J — яхвист.
Образный, живой язык, бог называется Яхве, чувствуется ближневосточная мифопоэтика.

E — элогист.
Бог именуется Элохим, стиль суше, больше пророческих мотивов и моральных акцентов.

D — девтерономист.
Политизированная и реформаторская редакция эпохи царя Иосии; ядро Второзакония.

P — священнический корпус.
Законы, ритуалы, генеалогии, храмовые регламенты — холодный и структурный стиль.

Тора — это именно результат слияния разных письменных и устных традиций множества семитских племён — оседлых и кочевых — которые в процессе политического оформления Израиля были сведены в единый корпус несколькими поколениями редакторов.

При этом важно понимать:
устная традиция древнее, но она не равна «формированию Торы». Её возраст нельзя измерить веками, и в науке никто не пишет, что Тора “создавалась восемь столетий”. Устные предания могли существовать тысячелетиями — но канонический текст складывался в конкретных исторических рамках.

По реальным данным, основные письменные слои создавались между VIII и V веками до н.э., а финальная редактура относится к персидскому и началу эллинистического периода. После этого текст становится устойчивым.

После I века н.э. начинается уже не формирование Торы, а развитие талмудической традиции — комментарии, обсуждения, фиксация Мишны и Гемары. Но сама Тора остаётся неизменной: её не переписывают, не расширяют и не дополняют.

Поэтому утверждать, что она “формировалась после н.э.” — некорректно. На тот момент её канон уже был закрыт.

2. О карте региона и о том, кто там на самом деле влиял друг на друга

Тезис о «греческом Ближнем Востоке» выглядит эффектно, но упрощает невероятно сложную мозаику народов, богов и культур, которая окружала Иудею. Чтобы увидеть реальную картину, достаточно взглянуть на карту внимательнее.

Иудеи жили на удивительно маленьком участке земли: узкая горная полоса вокруг Иерусалима, примерно 30–40 км в ширину и 60–80 км в длину. За пределами этой полосы раскидывался огромный мир других культур: финикийцев, филистимлян, моавитян, аммонитян, эдомитян и множества смешанных групп, которые невозможно свести к какому-то единому этносу.

И вот здесь важно исправить ключевое заблуждение: не только греки определяли культурный облик региона.

Финикийцы ближайшие родственники древних израильтян — это западносемитский народ, родственный иудеям языково, культурно и социально. Их язык настолько близок древнееврейскому, что учёные читают угаритские и финикийские тексты почти как диалект. Именно финикийцы — царства Тира и Сидона — были союзниками Израиля в эпоху царей, и именно они помогли построить Первый Иерусалимский храм:
царь Хирам из Тира отправил мастеров, кедр, кипарисы и золото для строительства Храма Соломона. То есть культурный фундамент региона — не греческий, а глубоко семитский.

Факт остаётся фактом:
мир вокруг Израиля поклонялся Баалу, а знаменитый Ганнибал (Ханни-Баал) буквально носил имя «Баал благоволит».

И с Римом конфликтовали не “экзотические пунийцы”, а ближайшие культурные родственники древних иудеев, тоже семиты, тоже носители тех же религиозных архетипов.

Греки — другой слой, но не единственный
Греческие города действительно распространились далеко:
до Ирана, Афганистана, Пакистана и Индии. В Леванте почти все прибрежные города стали эллинистическими полисами: Ашдод, Ашкелон, Тир (уже в виде гибрида), Акко, Яффа.
Но греки, в отличие от иудеев и финикийцев, не занимались религиозным миссионерством. Они никогда не пытались обратить местные народы в поклонение Зевсу. Эллинизм влиял:
- на торговлю,
- на архитектуру,
- на монетное дело,
- на право,
- на городскую культуру,
но не на религиозное ядро соседей.

Иудеи жили не в тихом уголке, куда внезапно пришла греческая цивилизация, а в центре огромного семито-эллинистического человеческого кластера, где влияния шли с разных сторон одновременно.

3. «Греки повлияли на всё — от Рима до Индии, вплоть до буддизма».

Территориально — да, греческий мир после походов Александра растянулся от Египта до Индии. Но здесь ТС делает слишком эффектный жест: выходит будто эллинизм не только касался, но и формировал чужие религии, включая буддизм. Это и звучит красиво, и вводит в заблуждение.

Греческое влияние не было религиозным в строгом смысле. Греки не реформировали буддизм, не встраивали в него своих богов и не переписывали доктрины. Они влияли иначе: через городскую культуру, монетарную систему, эстетику, язык — достаточно вспомнить гандхарское искусство, где Будда приобретает «греческую» пластику. Но космология, структура мира, картина сознания, сама ткань буддийского учения остались чисто индийскими.
ТС путает культурное взаимодействие с религиозным влиянием — а это две совершенно разные вещи.

4. «Греки повлияли на Тору. Они её переводят, создают Септуагинту и эллинистический иудаизм»

Здесь уже не просто неточность — здесь всё перепутано местами. Прежде всего: греки Тору не переводили. Перевод Септуагинты сделали иудеи, жившие в диаспоре, прежде всего в Александрии. Там существовала огромная еврейская община, настолько эллинизированная, что значительная её часть уже не владела древнееврейским. Им и нужен был текст на языке, который они понимали.

Септуагинта — это даже не литературный перевод, а фактически подстрочник, позволявший евреям диаспоры хоть как-то ориентироваться в Писании. Никакой «греческой корректуры» там не было.
Эллинистический иудаизм тоже возник не благодаря Септуагинте — он существовал задолго до неё, как естественная форма жизни еврейской диаспоры среди грекоязычных городов. Никакой греческой руки, переписывающей Тору или «влияющей» на неё богословски, там нет.

И главное: греки принципиально не вмешивались в чужие религии. Это не была их политика. Они могли перенимать, смешивать, интерпретировать чужие культы, но заниматься миссионерством или переделкой чужих священных текстов — не в греческом духе.

А вот иудеи, напротив, вели куда более активную богословскую политику. И о том, как это выглядело, мы ещё поговорим ниже.

К слову, Ирод — человек, которого современная традиция любит рисовать монстром, активно лоббировал иудеев. Именно он стал первым и единственным иудейским президентом Олимпийских игр. Афины тогда были в упадке, игры хотели отменить, и Ирод просто профинансировал весь набор расходов — чтобы показать, что евреи могут быть полезны миру, а не только упрямо держаться своего закона колдовать, воевать и грабить караваны. Он строил нееврейские храмы, оплачивал проекты, и проводил мягкую реабилитацию имиджа. То есть если кто и «влиял» на эллинизм в этот период, то это как раз евреи — а никак не наоборот.

5. Если вы откроете Септуагинту, то увидите там слово Теос (Феос) он же Деус (Деус Вульт!), он же… Зевс. ....

Здесь уважаемый ТС совсем всё смешал. Начнём с очевидного: греческого вмешательства в Тору не было вовсе, потому что Септуагинту писали не греки, а иудеи диаспоры, жившие в грекоязычной Александрии. Они давно утратили владение древнееврейским и сделали подстрочный, максимально буквальный перевод, чтобы община хотя бы понимала смысл богослужебного текста. Теперь о лингвистике. Слово _θεός_ («теос») в греческом означает просто «бог», как русское «бог» или английское _god_ — это не имя и не аллюзия на Зевса. Латинское _Deus_ — другое слово, из другого языка, возникшее независимо. А имя _Ζεύς_ («Зевс») происходит из глубинного индоевропейского корня _dyeus_ («сияющее дневное небо»), от которого же идут санскритский Дьяус Питар и латинский Юпитер. Эти три слова — _теос_, _деус_ и _Зевс_ — не родственные, не взаимозаменяемые и не имеют друг к другу никакого отношения, кроме фонетического сходства. Формулы «Кюриос Зевс Пантократор» в Септуагинте нет и никогда не было — там стоит обычное «Кириос ho Теос Пантократор», буквальный греческий эквивалент еврейского «Яхве Цеваот». ТС просто взял языческие гимны и смешал их с иудейским переводом Писания. Так что никакой «греческой вставки Зевса» в Тору нет — это ошибка, основанная на случайном созвучии и полном непонимании структуры древних языков.

6. ... Ветхом Завете творится всякое непонятное, такое же как в легендах и мифах Древней Греции - это всё писалось примерно в одно и то же время, географически и культурно очень близко. ...

ТС снова промахивается с направлением влияний. Никаких «греческих мифов» в Ветхом Завете нет — просто потому, что в ту эпоху в Греции не существовало единого корпуса мифов, подобного тому, что мы знаем сегодня. Наше представление о «мифах Древней Греции» — это заслуга уважаемого товарища Куна XIX–XX века, который собрал разрозненные легенды, песни, тексты, намёки и локальные культы воедино. У греков не было единой «мифологии» так же, как не было единой религии — это была россыпь местных традиций. И если уж говорить о девятке олимпийцев, то из всех обитателей Олимпа только Зевс действительно греческий по происхождению, а большинство остальных богов — финикийцы, малоазийцы, лувийцы, критяне, египтяне и вообще кто угодно, лишь не «эллины». Но главное — что касается самих библейских сюжетов, то они не имеют никакого отношения к греческой традиции. Космогония, потоп, гиганты, небесные советы, борьба богов, эпизоды откровения — всё это восходит не к Элладе, а к шумеро-аккадской, вавилонской и угаритской мифологической традиции, которая старше Греции на тысячу лет. История о потопе повторяет эпос о Гильгамеше; небесный совет — прямой родственник угаритского собрания богов во главе с Элем; сюжет о божественном огне и скрижалях — почти буквальная адаптация месопотамских традиций о божественных табличках судьбы, которые хранятся у верховного бога. Так что географическая близость с греками ни о чём не говорит: Ветхий Завет использует наследие Вавилона, Ура, Угарита, Ниппура, но никак не Афин или Спарты. И если в текстах Танаха что-то и «похоже» на греческие мифы, то только потому, что греки сами брали сюжеты на Востоке, а не наоборот.

7. Христианство и талмудический иудаизм появляются примерно в одно и тоже время и являются критикой и производной именно эллинистического иудаизма. Христианство также является неотъемлемой частью позднеантичной (греко-римской) философии.

Чтобы понять, почему христианство разошлось по империи так стремительно, надо вспомнить, что внутри иудаизма появление новых сект было делом совершенно обычным: фарисеи, саддукеи, ессеи, самаритяне, зелоты, назареяне — их было столько, что очередная группа никого уже не могла удивить. Самый надёжный источник по этому периоду, Иосиф Флавий, прямо пишет, что евреям свойственно «делиться на школы» приблизительно с той же регулярностью, с какой у других народов менялись сезоны; в Палестине времён Второго Храма новый мессия или пророк возникал едва ли не каждый шаббат — просто большинству не повезло войти в историю. И на фоне всего этого раннее христианство выглядело не как новая вера, а как ещё одна иудейская фракция, нарушившая запреты только в том, что стала слишком успешной.

Важно помнить и другое: иудеи диаспоры уже много веков вели активную миссионерскую деятельность. Прозелиты, «богобоязненные» и почитатели единого Бога встречались по всей империи. Римляне неоднократно жаловались, что евреи особенно часто обращают именно женщин из сенаторских и всаднических семей. И делали они это не на пустом месте: диаспора создала обширную грекоязычную литературу и даже умела выдавать свои трактаты за произведения эллинских мудрецов. Известны псевдофилософские тексты, приписанные «Аристобулу», «Псевдо-Гераклиту», «Псевдо-Гиппократу», фрагменты под именем «Псевдо-Клеанфа» и авторов школы стоиков — настолько искусно написанные, что христиане позднее включали их в корпус античной мудрости, не подозревая подмены. То есть культурная почва была настолько насыщена еврейским монотеизмом, что, когда апостолы начали проповедь, они попали прямо в готовую среду.

И сами апостолы были не случайными людьми: Павел — ученик Гамалиила, по сути, раввин и знаток закона; Пётр — представитель галилейской традиции с авторитетом внутри иудейских общин; Иаков — глава иерусалимской секты назареев. Они обращали людей не к «христианству», которого тогда не существовало, а к облегчённой форме иудаизма: один Бог, еврейская этика, мессианская надежда — но без обрезания и тяжёлых ритуальных обязательств. Это был идеальный продукт для огромной аудитории прозелитов по всей империи. Поэтому христианство и росло так стремительно: не потому, что выглядело привычно, как утверждает ТС, а потому что иудеев и их учение знали уже все, а новая секта просто сняла главный барьер входа.

Учёное название самых ранних христиан — вовсе не «христиане» в привычном смысле, а иудо-христиане. В научной традиции этот термин обозначает тех первых последователей Иисуса, которые жили полностью внутри иудаизма: соблюдали Закон, ходили в Храм, участвовали в праздниках, исполняли ритуалы и считали себя частью еврейского народа. Пётр, Иаков, Иоанн, Павел — все они происходили из иудейской среды, говорили на арамейском, толковали Тору и полагали, что мессианское движение Иисуса — это внутренняя реформа иудейской религии, а не новая вера. Первые общины воспринимали себя как очередная школа внутри огромного спектра еврейских течений — вроде фарисеев, ессеев или назареев. И римляне в первые десятилетия тоже не отличали их от прочих иудейских групп: для империи это была ещё одна «иудейская философская секта». Термин «иудо-христиане» подчёркивает то, о чём часто забывают: христианство выросло не рядом с иудаизмом и не напротив него, а прямо изнутри него, как его мессианская ветвь, и только потом стало самостоятельной религией.

И именно на этом фоне особенно хорошо видно, насколько консервативной была сама еврейская традиция. Этнические группы исчезали, смешивались, растворялись, а иудеи держались за свой корпус Писания так, как никто на древнем Востоке. Они могли бесконечно спорить о толкованиях, интерпретировать, переписывать комментарии, создавать свои школы и секты — но основной текст не редактировался, не переписывался и не подгонялся под моду эпохи. Даже когда внутри общества разгорались настоящие гражданские войны из-за эллинистического давления, когда группы резали друг друга за гимнасии, жертвы и календарь, сама Тора оставалась неприкосновенной. Этот феноменальный консерватизм — и есть причина, почему иудаизм пережил и Вавилон, и Персию, и эллинизм, и Рим, и средневековые потрясения.

И напоследок стоит сказать то, о чём ТС похоже даже не подозревает: греческий язык сам полон семитских, в том числе еврейских слов, которые вошли туда задолго до классической эпохи. Восточное Средиземноморье тысячелетиями было единым котлом культур, и греческий впитывал лексику так же охотно, как и мифологию. Многие привычные нам греческие слова имеют явные семитские корни: терапевт _therapeúō_ («лечить») созвучно ивритскому רפא — «рафа» — лечить; агора _agorá_ напоминает древнесемитские корни, связанные со сбором и торговлей; агапе _agápē_ перекликается с семитским אהב — «любить»; _kyrios_ исторически перекликается с титулами восточных владык; _pneuma_, _sabbaton_, _angelos_, _synagōgē_, _mamōnas_, _pascha_, _logos_ в богословском смысле — всё это влияние не Греции на иудеев, а ровно наоборот. От угаритских городов, финикийских морских держав, торговых диаспор и еврейских общин греческий язык получил не меньше, чем сам когда-то отдал.
Сам греческий алфавит — это не греческое изобретение. Он прямой потомок финикийского письма, того самого, которое создали семиты Восточного Средиземноморья. Эллины просто взяли финикийские знаки, перенесли их на свою фонетику, добавили гласные — и мир получил алфавит, который потом дал жизнь латинице. Почти все известные нам алфавитные системы — от еврейского и арамейского до арабского, южноаравийского и даже многих индийских письменностей — происходят из того же источника. Финикийское письмо лежит в основе огромного семейства графических систем, которые сегодня охватывают полмира. Так что когда кто-то начинает рассказывать о «греческом влиянии», полезно помнить, что сами греки писали буквами, унаследованными от тех же семитов, с которыми они потом веками обменивались идеями, мифами, товарами и словами.

И когда сегодня кто-то пытается представить всё наоборот — будто это греки определяли еврейскую религию, будто их мифология проникла в Тору, будто эллинизм «создал» иудаизм заново, — становится ясно, что он просто не видит масштаба исторической картины. Реальность была сложнее и интереснее: иудеи и эллины влияли друг на друга, спорили, копировали, отрицали, подражали, воевали — но каждый сохранял собственное ядро. И если уж чья традиция показала прочность, то уж точно не греческая — эллинизм давно рассыпался в культурную пыль, а иудаизм продолжает жить в текстах, ритуалах и языке, не тронув своей основы ни на йоту.

Оставшиеся пункты ТС мы комментировать не будем — там уже не история, а публицистика вперемешку с кухонной философией. Но если вы каким-то чудом дочитали всё это до конца, то честь вам и хвала: мы не оставим вашу стойкость без награды. В качестве бонуса перейдём к самому весёлому — к забавным историям, которые неожиданно соединяют древность с современностью и имеют прямое отношение и к культурным конфронтациям, и к «супергероям». Мы даже приоткроем завесу над тем, откуда на самом деле черпали вдохновение сценаристы Marvel — подсказка: гораздо ближе к Иудее времён Второго Храма, чем к Олимпу.

Если вы думаете, что полемика между иудейскими и раннехристианскими группами ограничивалась мудрёными аргументами, то знайте: древние были куда изобретательнее. На Ближнем Востоке существовал особый жанр религиозной сатиры, который современные учёные очень аккуратно называют «фаллической гиперболой в полемической литературе». За этим мягким термином скрывается целая «небесная вселенная», где иудеи изображали своих оппонентов в таких абсурдных, нарочно неприличных «битвах», что сегодня ни один цензор это бы не пропустил. Это были сцены с оружием, которому позавидовал бы даже настоящий пикабушник — это вам не 49.5, там все куда больше и мощнее и стреляло без промаха обильно покрывая побежденного и всех окружающих.
Проигрывал понятное дело Исус. Христиан это сильно тригирило периодически они устраивали погромы.
Кстати, происхождение того самого «оружия» в древних сатирических поединках объясняется очень просто. глагол לְזַיֵּן (лизайен) строится вокруг корня זין (за́йн) и одноименной буквы ז(за́йн), которая в семитской традиции изначально обозначала и копьё и член. Именно из этой игры смыслов выросла ближневосточная фаллическая гипербола. Для древнего слушателя это было понятно и смешно, а вот в современном иврите «вооружённый» смысл исчез — осталось только грубо-вульгарное значение.

Такие дела, такие вот комиксы для взрослых ...

Здравствуйте читатели! Вот мы и дошли до старейших из Чудес Света. В предыдущих постах я уже рассказал о четырех античных Чудесах Света древнего мира. И вот дошла очередь наконец-то рассказать Вам о третьем Чуде - о статуе Зевса в Олимпии. И начать свой рассказ я должен про Зевса, про отца богов и людей.

Зевс- отец богов и людей

Согласно мифу Зевс был сыном титанов Кроноса и Реи, который пришёл к власти через свержение собственного отца и победу в титаномахии - великой битве с поколением титанов. Эта битва установила новый миропорядок, который пришел на смену первобытному хаосу. Таким образом, Зевс для грека был не просто верховным богом, а гарантом самого существования мира в его понятных и устойчивых формах. Он был «отцом богов и людей», как его постоянно именует Гомер, что подчёркивало его патриархальную, царскую роль. Его атрибуты, гром и молния, скипетр и орёл, были символами не столько безудержной мощи, сколько легитимной и неоспоримой власти.

Влияние Зевса на жизнь греков было всеобъемлющим и практическим. Он был покровителем царей и защитником гостеприимства, одного из краеугольных камней греческой общественной жизни. Нарушившему священные законы гостеприимства грозила страшная кара. Однако его воля не воспринималась как безличный рок. Зевс мог быть гневным и милостивым, карающим и спасающим.

Его значимость как объединяющего начала особенно ярко проявлялась в греческих святилищах. Олимпия с её храмом и знаменитыми играми была, по сути, духовным и политическим центром эллинского мира. Олимпийские игры, проводившиеся в его честь, были не просто спортивными состязаниями - на время игр объявлялось священное перемирие, что подчёркивало роль Зевса как бога, стоящего выше междоусобных распрей. Павсаний в «Описании Эллады» пишет о жертвоприношениях Зевсу в Олимпии: «Элейцы приносят жертвы и Зевсу, как богу милостивому (Милихий), и Зевсу, как грозному (Энос), на отдельных жертвенниках». Эта двойственность культа показывает, что греки видели в нём не отстранённого небожителя, а бога, чьё расположение нужно было заслужить, чей гнев можно было смягчить.

Возведение статуи Зевса

Решение о возведении колоссальной статуи было принято гражданами Олимпии и всего региона Элида уже после того, как между 466 и 456 годами до нашей эры был построен величественный храм Зевса, достойный верховного бога. Храм, великолепный сам по себе, с его массивными колоннами, внутри оставался пустым - в его целле не было главного культового объекта, самого изображения божества. Причина для создания статуи была целиком идеологической: Греция, одержавшая победу над могущественной Персидской империей, ощущала свой расцвет и благоволение богов. Создание статуи, не имеющей себе равных, должно было стать знаком благодарности Зевсу Олимпийскому, покровителю эллинского единства и побед, и одновременно демонстрацией культурного и художественного превосходства Эллады.

Для воплощения этой грандиозной задачи был приглашён самый прославленный скульптор той эпохи - афинянин Фидий. К тому времени Фидий уже создал две знаменитые статуи Афины: Афину Промахос на Акрополе и хрисоэлефантинную (из золота и слоновой кости) Афину Парфенос для Парфенона. Однако его прибытие в Олимпию было омрачено политическими интригами: в Афинах его обвинили в хищении золота, предназначенного для статуи Афины, а затем, после оправдания по этому обвинению, в нечестии - за то, что он изобразил на щите богини себя и своего покровителя, Перикла. Эти обстоятельства вынудили великого мастера покинуть Афины и отправиться в Олимпию, где он и получил величайший заказ своей жизни.

Сам процесс создания статуи, начавшийся около 440 года до н.э. и занявший около пяти лет, был столь же гениален, сколь и сложен. Рядом с храмом для Фидия была построена специальная мастерская, которая по своим размерам в точности повторяла целлу храма. Это позволяло художнику работать над колоссом, постоянно сверяясь с реальным пространством его будущего местонахождения. Основа статуи была деревянной, но это был не простой блок, а сложный каркас, на который с ювелирной точностью крепились пластины из полированной слоновой кости, изображавшие обнажённую кожу бога, и листы кованого золота, представлявшие его одеяние. Для работы требовались тонны материалов: древние источники сообщают о 200 килограммах золота и огромном количестве слоновой кости.

Павсаний в своём «Описании Эллады» оставил следующие детали:

«Бог сидит на троне, сделанном из золота и слоновой кости. На голове у него венок, как бы из ветвей маслины. В правой руке он держит Нику, тоже сделанную из слоновой кости и золота. В левой руке у бога скипетр, украшенный всякого рода металлами. Сидящая на скипетре птица — орёл. Обувь бога и верхняя одежда — также из золота, а на одежде — изображения разных животных и полевых лилий».

Но Фидий был не только скульптором, но и гениальным инженером. Чтобы защитить хрупкую слоновую кость от губительной олимпийской влажности, у подножия статуи был устроен неглубокий бассейн, выложенный чёрным мрамором и наполненный оливковым маслом. Пары масла создавали необходимый микроклимат. А этот бассейн выполнял и другую, художественную функцию: свет, падавший в тёмный зал храма через дверной проём, отражался от тёмной маслянистой поверхности и мягко освещал лицо и торс Зевса, создавая сверхъестественный эффект внутреннего свечения, исходящего от самого божества. Когда в 435 году до нашей эры занавес, скрывавший статую, наконец упал, современники были потрясены. Возникла даже легенда, которую передаёт тот же Павсаний, о том, что когда статуя была завершена, Фидий обратился к богу с молитвой, прося подать знак, угодна ли ему работа. И в ответ на это Зевс метнул молнию в то самое место храма, где на полу и по сей день лежит медный сосуд в виде чаши. Так бог лично подтвердил, что творение Фидия обрело его божественное присутствие.

Гибель статуи

Статуя на протяжении почти восьми столетий оставалась нетронутой в своём храме, переживая расцвет и упадок Эллады, приход римлян, которые, несмотря на завоевание Греции, относились к её святыням с благоговейным трепетом. Известно, что римский император Калигула, известный своим безумным желанием присвоить всё знаменитое, около 40 года нашей эры приказал перевезти статую в Рим. Согласно легенде, когда рабочие посланы им в Олимпию попытались снять статую, Зевс разразился таким раскатом хохота, что леса рухнули, а работники в ужасе разбежались. Вскоре после этого Калигула был убит, и замысел его не осуществился. Эта история прекрасно показывает то благоговение, которым даже завоеватели окружали творение Фидия.

Однако настоящая гибель статуи была все же связана с закатом античного мира и приходом новой веры- христианством. В IV веке нашей эры Римская империя стала христианской. Император Феодосий I Великий, стремясь укрепить единую государственную религию, в 391 году издал эдикт о запрете всех языческих культов и закрытии их храмов. Олимпийские игры, посвящённые Зевсу, были прекращены, а великий храм запечатан. Это был смертный приговор для статуи, которая из объекта поклонения превратилась в ненавистный символ идолопоклонства.

Дальнейшая её судьба описывается двумя основными версиями, которые, возможно, являются этапами одной трагедии. Согласно первой, более ранней версии, статуя погибла прямо на своём месте в Олимпии. После закрытия храма он пришёл в запустение, а в 426 году нашей эры по приказу Феодосия II в Олимпии были предприняты особые меры по уничтожению языческих святынь. Деревянный каркас статуи, покрытый легковоспламеняющимися материалами, мог намеренно быть сожжён религиозными фанатиками. От колосса, по этой версии, остались лишь оплавленные куски золота и обгоревшие фрагменты кости.

Вторая, более поздняя версия, гласит, что незадолго до полного разрушения храма статую всё же попытались спасти. Согласно этой теории, её аккуратно разобрали и перевезли в Константинополь, новый центр христианской империи. Там её не уничтожили сразу, а разместили в роскошном дворце знатного патриция Лавса, превратив в музейный экспонат. Но и там её настигла огненная стихия. В 475 году нашей эры в Константинополе вспыхнул грандиозный пожар, известный как пожар в дворце Лавса. Огненные языки охватили здание, и Зевс, пролежав века в сухом храме, теперь вспыхнул как факел. Драгоценные материалы - золото расплавилось и растеклось, а слоновая кость обратилась в пепел.

Так или иначе в настоящее время от колоссального творения Фидия не осталось ничего, кроме описаний, воспоминаний и легенд. Археологические раскопки в Олимпии обнаружили лишь его фундамент, следы мастерской Фидия с инструментами и крошечные свидетельства былого величия - формы для отливки золотых пластин и черепки с надписью «Я принадлежу Фидию».

На этом история статуи Зевса заканчивается. Как и в случае с четвертым Чудом Света - основным виновником гибели статуи является христианство, которое вначале своего существования с фанатическим рвением стремилось уничтожить все, что напоминало людям о старых богах. В следующий раз я вам расскажу про второе Чудо Света на судьбу которого в этот раз христианство никак не могло повлиять - про Висячие Сады Семирамиды.

P.S Подписывайтесь, чтобы всегда быть в курсе интересных обзоров и событий. Ваша поддержка очень важна! И пишите в комментариях - по каким событиям вы бы хотели еще увидеть статьи)

P.S 2 Так же можете ознакомиться с моим постом про «День народного единства»