Тейт на ощупь двинулся вперед. Его глаза привыкли к полутени, и теперь он мог выявить источники света. Это были не лампы, это светились изнутри сами мясистые стены. Они состояли из пористого металла, схожего с морскими кораллами. Временами они дышали.
Положение капсул не допускало между ними двери. Тейт осматривал стены, тщательно обходя монстра, но не мог обнаружить выхода. Тогда он взялся за осмотр центрального резервуара, потому что более, кроме трубок, свисавших с потолка и торчащих в изобилии у капсул, в помещении не было ничего.
Стены резервуара были гладкие. Ни зазубрины, ни трещинки. Это совершенно отличалось от других поверхностей. Тейт ощупал весь резервуар сантиметр за сантиметром. Сначала снаружи, потом внутренности.
Поверхность тонким слоем покрывала субстанция, похожая на жир. Пальцы увязали в ней, становились липкими и грязными. Но она была теплой, согревающей. Чтобы не замерзнуть, Тейт забрался в резервуар и соскреб жир со стенок. Сначала чуть-чуть. Когда убедился, что вреда от субстанции нет, обильно нанес ее на кожу слоем залитого силикона. Жир застыл ненадежной тканью — срывался он легко.
На дне резервуара расположилась круглая припухлость. Тейт надавил на нее. Что-то внутри комнаты, вернее, словно бы под ней, заскрежетало.
Через секунду резервуар плавно опустился, оставив помещение с капсулами над собой. Скоро они совсем исчезли из виду, поглощенные сросшимся лепестками ромашки металлом.
Это помещение оказалось больше. Здесь работало уже три поршня по разным сторонам, каждый из них гонял мутную жидкость в овальных колбах. Колбы врастали прямо в стены, сливались с ними. Резервуары, такие же, как наверху, были расставлены в шахматном порядке.
Когда люлька-резервуар опустилась, Тейт замер: он услышал щелкающий и одновременно шелестящий звук. Он был полон хрустящими ветвями и машинным гулом. Напоминал стрекот насекомых, приглушенный листвой. Звук доносился со стороны одного из поршней.
Спустя пару мгновений, там открылась дверь. Стены растянулись губкой. Их серость сменилась телячьим розовым оттенком, ставшим совсем тонкой тканью. Через нее как из-под вуали проступило искаженное лицо, больше похожее на череп: вогнутые в череп кости и пустые глазницы. Стенки огромного, раскрытого напополам рта облепила та же вуаль. Существо прорвало розовые мышцы стены и… пропало. На его месте остались лишь искаженные как под лупой колебания воздуха, а стены за спиной вновь сомкнулись.
Тейт сполз на дно резервуара и затаился. Он не мог видеть, как существо медленно прошелестело мимо него и направилось к дальнему резервуару. Но мог чувствовать его: оно испускало насыщенный запах, словно смешанная сера и аммиак. До этого Тейт думал, что потерял обоняние, но сейчас именно это чувство давало ему самую четкую картину мира.
Затаив дыхание, Тейт вжался в серые стены резервуара. Этот запах он знал. Он чувствовал его не впервые.
>
— Ну и вонь, — Майерс скривилась и картинно зажала крылья носа пальцами.
— Странно слышать это от человека, живущего в машинном отделе.
Осовски бросил неясный взгляд через плечо, а после продолжил заниматься прибывшим зондом. Тот весь оказался вымазан в прозрачной субстанции, напоминавшей жир.
— К такому невозможно привыкнуть.
Майерс вместе с Тейтом стояли за толстым стеклом и наблюдали. Хадди и Осовски в защитных костюмах совместно занимались образцами, добытыми зондом. Сам зонд оставался в защищенной зоне. Радиации на нем обнаружено не было, но неясная субстанция заставляла весь небольшой экипаж нервничать. Это ощущалось и в сдержанных фразах, и в осторожных предположениях.
— Как это вообще возможно? Мы сразу запечатали зонд в защитный короб, а запах как зараза пропитал все коридоры.
— В этой вселенной много непознанного, — рассеянно ответил Хадди, погрузив образец в кислоту. — Но я могу с точностью сказать, что это харрин в самом чистом его виде. Даже лучше. Он концентрированный.
— Что это значит?
— Раньше мы думали, что его хватит на годы. Возможно, десяток лет. Но сейчас, если мы доставим астероид в колонию, я могу гарантировать, что его хватит на десятки. Возможно, даже сотню лет. Мы обеспечим следующие поколения сполна.
Образец потек, смешался с зеленой кислотой и окрасил ее в желто-оранжевый. Жидкость в колбе запузырилась студнем, перейдя из жидкого состояния в кашеобразное.
— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Тейт не мог не согласиться с Майерс. Ему не нравилось все это. Он не верил в счастливые совпадения, а связаться с колонией все также не получалось. Тейт с трудом сдерживался, чтобы не повернуть корабль и не уйти с орбиты аномалии. Но голос рассудка каждый раз его останавливал. Их находка была слишком ценной, чтобы так легко с ней расстаться.
— У вас есть шесть часов, — напомнил он, бросив долгий взгляд на ученых.
— Мало, мало, — сдержанно пробормотал Хадди.
Осовски не ответил ничего. Он был слишком поглощен изучением концентрированного харрина, смешавшегося с кислотой в колбе.
— Пойду выпью кофе и найду прищепки на нос, — хмыкнула Майерс. — А ты поспи, капитан. Тебе стоит сделать перерыв. Тем более, что Куин заступила на вахту.
Тейт и правда давно не спал. Больше полутора суток. Он почесал заросшую щетиной щеку и согласился:
— Лягу на пару часов. Приглядывай за ними.
— Так точно.
И Майерс лучисто улыбнулась. Больше Тейт не видел у нее такой улыбки никогда.
>
Знала ли тогда Майерс, что случится с ними позже? Чувствовала ли она такое же душевное волнение, как сам Тейт? Лежа на дне резервуара, Тейт задавался этими вопросами, чтобы не сойти с ума. Он изо всех сил гнал от себя тревогу и старался сфокусироваться на воспоминании об улыбке Майерс, солнечной и светлой. Чтобы не думать о существе, прошелестевшем совсем близко.
Поршень клапана хлюпнул в жижу и заходил в два раза сильнее. Резервуар, в который заползло невидимое существо, двинулся вверх. Из своего убежища Тейт пронаблюдал за тем, как потолок поглотил люльку и сросся в ровный навес обратно.
Тейт выждал еще несколько минут, но больше ничего не происходило. Тогда он осторожно выполз из своего резервуара и подошел к месту, откуда появилось существо. Стена здесь была ровной и пористой, как и везде. Тейт осторожно коснулся ее. Вопреки ожиданиям, она оказалась мягкой и податливой, липкой, как жевательная резинка.
Он не знал, что делает, но понимал, что другого пути нет. Тейт погрузил пальцы в материю. Она не кончалась. Он не встретил внутри нее препятствия, будто вся стена состояла сплошь из этого тянущегося наполнителя. Ничего не случилось и с рукой. Тейт погрузил ее по кисть, потом по локоть. Кожу облепило нечто, напоминавшее жир, который он ранее соскреб со стенок резервуара. Однако ткань стены прилегала неплотно. Она оставляла небольшой зазор, будто бы для дыхания, и не касалась слишком плотно.
Тейт задержал дыхание и рискнул. Он шагнул в стену так, как до того делало то странное существо. И обнаружил себя внутри корабля.
Это было не стандартное “внутри”, к которому он привык. С комнатами, трубами и источниками энергии. Это было словно бы кровеносной системой чужого корабля. “Внутри” здесь значило “внутренности”. Движения не сковывались, они убыстрялись. Каждый шаг давался за десять, а сквозь стены прекрасно просматривались залы и комнаты, прикрытые лишь легкой рябью, подобной кругам на воде.
Тейт мог дышать без проблем, кислорода было в достатке. Само его тело словно приспособилось к дыханию через неясную субстанцию. Она забила крылья носа, став фильтром, через который легкие наполнял привычный воздух. Ненужная для дыхания часть отсеивалась серебристым облачком, остававшимся у губ.
Он двинулся вдоль стены. Вся прослойка занимала около пяти метров. Эта стена-коридор, полная вязкой жидкостью, наполняла тело скоростью. Тейт мог бы сравнить это с плаванием, но очень быстрым. Скорость наземного транспорта или даже выше.
Иногда мимо проносились блестящие сгустки. Смазанные, они не давали себя хорошо рассмотреть. Они спешили по своим делам и не задерживались на одном месте. Большинство из них двигалось вправо. Тейт поддался общему потоку и последовал за ними. Как сгусток света несся он через вены корабля. Пока, наконец, его не выкинуло прибоем в сферическую запруду.
Это был огромный шар. Он висел в пространстве, связанный нитями-венами со стенами, а его внутренности наполняли светящиеся сгустки. Десятки, сотни, тысячи. Большинство мелькало в поле зрения лишь на секунду и тут же исчезало в одной из вен. Иные задерживались в полусонной дреме и плавали в тягучем соусе, свернувшись клубками.
Один из них развернулся. Его светящееся ядро подчинялось холмистому телу, причудливо менявшему форму. Он подплыл к Тейту и остановился прямо напротив него, изучая с любопытством ребенка. Это было и страшно и волнительно. Еще никогда в жизни Тейт не испытывал подобных чувств.
Существо изогнулось. Его длинная шея свернулась петлей от змеиного тела, а светящаяся точка переместилась в голову, образовав ее подобие, но с вогнутыми костями. Они не держались в расплывчатых формах и постоянно обрушивались внутрь себя под натиском окружающей жидкости.
Наконец, появился и рот. Большой и разрезанный от уха до уха. Существо остановилось в десятке сантиметров от Тейта и разинуло пасть. В ее темноте Тейт увидел звезды.
>
— Звезды, — задумчиво проговорила Куин, приложившись к электронной сигарете. — Временами я думаю, что они похожи на людей. Такие же одинаковые, но при этом совершенно разные.
Майерс хмыкнула, закатав рукава. Она только закончила подзарядку батарей и выглядела очень уставшей.
— Не думала, что ты любишь философию.
— Я и не люблю, деточка. Это не философия, это жизнь.
Куин отвела сигарету от рта и нажала пару кнопок на пульте управления: на экране вместо звездной карты появилось изображение лаборатории, в которой трудились Хадди и Осовски. Хадди сидел за компьютером и что-то внимательно изучал, Осовски же брал очередные пробы харрина с зонда. До назначенного времени оставалось два часа.
— Ты знаешь, тебе необязательно курить так. Ты можешь поставить имплант или перейти на таблетки.
— Ты совсем ничего не понимаешь в удовольствии.
Куин усмехнулась, выдохнула дым и вывела поверх экрана систему передатчиков. Она заглушила рубку: теперь разговор в ней не мог услышать никто за ее пределами.
— Что думаешь, кэп? Без всего этого ученого лепета и фантастики. Что мы нашли?
На соседнем экране появилось расчетное изображение аномалии. Ее было не увидеть человеческому глазу, и даже перебор спектров не помог. Невидимая, она просто застыла в звездной системе монолитом, как бы сообщая об опасности, которую несла. Но не давая разобрать настоящей причины.
При расчетах ее обозначили шаром. По размерам она была в десятую часть самой мелкой планеты системы и находилась аккурат между метеоритным кольцом и магнитной планетой. Стоило кораблю выйти на орбиту, как помехи усилились настолько, что не осталось никакой надежды связаться с колонией.
— Что-то, от чего лучше держаться подальше, — Тейт совсем не успел выспаться, но ему было не привыкать. — Я не верю в то, что наши системы не смогли обнаружить эту штуковину с ее-то гравитацией. И что она не засосала в себя ближние планеты и даже не искривила их орбиту.
— А если это правда? Если ее действительно там раньше не было?
Майерс скрестила руки на груди и остановилась напротив экрана. Ее глаза сузились в попытке пристальнее рассмотреть причину всех бед на расчетной карте.
— То есть, мы наткнулись на инопланетяшек? — Куин захохотала. — Столько лет одни в бесконечном космосе, а тут на тебе — чужой невидимый корабль? Серьезно?
Тейт покачал головой. Идея с инопланетянами ему совсем не нравилась. Он никогда в них не верил и уж точно не хотел стать тем, кто первым выйдет на контакт. Еще ни разу человечество не нашло следов жизни в космосе, отличных от собственных. Бактерии изредка встречались на метеорах, но все они были схожи с земными, так что ученые единогласно заявляли: это осколки комет, которые когда-то проходили в нашей системе.
— Я думаю, — сказал он, — что это остатки некого тела, которое мы не смогли засечь. Черной дыры, возможно. Или дрейфующее облако из другой системы. Мы мало что о них знаем.
— Черная дыра, еще лучше! — Куин всплеснула руками. — Может, еще про сгусток темной материи скажешь?
Тейт невесело усмехнулся и пригубил кофе.
— Возвращайся к работе, — тогда ответил он, — чем быстрее с этим закончим, тем быстрее отсюда уберемся.
И, по сути, это все, чего он тогда хотел.
