Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Родиной пустынных сифров, как можно догадаться, является пустыня Тивод. Этот не крупный, по сравнению с торбами, зверь в холке достигает полутора метров, а в длину почти трех, один метр из которых приходится на хвост, который венчает ядовитое жало. Тело сифра по строению похоже на читаурга, только гораздо меньше и более плотное и массивное. Голова похожа на птичью, а клюв способен с одного удара пробить череп взрослому толинабу, не взирая на толстый панцирь и кости.Живут в стаях, размер которой зависит от количества пищи на подконтрольной ей территории. Обычно состоит из одного, реже двух самцов, самок и их потомства. В случае, если пищи становится мало, из стаи выгоняются в первую очередь молодые самцы, и если это не помогает, то вслед за ними идут и самки. Они начинают путь в поиске новой стаи. Изгнанники могут как присоединиться к существующей группе, так и создать новую.

Основной добычей сифров являются толинабы, но голодные звери не отказываются ни от какой предоставленной возможности подкрепиться. Поэтому при возможности они нападают на любое живое существо, которое встретят. Жало на конце хвоста содержит яд, который помогает в охоте на бронированную добычу, которой в пустыне полно. Яд самок гораздо сильнее, чем у самцом.

Главным конкурентом для сифров являются эльпы, но все зависит от количества членов стаи. Бывали даже случаи, когда крупные стаи сифров даже убивали королей пустыни – корбинов, накачивая их тела ядом.

Сейчас сифров можно встретить во многих уголках Аларда как компаньонов и домашних зверей. Первыми их одомашнили соркисы, после чего остальные расы сумели перенять у них этот опыт и стали использовать сифров для своих нужд. Сейчас их используют для охраны поселений и частных хозяйств, охоты и даже для ведения боевых действий. Сифры способны отслеживать запах выбранной цели из-за чего стали неотделимой частью разведывательных и поисковых подразделений.

Карт Ллой, держась ближе к стене, осторожно пробирался дальше по тоннелю, пока свет фонаря не осветил нелепо раскиданные тела двух кроллов. Их металлические оболочки были искорёжены: один щарообразный механизм, кажется, взорвался изнутри, разлетевшись на острые осколки, второй валялся на боку, с разорванной проводкой и выведенными из строя механизмами. Слабое шипение газа исходило от повреждённых труб, и едкий запах топлива бил в нос, создавая мрачную атмосферу.

У покорёженной машины лежал телохранитель с обезображенным лицом, по всей вероятности, от взрывного состава. «Смесь явно мощная, — подумал Карт, осматривая глубокую дыру в черепе стражника. — Она пробила кость так, словно это был хрупкий кусок глины, и, видимо, на месте убила его».

Остатки смеси уже испарились, но даже слабый след, который остался на металлической стенке рядом с кроллом, выдавал редкость вещества. Карт быстро понял, что это нечто уникальное. Что-то похожее он видел лишь однажды — на выставке алхимиков, которое прибывший в Ангмар таайр демонстрировал для посетителей как предмет высшего искусства для взрывных рудниковых работ. Теперь похожее зелье использовалось против драггов, и это его настораживало. Связи покровителей преступницы выходили за пределы простого человека; у неё была серьёзная поддержка.

Двигаясь вперёд, Карт и его помощник Рал добрели до следующего поворота, и фонарь осветил второй труп. Тело второго телохранителя находилось у центрального перекрёстка туннелей. Этот драгг явно боролся до последнего: по положению его тела и следам на полу было видно, что он не сдался без боя. Карт замер на месте, ощупывая взглядом стены и пытаясь представить, как всё происходило.

На полу он заметил следы крови и обуви убийцы — хрупкие, но отчётливые, идущие в сторону выхода. Судя по количеству крови, преступница сама получила серьёзную рану, вероятно, от удара засапожником, и Карт отметил, что в нескольких местах капли указывали на неустойчивость преступницы. «Да, она была ранена, — заключил Карт, — но продолжала двигаться».

Подойдя ближе к телу телохранителя, он заметил, что у драгга было перерезано горло, а глаза залиты каким-то еще светящимся составом. В его ноге и на шее зияли кривые раны, судя по всему, от того же лезвия, которым убили наместника. Телохранитель дрался отчаянно, но в итоге удача и мастерство убийцы взяло верх.

«Слишком много совпадений указывает на таайров, — думал Карт, присаживаясь рядом со вторым телом и обдумывая детали. — Карт всегда знал, что жизнь этой расы в Ангмаре скрыта под завесой тайны. Их кварталы не были открыты для всех, они сохраняли своё независимое и замкнутое общество. Но почему бы им сейчас вмешиваться? Быть может, они решили с помощью чужих рук уничтожить верхушку драггов, чтобы … чтобы что? Захватить Ангмар? Их это никогда не интересовало. Таайры в большинстве своем отстранённые и замкнутые личности, ученые, исследователи и создания искусства. Их не интересуют мелкие дрязги власти. Это все странно.»

Он подозвал Дракса, приказав тому собрать образцы крови для анализа, и, пройдя дальше по следу, вместе с Гронном направился к выходу в квартал таайров. Следы крови, казалось, тянулись до самого выхода, и чем ближе они подходили, тем больше Карта мучила догадка: убийца могла укрыться у таайров, а их влиятельные союзники обеспечили ей прикрытие.

Поднявшись по лестнице из тоннеля, он увидел, что кровавый след внезапно обрывается у лужи крови. На камне виднелись отпечатки, словно кто-то тут упал, а потом… пропал.

Карт изучил место, опустившись на одно колено. «Здесь она явно потеряла силы и упала, — подумал он. — В таком состоянии далеко не ушла бы…» И всё же следы обрывались. Это могло значить только одно: кто-то поднял её и вынес, тщательно скрывшись от посторонних глаз.

Карт вглядывался в тусклый свет переулка, и напряжение охватило его с новой силой. Обрывок следа, резко заканчивающийся у лужи крови, лишь усилил чувство растерянности и злости. Он обходил ближайшие уголки, пытаясь найти хоть намёк на дальнейшие шаги убийцы и ее сообщников, но кругом царила тишина, нарушаемая лишь далёким шумом механических устройств города. Присев на корточки, он ещё раз внимательно осмотрел землю, провёл пальцем по влажному отпечатку, почти уже исчезающему на каменной поверхности.

Стараясь подавить досаду, Карт направился по окрестностям к соседним домам. Следовед постучал в деревянную дверь с резным орнаментом, напоминающим сплетение корней и крыльев, и почти сразу услышал тихие шаги с той стороны. Дверь приоткрылась, и в проёме показалась фигура высокого таайра. Его острый клюв отразил свет фонаря, делая лицо особенно суровым. Тёмные, почти чёрные перья, обрамляли вытянутую голову, а глаза — бездонные, словно вбирающие в себя тьму ночи, — смотрели на Карта с холодным безразличием. Весь его облик — возвышенный, чуждый и загадочный — создавал впечатление того, что он общается не с человеком, а с отстранённым духом.

— Чем обязан визиту? — клюв раскрылся, и голос, резкий и обрывающий каждое слово, пронёсся по узкому коридору дома. Казалось, таайр говорил так, будто слова отрывались от его языка с неудовольствием.

— Простите за беспокойство, — начал Карт, стараясь сохранить спокойствие, несмотря на явное недружелюбие собеседника. — Сегодня ночью здесь могло произойти… инцидент. Не видели ли вы кого-нибудь из подозрительных личностей? Раненую женщину, например.

Таайр чуть опустил голову, будто примеряясь к слову «подозрительные». Карт уловил, как по его высоким плечам пробежала едва заметная дрожь раздражения.

— Раненую женщину? — переспросил таайр, словно это слово было ему непонятно или не имело смысла. — Я не наблюдал ничего подобного.

Карт почувствовал, что его слова, казалось, развеваются на ветру, не оставляя никакого впечатления на собеседнике. Таайр продолжил, и в его голосе послышалось едва уловимое раздражение:

— И кстати, мастер-следователь, что привело вас в квартал таайров в столь поздний час? Наши исследования требуют уединения, и мы обычно не жалуем присутствия посторонних без приглашения. Убедитесь, что оно также быстро закончится.

— Исследования, говорите? И что же вас так увлекло? — Карт склонил голову, сдерживая усмешку. Несмотря на неприкрытые намеки птицелюда, следовед продолжа диалог.

Таайр молча выдержал его взгляд, а затем со спокойствием, которое показалось Карту изощрённой вежливостью, ответил:

— Природа межпространственных полей. Сложно объяснить это тому, кто не посвящён.

Он явно наслаждался тем, что его слова не значат для Карта ровным счётом ничего. И всё же следовед заметил в этом ответе лёгкий намёк на осуждение — будто его присутствие в этом квартале нарушало едва уловимую гармонию, понятную лишь этим загадочным существам.

— Вижу, — кивнул Карт. — Благодарю вас за время.

— Как вы и должны, — сухо откликнулся таайр, его глаза блеснули, прежде чем он бесшумно закрыл дверь, оставляя следователя в ночной тишине.

Карт отошёл от двери, подавив раздражение, и вновь окинул взглядом опустевшую улицу, словно надеясь увидеть какой-то знак, указывающий ему путь.

Другие жители встречали его не менее напряжёнными взглядами, выражая скрытое недовольство присутствием чужака. На прямые вопросы Карт получал лишь уклончивые ответы. Ни один из них, казалось, не видел ни раненую девушку, ни её помощников.

Он тихо проклинал прямой запрет гильдии следоведов на вторжение в квартал таайров, и уж тем более отсутствие полномочий вломиться с обыском к ним в дома. Уж тогда-то он точно сразу бы нашёл девушку. Но из-за договора между драггами и таайрами, административные органы Ангмара не имеют в этом квартале власти. «Город, мать его, в городе со своими законами!» — в сердцах выруглся Карт. Даже невинный опрос соседских домов, в итоге, может ему стать боком и закончится кучей оправдательной писанины.  

Когда Карт вернулся к люку, где заканчивался след крови, его снова охватило разочарование. Казалось, что преступница просто растворилась в ночи. «Чего я ожидал?» — мысленно проклинал он себя. Он вздохнул, ощущая тяжесть этого безуспешного расследования и холодный камень, будто издевательски намекающий ему на неумолимое исчезновение следов.

Тихо выругавшись, он жестом подозвал Дорка и Гронна.

— Возвращайтесь в участок, — бросил он, глядя на мокрый след на земле. — Возьмите образцы, передайте на анализ.

Когда жандармы удалились, Карт остался наедине с ощущением надвигающейся неудачи. Он с трудом сдержал раздражение, ещё раз обошёл вокруг лужи крови, безуспешно высматривая хоть малейший след. В конечном итоге, сквозь мрачные мысли, ему вдруг пришло воспоминание о Миене. Её облик встал перед глазами, и, сам не до конца понимая, почему это должно его утешить, он подумал, что теперь хотя бы один её искренний взгляд был бы кстати. Неожиданная лёгкость охватила его, и, поддавшись этой необъяснимой тяге, Карт направился к гильдии Бардов.

Карт медленно шёл по переулку, ведущему к зданию гильдии Бардов. Предрассветные сумерки ложились на Ангмар серым покровом, и город казался ещё более тихим, почти безмолвным, как будто выжидающим нового дня. Лёгкий холодный ветерок пробегал по лицу, придавая моменту ощущение уединения, а тусклый свет, струившийся из окон, едва пробивался сквозь полумрак. Внутри Карта всё ещё билось разочарование — он пытался следовать по малейшим уликам, и всё же его поиски вновь привели его к пустоте.

Уже почти подойдя к зданию гильдии, Карт остановился. Он с сомнением посмотрел на массивные двери и на окна, за которыми, должно быть, юные барды уже успели уснуть. Поднявшись по каменным ступеням, он остановился перед деревянным фасадом, осознавая, как это могло выглядеть: неужели он так стремится увидеть её, что готов вторгнуться в её мир посреди ночи? Это ощущение заставило его слегка усмехнуться.

«Боже, ты просто сходишь с ума, Карт», — подумал он. Уговаривая себя развернуться, он уже почти сделал шаг обратно, как вдруг уловил мелодию, льющуюся из окна над головой. Это был тонкий, мягкий голос, который проникал в темноту, звуча почти как эхо в пустом переулке. Голос был знакомым, и сердце Карта невольно дрогнуло: Миена. Она пела.

Карт приблизился к одному из окон, остановившись чуть в стороне, чтобы не выдавать своего присутствия. Прислонившись к холодному камню стены, он вслушался в её голос. В нём звучала печаль, что-то трогающее и даже тревожное, словно воспоминание о давно потерянном детстве, о мечтах, которые так и не сбылись.

В пляске огня одинокой свечи,
Под мамины сказки, былины в ночи
О принце Агъентума думала я.
Ко мне подойдёт, доспехом звеня,
Сердечно предложит взять в жёны меня.

Её голос был чист и проникновенен, каждый звук, казалось, падал прямо ему в сердце, и он вдруг понял, что это была не просто песня. В ней скрывалась горечь обмана и предательства, пережитых, но не забытых.

Но детские сказки забылись давно,
И принц уже вырос и стал королём.
Суровой рукой он правил страной,
И голод в стране сменялся войной.
На бунт как один поднялся город мой.

Карт явно не так себе представлял свой визит к гильдии, а как что-то более романтичное. Но певучие и одновременно тяжёлые слова ложились на слух, как камень на сердце, и уносили следоведа в пучину воспоминаний. Ему казалось, что в её голосе он слышит саму историю оставленной им давным-давно старой родины, преодолевающую трудности и разделённую непростыми людскими судьбами. В какой-то момент он закрыл глаза, и перед ним словно встали образы — вспыхивающие огни, руины, силуэт всадника на фоне догорающего города.

Но вот наконец я застала его.
И вспыхнула снова в сердце любовь.
На встречу ко мне он коня начал гнать,
А вслед за ним неслась его рать…
Спалил город он и убил мою мать.

В пляске огня одинокой свечи,
Под мамины сказки, былины в ночи
О принце Агъентума думала я.
Ко мне подойдёт, доспехом звеня,
Сердечно предложит взять в жёны меня.

Миена пела так, будто с каждым словом вытягивала из себя собственные воспоминания, вплетая их в мелодию. Её голос был полон тихой решимости и странной горечи, в нём звучали боль и примирение, оставлявшие след на душе каждого, кто слушал. Карт почувствовал, как его собственное прошлое всплыло из глубин памяти, взывая к тем дням, когда он покинул Агъентум, разочаровавшись в жизни там.

Песня затихла, и Карт остался стоять под окном, словно прикованный к этому месту. Её голос, полный тихого, почти горького принятия, глубоко тронул его, пробуждая воспоминания о тех далёких причинах, которые заставили его покинуть Агъентум. Он помнил эти бесконечные, тяжёлые, тягучие дни на старой родине, где жизнь тянула душу вниз под гнётом высокомерных правителей и сквозила пороками, от которых почти невозможно было укрыться.

В Агъентуме каждый уголок власти пропах силой, купленной без стеснения. Правители были богаты и беспощадны; они жили над законом и подчиняли его себе. Никто не смел перечить им — ни на улице, ни за закрытыми дверями. Любое инакомыслие жёстко подавлялось, и Карт видел, как гордый дух его народа сгибался под этой силой, как беспринципные сделки и жадность разъедали общество. В те годы он мечтал, что сможет найти место, где всё иначе. Но слушая эту песню здесь, в холодном ночном Ангмаре, он чувствовал, что перемены не принесли обещанного освобождения.

Склонив голову, он вслушивался в последний отголосок мелодии, цепляясь за тишину, которая оставила после себя еле ощутимый след. Взгляд его блуждал по фасаду гильдии, отмечая каменные украшения и темноту окон. Миена, стоявшая где-то за этими стенами, была ему едва знакома, но почему-то её слова всколыхнули нечто болезненное и глубокое в его душе, напоминавшее об утраченных надеждах.

Карт не решался подойти ближе, не поднимал руку, чтобы постучать — знал, что её песня не нуждается в чужих словах, да и внезапный, но уже затихающий, романтический порыв сейчас едва ли был уместен.

«Ты теряешь фокус, Карт», — мысленно упрекнул он себя, возвращая мысли к расследованию и напоминая себе, что его интерес к этой девушке — не более чем человеческая слабость. Он чуть тряхнул головой, будто пытаясь вытряхнуть лишние мысли, и, затаив дыхание, отошёл в тень здания, готовый продолжить свой путь.

Волшебная волна легкими касаниями являет свою видимость для божественного разума, выявляет себя в сути всех вещей, но всегда остается невысказанной и непознанной никем. Все вещи во всем мире, лишь выражения ее созданной сути, но любой прочий разум видит и выражает лишь себя самого, от своей собственной части, когда непреклонно касается самого волшебства, окружающего все в мире.
Далее волшебство касается бесконечности и того, что выше, формируя пространство и выходя за пределы всех сторон, наполняет его. Потом выходя за пределы любой протяженности создает время. Включая в себя все цвета и музыку, чувства и прочее, движения в любом направлении, выходя за все пределы проявляет себя и в виде света, любой степени возможности и невозможности.
Позже являя и всю землю, в ее многообразии божественных сфер и явлений, совместно с богом породившей земные существа, назвавшиеся людьми.

В те далекие времена люди видели землю полностью и были бессмертны. Они купались в волшебной лазури, чудесными волнами пронизывающей все мироздание и выходящей за пределы познанного и возможного. Люди видели мир таким, как он есть, но конечно же каждый лишь в определенной части мог его узреть. Все люди были счастливы и прекрасны, умны и очень искренни, душевны и чисты, как само волшебство. Они жили так долго, постоянно постигая новое, более совершенное и красивое.
И вот однажды люди подошли к новому этапу, преодолев, который они смогли бы постичь большее и стали бы еще счастливее. Бог открылся им и сказал:"Готовы ли вы увидеть еще большее волшебство?!" Люди ответили:"Да, мы хотим этого и мы к этому готовы.."  Но потом бог произнес:"Нет, не готовы. Есть среди вас один человек, который не желает этого, который несчастен и вы не поняли этого - и как вы можете рассчитывать на что-то большее?! Вы не помогли ему и не почувствовали его, вы не чувствуете глубже и на сколько способны чувствовать вообще?!.... Вся ваша жизнь, таким образом напоминает лишь короткий проблеск, который во всей бесконечности развития в любую сторону может оказаться и далеко позади, оставляя ваше представление о вас самих лишь чем-то ненастоящим. Теперь я огражу вас только той частью земли, которую вы должны видеть. Меня вы сможете постигать только путем собственного божественного огня. Свое пространство на небе от вас я огражу тем, что вы назовете космосом, но не сможете его преодолеть, потому что я его сделаю бесконечным и беспредельным. Я создам существо, которое вы назовете змием, потому что он будет окутывать кольцом всю видимую вами часть земли, как бы закусывая свой хвост и не давая выбраться вам из этого кольца, оставляя вас в нем навечно, до тех пор, пока вы по истине не поумнеете и ваша душа не наполнится божественным огнем. Этот змий будет повелителем всей глупости и всего падения вниз, за которые вы будете отвечать.. Он вас будет тянуть вниз вашими же собственными ошибками перед богом. Он будет вас тянуть к смерти и станет ее повелителем. Теперь вы смертны, только потому, что смертны по своей сути, потому что ваша суть не отделима от сути того, что вы называете материей и потому что и это понимание является лишь свидетельством вашего несовершенства перед тем миром, который назовете раем. Теперь вы сможете жить и рождаться заново лишь в истинном стремлении ко мне, к чуду, к волшебству и в том будете процветать.
Более низкие и отдаленные от бога души будут подпитывать после своей смерти более низкие сферы разума в пределах бесконечного продвижения к истине или иллюзии, более близкие к богу подпитывают более высокие сферы- поэтому вы должны поддерживать чудо, любовь, разум, истину и красоту, все прекрасное и удивительное. Судьбы всех душ будут зависеть от того, каким является мир. Будут созданы различные техники, позволяющие разным душам какое-то время существовать после смерти, утрачивая еще больше остатки божественности, и все эти техники от змия, потому что тело неотрывно от бога, а чудо превыше всяких техник. И если человеческое тело отдано смерти, змию, то его часть души может спастись лишь в божественном.
Если душа погибшего человека выживает и оказывается ниже земных сфер, в которых могла бы существовать, то она улетает в созданный мной космос. Множество таких низких душ могут формироваться и уплотняться, стремясь нанести угрозу всему земному существованию - и так по сему должно быть, чтобы люди не забывали про свое первое изгнание и о прошлых ошибках, чтобы помогали друг другу и защищали добро и волшебство, а не враждовали между собой. Эти души могут проявляться, уплотняясь в виде астероидов, несущих земле погибель, в виде новых странных планет и в виде существ с самих планет и не только.
Если выжившая душа умершего человека выше сфер, в которых она может существовать на земле, то она действует велению своих неосуществленных желаний, того, в чем она хотела бы проявиться и пройдя через божественные врата небесного царства вновь устремляется к новому воплощению на земле. Кругами же ада руководит хитрый змий, который может цеплять всех без разбора, в попытке уничтожить душу и от которого очень сложно ускользнуть.
Воплощениями в низлежащие сферы, чем сферы человеческие, либо более низкие человеческие руководит змий.
Если выжившая прекрасная душа полностью раскрылась, то она устремляется к богу, не нуждаясь в новом воплощении, а проявляется в этом мире уже более совершенным существом-человеком, придавая новые краски и качества к самой сути продвижения человеческого развития.