Психоаналитическая терапия требует иногда весьма продолжительного времени. Еще Фрейдом были предприняты попытки сокращения продолжительности анализа. Отчасти на это влияло отношение медицины к неврозам - они считались избыточными последствиями неких невидимых нарушений, поэтому если приходилось заниматься терапией неврозов, от этих случаев врачи пытались отделаться как можно быстрее.

Попытка сократить длительность анализа до нескольких месяцев принималась и Отто Ранком. В своей работе "Травма рождения" он вывел источник неврозов из самого акта рождения, который предполагал первичную фиксацию на матери, которая со временем не была преодолена и оставалась сохраненной у невротика в виде первичного вытеснения. Ранк пытался при помощи психоаналитической проработки первичной травмы рождения излечить невроз, тем самым предпринимались попытки частичного анализа, отбрасывающего всю остальную психоаналитическую работу. Таким образом психоанализ сокращался до нескольких месяцев. Никакой критической проверки такая идея Ранка не выдержала, впрочем, его идея была детищем своего времени - влияла и послевоенная нищета в Европе, и суматошный темп жизни в Соединенных Штатах, пытающийся подстроить течение анализа под себя.

Ускорить течение анализа пытался и Фрейд до событий Великой Войны. Так при анализе Человека-Волка Фрейду пришлось пойти на шантаж из-за того, что пациент потерял интерес к продвижению в анализе, он находил такое положение вполне удобным. Фрейд обозначил срок в один год, после чего анализ будет завершен в любом случае вне зависимости от того, будут ли еще какие-нибудь результаты получены или нет.

Позднее Фрейд вновь применял подобны шантаж в других анализах. Этот шаг весьма эффективен при условии, если он будет применен своевременно. Есть несколько нюансов подобного шантажа: во-первых, если какая-то часть мыслей под давлением становится доступной, то другая часть утрачивается - на нее более невозможно повлиять при помощи терапевтических усилий; во-вторых, применение этого шага создает закон - его нельзя нарушать, оттягивая сроки анализа, иначе анализант потеряет всякую веру. Выход мог бы быть в следующем - продолжить анализ у другого аналитика, но в таком случае все придется начинать сначала.

Что понимать под "концом анализа"?

В действительности, это происходит тогда, когда аналитик и анализант более не встречаются на сессиях. Этому сопутствуют два условия:

• анализант более не страдает от симптомов, ему удалось преодолеть страхи и торможения;

• аналитик уверен в том, что анализант осознал достаточное количество вытесненного, было разгадано достаточное количество непонятного, было устранено значительно внутренних сопротивлений, в следствие чего теперь не стоит бояться возникновения вновь патологических процессов.

Если что-то мешает завершению такого анализа, об этом анализе следует говорить как о "неполном".

При каких случая анализ чаще всего заканчивается успехом?

Это происходит в случаях, когда Эго анализанта подверглось незначительным изменениям в следствие недуга, а этиология недуга имеет преимущественно травматичный характер. Травматическая этиология является наиболее благоприятной почвой для анализа. При этом блестящий итог психоаналитической терапии будет следующим: удается заменить неудовлетворительное решение, принятое в раннем детстве, удовлетворительным благодаря окрепшему Эго анализанта. В таком случае анализ будет считаться завершенным, его продолжение не потребуется.

Какие факторы неблагоприятно влияют на течение анализа?

Для начала отметим, что этиология неврозов является смешанной: в этой ситуации либо влечения имеют чрезвычайно высокую силу и не поддаются приручению со стороны Я пациента, либо речь идет о ранних травмах (преждевременных) с которыми не смогло справиться неокрепшее и незрелое Эго. В большинстве случаев речь идет о взаимодействии обоих отягощающих моментов - как случайного, так и конституционального.

Чем серьезней конституциональный момент, тем больше вероятности, что травма приведет к фиксации и вызовет нарушение в развитии, чем сильнее травма, тем более разрушительны будут ее последствия, даже если влечения будут иметь нормальное соотношение.

Фрейд пишет:

Конституциональная сила влечения и нежелательное изменение Я, то есть его искривленность и суженность, возникшие в защитной борьбе, являются факторами, неблагойриятно влияющие на анализ и способные растянуть его продолжительность до бесконечности. Первый фактор – силу влечения – пытаются сделать ответственным также за возникновение второго – изменение Я, но, похоже, последнее имеет и свою собственную этиологию; впрочем, следует признать, что эти отношения еще недостаточно известны. Только сейчас они становятся предметом аналитического исследования.

Какие препятствия стоят на пути психоаналитической терапии?

Фрейд в этой работе в целом указывает на два препятствия, подкрепляя их примерами.

Первое - возможность негативного переноса не была рассмотрена. Во время анализа не удалось активизировать комплекс.

Второе - вытесненные побуждения остаются лишь частично разрешенными в процессе анализа.

На этом мы приостановимся.

"Проблема дилетантского анализа, или дискуссия с Посторонним" - это та работа, которая, как справедливо отмечено, наилучшим образом подходит для знакомства с психоанализом и мыслью З. Фрейда. Этого мнения придерживается значительная часть аналитиков и исследователей психоанализа.

Эта работа выделяется в первую очередь своей формой - написанное представляет из себя дискуссию, в которой З. Фрейд рассказывает о психоанализе некому Постороннему, который что-то слышал о фигуре З. Фрейда и психоанализе, но никогда не углублялся в мысль Фрейда. Посторонний не понимает различия между медициной и психоанализом, а также он не доволен тем, что "дилетанты" - не врачи занимаются психоанализом. З. Фрейд обсуждает с этим Посторонним вопрос дилетантского анализа, при этом объясняет собеседнику простыми словами основы психоаналитической концепции, комментирует критическое отношение врачей к психоанализу, отвечает на все вопросы Постороннего.

С Посторонним легко сопоставляется любой человек, который пока не вхож в психоаналитический дискурс, который хочет узнать о психоанализе как терапевтическом методе, а также разобраться в том, как работает психоанализ.

Именно поэтому данная работа отлично подходит для знакомства с психоанализом для тех, кто вообще ничего не знает о психоанализе (возможно, кроме прочитанных 2-3 абзацев в психологическом журнале, или краткого параграфа о Фрейде в учебнике по общей психологии).

В отличие от серии заметок "Разбираем труды З. Фрейда", мы не будем данную работу исследовать построчно. Не вижу никакого смысла отнимать у читателя возможность самому погрузиться в диалог между Фрейдом и Посторонним, чтобы получить ответы на интересующие вопросы, которые бы касались основ психоаналитического учения.

Вместо этого мы пойдем иным путем.

Историческая предпосылка:

Основным поводом для написания З. Фрейдом данной работы послужил инцидент, в котором венскими официальными органами было выдвинуто обвинение против Теодора Райка. Суть обвинения заключалась в том, что тот признавался "шарлатаном", так как занимался психоанализом без медицинского образования. Обвинение все же не выдержало доводов со стороны защиты.

На момент 1926 года закон в Австрии запрещал не врачам заниматься лечением больных. Хотя в тех же Германии и США больной мог сам выбрать себе врачевателя, если тот полностью примет ответственность за свои действия. В следствие этого по закону Австрии психоанализ не могли практиковать те, кто не имел медицинского образования, так как психоанализ все же признавался методом лечения неврозов.

На что мы обратим свое внимание?

Эта работа З. Фрейда также встречается под названием "Вопрос о непрофессиональном анализе" (в оригинале на немецком: "Die Frage der Laienanalyse"). Традиционно все же мы будем говорить о "дилетантах", ведь когда речь идет о "непрофессиональном анализе", вопрос ставится иначе на мой взгляд.

Кто такие дилетанты? В первом же абзаце З. Фрейд дает понять, кто такие дилетанты:

Под дилетантами я здесь понимаю не врачей, и вопрос состоит в том, можно ли позволить проводить психоанализ не врачам.

Какой анализ действительно является непрофессиональным, и почему я делаю акцент на том, что два перевода наименования работы З. Фрейда затрагивают по сути противоположные категории?

В помощь приходит прямое цитирование:

...дилетанты, если уж на то пошло, таковыми не являются, а что касается профессионалов-врачей, то они-то как раз здесь не профессионалы.

Из этого следует, что когда мы говорим о "дилетантском анализе" как о проблеме, мы затрагиваем  вопрос того, что обучаться психоанализу и вести психоанализ могут не врачи. Когда мы говорим о "непрофессиональном анализе", мы затрагиваем вопрос необходимости отдельного обучения психоанализу, врач, который не был обучен психоанализу, не может им профессионально заниматься.

Медицинский и психоаналитический подходы к терапии нервных расстройств разительно отличаются.

Если медик-специалист рекомендует...

...пациенту отказаться от привычного для него образа жизни, больше отдыхать, принимать укрепляющие процедуры, тонизирующие медикаменты...

Но этим медики в бытность Фрейда либо ничего не добивались, либо это приводило лишь к незначительному временному облегчению.

Психоаналитик же действует из совершенно иных соображений, его работа кардинально отличается:

А ведь между психоаналитиком и пациентом не происходит ничего, кроме того, что они просто беседуют друг с другом. Психоаналитик в своей деятельности не применяет инструментов и не предписывает медикаменты.

Фрейд делает акцент на том, что психоанализ требует абсолютно иного отношения:

...психоанализ является методом sui generis, чем-то своеобразным и новым, что возможно понять исключительно с помощью новых взглядов или, если так для вас будет лучше, новых гипотез.

Более того, психоанализ с одной стороны является "фундаментом психологии" (не науки о физиологии органов чувств, а именно науки о "душе", фундаментом практической психологии, глубинной психологии), с другой стороны, он исследует те области, которые психология как наука и вовсе отвергла:

Психология закрыла себе доступ к сфере "Оно", поскольку придерживалась простой предпосылки, что все психические акты нами осознаны, что осознанность является отличительным признаком всего психического, и что даже если неосознанные процессы в нашем мозгу действительно существуют, то они не относятся к психическим актам и совершенно не касаются психологии.

Я позволю себе уделить внимание некоторым интересным вопросам, которые затрагивает Фрейд в этой работе.

Как вести себя взрослому по отношению к проявлениям инфантильной сексуальности у маленького ребенка?

Всем известно, что взрослые принимают на себя огромную ответственность, подавляя ее, и не могут допустить, чтобы оставить ее без своего вмешательства. У народов более низких культур и у низших слоев развитых народов сексуальность детей, скорее всего, ничем не ограничивается. Благодаря этому, возможно, создается надежная защита от последующих заболеваний индивидуальным неврозом. Однако одновременно, вероятно, наносится и значительный ущерб усвоению культурных ценностей. Нечто подсказывает нам, что здесь мы наблюдаем современный вариант Сциллы и Харибды.

Для чего психоаналитиками может применяться внушение?

Совсем не для подавления симптомов, и этим психоаналитический метод отличается от других методов психотерапии, а для создания силы влечения, чтобы побудить "Я" пациента преодолеть свои сопротивления.

Какую роль в психоанализе играет личное влияние аналитика?

Это влияние является именно тем, что мы вносим в ситуацию, с помощью чего мы постоянно контролируем ее. Ведь само интеллектуальное содержание наших доводов не может достичь положительного результата, так как пациент разделяет все предрассудки своего окружения, как и наши оппоненты. Невротик вступает в контакт с психоаналитиком, так как он верит психоаналитику, а верит он ему потому, что по отношению к личности психоаналитика постепенно создается некая эмоциональная установка.

Некоторые замечания Фрейда о работе с переносом:

Попытка обойти все трудности, при которой перенос подавляется вами или полностью игнорируется, будет бессмысленной. Такая тактика не имеет ничего общего с психоанализом. Не слишком умно, а к тому же еще и трусливо, поступает тот психоаналитик, который отказывается от пациента, немедленно после выявления неприятностей, которые связаны с неврозом перенесения....

...

Бывает, что вызванный нами перенос не управляем, и психоанализ необходимо прервать, однако при этом надо, с учетом своих сил, хотя бы попробовать побороться со злыми духами. Если же мы поддадимся требованиям переноса, исполним желание больного в нежном и чувственном его удовлетворении, то это будет не только аморальным, но и абсолютно непригодным в качестве технического средства для достижения цели психоанализа. Невротика невозможно излечить, предоставляя ему возможность постоянного повторения одного из бессознательных клише, которые в нем заготовлены.

Как нам все же отличить профессионального психоаналитика от "дилетанта" в области психоанализа:

...тот, кто прошел подобное обучение, кого самого проанализировали, кто понял психологию бессознательного, кто разобрался в науке о половой жизни и изучил довольно непростую технику психоанализа, искусство толкования, кто овладел работой с сопротивлением и умеет использовать перенос, тот в области психоанализа дилетантом не является.

"Шарлатан" в психоанализе - это не тот человек, который не получил медицинского образования. Шарлатан - это тот, кто проводит сеансы психоанализа без требующихся для этого знаний и способностей. По мнению же Фрейда основную массу шарлатанов в психоанализе представляют из себя врачи, которые не были специально обучены психоанализу.

Почему медицинское образование не подходит для освоения психоаналитической техники, почему его недостаточно для того, чтобы вести психоанализ? Почему врачу необходимо наравне с "дилетантами" обучаться психоанализу с нуля?

...нужно учесть, что в медицинском институте врач получил специальное образование, которое является абсолютной противоположностью тому, что ему необходимо в качестве подготовки как специалиста в области психоанализа. Его внимание сосредоточивалось на объективно устанавливаемых анатомических, физических, химических обстоятельствах дела, ведь успех действий врача зависит от их правильного понимания. А вот проблема душевной жизни попадает в его поле зрения лишь потому, что она пока может объясняться игрой сил, проявляемых также и в неорганической среде. К психической стороне феномена жизни интерес почти отсутствует, медицина даже близко не подходит к изучению более высокого уровня духовной деятельности, это область одной из других наук. Только психиатрия должна была заниматься расстройствами психических функций, однако всем известно, каким образом и с какими намерениями это делается. Она выясняет телесные причины расстройств души и лечит их точно так же, как и совершенно обычные физические заболевания.

...

...медицинское образование ничего не предлагает для ориентации в области неврозов. Однако ситуация еще хуже. Оно вооружает врачей ложной и крайне вредной установкой. Врачи, не имеющие никакого интереса к психическим факторам жизни, чаще всего недооценивают неврозы, а их изучение сделали предметом своих шуток и считают его ненаучным. Большинство врачей абсолютно несерьезно подходит к работе с неврозами. Эти врачи впали в дилетантское критиканство в отношении психических исследований и крайне легкомысленно берутся за лечение. Безусловно, невротиков лечить необходимо, ведь они люди больные и обращаются к врачу, именно здесь и начинается непрерывный поиск нового. Однако зачем браться за тяжелую и скучную подготовительную работу? Чем меньше врачи разбираются в предмете, тем предприимчивее они становятся. Только действительно опытный врач будет скромен, поскольку знает, что его знания недостаточны.

И все же, почему вопрос дилетантского анализа так сложен и в чем опасность запрета обучения психоанализу для не-врачей?

целый ряд лиц потеряет право на проведение психоаналитической деятельности, где, и в этом легко можно убедиться, они весьма успешно работают. Одновременно с этим в психоанализ придут те, кто гарантию качества вообще не в состоянии обеспечить.

Есть ли особое профессиональное предписание для психоаналитиков - "дилетантов" и врачей - психоаналитиков?

...если во время лечения появляются неоднозначные симптомы, психоаналитик не должен пытаться разобраться в них сам, а обязан проконсультироваться у не имеющего никакого отношения к психоанализу врача, например у терапевта, даже если сам психоаналитик — врач и доверяет своим медицинским знаниям.

...

Этому имеется несколько причин. Первая заключается в том, что нет возможности для объединения в одних руках физического и психического лечения; вторая — это то, что из-за отношения переноса психоаналитику не рекомендуется исследовать тело пациента, и третья причина: психоаналитик имеет все причины сомневаться в своей непредвзятости, так как его интерес чересчур сильно сфокусирован на психической стороне.

Каким был бы психоаналитический вуз в представлении З. Фрейда? Как и чему бы обучались студенты в психоаналитическом высшем учебном заведении? Знания в каких областях были необходимы в бытность Фрейда, чтобы заниматься психоанализом?

Если бы (сегодня это пока может звучать фантастически) был основан психоаналитический вуз, то в нем необходимо было бы обучать многому такому, чему обучают также на медицинском факультете: это, наряду с глубинной психологией, которая всегда оставалась бы основной частью программы, введение в биологию, максимальный, по возможности, объем сведений о половой жизни, знакомство с психиатрическим учением о заболеваниях. А с другой стороны, преподавание психоаналитики включало бы также предметы, которые не относятся к медицине и с которыми врач в своей деятельности не сталкивается: мифология, литературоведение, история культуры и психология религии. Не ориентируясь в этих областях, психоаналитик не сможет понять большую часть своего практического материала.

Кому по мнению З. Фрейда было бы полезно изучать психоанализ? Для кого было бы "показано" прохождение личного анализа? В каких областях могут применяться знания, полученные благодаря психоанализу?

Если говорить о глубинной психологии, учении о психически бессознательном, то психоанализ здесь не в состоянии обойти ни одна из наук, которые занимаются историей возникновения человеческой культуры и такими ее важными составляющими, как искусство, религия и общественное устройство. По-моему, уже сейчас эти науки получили огромную помощь от психоанализа для разрешения своих проблем. Однако все это лишь весьма небольшой вклад по сравнению с тем, чего можно достичь, если историки культуры, психологи в области религии, филологи и другие специалисты научатся самостоятельно применять новое исследовательское средство, попавшее в их распоряжение. Использование психоанализа для лечения неврозов является всего одним из его многочисленных потенциальных применений: вероятно, будущее покажет, что оно было не самым важным.

...

Если представители самых различных гуманитарных наук должны изучать психоанализ, чтобы применять его методы к своему материалу, то будет недостаточным, если они обратят внимание только на результаты, которые имеются в психоаналитической литературе. По-настоящему они смогут понять психоанализ единственным открытым для этого путем — если сами подвергнутся психоанализу. Таким образом, к невротикам, которые нуждаются в психоанализе, добавляются еще и другие люди, которым необходимо пройти психоанализ по мотивам интеллектуальным.

Чем все же психоанализ отличается от медицины? Чем психоаналитик отличается от врача? Внутренние мотивировки врача и психоаналитика? О важности сохранения нейтральности, а также о взаимосвязи познания и лечения в концепции психоанализа?

Терапевтический интерес врача эмоционально слишком велик. Для пациента лучше всего, когда врач работает спокойно и, по возможности, корректно.

...

Профессиональному психоаналитику-дилетанту будет довольно просто создать себе репутацию, так называемого светского священника. Словами "светский священник" вообще можно было бы описать функцию, которую психоаналитик, будь он врач или дилетант, осуществляет по отношению к пациентам. Наши друзья среди протестантских, а с недавнего времени и католических духовников часто освобождают свою паству от ноши жизненных проблем тем, что дают психоаналитические объяснения возникающих конфликтов.

...

Что же касается нас, психоаналитиков, то для нас целью является по возможности полный и глубокий анализ пациента, у нас нет желания облегчать его мучения путем принятия в католическую, протестантскую или социалистическую общину, мы обогащаем его из его собственных глубин, предоставляя его "Я" недоступную ранее энергию, которая по причине вытеснения лежит связанной в бессознательном, пациента, а также и тот тип энергии, который "Я" вынуждено непродуктивно тратить на поддержание вытеснений.

...

С самого начала в психоанализе существовала взаимосвязь между исследованием и лечением. С течением времени мы сделали вывод, что невозможно лечить, не узнавая чего-нибудь нового, и что нельзя сделать какие-либо выводы, не добившись хорошего терапевтического результата. Психоаналитический метод единственный, где такое ценное совпадение остается неизменным. Только при занятии психоаналитической деятельностью, нами углубляется наше пробуждающееся видение душевной жизни человека. Подобная постоянная научная перспектива стала наиважнейшей приятнейшей чертой аналитической работы.

Что же все-таки в качестве решения Фрейд предложил по вопросу дилетантского анализа? Какой исход он посчитал наиболее благоприятным?

просто принять во внимание факт существования психоаналитиков-дилетантов, предоставить им возможность получать необходимое образование, добиться влияния на них, поощрить допуском к частной практике в будущем (после одобрения профессиональными врачами) и привлекать их таким образом к сотрудничеству, заинтересовать в повышении своего нравственного и интеллектуального уровня.

Собирательную работу  "Человек Моисей и монотеистическая религия" принято считать завещанием З. Фрейда психоаналитикам.

Читая эту работу, каждый субъект будет видеть в ней что-то свое: для кого-то это просто гипотеза возникновения монотеистической религии; для кого-то это будет откровением об убийстве евреями Моисея; кто-то во главу угла поставит оспариваемое происхождение человека Моисея; кто-то обратит внимание на исследование Фрейдом идеи антисемитизма, происхождения евреев и такого специфичного отношения к ним со стороны всех соседствующих народов; для кого-то может показаться, что Фрейд обращается с преданием и рассказанной историей как с клиническим случаем; для кого-то центральным местом в этой работе станет психоаналитическая реконструкция: Фрейд возвращает то, что было вытеснено - он интерпретирует предание, заполняя пробелы; кто-то увидит в Моисее самого Фрейда, проведет параллели с тем как Фрейд вывел психоанализ за пределы медицины; кто-то увидит сближение идей Фрейда с идеями Юнга; большинство заметят связь этой работы с двумя другими фундаментальными трудами З. Фрейда - "Тотем и Табу" и "Психология масс и анализ человеческого «Я»".

Есть факты, которые пока лишь косвенно позволяют расценивать последний труд З. Фрейда как завещание. Эта работа писалась Фрейдом на протяжении пяти лет: с 1934 года по 1939 годы. Ни одну другую работу Фрейд не писал так долго. Фрейд уходит из жизни добровольно: в отличие от тех, кого настигает смерть внезапно, для тех писателей их последние труды просто оборвались, Фрейд завершил написание этой работы и ушел из жизни при помощи своего лечащего врача. Все уже было сказано, путь был завершен.

Вернемся вновь к первому абзацу работы, с которого все начинается:

Отнять у народа человека, которым он гордится как величайшим среди своих сынов,— за такое дело берешься неохотно и не с легкой душой, тем более если сам к этому народу принадлежишь. Но никакие поучительные примеры не подвигнут меня отставить истину ради мнимых национальных интересов, а от прояснения некоторых обстоятельств следует ожидать, между прочим, определенного приобретения для нашей теории.

Что можно понять из вводных слов? Фрейд, безусловно, ставит Истину выше каких-то мнимых (пресловутых) интересов. Этим абзацем Фрейд обозначает свое желание - стремление к истине, он обозначает избранный собою путь.

Если мы рассмотрим путь, которым шло учение З. Фрейда, мы увидим как его стремление к познанию истины не давало ему отступать, помогало выдержать все нападки со стороны критиков из научного сообщества, мы увидим как Фрейд пробирался со своей теорией через отрицания его идей, через изоляцию психоаналитической мысли.

До миграции в Великобританию З. Фрейд также наблюдает приход А. Гитлера к власти в 1933 году - не где-то далеко, а в соседней Германии. И в 33 году 20 века он задается вопросом, который в чем-то детерминирует написание им этого последнего труда. Фрейд пытается понять - кто такие эти евреи, в чем их особенность? За ответами он идет в изучение писания.

Фрейд пишет в письме Арнольду Цвейгу еще в 1934 году (Письмо А. Цвейгу за 30.09.1934):

Faced with the renewed persecutions, one asks oneself again how the Jew came to be what he is and why he has drawn upon himself this undying hatred. I soon found the formula: Moses created the Jew. And my essay received the title: The Man Moses, a Historical Novel

Перевод будет примерно такой: столкнувшись с возобновившимися гонениями на евреев, я задался вопросом - как появились евреи и как они навлекли на себя эту ненависть других, которая не угасала на протяжении всей истории существования этого народа. Я вычислил формулу: Моисей создал евреев. Мое эссе получает такое название: "Человек Моисей, Историческая Новелла (роман)"

Моисей - это в первую очередь человек, который приносит закон евреям, он дал им самоидентичность. И идентичность - это не то, что связано с кровью и закрепленной за народом землей, это то, что закреплено символом. Только тогда, когда евреи приняли Закон, они стали называться евреями, до этого это были просто семитские племена.

К тому, что касается идентификации Фрейда с человеком Моисеем: если Моисей создал евреев, дал им идентичность, то Фрейд создал психоаналитиков, принес им закон, даровал им идентичность.

Но мы вернемся к обсуждению вопроса, что же все-таки Фрейд завещал психоаналитикам?

Как ребенок рождается в мир чувств и удовлетворения матери, чтобы стать взрослым, он должен войти в мир отца, в мир мысли и абстракции - в Царство Духа. Для этого ему придется отказаться от влечений, от прежних путей их реализации. Дать влечениям новые пути. Закон, привнесенный извне, предполагающий отказ от влечений, не подразумевает прекращение влечений, а предполагает создание иных условий, ведущих к развитию: запуск энергии влечений по новым путям, поиск самого пути. Именно принятие запрета, принятие Закона, приводит человека к развитию, заставляет его искать новые пути. Это путь к субъекту.

Список источников мысли

1. Фрейд, З. Человек Моисей и монотеистическая религия.

2. Фрейд, З. Письма. Письмо Арнольду Цвейгу за 30.09.1934

3. Фрейд, З. Тотем и табу.

4. Базаров, В. А. Семинары и лекции.

5. Мазин, В. А. Семинары и лекции.

В предыдущей части серии статей мы начали разбирать третий очерк З. Фрейда "Моисей, его народ и монотеистическая религия", который входит в собирательную работу "Человек Моисей и монотеистическая религия". Мы вспомнили все то, что было описано Фрейдом в предыдущем его очерке, подытожили тот исторический материал, который теперь будет подвергнут анализу.

Эта часть работы носит название "Латентный период и предание". Фрейд сразу задается вопросом - как объяснить, почему изначальные доктрины Моисея о едином боге и его порицании магических ритуалов лишь спустя время вошли в силу и значительно окрепли в религии евреев? Где мы еще сталкиваемся с похожим явлением?

Фрейд приводит параллель с принятием теории Дарвина. По началу она также была встречена отрицанием и оспаривалась: встретила сильнейшее эмоциональное сопротивление. Но понадобилось менее поколения для того, чтобы теория Ч. Дарвина стала признана величайшим шагом на пути к истинному знанию.

Существует и аналогия в душевной жизни отдельного индивида:

Это будет тот случай, если человек узнает что-то новое для себя, что на основании определенных доказательств должен признать, истинным, но что противоречит некоторым его желаниям и задевает ряд ценных для него убеждений.

Интеллектуальная деятельность Я требует времени для преодоления возражений, которые поддерживаются сильными эмоциональными катексисами (~нагрузками психической энергией).

Следующий пример, приводимый З. Фрейдом - это возникновение "травматического невроза". Человек попадает в страшную аварию, он покидает место происшествия не пострадавшим, как кажется со стороны. В течение следующих нескольких недель у него развивается определенная симптоматика. Время между несчастным случаем и проявлением первых симптомов - это инкубационный период. Но в чем схожесть этого феномена с еврейским монотеизмом?

И ответ тому - латентность. Решение поставленной Фрейдом задачи (возвращаемся к изначальному вопросу этой статьи) следует искать в конкретной психологической ситуации.

Феномен латентности в истории религии еврейского народа объясняем тем, что факты, которые скрывались намерено теми, кто документировал происходящие события в истории этого племени семитов, на самом деле не были утеряны. Сведения о них оставались в устных преданиях и передавались из поколения в поколения - из уст в уста. Так по утверждению Селлина существовало предание об убийстве Моисея.

Замечательным также является то, что эти предания лишь крепли с течением времени. Фрейд выводит новую идею о том, что предание, которое было как будто бы канувшим в забвение, продолжало влиять на умы поколений - все это переходит в категорию групповой психологии.

Когда люди не удовлетворены настоящим, их фантазии устремляются в доисторические времена прошлого, чтобы доказать себе реальность мечты о Золотом Веке. Народ также может быть очарован собственным детством, память о котором преподносится как о периоде блаженства. Когда от прошлого остаются лишь смутные припоминания - именно этот период следует характеризовать как некое предание.

В этом случае предание о Моисее способствовало изменению религии еврейского народа, однако подобный факт не проясняет проблемы, поэтому требуется иная аналогия.

Эта часть работы, которая несет название "Моисей, его народ и монотеистическая религия" потребовала от Фрейда целых два вступительных примечания, публикация же этой работы стала возможна после аншлюса Австрии. Если первое примечание к этому очерку датируется временем до марта 1938 года, когда Фрейд все еще прибывал в родной для него Вене, то второе примечание датируется июнем 1938 года, когда З. Фрейд уже был в Лондоне.

З. Фрейд еще в первом примечании пишет, то текущая работа будет являться  повторением выводов, к которым Фрейд пришел еще четверть века назад при написании "Тотема и табу", сейчас же все это будет показано на примере иудейского монотеизма:

С тех пор я никогда не сомневался, что религиозные явления следует понимать лишь по образцу знакомых нам невротических симптомов личности – как возвращение давно забытых важных событий в первобытной истории человеческой семьи – и что именно такое происхождение обуславливает их принудительный характер, и что соответственно они оказывают воздействие на индивида благодаря силе исторической истины, содержащейся в них.

Перейдем к тексту самой работы.

Эту работу Фрейд начинает с резюме второго очерка.

Под влиянием жрецов из Иуну возникает идея всеобщего бога Атона. Молодой фараон Аменхотеп IV, он же Эхнатон, ставит высшей целью своего правления развитие идеи об этом едином боге. Фараон делает религию государственной, всеобщий бог Атон становится единственным богом, то есть, все что было кроме Атона - это обман и ложь.

Была отброшена обрядовость, магия, представление о жизни после смерти. Эхнатон видит в солнечных лучах источник жизни на земле, он поклоняется свету солнца как символу своего бога. Фараон горд за свою вселенскую радость и жизнь в Маат (истина, справедливость, гармония).

Но подавленное жречество отомстила фараону-реформатору после его смерти, перечеркнув память о нем и разрушив столицу государства, возведенную им. Поэтому до нас доходят лишь крупицы информации о его правлении, религиозном устройстве и так далее.

После этих исторических фактов следует конструкт гипотезы З. Фрейда.

В окружении Эхнатона был влиятельный человек, возможно, его звали Тутмес (-Mose - он же Моисей). Он занимал высокое положение и был приверженцем религии своего правителя. Смерть Эхнатона значила для него оставаться в Египте лишь на правах преступника, если для него была важна сохранность религиозных взглядов. "Тутмес" собирает семитов из одной провинции, объявляет их своим народом и покинул Египет. При помощи обряда обрезания он даровал этим семитам святость, даровал им Закон, рассказал им об отвергнутой египтянами религии Атона: при этом Моисей, как его теперь следовало бы называть, не был привязан к какому-то солярному культу - возможно, он даже дал евреям более строгие положения, чем были приняты Эхнатоном.

Затем следует два факта: Эрнест Селлин обнаружил, что евреи в какой-то момент убивают Моисея и отвергают религию Атона, навязанную им; второй факт - те евреи, которые совершили исход из Египта, далее объединяются с другими семитскими племенами, а далее в Кадесе под влиянием мадианитян приняли новую религию - стали поклоняться богу вулканов Яхве.

Далее эти семитские объединенные верой племена вторгаются в Ханаан как завоеватели.

Объединение племен в Кадесе и основание религии сопровождалось компромиссом: Левиты - потомки и последователи Моисея, были заинтересованы в том, чтобы увековечить память об Исходе, сохранив обряд обрезания, воспоминание о Моисее и характер всемогущего единого бога, употребление имени которого ограничивается. По гипотезе З. Фрейда,  Левиты в Кадесе сохранили память о Моисее, потому что эти события были отдалены от совершенной семитами расправой над Моисеем 2-3 поколениями.

Также З. Фрейд уверен, что Яхве не сильно отличался от богов соседствующих племен: он воевал с богами также как его поклонники воевали с соседствующими народами. И им точно не приходилось отрицать существование таких богов как Ханаана, Амалик или Моаба.

И также не все евреи веровали в Яхве, так по археологическим данным на острове Элефантин было военное поселение с еврейским населением. В их храме кроме главенствующего бога Иаху поклонялись двум другим женским божествам, имя одного из них было Анат-Иаху.

Бог Яхве точно не был похож на бога, о котором проповедовал Моисей: Атон не был кровожадным и воинствующим, он был подобен своему прототипу - фараону Эхнатону, который лишь наблюдал за развалом завоеванной его предками мировой империи.

Центральный же факт развития религии евреев состоит в том, что со временем Яхве потерял собственные черты и стал все больше напоминать позабытого моисеева Атона.

Еврейскому народу пришлось пережить ряд тягостных испытаний, отсюда и Яхве был жесток, суров и окутан мраком. Он был всеобщим богом, но то что поклонение ему перешло к евреям от верхушки египетского правления, сделало еврейский народ избранным.

Народу все равно приходилось тяжко принимать, что несмотря на их избранность свыше, на них ложится столь тяжкое бремя, детерминированное историческими событиями того времени. Но они не позволяли себе колебаться в вопросах веры - чтобы подавить сомнения в боге, этот народ увеличил собственное чувство вины и , возможно, уповали на "непостижимость Провидения".

Следующий бог евреев, согласно, З. Фрейду, стал походить на моисеева бога Атона, главным образом в трех аспектах:

1. Он был признан как единственный бог - кроме него никто другой был немыслим.

2. Бог презирал обряды и жертвоприношения.

3. От своей паствы он требовал только жизни в истине и справедливости.

Далее Фрейд задается исследовательскими вопросами, основной же из них будет звучать так:

чего же мы добьемся, если выведем еврейский монотеизм из египетского?

Ответ на него скорее кроется в самом научном исследовании:

Возможно, мы сможем что-нибудь узнать, если определим истинный ход событий.

Прошлая часть завершилась тем, что возникла дилемма, порожденная двумя Моисеями, один - который выводит евреев из Египта и обращает их в религию Эхнатона, второй - Моисей из Кадеса, который является зятем мадиамского священника Иофора, услышавший зов Яхве.

Эта дилемма разрешилась благодаря открытию, которое сделал Селлин: Пророк Осия завещал о том, что Моисей - основатель религии умер во время восстания своего народа. Его убила паства. Это предание согласно Селлину становится основой всех дальнейших мессианских ожиданий и вновь пересказывается большим числом других пророков.

З. Фрейд заимствует у Селлина его гипотезу о гибели человека Моисея-египтянина от рук тех же евреев, которых он вывел из Египта. Религия бога Атона также была оставлена.

По предположению З. Фрейда еврейский народ происходит из двух частей: те, кто совершили исход из Египта далее объединились с другими племенами семитов, они недолго просуществовали в своем единстве, далее нация раскололась на два царства - Израиль и Иудею.

Гипотеза З. Фрейда о фигуре Моисея также проясняет происхождение касты Левитов. По Фрейду Левиты - это ближайшее окружение Моисея египетского. Если в предании сказано, что Моисей принадлежал к Левитам, то это фактологическая ошибка. Как раз Левитами стали называться те, кто последовал за Моисеем. Это подтверждается и тем фактом, что позднее египетские имена имели только Левиты.

У З. Фрейда появляется новая гипотеза: большая часть Левитов избежала участи, которая ждала человека Моисея. Они сохранили память о нем и предание. Между исходом из Египта и появление описываемой религии Яхве прошло от двух поколений до 100 лет.  То что произошло в Кадесе являлось компромиссом, в нем очевидную роль сыграли племена, которые участвовали в Исходе.

Левиты привносят в религию Яхве обряд обрезания, это был знак их святости, в обмен на это они были готовы принять новое божество.

Затем появляется легенда об Исходе, построенная вокруг величественной силы бога вулканов. Яхве вызывает дым (облачный столп), который ночью становится пламенем, вызывающем шторм, который оголил дно моря , по которому евреи совершили Исход из Египта, а затем вода вернулась обратно и затопила их преследователей. (Исход. XIII, 21 и XIV, 21-8)

Благодаря легенде, которую создали священнослужители Яхве и Левиты-сторонники уже погибшего египетского Моисея, разрешился вопрос двух Моисеев и богов Атона и Яхве. Яхве стал тем самым богом, затмив имя Атона, Моисей из человека-египтянина переродился в Моисея-зятя мадианитянина Иофора, который услышал зов Яхве на горе Синай-Хореб. Именно это и составило компромисс.

Но реальность по мнению З. Фрейда была такова: Моисей - египтянин не знал никакого Яхве и не был в Кадесе; а Моисей из Кадеса, понятия не имел об Атоне и никогда не был в Египте.

Мы опустим некоторые размышления о патриархах и географии миграций еврейских племен, так как это не столь важно в контексте рассматриваемой работы. Перейдем к ключевому моменту - обсуждения убийства Моисея.

Фрейд пишет:

Моисея, как и Эхнатона постигла судьба, которая ожидает всех просвещенных деспотов. Еврейский народ при Моисее так же мало был готов принять такую высоко одухотворенную религию и найти удовлетворение своих потребностей в том, что она могла предложить, как и египтяне XVIII Династии. В обоих случаях произошло одно и то же: те, кто были в подчинении и прозябали в нужде, поднялись и сбросили груз навязанной им религии.

Египтяне дождались смерти их царя-реформатора, после предали имя его забвению, а евреи взяли судьбу в свои руки и устранили Моисея.

Но в конце концов от бога вулканов Яхве осталось только имя, суть же была взята из позабытого бога Моисея - египтянина: единый для всего мира бог, который был всемогущим и милосердным, который не нуждался ни в каких обрядах и магии, который поставил перед всеми людьми главную цель - жизнь в искренности и справедливости.

Закончим же эту часть повествования тем, чем заканчивается статья З. Фрейда "Если Моисей был египтянином":

И здесь, похоже, я завершил свое исследование, которое было подчинено единственной цели – ввести фигуру египетского Моисея в цепь еврейской истории. Таким образом, наши открытия могут быть выражены самым конкретным образом. Еврейская история известна своими двойственностями: две группы людей соединились вместе, чтобы образовать нацию; два царства, на которые распалась эта нация; два имени бога в документальных источниках Библии. К ним мы добавляем две новых: учреждение двух религий – первая была подавлена второй, но тем не менее, позднее победоносно появилась за ней, и два основателя религий, которые оба назывались одним именем Моисей, и личности которых нам пришлось отделить друг от друга. Все эти двойственности неизбежно следуют из первой: того, что одна часть народа испытала на себе то, что следует рассматривать как травматические переживания, которых другая часть избежала.

В прошлой части наше повествование  закончилось на предположении З. Фрейда о том, что религия, которую дал Моисей евреям, была его собственной религией - верой в единого бога Атона.

Теперь мы попытаемся подкрепить это предположение проведением сравнения двух религий: религии Эхнатона и религии, которую Моисей дал евреям.

Нам хорошо известен еврейский символ веры:

«Schema Jisroel Adonai Elohem Adonai Echod»

(Слушай, о Израиль: Господь, наш Бог, единственный Господь ([Второзаконие, VI, 4])

Если имя египетского Атона (Атума) звучит как еврейское Adonai (господь) и как имя сирийского божества Адонис, и это все не просто случайность, а сходство, обусловленное изначальным родством речи и значений слов, то еврейская догма получила бы такой перевод:

«Слушай, о Израиль: наш бог, Атон (Adonai), единственный бог»

Однако этот путь обрывается для продолжения исследования, подобная гипотеза не встречает весомых подтверждений в исторической литературе, которую читал Фрейд.

Сходства между исследуемыми религиями, как и различия, можно легко выделить:

- Строгий монотеизм в обоих религиях;

- Культ солнца в египетской религии;

- Запрет на изображение бога в религии евреев;

- Отрицание загробной жизни в обеих религиях.

Фрейд замечает, что представление о загробной жизни на самом деле хорошо сочетается с жестким монотеизмом. Почему переданная евреям религия отрицала подобную возможность? Вопрос становится понятен, если продолжать следовать по пути предположения, что эта была религия Эхнатона.

Эхнатон намерено учредил собственную религию с ее противопоставлением общераспространенному политеизму. Отрицание жизни после смерти было необходимо Эхнатону для того, чтобы бороться с народным политеизмом, в котором Осирис, владыка царства мертвых, был одним из самых почитаемых богов.

Следовательно, отказ от загробной жизни в еврейской религии объясним ее происхождением от религии Эхнатона, догма о невозможности жизни после смерти - это наследие египетского монотеизма.

Фрейд идет дальше и заверяет, что Моисей ввел у евреев обычай обрезания, который до этого практиковался в Древнем Египте. Еще Геродот утверждал, что обычай обрезания крайней плоти существовал в Египте с незапамятных времен. И никакие другие народы Востока Средиземноморья этот обычай не практиковали.

Если бы Моисей был евреем, то зачем ему было передавать еврейскому народу египетский обычай обрезания, который увековечил бы память о рабстве в Египте? Хотя все усилия Моисея при этом направлялись в сторону обособления своего народа от культуры и земли, где они были рабами.

Однако, если мы продолжим следовать по пути человек Моисей - египтянин, то нам становится понятен мотив передачи еврейскому народу этого обычая.

То что Моисей - египтянин возглавил евреев и увел их из Египта, все еще кажется нелогичным. Однако, если далее предположить, что Моисей-египтянин принадлежал к религии Эхнатона, то мотив его исхода вместе с еврейским народом становится объясним и понятен.

Тем самым, З. Фрейд выдвигает следующее предположение - человек Моисей имел отношение к культу Атона и, возможно, был также в ближайшем окружении фараона Эхнатона.

После смерти Эхнатона, человек Моисей видел, как дорогая ему религия приходит в упадок, вновь возрождается политеизм, и Египет более не может ему ничего предложить, если тот не готов отказаться от своих религиозных взглядов.

Преданный вере в Атона человек Моисей решает найти новый народ, передать ему свою религию и основать новое царство. Если мы принимаем гипотезу о том, что Моисей был высокопоставленным чиновником при царском дворе, нам становится понятно, почему он взял на себя роль вождя еврейского исхода; а сан священнослужителя дал возможность основать новую религию и посвятить в нее свой народ.

Фрейд приходит к тому, что исход евреев из Египта приходился на период между 1358 -1350 годами до н. э.. Это сопровождаемый народными волнениями отрезок между смертью царя Эхнатона и последующем восстановлением власти Хоремхебом. Из этого также следует, что никакого преследования во время Исхода не было: человек Моисей собрал евреев и увел их во времена раздора, когда в Египетском царстве никому не было до них дела.

У З. Фрейда есть и иная версия событий, которая мало что меняет в Исходе. Даже если Моисей не жил во времена Эхнатона, то он вполне мог быть жрецом из Иуну, именно тут и началось египетское монотеистическое течение. Тогда этот факт подвинет дату миграции евреев во главе с Моисеем к  общепризнанной дате Исхода - 13 веку до н.э. Однако политическая обстановка в этом времени уже не была настолько благополучной для миграционной возможности, да и мотивы Моисея в таком случае становятся более туманными.

Но возникает еще один вопрос - каким человеком был Моисей? Библейское повествование описывает Моисея как вспыльчивого человека, который легко впадает в гнев. Сам бог в итоге наказывает Моисея за какой-то необдуманный поступок. Так как эти черты не прославляют его, скорее всего, они относятся к исторической правде, описывающей именно человека. Также З. Фрейд предполагает, что черты характера, которые евреи приписывали богу в его раннем описании, на самом деле относились к Моисею - завистливый, жестокий и беспощадный.

Также о Моисее сказано, что тот «неречист и тяжело говорил», это можно понимать в двух значениях. Первое - он страдал нарушениями речи, с фараоном поэтому он общался через своего брата Аарона. Второе значение можно воспринимать в качестве намека на то, что человек Моисей не знал языка семитов, он не мог общаться со своею паствой евреев без переводчика. Это в очередной раз подтверждает, что человек Моисей был египтянином.

Историки - современники З. Фрейда предполагали, что еврейские племена приняли новую религию в определенный момент времени и в определенном месте - Мериба Кадес. Там эти племена начали поклоняться Яхве.

Яхве - это древний бог вулканов. Вулканов в Египте не было, а вот вдоль западной границы Аравии расположены вулканы, которые могли быть в те времена действующими. И один из этих вулканов был горой Синай-Хореб - дом Яхве.

Числа, XX, 6–9. – Синай и Хореб обычно принимаются как различные названия одной и той же горы)

А каким был этот первоначальный бог Яхве? Историк Эдвард Майер, на которого ссылается Фрейд, описывает такой портрет: кровожадный демон, который являлся ночью и избегал дневного света. Посредником между этим богом и народом семитов был некто, кого называли Моисей. Это был зять мадиамского священника, он услышал голос Яхве, когда пас овец. Но этот Моисей, о котором говорит Эдвард Майер, не может быть тем Моисеем, который дал евреям новую религию и возглавил их исход из Египта. Также как и бог Атон не может быть одной и той же сущностью, что вулканический бог - демон Яхве.

Как разрешится эта загадка - мы уже узнаем в следующий раз.