получилось, — Шило снова на ногах! Можно даже успеть пнуть лежащего по ребрам, чтобы не дергался. Потом провал назад, перед лицом — ветряк мельтешащих рук еще одного аспиранта. Этот дерется как и сам Лайнус — неумело, но крайне старательно.

Ждать, ждать...

Плечо врезается в живот противника, Лайнус со всей силы отталкивает врага. Тот спотыкается об уже оприходованного по ребрам и валится рядом. А Лайнус уже перепрыгивает их, целя ногой в предпоследнего.

Стопу захлестывает лямка. Вместе с прилетевшим сбоку рюкзаком Лайнус падает на бетон. Высокие градирни, почему именно на задницу?! Теперь пару суток ни посидеть ни полежать нормально! Еще и по ребрам с ноги прилетело! Что ж вы делаете, твари?!

Лайнус дернул ногой, подтягивая рюкзак. Второй пинок прилетает в него. Внутри что-то хрустит, да плевать! Зато нога противника путается в расстегнутой лямке, и резкий рывок валит его на бетон. Сам попробуй прочность берцев на своих ребрах! Где там последний? Уматывает на первой космической, да и пусть себе! Может, больше не полезут!

Теперь главное — добраться до шлюза, ворочающиеся на бетоне тела уже приходят в себя.

Лайнус подскочил к порталу, ткнул в кнопку "удалить", а затем — в нужную.

Девяноста четыре восемьдесят три.

Дверь зашипела, едва заметно выдвинувшись вперед. Лайнус дернул на себя, проскользнул в щель и тут же захлопнул за собой. Спустя несколько секунд по стеллиту загрохотали кулаки. Благо, с той стороны. И, даже будь у кого-то из них ключ выхода за Периметр, внутрь шлюза не попасть, пока внутри кто-то есть.

Вот после этой мысли и накатило. Из тела будто разом исчезли все кости. Чтобы не упасть, пришлось привалиться к стене и максимально аккуратно сползти по ней. Рюкзак выпал из рук и рухнул на пол.

— Урод! — бесились с той стороны. — Крыса поганая! Вали в свою Пустошь, пусть тебя там сожрут! А вернешься — так мы тебя подождем!

— Удачи! — набрав полные легкие воздуха, крикнул в ответ Лайнус. — Шлюзов в Периметре дюжина, мне несложно будет дойти до другого! В отличие от вас, трусов, что боятся нос из-под купола высунуть!

— Может, мы трусы, зато ты — дебил! — взрыв гомерического хохота. — Да тебя возле каждого шлюза ждут! Или ты думаешь, тех, кого ты успел за четыре года достать, всего пятеро? Или, считаешь, мы знали, к какому именно шлюзу ты пойдешь?

А вот это уже плохо. Пожалуй, даже хуже всего остального. И слонофаг с ним, с вопросом, как они вычислили, к какому шлюзу пойдет Лайнус. Хуже всего то, что теперь придется поломать голову над тем, как возвращаться.

Ну вот, задумался на секунду и снова лоб зачесался. Видать, горячка боя окончательно сошла на нет. Лайнус поскреб лоб и уставился на что-то сиреневое, застрявшее под ногтями. В этом балагане можно забыть все, что угодно, включая и то, что до сих пор с ног до головы в пиявочной крови. То-то люди на улицах косились, да эти пятеро с таким отвращением смотрели.

Да к шакалу!

Придерживая ноющий бок, Лайнус поднял рюкзак и поднялся сам.

— Удачно дождаться! — крикнул он несмолкающему грохоту, щелкнул вторым фастексом, закинул рюкзак за спину и открыл внешнюю шлюзовую дверь.

Ночь съедает все. Она поглощает кровь, впитывает страх и абсорбирует инстинкт самосохранения. Единственное, что ночь дает взамен — опасность, которая грозит отовсюду, из любой точки бескрайнего черного, в мелкую яркую крапинку, простора. Опасность и ночь — всего две вещи, что Лайнус ненавидел в единственной в жизни любимой. От которой очень сложно отказаться. Которую невозможно забыть. До которой всего шаг.

Привет, Пустошь...

Когда имеешь чуть больше, чем ни хрена, выжить в Пустоши невозможно. Так всегда утверждали аутсайдеры. Да настолько уверенно, что не оставалось никаких сомнений — их собственное образование всегда строилось на основании этого тезиса. Выходит, без привычного Жука за спиной, респиратора и оружия, какой-то защиты от солнца и зверей, имея лишь неполную бутылку воды, приволоченную из предыдущей ходки, самопальную карту окружающей местности да мультитул, только и остается что, что тем мультитулом шустренько копать себе могилу в песке.

Да хрен там.

Для начала — и выживать не нужно. Всего лишь подождать несколько часов под защитой а-импульса, экономно расходуя воду и стараясь не схватить теплой удар — солнце взойдет уже очень скоро. Как два пальца...

Хотя, конечно, любой другой уже валялся бы без сознания от одной только перспективы оказаться в пустыне, в одиночку, да еще и ночью. Кроме аутсайдеров, разумеется. Так уж устроены люди города, как муравьи, с той лишь разницей, что при вторжении в муравейник, абсолютно все, от фуражиров до солдат, бросаются на защиту жилья. А люди Луисвилля только на защиту самого жилья и уповают.

Лайнус сел на уже остывший песок, привалившись спиной к двери. Только здесь, в мертвой зоне обзора любого, кто вздумает смотреть изнутри купола, можно отдохнуть без вида оскаленных рож и стучащих в прозрачную стену кулаков. Какая ирония — для всех жителей города за стеной живут чудовища. Только с другой стороны.

Интересно, аутсайдеры так же думают?

Выщелкнув из мультитула нож, Лайнус принялся тереть обухом засохшие сиреневые пятна на одежде. Корка соскребалась легко, но пятна не уходили — въелись насмерть. Однако за неимением другого занятия выбора не оставалось. Да и почиститься, хоть как-то, не мешает. О том, чтобы умыться, конечно, и речи не идет — шакал его знает, сколько тут придется проторчать, а воды с куркин нос.

Мягкий голубоватый свет купола лился со всех сторон сразу. Повышая порог восприятия глаза, он делал звезды еще ярче, а небо — еще гуще, совсем непроницаемым, почти осязаемым. Раньше такое небо называли "бархатным", но где он теперь, этот "бархат"? Что он вообще такое? Что из себя представлял? Раньше люди и по воздуху, говорят, летали, да не одним способом. Где они теперь, эти механизмы и машины? Гниют в песке, вместе с оружием, взрывчаткой и отравляющими веществами. База в руинах, а Луисвилль — вот он! Стоит и сияет на всю окружающую пустыню. Раньше говорили — "Война — двигатель экономики". Что ж, возможно. Зато наука — двигатель жизни, и никакая злоба и сила не победят искушенный ум!

Отцу бы это объяснить… А он объяснил бы всем прочим, кто до сих пор гнется под Кри и его военные замашки. У города одиннадцать отрядов аутсайдеров, транспорт и оружие, почти неограниченные энергетические ресурсы! Но до сих пор единственное, чем занимаются люди — сидят под защитой своего купола, изредка посылая воинов на поиски дефицитного металла и боеприпасов. А ведь ни в том ни в другом проблемы как раз и нет!

Муравьи и муравьи. Как есть, муравьи

Лайнус царапнул по коже и выругался, углядев протертую дыру на штанах. Вот это задумался так задумался! Плохой идеей было чиститься ножом, пусть даже и обухом. По ходу дела, кровь этой мышечной машины еще и немного кислотна, иначе как объяснить, что рип-стоповые штаны, условно выражаясь, "моментально" протерлись тупой стальной полосой?

Изумительно, как изменились животные всего за четыре-пять человеческих поколений. Мухи обрели ураганную регенерацию, шакалы обросли прочной броней, пауки, если это, конечно, все же пауки, приобрели дополнительных четыре лапы и некисло вымахали, кольчатые черви и вовсе переместились из недр земли на поверхность и увеличились раз эдак в пятьсот, добавив в кровь кислоты. Зато куропатки, или цесарки, поди разбери, наоборот — начали копать норы и бегать что твой бронескаф на полном заряде.

Все в мире стараются выжить. Даже простейшие, миллиардами гибшие от любого внешнего фактора, и те объединились в невероятных размеров колонии, катающиеся по песку и пытающиеся жрать даже камни. И хрен ты чего с ними сделаешь, если только из огнемета жечь. Даже буйволы с газелями, удивительным образом перемешавшие свой генотип во время бушующей радиации и ионизирующего излучения, снова разделили его позже, и именно так, как это нужно было для выживания! До сих пор непонятно, как именно работает этот механизм, но факт есть факт — все самцы дикой коровы Януса имеют фенотип буйвола, а самки — газели!

В новом мире не осталось ничего от старого!

Кроме муравьев. И людей. И если первые все же изменились, то вторые так и остались трусливыми существами с редкими вкраплениями выходящих за рамки привычного особей. Люди так и живут по принципу "мой дом — моя крепость", не замечая того, что с каждым годом в крепости остается все меньше жителей. Не понимая того, что через полвека уже не останется в городе никого, кто не являлся бы любому другому родственником той или иной степени дальности. И не думая о том, что наука, ради которой и для которой Луисвилль был создан, под давлением военной машины, но в отсутствии реального противника, совершенно перестала развиваться.

Всех все устраивает. Всех, кроме белого квикфута Лайнуса бен Джара, чтоб он сдох...

Мимо проползло что-то маленькое и медленное. Лайнус отвлекся, и, в свете едва-едва начавшего заниматься рассвета, разглядел… камень. Ну, или что-то очень похожее.

— Какая прелесть… — непонятно для кого озвучил собственные мысли Лайнус и потянулся за мультитулом. Снова щелкнул клинок, Лайнус принялся скрести находку в надежде взять пробу. Странный камень от каждого тычка острием немного прибавлял в скорости.

— Фантастика...

Ползя за странным камнем на карачках, Лайнус продолжал тыкать его ножом. Это в смысле у живого существа внутри существует какой-то механизм накопления кинетической энергии, приложенной извне? В том, что это живое существо, сомнений уже не оставалось — помимо движения вперед, камень начал еще и из стороны в сторону перемещаться, выписывая на песке причудливые кривые.

— Да ты охренел… — огорчился Лайнус, когда пришлось встать в полный рост, чтобы поспеть за разогнавшимся валуном. Камень пер вперед по песку, будто по пластиковому льду, при этом никаких видимых движителей не имея. Неужто в пустыне они перемещаются под действием одного только ветра? А что, у камня по колено высотой, парусность должна быть неплохая, даром что он гладкий как яйцо додекапода. Кстати, а не чье-то ли это яйцо?..

Резкий вой заставил остановиться как тело, так и мысли. Пронзительный звонкий звук рассек ночную тишину надвое, и даже, казалось, саму ночь. Внезапно выяснилось, что уже совсем рассвело, и песок, по которому недавно можно было ползти на коленях, уже сейчас источал жар. А ведь солнце еще даже не оторвалось от горизонта, висело над ним пылающим диском, на фоне которого отчетливо вырисовывались два силуэта.

Шакалы.

Рука метнулась к бедру, но схватила лишь воздух. Ну конечно, откуда в кобуре взяться бластеру, который после ходки этой же рукой был скинут в ящик стола в Институте!

Законопослушный бен Джар, хороший бен Джар!

Вкусный бен Джар!

Шакалы уже заметили свой завтрак, можно не сомневаться. Лайнус оглянулся — на сколько там увел от купола подлый камень?

Славное название, кстати. Отлично подходит.

Даже самые оптимистичные подсчеты не радовали. Километра два точно есть. Сам же камень уже покрыл еще сотню метров, держа приличную скорость. Лайнус скрипнул зубами, еще раз посмотрел назад, еще раз вперед.

— Иди на Базу!

Лайнус припустил по песку, оставив за спиной и приближающихся шакалов, и удаляющийся подлый камень. Ноги проваливались в песок, приходилось каждый раз совершать лишнее движение, чтобы их освободить. Яркий солнечный свет отражался от песка, пускал солнечные зайчики, пытался ослепить, а Лайнус все бежал...

Покачиваясь из стороны в сторону, купол Периметра приближался. До него всего-то оставалось метров восемьсот-девятьсот. Полторы минуты бега по твердой поверхности. Пять минут — по песку.

Оглянуться. Ох, лучше не оглядываться. Шакалы уже вполовину сократили разрыв. Им проще — они мягко отталкиваются широкими лапами, почти не вязнущими в песке. Они вчера закусили парочкой цесарок и всю ночь спокойно спали в норах. Вот и бегут сейчас… будто на соревнованиях… и у каждого цель — первым разорвать… финишного человека...

Лайнус ступил на колею от подлого камня раз, другой, а потом и вовсе перешел на нее. То ли эта хренота чего выделяла, то ли весила полтонны, но ноги перестали увязать в песке по щиколотки, скорость вдвое увеличилась.

А шакалы уже почти дышат в спину. Метров пятьдесят до них, не больше. Резко выдохнуть, и поднажать еще — только и успевай, что переставлять ноги под разогнавшимся телом. Осталось все ничего!..

Хрип за спиной оборвался. Лайнус развернулся прямо на бегу, вытягивая руки. Шакал рухнул сверху — целился в шею сзади, но разворот сломал все его планы. Инерция движения потащила назад, да еще и зверь добавил, Лайнус покатился спиной вперед, схватив мутанта за горло. В последнюю секунду колено вклинивается между телами, и шакал летит вперед, бестолково размахивая лапами. Подтянув к груди вторую ногу, Лайнус перекатывается через голову. Левая рука прижимает шею зверя к песку, правая заносит нож… Сейчас шакал извернется и сомкнет зубы на левом запястье, но зато и сам лишится жизни. А следом — и сам Лайнус. От заражения крови.

Но шакал лишь тонко визжит и бьется под Лайнусом, суча лапами и пытаясь перевернуться. Из пасти хлещет пена, в узких, почти слепых глазах — дикий ужас. Ловко машет, тварь — коготь распарывает рубашку на плече, рассекает руку, но даже запах крови не успокаивает зверя. Наоборот — шакал бьется и скребется еще сильнее! Держать дальше глупо — так точно ничего хорошего не получится!

Но шакал сам выскальзывает из захвата и стремглав несется прочь, вслед за вторым, уже едва видным на горизонте.

Лайнус перекатился на спину и дал себе немного отдыха. Потом начало припекать отовсюду сразу и пришлось сесть с невольным вздохом. Лайнус обернулся, улыбнулся и вяло помахал рукой:

— Спасибо, друг.

Периметр не ответил. Ну и хрен с ним. Зато помог. Не будь вокруг Купола этих ста метров мертвой зоны… Быть самому мертвой зоной...

Лайнус скинул рюкзак, вытащил бутылку и осушил ее. Теперь можно. Вряд ли придется еще сколько-то торчать в пустыне.

Но — пришлось. Студенты за стеной Купола все еще боролись со сном, либо просто поминутно тыркая друг друга, либо передавая по кругу бутылку явно с чем-то полулегальным. Что ж, все логично, коль ты почти сутками торчишь в Институте, вполне можно свистнуть пару-другую бутылочек медицинского спирта да настоять на них хоть хрен шакалий.

Пришлось обойти восемь шлюзов, потратив лишних два часа, когда, наконец, удача улыбнулась невольному аутсайдеру. К тому моменту уже снова захотелось пить, а глаза приходилось прикрывать рукой, чтобы не ослепнуть. Но за девятыми воротами наконец нашлась компания, которая то ли слишком хотела спать, то ли слишком много выпила, то ли вовсе не имела к Лайнусу личных счетов. В любом случае, сейчас они мирно дрыхли прямо на бетоне, частично развалившись друг на друге.

— Вот и ладненько. — пробормотал Лайнус, открывая шлюзовую камеру. Пять утра, если часы еще не сошли с ума. Даже дневная смена АЭС еще только проснулась.

А кто-то еще и до дома не добрался. Девять часов за Периметром это вам не шутки. Перехватить бы еще чего-нибудь, а то совсем желудок сводит. Одной водой сыт не будешь. Но ладно, сейчас главное до дома добраться. Остальное — потом.

Поминутно оглядываясь, оставляя за собой песок и хлопья наконец начавшей отваливаться фиолетовой крови, Лайнус потопал к дому.

Тут внезапно разноцветные потоки исчезли, и мы остановились. Никакой инерции не последовало. И хотя я опять инстинктивно схватился за ручки кресла, тут же отпустил их, сделав вид, что всё в порядке.

Мы очутились в темноте, и сначала мне показалось, что в полной. Но силуэт вставшего с кресла Архитектора вполне угадывался, а значит, источник света тут всё же был.

Я последовал за стариком и так же встал с кресла.

Моё внимание к себе сразу приковал чёрный пол или его странное покрытие. Во все стороны тянулись параллельные и перпендикулярные линии, пересекающиеся между собой. Они ровно светились сине-фиолетовым или сине-голубым. И их пересечения образовывали квадратную сетку, уходившую до горизонта, причём во все стороны.

Я оторопел, так как из моей памяти непрошено всплыла только одна ассоциация. Когда-то давно, в старом мире, мне нравился фильм, в котором герой попал в виртуальный мир. Та кибер-вселенная отличалась особым «цифровым» дизайном мира и различными специфическими глитч-звуками и гранулярной музыкой, а также очень необычными играми, на какие у его создателя хватило фантазии. Мир тот получился необычным и красочным, и там жили программы и иногда пользователи. Конечно, красивая сказка, но похоже, как говорится...

И вот сейчас этот светящийся сетчатый пол очень напоминал дизайн того мира: как по форме покрытия, так и по цвету. Непонятно только, случайно ли это так тут получилось, или преднамеренно?

Я взглянул на Архитектора. Тот же внимательно смотрел на что-то позади меня. Я обернулся и остолбенел. Сзади от нас, метрах в пятидесяти, кажется, и находилось это Нечто.

И вот, что я скажу: определение «Нечто» — очень верное.

Прямо в воздухе, метрах в двух от пола, висела странная переливающаяся и причудливо искажающая свой собственный свет бело-голубая сфера (или что-то подобное ей). Она напоминала очень яркую и плотную голограмму. Пространство и сам свет рядом с ней, словно проходя через невидимые линзы или подвергаясь воздействию местной гравитации, искажались и пульсировали.

Кроме того, в эту смесь голограммы и энергетической сферы вливались три мощных потока, три канала бурлящей энергии, отличающиеся по цвету от Нечто. Эти каналы словно накачивали сферу энергией. Во всяком случае, так мне показалось на таком расстоянии.

Стало любопытно, и я попробовал проследить их путь от сферы и дальше. Но увидел только, что эти потоки устремляются каждый в свою сторону куда-то в бездонную высь. Поднимаясь так высоко, как хватало зрения.

Мои размышления прервал Архитектор, поторопив:

— Пойдёмте, мистер Версум. Как вы поняли, — он покосился в сторону сферы, — нам туда.

Скрестив руки за спиной и не дожидаясь моей реакции, старик спокойно направился к Нечто.

Я не стал медлить, догнал его и не отходил уже ни на шаг. Странная это была прогулка. И по внутренним ощущениям и наверняка со стороны.

Мы помолчали, а потом я неуверенно спросил:

— Архитектор, только не говорите мне, что это что-то вроде цифрового пространства.

— А я и не говорю, Мистер Версум. Но отчасти это так и есть. Очень приблизительно, конечно, — тихо ответил мне старик. — Если максимально просто, то это место вне обычного потока времени и систем материализации пространств Арканума. Цифровое или тонко-материальное. Но всё-таки мы тут. И в этом месте действуют крайне необычные законы, которые могут меняться и выходить за границы нашей Системы…

Он прервался с тем видом, что ему нужно что-то обдумать. И вскоре добавил:

— Поэтому я ещё раз прошу вас быть осторожным и осмотрительным, если это Нечто вступит с вами в прямой контакт, захочет пообщаться как вы любите, так сказать, по-человечески. Собственно, это и есть цель нашего визита.

«Ах вот оно что! Подопытная морковка для подопытного кролика?! Браво, Архитектор! Помочь он мне, видите ли, решил!» — мысленно взорвался я и не сдержался, тихо пробубнил себе под нос:

— Хитрый лис альбинос!

— Что-что? — отозвался старик, сделав вид, что не расслышал или не понял, что я только что тихонько сказал.

— Я говорю — не вопрос! — сладким голосом заверил я его.

— Рад, что вы меня услышали, мистер Версум, — как-то не особо радостно откликнулся седовласый.

Мы как раз подошли к этой странной энергосфере и остановились метрах в пяти от неё.

Тут я смог уже более детально разглядеть это Нечто. Да, оно поражало своей красотой. Хотя описать постороннему наблюдателю, в чём его прелесть, было бы, пожалуй, трудно. Где-то метр или полтора в диаметре, парящее над полом. На пару метров вокруг само пространство или свет (сложно было понять, что именно) искажалось, искривлялось, сжималось, и всё это пульсировало, билось, словно живое энергетическое сердце.

Я пригляделся и понял, что внутри видимой мне энергосферы находилась другая — поменьше, ещё более яркая. А в ней — другая. И так далее, насколько я мог различить. Все эти «матрёшки», похоже, подпитывались или — наоборот — испускали из себя энергию по трём входивших в них каналам.

Пару мгновений мы с Архитектором просто стояли и смотрели на эту настоящую, хоть и абсолютно мне непонятную красоту. Ну, по крайней мере, я точно любовался, а что думал в это время Архитектор, мне доподлинно неизвестно.

Затем старик повернулся ко мне и произнёс:

— Мне нужно вернуться к своим делам, мистер Версум. Как закончите тут, уходите по метке Арканума. Сюда можно войти и выйти только через него… Удачи вам. И помните, о чём я вас просил, — и, слегка поклонившись, тут же зашагал прочь.

И я — уже по обыкновению — не успел ничего ответить до того, как силуэт моего провожатого бесследно растворился.

Ну и дела! Что ж, тянуть дальше некуда.

— Привет! Я — Версум! А вас как звать? — проговорил я громко. И принялся вслушиваться и всматриваться, ожидая ответа.

Секунда. Две. Три. Десять. Двадцать.

Ноль реакции.

Ага, первый контакт, да? Сходи Версум, спроси, тебе помогут… Конечно!

— Приём! Как слышно?! Как вас звать и кто вы? Буду рад познако-о-омиться! — протянул я последнее слово, начиная уже конкретно скучать.

Опять минута ожидания. И опять ноль реакции.

Сфера просто висела, пульсировала, как обычно, и ничего не менялось.

— Ау, там есть кто-нибудь живой? Ответьте!

Тишина.

— Почти живому тоже буду рад! Если вдруг вы неживое, то не беспокойтесь — сделаем живым и все равно с вами пообщается! — я уже начал конкретно развлекаться, понимая, что, скорее всего, от этого занятия пользы в моей проблеме с Агарти, как от старика.

Постояв в тишине пару минут, я выдохнул через щёки, подумывая о нарастающей бесполезности потраченного тут времени и посмотрел себе под ноги, снова обратив внимание на странный светящийся квадратной сеткой пол.

— Так, большой светильник уже есть, — я опять поднял взгляд на пульсирующую сферу, — осталось найти где-то светоциклы и построить тут арену…

Я призадумался и решил: раз уж вспомнилось кое-что, то попробую. Просто так, из желания похохмить. Фраза эта вертелась в голове ещё с самого появления тут, когда пол показался мне схожим с поверхностью арены старой и любимой кибер-вселенной.

И выпалил, усмехнувшись сам себе:

— Слава пользователям!

Тихонько смеясь над своей "удачей" и над ситуацией в целом, с довольным видом и чувством выполненного долга, я собрался было уходить, но — вот уж точно внезапно! — услышал ответ:

— Я сражаюсь за пользователей! — будто гром среди ясного неба прогрохотал резкий мужской голос, сопровождаемый какими-то цифровыми шумами или помехами.

От неожиданности я чуть не сел на пол, и даже открыл рот, не веря своим ушам! Такую специфическую речь (а именно такое необычное произношение и цифровой шум в голосе) я слышал только в фильме про ту невероятную кибер-вселенную!

Скажем прямо: я совсем не ожидал, что мне кто-либо ответит на такое глупое, хоть и забавное приветствие.

Но "контрольным выстрелом" стало то, что через пару секунд после мужского голоса прозвучал женский. А после ответа ещё и громко захихикал!..

— Видели бы вы себя сейчас!

Глава 54
Наблюдая за происходящим.

- Домнул Анджей.

Жорж сделал паузу, тщательно подбирая слова для того что он собирается сказать. Он почти не сомневался в выдержке Анджея, однако новость была слишком своеобразной и даже древний вампир мог стать непредсказуемым.

- Да, домнул Жорж?

Медленно, глядя в глаза вампиру, чтобы заранее заметить признаки бешенства, Жорж начал говорить.

- Домнул Анджей, ваш Узел чинил не маг Традиции Вербена. Это делал один из Нефанди - маг отступник поклоняющийся темным богам и демонам. Нефанди это магический аналог...

- Баали. - закончил вместо него Анджей. Голос вампира изменился. Это был уже не тот очаровательный баритон. Холодный, свистящий полушепот от которого кровь стыла в жилах. Артем завороженно смотрел как на стенах и полу открылись многочисленные рты усаженные острыми, изломанными осколками зубов. Эти рты вторили каждому движению губ Анджея.

- Именно так, домнул Анджей. Как вампиры из клана Баали поклоняются темным владыкам что не-живут на самом дне мира Мертвых, так и маги Нефанди служат Нерожденным. - продолжил Жорж.

- Продолжайте. - произнесли тысячи голосов во всей пещере. Сам Анджей стоял недвижим.

Вампир определенно еще удерживал контроль над собой, но ему это было сложно. Возможно для представителя другого клана новость о том что его обманули не была бы такой мерзкой, однако для Цимисха быть обманутым на своей земле было сравнимо с мыслью для человеческого мужчины о том что его и всю его семью изнасилуют на глазах друг у друга.

- И болезнь... я нашел следы магической болезни. Я не специалист в болезнях, но я разбираюсь в магии и магических резонансах. Болезнь имеет тот же резонанс что и лекарство от нее.

Анджей кивнул.

- Как он заразил Узел?

Раздался скрип десятков тысяч зубов трущихся друг о друга. Вампир все еще сохранял абсолютную неподвижность, он даже не моргал.

- Муха. - негромко произнесла Анастасия. - Я чувствую на Узле укус мухи. Насекомое было заражено.

- Точно Нефанди. Повелители Мух. - пробормотал Жорж.

- Спасибо за информацию, домнул Жорж. Я вам обязан.

Из пастей на стенах и полу пещеры сочилась густая, ароматная кровь.

- Вы приняли меня у себя дома и показали вашу коллекцию. Мы квиты. - учтиво ответил Жорж.

- Я настаиваю. - продолжил Анджей. - И я знаю как я вам отплачу.

Жорж поклонился в знак признательности, между делом положив руку на рукоять трости. Анастасия уже шептала заклинание заставляющее организм Жоржа вырабатывать адреналин в огромных количествах. Она ускоряла его нервную систему и заставляла кровь прилить к мышцам ног. В теории, если сейчас Анджей свихнется, у Жоржа будет шанс на то чтобы преодолеть разделяющие их пятнадцать метров и одним ударом клинка снести голову вампиру прежде чем тот войдет в форму Зуло. Вот в форме Зуло шансов на победу нет никаких.

- Вы сказали что ваш ученик едет к вулкану чтобы вы сбросили его в жерло и он перешел на новую ступень мастерства магии. Я предоставлю вам такую возможность на своей земле, нет нужды ехать в Водачче.

- Но... ни на вашей земле, ни в Дакии нет вулканов. - возразил Жорж - А костер это совсем не то что нужно.

Помещение задрожало. Плоть облезала со скал, которые покрывались сетью трещин и разламывались на куски. Пещера увеличивалась, ее стены раздвигались повинуясь воле вампира. Сила вампира изменяла ландшафт.

- Домнул Жорж. - глаза Анджея приобрели глубокий оранжевый цвет. - На моей земле все будет так как я захочу. Я и есть земля!

***

- А теперь, золотые мои детишечки, рассказывайте, почему на вас напал тот меха?

Голос декана Йоссаряна тек как медовая патока, и каждая черточка в его расслабленой фигуре говорила о том что он наслаждается разговором и даже звуками своего собственного голоса.

- Мы узнали о том кто стоит за поражением Искателей двенадцать лет тому назад.

- Я так понимаю, вы говорите не о Дилане? - уточнил Йосс.

- Да, не о нем.

- И почему вы так думаете?

Йосс неспешно потянулся к столу с реактивами и взяв мензурку с водой, опрокинул ее себе в рот.

- Я ведь сам видел как он их убивал. - вздохнул мужчина. - Коуэна убил... а это такой плевок к себе в карму, он же никогда не очистит ее.

- Дилан был уничтожен полностью. - напомнил Мамонт.

- А вы видели там Ваферданоса? Седьмого Искателя.

- О ком ты, дитя? Искателей было...

Йоссарян осекся и глядя куда то вдаль принялся что то высчитывать на пальцах. Стоящий рядом с ним Мамонт задумался. Юджин Черное Сердце продолжал неспешно копаться в реактивах и смешивать одно с другим. Из соседней лаборатории раздался крик.

- Сраные биосенсоры! Целый день работы коту под хвост!

Не отрываясь от реактивов, Юджин закричал в ответ.

- Запраймил дистиллятом? Или что?

- Не нашел  эсэм пять, взял эсэм четыре. После первой же регенерации осталось две тысячи и бобик сдох в процессе.

Дверь ведущая в соседнюю лабораторию распахнулась и на ее пороге возник низенький, коренастый, бородатый парень с откровенно семитскими чертами лица. На его лице была написана ярость. Не обращая внимания на двух деканов, он пылал гневом и плевался оскорблениями в адрес мироздания в общем и чипов в частности.

- А еще термодинамику надо руками снимать. И хуже всего, что есть подозрение что не бобик сдох, а препарат за день успел стухнуть. И да, прогнал щелочь по бэ пять. Пятьдесят эм эм натрий о аш.

- Ну ты и берсерк. - меланхолично заметил Юджин в ответ на последнюю фразу.

- Причем вчера тестировал и второму белку было норм. А сегодня... ых. Завтра возьму старый чим и потестирую что там живо или нет. Там ведь еще и в иксикатор из ампулы плюнуло.

- Не, бэ пять и щелочь. Забудь вообще. - покачал головой Юджин. - Нельзя щелочь с цитохромами. Только усанов. И кислоту нельзя.

- Да и похер на бэ пять. Мне второй белок снять надо. И усанов нормально отрегенит.

- Усанов не все нормально, но с цитохромами нет выбора.

- У меня одного возникает чувство, что среди вас двоих Юджин более скиловый? - поинтересовался Эдик.

- Мальчики. Мужские половые органы это прямо и немного правее. - подсказала Ацуко. - У нас тут важные вещи вообще то.

- Вы знаете.. - задумчиво произнес Йосс. - А я ведь не помню сколько там было Искателей. То вспоминаю шесть, то семь. Я именно не помню.

- Ты не Жорж чтобы все помнить. - пожал плечами Мамонт. - Хотя я тоже не помню. И странное чувство... словно использовали Угасающий Проблеск Воспоминаний.

- Его ни разу не использовали. - возразил Йосс. - Таких вампиров просто нет. Патриархи мертвы либо в торпоре.

- А перевести на авалонский? - попросил Эдик.

- Угасающий Проблеск Воспоминаний. Ритуал доступный лишь Патриархам вампиров. Он уничтожает все следы пребывания личности на земле, скрывает все вещи и воспоминания. Человек не становится невидимым, просто его все забывают. Его не видят на видеозаписях, в книгах его имя прекращают замечать и вся информация о нем просто игнорируется сознанием. - задумчиво произнес Мамонт. - Считается, что оно никогда не было использовано и вампиров способных на такое не существует.

- Однако если даже и было когда то использование, то о нем никто не помнит пока действует ритуал? - уточнил Эдик.

Мамонт кивнул.

- А что может разрушить заклинание подобного уровня? - спросила Ацуко недовольно косясь на пару биохимиков бурно обсуждающих промывку биосенсоров щелочью.

- Любое заклинание подвержено влиянию Основам. Говорю это как декан кафедры Основ.

- И Энтропия. Все что угодно включая сами Основы подвержено влиянию сферы Энтропии. И я говорю это без выебонов.

Йосс нашел еще одну мензурку с водой и выпил ее.

- Кристофер был Мастером Энтропии. Он умер сражаясь с неизвестным нападающим.

- Кто то смог убить Криса? Надо же... я думал он умрет как и мечтал. От сердечного приступа, верхом на шлюхе. - Йосс вздохнул.

- Кристофер... если он распознал заклинание, то вполне мог попробовать разрушить его с помощью Сферы Энтропии. А он умел обращаться с магией и ее узнавать. В таком случае ритуал должен был потерять силу.

- А знаете что. - Йосс зевнул. - А давайте устроим хороший такой трип. Вместе полетим на фрактальных конях к тому месту и времени где Искатели умерли и еще раз взглянем на происходящее. Если ритуал был, а теперь его разрушили, то и в прошлом мы увидим настоящую картину происходящего. Нам понадобится... Юджин, ты слышишь?

- Слышу. - кивнул лаборант.

- Однозначно кокаин. По пятьдесят миллиграм на человека. Этого хватит на час. На дорогу и просмотр происходящего нам понадобится миниму три часа, то есть по одной дорожке каждый час. Имеем сто пятьдесят миллиграм на человека. Ну и с учетом толерантности и приступов жадности - по двести пятьдесят. С учетом того что кокаин это супер стимулятор, миксовать вредно - почти любой микс коротнет сердце. Так что для пущего веселья марихуана сорта amnezia haze.

- Уйдет время на то чтобы синтезировать и то и другое. - пробормотал Юджин. - А зачем это?

- Кокаин дает серотониновый и дофаминовый подъем. Прям чувствуешь себя супер человеком и все круто, хочется танцевать и умничать. Марихуана сделает с мыслями хер пойми что и будет все глючить с игрой цвета и музыкой. Три часа покажутся девятью. Растянем время во время растяжения времени. Марихуанны не больше 250 миллиграм на человека, это за один раз без догонов.

- Вы наркоман, вам нужно лечиться. - вежливым голосом оповестила Йосса Ацуко. - И преподаете при этом.

- Более того, я сознательный наркоман. Всегда все взвешиваю и ни разу не было неприятностей. Итак. Сейчас мы все штыримся, и отправляемся в прошлое, смотреть картинки.

- У меня уйдет минут пять чтобы все синтезировать. - сказал Юджин. - На сколько человек?

- Мамонт?

- Если кто то действительно использовал Угасающий Проблеск Воспоминаний, то я должен лично это увидеть.

- Эдичка, ниппоночка?

Ацуко не любила наркотики, она вообще не понимала стимуляторы. Но дело есть дело. Она кивнула.

- Юджин?

- Боюсь я. Хотя и хочу. - признался лаборант.

- Регис?

- Без меня всем этим занимайтесь.

- Тогда на четверых.

Йосс неторопливо совершал пассы руками.

- Если там и правда было нечто чего я раньше не замечал, то... это означает войну. Нападение Каинитов на Искателей. Это полноценная война.

- Третья Война Крови? - спросил Мамонт.

- А почему бы и нет? За свои поступки надо отвечать. Карма-с...

- Кстати, а как вы видели смерть Искателей? - уточнила Ацуко.

- А все так же. В трипе отмотал для себя время назад и смотрел на происходящее. Повлиять я никак не мог, но увидеть все от первого лица - запросто.

***

Алексей с учениками расположился в мелкой гостинице на окраине Ходжессы. Завтра они пойдут в книжный магазин в котором Алексей купит нужные ему труды по магии. На данный же момент Алексей наблюдал за тем как Максим лениво развалившись в кресле, читает учебник по анатомии. Персик лежал у него на коленях и потихоньку грыз подарок от катайского уравнителя - лазуритовое яйцо. Мальчик почти без пауз листал книгу, бросая неспешный взгляд на каждую страницу после чего перелистывая дальше. Алексей уже проверял - парень цитировал наизусть каждое предложение по любой, выбранной навскидку теме. Рядом с Максимом сидела Таня. Когда то она была умнее своего брата, сообразительнее и ей лучше давалась учеба. Он был послушным, она была умной. Но не сейчас. Девочка прикусила губу, глядя на то как Максим отложил книгу в сторону.

- Я все.

- Можешь идти спать. - кивнул Алексей, зная, что проверять Максима нет смысла.

Мальчик поколебался.

- Я... не хочу.

Глаза Максима слипались, он время от времени тер лицо чтобы прийти в себя. Последние двое суток он не спал вообще.

- Все еще? - спросил Алексей, уже зная ответ.

- Ну...

На лице подростка отразился страх.

- Сны. Во сне приходит он. И говорит что пришло время.

Если Мастер Ли был прав, то само существование Максима было результатом ритуала проведенного псиоником - инишем по имени Дилан. "Дилан, пусть и не самый уравновешенный человек, как и все ирландцы, или как их сейчас называют - иниши, тем не менее был хорошим парнем с огромным талантом к псионике. Психический импульс во время смерти Дилана выбросил осколок его разума в тело беременнной женщины и породил там новую жизнь - ее плод разделился на две части. Одна из этих частей и стала Максимом, а в нем вскоре пробудится и Дилан."

- Ты не сможешь не спать вообще. Рано или поздно ты уснешь. Ну или умрешь.

- Я знаю.

Максим ущипнул себя за руку.

- Просто я боюсь не проснуться.

- Хочешь я буду сидеть рядом и держать тебя за руку? - предложила Таня.

- Это не поможет. Он же приходит в разум. Сразу в голову. И не хочет уходить. Каждый раз он остается все дольше. Разговаривает со мной, рассказывает о себе. О том как он рос и все такое.

Алексей пожал плечами. Конечно можно было бы дать Максиму морфий, что сделает его сон более глубоким и сновидений не будет в принципе. Но зачем, если этот захватчик делает материал лучше - как минимум память. Дальнейшие наблюдения должны показать еще более положительную динамику. В конце концов, Змею была интересна не личность Максима, а его непосредственные способности - если есть шанс улучшить выходной продукт, то почему бы не дать некоему псионику сожрать разум ребенка?

***

Рин брела по замерзшему ландшафту уссурской тайги. Ей было плохо, голова кружилась, ее тошнило. Ребенок в ее чреве развивался, отравляя ее нутро своей демонической кровью. И он требовал еды, много еды. Рин убивала всех кого находила - оленей, медведей, волков, людей, магов, оборотней. Убивала и жрала их заживо, выдирая еще трепещущее, горячее, дымящееся сердце и торопливо запихивая его в рот. Обглоданные кости чернели как обугленные головешки - так действовала на плоть изменившаяся слюна девушки. Ее тело источало скверну отравляя каждую пядь земли которой она касалась.

Не будь она так далеко на северо-востоке, Уравнители уже нашли бы источник нечистот. Маневр Хеки, что пустила чумного мага через Уссуру в Скифарию, временно отвлек Мастера Ли на себя, оттянув его внимание на запад. Она лишилась трети своего войска, отдав его на растерзание катайцу, однако он, вроде бы, ничего не заподозрил. Еще несколько недель и тело для Хозяина будет готово.

Герцог Волдазис неспешно наблюдал за происходящим находясь в безопасности на своем слое Умбры.

***

- Это сон?

Артем стоял на краю обрыва. Далеко внизу перекатывалась оранжево-коричневая магма. Даже на таком расстоянии он чувствовал жар источаемый раскаленной породой.

- Это не сон, Артем, это вполне себе реальность. Домнул Анджей достаточно любезен и силен чтобы создать лавовое озеро у себя под замком. За восемь с лишним сотен лет вампиры учатся не только управлению своим доменом, но и способам защиты.

- Домнул Артем, не сомневайтесь, лава настоящая. - заверил его Анджей.

Вампир держался на почтительном расстоянии от края обрыва.

- Я всегда хотел посмотреть как выглядит человек прыгающий в вулкан по своей воле.

- Не отвлекайся. - рыкнула Анастасия. - Артем, я вот против того что происходит, но со своей стороны я помогаю чем могу. Я сдерживая ядовитые испарения от лавы чтобы ты не откинулся еще в процессе полета. Однако даже я не смогу тебя восстановить если ты упадешь в озеро огня. Артем, ты сгоришь если ты не справишься с первого раза. Так что слушай Жоржа внимательно и делай все так как надо.

- Артем, теперь слушайте меня внимательно. Первый уровень сферы Сил позволяет вам чувствовать разнообразные формы энергии, от тепловой до радиоволн.

- Чего?

- Не суть важно. Узнаете потом. А сейчас, как я и говорил...

- На втором уровне Сил я смогу отклонять или перенаправлять небольшие объемы энергии.

- Не перебивайте. Однако да, вы правы. И ваша задача - отклонить потоки тепловой энергии от своего тела пока вы будете падать. Ощутить Силы вы уже способны. Теперь же схватите Силы и направьте в нужное вам русло.

- Понял... нет, не понял. Руками перенаправить?

- Вы кретин, сударь. - оповестил его Жорж, посылая в спину ученика кинетический импульс.

Артем распахнул глаза, нелепо взмахнул руками и полетел с обрыва вниз.

***

- Я бы не стал туда ходить. - предупредил парень.

Как Максим ни пытался, он не мог разглядеть лицо собеседника. Руки, ноги, одежда - все это он мог рассмотреть, а лицо словно невидимо. Дилану, так представился парень приходящий к Максиму во снах, было около двадцати лет. Он приходил к Максиму во снах и играл с ним в шахматы, разговаривал, расспрашивал, смеялся. Он был приятным собеседником и много знал. И все же с самого начала, он сказал что пришел чтобы каждый получил то что ему причитается. Он сказал что тело Максима принадлежит ему и что рано или поздно, он возьмет его.

- А что будет со мной? - Максим вновь взял в руки фигуру белого коня и поставил обратно. Подумав, он взялся за ферзя. Его собеседник одобрительно кивнул.

- Ну, а ты получишь то чего ты всегда хотел.

Дилан чихнул и почесал нос, затем убрал с дороги белого ферзя неприкрытую черную ладью.

- А чего я всегда хотел?

- Ну а это ты мне скажи. Тебе же виднее.

- Защитить Таню?

- И это тоже. И да, это я тоже обеспечу.

- Хорошо кушать и одеваться?

- Не вопрос. Моя семья богата. Вернее наша семья.

- Моя мама умерла. Ее убили сутенеры.

- Ой можно подумать. - развел руками Дилан. - Всем не везет. Вот мне на день рождения в семнадцать лет подарили загородный дом, а я просил синий самоходный экипаж от Астон Мартин.

- Чего?

- У меня тоже была дерьмовая жизнь, но я же не ною. Но если так взять - семья ОБрайен весьма и весьма обеспеченная, так что будет у тебя и хорошая одежда и много кушать. Ну и давай третье желание.

- Эээ... друга. Я хотел бы иметь друга.

- Друзей не надо иметь. С ними надо дружить. И да, у тебя будет мой друг. Когда ты проснешься, он тебя уже встретит.

- Если он придет в гостиницу его же дядя Алексей убьет. Не со зла, просто на всякий случай.

- Он уже в гостинице. Рядом с тобой. Его зовут Патрик.

Максим не видел лица Дилана, но понял что тот улыбнулся.

- Патрик?

- Ага. Ну и как видишь, каждый получит то чего ему хочется. Твои три желания взамен на мое одно.

- Мое тело?

- Ну не совсем твое. Это тело создал я, и дал тебе просто на время попользоваться. А сейчас забираю обратно.

- А что случится со мной?

- Не бойся, не сегодня это случится и не завтра. Но постепенно... трудно объяснить Высшую Псионику человеку который не проходил даже базовый курс Разума. Постепенно твой характер изменится. Ты станешь более ленивым, еще более интересной и задорной и вообще примечательной во всех смыслах личностью с потрясающей харизмой...

- Это ты о себе что ли?

- Ну вроде того. Ты не просто уйдешь одним днем в небытие. Скорее твоя личность плавно перерастет из того невзрачного рогоза что сидит передо мной в изящный и долговечный дуб. То есть в меня. Ты этого даже не заметишь.

- Не замечу. А что со мной станет то?

И вновь Максим почувствовал улыбку Дилана.

- Ты станешь частью меня. Ты не умрешь, скорее это будет для тебя долгий и красочный сон, в котором ты защитишь свою сестру, будешь жить в богатом доме, хорошо кушать и одеваться. И да, у тебя будут друзья и тебя никто не обидит. Сон длиною в жизнь.

Максим опустил глаза на доску.

На доске не было белых фигур. Там было два черных комплекта.

Глава 1

Глава 2

Глава 3

В которой герои получают и тратят деньги, производят впечатление, разочаровываются, грустят, начинают что-то новое, а затем попадают на самый верх.

Человек Нивелера Зиндекина прибыл за нашими героями ранним утром следующего дня, еще до первых петухов. Это был один из тех воинов, что сопровождали его во время вчерашнего визита. В простой одежде, без доспехов, сегодня всадник практически ничем не отличался от обыкновенных батраков. Разве что одежда его была несколько чище.

Подъехав к хутору, человек спешился, о чем-то коротко переговорил с господином Витвофом, поклонился тому и, вновь забравшись на коня, принялся ждать.

Алексей и Иван были готовы - много времени на сборы им не требовалось. Витвоф подошел, хмуро оглядел их, что-то пробормотал себе под нос и направился в сторону дома, сделав знак друзьям ожидать его.

Вернувшись, Витвоф протянул каждому по шерстяной рубахе, которые, за неимением наплечных мешков, придется тащить в руках, и один на двоих кожаный кошелек, тихо позвякивающий серебром.

- Вы, бездельники, идете в город, чтоб помогать господину Зиндекину, - степенно начал он. – В городе все будут смотреть на вас, как на оборванцев, а я не хочу, чтоб моих людей считали за таковых, - здесь Витвоф прервался на секунду и со значением посмотрел на наших героев. Иван и Алексей всем своим видом изобразили, что прониклись и что они ни в коем разе не уронят честь хутора ни в городе, ни где бы то ни было еще. Витвоф нахмурился и продолжил:

- Деньги, что я вам дал, потратьте на одежду. Вздумаете спустить всё в кабаке – уши оторву.

- Не извольте беспокоится, господин, - ответил Иван за обоих и поклонился, - мы можем идти?

Ничего не ответив, Витвоф махнул рукой и отвернулся.

Друзья вышли за ограду и направились в сторону всадника, который не стал дожидаться пока они подойдут, не говоря ни слова, развернул коня и шагом направился прочь от хутора.

- А этот Зиндекин хитрый жук, - сообщил Иван, когда они поднялись на холм и перед ними открылся вид на город, до которого, на глаз, было километров десять.

- Думаешь? – поддержал беседу Алексей.

- Уверен! – продолжил Иван. – Сначала он не стал брать с Витвофа плату за аренду, как бы в связи с тяжелой обстановкой и новыми несправедливыми королевскими налогами, а потом попросил того помогать в сборе ополчения для борьбы с этой самой несправедливостью, фактически лишив тем самым Витвофа возможности ему отказать.

- Ага, - согласился Алексей, - а наш Витвоф не особенно горел желанием ездить по округе и агитировать всех на войну, но теперь придется…

- Ну да, он поэтому-то и хмурый такой со вчерашнего дня, - Иван на секунду задумался, а затем поправился. - Еще более хмурый, чем обычно, я хотел сказать.

Солнце поднималось все выше, а наши герои размеренным шагом приближались к цели своего пути. Справа, в километре – двух, несла свои воды река Ошра, та самая, на берегу которой и начались их приключения. Слева виднелись поля и пастбища, хутора и небольшие деревушки, дома и домики, а совсем вдалеке, близ рощицы, которых тут, к слову, было в избытке, стояла небольшая каменная церквушка. Вся местность была усеяна тропинками и дорожками, по которым, кто в город, а кто и из города, сновал местный люд всех сословий.

Купцы, расторговавшиеся, видимо, где-то по соседству, правили к городу пустые повозки. Горожане спешили на свои огороды, а обитатели окрестных деревень тащили в город провизию на продажу. Один - шел, держа по живой курице под мышками, другой - тащил набитый провизией заплечный мешок, а третий, впрягшись вместо лошади в небольшую телегу, споро вез в ней что-то, накрытое темной тканью.

Один раз встретился даже рыцарь с сопровождением из нескольких человек, который, не обращая внимания на путников, быстрым аллюром следовал к городу.

Всадник, то и дело значительно удалявшийся от друзей, в очередной раз остановился, чтобы их дождаться, демонстрируя всем своим видом недовольство от такой медлительности.

- Еле плететесь, - процедил он сквозь зубы. - Быстрее!

Город, именовавшийся Шапендорп, стоял в том месте, где река, распавшись на несколько небольших протоков, впадала в море. Сам город состоял из двух основных частей, расположившихся на разных берегах реки, и нескольких речных островов между ними.

Полсотни лет назад, когда взбунтовавшиеся горожане сначала отказались подчинятся местному графу, а затем и разбили его войско в честном бою, Либерийский король, дабы остановить кровопролитие, повелел считать город свободным от графской воли и разрешил окружить его крепостной стеной.

Добрые жители Шапендорпа не преминули воспользоваться этой возможностью.

Каменная крепостная стена, высотой порядка семи – восьми метров, окружала всю левобережную часть города и была дополнена глубоким рвом, заполненным речной водой. Каждые семьдесят шагов стену усиливали, вынесенные несколько вперед, высокие – выше стены - квадратные башни. Поверху шел крытый боевой ход, защищенный тонкими зубцами.

Надо рвом, в трех местах, там, где были ворота, имелись мосты с подвесными подъемными секциями, каждый из которых защищали по две отдельно стоящие башни.

- Внушает! – сказал Алексей, рассматривая крепостные сооружения. – Правда я ожидал, что стены будут повыше…

- Видимо, жителям хватает и таких, - улыбнулся Иван и, глянув в сторону их сопровождающего, который договаривался о чем-то с охраной ворот, уже серьезно добавил: – Интересно, как нас встретят на новом месте?

- Уверен, что хреново.

- Ты пессимист, Леха, ты пессимист.

- Так удобнее, - хмыкнул Алексей, - ожидания всегда сбываются.

Тем временем провожатый сделал знак рукой, требуя, чтоб наши герои следовали за ним. Воины, охранявшие вход, не сказали им ни слова и не потребовали ни платы, ни каких-либо объяснений.

Город встретил друзей мощенными камнем улицами, добротными домами в два – три этажа, преимущественно из того же камня, теснотой, смесью звуков и запахов, влажным морским ветерком и блеском редких солнечных зайчиков, скачущим по цветным стеклам.

- Богато живут, - Алексей указал на хоть и не часто, но все же встречающиеся окна, затянутые витражами, - у Витвофа такого не было.

Иван ничего на это не ответил, а только вдохнул полной грудью и, не обращаясь ни к кому конкретному, громко произнес:

- Говорят, городской воздух делает человека свободным…

Их сопровождающий, который уже успел залезть на коня, после этих слов обернулся и с недоброй усмешкой коротко бросил:

- Врут.

Узкие и тесные, кривые и непредсказуемые улочки вывели друзей к жилищу господина Зиндекина через четверть часа. Дом – не дом, а усадьба – прятался за каменным забором в половину человеческого роста. Трехэтажный, из темно-серого камня с частыми, забранными цветными витражами, окнами он сообщал всем окружающим о достатке его владельца. За домом прятались не такие богатые, но тоже весьма основательные каменные постройки: баня, конюшня и небольшой домик для прислуги. Кроме того, имелся собственный колодец и маленький палисадник, усаженный какими-то цветами.

Провожатый довел наших героев до массивной, украшенной резным орнаментом, двери с огромной медной ручкой в форме кольца и, сказав им подниматься на второй этаж, направился вместе с лошадью куда-то за дом.

Деревянная лестница была прямо напротив входа и друзья, коротко оглядевшись по сторонам – на первом этаже были какие-то хозяйственные помещения – направились на верх.

Поднявшись, Алексей и Иван оказались на площадке, с которой лестница убегала на третий этаж. Стену напротив лестницы разрезало вытянутое окно с витражом, изображавшим битву между воином на коне и огромным чудовищем. Небольшая по размеру площадка была уставлена разнообразными комодами и шкафами так, что наши герои не сразу заметили по бокам потемневшие от времени деревянные двери, скрывавшие проходы в правое и левое крыло.

Из-за правой двери доносился какой-то шум, и Алексей жестом предложил пройти туда. Иван кивнул, осторожно постучал в дверь, выждал несколько секунд и не дождавшись никакого ответа, открыл ее. За дверью была длинная комната, заставленная деревянными лавками и столами, за которыми, обложившись бумагами и обставившись чернильницами, сидели люди в коричневых балахонах с широкими рукавами. Люди эти периодически вскакивали со своих мест и подходили к массивным шкафам, стоявшим вдоль стен, доставали новые бумаги, что-то смотрели в них и либо возвращали на место, либо отходили на свои места.

Не смотря на такую бурную деятельность в помещении царила удивительная тишина. Казалось, что даже перья не скрипели, а люди если и дышали, то делали это абсолютно беззвучно.

В дальнем углу комнаты, за отдельным большим столом, восседал крупный мужчина в таком же, как и у других коричневом балахоне. Некоторые, осторожно, будто на цыпочках, подходили к нему, кланялись, о чем-то тихонько спрашивали, а затем беззвучно возвращались на свои места.

Друзья, тоже стараясь не шуметь, подошли к важному господину и с поклоном сообщили, что пришли с хутора Витвофа по просьбе господина Зиндекина.

Мужчина поднял на них свои глаза - маленькие, прячущиеся под кустистыми бровями – и неожиданно громко, так что окружающие вздрогнули, завопил высоким голосом:

- Где вас носило, проходимцы??

Наши герои решили, что вопрос риторический и ответа не требует. Но громкий господин считал иначе:

- Отвечайте, сукины дети, когда господин Коц задает вопрос!! – все так же громко верещал он.

- Господин Коц, - Алексей говорил спокойно и негромко, - сегодня рано утром мы вышли с хутора господина Витвофа и, нигде не останавливаясь, пришли сюда…

- Молчать!! – господин Коц раскраснелся и тяжело дышал. – Молчать, я тебе говорю!

Алексей замолчал, так как понял, что оправдания только сильнее раззадоривают этого человека.

- Господин Коц, - Иван сделал несколько шагов вперед и тихонько продолжил, - простите нас, пожалуйста, за нашу нерасторопность. Дело в том, что мы с другом нашли по дороге кошель, - с этими словами Иван достал кошелек и положил его на край стола, - и так увлеклись мечтами о том, что купим на эти деньги, что совсем забыли о времени и подвели вас… Эти деньги не пошли нам на пользу, как видите, поэтому нам стоит от них избавится, - Иван коротко, но очень убедительно, глянул на Алексея, который собирался что-то возразить и добавил: – Обязательно стоит избавится!

Господин Коц придвинул кошель поближе к себе и уже совершенно спокойным тоном сказал:

- Ладно, прощаю на первый раз. Что умеете делать?

Наши герои сообщили, что умеют читать, писать и считать. Услышав это господин Коц недоверчиво хмыкнул:

- Где это вы считать научились? На хуторе? Ну, давай проверим!

Усевшись поудобнее, господин Коц продолжил с самодовольным выражением лица:

- Представьте, тупицы, что какой-то купец отправился торговать на Острова. На первом, местный герцог забрал у него половину и треть всех денег. Купец решил плыть дальше и на втором острове у него опять забрали половину и треть. Остолоп, такой же как вы, поплыл к третьему острову, где у него снова забрали половину и треть. Глупец вернулся в наш славный город с одиннадцатью пенсами в руках. Вам все понятно? – друзья молча кивнули, и он продолжил: - Ну раз понятно, то скажите-ка мне, сколько денег у купца было до того, как он поехал на Острова?

Смотрел господин Коц, при этом, исключительно на Алексея. После подаренного кошелька, способности Ивана у него, видимо, сомнений уже не вызывали.

- У купца перед поездкой было две тысячи триста семьдесят шесть пенсов или девять фунтов и восемнадцать шиллингов, - не прошло и полминуты, как Алексей ответил.

Господин Коц, очевидно знал правильный ответ, но, не веря себе, решил перепроверить результат. Он долго писал пером на клочке бумаги, рисовал что-то и безостановочно бормотал себе под нос какую-то невнятицу. Спустя четверть часа решение было готово, и оно полностью совпало с тем, что сказал Алексей.

- Как ты это сделал? – потрясенно и очень тихо спросил господин Коц. – Как?

- С Божьей помощью, - без тени улыбки ответил Алексей.

Удивительно, но такой ответ полностью удовлетворил господина Коца и его лицо приобрело прежнее самодовольное выражение:

- Тогда понятно, - сообщил он и добавил: - Кухня на первом этаже, жрать будете два раза в день. Спать – в кладовой, рядом с кухней. Одежду я вам не дам, нету у меня ее на таких лбов. Делать будете все, что скажет господин Зиндекин. Все ясно?

Друзьям было все ясно и они незамедлительно принялись за работу.

Нивелер Зиндекин являлся главой купеческой гильдии славного города Шапендорпа и входил в городской совет, который и управлял городом. Кроме него в совет входили цеховые главы, местный епископ, избираемый тем же советом, и еще некоторые влиятельные жители. Высокое положение и род деятельности господина Зиндекина, а кроме того еще и значительные земельные владения вокруг города, которые сдавались им в аренду, обеспечивали большое количество бумажной работы, с которой невозможно было справиться в одиночку. Договоры и купчие, расписки и распоряжения, бухгалтерские книги и складские описи, списки должников и поставщиков – все это находилось в ведении господина Коца и его подчиненных.

Альбрехт Коц, самовлюбленный, недалекий и неумеренный в еде человек, имел при всех недостатках и два очень ценных качества – не воровал и был искренне предан своему господину. Верность и честность позволили ему, простому в прошлом писарю, занять столь значительное место при Нивелере Зиндекине.

Приближающаяся война добавила задач, с которыми господин Коц уже не успевал справиться. Сбор городского ополчения, переписка с окрестными арендаторами, учет всех возможных воинских контингентов и взаимодействие с другими городскими цехами по военному вопросу – все эти обязанности и легли на плечи наших героев.

Ежедневно они писали десятки бумаг, которые после утверждались самим господином Зиндекином и разлетались по всей округе. Глотали пыль в архиве городской ратуши, составляя списки тех, кто был обязан городу военной службой. Учитывали доспехи и оружие, запасенные гильдией купцов для обеспечения собственного отряда. А еще считали, считали и считали…

Уже вечером, когда совсем темнело, друзья получали по миске каши, щедро сдобренной салом, и, наспех поужинав, валились прямо на деревянный пол кладовой, чтоб тут же забыться крепким сном.

Все это напоминало первые дни, проведенные в этом мире, правда, каша тогда была пожиже, а работа утруждала не столько голову, сколько тело.

***

На следующий день после стоматологических процедур Алексей окончательно пришел в себя. Вторую ночь друзья провели уже не во дворе, а в хлеву, куда их вечером запустила какая-то молодая женщина, и в целом чувствовали себя бодрее, чем накануне.

После первых петухов, когда местное население начало просыпаться, наши герои выбрались из хлева и направились к местному хозяину, который сидел на крыльце дома и меланхолично оглядывался по сторонам.

При приближении друзей, хозяин поднялся на ноги и, не мигая, уставился на них, не произнося при этом ни слова.

Алексею, после перенесенного, говорить было трудно, а Иван уже имел некоторый опыт общения с местными обитателями и поэтому он решился начать:

- Доброе утро! Здравствуйте! – Иван старался говорить, как можно дружелюбнее и несколько раз поклонился. – Скажите, где мы находимся?

Постоянно улыбаясь, Иван сопровождал свои слова оживленной жестикуляцией, но никакого результата не добился.

Мужичок внимательно слушал, однако ничего не отвечал и в итоге только прокашлял что-то на неизвестном языке, сплюнув под ноги.

- Хватит лыбиться, как умственно отсталый, - с трудом выдавил Алексей и, отодвинув Ивана в сторону, шагнул вперед. – Меня зовут Алексей, - с этими словами он хлопнул себя ладонью по груди, - а это – Иван.

После того, как он повторил это несколько раз, собеседник кивнул и сказал:

- Витвоф.

- Очень приятно, Витвоф, - снова включился в беседу Иван, - нам бы пожрать чего-нибудь, а то уже третий день без еды, - свои слова Иван сопроводил жестом, как будто засовывает ложку в рот и повторил. – Пожрать бы чего!

Эти слова Витвоф, по всей видимости, понял очень хорошо, потому что он громко заржал и с ухмылкой сказал что-то издевательское. Но, подумав с полминуты, махнул рукой в сторону колодца и жестами показал, что нужно наполнить огромную бочку в хлеву. Затем наши герои убрали весь двор при помощи деревянных лопат, взятых в соседнем сарае. Потом выкопали несколько грядок на огороде, который все это время прятался от них за домом. Только после этого каждый получил по огромной луковице и по краюхе черного, уже слегка зачерствевшего, хлеба. А еще Витвоф вытащил из дома уже знакомый, покосившийся глиняный кувшин, который был тут же наполнен ледяной колодезной водой.

Остаток дня Алексей и Иван провели, выполняя различные поручения Витвофа, за что были награждены миской не очень густой похлебки, одной на двоих, и все теми же крупными луковицами – по одной на брата.

Вечером, лежа на соломе в хлеву, друзья впервые заговорили о том, о чем каждый безостановочно думал все это время – где они?

- Где мы, как думаешь? – неразборчиво пробормотал Алексей. – В прошлое провалились?

- Как будто в средневековье… - Иван сидел и ритмично покачивался вперед – назад. – Но латынь тут никто не понимает и, судя по реакции, вообще ее раньше не слышали.

- А что, в средние века все на латыни разговаривали что ли?

- Да нет, - Иван как будто немного смутился, - но священники молитвы хотя бы должны были им читать, а они по идее на латинском…

- Ты сам откуда латынь знаешь?

- Да я не то, чтобы знаю, просто в универе немного изучал. Ты-то вот как раз должен знать, если на врача учился!

- А я плохо учился, - мрачно заметил Алексей, - вот и не доучился поэтому. Да и какая разница, если на латыни тут все равно не говорят?

Иван не ответил, но немного помолчав, сказал:

- А может мы в какой-нибудь другой мир перенеслись? В параллельный…

- В перпендикулярный! Как это можно определить?

- Не знаю! Я еще в первую ночь пытался смотреть на звезды, но знакомых созвездий не нашел, - Иван прекратил раскачиваться и вскочил на ноги, - а луна вроде такая же, хотя черт ее знает, я не астроном. С другой стороны, какая разница, прошлое это или другой мир, что делать-то будем?

- Завтра, похоже, будем чистить хлев - Алексею было трудно много говорить и речь его становилась все менее разборчивой. – А послезавтра – сдохнем, если нас продолжат кормить так же, как сегодня.

- Я серьезно, - Иван смотрел Алексею прямо в глаза, - что будем делать? У меня жена там осталась, - он махнул рукой куда-то в сторону, - семья, работа!

- Квартира, машина… - добавил Алексей.

- Да!!! – Иван начал мерять небольшое помещение шагами. – И это тоже. Что будем дальше делать?

- Жить.

- Я не хочу здесь жить, мне тут не нравится. Я хочу домой! Как нам вернуться? – прокричал Иван и снова уставился на Алексей, как будто действительно ждал, что тот сейчас выдаст ответ.

- Да я не знаю! – Алексей начал злиться и позабыл о боли в распухших деснах. – Я не знаю! Мне тут самому не очень нравится, если ты не заметил. Но выхода у нас только два: продолжаем жить или подыхаем. Я выбираю первое!

Друзья некоторое время молчали, глядя в разные стороны.

- Мы ничего не знаем об окружающем мире, - уже спокойнее произнес Иван через пару минут, - может нужно вернуться на реку?

- Обязательно вернемся, до нее не так далеко, - согласился Алексей, - но ты же понимаешь, что мы там час просидели, прежде чем уйти, но ничего с нами не произошло. Вернуться, конечно, все равно будет нужно, но что если это не поможет?

- Давай начнем с малого - вернемся на реку и все там осмотрим?

- А еще будем стараться выучить язык и не помереть от местной кормежки, - согласился Алексей. – Сейчас давай спать, а то завтра будет еще тяжелее.

Сходить на реку им удалось буквально через два дня, когда Витвоф отправил их собирать хворост по окрестным рощам. Никакой охраны к ним приставлено не было, и они спокойно заглянули на реку где достаточно быстро нашли то самое место, с которого все началось. Облазив берег вдоль и поперек, чуть не уткнувшись носами в землю, друзья ничего не нашли. Никаких странностей, никаких посторонних предметов, ничего такого, за что можно было бы зацепиться взглядом. На всякий случай ребята полежали на тех местах, на которых очнулись, потом там же посидели, затем побросали в реку камни и завершили все криками и угрозами в пустоту – результата не было.

Наши герои плелись на ферму нагруженные хворостом и в тяжелом молчании. Несмотря на некоторый скепсис, в глубине души оба надеялись, что возвращение на берег поможет им завершить затянувшееся приключение. Крушение этих надежд вызывало внутри какое-то сосущее чувство тоски и обиды. Обиды на обстоятельства, которые сильнее людей. Обиды на себя за несбывшиеся надежды. Обиды друг на друга за то, что стали невольными свидетелями собственной неудачи.

Вечером Витвоф оглядел те кучки хвороста, которые друзья свалили в одном из подсобных помещений, покачал головой и, взвесив в руках два куска хлеба, приготовленные для наших героев, убрал тот, что побольше в сторону, а маленький протянул друзьям. Потом, подумав, добавил к хлебу очередную луковицу, выбрав, правда, самую маленькую из имеющихся.

Желания говорить не было, и друзья молча валялись в хлеву, думая о том, что ждет их впереди и о том, что они оставили дома. Неожиданно дверь тихонько отворилась и в помещение, прихрамывая, ввалился пожилой, убеленный сединами мужичок в типичной для местных темно-серой одежде. Лоб и уголки его глаз были покрыты сетью глубоких морщин, а огромный нос украшала волосатая бородавка.

Кряхтя присев рядом с нашими героями, неожиданный визитер немного помолчал, а затем, подняв вверх руку, громко произнес:

- Генз!

Друзья переглянулись и тоже поспешили представиться. После чего Генз кивнул, все так же кряхтя поднялся, подошел к лошади, которая укрылась в стойле, похлопал ее по шее и сказал:

- Паваль!

Дождавшись, пока Алексей с Иваном догадаются повторить услышанное, он пробрался в угол, к бочке и, зачерпнув воды, произнес:

- Валю! – после чего хлопнул ладонью по бочке. – Ватон! – и выжидательное уставился на наших героев.

Так началось изучение языка.

***

Третий этаж в доме занимал сам господин Зиндекин, и рядовые писари никогда не поднимались в его покои. Обычно все поручения получал Альбрехт Коц и уже самостоятельно распределял их среди подчиненных. Он же и докладывал о проделанной работе.

Господин Коц, будучи человеком преданным и честным, не отличался выдающимся умом и не желал вникать в те аспекты, которые были связаны с грядущей войной. Кроме того, он абсолютно не опасался конкуренции со стороны Ивана и Алексея. С одной стороны, самоуверенно полагая, что видит их насквозь, а с другой - будучи убежден, что как только военная кампания закончится, этих здоровенных хуторян, удивительно ловко владеющих письмом и счетом, отправят туда, откуда взяли. Поэтому с самых первых дней наши герои имели счастье вести дела напрямую с господином Зиндекином, обращаясь к Альбрехту Коцу только по мелким техническим вопросам.

Однако бывать в гостях у здешнего господина друзьям до этого дня не доводилось. Уже месяц, как они жили и работали в этом доме, но только сегодня Уильям Эйлиш – глава охраны –лично пригласил их в хозяйские покои.

Нивелир Зиндекин вот уже больше получаса писал что-то, сидя за массивным столом, украшенным искусной резьбой, а Иван и Алексей осматривались и ожидали, когда им будет уделено внимание. А посмотреть в кабинете было на что. Два больших окна, украшенные витражами и сейчас, по-летнему времени, открытые давали достаточно света, чтобы не зажигать лампы до самой темноты. Стены, обитые светлым, шитым золотом, бархатом сияли в ярких утренних лучах, создавая удивительно теплую атмосферу. Дощатый пол был прикрыт толстым ковром с длинным ворсом и растительным орнаментом. По всей комнате в беспорядке были расставлены какие-то сундуки, шкафы и другая мебель – все добротное и дорогое.

Наконец, господин Зиндекин закончил писать, свернул бумагу в треугольник, капнул расплавленного сургуча, после чего, с силой придавив его большим кольцом, которое носил на безымянном пальце, отложил письмо в сторону и поднял глаза на наших героев:

- Ну, чем порадуете?

- По вашему поручению мы изучили городской архив и вот, что нам удалось выяснить, - Иван развернул лист бумаги и периодически поглядывая в него продолжил. – После того, как город ушел из-под графской руки, большая часть помещиков убежала, но некоторые – видимо те, которые не ладили с графом – присягнули городу. Крупнейшие – трое: бароны де Бурде и дю ля Фир, и шевалье де Кри. Двое последних почти постоянно живут в городе, а барон де Бурде владеет поместьем на самой границе с графством.

- Городских знаю, - сказал господин Зиндекин, - собаки, готовые лизать зад графу де Курте. Если начнется война, они сразу перейдут на его сторону. Да они давно бы уже сделали это, - усмехнулся он, - но не хотят терять имущество в городе. Про де Бурде слышал, что он-то как раз с графом не ладит… Сколько у них людей?

- Судя по спискам смотра, который был последний раз почти десять лет назад, перед войной с Гантом, де ля Фир и де Кри вместе привели пятьдесят четыре всадника, а де Бурде – сорок три.

- Так, с крупными понятно, а мелкие?

- С мелкими труднее, господин. Документы разнятся, а смотр последний раз был давно… Еще примерно тридцать копий, каждое по два – три – четыре человека. В общей сложности около сотни.

- Итого почти двести всадников… - задумчиво протянул хозяин кабинета, - а что с арендаторами? Земледельцы, овцеводы? Сколько они смогут выставить в ополчение?

- Тут сведения еще более разрозненные, господин. Не более полутора тысяч пехотинцев. По доспехам и вооружению сведений вообще практически нет.

- Ну хоть по нашей гильдии какие-то сведения есть? – с раздражением повысил голос господин Зиндекин.

- По гильдии сведения исчерпывающие, - слово взял Алексей, - из девяносто двух членов гильдии, которые обязаны встать в полк, семнадцать человек сообщили, что готовы помимо себя выставить еще восьмерых. Двенадцать, что пятерых. Девять – двоих. Сорок три человека явятся сами, а еще одиннадцать выступить не готовы вовсе.

- Тем, которые приведут людей сверх положенного – выдать серебра, а тем, которые не готовы – штраф. Сколько людей получается в общей сложности?

- Двести девяносто пять человек, господин.

- Если остальные сделают хотя бы половину от этого, то мы сможем выставить из города больше трех тысяч человек, - Нивелир Зиндекин оживился, радостно потер руки, но потом как-то скис. – Только эти трусливые крысы готовы отдать последнюю рубашку, лишь бы не воевать. Скоро Либерийский король повелит им питаться исключительно коровьим дерьмом, а эти остолопы будут жрать и нахваливать… Тьфу!

Странно было видеть в этом невысоком, округлом человечке такую воинственность.

- Ну мы еще посмотрим, - продолжал бормотать он, - ткачи и кузнецы первые хлебнут горя от налогов и тогда посмотрим… - господин Зиндекин неожиданно прервался, тряхнул головой и через секунду сказал деловым тоном: – Значит так, поедете к этому самому барону де Бурде, отвезете письмо.

С этими словами он протянул то самое письмо, которое закончил перед разговором с ними:

- Поедете, отдадите письмо и осмотритесь там. Вы себя хорошо зарекомендовали за это время. Если будете продолжать в том же духе, то без награды не останетесь. Я на вас надеюсь, друзья мои. – после этих слов господин Зиндекин махнул пухлой ручкой сообщая, что аудиенция закончена, но затем неожиданно вскочил со своего места и добавил: - Прежде чем ехать, помогите Уильяму разобраться с моими бойцами. Снаряжение, жалование и так далее. Срок – неделя. Если через неделю вы еще не отправитесь к барону, пеняйте на себя.

Друзья вышли из кабинета, остановились на лестнице и переглянулись.

- Выходит, он и сам все знал про этих помещиков, если подготовил письмо заранее? – спросил Иван.

- Ну, выходит, что так, - подтвердил очевидное Алексей.

Иван и Алексей еще немного молча постояли на лестнице, а потом спустились на первый этаж, открыли тяжелую дверь и вышли навстречу новому дню.