Философия

Цитата французского писателя Бернара Вербера. Заставляет задуматься, особенно, когда видишь происходящее вокруг. Если бы только все люди смогли понять всю ответственность, возложенную Вселенной на них! Сам я, конечно, верю в то, что инопланетная жизнь есть, но сказанные ниже слова показывают, насколько я боюсь обратного.

"Однажды мне в голову пришла странная мысль: «А что, если мы одни во Вселенной?» Даже законченные скептики в душе надеются, что инопланетяне существуют и если мы потерпим поражение, то, возможно, другим разумным существам, живущим где-то очень далеко, повезет больше. И это вселяет надежду… Но что, если мы одни? То есть, совсем одни? Что, если в бесконечном космосе нет больше ничего живого и наделенного разумом? Если все планеты похожи на те, что мы видим в Солнечной системе, – слишком холодные или слишком горячие, состоящие из газовой магмы или камней? Что, если земной опыт – уникальная цепочка случайностей и совпадений, и этот опыт больше нигде не повторился? Что, если это единственное и неповторимое чудо? Это значит, что, если мы провалимся на экзамене, если мы разрушим нашу планету, ничего больше не останется. После нас, возможно,игра закончена , и новую партию уже не начнешь. Может быть, мы – это последний шанс. Тогда наш провал будет чудовищным. Мысль о том, что инопланетян нет, вселяет гораздо больше тревоги, чем о том, что они есть… От этого кружится голова. Какая ответственность лежит на нас! Видимо, это и есть самое древнее и самое страшное послание: «Возможно, мы одни во Вселенной, и если мы потерпим поражение, ничего и нигде больше не будет"

Доброй ночи. Сегодня мы немного поговорим о второй по значимости фигуре в дзен буддизме – шестом патриархе. Опуская остальных перед ним, из-за их слабой значимости, перейдем к истории.

Мы мало что знаем о жизни Хуэйнэна (оспаривается даже принадлежность «Алтарной сутры»), в основном нам известны легенды о нем. Согласно большинству рассказов, родился Хуэйнэн в 638 г. в семье бедняка, переселившейся к моменту рождения будущего патриарха из Фаньяна в Синьчжоу (на юго-западе пров. Гуаньдун). Сам он в молодости работал сборщиком хвороста, пока однажды, на рынке не услышал проповедь Алмазной сутры, сразу же обретя первую печать просветления. После этого он отправился на север, чтобы учиться у Пятого Патриарха. Как новичку ему было запрещено заниматься с остальными учениками, из-за чего он работал в поле рядом с монастырем.

Однажды, Пятый Патриарх, сказал что скоро он передаст свое патриаршество, и чтобы выбрать лучшего ученика все они должны написать гатху (стих религиозного содержания).
Один из лучших учеников написал:

Постоянно протирай его,

Не давай запылиться!"

"У совершенной мудрости изначально не было ствола.

И у блестящего зеркала нет подставки.

Природа Будды извечно чиста и ясна:

Откуда тут взяться пыли?!"

И чуть позже добавил:

"Сознание и есть ствол совершенной мудрости.

А тело – подставка блестящего зеркала.

Блестящее зеркало изначально чисто и ясно,

Откуда же взяться пыли?"

После чего, ряса патриарха была передана Хуэйнэну. Однако из-за зависти других монахов ему пришлось бежать из монастыря. В 676 г., проведя несколько лет на юге, Хуэйнэн переехал в Кантон и в возрасте только 39 лет принял "официальный" постриг. На следующий год он читал проповеди в монастыре Дафань и Шаочжоу, и вот тут-то его речи записал его ученик Фахай, а из этих записей возникла «Сутра помоста».

Как и Первый патриарх, Шестой полностью изменил китайское представление о буддизме. Если Бодхидхарма проповедовал только-дхьяну (только-медитацию), то Хуэйнэн считал, что форма медитации может быть свободной, главное – дать «природе Будды» проявить себя, и просветление придет внезапно.

Идея внезапного просветления оказалась диковинной для того времени, поскольку ранее считалось, что просветление можно достичь только за многие сотни или тысячи перерождений.

Так же личности Хуэйнэна добавляет сакральности то, что согласно традиции каждый патриарх писал гатху, где косвенно или прямо намекалось о том, что Шестой патриарх будет последним. Однако, согласно этим же гатхам, "должность" патриарха больше передаваться не будет.

Стихотворение Первого патриарха Бодхидхармы гласит:

Изначальная миссия моего приезда в Китай —

Распространять учение и спасать живые существа, омраченные неведением.

Один цветок распускает пять лепестков,

И плоды созревают сами собой.

Стихотворение Второго патриарха Хуэйкэ гласит:

Поскольку изначально существует земля,

То из этой земли вырастают цветы.

Но если земля изначально не существует,

То откуда возьмутся цветы?

Стихотворение Третьего патрпарха Сэпцаня гласит:

Хотя семена цветов зависят от земли

И из земли они вырастают,

Но если эти семена по своей природе не обладают способностью к произрастанию,

То на земле ничего не вырастет.

Стихотворение Четвертого патриарха Даосиня гласит:

Семена цветов обладают способностью к произрастанию;

Благодаря земле они вырастают.

Но если их первопричины не соответствуют друг другу,

То вообще ничего не вырастет.

Стихотворение Пятого патриарха Хунжэня гласит:

Живые существа, обладающие чувствами, сеют семена,

Но из них вырастают цветы, не имеющие чувств.

Если не будет живых существ и не будет семян,

То в основе сознания ничего не зародится.

Стихотворение Шестого патриарха Хуэй-нэна гласит:

Основа сознания живых существ содержит семена [просветления].

И когда проливается дождь Дхармы, семена прорастают.

Когда вы проращиваете в своей природе живые семена [будущих] цветов,

Плоды просветления созревают сами собой.

В тринадцатой главе Хуэйнэн заявляет, что медитация в состоянии покоя и мудрости, по сути, одно и то же, мудрость – это один из плодов медитации. Буддийская доктрина подразумевает, что каждое живое существо обладает природой (мудростью) Будды, нужно только обратить свой мысленный взор внутрь и попытаться сконцентрироваться на своей истинное природе, чтобы достичь просветления. Если рассматривать медитацию как средство возвращения к истинной природе, то медитация и есть мудрость. Хуэйнэн считал, что мудрость выступает в форме медитации, а медитация есть мудрость, поэтому нельзя говорить, что что-то из них порождает другое. Если сознание и речь – одно, то и мудрость и медитация – одно.

Хуэйнэн замечает, что его учение постоянно связывают с концепцией «отсутствия мысли», или «не-мышлением». Судя по его определению медитации и по предлагаемой им методики медитации (впоследствии ассоциированной с «Южной школой» чань), «практика отсутствия мысли» заключается в обретении своей истинной – присущей всем живым созданиям – природы путем избавления от мыслей о вещах, в том числе от мыслей о том, что необходимо избавиться от всех мыслей, чтобы достичь просветления. Природу Будды нельзя постичь, думая о ней.

Таким образом, занимаясь медитацией, бессмысленно ловить какие-то образы и привязываться к ним – нужно освободиться и не позволять мысли привязываться к чему-либо. Вот почему, говорится в девятнадцатой главе, истинная медитация заключается в обретении внутреннего спокойствия и чистоты. (Следует помнить, что «видеть» истинную природу во всей ее чистоте и наслаждаться свободой – это одно и то же. Медитация – это практика в совершенной мудрости, мудрость – это тема медитации).

THE END.

Как-то так. Вышло слишком много текста, прошу простить. Как всегда прошу в комменты, 60 участников, а обсуждают человек 5, эт не дело. Так же при появлении вопросов относительно буддизма снова прошу в комменты, постараюсь ответить. Ссылку на "сутру помоста" оставлю там же.

А теперь мини-анонс. Завтра я уезжаю на неопределенное время в монастырь, поэтому если у кого-то есть вопросы, ответы на которые вы хотели бы услышать, но не доверяете мне, прошу задать их. Задам все эти вопросы настоящим монахам и ламам. Всем спасибо

Вместо предисловия. Все-таки делать посты не мое, поэтому заранее извиняюсь за корявость. Но мы же тут все собрались для обсуждений, поэтому после прочтения прошу всех интересующихся в комменты.

Доброй ночи. Сегодня мы поговорим о Бодхидхарме, основателе чань (дзен), и том, как он повернул буддизм в совершенно другую сторону. (На рисунке он самый)

Начнем с легенды. Однажды в V в. индийский буддийский миссионер прибыл в Китай, чтобы посеять семена Дхармы (проповедовать учение). Являясь 28 патриархом буддизма (по линии передач от Будды) он был принят китайским императором. После чего ушел в горы рядом с монастырем шаолинь (неожиданно, да?), где медитировал в пещере на протяжении 9 лет. Однажды во время медитации он чуть не уснул и чтобы такое более не повторялось вырвал себе ресницы, и выкинул их на землю, а на том месте пророс чай. После девятилетнего затворничества научил монахов из шаолиня их кунг-фу (точнее ушу, а еще точнее ушу Ицзиньцзин). Спустя много лет, практически сразу после смерти патриарха , возвращавшийся в империю сановник сообщил императору, что по дороге встретил Бодхидхарму. Когда могилу вскрыли, оказалось что в гробу лежит лишь одна сандалия. На этом основные легенды заканчиваются, а теперь перейдем к вопросу "как именно Бодхидхарма изменил буддизм?"

Начнем по порядку. Как я уже говорил, Патриарх провел в медитации 9 лет, не используя какие-либо другие практики. Тем самым он показал, что для обретения просветления, этого достаточно. Хотя это и кажется странным нам сейчас, но в то время практика медитаций была достаточно редкой и поверхностной. Сейчас, как и тогда, многие школы по большей части занимаются изучением сутр. Впоследствии, для того чтобы показать что медитация еще более важна, многие дзенские учителя сжигали священные писания.

Насчет приглашения императора. Во время диалога с его величеством, Бодхидхарма впервые для того времени разрушил устоявшиеся буддийские ценности. Ниже представлен диалог императора У-ди и патриарха.

"– С самых первых дней моего вступления на трон, я помогаю отстраивать монастыри, переписывать сутры и спасаю бесчисленное множество монахов. Велики ли мои заслуги и добродетели?

– Нет в этом ни заслуг, ни добродетелей, – ответил Бодхидхарма.

– Так почему же нет ни заслуг, ни добродетелей?

– Из этих семян вырастут лишь мелкие плоды как в мире людей, так и в мире небес, и будут они являться причинами дальнейших смертей и рождений. Они подобны теням, что неотступно следуют за вещами. Кажется, что они существуют, но на самом деле это не есть реальность.

– Так что же тогда истинные заслуги и добродетели? – воскликнул правитель.

– Чистая мудрость абсолютно целостна, а природа ее сущности не имеет форм. Поэтому суть таких заслуг и добродетелей не выразить словами.

– Так каков же первейший принцип этого Учения?

– Преодолевать себя абсолютной пустотой.

– Так кто же тогда говорит со мной?

– Я не знаю."

Изначально я собирался объяснить хотя бы часть его учения в посте, но понял что даже 10 постов мне не хватит. Поэтому в комментариях оставлю ссылку на его трактаты, которые вы можете прочитать сами, и если будет что-то непонятное, то задавайте вопрос, а я постараюсь на него ответить.

"Не сделав шага,

Ты уже пришел.

Не вымолвив и слова,

Ты уже выразил Истину."

Данный отрывок из книги Карлоса Кастанеды "Путешествие в Икстлан". Думаю, тут есть о чём задуматься.

"Искусство охотника заключается в том, чтобы сделаться недостижимым, — сказал дон Хуан. — В случае с белокурой девушкой это означало бы, что ты должен был стать охотником и встречаться с ней осторожно, бережно. А не так, как ты это делал. Ты оставался с ней изо дня в день до тех пор, пока не истощились все чувства, кроме одного — скуки. Верно?

Я не ответил. Да ответа и не требовалось. Он был прав.

— Быть недостижимым — значит бережно прикасаться к окружающему миру. Съесть не пять перепелов, а одного. Не калечить растения лишь для того, чтобы сделать жаровню. Не подставляться без необходимости силе ветра. Не пользоваться людьми, не выжимать из них все до последней капли, особенно из тех, кого любишь.

— Но я никогда никем не пользовался, — вставил я.

Но дон Хуан сказал, что пользовался, и потому теперь могу только тупо твердить, что устал от них и что они нагоняют на меня тоску.

— Быть недоступным — значит сознательно избегать истощения, бережно относясь и к себе, и к другим, — продолжал он. — Это значит, что ты не поддаешься голоду и отчаянию, как несчастный дегенерат, который боится, что не сможет поесть больше никогда в жизни, и потому пожирает без остатка все, что попадается на пути, всех пятерых перепелов!

Дон Хуан определенно бил ниже пояса. Я засмеялся, и это, похоже, ему понравилось. Он слегка дотронулся до моей спины.

— Охотник знает, что в его ловушки еще не раз попадет дичь, поэтому он не беспокоится. Беспокойство неизбежно делает человека доступным, он непроизвольно раскрывается. Тревога заставляет его в отчаянии цепляться за что попало, а зацепившись, ты уже обязан истощить либо себя, либо то, за что зацепился.

Я сказал, что в моей жизни быть недостижимым невозможно, потому что мне постоянно приходится иметь дело с множеством людей и быть в пределах досягаемости каждого из них.

— Я уже тебе говорил, — спокойно продолжал дон Хуан, — что быть недостижимым — вовсе не означает прятаться или скрытничать. И не означает, что нельзя иметь дело с людьми. Охотник обращается со своим миром очень осторожно и нежно, и не важно, мир ли это вещей, растений, животных, людей или мир силы. Охотник находится в очень тесном контакте со своим миром и, тем не менее, он для этого мира недоступен.

— Но тут у тебя явное противоречие, — возразил я. — Невозможно быть недоступным для мира, в котором находишься постоянно, час за часом, день за днем.

— Ты не понял, — терпеливо объяснил дон Хуан. — Он недоступен потому, что не выжимает из своего мира все до последней капли. Он слегка касается его, оставаясь в нем ровно столько, сколько необходимо, и затем быстро уходит, не оставляя никаких следов."