-4-
В агентстве по трудоустройству никого не было, если не считать радужно переливающейся амебы. Амеба с унылым шелестом ползала по коридору, иногда забираясь на стены, и было совершенно непонятно, ищет ли она работу или уже работает здесь. На всякий случай я поздоровался. Амеба втянула ложноножки, ртутным шариком подкатилась ко мне и с влажным чавканьем облизала мои ботинки.
- С-с-спасибо, - ошеломленно пробормотал я и попятился к выходу - кто его знает, может, это чудище решило мною перекусить?
Мимо меня, астматически сопя, прошел толстый черизиец, он нес подмышкой плоский металлический ящик. В ящике возилось и шебуршалось. Не обращая на меня внимания, он обеими ногами влез в амебу, потоптался в ней и пошел дальше. Ободренный, я двинулся следом. Но путь мне преградила зеленая светящаяся полоса.
- Идентифицируйтесь, пожалуйста, - проникновенно произнес женский голос.
Я без возражений повиновался. Полоса пожужжала, пощелкала, а потом медленно растаяла – как мне показалось, с некоторым сомнением. А я не без трепета вступил в святая святых – туда, где должна была решиться моя судьба.
Длинный коридор был мрачен и пуст. По левую руку располагались полупрозрачные матовые двери – единственный источник освещения здесь. А по правую какие-то насесты, тумбы, шесты и веревочные лестницы. Увидев эти приспособления для разных седалищ, я повеселел: значит, я не единственный инопланетянин, который ищет работу на Черизе. Выбрав себе нечто, напоминающее стул, я скромно уселся и приготовился к ожиданию.
Время шло, ожидание затягивалось. Наконец, мне надоело, и я рискнул постучаться в ближайшую дверь – закрыто. Вторая, третья – то же самое. Разозлившись, я пнул ногой четвертую дверь, и она с шумом распахнулась. Сконфузившись, я вытянул шею, осторожно постучал костяшками пальцев по косяку и спросил заискивающим голоском:
- Можно?
Я был противен сам себе. Эй, Джим, мальчик мой! Где твоя гордость землянина? Где твоя уверенность в себе? Возьми себя в руки, черт побери! Выше голову, ты в своем праве! Расправив плечи, я шагнул в кабинет и тут же врезался всем телом во что-то невидимое, но осязаемое и довольно твердое, несмотря на упругость. Наверное, какое-нибудь силовое поле, решил я, потирая пострадавший нос.
Это силовое поле делило кабинет на две неравные части. Первая, предназначенная для соискателей, была крошечной и без элементарных удобств. Вторая была обставлена в лучших традициях бюрократического классицизма – интерактивный стол на тонкой гнутой ножке, слегка облезлое офисное кресло, большая фотография морского заката и невероятное количество растений в горшках.
Сидящая за столом черизийка была молода и очень симпатична, по местным меркам. Ее треугольные глаза были тщательно накрашены, зеленые усики (непременный атрибут женского пола) напомажены и подвиты на концах, а тонкая полупрозрачная блузка туго обтягивала фигуру, подчеркивая все четыре груди. Особенно хороша была левая сверху.
Девушка увлеченно разговаривала по телефону и не обращала на меня внимания. Сквозь силовую перегородку до меня не доносилось ни звука, но было понятно, что разговор этот гораздо важнее, чем какой-то там инопланетянин, жаждущий стать полезным членом черизийского общества.
Я кашлянул. Я постучал кулаком в упругую перегородку. Я помахал руками и скорчил самую приветливую физиономию, которую только смог. Наконец девушка отложила телефон и утомленно взглянула на меня. Прямо передо мной появилась надпись «Говорите сюда», и я с готовностью откликнулся на это предложение.
- Здравствуйте, - как можно сердечнее сказал я.
- Что вам? – умирающим голосом спросила черизийка.
Вопрос в данной ситуации был несколько неуместным, на мой взгляд, но я решил не придираться к пустякам.
- Я ищу работу.
- Это понятно, - непоследовательно заявила девушка. – Анкету заполнили?
- Анкету? Нет. Какую анкету? Мне никто ничего…
- О, господи, - в голосе девушки прозвучало неподдельное страдание. – Ну почему каждый раз всем приходится объяснять одно и то же? Почему вы не читаете инструкции? Для кого они вывешены?
Никаких инструкций я не заметил, но благоразумно решил не заострять на этом внимание.
- Видите ли, я впервые на вашей замечательной планете, - попытался оправдаться я.
- Как будто на других планетах по-другому, - фыркнула девушка. – Возьмите анкету и заполните ее в коридоре.
Я едва успел подхватить тоненькую стопку бумажных листов, попросил ручку или карандаш, чем заслужил негодующий взгляд черизийки, получил требуемое, смиренно поблагодарил и вышел.
Анкета произвела на меня огромное впечатление своей основательностью. Половину пунктов я вообще не понял, во второй не сумел разобраться. Честно говоря, из всей анкеты я сумел ответить лишь на два вопроса - имя и расовая принадлежность: Джеймс Смит, хомо сапиенс сапиенс. В принципе, я мог бы ответить и на третий – место рождения, но решил оставить это на самый крайний случай.
Два ответа из пары сотен вопросов – это выглядело несерьезно и неубедительно. Понятно, что с такой анкетой работу мне не получить. Но мой переводчик взбунтовался, отказываясь переводить махровые канцеляриты, а отвечать наобум я не рискнул. Кто знает, на что я соглашаюсь, ставя галочки тут и там? Вдруг меня сочтут пригодным для работы в аммиачной атмосфере без скафандра?
Возмущению черезийки не было предела. Мало того, что ее оторвали от маникюра, так еще и анкету не могут заполнить без помощи!
- Понимаете, мой переводчик… он немного испортился, - попытался оправдаться я.
- Еще бы он не испортился! – язвительно сказала девушка. – Удивительно, что он вообще работает. Такой древний экземпляр разве что в музее можно увидеть.
Ну, Пирт, ну, сволочь! Только попадись мне в руки! Всучил рухлядь за бешеные деньги, уверяя, что это самая ходовая модель! Теперь я понимаю, почему на меня косились на улице – не каждый день встретишь дикаря с кольцом в носу… в смысле, провинциала с устаревшими гаджетами. От унижения я застонал и заскрипел зубами. Черизийка вздрогнула.
- Не надо нервничать, - нервно сказала она. – Сейчас мы все уладим. Итак, ваша расовая принадлежность?
- Хомо сапиенсы мы, - тяжело вздохнул я. – Гуманоиды с окраины Галактики. Работу ищем.
Девушка посмотрела на меня так, словно знала о человечестве все и не ждала от него ничего хорошего.
- Вы разумны? Или подчиняетесь высшим социальным законам?
- Пожалуй, и то, и другое, - подумав, сказал я. – Зависит от обстоятельств… Знаете, насчет работы…
- Вы одноклеточный или многоклеточный?
- Многоклеточный. И каждой клеточке моего тела нужна работа.
- В данный момент времени все ваши клетки находятся здесь?
Я подумал о «помещении для…» и решил не усложнять.
- Совершенно верно… Так вот насчет работы. Мне хотелось бы кое-что уточнить…
Но черизийка игнорировала мои намеки. Уткнувшись носом в анкету, она выстреливала вопросами с такой скоростью, что я едва успевал отвечать. А иногда не успевал, но мою интервьюершу это ничуть не волновало. Когда бюрократическая пытка закончилась, я едва стоял на ногах и дышал, как скаковая лошадь на финише.
- Спасибо, что уделили нам время, - подвела итог черезийка и небрежным движением смела мою анкету со стола; подозреваю, что в мусорную корзину. – Мы свяжемся с вами, когда подберем для вас подходящую вакансию.
- Подождите! – в отчаянии вскричал я. – Но мне нужна работа! Прямо сейчас!
- Всего доброго, - ледяным тоном сказала черизийка, и я почувствовал прикосновение упругого невидимого экрана – он слегка давил на меня и весьма недвусмысленно подталкивал к выходу.
- Я пилот, - не сдавался я. – Я очень хороший пилот.
- У вас нет сертификата, подтвержденного черизийской квалификационной комиссией.
Давление усилилось, и я покрепче уперся ногами в пол. Я не собирался так легко сдаваться.
- Откуда вы знаете? Может, и есть!
- Разумеется, нет! Иначе бы вы с него и начали, а не морочили мне голову с анкетой.
Я был наповал сражен этой железной логикой и уже без сопротивления позволил вытолкнуть себя из кабинета. Дверь захлопнулась, и последнее, что я успел увидеть, это как черизийка нетерпеливо схватила свой телефон.
И за вот это все я заплатил сорок кредит-единиц?!! Люди добрые, да меня же ограбили!!
Если бы у меня была кварковая граната, я бы без раздумья разнес это гадюшик на атомы, терять мне все равно было нечего. Но я мог только исходить бессильной злобой.
Я устал. Я хотел есть и пить. Мне надо было собраться с мыслями. И я решил вернуться в хостел; я остро нуждался в передышке.
-5-
Комендант встретил меня, как родного сына.
- Как я рад, что вы вернулись!
- А уж я-то как рад, - еле ворочая языком, сказал я.
И ничуть не покривил душой – обратная дорога под злым полуденным солнцем Черизы едва меня не доконала. Я мечтал о холодной воде, чистой постели и супе из древии.
- Значит, заселяемся? – радостно спросил комендант, доставая свой планшет.
- Так я уже заселился! Вчера!
- Вчера, это вчера, - туманно объяснил комендант. – А сегодня – сегодня. Ну, так что, заполним
анкеточку?
- Черт с вами, - раздраженно сказал я, проклиная всех бюрократов Вселенной.
У меня оставались еще шесть дней оплаченного проживания, и я не собирался терять их только потому, что мой взгляд на здравый смысл расходился с местным.
- Ваш статус не изменился за время вашего отсутствия? – спросил комендант и пояснил: - Это я для того, чтобы не тратить время на опрос. Просто скопирую вашу старую анкету, и вы пойдете отдыхать. По-моему, вам это просто необходимо.
Мой статус изменился, да еще как! Из уверенного в себе удачливого парня я меньше чем за сутки превратился в жалкого лоха, об которого только ноги вытирать. Но говорить этого я, разумеется, не стал. Просто угрюмо кивнул.
- Ну, вот и все, - с удовлетворением сказал комендант. - Приложите любую часть тела, пригодную к идентификации вот сюда, где галочка… С вас пять кредит-единиц, - невинным тоном добавил он.
Я уже поднял руку, чтобы приложить к планшету, но тут резко обернулся.
- Какого черта? Я уже заплатил вчера!
- Разумеется. Я и не спорю. Но вчера, это вчера, а сегодня…
В глазах у меня помутилось от ярости, кровь ударила в лицо. Я сжал кулаки и шагнул к нагло ухмыляющемуся коменданту.
- Мошенничать вздумал? – прорычал я. – Ах, ты, медведь плешивый!
Комендант проворно шагнул вперед и наклонил голову. Маленькие, безобидные рожки вдруг выросли сантиметров на тридцать, из мягких лапок выдвинулись острые кривые когти. Он явно был не дурак подраться; я, впрочем, тоже. И пусть он был на голову выше, у меня нашлась бы парочка грязных приемчиков, способных свалить даже такого здоровяка. Одно меня остановило – ему явно было не впервой усмирять буйных жильцов, наверняка у него была и группа поддержки, и полицию он мог вызвать, если что. А я всего лишь одинокий инопланетянин, незаконно проникший на его планету.
Весь трясясь от злости, я отступил. Комендант одобрительно кивнул:
- Ну, то-то же!
- Я заплатил за неделю, - свирепо сказал я. – Пять кредит-единиц за стандартную неделю! Что не так-то?
- Пять кредов в неделю, это если брать минимальный пакет услуг, - объяснил комендант. – Вы же взяли максималку… а это совсем другая цена. Как раз пять кредов в день. – И добавил с упреком: - Читать надо, что подписываете.
Я начинал прозревать.
- И что же входит в максималку? – угрюмо поинтересовался я. – Могу я узнать, какими благами цивилизации я так и не воспользовался?
- Да пожалуйста, - с готовностью сказал комендант и принялся загибать когти. – Безлимитная сеть – было? Было. Душ – тоже принимали, даже не спорьте. Индивидуальное спальное место с защитным коконом. Трехразовое питание.
- Не было! – встрепенулся я, радуясь, что хоть на чем-то смог поймать этого выжигу. – Не было трехразового! Только обед, не соответствующий моим религиозным представлениям!
- Вы не поставили нас в известность, так что ответственность за этот инцидент целиком на вашей совести - парировал комендант. – Кроме того, ужин, вместе с пропущенным вами завтраком, был подан в столовой. Так что мы выполнили все обязательства.
- Но почему же меня не предупредили? – почти с отчаянием воскликнул я. – Постойте, дайте сам попробую угадать – все прописано в контракте!
- Разумеется, - пожал плечами комендант. – Кроме того, это не гостиница, это хостел, хотя и лучший на Черизе. У нас не предусмотрены горничные и официанты.
Битый по всем фронтам, я молча повернулся и побрел к выходу.
- Так вы не будете заселяться? Стандарт-неделя за пять кредов, обещаю!
Не оборачиваясь, я показал коменданту средний палец. И плевать мне было, как он к этому отнесется. Пусть хоть всю полицию Черизы вызывает.
- Напрасно, - крикнул мне вслед комендант. – У нас лучшее заведение. Уверен, вы еще вернетесь.
-6-
В таком плачевном положении я еще никогда не был: вымотанный до предела, умирающий от голода и жажды, насквозь прокаленный ультрафиолетом, от которого моя кожа горела, словно натертая перцем. К тому же мой счет по непонятным причинам оказался заблокированным, так что я в буквальном смысле оказался на грани жизни и смерти.
Если бы это случилось в песках Сахары, или в пустынях Марса, или на каменных плато Окариджи, это, по крайней мере, было бы логично и объяснимо. Но вокруг меня кипела жизнь, цивилизованная жизнь. Только вот мне не было в ней места.
Мимо меня проходили толпы людей (да, конечно, инопланетных существ, но какая, в сущности, разница?). Веселых, довольных жизнью людей. Они пили из стаканчиков, бутылок, витых колб и радужных пузырей. Они пожирали сосиски в тесте, смачно чавкали жирными гусеницами, лениво фотосинтезировали и с упоением впитывали кожей питательный субстрат. Они доводили меня до исступления. Мимо меня пронеслась стайка хихикающих пестрых ящерок на роликах; одна из них с идиотским смехом швырнула в утилизатор недоеденный бутерброд, и я почти возненавидел ее за это.
За весь день мне дважды удалось напиться из уличных фонтанчиков – вода была солоновата и отдавала тиной, но ее хотя бы можно было пить. Один раз я наткнулся на пункт раздачи бесплатной еды; очередь была большая, но я ухитрился влезть в самую середину. Увы, еда оказалась совершенно непригодной для моего типа метаболизма. Проблевавшись, я устроил восхитительный скандал, втянув в него всех, кто оказался в зоне моего красноречия. Скандал перерос в драку и массовые беспорядки, набежала растерянная полиция, а я, отведя таким образом душу, смылся. Скорее, по привычке, чем по необходимости.
Это невинное развлечение немного взбодрило меня, но я отдавал себе отчет, что дела мои – хуже некуда. И стал всерьез подумывать о том, чтобы сдаться властям. Конечно, это идет вразрез с моими принципами и вообще противоречит моей свободолюбивой натуре, но чего только не сделаешь, чтобы выжить! Разумеется, я могу украсть еду, но какой в этом смысл, если самая аппетитная на вид еда может с легкостью убить тебя? А в тюрьме у меня хотя бы будет шанс: тамошние диетологи наверняка подберут для меня подходящий рацион.
В крайнем случае, стану каннибалом, мрачно подумал я и решительно направился в сторону полицейского – укрывшись в тени, тот самым возмутительным образом наслаждался мороженым, слизывая его широким фиолетовым языком.
- Немедленно арестуйте меня! – потребовал я.
- На каком основании? – лениво поинтересовался служитель закона.
- Я нарушил закон о миграции. Я нахожусь на вашей замечательной планете незаконно.
Голодными глазами я смотрел на вафельный конус; капля подтаявшего мороженого просочилась снизу, и полицейский шумно слизнул ее. Я тоже невольно облизнулся.
- В самом деле? – сказал полицейский. – Что ж, считай, что я ничего не слышал. – Он правильно истолковал мое выражение лица и снизошел до объяснений: - Мой дед тоже прибыл на Черизу в грузовом трюме. Нелегко ему пришлось на первых порах, но он справился. И ты справишься тоже. Держи, - он полез в карман и вручил мне надорванный пакетик с орешками. – Денег дать не могу, извини. Я на службе… Да и не похож ты на преступника, если честно, - добавил он, принюхиваясь ко мне. – У меня глаз наметан.
- Но я преступник! – настаивал я. – Я… я занимался контрабандой!
Не хотел я в этом признаваться, но что поделаешь? Мне позарез надо было в тюрьму – я чувствовал, что еще пара дней, и мне наступит бесславный конец. Полицейский доел мороженое и облизал липкие пальцы.
- Зря ты мне это сказал, - с сожалением произнес он. – Теперь я просто вынужден тебя арестовать.
- Да! – с восторгом воскликнул я. – Да, пожалуйста!
С большой неохотой полицейский отцепил от пояса сканер, прикоснулся к моему браслету. Его густые брови сдвинулись к переносице, тонкий хоботок носа задрожал.
- Сволочи! – гневно произнес он. – Уроды! Купят себе разумный механизм, а потом вышвыривают его на улицу! – Он с сочувствием похлопал меня по плечу. – Мне очень жаль, парень, в самом деле, жаль. Но что поделаешь? Такова жизнь, будь она неладна. Надеюсь, твоя самоликвидация пройдет безболезненно.
Он хлопнул себя по бедрам и ушел. А я остался стоять, разинув рот, дурак дураком. Выходит, мой официальный статус дает мне иммунитет против закона? Да, похоже, попасть в тюрьму будет совсем непросто.
Ошеломленный, окончательно деморализованный, я присел на лавочку в тени. Рядом со мной оказалась пара немолодых черизийцев. Они не обратили на меня никакого внимания, и я на них тоже. Моя голова была полна самых черных мыслей.
Неожиданно черизийка встрепенулась, возбужденно задергала хоботком.
- Чувствуешь этот запах?
- Слишком сильный, на мой взгляд, - поморщился ее спутник.
Гады нюхливые, с ненавистью подумал я. Запах мой им, видите ли, не нравится! Другим расам по барабану, а черизийцев, понимаете, с души воротит! Я молча встал и ушел, не желая нарываться на скандал. Душ я принимал давно, а целый день, проведенный под палящим солнцем, отнюдь не прибавил мне свежести. Я чувствовал себя грязным с головы до ног, но о прохладной ванне, мыле и бритье мог только мечтать. И с завистью глядел на разномастных ребятишек, с визгом плещущихся в большом квадратном фонтане. Хорошо детям, плевать им на условности: им жарко – они купаются, и никто им слова не скажет.
И тут меня осенило!
- И тебе не скажут, Джим! – громко произнес я. – Раз уж все равно ты разумный механизм, к тому же списанный! Так пользуйся своим положением!
Что ж, это была, пожалуй, первая приятная новость за все время моего пребывания на этой паршивой планетке! И не последняя, если подойти к делу с умом. К черту законопослушность и общественные нормы! К черту рефлексию и мою природную порядочность! Дрожи, Чериза, - белковый, квазиживой, второй степени разумности механизм вступает на тропу войны!
Сияющие перспективы распахнулись передо мной; в голове ослепительными фейерверками вспыхивали идеи, одна другой соблазнительней; я строил планы на будущее и не сомневался в победе добра над злом.
А еще мне позарез надо было помыться.
Купающиеся ребятишки не обратили на меня никакого внимания, а вот многочисленные мамочки и бабушки, бдительными церберами восседающие на лавочках, взглянули на меня с явным подозрением. Но мне было плевать на них – плеск искрящейся под солнцем воды сводил меня с ума. Я стянул мокрую от пота футболку, навалился животом на невысокую каменную чашу фонтана и погрузил в прохладную воду голову и плечи.
Это было прекрасно! Это было даже лучше, чем секс! Я стонал он наслаждения, я смывал с себя грязь, пот и неудачи этого дня; я верил… да что там – знал! – что с этой минуты все будет хорошо и даже лучше!
Охладившись до приемлемой температуры, я вынырнул из фонтана и принялся вытряхивать воду из уха. Эх, сейчас бы еще чистую одежду, да пожрать досыта… Ничего, дайте срок, и все у меня будет! Я был почти счастлив и поэтому не сразу обратил внимание, что мамочки-черизийки сбились в кучку и взволнованно переговариваются, глядя на меня, а их глаза из треугольных стали почти квадратными. Я даже, дурак такой, радостно улыбнулся и помахал рукой в знак своих добрых намерений.
Господи, что тут началось!
Мамочки дружно взвыли, как корабельные сирены при метеоритной атаке. Одни бросились к детям – вытаскивать их из фонтана. Другие, подороднее и помассивнее, бросились на меня, осыпая бранью и градом довольно чувствительных ударов.
- Извращенец! – пронзительно вопили они. – Маньяк! – А дети дружным визгом поддерживали своих мамаш.
Ошеломленный этим подлым, ничем не спровоцированным нападением, я некоторое время просто уворачивался, стараясь прикрыть наиболее уязвимые части тела, а потом рассвирепел. Отшвырнул одну валькирию, хуком справа отправил вторую охладиться в фонтане, как следует наподдал под пышный зад третьей и принял боксерскую стойку.
- Сдурели? – заорал я. – Какого черта вы тут затеяли? Что я вам сделал?
- Маньяк! – продолжали голосить мамаши. – Бейте его, девочки!
К фонтану уже спешили черизийцы-мужчины, на ходу деловито закатывая рукава; существа, непричастные к межрасовому конфликту, веселились от души и фотографировали налево и направо; кто-то громогласно призывал полицию.
А кто-то, подобравшись сзади, приложил меня по темечку чем-то твердым. И это было последнее, что я почувствовал. (окончание следует)
