Многие из вас я думаю знают значение терминов русофобия и антисоветизм, однако не все, что тот же антисоветизм по своей сути является частью русофобии. Не которые из вас недоумевают при виде фразы: "Антисоветчик — всегда русофоб". Вы спрашиваете: "Как это так? Я может и не люблю советский период, но я патриот своей страны!". При это вы сами того не осознавая попадаетесь в один тот же капкан, которые для вас так любезно раставили русофобы по типу Солженицена, Новодворской и Бжезинского. Однако мы не будем конкретно их обсуждать, а будет расматривать откуда растут корни русофобии и антисоветизма? Как наши европейские соседи в прошло пугали свой народ "русской угрозой" и как они сегодня это делают? И при чем тут наши либералы? И так поехали!
И так начнем с того, что русофобия во многом своем зародилось у наших с вами европейских соседях. Развитие европейской русофобии начинается с эпохи становления русского национального государства, когда православная Москва при великом князе Василии II отвергла флорентийскую унию с римским католицизмом, а при Иване III превратилась в великую державу.
Первое время знакомства Запада с Россией в отзывах западных путешественников преобладали взвешенные, заинтересованные, а порой и похвальные отзывы. Однако в Европе были силы, прямо заинтересованные в распространении русофобии — это соседние с Россией страны: Польско-Литовское государство и Ливонский орден, владевшие отнятыми у Руси в тяжелом XIII веке землями и опасавшиеся требований по их возвращению.
Польский король Сигизмунд I после того, как Россия в 1514 г. вернула в свой состав Смоленск, начал распространять в Европе пропагандистские материалы, в которых утверждалось, что Польша представляет собой оборонительный рубеж Европы, защищая её от угрозы со стороны «московских варваров, азиатов и еретиков».
Польские пропагандисты запустили термин «Московия», пытаясь доказать, что Россия не имеет никакого отношения к Руси. Они пытались заставить авторов в европейских странах применять термин «Russia» только к находившейся во владении Польши Галиции, а нашу страну и народ именовать исключительно «Московией» и «московитами». Примерно тем же приемом пользуется и нынешняя Украина, которая позиционируется себя, как единственным наследником Киевской Руси.
Особенно активной русофобская истерия в Европе стала в эпоху Ливонской войны Ивана Грозного, когда Россия ликвидировала Ливонский орден и наступала на Польшу, освобождая белорусские земли. В состоянии военных действий против России оказались одновременно Речь Посполитая, Швеция и Дания. В Европе начали активно распространяться русофобские «летучие листки», на которых изображались «московские варвары», которые расправляются над ливонскими обывателями, расстреливают повешенных на деревьях женщин из луков.
Для отрицания прав России на Ливонию начал распространяться тезис о том, что власть в России — это «тирания», возглавляемая «жестоким деспотом» царем «Иваном Ужасным», который мучит и своих, и чужих подданных. Однако сочувствия к подданным мнимого тирана при этом тоже не проявлялось, так как они объявлялись «рабами», недостойными свободы и государственности.
В этот период сформировалась магистральная линия европейской русофобии — Россия страна с варварским народом и жестокой властью, которая не имеет права проводить собственную политику в Европе и должна сдерживаться в Азии силами соседних с ней стран, которым должна помогать вся Европа.
В XVII и начале XVIII века русофобия в Европе не носила выраженного характера. Воюя с Россией за Украину, Польша так и не смогла привлечь на свою сторону даже католическую Европу.
Не имели успеха и попытки пропаганды Карла XII во время Северной войны апеллировать к «варварству московитов», хотя в самой Швеции русофобия в этот период зашкаливала.
Наибольших всплеск русофоби в Европее возник в середине XVIII и в начале XIX века с политикой Франции.
Вы, конечно, знаете, и я повторяю это предельно ясно, что единственная цель моей политики в отношении России состоит в том, чтобы удалить ее как можно дальше от европейских дел. Все, что может погрузить ее в хаос, прежнюю тьму, мне выгодно — сообщалось в депеше короля Людовика XV французскому агенту в Петербурге.
С началом французской революции и наполеоновских войн вражда к России, главному оппоненту революционных и имперских завоеваний Франции в Европе, только усилилась.
В мировую прессу была запущена знаменитая фальшивка — «Завещание Петра Великого», в котором от имени русского императора излагались планы установления Россией мирового господства путем ведения непрерывных войн.
Появление этой фальшивки в Европе приписывалось французскому шпиону-трансвеститу Шевалье де Эону, исполнявшему шпионские миссии, в том числе при русском дворе в царствование Елизаветы Петровны. Однако окончательный вид фальшивке придал польский русофобский идеолог Михаил Сокольницкий (впервые запустивший в отношении России термин «Империя Тьмы»). Подделки Сокольницкого пригодились Наполеону Бонапарту для пропагандистского обоснования нашествия на Россию в 1812 году.
Наполеон задумал отбросить в Азию колоссальную державу царей, для того чтобы сделать Москву воротами европейской цивилизации и поместить там в качестве передовой стражи возрожденное и могущественное королевство Польское», — заявлялось в пропагандистских брошюрах в период нашествия на Россию соединенных сил Европы во главе с Бонапартом.
Поведение французов в Москве, разграбление и осквернение церквей, террор против мирных жителей напрямую вытекали из постулатов русофобской пропаганды. Однако французская армия потерпела в России сокрушительное поражение. Теперь уже была очередь русских карикатуристов осмеивать питающихся воронами французов.
А французской прессе требовалось объяснить пришествие казаков в Париж, а также тот факт, что русская армия оказалась гуманной и дисциплинированной. Объяснение было найдено в том, что в России царит жесточайшая дисциплина, которая только и позволяет русским добиваться побед, к тому же русские воевали нечестно — на их стороне был «Генерал Мороз».
После победы над Францией, главным оплотом русофобии стала Англия.
Английская русофобия была теснейше связана с расизмом и колониализмом. Представление англичан о «бремени белых», которое якобы дает им право повелевать миром, распространяло чувство расового превосходства не только на цветные народы Азии и Африки, но и на белых русских.
Всякий русский — милейший человек… как азиат он очарователен. И лишь когда настаивает, чтобы к русским относились не как к самому западному из восточных народов, а, напротив, как к самому восточному из западных, превращается в этническое недоразумение, с которым, право, нелегко иметь дело — заявлял английский поэт-масон Редьярд Киплинг.
Русофобская риторика доминировала в английской прессе. Демонстративное презрение к России и русским, эксплуатирующее образ «русского медведя», в ней соседствовали со страхом перед увеличением её могущества.
Премьер-министру Великобритании виконту Пальмерстону приписывали фразу:
Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет.
Даже если это изречение легендарно, подлинные письма Пальмерстона вскрывают его страх перед Россией:
Рано или поздно Россия станет державой настолько же могущественной, как в древности Римская империя. Она сможет стать владычицей Азии (за исключением Британской Индии) когда пожелает. Когда… железные дороги сократят расстояния, ее власть над людьми станет огромной, денежные средства — гигантскими, а способность перевозить войска на большие расстояния — внушающей трепет», — жаловался английский политик в письме в 1865 году.
Особенностью русофобской пропаганды, распространявшейся в англосаксонских странах, стало активное использование для неё некоторых революционеров из России.
Начиная с издателя «Колокола» Александра Герцена, финансово поддерживаемого банкирским домом Ротшильдов, западная русофобская пропаганда все активней начинает проникать в саму Россию. Русофобия становится непременной частью воззрений «прогрессивного» человека, враждебно относящегося к православию, самодержавию и народности.
Великий русский поэт Федор Иванович Тютчев писал своей дочери Анне в 1867 году, то есть уже после реформ Александра II:
Можно было бы дать анализ современного явления, приобретающего все более патологический характер. Это русофобия некоторых русских людей — кстати, весьма почитаемых.
Раньше они говорили нам, и они действительно так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т.д., что потому именно они так нежно любят Европу, что она, бесспорно, обладает всем тем, чего нет в России. А что мы видим ныне?
По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, всё более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили пристрастия к ней. Словом, в явлении, которое я имею в виду, о принципах как таковых не может быть и речи, здесь действуют только инстинкты.
Тютчев при этом отмечал лакейский характер русских либералов перед Западом:
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
Этот образ лакейства перед «Европой», холопства при ней стал ключевым в характеристике либералов-западников со стороны русских патриотов и славянофилов. Федор Достоевский не случайно вложил ставший классическим русофобский пассаж именно в уста лакея Смердякова:
Хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.
После Октябрьской революции 1917 года русофобия на Западе ещё больше усилилась из-за эксплуатацию страха западных обывателей перед нашествием большевиков и деятельностью Коминтерна. А гибель Российской империи использовалась для заявлений о неполноценности русских, неспособных к самоуправлению, а потому нуждающихся во внешнем завоевании.
Русский дух как таковой, видимо, не приспособлен к творческой созидательной деятельности; почти всем, что создано Россией во внешних и внутренних делах, она обязана немцам, состоявшим на русской службе, или прибалтийским немцам, — заявлялось в изданном в Германии в 1925 году школьном учебнике.
И почти то же слово в слово повторял в своем сочинении «Моя борьба» фюрер нацистов.
Русофобия была одной из важнейших составляющих гитлеровской пропаганды, развернувшись особенно широко с нападением Германии на СССР. Целью войны открыто провозглашались и разрушение государства (причем не только советского, а вообще любой государственности в России), и русской культуры, и геноцид русского народа.
В США русофобия появилась не сразу.Американцы дружественно относились к России, поддержавшей США и в ходе войны за независимость, и гражданской войны. Однако с 1887 года развернулась деятельность американского журналиста Джорджа Кеннана, начавшего разоблачать «чудовищные условия царской ссылки» в которых находились революционеры.
Русский представитель в США Боткин так описывал русофобскую агитациюКеннана:
Он рассказывал, что приехал из Сибири, привез с собой ценные материалы для доказательства бесчеловечности русских властей и несостоятельности государственного строя в России. Кеннан начал с того, что помещал в газетах и журналах сенсационные статьи о жизни каторжников в Сибири. Затем он стал разъезжать по Америке и читать лекции. Выходил на сцену в кандалах, одевался каторжником, посредством волшебного фонаря показывал разные ужасы и плёл невероятную чепуху на Россию.
Объективные современные исследователи обнаружили прямую финансовую связь Кеннана с ненавидевшими Россию нью-йоркскими олигархами, в частности Якобом Шиффом, будущим спонсором войны Японии против России. По инициативе Кеннана в 1890–1891 гг. в Лондоне и Нью-Йорке возникли «Общества друзей русской свободы», взявшие на себя координацию антироссийской пропаганды на Западе.
Важнейшую роль в них играл Сергей Степняк-Кравчинский, террорист, скрывшийся в Лондоне после убийства шефа корпуса жандармов. От пропаганды Общество со временем перешло к прямой поддержке терроризма против России в ходе событий 1905–1907 годов.
В период Холодной войны русофобская пропаганда достигла высшего накала и утонченности.
Её принципы сформулировал Джордж Фрост Кеннан, внучатый племянник идеолога американской русофобии. В его «Длинной телеграмме» в Госдеп США, в которой формулировались идеологические принципы холодной войны. Кеннан призывал Запад к «сдерживанию» России с позиции силы.
Значительная часть русофобской пропаганды Запада направлялась теперь на сам Советский Союз — как для формирования прозападных настроений у советской интеллигенции, так и для провоцирования «титульного» национализма в союзных республиках.
В 1959 году Конгресс США принял «Закон о порабощенных народах», в котором администрации США приписывалось поддерживать «борьбу за свободу» со стороны «порабощенных империалистической политикой России» народов, среди которых были названы страны Азии и альянса Варшавского договора, и Литва, и Украина, и вымышленные Казакия и Идель-Урал, и даже Тибет.
В этот период не без помощи западных радиоголосов в самом Советском Союзе начала активно распространяться русофобия для внутреннего потребления, во многом преемствовавшая дореволюционной «смердяковщине» и официальной русофобии первых лет советской власти.
Этот феномен описал академик Игорь Шафаревич в своей работе «Русофобия». Он, в частности, сделал подборку типичных русофобских высказываний: «Россией привнесено в мир больше зла, чем какой-нибудь другой страной»; «Византийские и татарские недоделки»; «Смрад мессианского «избранничества», многовековая гордыня «русской идеи»; «Страна, которая в течение веков пучится и расползается, как кислое тесто»; «То, что русским в этой стране сквернее всех — это логично и справедливо»…
И как резюме всего: единственный доступный для русских путь к счастью и свободе — американская оккупация.
Особенного накала достигла спонсируемая из Вашингтона пропаганда украинского сепаратизма. Именно украинские нацистские идеологи составили самый агрессивный отряд русофобии.
Характерным примером является изданная в 1968 г. в Канаде книга Павло Штепы «Московство», ставшая настоящим учебником украинской русофобии. «Лень и бродяжничество московита», «Воровство московита», «Безбожие, распутство московита», «Рабство и деспотия московита», «Творческое бесплодие московита» — таковы заголовки глав этой книги.
Так же хочется отметить одного из самых известных лжецов и создателей мифом о «кровавой истории» СССР – это Солженицын. Он прославился благодаря западным СМИ в конце 1960-х годов, которые активно использовали его книгу «Архипелаг ГУЛАГ» и стал звездой у наших либералов.
По мнению антисоветчика, войны с нацистской Германии можно было избежать, если бы Москва достигла компромисса с Гитлером. Солженицын осуждал лично Сталина за ужасные последствия войны для народов СССР, причём сильнее, чем Гитлера. Выходило так, что автор сочувствовал фашистам.
С 1962 года, с разрешения Хрущева, который проводил политику десталинизации СССР (т. н. «перестройка-1» или «оттепель»), Солженицын начал публиковаться в СССР. Рассказ под названием «Один день Ивана Денисовича» был напечатан в журнале «Новый мир» и сразу же переиздан и переведён на иностранные языки. 30 декабря 1962 года Солженицын был принят в Союз писателей СССР. Солженицына сознательно «раскрутили» в Советском Союза и на Западе. Хрущёв использовал материалы писателя как таран для разрушения сталинского наследия.
На Западе его работы использовали на полную катушку, чтобы разоблачить «ужасы» Красной империи. Солженицын часто приглашался для выступлений на влиятельных собраниях. Писатель выступал за наращивание мощи США и НАТО против СССР. В своих выступлениях Солженицын резко критиковал коммунистический режим и идеологию, призывал США отказаться от сотрудничества с СССР и политики разрядки. Писатель воспринимал Запад как союзника в освобождении России от «коммунистического тоталитаризма» (продолжение идеологии Белого движения времен Гражданской войны).
После смерти испанского диктатора-каудильо Франко фашистский режим в Испании зашатался. В стране начались стачки и демонстрации с требованиями свободы и демократии, и наследник Франко король Хуан Карлос был вынужден начать политику реформ. В этот сложный момент, в марте 1976 года Солженицын посетил Испанию. В громком выступлении по испанскому телевидению он одобрительно высказался о недавнем режиме Франко и предостерёг Испанию от «слишком быстрого продвижения к демократии». Также в своём интервью он заявил, что 110 миллионов русских погибло, став жертвами социализма, и сравнил «рабство, которому подвергается советский народ», со свободой, которой наслаждаются испанцы. Стоит отметить, что поддержка испанского фашизма привела к усилению критики в западной прессе Солженицына. Писатель стал исчезать из поля зрения общественности. Всему есть предел, идеи фашизма в это время на Западе не поддерживались. Начался период наступления неолибельной идеологии.
Прекращение коммунистической власти в России не привело к сворачиванию русофобской пропаганды на Западе. В этой пропаганде появился лишь дополнительный презрительный оттенок. Россию рассматривали как «проигравшую» в холодной войне и призывали к тому, чтобы её добить.
Особенно агрессивной стала русофобская риторика после воссоединения Крыма с Россией в 2014 году и введения западных санкций.
Президент США Барак Обама горделиво заявил о том, что экономика России разорвана санкциями в клочья. А сенатор-республиканец Джон Маккейн, один из виднейших русофобов, назвал Россию «бензоколонкой, притворяющейся страной».
В 2022 году «страна бензоколонка с разорванной в клочья экономикой» выдержала тяжелейшие западные санкции. Однако русофобская пропаганда продолжается. Тут и фейки о «российских военных преступлениях», и призывы «отменить» русскую культуру.
Что касается русофобии в самой России, то она к сожалению есть, но с нюансами.
В России издаются работы всяких антисоветчиков по типу Ильина или того же Солженицына; ставят памятники руководителям белого движения; ставят монументы жертвам сталинских репрессий и т.д., но при этом все в той же России ставят памятники Сталину и Ленину; не запрещяют коммунизм и коммунистические символики; праздную подвиги красной армии в Великой Отечественой войне и т.д.. Вы конечно спросите меня, а почему у нас так происходит в стране? Отвечаю: после распада СССР у нас в России образовались по сути две команды во власти: условно говоря команда Чубайса и команда Путина.
Команда Чубайса — это чистые либералы по Тютчеву. Это лакеи Запада. Это команда презирает свою страну, свою родину и при этом они используют русофобию в качестве оправдания приватизации 90-х годов и всего того, что они ограбили. Вот например, что говорят наши типичные либералы:
Смотрите раньше в СССР, при коммунизме был тоталитаризм, убийства невинных людей, голод и т.д., а сейчас у нас при капитализме свобода слова и выбора, демократия и т.д., а то что погибло 30 млн. человек от демократических реформ, то это ничего не значит! Как говорил Чубайс: они не вписались в рынок! Страна нарожает новых людей! За то теперь мы не живем при кровавом коммунизме!
Команда Путина — это национальная буржуазия. Это команда сосредоточена на усилении и укреплении страны в целом. Это команда проводит независиму политику от коллективного Запада. Для этой команды не приемлема усиления русофобии в своей стране и за её рубежом.
Сам Путин является арбитром между двумя этими командами и не позволяет им резать друг другу глотки.
Такая двойственая политика с одной стороны не позволяет сделать в России последовательную антисоветскую-русофобскую политику, как на Украине, но с другой стороны не позволяет проводить в полной мере независимую политику и от сюда многие проблемы и шараховатости, которые возникли в рамках СВО и не только.
У меня на этом все. Надеюсь вы теперь понимаете, почему антисоветчик — всегда русофоб.
