Приехал такой, весь из себя, носятся с ним, как с писаной торбой. И имя у него дурацкое, где это видано, чтобы нормального человека звали Санчо. Елька, вон, время на него тратит, всё что-то рассказывает и показывает, ещё бы рецепт мастики секретный разболтала, все бабы дуры.
Примерно это он однажды и высказал на повышенных тонах, предварительно кинув салфетку на пол и схватив в руки кусок курицы. Давясь злыми слезами, объявил: — Вам надо, вы все и учитесь, а мне и так хорошо. Юный баронет при этом, кстати, ехидно ухмылялся. И, не удержавшись, показал язык Гантею.
Барон отреагировал просто молниеносно. Встав из-за стола, он железным голосом скомандовал:
— Сударь, сударыни, приношу вам свои извинения за эту недостойную сцену! Вы, оба — за мной.
И оба мальчишки встали и вышли. Как заиньки. Морна сидела расстроенная. Вара растерялся — с таким он не сталкивался:
— Дак, эта, понятно, не сразу получится. Завсегда, эта, учиться приходится. Чего же так-та, эта?
А вот Елина испугалась. Как-то вот не очень она себе представляла, что именно советует в таких случая местная педагогическая система. А если барон их сейчас выпорет? Или одного Гантея? Парень ведь просто из дома сбежит. Она подскочила и попыталась побежать за ними, но дорогу преградил Крей. Он всегда во время трапез стоял за спиной барона и обслуживал всех за столом. Ел он отдельно, вместе с Ганой, которая теперь приходила ежедневно на весь день, прибавилось посуды, стирки и прочего. Существенно прибавилась и зарплата.
Крей просто встал в дверях.
— Прошу сесть, фру Елина. Уверяю вас, господин барон вполне справится.
Устраивать скандал и толкаться Елина не стала, но мысли были очень разные, на душе скреблись кошки. "Выпорет — уволю к чёртовой матери. Феодал недобитый!".
Доедать никто не стал. Сегодня у поросят будет роскошный ужин.
Троица вернулась через час. Все мокрые, замёрзшие, мальчишки грязные. У Гантея разбит нос и опухла губа, у баронета — наливается роскошный синяк под глазом.
— Попрошу не оскорблять меня такими подозрениями, фру Елина. Крей, будь любезен, проследи, чтобы молодые господа помылись и переоделись. Фру Елина, нам нужно поговорить. В вашей мастерской будет удобно?
— Я подойду, как только приведу себя в подобающий вид.
Немного подумав, Елина поставила чайник на плиту. Барон немолод и явно озяб. В плотно закрытом горшке нашлись утренние булочки. Белая салфетка, чайные пары, розетки с мёдом и стеклянная вазочка с плюшками.
— Присаживайтесь, господин барон. Чаю?
— Фру Елина, господин Гантей совершенно не умеет драться. Он подбил глаз Санчо благодаря случайности.
— Но я предполагала, что вы будете учить его писать и считать, ну, ещё прилично вести себя за столом.
— Фру Елина, подскажите, как называется та странная конструкция, на которой зацеплена наша одежда?
— Вешалка, господин барон. Вешалка-стойка.
— Вы обратили внимание, что у этой вашей стойки с каждой стороны по четыре ножки, как у табурета?
— Конечно, эту конструкцию заказывала я, поэтому прекрасно знаю, из каких деталей она состоит.
— Слова и понятия "конструкция", "детали" входят в лексикон обычных крестьянок?
Елина молчала. А что тут скажешь? Но лицо держала. Как там говорила изумительная Джулия у Моэма? "Никогда не делай паузу без нужды! А уж если взяла паузу, то тяни её — сколько сможешь! Чем больше артист — тем больше у него пауза!"
— Простите. Так вот, как вы думаете, что случится, если у этой вашей вешалки отломить всего одну ножку?
— Ну, разумеется, она упадёт!
— Фру Елина, любое воспитание, солдата ли, юноши ли — это всегда система. Выкинь из неё одну часть — получишь нечто кособокое. Мне нужно ваше согласие на некоторые изменения.
Разговаривали долго, немного спорили, но со следующего дня жизнь в доме совершенно изменилась.
Подъём с первым криком петуха.
1. Зарядка на свежем воздухе. Морна только вздыхала, глядя, как барон гоняет мальчишек под дождём.
2. Повторения вчерашнего материала.
4. Занятия в комнате Гантея, откуда удалялись все. Песочные часы барон ставил на улице, и никто не рисковал зайти, пока не высыпался песок.
6. Большой перерыв, часа три, во время которого Гантей лепил в мастерской.
7. Тренировка, во время которой чаще всего Санчо безжалостно валял Гантея по соломе.
9. Снова занятия и снова песочные часы.
Всё было бы замечательно, но во время занятий молодой баронет изнывал от безделья.
— Проходите, господин барон.
— Фру Елина, я хотел бы пересмотреть финансовые условия нашего договора.
— Вы считаете, что вам мало платят?
— Нет, плата достаточно щедрая, я благодарен вам. Но меня волнует незанятость баронета. Безделье в этом возрасте очень плохо сказывается на подростках. Я готов получать меньше, если вы возьмётесь обучать баронета этой вашей лепке.
— Неожиданное предложение. А как к нему отнесётся сам баронет?
— Здесь нет выбора, фру Елина. Если бы мы были в городе, я придумал бы ему занятие.
— Например — отправил бы на конюшню. За некоторые услуги можно договориться и брать приличного коня.
— Господин барон, я возьму мальчика в обучение и не буду убавлять вашу зарплату, напротив, я её повышу. При условии, что весной, когда будет возможно строительство конюшни, вы займётесь с мальчиками верховой ездой. Мы договорились?
— Я очень благодарен вам, фру Елина. Честь имею!
Показалось или нет, что голос барона слегка дрогнул?
Уроки чтения и письма Вара и Морна перенесли вполне терпимо. Особых восторгов не испытывали, но понимали — надо. Дело пошло легче, когда, выучив буквы, Морна стала читать. Слегка смущаясь, барон выдал ей потрёпанный томик.
— Этот роман, фру Морна, очень нравится дамам. Он о несчастной любви прекрасной и юной герцогини.
На удивленно поднятые брови Елины и её улыбку, барон несколько раздраженно пояснил.
— Она досталась мне случайно и я не успел продать или обменять её.
Скорость чтения Морны существенно выросла. Пришлось делать ей такой же светильник у изголовья кровати. Теперь по утрам вся семья выслушивала подробности из жизни герцогини.
Занятия с юным баронетом начались не слишком удачно. Объяснения Елины как каким цветом пользоваться, что с чем лучше сочетать, он слушал вполуха.
— Мне, фру Елина, это всё не нужно. Это всё дедушка придумал, а эта работа — не для аристократа, недостойная она.
— Вы не правы, не бывает недостойной работы, Санчо.
— Ну да! Вы ещё скажите, что, например коров пасти — достойно!
— Ах ты ж, свинёнок малой!
— Я расскажу вам одну историю, господин баронет.
"Давным-давно, так давно, что уже никто не помнит, в каком государстве это было, в одной крепости жили простые крестьяне, времена были мирные, хозяина у крепости не было и они жили так, как им удобно. У каждого из них была своя комната и там они поддерживали чистоту, ну, более или менее, как умели. На кухне правила кухарка, и там всё было очень чисто. А вот туалет мыть никто не хотел.
Каждый из них говорил, что это не его территория. И, надо же было такому случится, что короля этой страны очень прогневил один барон. Уж не знаю, чем именно, но прогневил. И король отправил его в ссылку, в самое скучное место в стране, вот в эту самую крепость. Однажды прискакал гонец и сообщил, что одну комнату теперь будет занимать настоящий барон.
Крестьяне обсудили это между собой и долго смеялись. Слуг-то в крепости нет, кто будет барону чистить сортир? Представляете, говорили они, что будет с этим столичным неженкой? Приехал барон, уже не слишком молодой, устроился в комнате и, через некоторое время, ему понадобился туалет. Когда он вышел, все ждали, что он начнёт стенать и плакать. Но — нет. Он взял ведро и тряпки, надел перчатки, в которых чистят конюшню, и вычистил туалет. Тогда крестьяне его спросили — вы же барон, разве вам не стыдно чистить это? И вот его ответ, баронет Санчо, запомните, пожалуйста, навсегда. Барон ответил так:
— Аристократу не стыдно драить туалет, аристократу стыдно жить в грязи!"
— Браво, фру Елина! Очень мудрая история. С вашего разрешения, я заберу Санчо на некоторое время.
Елина не слышала, как вошел барон. Ну, что уж теперь...
В общем и целом, жизнь в усадьбе наладилась и протекала спокойно. Нельзя сказать, что Васа приобрел безукоризненные манеры, или что Гантей стал совсем уж послушным, но сдвиги были видны, а остальное — просто дело времени.
Выпал первый снег.
Вчера отмечали Сонный день — день, в который, по легенде, Единый засыпает.
Съездили в храм. Ну, храм, как храм, ничего особенного. Портретов Единого не вешают — считается, что у него нет определённого лица, а выглядит он так, как хочет. Стены расписаны довольно симпатичными узорами. Перед храмом есть что-то типа сеней, там в чаше горит огонь, от него зажигают свечку. Зайдя в основное помещение, нужно подумать о том, что плохого и хорошего ты сделал за последнее время, и попросить у Единого прощения за грехи. А уж он ваши поступки сам взвесит. У него и весы есть.
Именно весы и стоят в центре храма, не слишком большие, отделанные камнями. Рядом хор из нескольких жрецов — поют что-то жалобно. На жрецах серые шёлковые хламиды — признак смирения и отказа от мирского. Да, когда внутренний разговор с Единым закончишь, нужно потушить свечу и провести тремя пальцами по лбу. Это, вроде как, отсчёт новой жизни начинается. Подношения жрецам складывают у ворот храма.
Елине нравилась местная религия — не слишком навязчивая и не слишком финансово обременительная. Никакой десятины храм не получал. Существовал исключительно на обслуживании женитьб, посвящении ребенка в лоно веры, молитвы за больных и прочее. Ну, и добровольные подношения.
Храмовники, говорят, и в самом деле жили очень скромно, при каждом храме обязательно было что-то вроде больнички — там мог получить помощь любой. Никаких нищих или попрошаек не было. Если семья разорилась, а в жизни всякое бывает, тот же храм подыскивал работу, меценатов, давал на некоторое время приют. И как-то вот хватало им денег без десятины. Ну, продавали они свечи храмовые — вполне умеренная цена. Светящиеся доски в храме почему-то были запрещены. Только свечи.
Крошечный городок, куда ездили в праздник, назывался Тир, сильно ближе, чем Варус. Естественно, местные устроили небольшую ярмарку. Вот на ярмарке-то и столкнулись со стражей.
Морна была в суконном плаще с опушкой. И некая фру Мориц донесла на неё. Не иначе, из зависти, зараза такая. Всей толпой уже выходили с ярмарки, ничего особенного там не было, мальчишки потратили свои деньги на сладости и мочёные яблоки, барон пропал куда-то ненадолго, а потом вернулся со свёртком под мышкой. Тут-то и подошли два солдата и потребовали от Морны следовать за ними.
Вид, манеры и, главное, голос барона — голос человека, привыкшего командовать, быстро поставили солдатиков по стойке смирно.
— Дак приказано нам, уважаемый рейв. Как не положено меха носить, а фру в плаще с мехом. В мэрию велено доставить. Приказ у нас такой, рейв.
В мэрию пошли целой процессией. Нервничающая Морна под руку с успокаивающей Елинкой, Вара, оба мальчишки, и барон. Солдаты шли впереди — дорогу показывали.
Этот "мех" Елица изготовила самолично, поэтому сильно не переживала. Всё же не настоящий мех, а простая овечья шерсть.
Мелкую рыболовную сеть она попросила связать Вару. Ячейки маленькие, меньше полсантиметра. Крючки разных размеров у неё ещё с лета лежали — заказала на всякий случай, когда печки делали.
Сетку она туго натянула на прямоугольную раму. Брала пучок вычесанной и вымытой шерсти и крючком вправляла одной стороной в отверстие. Два ряда белой, два ряда чёрной и так — до самого конца сетки. Тыльную сторону аккуратно покрыла тем же месивом, которым Вара потолки промазывал. Ну, а как все высохло — подстригла лицевую сторону, вычесала и получила пушистую красоту. Тем же манером сделала и манжеты.
Очень Морне понравилось, радовалась, как ребёнок, у зеркала крутилась. Ну, и правда, на тёмно-сером суконном плаще хорошо смотрелось, ярко.
Мэр был весьма пузат и благодушен. Разобрались быстро, всё же шерсть и мех не спутаешь, очень любопытствовал, что и как делается. Но сетку Елинка не показывала, а состав клея — так любой знает, для парусов клей, рейв Флюк. На барона мэр косился с любопытством, но барон представляться не стал, а рейв Флюк не рискнул спросить. Ну и правильно, чутьё у дворянства мелкого должно быть на уровне, а то не долго в мэрах проходишь. Так-то и ничего страшного, но настроение попортилось.
Домой вернулись голодные, но Елинка заранее приготовила кучу холодных закусок. На стенах висели две хвойные гирлянды, украшенные ярко-алыми фарфоровыми бусинами. От печки шло славное тепло. По традиции же, после ужина и перед сном, принято было обмениваться подарками. Ели все с аппетитом, постепенно настроение выравнивалось. Вара достал свою фляжку, но барон воскликнул:
— Как это я мог забыть! Крей, будь любезен, принеси из моего сундука... Ну, ты знаешь.
Крей вернулся через минуту с потёртой расписной шкатулкой в руках. В шкатулке, в специальных гнёздах, хранились маленькие стеклянные прозрачные стопочки и довольно пузатая бутылка, полная на две трети чем-то, как показалось Елине, чёрным. Дно шкатулки отделялось и служило маленьким подносом.
Крей поставил на подносик две стопочки, но барон поднял бровь и Крей добавил ещё две. Жидкость из бутылки была густой и чёрно-багровой. Первую стопку Крей поднёс Морне, вторую Елине, затем Варе и только последнюю — барону.
Барон встал:
— Я благодарен судьбе за то, что она познакомила меня с вами. Здоровья и благополучия всем обитателям этого дома! — и пригубил из стопочки.
Елина понюхала — сладкий запах ягод. Смочила губы — вишнёвая настойка или даже — вишнёвый ликёр. Потрясающий, с послевкусием косточек. Прелесть какая!
— А сейчас я хочу преподнести вам подарки на память.
Морна получила книгу — новый роман о новой герцогине. Уважаемый фром Вара — отличные перчатки, сверху — кожа, внутри сукно. Елинка — очаровательную стеклянную вазочку синего цвета.
Крейг вышел.
Мальчишки смотрели с любопытством. Васо заурчал, вскочил с одной из своих лежанок, которые стояли теперь в каждой комнате, и нервно начал прохаживаться у дверей.
Крейг принёс мешок, в котором что-то шевелилось. Васо насторожился. Барон присел на корточки и развязал.
— Прошу отнестись к этому подарку серьёзно, юноши. Дрессировать собаку — большая ответственность.
Из мешка, тихо поскуливая, неуклюже выбирался толстый крупный чёрный щенок. Второй оказался менее застенчив. Пока мальчишки с восторгом смотрели на них, он пихнул первого щенка головой, оттолкнул его и неуклюже рванул к Васо. Васо оторопел.
К этому времени он был уже солидным, упитанным молодым котом. У него даже уже были дети. Его уважали в доме и никто не смел его тискать. Когда хотелось ласки, он сам выбирал, кого осчастливить. Чаще всего, конечно, Гантея, но не пренебрегал и другими членами семьи. А тут на него наскочило что-то толстое и наглое, оно прыгало на него и пыталось жевать хвост, более того, оно обслюнявило ему лапу. Фу, какая гадость! Васо был в растерянности. Нервно дёрнув хвостом, он удалился на кровать Морны, решив понаблюдать за всем с безопасного места.
Что больше всего удивило Елинку, это то, что мальчишки без всяких споров выбрали себе по щенку. Гантей взял того, что играл с Васо, а Санчо — того, что поспокойнее.
Для Крейга и стоящей в дверях в дверях Ганы тоже были подарки.
Елине было проще. Всем мужчинам в семье она заказала белоснежные рубашки, а когда их дошили — лично скроила к каждой аккуратный галстук-жабо, украсив края тонким кружевом. Морне она подарила муфту, подбитую внутри сукном и сделанную по той же технологии, что и опушка на плаще.
А слугам, от всей семьи, — по маленькому мешочку каждому, где лежали по две серебрушки. Кроме того, Гане достались серьги и монисто, а Крейгу — фляжка с крепким пивом. От мальчишек все получили красивые, плетёные из разноцветных ниток, закладки для книг.
Морна и Вара подарили барону чеканную серебряную фляжку, мальчишкам поводки и ошейники для собак, украшенные медными клёпками. Очевидно, что существовал сговор, в который Елину не посвятили. А Елине достался кусок зелёного шёлкового бархата и строгий наказ — немедленно бросить все дела и сшить, наконец, себе нарядное платье.
Щенков, по предложению Елинки, назвали Чук и Гек.
Ближе к весне Елиной овладела какая-то странная апатия. То ли затяжные дожди портили настроение, то ли просто устала. Готовить на такую толпу народа ежедневно три раза, да ещё и без выходных... Тут кому хочешь надоест.
И занятия с ней так и не начались — у барона просто не оставалось времени. Мальчишки занимали весь день, а в единственный перерыв он занимался с Варой.
Морна учёбу бросила, читать она научилась и с упоением в свободное время погружалась в тайны роковых любовей. У неё уже была библиотечная полка с пятью книгами. Шестую она читала. Счёт она осилила, складывать-отнимать умела, даже умножать. Дальше стало не интересно.
А вот Вара, как ни странно, погрузился в дебри математики. Час в день, а когда и больше, он отдавал занятиям с бароном. В уме двузначными цифрами оперировал со скоростью калькулятора. Весь остальной день барона был посвящен Гантею и, частично, Санчо.
Мальчишки заметно окрепли, аппетит у них был на зависть — Елинка только и успевала жарить, парить, тушить. Чук и Гек тоже отличались завидным аппетитом и им приходилось готовить отдельно. Они немного подросли и даже научились простым командам типа "сидеть-лежать-ко мне".
Надо было что-то решать. По Елиным прикидкам были разные варианты. Например, купить в городе большой дом и всем перебраться туда. Категорически против была Морна.
— Тута мне, Елинька, всё родное. Я ба вот как Корна-та не смогла — всё бросить и съехать. Ну, ежли уж край придёт — поеду, канешна, но очень не хочу. Вара тут поддерживал Морну. Снобизм снобизмом, но тут он на своём месте, а в город только по делам.
— Тесно тама, Еля. Тута, эта, море есть, простор. А тама, оно, канешна, интересна, ну погостить тама, эта. Или по делам. А жить лучше тута.
У Гантея было семь пятниц на неделе. То ему подавай город, то — лучше здесь.
— Я, Еля, теперь многое знаю, учиться я и дальше хочу. Но сама понимаешь, моё ремесло меня где угодно прокормит. За это я не переживаю. Книги можно и сюда привозить. А вот когда вырасту — обязательно поеду путешествовать. Сарандан — он совсем другой. Мне господин барон язык преподает, я там смогу разговаривать.
Надо же, как речь-то у парня изменилась. Барон просто волшебник.
Можно было нанять рабочих и поставить полноценную усадьбу. При желании, можно даже было сделать в доме водопровод и туалет. Дорого, долго, сложно, из-за того, что всё придётся везти из города, но возможно.
Всё решилось как-то само собой. В один прекрасный день к ней в мастерскую постучался Крейг.
— Фру Елина, мне бы поговорить.
— Слушаю тебя, Крейг.
— Так тут получилось, очень мне девушка приглянулась...
— Ну, я так-то рада за тебя, а что ты от меня хочешь?
— Да вот боится она, это, работу потерять.
— Какую работу, Крейг? Ты о чём?
— Так у вас работу, фру Елина.
— Подожди, ты про Гану что ли?
— Так да, замуж её зову, а она боится. Вы не думайте, мы ребёнка ещё лет пять не планируем, а то и больше.
— Крейг, а сколько тебе лет-то?
— Так сто двадцать, в самом соку , как говорится...
— А Гане всего сорок, не пугает тебя разница?
— Ну, может немного и многовато, но она славная очень, а мне, это, уже давно обзаводиться домом пора.
Надо же, конспираторы какие. Елина даже и не заметила, когда это они так спелись.
— Вы, фру Елина, даже не сомневайтесь, мы каждый день на работу будем приходить, как и раньше. Я к барону пошёл было, а он говорит — иди к фру Елине и с ней решай. Я и на работу-то к вам из-за господина барона пошёл, служил же я у него, а тут — Гана... И я вот, это, к вам...
— Та-а-ак, ещё и вам комнату надо будет строить.
— Да нет же, фру Елина. У Ганы домик в деревне крепенький, я там, что нужно, подделаю, руки-то на месте, сами знаете, а с утра мы — сразу на работу к вам. Гана хочет в город со временем переехать, ну, вот и будем работать и подкапливать. У вас же, это, работа-то с прокормом, вот и нам удобно, и вам.
— Хорошо, Крейг, женитесь себе на здоровье. На свадьбу пригласить не забудь.
— Так я, это, Гане-то скажу?
— Скажи-скажи, и передай, что я поздравляю и рада за вас.
— И не уволите?
— Нет, не уволю, не переживай.
Ну, в этом есть свои плюсы. Значит, нужна будет одна большая комната для барона. Там же можно и класс для занятий оборудовать. Мальчишки вполне могут жить вдвоём. И переезжать не нужно. Хотя кусок огорода всё равно придётся занять. Конюшню-то хочешь-не хочешь, а ставить нужно.
Значит Морна, если захочет, конечно, сможет вторую коровку вместо Кука поставить. А Кука уже в новую конюшню. Как ещё поладят-то с новой лошадью? Да и Единый с ним, с огородом. Овощи даже на местном базарчике можно спокойно купить.
Хандра прошла сама собой. Нужно чертить план конюшни и сперва обсудить с бароном. Придумать комнату для него так, чтобы и занятия там проводить, и ему удобно было. Необходимо рассчитать, чего и сколько придётся везти из города. Когда уж тут хандрить.
Свадьбу справляли шумно. Гане Елинка сшила в подарок платье из жёлтого шёлка. Жёлтый — это пожелание богатства семье, это — плодородие. А чёрным бусам обзавидовались все подружки невесты. Королевский цвет. Сажа и правда давала довольно густой чёрный оттенок, а добавки лака придавали бусинам глянец и глубину.
Прямо на улице были выставлены простецкие столы на козлах, их покрыли длинными шёлковыми полотнищами. Это у деревни такое имущество. Кто берет пользоваться — немного платит, ну, и Телеп, конечно же, проверяет потом, чтобы всё целое и чистое было. И прибирает до следующей свадьбы или родин.
Угощение по весеннему времени было бы не слишком богатым, Вара, по просьбе барона, съездил в город и привёз здоровенную мясистую свинью. Такой подарок на свадьбу был более, чем кстати. Пиво местные варили сами, только к праздникам. Капуста и бака, пироги с разными начинками и огромные глиняные блюда с отварной дымящейся свининой.
Нашлись и музыканты-любители.
Музыка была зажигательная. Чем-то даже похоже на ирландские танцы. Ну, а если кто и сфальшивит — под пиво не так заметно. Молодых поздравляли, дарили разное нужное в хозяйстве добро. Морна шиканула — подарила молодым зелёную "Морину" с алым рисунком. У Елины глаза резануло, но тишина, которая установилась, как только плед развернули, убедила её в том, что ничего она в красоте не понимает.
Через неделю начали стройку. Экономить Елина не стала. Столько мотаться в город — да ну его, себя не жалеть. Поэтому ездила за лето всего два раза, один раз всей семьёй, вместе с мальчишками и бароном.
Зато оттуда выехали целым обозом — Елина оплатила доставку сразу всего.
Заодно в городе повидали Корну, у неё родился крепкий, здоровенький мальчишка. Кубера распирало от радости и гордости. Сам вставал по ночам к Мату, а уж колыбельке резной могли и графья позавидовать — расстарался папа.
Повидалась с Лицей. Сколько же удовольствия доставляет обычная дамская болтовня ни о чём!
Обсудили ассортимент в лавке. Лица дала пару советов по фасонам украшений. Посплетничали вволю, помыли кости фрому Дору. Он ухитрился женится на пожилой, но очень богатой вдовушке. Представляешь, ей уже за сто, так ему и надо!
Второй раз ездила с бароном. У него обнаружились какие-то дела в городе. А Елина запаслась кафой, тканями и сделала несколько заказов с доставкой.
Ночевала опять у Лицы, обсудили рубашку с жабо, в которой приезжал очередной раз за деньгами Вара. Лица отметила, что он сильно изменился. И деньги у Дины сам проверял, и товар весь сам записал.
— А можно, Еля, я такие жабо буду делать? Красиво же и не сложно, а как нарядно.
— А можно. Только не забывай предлагать дамам закалывать жабо брошкой. Это очень элегантно смотрится. А форму я тебе сейчас нарисую, есть воск?
Вечером фру Лицу навестил барон.
— Фру Елина, есть отличная лошадка для мальчиков. Цена вполне разумная. Что скажете?
— Тогда нужно сразу выбрать седло и что там ещё нужно?
— С вами приятно работать, фру Елина.
Домой опять ехали на трёх подводах. Барон оседлал симпатичную лошадку каштанового цвета в белых чулочках и со звёздочкой во лбу. Очаровательную кокетку звали Мин.
