Вопрос существования и развития языка тесно связан с существованием и развитием этноса/этносов, которые на нем говорят, и территории, где на нем говорят. Будем надеяться, что и с русскими/русскоговорящими, и с территорией русского языка не произойдет ничего катастрофического.
Сразу можно сказать, что дать точный прогноз на сотни лет вперёд не представляется возможным. Может быть, уже через 100 лет наши потомки будут изъясняться беззвучными электронными сигналами «из мозга в мозг», обрабатывая за секунду очень объемные сообщения: если они и будут «на русском языке», ни о какой фонетике говорить не придется.
Можно только экстраполировать в будущее те тенденции, которые очевидны уже сейчас – причем на основании узуса (узус – общепринятое носителями данного языка употребление языковых единиц), то есть скорее не правил, а ошибок.
Под воздействием калькированных синтаксических моделей будут деградировать падежи: («Мы друзья с Иван Иванов». Скорее всего исчезнет род у числительных («На вашем счете осталось двадцать один минута»). Вместе с тем сокращенное разговорное обращение («Миш», «Свет») закрепится в роли нового звательного падежа, что фактически наблюдается и сейчас.
Окончательно исчезнут мало употребляемые и сейчас формы глагола, обозначающие продолженное действие в прошлом: «делывал», «говаривал». Напротив, скорее всего, появятся причастия будущего времени («сделающий», «придущий») – это удобно.
Ударение в глагольных формах типа «звонит», «томит» на коренную гласную станет нормой. Слово «кофе» вернет себе средний род.
Возможно, в повседневность войдут феминитивы. Режущие сейчас многим ухо «авторка» и «врачка» станут нормой.
Огромное множество диалектизмов отомрет. С другой стороны, словари, загруженные прямо в мозг, помогут моментально узнавать их значение, если они встретятcя в тексте. Множество технических слов, знакомых нам сейчас, будут забыты, на их место придут другие. Большое количество слов будет приходить в русский язык из тех языков, с которыми он будет по географическим и политическим причинам взаимодействовать – возможно, из английского, китайского, арабского. Тенденция к доместикации (доместикация – это переводческая стратегия, определяемая на основании того, в какой степени переводчик стремится приблизить текст к нормам принимающей культуры) подобных слов сейчас отсутствует, и эти слова будут существовать в виде, фонетически близком к оригиналам.
Легализуются варваризмы вроде «го» и «камон».
Многие синтаксические особенности языка, скорее всего, сохранятся из-за их удобства – например, свободный порядок слов в предложении.
Скорее всего, будет стремиться к упрощению пунктуация. Во многих случаях деепричастные обороты перестанут обособляться запятыми. Сначала пропадет сложное правило, согласно которому в предложении «Хочу купить зонтик, но не знаю, какой» последнее слово не нужно будет обособлять запятой. В дальнейшем исчезнет запятая и перед «но».
Невозможно предугадать, выживет ли кириллица: это вопрос во многом политический. Конечно, хотелось бы, чтобы выжила: и жалко, и разнообразие всегда интереснее единообразия. Если кириллица сохранится, из нее исчезнет буква ё. Исчезнет твердый знак (будет всюду заменен на мягкий). Исчезнет буква «ы» в таких словах, как «подыгрывать», «сымпровизировать»: будет «и»; возможно, это отразится на произношении. Исчезнет буква «ю» в таких словах, как «парашют» и «жюльен», в школьном курсе появится правило «жу/шу пиши через у».
Возможно, при накоплении какой-то критической массы изменений в узусе, подсчитанной машинным способом, будут проводиться локальные языковые реформы – то есть закрепление явлений узуса в качестве нормы.
Все это, впрочем, довольно скучно. Хочется какого-то иного обновления языка. Неожиданного, поэтического. Вхождения в язык неологизмов, которые насущно нужны в языковой базе сейчас. Интересных, но не тоталитарных проектов языкового строительства.