Авторские истории

Я не помню уже обстоятельств, но кто-то предложил пойти на деревенскую дискотеку, которая проходила в актовом зале местной школы. Пошли не все, но всё равно нас было человек 10. Дискотека школьная, поэтому там дежурила какая-то женщина, что-то типа завхоза или завуча. Она никак не хотела нас пускать, потому что вход стоил каких-то небольших денег, которых у нас всё равно не было. Но тут нас выручили старшаки, у которых было несколько бутылок водки, которые эта тётя и приняла в качестве оплаты.

К слову о старшаках. Хотите верьте, хотите нет. В одном классе со мной училась сводная дочь авторитета из Общака. И папа вместе с нами отправил в командировку троих "гвардейцев" - парней лет 20-22 из Братвы (с больших букв называю эти ОПГ не из чувства уважения, а как имена собственные). Они должны были за ней присматривать и на всякий случай. Мы потому и вошли так легко на дискотеку - они сразу пару местных оттянули, объяснили кто мы такие и что к нам не надо лезть. Такие были времена.

Кароче, пацаны и девчонки "с города" произвели правильный эффект) На всю дискотеку у диджея была одна кассета и магнитофон, подключённый через усилок к большой колонке. А у нас было тоже пара кассет. Но каких! Prodigy, Metallica, Chemical Brothers, Limp Bizkit. Ну и всякие там Demo, Светы и ещё танцевальная попса. Было очень здорово, мы наплясались, немного выпили, затусили с ди-джеем. Отличный вечер)

Но так как дискотека была школьная и в 11 всё закончилось. Местные звали нас к себе - продолжить праздник, но нас ждали учителя и остальная банда и мы вернулись. Оставалось ещё где-то два-три часа. Мы просто развалились на вещах и болтали.

В какой-то момент мимо станции в пределах нашей видимости появился мотоцикл. Свет был только на станции - дорога была не освещена. Поэтому было видно только его мельтешащую фару. Он ревел белугой и нёсся по дороге. Вдруг фара заметалась в темноте и завизжали шины по асфальту. А потом раздался грохот и фара пропала. Опрокинулся.

Несколько человек побежали посмотреть, что там. Пара учителей с ними ушла тоже, Спустя буквально несколько минут они вернулись и позвали меня, потому что у меня одного был электрический фонарик - типа посветить надо, непонятно что там.

Когда я подошёл и осветил место происшествия я обалдел. Самое главное, что было - это след из дерьма от шины, которая пошла юзом, из-за коровьей лепёшки, лежащей посреди дороги.

Невдалеке валялся мотоцикл, на дороге из бетонных плит, такими военные часто дороги строили. Рядом с мотоциклом лежал парень, второй пассажир и не шевелился. И в нескольких метрах от мотоцикла, по траве катался ещё один парень, как я понял он был за рулём. Он катался по траве, хватался за голову и рыдал, при этом постоянно орал - Я убил его, я убил его! Как я матери его скажу?!

Поскольку фонарик был у меня в руках меня попросили посвятить, чтобы рассмотреть что там с упавшим. И я направил свет на него. Пиздец, я запомнил на всю жизнь. Картина такая - когда мотоцикл понесло, его нога попала под заднее крыло и он упал назад с мотоцикла. И, судя по всему, разбил себе голову об бетонные плиты. Пахло свежим коровьим дерьмом, вокруг причитали люди, этот там орал, а я смотрел как кровь толчками выходит из головы и как он медленно дышит. Я стоял и светил. И смотрел. Я просто не помню пытались ли ему как-то помочь. Но он умер, почти сразу. Я видел, как он перестал дышать.

Уже набежали какие-то местные. Стало много людей вокруг. Все уже поняли, что он умер.

Нескоро, наверное, около часа прошло. И приехала скорая. Зелёная таблетка, военного окраса, с крестом. От туда вылезла грузная, недовольная женщина. Я прям помню её раздражение. Она даже не подошла к нему. Просто посмотрела из далека и сказала, что им тут делать нечего. И тут же уехала.

Дальше нас всех собрали и отвели обратно на станцию. И мы вернулись домой.

Я не помню ничего, что было потом. Обсуждали ли мы это. Были ли какие-то действия со стороны ментов. Просто как-будто отдельный эпизод из жизни, который, как кино - просто закончился.

Такие дела.

А в Голландии есть платёжная система, через которую можно оплатить товар, или услугу на любом интернет ресурсе "iDEAL". Она специально была придумана, на случай, если развод. Через неё и вернуть деньги просто, если что-то вдруг. Это был тот момент, где я уже поплыл и заплатил картой напрямую. Я никогда этого не делал, но тут вот это "Скидки", "Последний шанс", "Финальная распродажа" отключило мне мозг. Плюс это не те деньги за которые можно было бы переживать, не Гуччи и не прочие Версаче. Первый щелчок по носу пришёл мне на мэйл. Ну, откровенно кустарное письмо, как от соседа по даче. Сосед ко всему ещё оказался китайцем. Я это заметил не сразу, у меня комп автоматически всё переводит на английский. Но, на письма отвечали и клялись всеми богами, что посылку уже пакуют, а из Китая, потому что всё на нашей планете из Китая. Только после этого я полез смотреть на сайт, а там ни реквизитов, но адресов, ни телефонов, ни-че-го. Единственное, что я мог в этой ситуации сделать - помочь другим не попасться. Я написал на Фейсбук развёрнутое письмо со скринами и объяснил им, что они рекламируют "Развод".

Вы не поверите - через месяц мне приходит извещение о посылке из Китая. А мы же люди так устроены, что надежда теплится до последнего. Они мне болт прислали. В прямом смысле этого слова. Маленький, но болт. Где-то в глубине души, я их даже зауважал ей богу. Не за развод, а за креатив. Красиво всё сделали и точку поставили грамотно. Будьте бдительны, что называется.

Мы помогаем им, оставаясь на Земле.

Мне никогда не отправиться в космос - не позволит здоровье. Я счастлива быть здесь, рядом с очередной экспериментальной рассадой.

И в то же время я - там. Мои яблони пускают корни на Луне. Мои персики едят поселенцы со спутников Марса.

Пусть пройдут десятки, а может, и сотни лет -

и мой сад расцветёт в другой галактике.

75/365

С днём космонавтики! За вдохновение отдельное спасибо автору поста: С праздником!

Всё ещё в отпуске, а с телефона ссылки и отступы делать неудобно, увы.

Дыши этой прелой листвой, этим зябким, тяжело оседающем на коже туманом, вглядывайся в вечерние сумерки, едва разбавленные светом уличных фонарей, ковыляй, спотыкайся по усыпанным мокрой красно-оранжевой листвой дорожкам, бреди по своей нелепой, бессмысленной жизни, пытайся найти себе какое-то применение в этой безумном мареве догорающего города. Скоро ночь, и измотанные граждане начнут отходить ко сну, мучить друг друга семейными перепалками в своих тесных панельных клетушках, терзать усталые тела в нечистых постелях, ждать, когда заснут дети, чтобы заняться сексом, дрочить на порно из интернета, без конца листая страницы в поисках подходящего ролика, такого, который наконец вставит, вставит, подтирать все, что производит организм в процессе полового возбуждения, снова и снова находить оправдание своему одиночеству... Не добровольно избранному нет, такому одиночеству, которое рождает город и современный мир вообще: вечные метания «дом-работа, работа-дом», а годы идут, а человек стареет, и кажется, что уже ничего, ничего, ничего...

Это ароматы осени, это ее пряная, горькая, депрессивная правда, жуй же ее, дыши, подбирай губами то, что налило тебе небо, все, что каплет, каплет, каплет сверху. Ищи какой-то смысл в том, что с тобой происходит, пытайся идеализировать, пытайся что-то изменить – и замерев однажды под дождем, ощути мгновенное, острое, непередаваемое счастье: от того, как прекрасно быть, просто быть, просто дышать, просто чувствовать – и вдруг ощутить томительную, тягучую благодарность к той женщине, что однажды подарила тебе право на это все.

Но все эти сложные ощущения и мысли были еще недоступны двоим, собравшимся для того, чтобы подготовиться к контрольной по физике. Хотя оба, от природы умные и тонко воспринимающие окружающую действительность, наверно, смутно ощущали депрессивную притягательность осеннего безумия, тревожно вздрагивали под порывами равнодушного ветра, ежились под неласковыми лучами  холодного северо-западного солнца, но все же восемнадцатое октября для них было одним из рядовых учебных дней, одним из тех, что приближают к концу первой четверти. Скоро каникулы, и завтра контрольная, и Аделаида Степановна очень строга, и нужно просто прорешать это все, чтобы завтра идти со спокойной душой в школу. Ей было четырнадцать, ему шестнадцать, они знали друг друга с детства, потому что жили в двухэтажном доме, выкрашенном шебуршисто-белой краской, на окраине маленького городка: нужно ли объяснять, что такое маленький городок? Место, где все знают друг друга, живя не одной семьей, но одной деревней, почти общиной, когда люди так тесно спаяны друг с другом, что даже не испытывая друг к другу приязни, все же знают друг о друге все – и подстраиваются один под другого, поневоле вынужденные прилаживаться к характеру и привычкам соседей.

Владу хорошо давались физика и математика, Анечке, соседке, значительно хуже. Их бабушки дружили, и дети часто играли вместе, а потом, немного повзрослев, помогали друг другу со всякой школьной белибердой, потому что Анечка, несмотря на юный возраст, отлично писала сочинения – сказывалась яркая природная литературно-лингвистическая одаренность и привычка читать все, где есть буквы. Оба были по-своему талантливы... и красивы, той робкой, неоформившейся, не знающей о себе и не уверенной в себе красотой, которая бывает только на заре жизни. Когда человек еще очень доверчив, очень открыт и верит в хорошее: потому что заряд жизненной энергии, что дается при рождении, еще не потрачен, он как сверкающее ядро внутри, и жар его только разгорается.

У детей было много общего, обоих воспитывали любящие бабушки и дедушки, в то время как родители устремились в поисках лучшей жизни в направлении больших городов. Там, где они в силу обстоятельств оказались, детям было хорошо, но все же полностью старшее поколение родительскую любовь заменить не могло. И оглядываясь на одноклассников и соседей по двору, у которых были порой пьющие и безалаберные, но все же молодые родители, с интересами, вкусами и привычками молодых, дети завидовали. Бабушки, при всей их бесконечной прелести, все же жили в прошлом веке, им нравилась Людмила Гурченко и Лев Лещенко, они стряпали под бормотание пузатых телевизоров, пузырящихся закупленными за рубежом мыльными операми, и полгода проводили в огороде. И ничего-то их кроме этих колосящихся, зеленеющих посадок не интересовало: только бы взошло, только бы заморозки не побили, только бы колорад не сожрал.

А хотелось другого. Хотелось, как другие, жарить с родителями шашлыки во дворе, коптить за гаражами с батей рыбу, ходить с мамой на речку. Анечке – чтобы мама, не бабушка, плела косы, и пусть бы даже нервничала и психовала, дергая волосы, но только пела веселые современные песни, скакала козой по квартире, наряжала ее, как куклу, сама собирала на школьные дискотеки – и никому, никому, никому не отдавала. Потому что это ее единственная, ненаглядная, расчудесная дочь.

И оба, и мальчик, и девочка, были по-своему одиноки. Высокий интеллект и природная жизнестойкость и амбициозность, доставшиеся от активных, пробивных родителей, рождали пропасть между ними и окружением – ребятами, которые в большинстве своем не разделяли их интересов, а часто втайне завидовали: слишком уж легко и просто, без труда давалось все этим двоим. Социально оба были менее адаптированы, чем их посредственные, скучные сверстники. И еще поэтому их тянуло друг к другу, потому что не только дураки, но и умные друг к другу тянутся.

Нужно было подготовиться к той контрольной... Написать ее хорошо, как следует, чтобы было не стыдно. И она попросила его помочь, как привыкла просить с детства, не чувствуя ни смущения, ни какой-то необходимости отблагодарить – так, как просят только близких. Тех, «с кем не надо напрягать язык, а просто быть рядом и чувствовать, что жив».

Они сидели в ее комнате, среди тетрадок, кукол, книжек – старых, доставшихся от мамы и бабушки, и совсем новых, купленных на сэкономленные на школьных булочках деньги, и решали задачи из сборника по физике. Выданная в библиотеке синенькая книжка, растрепанная, на глазах разваливающаяся, странно гармонировала с синими анечкиными джинсами. Острые коленки, немного широковатые для девочки ее возраста бедра, маленькая, едва проклевывающаяся грудь – и очки с толстыми линзами, вечная боль и вечная скука. Нежность полудетского лица, тонкого, с богатой, выразительной мимикой – лица, которое когда-то, потом, станет лицом красивой, сильной, уверенной в себе женщины. Но пока все это впереди, а есть только обещания юности – обещания, которые могут не сбыться...

И он – красивый, действительно красивый русоволосый, зеленоглазый мальчишка, высокий, широкоплечий. Для нее почти как старший брат и уж точно лучший друг.

Решали задачи.

И вдруг увидели друг друга.

Она же сама к нему потянулась.

Положила руку на его джинсы. В безотчетном стремительном порыве прижалась губами к щеке – не рассуждая, не думая о том, что будет дальше.  Поцеловала – не так, как целовала бабушку или кошку.

Как мужчину... Первого. Главного.

Уговаривать долго не пришлось.

Она же тоже была ему нужна. Давно. Всегда.

Было очень больно. Просто больно, как бывает, когда порежешь палец, только сильнее. А потом за болью пришло что-то другое, не удовольствие, но во всяком случае от этого не хотелось плакать. Странно-тягучее, волнующее чувство. Стремление не отталкивать. Стремление держать при себе. Сохранять – для себя...

Беречь от других.

Ревниво охранять свое счастье.

Он целовал ее весь тот вечер – почти не отпуская.

А в окно стучалась и звала осень, страшно-горькая, таинственно-призрачная, обещающая сладость и боль, и долгую жизнь впереди. В которой будет – всякое. Но которая только начинается.

А красно-коричневое пятно они потом вдвоем застирали под краном. И холодная вода унесла не только кровь, но и обиды, и недомолвки, которые, конечно, конечно, тоже случались. Даже в их маленькой, еще такой короткой жизни. Которая уже тогда была – общей.

Её муж был в очередной раз уличен в измене, пойман, так сказать, с телефоном в руках, когда, увлеченно переписывался с дамой из интернета.

Дородная жена, одной рукой поднимающая табурет с двухгодовалой дочерью, в неравном сражении телефон отняла, правда успела прочесть только обрывки предложений, но и этого было достаточно для семейного скандала. Оставив мужа зализывать раны и замазывать тональным кремом синяк, расползающийся под глазом, она прибежала к подруге за советом.

-Брось его! -решительно сказала Жанна, чистившая картошку на суп,- уйди с гордо поднятой головой!

-Как это? -Машка даже перестала реветь от неожиданных слов подруги, -куда уйти? Из дома? Где каждая дощечка, каждый гвоздь, каждая петелька на полотенце своё, родное! Женщина высморкалась в большой носовой платок, им же вытерла слезы и лоб, покрывшийся испариной, встала.

-Я значит, мужика выпестовала, можно сказать воспитала, а теперь, что? -сказала она громким голосом,- бросить и оставить тепленького какой-то лахудре? Ни за что! Пойду я домой, подруга, счастливо оставаться, помогла советом, называется!

Жанна улыбнулась про себя, этого она и добивалась, плакать и жаловаться Машка могла сутками, а вот от злости быстро приходила в себя. Семьями они дружили с юности, так повелось, что праздники все вместе и в горе не отстранялись друг от друга. Была лишь одна червоточина в их дружбе, Михаил, супруг Машкин очень любил женский пол. С возрастом его увлечение только усилилось, а благодаря мессенджерам и социальным сетям, расцвело пышным цветом, ведь теперь и вовсе можно было, не выходя из дома общаться со своими обэжэ. Вот и слал он страстные послания любой, кто их читал, ловил на сладкие речи свою золотую рыбку в мутном море интернета.  А другу своему, Виктору, мужу Жанны, своё увлечение объяснял так:

-Не могу, я Витька, мимо красивой мордашки пройти, бабы они ведь как кошки, кто погладит, к тому и ластятся. Я ей, для начала, комплимент, потом стишок забавный, видео с сердечками и всё, поплыла моя голуба. Смотри, какие цацы,- он крутил ленту в телефоне, в которой мелькали лица разных женщин,- а вот эта особенно хороша –Ниночка, двадцать лет, услада для сердца.

Виктор рассматривал экран телефона, пожимал плечами:

-Ну, а ты ей зачем? Лет тебе много, за душой ни гроша, живёте вы в доме Машкиных родителей, а красотой тебя ещё при рождении обидели.

-Много ты понимаешь- отвечал Мишка, пряча телефон, -это же адреналин, азарт, как будто молодым становишься, помнишь ведь как в юности, отжигали?

-Я –то помню, -отвечал Виктор, только, смотри, рука у Машки тяжелая, враз охоту отобьет, хорошо, если синяком отделаешься. Да и не по мне такие виртуальные знакомства, когда живая баба рядом.

-Скучный ты Витька, как валенок и как с тобой Жанка столько лет живёт? Не надоели вы друг другу?

Приятели расходились недовольные друг другом, но как сложно изменить мнение другого человека, если  он сам этого хочет? Вот и терпели Пальчиковы скандалы друзей, понимая, что их уже не переделаешь.

Последнее знакомство Михаила, с красавицей Ниночкой, зацепило его очень сильно. Уж очень хороша была чертовка, не стесняясь высылала обнаженные фото своего тела, записывала эротические звуковые. Мишка, как ошалел, прятался в гараже и сарае, чтобы полюбоваться присылаемым, всюду носил с собой телефон, а ложась спать каждый раз прятал его разные места, чтобы жена не нашла. Просыпался и засыпал с её именем и был готов звезду с неба достать, чтобы увидеться с ней в реальной жизни. Больше того, экономил, изворачивался, влез в долги, чтобы посылать любимой деньги на цветы и платьишко. Узнав об этом Виктор предостерег:

-Ты бы полегче, Миша, на другом конце может оказаться вовсе не Ниночка, а бородатый мужик из мест не столь отдаленных.

-Спокуха, брат, у меня всё схвачено! Моя принцесса не из таковых!

Но Виктор как в воду смотрел, одуревший от чувств Мишка, не думая о последствиях, начал слать своей пассии из интернета собственные интимные фото и видео. Делая фото, старался, усердствовал, втягивал живот перед зеркалом, чтобы казаться солиднее, прикупил пару новых трусов, но как не приукрашивал себя всё равно оставался старым, пузатым, лысеющим мачо, со вздутыми, варикозными венами на ногах.

В одно прекрасное субботнее утро, плотно позавтракав, испеченными женой блинами, он привычным маршрутом отправился в гараж, чтобы пообщаться со своей прекрасной нимфой. Машка затеяла уборку в доме, попутно запустила стиральную машинку, включила пылесос. Он считал, это занятие сугубо женским делом, поэтому со спокойной душой уселся в продавленное кресло, выброшенное женой за ненадобностью.

На экране телефона светился значок новых сообщений, а это значит, что любимая уже написала ему. Жмурясь от удовольствия, как объевшийся кот он открыл письмо и ахнул, прочитав строки:

-Дорогой, Михаил, вот уже несколько недель вы безвозмездно любуетесь моими фото, пришло время платить. Мне срочно нужны пятьсот тысяч рублей, как их перевести вы знаете. Жду ровно час от времени, когда вы прочтете это сообщение, но, если перевода не будет, не взыщите, я приму меры.

Вся любовь слетела с Мишки в тот же миг, как листва с дерева.

-Ах, ты ж, стерва! –толстые пальцы яростно забегали по клавиатуре телефона, -черта лысого тебе, а не деньги! Ишь чего захотела! Пятьсот тысяч! Да это ж такие деньжищи! Машину купить можно! - возмущался Мишка, старясь вежливо оформить свой отказ.

Ответ от Нины не замедлил ждать:

-Вы уверены, что денег нет и не будет?

-Шиш, тебе! –Мишка скрутил из пальцев дулю и показал её фото, с которого ему улыбалась Ниночка.

-Хорошо, я вас услышала –написала девушка и вышла из сети. Мишка ждал час, может она напишет, что пошутила? Но ответа так и не дождался. Поковырявшись для вида в железках, он обреченно пошел в сторону дома, размышляя о меркантильности современных женщин. В этот момент он ещё не знал, какие неприятности сулит ему это знакомство.

На ужин Машка запекла утку с картошкой, и вся семья с аппетитом ела, когда раздался телефонный звонок.

-Кто опять тебе названивает? -ревниво спросила жена.

-Витька -объяснил он, принимая звонок.

-Привет, Витек, что хотел? –спросил Мишка, обсасывая утиную ножку.

-Приятного аппетита- сказал звонивший, услышав чавканье собеседника.

-Слышь, герой-любовничек, перезвони мне, как освободишься, и да, это срочно! –приказал друг и отключился.

-Что хотел? -спросила жена.

-По работе-огрызнулся Мишка, чувствуя неладное.

-Знаю я вашу работу! –раскричалась Маша,-стопки поднимать! Никуда не пойдешь! Хоть один субботний вечер с семьей проведи! –голосила она вслед спешно уходящему мужу.

-Говори! - Мишка поплотнее прикрыл дверь в спальню, разговаривая с Виктором.

-Это ты мне объясни, какого черта я твои фото и видео получаю в голом виде?  Ты совсем свихнулся со своей Ниной, теперь уже друзьям свои причиндалы рассылаешь! Жанке тоже пришли! - ругался друг.

-Подожди, не ори, я перезвоню! - Мишка  руками открыл известную социальную сеть, в которой он общался с Ниной, нашёл переписку с ней.

-Всё ещё не надумали? –было написано в письме,- пару фото и видео я уже выслала вашим друзьям, через час денег не будет, вышлю родственникам! –грозила в письме девушка.

Дрожащими руками Мишка начал удалять свои профили везде, где только можно и даже вытащил симку из телефона, чтобы Нина никогда не могла больше ему позвонить.

На ватных ногах он поплелся на кухню, гадая успела получить такое же письмо жена или нет?

-Дай свой телефон-попросил он у Маши, мой сдох.

-Хватит бегать туда-сюда, поешь ладом, не убежит твой Витька, на.

Не отвечая ей, Мишка выскочил во двор, проверил телефон жены, чисто, писем от Нины нет. Набрал Виктора:

-Это я,-сказал он другу, когда тот ответил. Слушай, я тебя очень прошу, удали всё и заблокируй отправителя, клянусь, я больше никогда писать никому не буду! Надо же, как попал, как младенца, вокруг пальца обвели. Надеюсь, жена не узнает.

-Удалю, не переживай, а тебе вред наука! Тайное становится явным и когда-нибудь ты по-настоящему встрянешь, ещё мой отец говорил: "Никакая сорока в свое гнездо не гадит"  -ответил Виктор, закончив разговор.

Продолжение следует