Таверна "На краю вселенной"

ИЗЛОМ

Стена перед ним не была стеной; она была воспоминанием о стене. Мир качнулся, и реальность свернулась в тугой жгут. Пассажир стоял не в коридоре, а посреди Палаты №7: стерильный белый пол, яркий, бьющий по глазам свет, и ощущение смирительной рубашки на запястьях. Напротив него, за толстым стеклом, сидел Профессор — тот самый, который проводил эксперименты по "ментальному резонансу".

— Ты должен выдержать, Пассажир, — его голос звучал из ниоткуда, как трансляция. — Только через полный резонанс ты сможешь стать Стержнем. Проводником.

Видение было настолько реальным, что Пассажир почувствовал холод металла на коже. Это был "Психометрический Излом" — новая, более мощная форма Волнового Захвата, которая не просто дезориентировала, а подменяла реальность. Внутренний "экран" трещал, едва сдерживая напор.

Пассажир знал: если он поддастся, Зона поглотит его разум, сделав ещё одним Шептуном. Он сжал кулаки, чувствуя, как его собственные, реальные ногти впиваются в ладони.

— Это ложь. Я не там,— прошептал он.

Он бросил взгляд на свой дозиметр "Эхо" — прибор остался в его реальной руке, но его показания в "Изломе" были абсурдно низкими. Это было ненормально, слишком чисто. Реальность Зоны никогда не была чистой.

Он сосредоточился на звуке: низкочастотный гул, который он слышал перед входом. Он не был частью Палаты №7.

Палата №7: Стерильная тишина, только голос Профессора.

Реальность: Металлический гул, запах озона и ржавчины.

Пассажир резко пнул ногой воображаемый стол Профессора, целясь в невидимый центр "Излома". Реальный ботинок врезался в трухлявый ящик подлинной метеостанции.

Эффект: Картинка Палаты №7 разбилась, как стекло.

Он снова стоял в темном коридоре "Омега-7", тяжело дыша. На полу валялся опрокинутый ящик с измерительными приборами. "Излом Восприятия" — зафиксировано.

ГНЕЗДО ВОЛНОВЫХ ТЕНЕЙ

Метеостанция была не просто маяком, а Гнездом. Пассажир продвигался медленно, нож снова в руке. В главном зале, где когда-то стояло коммуникационное оборудование, он увидел следы Призрака: стол, перевернутый как баррикада, и три пустые гильзы калибра 9 мм (подпись "ВП" на дне).

В центре зала находился источник аномалии: куча переплетенных кабелей, обломков стали и камня, окутанная слоем странной, пульсирующей плесени. Из этой массы выползали новые твари.

Колебатели (обновлённые): Теперь их было больше, и они напоминали скорее не пауков, а крабов с хитиновым панцирем из ржавого металла. Их лапы-антенны постоянно вибрировали, поддерживая низкочастотное поле дезориентации.

Тени (Новая Аномалия): Самое опасное. Они не имели плоти, а выглядели как мерцающие, полупрозрачные силуэты, похожие на людей, но двигались с нечеловеческой скоростью. Они были воплощением "Шепота Статики", способные проходить сквозь стены и вызывать локальные ментальные спазмы — резкую, парализующую боль в нервных узлах.

Внезапно с потолка спустилась Тень. Она пролетела сквозь балку и материализовалась прямо перед Пассажиром.

Пассажир отшатнулся, избегая касания. Он знал, что обычный нож бесполезен.

И достал из разгрузки ЭМИ-гранату — самодельный шарообразный прибор, способный генерировать короткий, мощный электромагнитный импульс.

Метнув гранату в центр зала, между наступающими Колебателями и мерцающей Тенью.

Вспышка! Граната сработала. Металлические Колебатели замерли, их антенны поникли, а электрическая плесень мгновенно почернела. Тень зашипела — ЭМИ нарушил её волновое состояние — и на мгновение стала видимой: её силуэт скрутило, словно в припадке.

Пассажир использовал это мгновение. Он рванул к стене, схватил тяжелый, чугунный обломок и обрушил его на ядро аномалии — кучу плесени и кабелей.

Удар. Из аномалии хлынул фонтан света, статики и обломков, сопровождаемый пронзительным воем — тем самым Зовом Тишины, но теперь он звучал как крик боли.

ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ ПРИЗРАКА

Аномалия была нейтрализована, но не уничтожена. Колебатели и Тени исчезли, оставив после себя только озон и запах расплавленного металла.

Пассажир подошел к стойке связи, где нашел то, что искал: портативный рекордер, обёрнутый в фольгу для защиты от помех.

Он нажал кнопку. Голос Призрака — усталый, но спокойный:

"...(Шум)... Метеостанция 'Омега-7'. Фон зашкаливает, но я нашёл путь к центральному ретранслятору. Они здесь. Их больше, чем в отчетах ДАИК. Они называют это... 'Сингулярный Аккорд'. Не просто сигнал, Пассажир, а план. Зона хочет нас не убить, а... переписать. Я знаю, как остановить это. Я иду к... (резкий, рваный шум статики)... к... 'Точка Зрения'. Не иди сюда. Ты не... (крик, обрывающийся на полуслове)... ты должен... обратить Зов..."

Запись оборвалась. Пассажир выключил рекордер. "Точка Зрения" — это был не маяк, а сам Ретранслятор, сердце аномалии. И Призрак, судя по всему, собирался использовать его для обращения сигнала.

Он посмотрел на разбитое окно. Вдали, сквозь серую мглу, высилась неясная геометрическая форма. Ретранслятор "Точка Зрения".

Пассажир двинулся к выходу. Он больше не Пассажир. Теперь он — Проводник. Он сжал ЭМИ-гранату в кармане и вышел из Гнезда.

Запись в Дневнике Проводника

(мысленная, не зафиксированная): "Призрак не убегал. Он вёл. Я нашел его аккорд. Теперь мне нужно сыграть свою ноту."

Следующая цель: Ретранслятор "Точка Зрения".

Он не спешил. Зов Тишины, тот идеальный аккорд, который сломал его экран в Палате №7, теперь звучал не как принуждение, а как фоновая мелодия — знакомая, почти успокаивающая. Пассажир знал: это иллюзия. Зона не приглашала; она поглощала. Но в отличие от других, он мог различать ноты в этом хаосе. "Шёпот Статики" — легкое покалывание в висках, вызывающее вспышки паники у новичков. "Волновой Захват" — краткие моменты, когда мир слегка сдвигался, как кадр в старом проекторе. Он игнорировал их, фокусируясь на цели: метеостанция впереди, первый маяк на пути к точке "Призрак".

Прошло около часа, когда тропа начала менять характер. Листья под ногами стали реже, обнажая землю, покрытую странными узорами — словно кто-то провел по ней пальцем, рисуя спирали и петли. Пассажир остановился, прислушиваясь. Зов усилился, но к нему примешалось что-то новое: низкий гул, похожий на дыхание спящего гиганта. Он достал дозиметр "Эхо" — прибор пискнул, показывая повышенный фон, но ничего критического. Маркер в кармане вибрировал слабо, реагируя на близость аномалии.

Впереди, у поворота тропы, лежало то, что он искал — или, по крайней мере, то, что Зона решила ему показать. Это был рюкзак, потрепанный, с логотипом ДАИК на боку. Брошенный Призраком? Пассажир подошел ближе, опустился на корточки. Внутри — пустые патроны, обрывки карты, и... артефакт. Небольшой, размером с кулак, кристалл с переливающимися гранями, излучающий слабый свет. "Эхо-Кристалл", как называли их в отчетах: осколок аномалии, способный усиливать ментальные волны. Призрак, судя по записям, нашел подобный и упоминал его в последней передаче. "Это как зеркало для Зова," — подумал Пассажир. Он протянул руку, но замер. Кристалл пульсировал в такт его сердцебиению, и в голове вспыхнул образ: Призрак, сжимающий его, бормочущий что-то о "завершении аккорда".

Момент прервался шорохом. Не листьев — шагов. Пассажир резко обернулся, нож в руке. Из тумана, сгустившегося между деревьями, вышли они. Монстры, которых Зона рождала из своих недр, — но эти были хуже обычных. Внешне они походили на людей: фигуры в рваной одежде, с лицами, искаженными гримасами боли или экстаза. Бывшие сталкеры? Жертвы Зова? Их кожа была бледной, покрытой сеткой вен, пульсирующих в ритме невидимого сигнала. Глаза — пустые, как у Куклы-маркера, но в них мелькало что-то осмысленное, словно они помнили, кем были. "Шептуны", — мысленно окрестил их Пассажир. Они не нападали сразу; вместо этого они шептали — синхронно, низким, вибрирующим голосом, повторяя фрагменты Зова Тишины. "Приди... заверши... стань частью..."

Один из них, высокий, с остатками военной формы, шагнул вперед. Его рот открывался и закрывался, но звуки шли не из горла — из воздуха вокруг, как эхо из Палаты №7. Пассажир почувствовал первую трещину в своем экране: шепот проникал, вызывая видения — воспоминания о коме, о первом эксперименте в институте. Он воткнул нож, но Шептун не дрогнул; вместо этого он протянул руку, имитируя дружеский жест, но пальцы его заканчивались не ногтями, а острыми отростками, похожими на антенны.

За ними, в глубине леса, зашевелилось что-то иное — странные чудовища, не похожие на людей. "Колебатели", как он их назвал в тот миг. Они напоминали пауков, но с телами из переплетенных корней и металлических обломков, слитых воедино аномалией. Их лапы вибрировали, создавая низкочастотные волны, от которых земля под ногами дрожала. Одно из них, размером с собаку, выскользнуло на тропу: тело пульсировало, испуская вспышки света, синхронизированные с шепотом Шептунов. Эти твари не кусали — они "захватывали" волнами, заставляя жертву застыть в дезориентации, пока Шептуны подходили ближе.

Пассажир не стал ждать. Он знал: это первое проявление ментальной аномалии, с которой ему предстояло бороться. Зов Тишины здесь обрел форму — не абстрактный гул, а живые существа, воплощающие его суть. Он метнул нож в ближайшего Шептуна, целя в шею. Лезвие вонзилось, но вместо крови хлынул статический шум — вспышка помех, как от сломанного радиоприемника. Существо пошатнулось, но не упало; вместо этого оно усилило шепот, и Пассажир почувствовал "Волновой Захват" — мир накренился, воспоминания о Стержне и Палате №7 смешались с видениями Зоны.

Он отступил, хватая артефакт. Кристалл в руке вспыхнул, усиливая его собственный "экран". Шепот стал тише, далеким, как шум города в прошлом. Пассажир рванулся вперед, ударом ноги сбив Колебателя — тварь разлетелась на осколки, испуская волну, которая оглушила ближайшего Шептуна. Битва была короткой, хаотичной: он дрался не с телами, а с эхом. Наконец, оставшиеся отступили в туман, оставив после себя только тишину — настоящую, мертвую.

Пассажир стоял, тяжело дыша, сжимая артефакт. Он не взял его с собой — бросил на тропу, как Куклу у проволоки. "Это не метка Призрака, — подумал он. — Это приманка Зоны." Метеостанция виднелась впереди, силуэт башни в тумане. Зов Тишины звал его дальше, обещая ответы. Но теперь Пассажир знал: на пути ждут не только шумы, но и те, кто их воплощает.

Запись в Дневнике Пассажира (мысленная, не зафиксированная): "Они похожи на нас, потому что были нами. Зона не создает монстров — она перестраивает. И я... я следующий?"

Метеостанция ждала. Ржавые двери, разбитые окна. Внутри — возможно, следы Призрака. Или новая аномалия. Пассажир шагнул вперед, чувствуя, как трещина в его экране расширяется. Но бежать было некуда. Директива Стержня эхом отдавалась в голове: "Бросайте всё и бегите." Невыполнимо. Он уже был частью аккорда. Прежде чем двинуться дальше, Пассажир вернулся к месту схватки. Останки поверженного Шептуна лежали на земле — не труп, а разлагающаяся масса из плоти, металла и чего-то эфемерного, что испарялось в воздух, как статический разряд. Он опустился на колени, осторожно коснувшись ножом венозной сети на "коже". Материал был теплым, пульсирующим, словно еще живым. Дозиметр "Эхо" взвыл, фиксируя всплеск ментальных волн — остаточный "Шёпот Статики", слабеющий с каждой секундой.

Пассажир разрезал оболочку, и изнутри вывалилось нечто неожиданное: маленький, искрящийся модуль, похожий на имплант или чип, но искаженный аномалией. Он взял его в руки — и воздух вокруг задрожал. Модуль активировался, проецируя голограмму: полупрозрачный прототип монстра, парящий в воздухе как призрак. Это была исходная форма Шептуна — не искаженный человек, а чистая конструкция Зоны: сеть волновых узлов, соединенных в гуманоидный силуэт, с антеннами вместо конечностей и ядром, излучающим "Зов". Голограмма вращалась, демонстрируя эволюцию: от абстрактной волны к псевдо-человеческой оболочке, поглощающей жертву и перестраивающей её под себя.

"Прототип... — прошептал Пассажир. — Зона не рождает, она копирует. Использует нас как шаблон." Голограмма мигнула, показывая финальный этап: слияние с носителем, где "Зов Тишины" становится вечным. Он понял: эти монстры — не случайные мутации, а инструменты для распространения. Если не уничтожить ядро, они возродятся.

Пассажир раздавил модуль под каблуком. Голограмма угасла с шипением, оставив после себя только тишину. Но в его голове эхо прототипа осталось — напоминание, что Зона уже начала перестраивать и его.

Его взяли в Департамент в 25 лет. До этого — научный сотрудник в закрытом институте, который занимался исследованиями на стыке квантовой физики и биологии. Именно там, во время одного из экспериментов с «эхом вакуума», у него случился первый приступ. Он пролежал в коме трое суток, а очнувшись, обнаружил, что шум большого города, который раньше вызывал у него мигрень, теперь звучал «как-то далеко», словно в другом помещении.

ДАИК немедленно забрал его.

Проект: "Полая Струна"

В течение пяти лет Клей был самым ценным активом ДАИК в лаборатории. Его никогда не отправляли в Зону. Вместо этого он сидел в Палате №7 — герметичной комнате, похожей на студию звукозаписи, но обитой не акустическим поролоном, а специализированным свинцово-керамическим композитом.

Его работа состояла в одном: слушать.

С помощью сложнейших антенных комплексов и резонаторов, установленных по периметру Зоны, ДАИК перехватывал и записывал все аномальные звуковые и ментальные волны: от ультразвука, вызывающего галлюцинации, до того самого, главного — «Зова Тишины».

Клея подключали к этому «потоку». Электроды на висках, тонкие иглы, контролирующие уровень нейромедиаторов. Часами он сидел в полной темноте, слушая хаотический, смертельный оркестр Зоны.

Запись из Дневника Клея, Апрель, Год 3:

Стержень говорит, что я — мост. Мост между Звуком и Смыслом. Они хотят понять язык, на котором говорит хищник. Но я не мост. Я просто ведро, в которое сливают отходы. Я слышу, как этот "Зов" ломает мозг. Он не кричит, он... приглашает. Он делает тебя абсолютной целью. И что самое страшное: когда я его слушаю, я понимаю, почему они идут. Там, в этом гуле, есть ответ. На любой вопрос.

Он научился классифицировать и описывать эти воздействия с поразительной точностью. Он дал имена аномалиям, о которых другие агенты знали только из вторых рук:

«Шёпот Статики»: Спонтанная нейронная активация, приводящая к панике.

«Волновой Захват»: Модуляция частот, вызывающая чувство дезориентации и полную потерю памяти на короткий срок.

И «Зов Тишины»: Прямая суггестия — чистое ментальное приглашение к самопожертвованию в пользу некой «коллективной цели» Зоны. Единственное, что он смог о нем сказать: «Это похоже на идеальный аккорд, который вы не можете забыть. Он требует, чтобы вы его завершили».

За пять лет Клей стал незаменимым. Но цена была высока. Длительное воздействие «Эха» Зоны истощило его. Нервные подергивания, худоба, вечно хриплый голос — это были отголоски перегрузки. А главное: он начал чувствовать, что его живой экран дал трещину.

Он перестал чувствовать. Радость, страх, гнев — всё стало «далеким». Он превратился в идеального, бесстрастного инструмента. Именно тогда Стержень переименовал его. Он больше не клеил (фиксировал) данные. Он просто пролетал сквозь чужую жизнь, не задерживаясь. Он стал Пассажиром.

Момент Трансформации

Последнее задание Клея в Палате №7 было связано с Призраком. Они записали последние пять минут его аудиопередачи. На фоне отчаянного дыхания сталкера был слышен этот гул. Более чистый, более сильный, чем когда-либо.

Клей слушал. Один час. Второй. Третий.

И вдруг, впервые, его «экран» не сработал. Он не услышал шум. Он услышал Смысл.

На секунду он понял, что такое коллективная цель. Он увидел Зону не как смертельный хаос, а как... необходимость. И в тот же миг он почувствовал непреодолимое желание — взять свой Маркер, пойти туда, где оборвалась связь с Призраком, и завершить аккорд. Стать частью.

Он вырвал электроды. Впервые за годы в его глазах появился огонь одержимости.

Стержень, наблюдавший за ним, знал, что его самый ценный оперативник сломался. Но он также знал, что сломанный Резонатор — это единственный, кто может войти внутрь, не сойдя с ума сразу.

«Вы застряли... бросайте всё и бегите», — сказал Стержень на Алтае.

Он не знал, что Пассажир уже был «застрявшим» задолго до того, как пересек Периметр.

ДАИК отправил Пассажира внутрь, потому что тот больше не имел права оставаться снаружи. Его психика была навсегда настроена на частоту Зоны. Он был расходным материалом, который сам жаждал отправиться в точку, где его ждал смертельный ответ.

ДОСЬЕ ПАССАЖИРА (АГЕНТ "КЛЕЙ")

Поле Значение

Позывной: Пассажир (прежнее: Клей)

Имя (Гражданское): Рощин, Алексей (А-21) Возраст: 30 лет (на момент входа в Зону)

Функция ДАИК: Оператор-Резонатор / Транспортный Агент

Ключевая особенность: Нейрофизиологический рефлекс отражения аномальных ментальных волн. (Сломан)

Оборудование: Бронежилет облегченный, Дозиметр (мод. «Эхо»), Нож (стандарт), Маркер (Прибор для гео-регистрации аномалий)

Цель Миссии: Достичь точки «Призрак» (координаты последней потери связи) и установить там Маркер. |

Уровень Риска: Критический. Агент скомпрометирован ментальным воздействием Зоны («Зов Тишины»). Имеется высокая степень одержимости.

Последняя Директива: «...Если почувствуете, что вы застряли... бросайте всё и бегите.» (Невыполнимо)

НАЧАЛО ВНУТРЕННЕГО ПУТИ

Пассажир, сжимая в руке ржавый кусок колючей проволоки, перешагнул через нее. Он чувствовал, как воздух Зоны обнимает его, не как угроза, а как... знакомый шум. Шум из Палаты №7, но в его естественной среде.

У самой проволоки, прислоненная к старому бетонному столбу, лежала Кукла-маркер. Это была не та кукла, которую нашел Призрак, а точная копия, оставленная ДАИК для подтверждения точки входа. Тряпичная, с одной пустой глазницей. Пассажир поднял ее, отдал ей должное молчаливым кивком, и бросил обратно. Ему не нужны были чужие метки.

Впереди, сквозь тусклый лес, он увидел тропу. Тропу, которую Призрак описывал в своих ранних отчетах: «Тропа Молчания». Она вела к брошенной метеостанции, первому ориентиру на пути к точке «Призрак».

Он сделал первый шаг, и в его голове, как далекое, но чистое эхо, раздался Зов. Он не отвечал, но впервые ему не хотелось этого делать. Он просто шел навстречу.

Что Пассажир находит на Тропе Молчания, ведущей к метеостанции? Может быть, это будет артефакт, брошенный Призраком, или первое проявление ментальной аномалии, с которой он должен бороться?