Сообщество фантастов

А в том, что атака будет, мог сомневаться только умалишенный. Зачем бы вообще российская дивизия появилась в «Мадьярском Поясе» как не с намерением уничтожить находящихся здесь американцев. Василий Иванович еще раз все перепроверил, просчитал в голове различные варианты действий противника в той или иной ситуации, и утвердительно кивнул. Все выходило как нельзя лучше.

Две американские дивизии неполного состава, в которых вымпелы в большинстве своем имели серьезные повреждения защитных экранов и палубной артиллерии, не могли достойно противостоять его 3-ей «линейной». К тому же Корделли и Ловато стоят друг от друга на большом расстоянии, вот неумехи, и второй, как бы не старался, не сможет вовремя подоспеть на помощь своему товарищу. А когда корабли Корделли будут уничтожены, оставшейся 10-ой, не поможет даже ее великолепный флагманский авианосец «Саратога» с «непобедимыми» истребителями. Линкоры и крейсера дивизии Козицына своими дальнобойными пушками разделаются с американцами раньше, чем «рой» F-4 достигнет построения русских…

Василий Иванович удовлетворенно хмыкнул, и в его буйной голове началось сражение. А не ударить ли по Фрэнсису Корделли прямо сейчас, не дожидаясь подхода из кольца перехода моей третьей группы? Ее придется ждать еще более получаса, а потом еще время тратить, пока новоприбывшие корабли проведут проверку и восстановление систем после прыжка… Время пока играет на нас, но если его не использовать, можно хорошенько сесть в лужу, причем лично сделанную.

Если долго прохлаждаться  у портала в ожидании своих, либо Корделли сорвется с прежних координат и начнет убегать, либо Ловато проснется и пойдет на сближение с 13-ой «легкой». Американцы же не совсем кретины и должны разобраться, что в данных обстоятельствах поодиночке им не выжить. Поэтому действовать надо немедленно. К тому же чем может помочь Козицыну эта третья замыкающая группа. Она состоит из одного легкого крейсера и четырех эсминцев и является самой слабой из всех остальных.

А сейчас под рукой Василия Ивановича собрано два линейных корабля, целых шесть крейсеров и два эсминца поддержки. Даже с такой неполной русской дивизией противнику не справиться. Козицын принял решение:

— Всем вымпелам, третью группу не ждем, начинаем движение в координаты сосредоточения 13-ой дивизии АСР, — распорядился тучный адмирал, обращаясь по общей связи к командирам вымпелов. — Скорость увеличивать постепенно, пока идем на восьми единицах, чтобы не спугнуть птичку. По мере приближения увеличить до максимальной крейсерской… Истребители из ангаров не выпускайте, и здесь не будем напрасно заставлять нервничать американцев… Одной моей эскадрильи хватит для охранения… Остальным, повторяю, до моего личного распоряжения ангары не покидать!

— Да они и не понадобятся, батя, — весело отозвался Артем Васильевич, выйдя по личному каналу на связь с вице-адмиралом. — Беру на себя сразу два вымпела Корделли… Еще до расстояния основного огневого контакта, я уничтожу их из дальнобойной артиллерии…

— Еще раз услышу слово «батя», разжалую в мичманы! — сурово посмотрел на сына, Козицын, но было понятно, что адмирал не очень-то и сердится, слишком хорошее было у старого флотоводца настроение.

— Никто же не слышит, — удивленно произнес Артем Васильевич, зная, что он говорит по локальной сети. — Лучше скажи, будем идти в «рукопашную» или нет?

— Я бы сходил с удовольствием, — кивнул, заулыбавшийся, Козицын–старший, — засиделся без дела, руки чешутся. Но, похоже, ты прав, мы ребят Корделли раскидаем по космосу только лишь огнем дальнобойных батарей. Его корабли настолько повреждены, что просто не доживут до ближнего боя… А вот со второй дивизией можно попробовать. Там вымпелы в большинстве своем уже с защитными полями, хотя и работающими не на полную мощность. Поэтому Ловато может дотерпеть до непосредственного сближения…

И я, наставник божий и кородент Ригор Мортиса Кластер Кох, объявляю Гуебоса Глазутого государственным изменником и приговариваю его к смертной казни посредством разрубания тела на множество кусков, в том числе и головы. Любой повстречавший Гуебоса Глазутого имеет полное право изрубить его в куски. Это расценится как государственный подвиг. Совершивший его вознаградится тройной порцией пива и вина до скончания времён. Содействие же Гуебосу Глазутому, государственному изменнику, высказывание ему симпатий будет наказываться также, разрубанием тела на куски, в том числе и головы. Гуебос Глазутый, по сути своей, мелкий преступник, недалёкий молодой человек, по глупости возомнивший о себе невесть что, но не имеющий при этом ни малейшего жизненного опыта. Всё, что ему хочется, так это власти. А кому из вас нужно, чтобы вами управлял бандит? Думаю, никому.

Публика выразила неодобрение гневными криками и свистом, показывая, что никому не хочется, чтобы ими управлял бандит.

– Стало известно, что Гуебос Глазутый вместе со своими соглядатаями основал лагерь где-то на острове. Всех, кто будет замечен в районе этого лагеря, будет тут же арестован и подвергнут допросам. Месторасположение лагеря - военная тайна, поэтому лучше не покидайте городскую черту и побольше молитесь.

Теперь я перехожу не к самому приятному, но необходимому. На днях мы поймали двух приспешниц Глазутого, опаснейшую бандитку Элиханию и её несовершеннолетнюю дочь Листу, уже успевшую порочно ступить на скользкую дорожку под пагубным влиянием своей матери. Командор Адав, выведи преступниц на всеобщее обозрение. Пускай народ полюбуется на тех, кто мешает ему жить.

Четверо дюжих лейб-гвардейцев вывели из-за камня пленниц, крепко держа их за локти связанных за спиной рук. Рот матери и дочери затыкал кляп. Щеногго Адав не отставал от них ни на шаг. На руках командора покоился спящий младенец. Кластер с высоты валуна устремил на пленниц обличающий перст и гневно продолжил:

– Эти создания покусились на всеми уважаемого добропорядочного трактирщика, когда он спешил ко мне, своему правителю, с радостной вестью о том, что его кладовые вновь полны вина. В результате допроса выяснилось, что Глазутый планировал захватить бочки спиртного и соблазном дармовой выпивки привлекать простых граждан в свои ряды. Конечно же, я верю, вы бы на это не купились, так как умом понимаете - страна куда важнее выпивки.

– Понимаем! – закричали отдельные голоса.

– Прально, гришь!

– Мы с тобой, кородент!

– Преступниц повесить!

– Боги за вино и вино за богов!

– А теперь вы увидите, что бывает с государственными изменниками и убийцами. Мы лишились тел, а душа, как известно, вечна. Тем хуже для тех, кто не хочет жить мирно и действует против богов и государства. Кому-то это покажется слишком жестоким, но сейчас, в трудное время, необходимо принимать трудные решения и жестоко карать преступников! В том числе и малолетних преступниц.

Из-за камня-трибуны вышел палач, здоровенный, грузный призрак в мешковатой маске, скрывающей голову и плечи, с прорезями для глаз и зубчатыми краями. Палач поднял свой огромный топор и продемонстрировал его притихшей публике.

– Элихания и Листа, даю вам последнее слово. Что вы можете сказать в своё оправдание? – обратился Кластер к преступницам.

Но Элихания и Листа ничего не могли сказать в своё оправдание. Их рты затыкали кляпы. Голубые кляпы хорошо маскировал голубой цвет лица, поэтому для зрителей эта деталь осталась незамеченной. А все вовремя незамеченные детали, как это часто принято, со временем становятся несущественными.

– Я так и думал! – провозгласил Кластер Кох с валуна, возвышаясь над преступницами. – Вам нечего сказать в своё оправдание. Вы молчите. Презренные, слабовольные, руководимые алчностью и завистью. Вас не устроила роль в жизни, уготованная вам богами. Вам захотелось чего-то большего. И вы решили добыть себе это большее не по совести и чести, не побоявшись замарать руки даже убийством. Лишь благодаря бдительному патрулю во главе с доблестным командором Щеногго Адавом Гульяно Балытраво по-прежнему с нами. Глядя на вас, я вижу, что вы полны раскаяния, но раскаяния нечистого, исходящего не от сердца, а продиктованного ужасом перед наказанием. Так примите же казнь достойно! И да смилостивятся над вами боги! Палач, твоё слово.

Щеногго Адав опустился на одно колено и положил спящего младенца на землю. Палач подошёл к ребёнку и навис над ним, взвесив топор в руках. Лицо Элихании, и до этого неспокойное, совершенно исказилось. Женщина с отчаянным, придушенным кляпом визгом вырывалась из рук лейб-гвардейцев, стоявших неподвижно, словно истуканы. Листа зажмурилась и отвернулась, уткнувшись в живот гвардейца. Глаза девочки остались сухи лишь по той причине, что призраки не умеют плакать. Кластер хищно застыл, жадно вперившись в фигуры палача и младенца, стараясь не упустить любую мелочь. Палач опустился на одно колено, перехватил огромный свой топор в правую руку и нанёс первый удар. Через минуту так и не проснувшийся младенец был покрошен в куски. Из-за валуна выбежали трое, собрали кусочки в карманы и скрылись за камнем.

Палач подошёл к Листе, положил ей на загривок свою здоровенную лапищу, невесомой куклой опрокинул на землю и ударил топором по шее. Листа не издала ни звука. Топор перерубил тонкую шею, отделив голову от туловища. Ещё несколько неторопливых взмахов, и голова раздроблена на кусочки и крошки, руки с ногами лежат отдельно от туловища. Палач орудовал спокойно, уверенно, точно мясник в задней комнате своей лавки разделывал свою сотую тушу. Когда по изрубленным кускам уже невозможно было понять, что они когда-то были девочкой, из-за камня выбежало пять призраков. Они проворно распихали куски за пазуху и по карманам и скрылись за камнем.

Настал черёд Элихании. Женщина перестала вырываться. Её невидящий взгляд смотрел в никуда. Осунувшееся лицо лишилось всякого выражения. Палач несколько мгновений смотрел на осуждённую, будто бы о чём-то раздумывая, и, опустив взгляд, как бы сомневаясь в правильности своих действий, внезапно ударил Элиханию ободком по голове. Женщина обмякла, и тело её выскользнуло из рук лейб-гвардейцев. Вскоре всё было кончено. Из-за камня выбежали ещё призраки, также быстро собрали останки и скрылись. Вслед за ними ушёл и палач.

Кластер Кох выдержал паузу, давая публике осмыслить увиденное.

– Куски их тел разбросают по разным концам острова. Повторяю, что душа бессмертна, но кто знает. Возможно, вы первые стали свидетелями окончательной смерти, а может быть они по-прежнему живы и испытывают неописуемые муки. Тем не менее, то, что сейчас произошло, ожидает любого, кто встанет на скользкий путь преступлений. Я призываю вас осознать увиденное и подумать. Ну а сейчас я объявляю час молитвы. Каждый из вас обратится к своему богу, которого почитает больше остальных. Но перед этим я хотел бы…

Что хотел бы Кластер Кох, так и осталось неизвестным, потому что именно в этот момент в воронью маску кородента врезался арбалетный болт, наполовину погрузившись в лицо наставника. Убийственная энергия снаряда передалась Кластеру, и тот головой назад слетел с валуна-фиги, как пушинка под порывом ветра.

Полный текст книги здесь: https://author.today/reader/168329

В посольстве время сжалось до субатомных величин, чтобы взорваться новой войной, войной между Марсом и Империей Архонтов. Весь обслуживающий персонал, состоящий из землян, уволили, и теперь сотрудникам приходиться использовать механических камердинеров, изобретение ненавистных арнов. Межпланетные плазмолёты стояли полностью заправленные гелием. Для обмана следящих станций ЦУП подготовили несколько кораблей представительского класса, а в действительности решили провести эвакуацию на почтовом судне. Подобная предосторожность вовсе не представлялась излишней, если учитывать отношения арнов к жителям непокорной планеты.

Игры Военного Совета не нравились Тай Ви Ла.

«Мстить нужно с холодной головой и ледяным сердцем, но не так же! Отправили наобум, без всякой разведки сигнал в центр Волопаса. Чё хотели – непонятно! Ну, нашли в старинных рукописях сообщение о войне эльтов с империей. Чё дальше? То, что они сбежали, вовсе не говорит о том, что проиграли. Самый лучший боец не тот кто хорошо дерётся, а тот у кого больше ресурсов осталось. Временно отступили, что с того? После прилетели и драконов разнесли на саквояжи с лентами, да так, что до сих пор раны зализывают. Наши тоже подпрыгнули, и к чему это привело? Вот к чему? – Посол отложил в сторону лист с перечнем имущества, которое могут взять с собой сотрудники. Особенно ему не нравился пункт об алкоголе. – Грызохвосты! Ну нельзя же так! Ящик великолепного французского абсента придётся оставить. А я уже обещал друзьям. Чёрный космос в дыру! Чтоб у вас так было, и причём ни разу!»

Недавняя война Марса за независимость от Империи Архонтов закончилась полным разгромом. Архонты сначала отступили, а потом под предлогом защиты наследника трона высадили на планету экспедиционный корпус гвардейцев. Семьи дожей, как всегда, не смогли договориться и вынуждены было принять условия Пантелеймона IV об ограниченной автономии. Но как  это обычно бывает, через некоторое время мнения желающих отомстить взяло верх в Военном Совете, и начался напряжённый поиск союзников для борьбы с империей.

И тут, о чудо, стучащему да откроется, долбящему ка-а-ак долбанут. Прибывшая инкогнито на планету принцесса Нибиру во время представления пробудила Лицо Сфинкса, древнюю машину рептилоидов для космической связи. Генералы немедленно воспользовались аппаратом, чтобы отправить печальным эльтам призыв о помощи. Ответ был получен с требованием прислать какой-нибудь предмет с Земли.

Решение спрятать ящик с абсентом в сундуке с документацией пришло Тай Ви Ла именно в тот момент, когда раздался звонок от Берты. Ничего такого существенного уже нельзя было получить от весьма своенравного агента. Но кто его знает, как планеты выстроятся, когда прилетят эльты.  Подобными людьми не разбрасываются особенно в преддверии большой войны. К тому же отказ встретиться мог вызвать ненужный интерес к послу со стороны ЦК, которое прослушивало все телефоны посольства. Чтобы посол отказал жене высокопоставленного чиновника империи, от решений которого зависела жизнь его родной планеты – такого в принципе не могло быть, даже если между ними пробежал бешеный грызохвост. Всякий посол изогнётся в удобную для любезностей позу, чтобы не расстраивать жену всесильного советника.

Излишне накрахмаленный воротничок неприятно упирался в кадык своим краешком, почему-то только одним, отчего посол часто вертел головой, пытаясь найти удобное положение для шеи.

«Это всё от нервов. Не нравится мне эта скорость, что-то здесь с резьбой налево. Сколько помню эту Берту, у неё всегда прячется план в плане. Обязательно что-нибудь этакое ввернёт. Но ничего, скоро всё закончится. Придворным будет не до интриг после нашествия печальных эльтов. Пусть молодой Архонт сам повоюет. Посмотрим, на что годиться Павел Первый. Эх, жаль Пантелеймона, хороший и мудрый был император. Вон как лихо заставил снять планетарную защиту. Марс взял в два щелчка. Без единой капли крови. Да-с, посмотрим, на что годится его наследник», – думал Тай Ви Ла, опуская посольский плазмолёт рядом с воздушным пирсом апартаментов старшего советника ЦУП.

Сплетённые в вечной борьбе лепестки стратосферной высотки сверкали в лучах солнца тысячью изогнутых плит сверхпрочной палладиевой брони. Здание могло выдержать самый мощный удар метеоритом и потом без всяких повреждений отправиться дрейфовать в открытый космос. В основании находились ионные двигатели, способные разогнать конструкцию до скорости света, чтобы доставить своих обитателей на другой конец галактики в случае опасности. Силовое поле удерживало внутри лепестков воздух, не давая раствориться ему в разряженной стратосфере.  Плазмолёт с лёгкостью проткнул искрящейся атомами кислорода купол, и выбросив струи конденсата в стороны, припарковался к ажурным титановым фермам. Сквозь палладиевое стекло Тай Ви Ла увидел встречающую Берту. Она помахала рукой, приглашая вовнутрь.

– Итак, милостивый государь, как сердце, по-прежнему в восторге?

– Уф, отлегло. Всё благодаря вашей сногсшибательной красоте. Она и лечит, и убивает одновременно.

– Убивает?

– А как же? Конечно! Хочется устранить обладателя от зависти.

– Осторожнее. Зыбин может не понять ваших плезиров.

– Извините. Вот какое действие вы производите на мужчин.  Болтаю всяческие безумства в чужом доме. Итак, что за новости?

– Посол, вы неисправимы! Ну нельзя же так сразу. Возьмите воды. Она в здешней атмосфере с особенным вкусом. В Пальмире вы такой не найдёте.

Взяв высокий стакан из рук Берты, Тай Ви Ла удивлённо поднял бровь:

– Вода? Вы для этого меня пригласили?

– Будет вам, пейте. Уверяю, никогда ничего подобного и не пробовали.

– Из ваших рук и яд можно принять безропотно. Вы похожи на гюрзу, также опасны и грациозны.

– Никогда не понимала ваших марсианских комплиментов. Сравнивать женщину со змеёй, мне кажется, чересчур агрессивно.

– Что поделаешь, от рода нельзя избавиться, как места рождения. Я марсианин. У нас пустыни – обычное дело. Только змеи умудрились заселить планету от полюса и до полюса. Это высшая форма жизни, на мой взгляд.

– Заметьте, убивающая.

– Что поделаешь, вы обещали новости.

– Как водичка?

– Восхитительна.

– Дорогой Тай Ви Ла, скажите, пожалуйста, и куда мне теперь лететь?

Благодаря широкополосным плазменным динамикам, комнату наполнял приятный шелест дождя, исходивший от трёхмерного изображения плачущей высотки Винтаж 2000. Женщина плеснула в центр воды, которая, не встретив препятствия, упала на пол. Робот-полотёр мгновенно убрал лужу.

– Вот если бы всё так исчезло? А вот и нет. И всё из-за вас?

– Полноте вам, Берта, я всего лишь скромный посол Марса. Явился по первому зову. И что я слышу – пустые обвинения. Кстати, вот ваш абсент. Всё, как приказывали, в лучшем виде из собственных оранжерей.

Чёрный параллелепипед стукнулся прямоугольным донышком о столешницу из вулканического стекла. На одной из сторон мерцал зелёный дракон с веткой красной полыни в зубах.

– И всё же, вы меня поставили в дурацкое положение. Можете не оправдываться. Сейчас объявятся эти эльты, и всё исчезнет.

– Вы уверены, что у вас нет ушей ЦК?

– Ой, да, конечно! Мой хорёк крайне щепетилен в этом вопросе. Всё, что касается семьи, для других смертельное табу.  Как он любит говорить: «Дом – это место, где я могу быть слабым».

–  Ну, явятся эльты, и что дальше? Вы как ни в чём не бывало отправитесь на родину, в созвездие Сириуса. Зыбин-Шкловский – представитель знаменитой фамилии. Вам в метрополии найдут достойное место. В чём дело? Не об этом ли вы мечтали? Я помню ваши разговоры о метрополии ещё в академии. Все шансы изменить свою жизнь в лучшую сторону.

– Вы вот сейчас это придумали, или ещё раньше сочинили? Как у вас всё складно получается! Только где я во всех этих реверансах? Кстати, как водичка?

– Восхитительна. У вас здесь просто замечательные атмосферы!

– Вот и я о чём. А вы мне Сириус печатаете. Разве так поступают со старыми друзьями?

Читать здесь

Этот жуткий хоровод начал кружение около часа назад, как и вчера и каждую ночь за последние пять суток. Низшие стекались из полупустынь, тугаёв и песков, брели несколько часов на безопасном расстоянии от стен, а затем расходились. Но сегодня этот порядок нарушился.

Низшие замедлили движение и остановились. Несколько минут стояли, покачивая головами (у кого они были), спинными гребнями, хвостами или недоразвитыми крыльями. Затем, так же без видимой причины развернулись в сторону базы и зашагали к ней, всё ускоряясь.

В рубке командования, расположенной в центре базы на вершине самой высокой башни, было людно: дежурную команду операторов наблюдения и управления огнём усилили в последние дни пилотами дронов, сейсмологом, радиолокационщиками, а также двумя биологами. Все пристально рассматривали Низших в бинокли, очки голошлемов и на экранах общих приборов ночного видения.

— Два ноль семь, встали раньше чем вчера, — заметил один из биологов, когда очередь эбрайлов-мутантов остановилась. — В прошлые разы двигались до трёх-полчетвёртого.

— Заношу в протокол, — ответил его коллега и глянул на часы.

— Думаете, разойдутся как обычно? — спросил кто-то.

— Пока наблюдаем, — ответил первый учёный. — Думать будем, когда соберем данные, — он пошевелил пальцами, регулируя масштаб изображения в голошлеме. — Ну что, красавцы, есть новенькие? Е-есть, а как же. Итого у нас… девятьсот семьдесят четыре особи. Средняя масса не изменилась — семьдесят кэгэ, а медианная…

— Что за чёрт?! — вскрикнул начальник поста нашивками лейтенанта. — Двинулись на нас?

Сразу засуетились все, будто напряжённое недвижимое молчание прорвалось как мешок, из которого посыпались звуки, активности и эмоции.

— Все объекты синхронно движутся к базе.

— Скорость три километра в час, ускорение…

— Ипостаси стабильные.

— Тепловые силуэты чёткие.

— До зоны уверенного поражения семьсот метров.

— Решились-таки, твари, — прорычал сквозь зубы лейтенант. — Но кто их направил?.. Так, подземка, есть что?

— Всё тихо.

— Воздух?

— Чисто!

— Радио?

— Чисто, обычный фон.

— Запах?

— …

— Твою мать, Джексон, что с запахом?

— Наблюдаю рост новых компонентов!..

— Источник?

— Не могу определить. Похоже, они сами его источают.

— Передают сигнал по цепи, — предположил первый биолог.

— А что за сигнал? Команда к атаке? — спросил второй.

Ему никто не ответил. Дежурный офицер зачем-то посмотрел в окно, где за стенами периметра раскинулось царство непроницаемой тьмы. Зловещая улыбка скривила рот на суровом лице.

— Всем постам, — скомандовал он. — Боевая тревога! Всем калибрам занять позиции у своих орудий. Начинается игра, которую мы давно ждём, ребята. Не проспите!

Начальник георазведки базы «Крылья надежды» занимал эту должность лишь формально. В реальности же он являлся экспертом по Планете, с мнением которого считались все — и учёные, и строители, и силовики, и инженеры. Все знали, что для любой задачи, стоящей перед протейцами на Аубере, он придумает, как действовать, за что уважали его, пожалуй, даже сильнее, чем коменданта Брукса (для которого он был правой рукой и ещё парой пальцев на левой). При этом человек он был свойский, без выкрутасов, и звали его все просто — Маркус.

Десять лет Маркус работал на Планете сначала в георазведке, затем более широко, в качестве консультанта в строительстве и обустройстве планетарных объектов, инструктора по выживанию, советника служб безопасности. Орбиталам, учившимся планетарной жизни по учебникам, Маркус очень помог избежать неочевидных проблем и опасностей.

Ситуации бывали разные, всё больше подводных камней становились знакомой обыденностью. Но в этот раз дело принимало слишком скверный оборот. Маркус уже несколько недель спал в одежде, готовый вскочить и бежать куда позовут. Сегодня не спалось, никак не удавалось выгрузиться из рабочих забот. Нда уж, забот… Это не заботы уже, это отчаянные попытки предотвратить катастрофу. И тревога, перерастающая в убеждённость, что все эти попытки тщетны.

Началось со штатной экспедиции к оазису километрах в ста от Духовки. Пока ученые собирали пробы воды, почвы и растений, Маркус как всегда сосредоточился на изучении поведения местных Низших.

Низшие на Аубере — как голуби или крысы на Земле, они повсюду. Степень их разумности сильно варьируется: есть практически лишённые разума животные, а есть и такие, что могут сознательно выдавать короткие предложения, имея словарный запас до нескольких сотен слов. Большинство же располагаются где-то посередине этой «шкалы». Они не строят домов (либо устраивают примитивные гнезда или норы), питаются подножным кормом или друг другом, но могут и выменивать еду на найденные где-то ценности у разумных эбрайлов.

Для георазведчика Низшие представляли интерес, прежде всего, за своё обыкновение постоянно болтать всякую чушь, бредоносить, как шутили учёные. На самом деле, это не просто бред, а примитивный пересказ увиденного или услышанного. Зачем они так себя ведут, до конца не ясно. Возможно, подтверждают своё участие в стае или стараются не потерять остатки рассудка. Важно другое: тяга бредоносить делает Низших своеобразной инфосетью, по которой сведения о событиях, хоть и со значительными искажениями, могут передаваться на внушительные расстояния. «К шёпоту Низших стоит прислушиваться», — гласит эбрайлская поговорка. У Маркуса прислушиваться к «бреду» Низших давно вошло в привычку, а звукоусилитель он лично включил в стандартный комплект снаряжения георазведчика.

В том оазисе Маркус бывал не раз, естественники исследовали изменение его показателей, поэтому брали пробы периодически. Разведчик успел изучить там чуть ли не каждое деревце, а Низших узнавал по мимолётному мельканию в кустах, некоторым даже имена дал. Словом, всё было привычно. Но в тот раз кое-что сразу привлекло внимание: изменилась интонация говора Низших. Маркус прижал покрепче наушники звукоусилителя, напряженно всматриваясь в джунгли.

— Шшш, щиэл кусс, ххх, кусс, ш, щиэл… Большой, ссс, злой, — шипело несколько голосов.

Они шептали, возбуждённо шипели вместо обычного ленивого перебрасывания междометиями и нейтральными фразами о еде, погоде и самочувствии. Они были безумно напуганы. На одном из местных наречий «щиэл» значит «зло», «кус» — «идёт».

Обитателям далёкого от совершенства мира Планеты живётся несладко: эбрайлы часто охотятся на Низших, а бывает и наоборот. Локальный переполох аборигенов ещё не являлся поводом для тревоги. Маркус взял событие на заметку и запланировал наведаться в оазис через неделю.

План потерял актуальность уже на следующий день. Сообщения о перепуганных Низших стали поступать от разведгрупп со всех направлений. Они болтали о силе, что «убивает скалы», о зове, толкающем куда-то, о ком-то злом и большом. А ещё они начали мигрировать. И не куда-нибудь, а поближе к стенам «Духовки».

Маркус помнил, как докладывал о взрывном росте риска нападения Бруксу, который хмурился, шевеля усами, но ничего не мог уверенно обещать, и как помогал коменданту составить убедительный запрос на Корабль. Увы, как и ожидалось, в Министерстве не восприняли ситуацию как угрожающую.

А меж тем зазвенел ещё один тревожный звонок: эбрайлы на огромной площади вокруг «Духовки» стали массово менять ипостась на одну и ту же. То есть, они были совершенно разными и вдруг в течение нескольких дней все превратились в рако-пауков, пусть и не одинаковых, но весьма схожих. Как по команде. Чьей команде?