Площадь перед старой ратушей кипела жизнью, которую Нищур забывал на остальные триста шестьдесят четыре дня в году. Праздничные автоматизированные воздухаты под управлением ДАРИТЕЛЯ, плывущие в воздухе, выстраивались в сложные фигуры, то рассыпаясь дождём из искр, то сливаясь в гигантский символ Агоры. Толпа в масках основателей, похожая на оживший витраж, танцевала под гипнотический ритм, который исходил ниоткуда и повсюду сразу, вибрируя в самых костях.
— Слышишь? Это же «Танец Отражений»! Пошли! — голос Павлина пробивался сквозь шум, и его маска Осмира кривилась в восторженной гримасе.
— Я ненавижу танцы, а ты развлекайся, — Виктор сделал шаг назад, его глаза за маской Тройса уже аналитически сканировали площадь. — Мне интересно, как эта мишура работает.
Павлин, недолго думая, растворился в танцующей толпе, а Виктор направился к рядам причудливых павильонов. Его взгляд притянула «Лавка Чудес» — шатёр, увешанный летающими чашами и зеркалами, в которых мелькали чужие лица и незнакомые пейзажи.
Он подошёл ближе, игнорируя зазывные крики торговца. Его взгляд упал на пол. Под тонким слоем песка угадывались правильные геометрические линии. Магниты. Левитация чаш была не магией, а простым электромагнитным подъёмом, грубо замаскированным под мистику. Виктор перевёл взгляд на «пророческое» зеркало. Вместо своего отражения он увидел на его поверхности мелькающий текст: «Твоё будущее светло… Ты обретёшь славу… Верь в себя…». Шаблонные фразы. Виктор провёл пальцем по кольцу, запустив простейший сканер. Голограмма вывела на экран поверх зеркала истину: примитивный алгоритм, подбирающий комплименты на основе анализа одежды и маски. На стекле он быстро вывел свою собственную надпись: «Ты веришь в ложь».
На прилавке сидел механический попугай, без устали повторяя: «Диво дивное! Чудо чудное!». Виктор тронул его пальцем. Защита была смехотворной — детский шифр. Он едва заметным движением руки, послав крошечную искру собственной энергии, взломал его. Попугай затрещал, замигал лампочками-глазами и проскрипел срывающимся голосом: «Ло-ж-ные чу-де-са… Ло-ж-ные…».
Торговец, тучный мужчина в маске Пиэт, счетовода, резко обернулся.
— Эй, ты! Маска Тройса! Убирайся отсюда! Портить искусство вздумал?! — он замахал руками, и Виктор, с лёгкой усмешкой, отошёл от павильона.
Он двинулся дальше, изучая другие аттракционы, но его внимание тут же приковала знакомая фигура. У павильона «Иллюзия Могущества», где демонстрировали магические артефакты, стоял Евгений. На нём была дорогая золотая маска Зеса, голоса ДАРИТЕЛЯ, а на пальце сверкало Кольцо Всезнания модифицированной версии — с голограммой девятиконечной звезды, что сразу выделяло его статус. Его окружала верная свита «Лоялистов».
— Посмотрите, как просто управлять иллюзиями, — насмешливым, громким голосом вещал Евгений, обращаясь к полукругом стоящей толпе. — Система Агоры подарила нам всё… это величие, эту мощь!
Он активировал кольцо, и голограмма создала фигуру гигантского легионера, топчущего картонных «мятежников». Толпа ахнула.
Виктор, проходя мимо, не удержался и бросил сквозь зубы, не обращаясь ни к кому конкретно:
— Робот без чипа — просто кусок металла. Вы забыли, кто их программирует?
Евгений резко обернулся, мгновенно узнав Виктора по голосу даже сквозь маску.
— А, наш местный гений-электрик! — его голос зазвенел фальшивой сладостью. — Твои схемы не надёжнее твоих шуток.
В этот момент голограмма робота замерцала — где-то в системе случился сбой. Анна «Щит» в маске Кетто, стоявшая рядом, мгновенно среагировала: из её ладоней вырвались тонкие, золотые нити света, вплетающиеся в проекцию. Робот-легионер снова стал чётким и грозным.
— Лучше схемы, чем дешёвые голограммы, — холодно парировал Виктор. — Твой робот мигает, как новогодняя гирлянда.
— Он не мигает, это синхронизация с ритмом города! — раздражённо щёлкнул пальцами Евгений. — Но тебе, конечно, не понять… Ты же веришь, что молниями можно что-то изменить?
Евгений резким жестом направил кольцо на ближайший световой шар, перехватывая контроль. Он завибрировал и образовал над головой Виктора пылающий символ молнии, который начал мелко и злобно искрить, осыпая его маску электрическими блёстками.
— Вот твоя стихия. Жалкая искра на фоне системы.
Ярость закипела в Викторе, но он не поддался ей. Его взгляд, обострённый годами разборки старой электроники, метнулся к шару. Он был подключён к открытому терминалу управления тонким, почти невидимым кабелем. Молниеносным движением Виктор дёрнул за него.
Сфера с жалобным писком рухнула на землю, едва не задев плечо Евгения, и покатилась по мостовой.
— Система работает, пока есть те, кто её чинит, — проговорил Виктор ледяным тоном. — А ты… просто шум.
Евгений замер на мгновение, сохраняя маску презрительного спокойствия, но по его сжатым кулакам было видно, как он кипит.
— Запомни, Таранис: искры гаснут, а звёзды Агоры — вечны, — с напускной лёгкостью бросил он и, развернувшись, ушёл, увлекая за собой толпу. Но на месте, где он стоял, остался лежать маленький золотой девит. Виктор поднял его. Монета была тёплой и тяжеловатой.
— Это он так меня подкупить хочет? — пробормотал он себе под нос.
Тем временем Павлин, забыв обо всём на свете, танцевал. Его партнёршей была худая, среднего роста девушка в необычной серебряной маске с изящной треснувшей десятиконечной звездой на левой щеке. Они кружились в зеркальном лабиринте, и их отражения дробились, множились и искажались. В одном из поворотов Павлин на миг увидел не себя, а своего двойника — но с пустым, безликим овалом вместо лица. Он замер.
Девушка приблизилась к нему так близко, что он почувствовал её дыхание сквозь маску.
— Вы ищите Зеркало Правды, но тонете во лжи, окружающей вас… — прошептала она, и её голос прозвучал прямо у него в голове.
Прежде чем он успел что-то ответить или спросить, она резко отстранилась, и в суматохе её пальцы задели его руку. На мгновение он почувствовал холод металла, а потом услышал лёгкий звон упавшей на почву безделушки. Когда он опомнился, девушки уже и след простыл. На земле лежал небольшой медальон в виде той же треснувшей звезды.
Он поднял его. Медальон был холодным и гладким. Поверхностное касание ничего не дало, но когда он сжал его в кулаке, намереваясь просто убрать, в его сознании вдруг вспыхнуло видение: величественный храм из чёрного камня, украшенный не девятиконечными, а десятиконечными звёздами. Убежище какого-то забытого религиозного собрания. Видение длилось долю секунды, но было ослепительно ясным.
Праздник шёл к концу. Толпа редела. Виктор, уже направляясь к месту встречи, бросил последний взгляд на тот самый упавший шар. Сфера лежала бездвижно, но прямо перед тем, как остаточная энергия окончательно угасла, она издал короткий, шипящий звук — точь-в-точь как человеческий вздох. Виктор нахмурился, списав это на перегруженную аудиосистему.
У фонтана, где они договорились встретиться, Павлин уже ждал его, сняв маску. Его лицо было серьёзным и озадаченным.
— Ну что, уже разобрал весь карнавал на винтики? — попытался пошутить он, но вышло не очень.
— Встретил Евгения, — буркнул Виктор, доставая золотой девит. — Он обронил это. Не хочу брать эти грязные деньги, подержи ты.
Павлин молча взял девит и в ответ протянул Виктору медальон.
— А мне какая-то девушка дала это… Вернее, обронила. Кажется, тут что-то важное. Я… я что-то увидел, когда сжал его в руке.
Виктор взял медальон. Поверхность была холодной. Он почувствовал лёгкое, едва заметное покалывание в кончиках пальцев — знакомое ощущение работы чужой магии.
— Это не просто безделушка, — тихо проговорил он, поворачивая медальон в руках. — Здесь… частичка магии мысли. Очень утончённой. Она и проецирует образ. — Он поднял глаза на Павлина. — Кем была та девушка?
— Её маска отличалась от ликов девяти. — ответил Павлин. — Она изображала безликого мужчину с треснувшей звездой, прямо как этот медальон, — он указал на вещь в руке Виктора.
Внезапно музыка смолкла, и воздухаты, словно по команде, дружно взмыли вверх, выстраиваясь в идеальный круг высоко над площадью. Воздух сгустился, зарядившись ожиданием. Толпа замерла, запрокинув головы. Из центра светящегося кольца медленно вышла гигантская, размытая проекция — силуэт в длинных, причудливо скроенных одеждах и маске самого себя. Нэун. Член Агоры, покровитель карнавалов и, как поговаривали, всего, что скрыто под маской.
Голос, что раздался вслед за этим, был на тихим, но он проникал в каждую улочку, в каждый закоулок площади, звуча прямо в уме, как навязчивая мысль.
— Граждане Фидерума. — начал Нэун, и его проекция обвела площадь жестом, будто охватывая всех в единые объятия. — Вы танцевали в тенях прошлого и смеялись в свете будущего. Вы примерили лики основателей и, быть может, на миг почувствовали тяжесть их решений. Иллюзия — это не обман. Иллюзия — это дверь. Дверь к тому, чем вы могли бы стать, если бы осмелились… поверить в наш порядок. В наши правила. В наши девять истин, что держат хаос у ворот нашего города. Помните: за каждой маской скрывается правда. А за сегодняшним весельем — завтрашний день, который мы строим для вас. Спите спокойно. Вы под надёжной защитой.
Речь была гладкой, отполированной и совершенно пустой. Такие слова Виктор слышал десятки раз. Они не вызывали в нём ничего, кроме лёгкой тошноты.
— «Надёжной защитой», — фыркнул Павлин, бросив маску Осмира в мусорку неподалёку. — Это он про тех легионеров, чьи кости валяются в тоннелях?
— Он про систему, которая их там оставила, — мрачно отозвался Виктор, всё ещё сжимая в кармане медальон. Он чувствовал его холодок сквозь ткань.
Проекция Нэуна продолжала вещать что-то о единстве и силе, но они уже перестали слушать. Один обменялся с другим красноречивым взглядом. Кивок. Повернувшись спиной к сияющему призраку члена Агоры и ревущей одобрительно толпе, они бесшумно растворились в боковой улочке, ведущей прочь от площади.
Они не заметили, как на другом конце площади, в тени арок, застыла высокая фигура в плаще Легионера. Не двигаясь, она наблюдал за ними, её взгляд был прикован к медальону в руке Павлина.
Шум праздника быстро остался позади, сменившись гнетущей, привычной тишиной промышленного района. Запахло остывшим металлом, маслом и одиночеством…
Воздух на их уже привычной насосной станции был густым и неподвижным, пахнущим столетиями ржавчины и влажного камня. Тусклые лучи угасающего дня пробивались сквозь трещины в куполе, рисуя на изъеденных временем трубах причудливые, танцующие тени. Где-то в глубине упрямо капала вода, а её монотонное эхо сливалось с тихим завыванием ветра в вентиляционных шахтах — словно станция по-прежнему дышала, тяжко и устало.
Виктор сидел на роботе-скамейке, рассеянно водя пальцем по схеме подземных тоннелей, мысленно прокладывая и тут же отметая новые маршруты. Рядом Павлин нервно перебирал в пальцах серебряный медальон, подарок таинственной незнакомки. Треснувшая десятиконечная звезда на нём казалась шрамом.
— Ну что, Вик, будем гадать или всё-таки нажмём эту трещину? — голос Павлина гулко отозвался под сводами, разрывая давящую тишину. Он подбросил медальон, и тот на мгновение поймал луч света, сверкнув ослепительно. — Выглядит как кнопка самоуничтожения. Идеально для нас!
Виктор даже не поднял головы от карт, лишь губы его тронула едва заметная усмешка.
— Тебе его отдала незнакомка в маске не члена Агоры. Активировать вслепую — верх идиотизма. Сначала нужно изучить...
— Да какая опасность? — Павлин махнул рукой, перебивая. — Я его уже один раз активировал, и ничего, жив. Там был какой-то непонятный храм. На, сам посмотри, коли боишься.
Он небрежно швырнул медальон через всё помещение. Виктор инстинктивно поймал его на лету, и в ту же секунду палец самопроизвольно продавил тонкую трещину на звезде.
Свет, пробивавшийся сквозь купол, погас, словно его выключили. Единственным источником сияния стал медальон в руке Виктора — он вспыхнул ледяным, мертвенным синим пламенем, которое не грело, а жгло холодом. От него во все стороны расходилась волна мороза, мгновенно покрывая ржавые стены и трубы инеем, скрипящим и хрустящим. Воздух стал острым и колким на вкус.
Их больше не было на станции.
Они стояли посреди гигантского подземного зала, столь огромного, что своды его терялись в непроглядной темноте где-то на недосягаемой высоте. Стены, высеченные из чёрного базальта, были испещрены голубыми кристаллами, которые пульсировали неровным светом, словно застывшие молнии бились в каменной ловушке. На стенах проступали фрески: десять величественных фигур в ниспадающих мантиях, их лица были скрыты глубокими капюшонами, полными тьмы. И одна из них, десятая, была не просто стёрта — она была зачёркнута яростной, кроваво-алой полосой, похожей на след от гигантского когтя.
В центре зала возвышался алтарь из матового чёрного металла, испещрённого тончайшими серебряными прожилками. На нём лежала массивная книга в кожаном переплёте. Её страницы сами собой перелистывались под невидимым ветром, останавливаясь на иллюстрации: старинное зеркало в серебряной оправе, на которой была выгравирована та самая девятиконечная звезда — их цель.
И тогда раздался Голос. Он был похож на скрежет железа по стеклу, на эхо, доносящееся из самой глубины шахты.
— Имя — ключ... Имя — клетка...
Видение погасло так же внезапно, как и появилось. Свет снова пробился сквозь купол, иней на стенах начал быстро таять, оставляя мокрые тёмные подтёки. Медальон в руке Виктора потух, но та самая трещина теперь слабо светилась изнутри тревожным багровым светом, словно раскалённая докрасна нить.
Павлин нервно рассмеялся, и его смех прозвучал неестественно громко и неуверенно.
— Ну, это было... атмосфернее, чем в первый раз. Думаешь, в том месте чай с печеньем подают? Или сразу на алтарь предлагают прилечь?
Виктор медленно поднялся, не разжимая кулака с зажатым внутри медальоном. Его лицо было сосредоточенным.
— Десять фигур. Одна — уничтожена. Это не совпадение... Материал алтаря... такого сплава нет в официальных реестрах Фидерума. И книга... — Он перевёл тяжёлый взгляд на Павлина. — Ты слышал голос?
— «Имя — ключ», да, — Павлин отряхнул с рукава застывшую ледяную крошку, пытаясь сохранить браваду. — Может, это опять проделки Шепчущих? Хотят заманить нас, чтобы имена наши отобрать?
— Нет, — твёрдо сказал Виктор, сжимая медальон так, что края его впились в ладонь. — Шепчущие Тени не настолько умны. Это что-то другое. Но ты видел зеркало на странице? — В его голосе впервые за вечер прозвучала уверенность. — Я почти уверен, что это именно то, что мы ищем. Тот самый артефакт для Нэуна.
Павлин тяжко вздохнул и с преувеличенной радостью развёл руками.
— Отлично! Значит, снова в тоннели. Теперь, по крайней мере, есть на что посмотреть. Кроме ржавых труб и костей.
— Тоннели подождут, по школьной программе у нас начинаются профильные уроки магии, — он точным движением бросил медальон обратно Павлину, — а у тебя ещё и гонка на носу, так что дел по горло.
Он достал Энциклопедию Совершенства и отточенными движениями начал писать: «Урок №25: «День Фидерума» — величие контроля и...»
Хотите поддержать автора? Поставьте лайк книге на АТ
