В 1989 году мы с мамой поехали в Кобулети. Это, конечно, не Абхазия, а Грузия. Но чтобы попасть туда, ехать нужно было через Абхазию по ж/д. Я сейчас вспоминаю об этой поездке, и волосы шевелятся везде. Хотя все обошлось благополучно, но мы ходили по краю. Просто дуракам везет. Мне исполнилось 16 лет, и у нас с мамой были путевки в пансионат.
Мама, женщина одинокая и рассчитывающая на восхищение публики, взяла с собой два тяжеленных чемодана с восхитительными легкими платьями из полупрозрачных химических тканей и ни одной теплой вещи. Путевки были на 21 день. Это было холодное и дождливое лето. Мы мерзли в сыром и холодном номере, где вода из крана шла тоже холодная, сырая, и струйка была тоненькая и грустная. Из всех развлечений - обед и видеосалон вечером.
Через неделю выглянуло солнце, и мы побежали на пляж загорать. И очень быстро получили тепловой удар. На следующий день мы лежали в номере с температурой, поочередно занимая унитаз. И тут раздается стук. К нам ломится какой-то мужик, который очень плохо говорит по-русски. Мы его почти не понимаем. Он говорит про сына и про паспорт. А мы с мамой в этот момент баррикадируем дверь.
Мужик долго тарабанил, потом позвал женщину-уборщицу, и она убедила нас, что ему просто нужно с нами поговорить. Оказалось, что у этого грузина сын недавно вернулся из Афганистана и хочет получить юридическое образование где-нибудь в России, а знакомых нет. Мужик совал нам паспорт и клялся мамой, что не обидит. Пригласил к себе в гости. И что же вы думаете сделала моя мама? Она согласилась на приглашение. И вот две дамы в платьях с открытыми плечами отправляются в гости к грузинскому мужчине. По дороге наш новый знакомый спрашивает, чем занимается мама. Она объясняет, что она культработник. "И сколько ты получаешь?" - вежливо спрашивает наш грузин. "Семьдесят рублей", - отвечает моя мама. У мужика на лице, натурально, образуется некоторое недопонимание. И он спрашивает с уважением: "В день?". Он просто не понял, что это месячная зарплата, это вообще не вписывалось в его картину мира. Потому что его земляки жили в сто раз лучше, чем в России.
А мы между тем едем и едем в горы. Это безумно красивое зрелище. Долина горной реки, а поберегу вьется серпантин дороги. И если взглянуть назад, то увидишь, как на горизонте в розово-лиловой дымке сходятся горы, как воздушные шары на празднике.
Мы приехали в какое-то горное село. Я сейчас уже не помню название. Дом стоял на горе. И если есть рай на земле, то мы там побывали в тот день. Вокруг чистого, уютного двухэтажного особняка рос мандариновый сад. Такое умиротворение там царило, такая благодать. Нас встретила женщина, укутанная в платок. Она поцеловала нас с мамой, не спрашивая вообще, кто мы такие. По-русски она не говорила. В чистеньком хлеву стояла ухоженная светло-коричневая и очень красивая корова. Нас накормили вкуснейшим обедом, положили спать без всяких происшествий и обид. Никто слова не сказал, что мы выглядим по местным меркам непотребно в своих платьях. Было уютно, мирно, очень по-дружески. И мы договорились, что на обратном пути заберем с собой Зураба (сына этого мужчины).
На следующий день нас отвезли в санаторий. И пока мы ехали назад, почему-то нам надоело отдыхать в Кобулети. И мы решили в тот же день ехать домой. Нагулялись, в общем. И вот теперь самое интересное. Мы покинули этот гостеприимный город, не догуляв где-то 10-12 дней. Купили билет на поезд и поехали. И знаете, это был последний поезд, который прошел железнодорожный узел Самтредиа в 1989, потому что началась Абхазо-Грузинская война.
Вы скажете, какого черта одинокая женщина с дочерью-подростком поперлась в такие места отдыхать? Это хороший вопрос. Я задаю себе его много лет. Просто это был СССР. Мы были настолько непуганые, что не знали, что такое кавказцы, что такое чурки. Это было безопасно. Зураб поступил в институт, правда, не в нашем городе. Со временем мы потерялись из виду. Не знаю, что с ним сейчас. В те времена мы никого не боялись и вели себя как дома. Иногда мне кажется, что мы жили на какой-то другой планете. А потом нас незаметно переселили совсем в другое место.
