Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

но решил такое выложить. Готов принять любую критику)

***

Когда самолёт летел низко над тёмными полями, Джек ждал пока они с его группой опытных астрономов найдут кратер, образовавшийся от падения крупнейшего метеорита за последнее время. Они летали таким образом уже на протяжении около двух часов: ночь всё же да и к тому же, как назло, спустился густой туман.

-Чёрт! где же этот грёбанный кусок космического булыжника?,- возмутился Джек, уставший от безделья.

-Потерпи, мы обязательно его найдём, не мог же он просто взять и испариться!

-Да, успокойся, старина, на закури,- успокаивали его друзья, с которыми он подружился ещё в далёкие студенческие годы. Полёт длился ещё час, как вдруг капитан самолёта проговорил уже в старый, хриплый громкоговоритель: «впереди на 2 часа нашли объект, похожий на кратер от метеорита. Спускаться?» 

-Конечно же! Ещё спрашиваешь!,- крикнул наш герой капитану.

-Тогда спускаемся. Готовьтесь: посадка будет твёрдой.

После того, как они приземлились, группа исследователей пошла искать метеорит, причём Джек выбежал впереди всех. Нашли они его быстро; даже слишком. Как только они подошли к объекту, он засверкал самыми разнообразными цветами, которые в нашей природе и не встречаются. Затем они увидели двух антропоморфных существ. вся команда была шокирована происходящим, ведь согласитесь - не часто на земле увидишь такие чудеса! Близкий друг Джека Билл сказал, что подойдёт поближе: чуть что, у него есть собой револьвер, подаренный некогда на удачу его супругой. Будучи в шокированном состоянии, Джек ничего ему не сказал, так и пошёл наш отважный герой.

-Хэллоу! мы приехали с миром, - дрожжаще заявил Билл.

Не поняв ни слова, инопланетяне начали между собой переговариваться.

-Бур кулум на селман

-Нес килминукроч фортано труу.

Аналогично не поняв ни слова, Билл пренебрежительно отошёл.

Откуда ни возьмись, небо залилось ярко-голубым светом, какой мы можем наблюдать только днём в ясную погоду.

После на землю приземлилось ещё несколько капсул, котрые оставили похожие кратеры.

-Код красный! Повторяю: код красный! Вторжение инопланетной цивилизации - требую армию и ВВС сюда по координатам «таким-то», - у одного из участников экспедиции оказалась рация, напрямую связанная с каналом министром обороны, ибо имелись такие родственные связи. В тот же миг налетела дивизия вертолётов, готовых к бою и ждущая приказа от господина Чемберлтона, того самого министра обороны, следящего за происходящим с видеокамеры на вертолёте, потому что погода позволяла: из-за многочисленных падений, капсулы нагрели воздух вокруг до температуры близкой к температуре земли, что спровоцировало конденсацию пара.

-Мы прийти не убивать вас, - прговорил один из пришельцев, видимо, выучив человеческую речь из монолога Билла.

-А зачем же вы, чёрт побери, пришли? - возразил Джек.

-Мы хотеть с вами заключ...

Не успев договорить, как с вертолётов послышались оглушительные звуки очереди пулемётов. А со стороны земли в небо стреляли инопланетяне, чем-то вроде карманных бластеров. Весьма неравный бой продолжался недолго: группа пришельцев была разбита, кроме одного, которого в тот же миг увезли на одном из военных вертолётов.

-Зачем вы это сделали, изверги?! Они не планировали убивать нас! - сдерживаясь прокричал в отбранную рацию Джек.

-Так было нужно. До связи... - прозвучал хриплый бас господина Чемберлтона.

Даниил же, тем временем, уже укладывал отца в постель. В этот раз данный процесс прошёл гораздо легче. Взять полностью расслабленного, как тряпка, человека очень сложно, даже если он дистрофический мало весит. Даниил не представлял, как его мама перемещает отца уже столько лет. Но на любые его попытки ей помочь она отказывала, говоря, что это её ноша.

Но в тот день отец не был как тряпка. Нужные мышцы были напряжены. И хоть сам он не мог ими шевелить, но заметно помогал своими потугами. Естественно данный факт ещё сильнее раззадорил Даниила. Юноша уже представлял себе, как они снова разговаривают, играют в шахматы, как в детстве, ходят на речку… Это были прекрасные мысли, но Даниил был не глуп. Повертев головой он сам себе сказал:

«Не путай желаемое с действительностью».

Он понимал, что чудесной таблетки, вернувшей отца к нормальной жизни, не существует. И в лучшем случае они с мамой из живого трупа сделают живой полутруп.

- «Неужели он поправится?» - древний голос в голове явно был удивлён.

- «Если долго мучится, что-нибудь получится!» – Ответил наглый голос, - «Поживём увидим…»

Даниил уже не удивлялся внезапным разговорам в голове. Он понял, что начинает слышать их в моменты сильного эмоционального потрясения. И изначально ему казалось, что они специально приходят к нему в голову и разговаривают как будто не с ним, а если и с ним, то высокомерно, чтобы показать ему своё презрение или превосходство. Голосов всегда было пять. Но разговаривали в основном двое. Древний и наглый. Древний был, вроде, ничего, но наглый сначала пугал, а теперь просто бесил. Какой-то нарцистичный психопат. Но проводя анализ их появления, Даниилу стало ясно почему они так себя ведут. Они не знают, что он их подслушивает. Как будто бы он случайно подключается к какому-то каналу в голове. И если он выдаёт себя, те перекрывают канал, но иногда перед этим всё же недовольно отвечают.

«Кто же это?» - думал Даниил.

Сначала он думал, что это галлюцинации. Но какие-то странные. Даниил всегда думал, что галлюцинации, созданные сознанием больного человека, воздействуют с ним. Общаются. А у него наоборот, как будто бы он каким-то образом может влезать в разговоры, в которые ему влезать не надо, чем раздражает тех, кто их ведёт. Но любопытство играло своё и он радовался, когда мог к ним подключаться. Так как хотел узнать, если это всё-таки не галлюцинации (а он не исключал и такого), то кто это и почем у он их слышит.

Эх, бедный Даниил. Не зря же народная мудрость гласит: «Бойся своих желаний. Они могут исполнится».

Самое странное, что слышать их он мог только когда они говорят и обсуждают непосредственно самого Даниила и его окружение. Соответственно узнать что-либо большее о голосах у него не получалось. Но даже те разговоры, что они вели про него, бывали полезны. По крайней мере он понял, что молодой наглый голос сведущ за медицину, потому что старшие голоса постоянно интересуются у него состоянием здоровья Даниила и его окружения. И если молодой ставит диагноз, то так оно и будет. И вот сейчас молодой голос говорит про его отца. Он не сказал, что у них «что-нибудь получится», если не сдаваться. Благодаря подслушанному разговору он был сто процентов уверен, что он на правильном пути. Первое, что надо сделать, это закрыть все кредиты, что бы мама могла бросить вторую работу и больше времени лично уделять отцу. Значит надо работать. Тем более сама работа начала ему нравиться.

В общем, порыв его был благородный. Именно труд, как говорится, сделал из человека обезьяну. К тому же редко кому удаётся найти работу от которой получаешь удовольствие. Его заволокло, как он думал, желание работать. Он верил, что в нём горят благородные очаги: юношеский максимализм, целеустремлённость, трудолюбие и, главное, путь к намеченной цели. Реальность же оказалась более жестокой. Он стал рабом денег. Начиная свой трудный путь печатника ради желания спасти отца, он своего добился. Но параллельно он вкусил удовольствие от достатка. В первые в жизни он мог позволить себе многое. Он был способен погашать свой кредит, и мамин, и у него ещё оставалось неплохая сумма денег. Восьмое марта в тот год он превратил для своих женщин в незабываемый день. Он чувствовал себя королём своей жизни.

Но в отличает от его разума, его тело не разделяло его энтузиазма. Боль в ноге, которая раньше пылала, отошла на задний план. Он её, как будто бы не замечал. Это была его ошибка. Потому что, вопреки мнению большинства людей, само собой рассасывается далеко не всё. Сам того не замечая, он стал реже ходить, потому что это доставляло ему дискомфорт. Преимущество нахождения работы в шаговой доступности, превратилась в недостаток. Она была слишком близко, чтобы ездить до неё на такси, но слишком далеко, что бы путь от неё до дома оставался незамеченным.

«Лучше бы он всё же ездил до работы на такси» - думала про себя Полина, видя, как ухудшается его здоровье. Она пыталась сначала его остановить, а поняв, что это бесполезно, хоть как-то сократить его нагрузки на ногу. Ходила вместо него, по мере возможности, в магазин, убиралась по квартире, но это не спасло ситуацию. Было уже поздно. Финальный отчёт работоспособности коленного сустава юноши подходил к концу. В самом начале лета, когда мамин кредит был полностью погашен, и почти полностью погашен собственный, а сам Даниил уже ждал наступление двухнедельного отпуска, чтобы съездить в гости к Полининым родителям, это случилось. Прямо во время выемки готовой продукции из печатного станка произошёл «щёлк».

Боль была настолько острой, что даже привыкший к ней Даниил застонал, упав прямо на свой тираж раскидав его по цеху. Нога в колене мгновенно разбухла, превратив сустав в подобие мяча для волейбола. Ему вызвали скорую. В больнице же, ничего хорошего не сказали. Сустав и, без того повреждённый год назад, теперь был разбит полностью. Нужна была операция. А там, где операция – там деньги. Которые он теперь зарабатывать не мог. Он, так привык, что может себе их позволить, что данная новость выбила его из колеи. Зато вернула его на землю, преподав урок: «Всё хорошо в меру».

Его отпустили домой, наложив фиксирующую лангету и дали буклеты постоперационной подготовки. Леонид помог ему добраться до дома и, даже, раздобыл для него костыли.

- Знаешь, Даниил, это стало традицией, встречать тебя в больнице, - улыбнулся, пытаясь поддержать юношу, Леонид, - По ходу, будучи в здравии, ты не готов терпеть общение со мной.

- Лёня! – возмутилась Полина, - Что ты несёшь?

- Разряжаю обстановку. Посмотри на Даню, ему это надо.

- Пф, - выдохнула Полина обращаясь к Даниилу, - Надо ему! Надеюсь ты теперь доволен? Мы же со Светланой тебе говорили! Предупреждали тебя! Но нет! Ты же у нас супер герой!

- Полина-Полина… стоп-стоп-стоп… отстань от него. У него и так нога болит хочешь, чтобы ещё и голова заболела?

- Голова у него уже давно заболела! Когда он решил убить себя на работе!

Даниил сидел на своём диване и смотрел как они препираются. Это помогало. Слегка поднимало убитое настроение.

- Ребята, спасибо вам! – сказал он.

- Ну что ты за дурак, - захныкала Полина, присев рядом с ним и обняв его, уперев лицо ему в плечо, - Зачем оно тебе было надо?

- Кстати, да? – спросил Лёня, - На фига ты так убивался? Неужели оно того стоило?

- Я не знаю, - Даниил никогда и не кому не говорил про голоса в голове, поэтому сейчас не знал, как объяснить свой порыв, - Чувствовал, что мне это было необходимо.

- Необходимо было… Остаться без ноги? – Леонид засмеялся так естественно, что Даниил тоже начал смеяться, - Ха-ха-ха. Чего было тянуть? Сказал бы. Мы бы её тебе отрубили.

- Не смешно! – возмутилась Полина.

- Да уж конечно, не смешно! Деньги тебе были нужны? Ну, сказал бы мне. Я бы занял.

- Нет, Лёня, не хочу тебя ввязывать в свои проблемы.

- Ты не прав. Проблемы были плёвые. Ты просто молчал как партизан, пока тебе ногу не отломало. Вот теперь проблем больше. Но, может ты хоть умнее станешь. Отрицательный опыт – тоже опыт.

В этот момент дверной замок щёлкнул и в квартиру чуть ли не влетела Светлана Александровна.

- Даниил! Ну, как ты? – увидев окруживших сына друзей она немного успокоилась и продолжила, - Надеюсь ты теперь доволен? Мы же с Полиночкой тебе говорили! Предупреждали тебя! Но нет! Ты же у нас супер герой!

- Ого! – искренне удивился Леонид, - Прямо слово в слово!

Светлана не поняла и вопросительно посмотрела на Даниила с Полиной. Тот откровенно смеялся глядя на Леонида.

- Ха-ха-ха-ха… Лёня… Я же говорил, у них с Полиной полная синхронизация. Теперь у меня две мамы.

- Он ещё и смеётся надо мной! – возмутилась, больше для вида, женщина, - Ладно. Смеётся, значит будет жить, - она выдохнула и перевела взгляд с сына на Леонида, а потом на Полину, - Я в нервах забыла поздороваться. Здравствуй Леонид, здравствуй, Полиночка.

Ребята поздоровались в ответ.

- Ну, что, инвалид… - всё ещё злясь на сына, спросила женщина, - Что делать-то будем?

ГЛАВА 21

— Коч, выводи корабль из группы и помоги «Хамидие», — Каракурт связался с капитаном тяжёлого крейсера «Гёке», шедшего рядом с «Абдул Кадиром». — Ты уже сам видишь название русского крейсера… Одновременно выпускай эскадрилью на перехват транспортов, чтобы они не успели прыгнуть в «Тавриду»…

— Вижу, кто это… Понял вас, выполняю, — без лишних эмоций и вопросов отреагировал капудан-паша Коч, хотя сейчас этот человек испытывал бурю эмоций, не меньших, чем сам Яман Каракурт.

Для Коча воспоминания от встречи с «Одиноким» были такими же неприятными, как и для экипажа «Абдул Кадира». Если линкор Каракурта просто лишился звания «Гази» в том страшном сражении прошлой войны, то «Гёке» чуть было вовсе не перестал существовать. И виной этому явился всё тот же «Одинокий»…

Капитан османского крейсера, желая расквитаться со своим старым обидчиком, развернул свой корабль и устремился на помощь держащемуся из последних сил «Хамидие». В свою очередь Яман Каракурт начал нервно грызть ногти, в бессилии наблюдая, как этот русский вгрызается плазмой своих орудий в броню лёгкого османского крейсера.

Каракурт сейчас ни чем не мог ему помочь, как бы этого не хотел. Как не сладка была месть «Одинокому», капудан-паша понимал, что главной задачей является вывод из строя батарей «Измаила» и его захват. Покинув строй в погоне за «Одиноким» Яман рисковал сорвать наступление на русскую крепость. Его линкор был по сути единственным, чьи орудия могли разрушить броневую обшивку вокруг батарей фортов и башни главного калибра «Измаила».

Такой возможностью так же обладали и два линкора из дивизии Корделли, но американцы до сих пор не могли пробить сильное защитное поле крепости и толкались на месте. А вот группе, которую вёл Каракурт, похоже, удалось на своём углу атаки прорвать оборону противника. Форт, против которого вёл огонь капудан-паша, практически был разрушен и доживал последние минуты. Сейчас главное дожать врага, идти на сближение с крепостью и при помощи истребителей атаковать оставшиеся ретрансляторы её защитных полей…

Вот поэтому Яман, скрепя сердце, заставил себя не развернуться к «Одинокому», а лишь послать в направлении того эскадрилью истребителей. Капудан-паша даже себя похвалил за то, что сумел совладать с эмоциями в такой ситуации…

— Пусть твои «спаги» свяжут боем русские МиГи, — Каракурт продолжал диалог с командиром «Гёке», — в это время мои палубники возьмут под контроль кольцо перехода и не позволять транспортам покинуть звёздную систему… Попробуй сдержать этот проклятый «Одинокий»… Я сейчас закончу с фортом, уничтожу поля крепости и затем помогу тебе…

— Помощи не понадобиться, — самоуверенно ответил Коч, — считайте, что русский корабль уже превратился в космический мусор…

— Конечно, удачи… — отозвался Яман и, выключив канал связи, невесело усмехнулся, — Смотри, что бы ты первым не превратился в этот самый мусор…

***

«Хамидие» оставалось существовать не более получаса. Османский крейсер полностью лишённый защитного поля принимал от меня порцию за порцией заряды плазмы, которая уже подбиралась к его внутренним отсекам. Мне даже не пришлось выпускать «соколов», так внезапен и разрушителен был удар орудий «Одинокого» в борт османа…

Между тем, взглянув на карту, я заметил, что в сектор перехода, где сейчас и происходил этот бой начал движение ещё один из кораблей противника.

— Тяжёлый крейсер Северных Сил Вторжения «Гёке», — тут же продублировала информацию Алекса, — Выпускает истребители… Ещё одна группа истребителей противника замечена на подходе к сектору. Данная группа является эскадрильей с линкора «Абдул Кадир» и состоит из 36 «спаги»…

— Их вторая эскадрилья движется не к «Одинокому», — покачал я головой даже без про-черченных траекторий на карте, видя что «спаги» отклоняются в сторону.

— Действительно, к нам приближаются только палубные истребители «Гёке», — подтвердила мои слова, Алекса. — Вторая группа на сближение не идёт… Странно, тактическое превосходство противника на лицо! Почему они так поступают?

— Видимо хотят перехватить транспорты, — догадался я.

— Ваши приказания, господин контр-адмирал?

Я попытался подсчитать, сколько времени мне понадобиться, чтобы разделаться с «Хамидие». Уничтожить данный корабль до подхода к нему помощи не представлялось возможности. «Гёке» шёл на форсаже и явно успевал присоединиться к бою и атаковать меня в корму. Его эскадрилью «соколы» конечно же остановят, но не развернуться навстречу тяжёлому османскому крейсеру я не смогу, а значит автоматически подставлю свои двигатели под пушки, продолжающего огрызаться «Хамидие». Да ещё эта армада истребителей с «Абдул Кадира», которая хоть пока и далеко, но в любой момент может присоединиться к общей атаке, когда «Гёке» приблизится.

Если произойдёт такой одновременный навал с трёх углов, «Одинокому» конец. Хотя ему конец в любой случае, не сейчас, так через час другой. Ладно, если навалятся все, то хотя бы гражданские суда успеют нырнуть в переход…

— «Соколам» на вылет! — отдал я распоряжение майору Белло. — Цель – эскадрилья с «Гёке»…

Эти шестнадцать тяжёлых «спаги» нужно было остановить в первую очередь, пока я разбираюсь с «Хамидие». Дальше будем думать…

Пятнадцать «соколов» оказались в космическом пространстве в одно мгновение. Выстроившись широким клином, они устремились в направлении приближающейся эскадрильи врага, стараясь встретить её как можно дальше от «Одинокого». Я же снова сосредоточил своё внимание на лёгком османском крейсере…

Дела его были не очень, главная батарея две минуты как уже молчала, выведенная из строя удачным попаданием моих канониров, да и остальные орудийные расчёты османа были наполовину выбиты. Обшивка крейсера противника представляла рваную горящую массу с огромными пробоинами. Если бы у капитана «Хамидие» была возможность покинуть сектор, я уверен, что его бы здесь не было. Но на османском крейсере понимали, как только он развернётся для того, чтобы убежать, то сразу же получить залп с собственные двигатели. В общем, выхода у капитана Демира не было, поэтому его экипаж и продолжал сражаться с упорством обречённых…

А если дать им возможность сохранить свои жизни и корабль? — подумал я и приказал со-единить меня с капитанским мостиком «Хамидие».

— Здравствуйте капудан, — издевательски вежливо обратился я к Карталю Демиру, когда посеревшее лицо того появилось на экране, — вот мы и снова встретились… Я, помятуя ваше сильное желание меня убить, решил не затягивать нашу разлуку. Как, кстати, вам приветствие моих артбатарей?

— Будь проклят, шайтан! — выругался осман, которому сейчас было явно не до размена любезностями.

Его крейсер медленно погибал под мощными зарядами плазмы пушек «Одинокого». Сколько ещё минут внешние и внутренние перегородки могли сдерживать этот смертельный поток частиц, Демиру не было известно, но то, что конец его и его команды уже близок, объяснять осману необходимости не было.

— Русский, дай мне хотя бы эвакуировать людей, — скрепя зубами резко воскликнул капудан-паша. — Или от вас неверных подобного просить бесполезно? Дети гиен и шакалов, разве есть в ваших сердцах благородство?!

Несмотря на всю критичность момента, я не мог не рассмеяться. Ну как у данного персонажа получается в одно и то же время, и оскорблять и просить?

— Я оставлю без внимания ваше бескультурье и спишу его на обычный страх перед смертью, в котором, конечно же, вас винить не могу. Все мы подвержены ему, — ответил я, когда перестал смеяться. — Более того, я готов не только выполнить вашу просьбу об эвакуации команды, но и сверх того – сохранить за вами корабль и дать возможность беспрепятственно покинуть сектор боя. Как вам такое предложение?

— Перестань издеваться! — воскликнул Демир, очевидно не поверив моим словам.

— Решайте капудан, у меня мало времени, на очереди ещё один мой старый знакомый по прошлой кампании, — поторопил я, османа.

— Ты не шутишь? Как такое возможно?!

— Очень просто, — ответил я, заметив смущение и надежду в глазах моего собеседника. — Вы немедленно прекращаете огонь, деактивируете свои орудия и выходите из данного сектора, перед этим дав мне честное офицерское слово, что ни при каких обстоятельствах в ведущемся сражении не атакуете меня снова… Второй пункт – ваш корабль вообще не будет участвовать в дальнейших враждебных действиях против «Измаила», либо гражданских судов, находящихся сейчас поблизости… Если вы выполните данные условия, то я со своей стороны обещаю прекратить огонь по «Хамидие» и не препятствовать вашему отходу… Думайте Демир, у вас на ответ одна минута. Больше дать не могу…

Карталь Демир сначала не поверил моим словам, ибо у него самого в голове не могло воз-никнуть и мысли, чтобы просто так отпустить вражеский корабль, когда победа над ним так близка. Осман долго смотрел на меня в упор, наверно ожидая, что я снова рассмеюсь и начну издеваться над ним. Однако этого не происходило, а лицо моё по-прежнему оставалось серьёзным и сосредоточенным.

— Аааа, ты испугался «Гёке», который скоро будет здесь, и хочешь договориться со мной! — догадался капудан-паша. — И ты думаешь, что я предам своих товарищей и сбегу, как трус?!

— Вы уже убегали… Помните? — уколол его, я, посмотрев на циферблат. — Что касается того крейсера, название которого вы упомянули… Не могу сказать, получиться ли у меня с ним так же легко, как с вами, но лично вы этого не узнаете, ибо превратитесь в космическую пыль гораздо раньше… На окончательный ответ у вас осталось тридцать секунд… И давайте обойдёмся без лишних слов и тем более оскорблений, а то ведь я тоже могу психануть!

Демир чётко осознавал, что его «Хамидие» при любом раскладе не доживёт до подхода подмоги. Как ни тяжело было османскому капитану, но он вынужден был пойти на договор с врагом. Конечно, оставался вариант героически погибнуть в течение последующих десяти минут, но разве кто-то оценил бы такое геройство…

— Ладно, русский, я поверю твоему слову, — выдавил из себя осман, — и готов в свою очередь дать тебе обещание не нападать на тебя или кого-нибудь ещё в данном сражении. Помни, ты дал слово не стрелять! Я разворачиваю корабль и ухожу.

Карталь Демир действительно приказал прекратить огонь, благо оставшиеся орудия «Хамидие» и так не могли причинить какой-либо существенный вред «Одинокому», и стал разворачиваться.

— Главное, чтобы ты не забыл своего обещания, — сказал я сразу перед тем, как отключить канал связи.

Отдав распоряжение Алексе – не стрелять по «Хамилие», я выбросил данный корабль из головы и попытался сосредоточиться на новых возникших угрозах. Однако моя старшая помощница заставила меня снова вернуться к Демиру.

— Господин контр-адмирал, ваш договор с капитаном «Хамидие» очень ненадёжен и несёт в себе большие риски, — сказала она. — По эмоциональному анализу черт лица и интонации голоса османского капитана я могу с уверенностью сказать, что тот говорит неискренне и делает это вынужденно. А это значит, что слово, которое он вам дал, для него ничего не значит…

— Это понятно и без твоего анализа, — коротко ответил я, стараясь закончить эту тему побыстрей. — Страх будет сдерживать Демира, а не офицерское слово… В любом случае, я считаю, что вывод из боя «Хамидие», пусть даже и таким способом, это маленькая тактическая победа… Сколько бы мы с ним провозились не знаю, а на подходе новый, намного более опасный враг.

— Несомненно, уход «Хамидие» существенно облегчает наше положение, — согласилась Алекса, — но всё же…

— Давай оставим в покое этот лёгкий крейсер и сосредоточимся на новеньком «тяжёлом».

— Поняла вас, — Алекса не стала со мной спорить, зная мою упёртость, если я уже принял решение. — «Гёке» в шести минутах до первого огневого контакта… Истребители сойдутся между собой уже через две с половиной минуты…

— Наэма, слышишь меня? — связался я с Белло.

— Да, шеф.

— Не заиграйся с палубниками «Гёке», помни рядом тридцать шесть «спаги» «Абдул Кади-ра», поэтому не гоняйся по всему космосу за эскадрильей, которая сейчас на тебя движется, — ещё раз предупредил я Белло.

Если шестнадцать истребителей с тяжёлого османского крейсера были бы единственными, то делай с ними, что душе угодно. Но вокруг так много врагов, что разум и хладнокровие сейчас это последние наши союзники. Я иногда напоминал об этом Наэме, зная её горячность в бою.

— Да, вижу я, шеф… Есть, не заигрываться, — бросила она, немного не довольная тем, что я опять её контролирую.

Пятнадцать «соколов» налетели на стаю больших неповоротливых тяжёлых османских истребителей и мгновенно растащили их строй на пары и каре. «Спаги» были вынуждены рассыпаться, чтобы попросту не быть перебитыми в плотном построении более быстрыми и маневренными МиГами. Однако и рассыпной строй не сильно помог османской эскадрилье. Ассы Белло без особых усилий начали разбираться с каждым «спаги» индивидуально. Нехватка маневра и скорости османских машин приводила к их гибели под автоматическими пушками наших истребителей. Не спасала османов даже хвалёная броня, которая лишь немного отсрочивала их гибель.

«Спаги» в противостоянии с МиГами почти всегда проигрывали, ибо изначально были специализированны на массированную бронированную атаку большим количеством и в сомкнутом строю. Маневренным же боем, прикрывая основное построение в такой атаке, должны были заниматься лёгкие османские «шахины». Однако сейчас данных истребителей здесь не было, поэтому «соколам» не составило особого труда завоевать тактическое превосходство в космосе. Универсальность МиГ-2 и опыт пилотов эскадрильи Белло не оставили палубникам с «Гёке» шансов. Одна за другой османские машины начали превращаться в маленькие яркие вспышки взрывов.

— Не рассыпаться, собраться всем! — приказала пилотам Наэма, помня мои ей напутственные слова. — Рассеять, но не преследовать!

Она посмотрела на общий экран, с удовлетворением отметив, что её эскадрилья не потеряла в этом скоротечном бою ни одной машины. В отличие от османов, пять «спаги» из шестнадцати которых уже перестали существовать. 0:5 отличный счёт, но только что делать дальше? По логике, чтобы остальные истребители противника снова не сгруппировались, нужно нанести им более существенное поражение. При двух третях потерь подразделение теряло какую-либо способность к продолжению боя, но чтобы подбить ещё пять машин, требовалось время на погоню, а этого времени у Белло катастрофически не наблюдалось.

С одной стороны находилась недобитая эскадрилья «Гёке», с другой сам тяжёлый крейсер, который вот-вот схватится в «Одиноким». Плюс ещё туча «спаги» с «Абдул Кадира»… Кстати, где они в данный момент?

Наэма посмотрела на карту. Тридцать шесть османских истребителей подходили в данную минуту к таможенной станции, непосредственно у самого кольца межзвёздного перехода. Они выстраивались широкой сеткой, стараясь перекрыть маршрут движения наших гражданских транспортов, которые приближались к «вратам» с намерением совершить прыжок. Османские истребители попросту блокировали им такую возможность.

— Что мне дальше делать, господин адмирал? — немного нервно задала вопрос майор Бел-ло. — Какова приоритетная цель?

Я уже и сам догадался, что Наэма слегка растерялась, ибо если она спокойна и уверена, то всегда обращалась к своему командиру не по уставу, к примеру «шеф» или «босс», а вот как прижимало, то я сразу становился – господином адмиралом. Но это и не её задача – выбор цели, а непосредственно моя, и я выбрал…

— Скинь «спаги» «Абдул Кадира» с маршрута транспортов, — приказ я, Наэме. — Соотношение не в твою пользу, но деваться некуда…

— А как же вы, шеф? — Белло видимо предполагала, что правильней для её эскадрильи будет атаковать «Гёке», на всех силовых установках стремящегося сейчас в сторону «Одинокого».

Я замечал не один раз за Наэмой подобное, не то что бы пренебрежение к жизням гражданских людей, а скорее, приоритет выполнения задачи перед всем остальным. Подобное поведение в отношении мирного населения было свойственно многим легионерам в составе императорского флота, все-таки другая культура восприятия. И в этом не было ничего криминального, однако вы служите не во флоте АСР или каком-нибудь ином… В русском флоте приоритеты другие, и не потому что мы такие правильные и благородные, просто так нам легче жить и умирать…

— За меня не беспокойся, главное расчисть дорогу гражданским судам, — ответил я своему командиру эскадрильи.

— Ээ… Да, шеф, вас поняла, — не сразу и как-то нехотя отозвалась Белло, и обратилась уже к собственно своим подчинённым. — «Соколы» у перехода нас поджидают старые знакомые. Давайте их навестим… Все мы так долго ждали этой встречи, что, похоже, объятия будут для кого-то из нас смертельными… Всем выстроиться! Работаем…

«Соколам» не нужно было повторять два раза, все пилоты как один прекратили преследование истребителей с «Гёке», развернулись и сгруппировались вокруг командирского МиГа.

Разбившись на три каре и одно трио, эскадрилья устремилась на своего нового врага, спокойно ожидавшего её у огромного кольца межзвёздного перехода.

— Наэме будет тяжело, но всё-таки она должна с заданием справиться, — подумал я, при-мерно предполагая, какие могут быть потери у моих палубников в результате этого боя. Если в строю останется половина из них, то это будет удача… Теперь мне нужно сосредоточиться на «Гёке». Данный тяжелый крейсер был не чета предыдущему «Хамидие». Кстати, где он сам?

Я посмотрел на карту. Крейсер Демира продолжал выход из сектора, как и было договорено. Значит его капитан всё же честный человек, хотя что это за понятия в происходящей мясорубке. Ладно, о нём забыли, о палубниках «Абдул Кадира» тоже, теперь очередь моего старого знакомца «Гёке»…

Не удивляйтесь тому факту, что многие из наших и османских кораблей уже встречались и сражались между собой. В прошлую войну между нашими империями именно Черноморский космический флот с одной стороны и Флот Северный Сил султана с другой, составляли основ-ной костяк данного конфликта. Что касается «Гёке», то «Одинокий» хорошо потрепал его в нашу последнюю встречу, но тогда рядом со мной были «соколы» и прикрытие остальной линейной дивизии.

Это не значит, что я и сейчас не собирался хорошенько его взгреть, просто хватит ли у меня времени до подхода к осману подкреплений. С одной стороны я сильно опасался такой подмоги, а с другой, очень расстроился, когда не заметил никакой реакции на свои действия со стороны «Абдул Кадира». Именно его я хотел выманить на себя, и тем ослабить атаку на отбивающийся со всех направлений «Измаил». Однако новый капитан османского флагмана не отреагировал на действия «Одинокого», если не считать высылку в мою строну своих палубных истребителей.

Ты не так прост, капудан, — покачал я головой, заочно обращаясь к неизвестному мне командиру линкора. — Может когда ты увидишь гибель своей эскадрильи, то всё же изменишь решение и покинешь атакующий строй…

На открытую дуэль с таким мощным дредноутом, как «Абдул Кадир», я безусловно не рас-считывал, слишком разными были весовые категории между нами. Но вот затянуть его в перестрелку, а затем заставить гоняться за собой, это я сделать мог. Однако, это следующий этап в моём плане на сражение, а пока «Гёке»…

— Включить форсаж, быстрое сближение, — приказал я, Алексе. — В дуэль не ввязываться…

— Вы хотите провести абордажную атаку, господин контр-адмирал? — задала вопрос старпом. — В данной ситуации такие действия являются не самым лучшим вариантом. Наше защитное поле практически не пострадало от огневого контакта с «Хамидие» и функционирует нормально. При практически равном соотношении сил с кораблём противника, более правильным будет решение об артиллерийской дуэли… Абордаж следует применять в крайнем случае…

— Я и не собирался идти в рукопашную, — пожал я плечами.

— Как тогда следует понимать ваш приказ о сближении с крейсером противника на столь высокой скорости?

— Согласись, форсаж ведь необходим не только для абордажа…

— Если я вас правильно поняла, то это ещё более авантюрное решение!

Алекса, в отличие от других андроидов, любила сопровождать собственные высказывания изменяющейся мимикой лица. Остальные роботы, как правило, разговаривали монотонно и безэмоционально, она же не могла не выразить своих чувств. Что это, производственный брак какой-то? Вот и сейчас она широко распахнула глаза и нахмурилась, как рассерженная дама.

— Без обсуждений! — сразу прервал её, я, не желая дополнительно объяснять свои действия. — У нас нет времени, ни на дуэль, ни даже на захват данного крейсера, всё это слишком долго…

— И вы выбираете таран схожего с нами по характеристикам корабля, как самое правильное решение?! — она всё ещё удивлённо пялилась на меня. — Это настолько радикально, что у меня нет слов…

— Вот и отлично, если нет слов, займись непосредственно делом, — ответил я. — И не переживай за свой «Одинокий», ничего с ним не случится…

— Как не переживать, если вы лучший крейсер флота желаете превратить в груду металлолома!

— Я лишь хочу, чтобы «Гёке» показал нам один из своих широких бортов…

— Вы думаете, что его капитан отвернёт в сторону, боясь столкновения? — догадалась моя помощница. — Но рассчитывать лишь на это неблагоразумно.

— Неблагоразумно было покидать собственную дивизию и сейчас сражаться с несколькими десятками вымпелов врага, стараясь при этом умереть геройски, — отмахнулся я от неё. — А вот рассчитывать на то, что у османа заиграет в одном месте, когда на него несутся тысячи тонн брони – это очень даже может сработать…

— Вы уверены?

— На сто процентов… Ну, на девяносто… Ладно, пятьдесят на пятьдесят, — сдался я под недоверчивым взглядом Алексы. — Всем приготовиться к возможному столкновению!

Всё на красное! Мне никогда не везло в азартных играх, ну просто даже обидно. Однако видимо атака на «Гёке» являлась не совсем игрой в удачу, потому как этот огромный, даже не-сколько превосходивший «Одинокий» размерами, корабль начал суетливо пытаться сойти с координат, на которые моими штурманами был направлен наш крейсер. И уходя от столкновения, осман конечно же показал моим канонирам борт. Этого движения было достаточно, что бы от меня поступил приказ включить тормозные двигатели и открыть огонь из всех батарей.

«Гёке» стал получать очередь за очередью заряды плазмы в боковое защитное энергетическое поле, которое также через какое-то время, как и было до этого с «Хамидие», очень быстро истончилось и обнулилось. Плазма из батарей «Одинокого» начала ложиться ровным слоем по всему корпусу вражеского крейсера, сжигая броню башен его орудий. Одно за другим выходили из строя пушки османского корабля.

«Гёке» сумел развернуться ко мне носом, но огневая мощь крейсера оказалась уже значи-ельно понижена, поэтому на равных осману было нам уже не противостоять. Капитан «Гёке» посчитал более благоразумным для себя, начать совершать облёт вокруг «Одинокого» с целью разворота и отхода под защиту своих кораблей.

Мой крейсер тоже завертелся корпусом, повторяя действия османа и продолжая вести по нему непрекращающийся огонь. «Гёке» отвечал стрельбой, но это было скорее на автомате, все понимали, в чью пользу окончится дуэль, если её продолжить.

Изрыгая проклятья в мой адрес, капитан османского крейсера увеличил до максимума скорость и поспешил покинуть опасный для себя сектор пространства. Я не стал преследовать его, так как понимал, что не успею уничтожить «Гёке», либо существенно повредить его до того, как он отойдёт под прикрытие своих товарищей. Сейчас меня больше интересовал бой между «соколами» и палубниками с «Абдул Кадира».

Увеличив масштаб карты в искомом секторе, я с жадностью стал изучать сводки потерь, одновременно возникшие рядом с изображением ведущегося боя. Бой действительно ещё шёл, что для такого небольшого количества истребителей – всего в полсотни машин, было крайне редким явлением. Подобные схватки двух или нескольких эскадрилий, как правило, заканчивались в течение пяти-восьми минут, а здесь я уже успел разобраться с вражеским крейсером, а мои истребители ещё продолжали возиться со своим противником…

Что происходит? Так, слава Богу, Наэма цела! Я видел, как её МиГ носится в этом хаосе, раз-давая очереди плазмы, то одному, то другому «спаги». Однако, как не тяжело мне было это видеть, но четырёх наших машин уже не было на карте. Другой удивительной цифрой горели потери османской стороны – также всего четыре! Как такое могло быть, чтобы

«соколы» в результате длительного боя подбили всего четыре машины врага!

Я стал всматриваться в цифры и снова заметил несоответствие. Вроде должны были сойтись примерно пятьдесят единиц, если я правильно знал количество палубников с вражеского линкора. Да даже не зная этого, любой офицер флота безошибочно скажет, сколько можно запихнуть в каждый из классов кораблей, истребителей той или иной модификации. И я точно помнил, что больше тридцати шести машин на «Абдул Кадире» быть не могло по определению. Тогда как получается, что, несмотря на высветившиеся потери двух сторон в восемь машин, в секторе кольца перехода продолжали сражаться 54 истребителя?! Причём абсолютное превосходство было на стороне врага, наших МиГов крутилось в этом водовороте всего одиннадцать!

И тут до вашего покорного тупого слуги дошло, откуда взялось это несоответствие. Та не-добитая Наэмой эскадрилья с «Гёке», которая уже была рассеяна, и как мне казалось, потеряла управление, неожиданно сумела сгруппироваться, и атаковала «соколов», когда те схватились со «спаги» «Абдул Кадира». Наши истребители в одночасье попали на атаку врага с двух углов и теперь просто физически не могли выбраться из ловушки. МиГи метались между четырьмя десятками османских машин, пытаясь атаковать одних и одновременно сбросить у себя с хвоста других.

Белло первой поняла всю безысходность ситуации и сначала попыталась прекратить атаку и вывести эскадрилью на открытое пространство. Но было уже поздно, османские асы тоже являлись не новичками в своём деле и сразу поняли, что выпускать русских нельзя. Потеряв несколько МиГов, Наэма была вынуждена снова развернуться для атаки. Она понимала, что это конец для неё и её ребят, и предпочла погибнуть в сражении, забрав с собой как можно большее количество врагов, нежели пытаться оторваться от них и всё равно погибнуть, только менее результативно. Понимали сейчас это и все её «соколы», которые весело и яростно переговаривались между собой, продолжая беспрерывно атаковать, окружившие их истребители врага.

Я несколько секунд стоял в растерянности, не понимая, что же мне предпринять. Как бы я не хотел помочь сейчас своим палубникам, но не мог этого сделать. «Одинокий», несмотря на свою высокую скорость, просто не успевал прибыть в сектор боя. Несмотря на это я отдал приказ разворачиваться и идти к кольцу перехода. Не могу описать свои чувства в тот момент, ведь я понимал, что никто из моих пилотов не выживет в этом бою. И сейчас перед моими глазами стояла Наэма, тем юным лейтенантом, какой я увидел её в первый раз. Я не заметил, как по моим щекам покатились слёзы, так был уверен, что больше её не увижу. Я лишь хотел на прощание поговорить со своим боевым товарищем, но даже побоялся включить канал связи, чтобы не отвлекать Наэму…

— Господин контр-адмирал, — тихо произнесла Алекса, видя моё состояние и стараясь по-добрать нужный тон для обращения.

— Говорите, старший помощник, — глухо отозвался я.

— Взгляните на карту…

Она за меня уменьшила масштаб изображения сектора перехода, в котором сейчас находился «Одинокий», чтобы перед глазами была видна общая картина происходящего. Я взглянул не неё и уже не смог сдерживать своих чувств…

Сейчас вымотавшийся Даниил, который ещё пару месяцев назад боялся даже прикоснуться к ней, лежал у неё на коленях, и она массировала кисти его рук, втирая в них крем. Это был прекрасный момент, который она ждала весь день. Он уставший, но сытый, расположился на её коленях и в десятый раз жаловался на бумагу. Повторяя одно и то же каждый день. И это её очень забавляло.

- Бумага – это зло, - повторял уже заученную Полиной фразу Даниил, - Белая ещё ничего, а вот газетка… хотя хуже всего картон. Казалось бы, картон. Что с ним то не то? Плотный. Сколачивается легко, загружай в лоток да печатай, но нет…

- Надо перестраивать всю машину, - продолжила за него Полина, улыбаясь пародируя его ворчание, - Поднимать стол, менять натиск, следить, чтобы края не выгнулись и зашли под планку. А уж пыли-то потом сколько на резине после него! И она не оттирается даже химией…

- Так не честно! – надулся юноша, - Я делюсь с тобой своими эмоциями, а ты меня передразниваешь.

- Ну, я слышу это уже десять дней подряд. Твои эмоции вообще не меняются. Но жаль, что ты каждый день лежишь на коленях такой красивой девушки и ни о чём в этот момент, кроме работы, думать не можешь. Или не хочешь.

Даниил поднял глаза посмотреть ей в лицо, но взгляд то и дело отвлекал рельеф кружевного узора на груди, проглядываемые сквозь тонкую облегающую ткань сарафана.

- Если ты пытаешься посмотреть мне в глаза, то они выше! – помогла ему Полина.

- Знаешь, с такого ракурса любое лицо смотрится не особо сексуально… - пытался подтрунить её Даниил.

- А так?

Полина нагнулась, оказавшись с Даниилом лицом к лицу и их губы почти встретились. Но Даниила как будто бы скрутил столбняк. Он мгновенно отвернул голову, ища телефон и найдя, посмотрел на часы.

- Ого, времени-то! – сказал Даниил, вставая с колен девушки, - Поля, тебе, наверное, пора, пока ещё транспорт ходит, а то опять придётся вызывать такси.

Несколько секунд девушка обиженно смотрела на юношу, потом вздохнула и сказала:

- Да, ты прав. Поеду я. Не вижу смысла тратиться.

Так он вёл себя каждый вечер, что она была у него. Она прекрасно всё понимала и не упрямилась. Она знала, что если решит остаться, то просто просидит на полчаса дольше. Затем Даниил сошлётся, что ему пора спать и вызовет ей машину. Смысла в этом она не видела, что так уезжать, что эдак. Всё равно уезжать. Поэтому она предпочитала не сопротивляться, смирившись с его поведением. Но это не значит, что она не злилась.

«ЪУЪ!!!» - злобно прокричала про себя Полина, - «ДУРАК!»

Надев сапоги и пуховичок, она сухо попрощалась с Даниилом. Уже открыв дверь, он всё же сказал:

- Что ты делаешь двадцать третьего февраля?

«Ого!» - внутренне удивилась Полина. Четырнадцатое февраля, он как будто бы и не заметил, хотя она ждала этот праздник.

- У меня выходной. Но планов я пока никаких не строила. А что?

- Мама позвала нас к себе. Сказала, цитирую: «Обязательно пригласи с собой ту очаровательную девушку!»

- С мамой тебе повезло! Я то согласна! А ты как со своей работой?

- Ну, возьму выходной.

- Хорошо! Очень хорошее предложение. Давно хотела пообщаться с кем-нибудь из умных женщин. А то умных мужчин, похоже, не осталось.

Эти несколько дней до праздника она ждала с нетерпением. Она давно придумала Данилу подарок, а теперь ещё и Сергею Филипповичу надо успеть его сделать, так что в эти дни она не ездила к Даниилу. Во-первых, она была немного всё же обижена. Какой бы ты сильной не являлась, а обида всё равно накапливается. Во-вторых, для её подарка действительно необходимо было время. Благо он пригласил её не за день до поездки. Так что, в тот вечер она всё же задержалась, тщательно проинструктировав юношу, что надо себе готовить и сколько какого крема надо и как мазать. Взяла с него честное слово о том, что эти инструкции будут соблюдаться, поехала домой, всё-таки успев на одну из последних маршруток.

В тот год день защитника отечества в Иркутске выдался морозным. Февраль в Восточной Сибири вообще весёлый месяц. В понедельник минус один, в пятницу минус сорок. Так что, если ещё пару дней назад девушка могла позволить себе надеть сарафан, то в тот день пришлось окутываться в одежду по максимуму. Тем более что в деревнях и сёлах всегда на порядок холоднее, чем в городе. Однако Оёк был не так далёк, как её Нукуты и автобусы к малой родине Даниила ходили куда чаще, чем к её. Ждать пришлось не долго и добрались они достаточно быстро. Но, несмотря на солнечный день, успели промёрзнуть.

- Ого! – испугалась Светлана Александровна, впуская промёрзшую парочку, - Неужели так холодно на улице?

- З-здравствуйте, тётя Света… - заикаясь от тряски, проговорила Полина, - В-всё нор-рмально. С-счас согреемся, - она зашла в прихожую, но раздеваться пока не спешила, - Ав-втобус был холодный.

- Привет, мам, - юноша выглядел менее замороженным, но его так же пробирала лёгкая дрожь, - Не май месяц на улице.

- Ну, до весны не долго осталось, - она протянула девушке плечики и показала на открытую дверцу шкафа, - Вот сюда вешай пуховичок, вон тапочки. Раздевайся проходи на кухню. Я пошла наливать чай, он как раз вскипел. Даниил, - она с серьёзным лицом повернулась к сыну, - Будь джентльменом, поухаживай за девушкой! – после чего, улыбнувшись подмигнула Полине и ушла на кухню.

- Как у вас красиво! – оглядывала прихожую Полина, снимая сапожки, - Сразу видно, в доме правит женщина.

- А у тебя не так? – спросил Даниил, запихивая в шкаф её пуховичок.

- Ну, у нас в доме всегда был главным отец. Там тоже хорошо, но всё как-то строго, серо. А тут всё так ярко. Поедем летом ко мне, сам увидишь разницу.

- Мы летом едем к тебе? – удивился этой новости Даниил.

- Конечно! Папе не терпится с тобой познакомиться.

Даниил ничего не ответил, но его лицо выражало смешанные чувства.

- Да не бойся ты! – засмеялась девушка, заметив его смущение, - Он на первой встрече людей не съедает! Обычно…

- Ну-ну! – проворчал Даниил, надевая тапочки, - Пошли.

- Веди меня, о мой джентльмен!

- Что же я наделал? – юноша схватился за голову, - Вижу, вы с мамой спелись. Жуть.

- Это только начало! – хихикнула девушка.

Войдя на кухню, Даниил чуть не упал от неожиданности. Всё было, как обычно. Та же светлая кухня. Тот же вид из огромных окон. Тот же большой кухонный стол, как обычно, к его приезду, сервированный обилием свежей и вкусной еды. В с детства знакомых кружках так же курился пар. Всё было как обычно, кроме одного. За столом, в инвалидном кресле сидел его отец.

Полина, никогда раньше тут не бывавшая, не могла разделить удивления Даниила, но выражение его лица было красноречиво. На его глазах проступили слёзы.

- Папа! – юноша, на еле гнущихся ногах, подошёл к креслу, - Папа, ты сидишь!

Он обнял отца и, всё ещё не веря, вопросительно посмотрел на маму:

- Он сидит… - до конца не понял, спрашивает он или утверждает, сказал ей юноша.

Женщина тоже плакала.

- Да, Даниил. Это всё лекарства, присланные Андреем. Неделю назад Серёжа попытался сесть и с моей помощью у него получилось. Теперь мы ужинаем вместе за столом.

- Как здорово! – юноша продолжал обнимать отца, в этот момент он понял зачем они брали кредиты, зачем он впахивал, как гужевая лошадь последнюю четверть года, чуть не убив свою ногу. Это всё окупалось прямо сейчас у него на глазах. Он отстранился от отца и посмотрел отцу в лицо. На его почти мёртвом сером лице с живыми глазами медленно проявлялось подобие улыбки.

Уже много лет на лице Сергея Филипповича не читалось никаких эмоций. Живы были только глаза, как у Нуартье де Вильфора из известного романа. Но, в отличие от героя романа, чьё состояние законсервировалось на параличе, состояние Сергея Филипповича ухудшалось с каждым мгновением. Но, опять же, Нуартье жил девятнадцатом веке, а отец Даниила в двадцать первом. Очевидно, что человечество должно было достигнуть хоть какого-то прогресса в медицине за двести лет. И сейчас этот прогресс пытался проявиться на лице парализованного.

- Папа! – юноша не переставал радоваться и удивляться одновременно, - Знакомься, это Полина! – он повернул кресло в сторону стоящей в дверях молодой девушки.

У той, от общего всплеска эмоций тоже текли слёзы. Потому, что действительно близкие люди способны делить между собой не только горе, но и радость. Вытерев их, она подошла к парализованному человеку и совсем по родному, по-детски обняла его. Она была готова поклясться, чем угодно, что тот вздрогнул всем телом, как только она к нему прикоснулась. Со времён смерти Елизаветы, его никто так не обнимал.

- Здравствуйте, Сергей Филиппович, - сказала она, отстраняясь от человека в инвалидном кресле, - С праздником вас! Я приготовила вам подарок!

Она сняла с плеча сумочку и достала оттуда вязанный плед нежного бежевого цвета.

- К сожалению, он монотонный, - оправдывалась девушка, - Но у меня было очень мало времени чтобы его связать, и я не стала заморачиваться рисунком. Ваш балбес пригласил меня чуть ли не за день до праздника.

- Как красиво! – восхитилась Светлана, оценивая плед с профессиональной точки зрения.

- О, Боже! – воскликнул Даниил, - Ещё одна швея что ли?

- Не швея, а вязальщица! – поправила его мать, - Хотя, уверена, что ты и шьёшь так же хорошо, как и вяжешь? – она посмотрела на девушку.

- Ну, не знаю. Не мне судить. Сошью что-нибудь вам на восьмое марта, вот тогда Вы и оцените.

- Договорились! А я тебе… - тут же ответила женщина.

Даниил смотря на них, вздохнул и повернулся к отцу.

- Это будет длинный день… - прогундел он.

В глазах его отца читалась ехидная улыбка, почти отразившаяся на лице.

Дальше пошло застолье. Мамина ботвинья из собственной, законсервированной или замороженной с лета зелени на косточках была, как всегда, неописуемо вкусна, как и любое другое блюдо на столе. Даниил, после того как увидел подарок отцу, почему-то был уверен, что ему подарят свитер с оленем. Но вопреки ожиданиям, получил в подарок красивые вязанные варежки, так как «достал уже ходить зимой с голыми руками». Ну, не любил он носить перчатки. Что тут поделаешь? Однако варежки ему очень понравились. Мама подарила ему красивую рубашку. По этикетке всё же стало понятно, что купленную. Раньше бы она сшила её сама, но, видимо, сил после двух работ и сидения с отцом у мамы не остаётся. Но несмотря на это, вкус и оценка качества изделий из ткани у неё остались, и рубашка была очень классная.

Как и ожидалось, женщины сцепились своим языками, а так как из отца собеседник был пока ещё был никакой, Даниилу начало становиться скучно. Он, чтобы как-то занять себя, убрал со стола и пошёл мыть посуду, погрузившись в свои мысли.

«Отцу явно становилось лучше. Результаты лечение Андрея Петровича были налицо. И это только от препаратов. Что же будет, когда приедет его специально разработанный аппарат? Скорее бы уже. Если всё пойдёт, тьфу-тьфу-тьфу, хорошо, то возможно к возвращению Степана они действительно пойдут на рыбалку. Кто знает? Кстати, надо не забыть вечером поздравить его и Лёню…»

- …а, Даниил?

Вплывшее сквозь шум воды и мыслей его собственное имя вывело юношу из раздумий.

- Что? – обернулся он, смотря на маму.

- Я спрашиваю, когда уже у вас свадьба то?

Даниил, от такого вопроса потерял дар речи. Но его спасла Полина.

- Да какая там свадьба? - недовольно проговорила она, - Он и прикоснуться то ко мне боится. Эх. Видимо умру нецелованная.

- Даниил, не мог бы ты уложить Серёжу? – обратилась Светлана к сыну, - Он уже довольно долго сидит. Думаю, не надо испытывать судьбу.

- Конечно уложу, мам. Но могла бы просто сказать, что выгоняете нас, потому что у вас есть серьёзный разговор.

Женщина улыбнулась.

- Зачем? Ты же умный мальчик. И так всё понял.

Даниил давно не видел маму такой. Если бы он знал, что она никак не приемлет алкоголь, решил бы, что она подвыпившая. Видимо женские сплетни сами по себе хороший наркотик для них.

Не желая ввязываться во всё это, юноша взял кресло отца за ручки и, со с ловами: «Отец, нам надо спасаться» они покатились из кухни прочь.

- Совсем всё плохо? – спросила Полину женщина, проводив мужчин взглядом и убедившись, что они больше не слышат разговор.

- Иногда охота задушить его, - честно призналась девушка.

- Поль, я прошу тебя. Не сдавайся. Даня очень тяжёл в общении с другими людьми ещё с детства. А особенно после смерти Елизаветы.

- Это его первая девушка?

- Это его старшая сестра.

- Ваша дочь? – спросила Полина напряжённо.

- Да. Моя дочь, – на мгновение она замолкла, вспоминая, - Это было давно. Расскажу тебе позже. Сейчас речь не о ней. С ней уже ничего не сделаешь, а с Серёжей и Даниилом можно. Я забочусь о Серёже, а ты, прошу тебя, позаботься о Данииле. Поль, не сдавайся. Выведи его из этой блокады. Это будет трудно, но ты хорошая и, судя по тому, что ты его терпишь уже полгода, сильная. Ты мне сразу понравилась. Ещё в больнице. И, главное, ты, как человек, очень понравилась Степану. А он в людях разбирается. Есть у него какой-то дар чувствовать людей. Я ни раз в этом убеждалась. Я вижу, что ты сыну небезразлична. Ты бы знала, как меняется его голос, когда он рассказывает мне о тебе. Он просто оживает в эти моменты. И я сегодня убедилась, что у вас это взаимно. Запиши мой номер, - улыбнулась женщина, - Будем вести бой с двух фронтов.

- С удовольствием, тётя Света.

- Да зови просто Светлана. Какая я тебе тётя? Мы же, как говорит Доминик Торетто, семья?

- Да, - улыбнулась девушка, записывая номер телефона Светланы в свой телефон, - Давайте победим уже этот его ступор.

- Договорились, - женщина поднялась, держа в руках их пустые кружки из-под чая, - Налью-ка я нам ещё чаю.

Женщина, пританцовывая, пошла в сторону чайника, мурлыкая себе под нос:

- А есть ещё на свете такие мужики, как женщину увидят, так сразу дураки…

12 июня, накануне принятия Декларации о государственном суверенитете России, к Земле подлетает огромный космический корабль в виде чебурека. Уже к вечеру от него отделяется множество мелких кораблей поразительно схожих с Дэу нексия. Россияне в тревоге, никто не знает, чего ожидать от пришельцев, но Президент России призывает всех не паниковать и воздержаться от атаки неопознанных объектов.

Спустя сутки, понимающие, что никто не собирается их атаковать, пришельцы высаживаются на Красной Площади. Их становится всё больше и больше. Вскоре главная площадь Москва была заполнена инопланетянами, которые издавали чуждые для россиян звуки: «Мен тушунма-япща-ман».

Увидев, как перепуганные пришельцы бегают и стукаются друг об друга, правительство РФ решает покорить инопланетян и сделать из них дешёвую рабочую силу. Это была роковая ошибка…

Наши дни.

С каждым годом численность инопланетян стремительно росла, эти организмы удивительно быстро размножались, одна самка могла выносить до 7 детей, и вместе с тем росла вседозволенность и наглость пришельцев. Они устраивают налёты на магазины и ларьки, домогаются женщин, берут имущество людей; иногда даже грабят, и убивают местное население. Россияне начинают чувствовать брезгливость, агрессию, а некоторые и ненависть, к незваным гостям.

Были среди пришельцев и те, кто принял местный закон, обучился земному языку, подружился с землянами и жил в мире. Их прозвали «метруми» – сокращенно от «МЕжгалактические ТРУдовые МИгранты». Они строили дома, чистили дворы и делали ремонты. Последнее они делали как-то по-своему. Люди были настроены к ним нейтрально либо дружелюбно.

Но остальные пришельцы вели себя гадко! Весьма слабое представление инопланетян о земных законах привело к укреплению в умах людей образа инопланетянина как злонамеренного преступника. Инопланетяне, в свою очередь, были недовольны подобной реакцией местного населения. Они организовали банды и заселили трущобы, которым впоследствии выдадут порядковые номера.

Спустя десятилетия.

Трения между людьми и инопланетянами разожгли межгалактический конфликт и народ решает принудительно отправить на родину все 11 миллионов инопланетных мигрантов. Спустя десятилетия это событие назовут – Великий Межгалактический Конфликт или ВМК.

Начались массовые рейды в трущобы, где обитали пришельцы. Это была самая настоящая охота на незваных гостей, которые в свою очередь, давали достаточно сильный отпор. Конечно, нашлись и те, кто защищал инопланетных мигрантов, пытался всех помирить. Но каждая такая попытка заканчивалась плевком в лицо стороннику мира во всей Вселенной.

Земляне уже готовились к победе, как вдруг большой космический корабль-чебурек, который всё ещё висел над Москвой, подал пришельцам сигнал. В этот же момент глаза пришельцев зажглись: ярко-зелёные лучи пронзали тьму, от них было невозможно скрыться. Инопланетные твари стали в разы сильнее и покрылись сверхбронёй: оранжево-серые жилеты и жёлтые каски. В руках появилось, мерцающее голубым светом оружие, похожее на строительную лопату. Это был модернизированный вид чужеродного организма, прилетевшего с другой галактики, люди прозвали их «чурга» – ЧУжеродный оРГАнизм.

Чурги, словно саранча, уничтожали всё на своём пути. Их, мерцающие голубым светом, «строительные лопаты» не щадили никого, порой казалось, что они рассекают пространство окружающее нас. Твари кусали людей и те превращались в подобие чурог: человек забывал родную речь и лишь бормотал – «Салан, братан. Салан, братан».

Мир никогда не забудет бой, когда отважные карельские партизаны, ценой собственной жизни, уничтожили целое гетто пришельцев. Это были трущобы №7 – самое жуткое инопланетное гетто из всех существовавших. Там царил хаос и беспредел. Павшие люди покупали у местных наркотик «назвай» и сношались с самками чурог, от этих сношений рождались ужасные существа. Говорят, в этой кровавой мясорубке погибло около ста бесстрашных карельских партизан и было уничтожено порядка полутора тысяч пришельцев.

Межгалактическая война продолжалась несколько лет. Только Вселенной известно сколько людей погибло в этой великой грызне. Оставшиеся в живых земляне взмолили к бывшему президенту РФ и, наконец-то, поняв намерения чурог поработить весь мир, Великий Правитель Земли приказывает использовать ранее засекреченное оружие, стреляющее лучами раскаленной плазмы, в надежде, что это оружие уничтожит захватчиков. Но оранжево-серые жилеты отражали раскалённые лучи. И от этого чурги лишь свирепели. Казалось, их невозможно уничтожить.

Помощь пришла из Петербурга. Старый алхимик и маг Волгеб, живущий и работающий в Великой Петроградской Цитадели, сказал: «Только ядовитый снег может их одолеть!» Правительство прислушалось к совету старого мага и алхимика Волгеба и приказало военно-воздушным силам РФ покрыть города России небывалым количеством снега, инфицированного вирусом, который опасен лишь для чурог.

Тысячи крылатых великанов модели «Ильюшин-76П» накрыли Россию опасным для инопланетян снегом. Незваные гости зашипели, огонь в их глазах погас, и они в страхе прыгнули в космические челноки, поразительно похожие на Дэу нексия, и отправились к себе на родину. А те, кто не успел улететь попрятались в заранее вырытые в земле норы. Их было мало и угрозы они не представляли. Вскоре, последовав примеру россиян, весь мир был покрыт ядовитым снегом.

Правители Петербурга решили больше никогда не убирать снег с улиц города – это мемориал великой победы над инопланетными захватчиками.

Наступило затишье и люди с облегчением выдохнули.

Но затишье было недолгим. Из далёких и диких уголков России вышло древнее зло – чёрные силуэты появились на горизонте и словно громом пронзило тишину многоголосье: «Жи есть».

Смотрите во всех кинотеатрах страны продолжение фильма – «Терпи. Чёрная угроза».

Если кому-то показался данный синопсис к несуществующему блокбастеру провокационным и несущим пропаганду национализма – это не так. Всё написанное выше – это фантазия автора, фантастика. Любое сходство с реальностью – это совпадение и домыслы читателей!

Вдохновлялся «Днём независимости», «Районом №9» и всякими фильмами про зомби.

Автор: MONOматоген