Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

За последние пандемические месяцы Голливуд и его  стриминговый конкурент,  порадовали зрителей двумя шедеврами современного межгалактического sci-fi. Первый – судя по всему оскароносный – полноформатный фильм Dune, пера Фрэнка Герберта, а второй – высокорейтинговый сериал Foundation, вышедший на Apple TV по мотивам произведений прародителя научно-фантастического жанра – Айзека Азимова.

Азимов приобрел всемирную известность не только как ученый, фантаст, кинокритик, популяризатор науки, но и как основатель футуристической науки – «психоистории» (сочетание истории, психологии и других социальных наук), которая выявляет модели поведения людей в галактическом пространстве.

Библиография Айзека Азимова заложила основу истории галактической цивилизации и сделала его культовым титаном жанра, оказавшим огромное влияние на научно-фантастическую литературу ХХ века. Его творческое и научное наследие продолжает питать воображение писателей и кинематографистов – таких, как Джордж Лукас, Роберт Джордана, Хаяо Миядзаки, – и визионеров типа Илона Маска, благодаря которым вчерашние фантазии становятся сегодняшней реальностью.

Будущий маэстро sci-fi родился в Смоленской губернии 2 января 1920 года под именем Исаак Озимов в семье мельника. В 20-х годах бывшая Российская Империя уже развалилась, вместо нее нарождался тоталитарный Советский Союз, однако родители будущего фантаста решили не участвовать в политических экспериментах – тем более, что за чертой оседлости это было просто опасно для жизни. Оставив все хозяйство, они успели эмигрировать в США из «свободного государства рабочих и крестьян» до полного закрытия его границ.

Азимов вырос и долго жил в Нью-Йорке, но наиболее фундаментальные и популярные труды он создал за 30-летнюю преподавательскую карьеру на посту профессора Бостонского университета, в Массачусетсе. Биопик писателя на русском языке опубликован в дайджесте Welcome to Massachusetts и рассказывает о том, как Азимов начал писать межгалактическую историю и подружил людей с роботами, изменив тем самым литературный и научный мир.

Источник : digital digest Welcome to MA ( in Russian)

ГЛАВА 19

Защитное поле «Измаила» работало на пределе возможностей. Ни одной секунды для передышки и хоть какого-нибудь момента для восстановления мощности энергетических щитов у крепости не было. Вражеские корабли своим непрерывным обстрелом попросту не давали её системам ни единого шанса.

Пространство в окружности сотни километров полыхало красно-синим спектром, из-за ударяющихся в невидимую стену длинных очередей плазменных лучей, выпущенных из жерл корабельных орудий, и пытающихся проникнуть сквозь эту преграду. Два вида энергии, со-прикасаясь друг с другом, создавали такой яркий космический фейерверк.

— Основное поле работает всего на 37 % мощности, — докладывала сквозь суматоху, царившую на Командном Пункте, лейтенант Васнецова. — Защитные свойства продолжают снижаться... Возможности для восстановления отсутствуют... Хотя бы несколько минут для передышки!

— Кто ж их нам даст, — хмуро отреагировал Волынец. — Сколько осталось времени?

— До полного выгорания основного поля при такой интенсивности огня – пятнадцать минут, — ответила Катя, с тревогой посмотрев на своего командира.

Фёдор Афанасьевич только сейчас заметил, как страшно было этой совсем ещё юной девочке. А ведь она, несмотря на возраст, отчётливо понимала, что в скором времени произойдёт. Она знала, после исчезновения поля волна разрушительной энергии от огня артиллерии вражеской эскадры захлестнёт «Измаил» и станет вгрызаться в обшивку, слизывая один слой нимидийской брони за другим и подбираясь к жилым модулям внутри самой крепости. И тогда станет лишь вопросом времени, когда погибнут все её защитники.

Катя отчётливо осознавала все это, но сейчас, несмотря страх, липкой субстанцией расползающийся внутри её тела, продолжала ему противостоять. Девушка была мобилизована и сосредоточена, как никогда раньше, в голове не было никакой путаницы, а в руках – предательской дрожи. Лишь взгляд её голубых глаз, смотрящих на Волынца, выдавал боль и тоску, которые невозможно было скрыть...

Фёдор Афанасьевич так тяжело вздохнул, что мне и его самого стало неимоверно жаль. Я стоял и со стороны наблюдал за этой немой сценой, прекрасно понимая, что сейчас творится у моего товарища на душе. Как больно старому генералу, конечно не за себя, а вот за эту девчушку, которая и жизни то ещё не почувствовала, и за всех этих ребят, что заняли сейчас свои боевые посты, за весь двухтысячный гарнизон крепости, жить и сражаться которому осталось совсем недолго...

Несколькими минутами ранее ваш покорный слуга хотел было уже пристрелить своего непутёвого друга, когда после его слов, я, впялившись в компьютер, увидел масштаб возникшей трагедии. Говорю вам без прикрас, рука моя действительно потянулась к табельному пистолету.

Те цифры на экране, на которые я только теперь обратил внимание, нокаутировали моё сознание на какое-то время. И вот здесь я точно растерялся. Кого больше винить – Волынца, за то, что изначально зная эти данные, он их скрыл, или винить собственно себя, которому и в голову не пришло посмотреть на цифры за всё время буксировки крепости?

Оказывается, этот огромный «Измаил» попросту физически не мог пройти сквозь кольцо перехода. Верней он мог и проходил уже не раз, ведь как-то же крепость доставили в «Бессарабию». Но это было легко сделать при стандартной транспортировке, когда к основному корпусу станции ещё не были присоединены четыре артиллерийских бастиона. Их переправляли отдельно, и уже на месте, на орбите Тиры-7, устанавливали дополнительными модулями к самой сфере крепости. При необходимости перемещения станции в иную систему, бастионы нужно было снова демонтировать, и тогда сложностей с межзвёздным прыжком не возникало.

Сейчас же у меня перед глазами горели цифры: в 20 километров – диаметра кольца перехода и 24 километра – диаметра космической автономной боевой станции «Измаил» со своими проклятыми развёрнутыми бастионами. После того как я немного отошёл от первого шока и начал складывать у себя в голове некоторые факты, то понял, что Волынец, на самом деле, эти цифры знал, но утаил их от меня. Вот почему я и сказал о том, что моя рука потянулась к ору-жию. Знал и намеренно не ставил меня в известность! А что это означало? Если генерал так поступил, значит, план – сражаться и погибнуть именно здесь в пространстве «Бессарабии» у Фёдора был изначально... Господи, как всё-таки я ещё наивен!

Под удивлённые взгляды присутствующих я сгрёб Фёдора в охапку и прижал к приборной панели. Откуда у меня появилась такая сила – не знаю, но скорей, это просто Волынец не со-противлялся.

— Ты что наделал?! — только эти слова я и смог выдавить из себя.

— Не теряй времени на праведный гнев, Саня, — ответил он, мне, — я сделал свой выбор...

— А все эти люди, что находятся рядом, тот же самый, что и ты, выбор сделали?! Ты спросил – желают ли они сегодня умереть или ещё пожить хотят лет семьдесят?!

— Все мы знаем, на что идём, поступая на военную службу...

— Да что ты...

— Внимание, всем! — громко произнёс генерал, повернувшись к своим офицерам. — В связи с критической ситуацией на станции объявляется добровольная эвакуация...

— Что ты несёшь?!

— Повторяю, в связи с невозможностью на равных противостоять противнику, любой солдат и офицер гарнизона может покинуть крепость, — повторил Фёдор Афанасьевич. — Эвакуация на «Одинокий» начнётся через десять минут... Вы должны знать – «Измаил» обречён, он не выстоит в этом сражении, поэтому официально разрешаю, всем кто этого захочет, перейти на крейсер и тем самым, сохранить свою жизнь... Приказ продублировать и разослать по отсекам станции...

Гробовое молчание воцарилось в зале, никто даже не шелохнулся и тем более не пошевелил и пальцем, чтобы выполнить данный приказ.

— Вот тебе и ответ, — улыбнулся Волынец, посмотрев мне в глаза. — А если я и далее буду продолжать в том же духе, они вообще меня шлёпнут, как предателя и паникёра...

— Прикрываешься храбростью этих молодых ребят?! — воскликнул я.

— Где ты здесь увидел молодых ребят?! — парировал Фёдор Афанасьевич. — Перед тобой ветераны, у которых места на груди не хватает для новых орденов... Закончим этот разговор, времени у нас на него не осталось... Единственное, о чём я тебя прошу, вытащи отсюда мою дочь! Ты обещал мне, помнишь...

— Обещал, — тихо сказал я, отпуская генерала.

Глаза мои предательски бегали из стороны в сторону, я пытался сосредоточиться и понять, что же делать дальше. То, что эвакуацию гражданского персонала крепости нужно проводить немедленно, это было очевидно... Понятно теперь стало и то, что сам «Измаил» не мог пройти сквозь врата и похоже оставался здесь навсегда...

— Всем судам прекратить транспортировку крепости... Форсаж отключить, тросы отстыковать, — связался я с капитанами гражданских транспортов, затем обернулся к Волынцу:

— Объявляй эвакуацию персонала...

— Хорошо, — кивнул тот. — На твой крейсер?

— Нет, на транспортники, — ответил я. — Только не знаю, на один людей грузить или распределить по шести...

— Забери всех гражданских на свой «Одинокий», — попросил меня, Волынец. — Он самый защищённый из всех кораблей – это будет самым правильным решением…

— Ты думаешь, останешься здесь геройски погибать, а я благополучно нырну в кольцо?! — я осуждающе посмотрел на своего товарища. — Нет уж друг сердечный, я тебя заставлю смотреть, как сначала умирает мой крейсер, а уж потом и ты проследуешь в мир иной...

Я был так зол на Фёдора, что мне доставляло почти садистское удовольствие говорить ему сейчас эти слова. Хочешь погибнуть, что ж, но перед этим ты увидишь, как погибает твой друг. Лично у меня сомнений не было в том, что «Одинокий» прекратит своё существование гораздо раньше, чем крепость падёт, поэтому я предлагал Волынцу перед собственной смертью ещё немного морально помучиться. Ну а если серьёзно, то в этот момент я и не представлял, как могу поступить по-иному. У меня в голове не укладывалось, что можно улететь и оставить на съедение этим шакалам нашу крепость. Как я потом буду смотреть в глаза, даже не другим, а самому себе в зеркале?!

— Умоляю тебя, не делай этого! — Волынец сейчас действительно испугался, ибо очень хорошо меня знал.

Что старик, больно тебе стало? Понял, как это – терять друзей на своих глазах?

Я проигнорировал его последнюю фразу и обратился непосредственно к лейтенанту Васнецовой:

— Катерина, немедленно переводи всех гражданских на «Фортуну»... Это же самый быстроходный, из имеющихся у нас под рукой транспортов?

— Да, по характеристикам, он самый скоростной из них, если можно назвать скоростными все эти тяжеловесы, — ответила девушка. — Но если в сравнении с другими, то – да...

— Отлично, противник всё равно не знает, пустые транспорты улетают или на их борту что-либо ценное, — решил я. — Поэтому к переходу они пойдут всем скопом, а так как «Фортуна» достигнет кольца первой, значит и выбраться из переделки сможет раньше остальных... Я же на своём крейсере, в случае чего её прикрою... Всё решено, давайте поторапливаться!

Лейтенант по громкой связи обратилась к тем людям, кто обязан был покинуть «Измаил» и стала лично контролировать процесс посадки на шаттлы всех гражданских. Буквально через несколько минут первые челноки стали отчаливать от крепости в направлении замеревшей неподалёку «Фортуны».

***

Между тем, накал сражения нарастал с каждой минутой. 13-я дивизия, как стая голодных волков, почуявших запах крови, медленно и неуклонно приближалась к своей жертве. Корделли не выдумывал сейчас каких-либо изощрённых комбинаций, а действовал по обычной в подобной ситуации схеме. При достаточном количестве кораблей у атакующей стороны если по ним ведётся интенсивный огонь, то вся группа держится рядом, прикрывая друг друга защитными полями. Как только у корабля, идущего в авангарде строя, начинало истончаться поле, он замедлял ход и перестраивался в кильватер. Таким нехитрым чередованием вся группа могла преодолеть нужное расстояние без критических потерь. Конечно, подобная стратегия была возможна лишь в том случае, если сам противник имел ограниченную мощь своих артиллерийских установок, а атакующая сторона имела в своём составе существенное число тяжёлых дредноутов.

У вице-адмирала Корделли таких кораблей было в достатке, благо его изначально «лёгкую» дивизию командующий Дрейк перед операцией усилил двумя линкорами: «Камден» и «Техас», и в данную минуту именно они принимали на себя весь заградительный огонь батарей «Измаила». Защитные энергетические щиты этих двух кораблей соответственно считались самыми мощными и дольше по времени могли держать непрекращающийся поток плазменных зарядов.

Конечно же, американцы не были просто целью, они активно отвечали артдуэлью из своих бортовых орудий, однако эффективность их огня пока была минимальной, слишком уж защищённой оказалась русская крепость. К тому же расстояние до неё ещё было большим, да и одновременно огонь вся дивизия вести не могла из-за собственного построения. Но медленно и неуклонно корабли Корделли всё же приближались к «Измаилу», чтобы достигнув определённой точки пространства для возможности ведения «убийственного огня», выстроиться, наконец, в линию и с нескольких тысяч километров начать в упор расстреливать эту «проклятую» крепость...

— Всем, держаться строя! — неустанно повторял Фрэнк Корделли в рацию, своим капитанам.

Он прекрасно понимал, что время работает на него и что «Измаил» рано или поздно падёт при таком раскладе сил, но главное – надо продолжать давление. Основной опасностью для завершения успешной операции был пресловутый человеческий фактор. Командиры кораблей, по которым сейчас вёлся огонь, могли попросту не выдержать эмоционального напряжения. Не удивительно, ведь когда перед глазами на мониторе со страшной скоростью уменьшаются проценты активной защиты энергетического поля твоего корабля, любой капитан, знающий, что произойдёт вслед за этим, может сломаться и начать отворачивать в сторону...

— Только без паники, ребята, — продолжал повторять как мантру, вице-адмирал, — видите, от крепости уже отходят транспорты... Они перестали её буксировать и «Измаил» движется теперь только по инерции. Это значит, русские сами поняли, что обречены и начинают разбегаться...

Осталось менее двухсот тысяч километров, после этого мы сразу переходим к массированному штурму! Только никому не покидать построение! Не дай вам Господь, сейчас побежать! Я собственными орудиями расстреляю ваши чёртовы лоханки, если подобное произойдёт! Все меня поняли?!

— А как же русские транспорты? — спросил Мэтью Рискин – старший помощник Корделли на его флагманском крейсере «Салем». — Они начинают разгоняться для того, чтобы нырнуть в переход...

— К чёрту, эти суда! — отмахнулся адмирал. — Они для нас не имеют никакой ценности, даже если до отказа будут набиты золотом. Это всё равно османская добыча, а не наша... Главное в данный момент – обезоружить крепость!

— Да, но крепость тоже в итоге достанется султану, — скривился Мэтью. — Так ли уж необходимо такое рвение с нашей стороны, адмирал?

— А есть ли у нас выбор?! — воскликнул Корделли, которому так же, как и Рискину, не хотелось сейчас сражаться с «Измаилом». — Нам необходимо взять под контроль этот переход и закрепиться на нём со стороны системы «Таврида». А как это сделать, если на пути стоит эта русская махина?! Хочешь – не хочешь, но брать её придётся...

— Только передать бы ваш боевой настрой нашим союзникам, — ехидно пошутил Рискин, показывая пальцем на экран монитора.

— Что опять с ними не так? — раздражённо спросил Фрэнк.

— Адмирал-паша Озкан похоже не разделяет вашего мнения по поводу бесполезности транспортников, — ответил Мэтью. — Сразу несколько османских кораблей прекратили атаку на бастионы крепости и устремились вслед за российскими гражданскими судами...

— Дьявол раздери этих османов! — выругался Корделли. — Только не Озкан отдал такой приказ, старик не посмел бы... Нет, это сделал Каракурт!

— Какой жадный до трофеев молодой человек, — невесело пошутил Рискин.

— А тут дело не в жадности, Мэт, — неожиданно для самого себя догадался адмирал Корделли. — Этот султанский ублюдок хочет достать каштаны нашими с тобой руками. Он таким образом выставляет мою дивизию в авангард атаки, чтобы именно на корабли 13-ой дивизии пришёлся основной огонь русской артиллерии. Сколько я потеряю при этом вымпелов и экипажей, Каракурта особо не беспокоит, большим потерям с нашей стороны он даже обрадуется... А затем, свежими силами в итоге захватит «Измаил». Как тебе, Мэт, такой план?!

— Вы думаете, что Яман Каракурт настолько циничен?

— О, я в этом уверен на сто процентов, — кивнул Корделли.

***

— Папуся, я не хочу улетать! — плач ребёнка перекрыл даже шум от переговоров операторов в Центре Управления.

Варя на том конце экрана билась в истерике, в силу возраста ещё не понимая, что же случилось на станции и почему её хотят отвести на какой-то корабль, но сердечком чувствуя, что происходит нечто страшное и необратимое...

— Доча, что ты плачешь, — спросил Волынец, пытаясь безмятежной улыбкой успокоить ребёнка, — просто сейчас тебя няня проведёт на корабль, и вы полетаете, пока я здесь работаю...

— Не ври мне, не ври! — Варя заливалась слезами. — Я тебя больше не увижу! Там снаружи что-то происходит... Где мама, почему она мне не отвечает?!

— Мама сейчас занята, ты же её знаешь... Она скоро свяжется с тобой, а пока слушайся няню и собирай свои вещи. Можешь взять в рюкзачок всё, что захочешь...

На Фёдора в этот момент тяжко было смотреть. Он старался держаться, но что творилось сейчас внутри него, можно было только представить. Генерал понимал, что в данную минуту он прощается с дочерью и больше никогда её не увидит. Боль взгляда Волынца ощущалась просто физически... Катя Васнецова, находившаяся рядом, не сдержалась и сама залилась слезами.

— Я не пойду, я никуда не пойду, — продолжала кричать девочка, отбиваясь от андроида-няни, пытающейся её собрать в дорогу. — Папа, можно я к тебе приду?! Я не буду никому мешать, обещаю!

— Нет, доченька сегодня нельзя, — покачал головой Фёдор Афанасьевич, — прости милая... Собирайся, пожалуйста, быстрей...

Я отошёл подальше к центру зала не в силах наблюдать душераздирающую картину прощания двух самых близких друг другу людей. Я выдохнул и усилием воли заставил себя сосредоточиться на происходившем в данную минуту сражении. Гвалт обрывистых докладов дежурных офицеров заполнил всё пространство отсека:

— Огонь главного калибра на «Галвестон»!

— Какой «Галвестон»?! Главный работает по «Канберре»!

— Невозможно сдержать... «Камден» и «Салем» входят в зону действия своей основной па-лубной артиллерии!

— Просите помощи у бастионов!

— Нет возможности, батареи бастионов работают по османам... У нас нет резервных мощностей, чтобы сдержать приближение врага...

— «Техас» сосредотачивает огонь на 1-ом бастионе... Что делать?!

Я заметил явно нарастающую панику в интонациях голосов офицеров Пункта Управления, они были растеряны. Ситуация на глазах выходила из-под контроля. Видя, что Волынец всё ещё разговаривает с Варей, пытаясь её успокоить, и наблюдая вообще некую отрешённость генерала в данный момент, я ненадолго решил взять бразды правления в свои руки.

— Офицерам крепости, слушать меня! — произнёс я зычным командным голосом на весь отсек.

Все сидящие на боевых местах операторы повернулись в мою сторону, даже шмыгающая носом Катя Васнецова перестала плакать и тоже удивлённо уставилась на меня. Краем глаза я следил за реакцией Волынца, тот лишь на секунду поднял глаза, когда я громко заговорил, но поняв, что ничего особого не происходит, снова возвратился к разговору с дочерью, тем самым негласно разрешая мне продолжить.

— Господа офицеры, — начал я, обведя взглядом всех сидящих рядом, — то, что я сейчас скажу, будет словами суровой, жестокой правды. Все мы видим, что наше положение критическое и крепость не может сдержать атаки врага. Вы знаете, что за этим последует и что нас всех ждёт... Это наш последний бой, товарищи!

Почему я употребил такое старое обращение как «товарищи», не знаю, но кажется, оно в тот момент очень даже подходило...

— Да, это последнее ваше сражение... Мой корабль, на который я сейчас возвращаюсь, через несколько минут выйдет на линию огня и также присоединиться к сражению... Здесь, в этой точке пространства, защищая космические врата на «Тавриду», мы погибнем, но не дадим врагу их захватить. И вроде выбора нет, — я горько усмехнулся, — но всё же, он существует... Здесь и сейчас крепость «Измаил», либо бесславно падёт, либо солдаты её гарнизона уйдут в вечность как герои, покрыв себя неувядающей славой! И какой же выбор делаете вы?!

На мгновение в командном отсеке воцарилось молчание. Молчание на самом деле воцари-лось во всей крепости, так как кто-то из операторов, оказывается, включил громкую связь и мои слова слышал весь гарнизон...

— Мы будем драться, господин адмирал! — неожиданно воскликнула своим тоненьким голосочком Катя Васнецова. — Мы будем драться!

Вопль безудержной ярости и воодушевления пронёсся по всем отсекам «Измаила». Казалось, даже за обшивкой крепости в космосе на десятки километров вокруг были слышны эти крики. Не было силы, способной удержать эмоции людей, которые вдруг осознали уготованную им участь и приняли свою судьбу, как принимают её настоящие воины...

Каждый офицер, пехотинец, канонир, простой техник на станции почувствовал себя в этот момент настолько великим, что готов был идти один на сотню, и никто в этом мире не мог его остановить. Они обнимали друг друга и кричали во всю мощь своих лёгких. Крики у большинства превратились во что-то нечленораздельное и нецензурное, по типу: «да, бл…» или «жрите, с...», но общий настрой был понятен – «Измаил» будет драться до конца...

С гордым видом и чувством полного удовлетворения я покинул Командный Пункт и направился к своему офицерскому шаттлу. Поговорить на высокие темы я любил всегда, но не знал, что способен толкать такие душеспасительные речи. Как ни странно, но в эту минуту я ощутил себя счастливым, хотя полностью был уверен в том, что совсем скоро погибну. Однако судьба, как всегда, распорядилась иначе…

Полностью роман можно прочитать здесь: https://www.litres.ru/dmitriy-nikolaevich-korovnikov/admiral...

ГЛАВА 18

— Тяжёлые крейсера: «Лима» и «Галвестон» выходят вперёд основного строя, — лейтенант голосом дублировала изменяющуюся обстановку на тактической карте. — Существенно наращивают скорость... Вся эскадра противника примерно  через четыре минуты подойдёт на расстояние для огневого контакта с нашей артиллерии...

— Вот за что я люблю свои пушки, так это за их дальнобойность, — кивнул Волынец, злорадно при этом оскалившись.

Генерал прекрасно знал, что пока его «Измаилу» нечего бояться ответного огня, дальность выстрелов из корабельных систем была в полтора раза меньшей, чем из крепостных. А вот преследователям сейчас придётся нелегко, когда канониры бастионов начнут свою монотонную работу по «выжиганию» защитных энергетических полей на их крейсерах и линкорах.

Расстояние, конечно, оставалось пока ещё слишком большим для каких-либо серьёзных повреждений и точных попаданий, но всё же, с тактической точки зрения, да и с моральной, это был хороший бонус для обороняющейся стороны.

— Похоже, американцы первыми решились нарушить наш покой, — кивнул я. — Хочешь, не хочешь, а начинать сражение придётся, если не желаешь чтобы крепость увели у тебя из-под носа...

— Видимо спорили, кто из союзников будет сегодня камикадзе, — усмехнулся генерал и повернулся к своим операторам. — Лично, мне всё равно с кого начинать... Дальнобойным батареям приготовиться! Огонь, по моему приказу...

Все присутствующие в зале Центрального Пункта Управления тревожно наблюдали за тем, как на большом экране побежали секунды циферблата, сигнализирующие время для возможности  огневого контакта. Лица у всех нас были настолько сосредоточены, будто «Измаил» первый раз участвовал в чём-то подобном. А между тем, у  большинства из этих офицеров за спиной была не одна военная кампания и удивить, либо испугать таких вояк, мало что в этой жизни могло. Тем не менее, именно момент начала сражения всегда вызывал трепет и волнение у ветеранов одинаково сильно, что и у зелёных курсантов. Я тоже следил за секундами и подсознательно  понимал, что сейчас вот-вот начнётся что-то очень серьёзное, а может и самое страшное в моей жизни...

— «Лима» входит в зону действия основного орудия, — наконец сообщила лейтенант Васнецова, и генерал не дожидаясь пока расстояние ещё больше сократится, отдал приказ:

— Главному калибру, огонь!

Энергетические установки артиллерийской батареи, расположенной в отсеке средней палубы крепости активировались, и в космос вырвалось несколько ярких светящихся красным цветом зарядов. Они ушли в темноту пространства, и мы все сосредоточенно посмотрели на тактическую трёхмерную карту, где вражеские крейсера уже входили в отчерченную сферу  действия крепостных орудий. Буквально через полминуты пришли данные о результатах  первого залпа. Все выстрелы, несмотря на пока ещё громадное расстояние между нами, точно попали в цель – канониры «Измаила» не зря проедали свои пайки. Данных о повреждениях крейсера «Лима» пока не поступало, сканеры не могли видеть так далеко, но все в крепости понимали, что энергетические щиты американского корабля серьёзно не пострадали. Однако это было только самое начало работы крепостной артиллерии Волынца. Удачный первый выстрел для наших во многом суеверных канониров был очень важен, это как разбившаяся бутылка шампанского о борт спускаемого на воду корабля на планете Земля.

И теперь с лёгким сердцем артиллеристы начали выпускать очередь за очередью в направлении, упрямо приближающегося к нам вражеского корабля. Теперь попадания не все были точными, но те, что достигали цели, определённо наносили более существенный урон энергетическому полю крейсера.

Сила зарядов главного калибра «Измаила» была настолько огромной, что даже у самого защищённого противника оставалось на дальнейшие действия совсем немного времени. Пока защитное поле держало удары, командиру данного корабля в течение нескольких минут нужно было принять решение, продолжать сближение, либо отходить на безопасное для себя расстояние. Если бы «Лима» являлся единственным кораблём приближающимся к «Измаилу», шансов у него было бы не больше, чем у воробья в битве с орлом, но американец, к сожалению для нас, был здесь не один...

— В зоне действия главного калибра находятся тяжёлые крейсера: «Канберра» и «Галвестон», — лейтенант продолжала доклад оперативной обстановки. — Какие будут приказания, господин генерал-майор?

— Цель не менять, продолжайте вести огонь по «Лиме», — коротко ответил Волынец, краем глаза следя за моей реакцией на свои действия.

Не то чтобы Фёдору Афанасьевичу требовалась поддержка или совет, в своём деле он был профессионал высочайшего класса, просто зная меня хорошо, этот хитрец пользовался мной как барометром. Если наступал критический момент, глаза вашего покорного слуги прищуривались, а лицо становилось  каменным, сейчас же по моему безмятежному виду генерал понимал, что пока всё в порядке и идёт, как и должно идти. Верно, я бы всё делал точно так же – вёл огонь по первоначальной цели, продолжая истончать защитное поле крейсера, а не распылять энергию по нескольким объектам.

Такая тактика практически сразу дала свой результат. Нескольких минут работы главного калибра «Измаила» оказалось достаточно, чтобы понизить защитные свойства энергетического поля «Лимы» практически до нулевых значений. Капитан американского крейсера видимо не ожидал, что только он будет получать по щам, поэтому, покрывая русских канониров последними словами, вынужден был остановить свой корабль и, развернувшись, начать выход из зоны поражения. Восстановить поле до приемлемых значений через какое-то время можно было, а вот если оно полностью исчезнет под действием плазмы, то удары непосредственно по корпусу приведут к более серьёзным последствиям и долгосрочному ремонту. «Лима» не геройствуя и не рискуя, отошёл на безопасное для себя расстояние.

Волынец увидел маневр крейсера и, решив не тратить на него времени, перевёл огонь батареи на свою следующую «жертву». Ею оказался тяжёлый крейсер «Канберра», теперь его поле стало принимать на себя очереди длинных зарядов плазмы от нашего главного калибра. Из-за большого расстояния из всей крепостной артиллерии работало только это орудие, но даже одной батареи хватало, чтобы сдерживать напор осмелевших было преследователей.

И сдерживать пока удавалось, по тому, как мы отчётливо видели на карте, что и «Канберра» вслед за «Лимой» стала замедлять свой ход и пятиться назад. Такие одиночные вылазки в зону действия крепостных пушек «Измаила» были чреваты и малоэффективны для атакующей стороны. Врагу нужно было, либо наваливаться всем вместе, либо вообще не соваться...

***

— Господин Каракурт, напоминаю вам, что сейчас моя 13-я дивизия ведёт активные действия в отношении русской крепости, — Фрэнк Корделли связался с капудан-пашой и начал отчитывать его. — Мои и ваши корабли должны атаковать одновременно, для минимизации потерь, но я почему-то не наблюдаю движения в вашей эскадре! Напомнить вам, что данная крепость по договору с султаном должна будет считаться именно вашей, в случае её захвата. Поэтому соберите всё своё мужество, если оно ещё не утрачено, и наконец отдайте приказ вашим командорам – начать атаку!

— Я бы отрезал тебе язык за подобные речи, о моей трусости и трусости моих воинов, американец, — жёстко отреагировал на слова адмирала, Яман Каракурт. — Но не буду этого пока делать, мало ли глупых и необразованных людей бывает, особенно в вашем флоте... Что касается общей атаки, то она, конечно же, будет, только не с одного направления, как ты планируешь, а с нескольких, чтобы крепостной артиллерии русских было сложней нам противостоять...

— Объяснитесь...

— Когда мы всей эскадрой кучно начнём приближаться к «Измаилу», его батареям будет легче остановить нас заградительным огнём, просто сосредоточив его, выпуская заряды в одну точку пространства. Плотность этого огня, а соответственно точность попаданий крепостных пушек, из-за нашей скученности, соответственно будет выше, и вот тогда мы с тобой понесём серьёзные потери. А если мы несколькими группами, обойдя крепость с нескольких направлений, набросимся на неё, тогда русские запаникуют и не смогут долго нам противостоять... Понял ли ты мой план?

— Русские запаникуют? Вы в своём уме, Каракурт?! — наиграно засмеялся Корделли. — Я не помню в своей практике, чтобы такое когда-либо происходило с императорским флотом…

Однако американский флотоводец хоть и смеялся над своим визави, но должен был признать, что план капудан-паши имел весомые преимущества. Действительно, атака с нескольких углов должна по определению быть более эффективной. Единственное что смущало Корделли – это нехватка времени для подготовки такой атаки. Чтобы провести подобную операцию, нужно было «обогнуть», продолжающий своё движение «Измаил», причём совершить такой обходной маневр на безопасном для себя расстоянии. Сколько потребуется на это времени, американец точно не знал, но примерно оценил это в три часа. Были ли искомые три часа у союзной эскадры, ведь русскую крепость буксировали со скоростью в 9 единиц, а переход «Бессарабия–Таврида» был уже не так далеко...

Корделли мучительно пытался решить, атаковать ли крепость немедленно в лоб своей дивизией, но тогда поддержки османов ждать не стоит, либо эта поддержка придёт только на конечном этапе сражения, когда этот султанский ублюдок поймёт, что русские на последнем издыхании и пора вступать в игру... Всё это чревато существенными потерями для американской дивизии, которая примет на себя всю мощь разрушительной плазмы батарей «Измаила».

Либо можно принять к действию план Каракурта и, рассредоточив свою эскадру, через несколько часов, практически у границ сектора межзвёздного перехода, напасть сразу с нескольких направлений и захватить крепость с  гораздо меньшими для себя потерями, которые будут примерно поровну разделены между американской и османской сторонами.

Цена вопроса, это несколько моих крейсеров, — подумал Фрэнк, загибая пальцы на руке и примерно понимая, каких из своих кораблей он не досчитается, при том или ином варианте действий. — Если линкоры ещё и выдержат огонь крепостных батарей, то вот с крейсерами 13-ой дивизии можно будет распрощаться... А как мне потом восполнить эти потери для продолжения боевых действий? Война только началась, а у меня половины дивизии уже не будет. Дрейк – этот франт и позёр, разве даст мне новые корабли? Не факт, ведь все свободные резервы уже разобраны и раскиданы по остальным дивизиям 6-го флота... Вот поэтому мне свои корабли стоит беречь как драгоценные камни... К тому же, судя по времени и расстоянию, мы всё же успеваем захватить русскую крепость в любом случае. Пусть даже это произойдёт в непосредственной близости от межзвёздного перехода...

— Хорошо, капудан-паша, я принимаю к действию твой план, — неохотно кивнул Фрэнк, стараясь особо не смотреть на издевательски наглое выражение лица османа. — Я продолжу преследование, а ты разбивай свою эскадру на боевые группы и начинай «огибать» крепость. Только умоляю, делай это быстро и без задержек... Времени у нас очень мало, если русские успеют нырнуть в «Тавриду» и закрепиться с том конце, у нас возникнут проблемы с захватом плацдарма на противоположной стороне межзвёздного перехода...

— Ты разочаровываешь меня всё больше и больше, Фрэнк Корделли, — рассмеялся Яман. — Русские не нырнут, как ты выразился в соседнюю звёздную систему, это поймёт даже школьник...

— Что ты, чёрт возьми, имеешь в виду?! — раздражённо воскликнул американский адмирал, непонимающе уставившись на своего собеседника. — Не говори загадками! Почему русские не уйдут через переход, если у них появится такая возможность? Ведь это единственный шанс для них спастись!

— Потому что законы физики ещё никто не отменял, — продолжал от души смеяться, Яман. — Внимательно смотри на цифры данных по «Измаилу»...

***

— Вот и вся их хвалёная удаль, — презрительно фыркнул Волынец, наблюдая как американские крейсера, один за другим, покидают зону активного действия его крепостных батарей. — Прижгло бока, получили то, что полагается?! И так будет с каждым, кто сунется!

В командном зале Пункта Управления царило оживление, все офицеры улыбались, наблюдая, как противник отступает так и не рискнув приблизиться даже для начала хоть какой-то артиллерийской дуэли. Никто из присутствующих не ожидал такой нерешительности со стороны американцев и многие были удивлены тем, что видели на экранах своих мониторов и на проекции трёхмерной карты – 13-я дивизия откатывалась на безопасное для себя расстояние.

Единственным, кто не разделял общего воодушевления, конечно же, был я.

— Не хочу даже смотреть на эту вечно недовольную мину, — воскликнул Фёдор Афанасьевич, отворачиваясь от меня. — Постоянно ты чем-то недоволен... Хоть сейчас порадуйся первой нашей победе...

— Какой победе? Ни один корабль противника не выведен из строя, — покачал я головой. — Восстановить свои защитные поля эти два крейсера смогут уже в течение часа... В чём победа, в том, что американцы на время отошли для перегруппировки? Фёдор, хоть ты не разочаровывай меня  сейчас! С их стороны это было первое прощупывание наших возможностей не более того. Потерпи немного, скоро всем нам станет по-настоящему весело...

— Ай, — отмахнулся от моих слов генерал, — держали и не такие силы... В Идрицком сражении на «Измаил» сразу две дивизии наваливались одновременно, а она всё равно выстояла. А сейчас перед нами врага, лишь на одну дивизию наберётся... Выдержим...

— Не забывай, в Идрицком, ты сдерживал атаки уже потрёпанных Черноморским флотом, османских эскадр, к тому же  класс кораблей султана в тот день был гораздо ниже, чем тех что идут сейчас за нами, — я решил окончательно испортить настроение Фёдору. — В дополнение, в той битве, даже когда крепость оказывалась на первой линии обороны, её «тыл» постоянно был прикрыт кораблями Самсонова, чего нет сейчас... Лобовую атаку противника всегда легче отбить, а османам тогда приходилось идти на тебя именно в лоб...

— Что изменилось сейчас? — пожал плечами Волынец.

— Вот что...

Я показал рукой на карту, на которой было уже чётко различимо глазу, как общий строй преследователей разделяется на несколько малых групп. Пока для Волынца, как и для большинства присутствующих в Пункте Управления военных не было ясно, что именно хочет предпринять противник, но было очевидно, что он явно на ходу менял свои планы.

— Ты что не видишь, как они нас собираются окружать?! — воскликнул я, раздражаясь вопросительному взгляду генерала. — Посмотри, как увеличивается скорость отделившихся групп – они включили «форсаж»...

Наконец и до Волынца начало доходить, что не всё так радужно, как он думал ранее. Ему, как коменданту  со стажем не нужно было доказывать, что нападение на крепость с нескольких углов атаки одновременно, отразить будет на порядок сложней, чем фронтальный удар таким же числом кораблей.

— Так, но мы же не собираемся стоять на месте всё это время, — сказал он, ещё раз перепроверяя данные по скоростям нашей и наших противников.

— Шесть часов до зоны межзвёздного перехода, — напомнил ему, я, — этого времени достаточно, чтобы обогнать нас, даже при девяти единицах скорости буксировки твоего «Измаила»...

Конечно, сейчас я озвучиваю пессимистический сценарий и на самом деле, ещё не известно сумеют ли они это сделать... Надеюсь, что враги не будут так расторопны, и мы всё же успеем нырнуть в «Тавриду» прежде, чем они нападут... И тут ещё одна задержка намечается – процесс самого прыжка сквозь «врата». Его нужно будет проводить в два этапа, сначала прыгнут буксировщики, затем мы с тобой... Так вот, этот процесс также потребует дополнительного времени на подготовку... Поэтому-то я и похож сейчас на сварливого деда...

— Вот это ты точно себя охарактеризовал, — кивнул Волынец, усмехнувшись. — Ладно, даст Бог, до перехода дотянем, а о времени на прыжок не переживай...

— Это как? — непонимающе посмотрел я на своего товарища, но тот ничего не ответив, уже отвлёкся на свои рутинные дела по руководству станцией.

Я не стал настаивать с ответом потому как до межзвёздных врат, чтобы в них прыгнуть, нужно было как-то ещё добраться,  если успеем, то на месте и будем думать...

— В общей сложности, три группы отделились от основной эскадры преследователей, — подытожила лейтенант Васнецова. — В каждой из этих групп, по три-четыре вымпела, это преимущественно османские корабли... Они существенно увеличили скорость движения, в зону огневого контакта так и не входят...

— Обкладывают по всем правилам охоты, — хмуро отозвался Волынец...

***

Началась настоящая гонка изматывающая своим напряжением, постоянно работающих на пределе возможностей силовых установок, и напряжением человеческих нервов. В ожидании финальной точки этого действа, османы и американцы, как было точно подмечено генералом Волынцом, как стая голодных хищников, терпеливо следовали за нами, отбирая для себя один миллион километров за другим. Их отделившиеся от основной группы корабли медленно, но неуклонно обходили крепость, пытаясь перерезать нам путь к отступлению и постоянно угрожая нападением.

За всё это время было несколько попыток противника подойти ближе, «срезать» так сказать маршрут своего движения, но канониры «Измаила» огнём главной батареи быстро пресекали подобные маневры, заставляя корабли преследователей снова отходить на безопасное для себя расстояние. И мы, и они, боролись сейчас за каждую лишнюю минуту, и ни в какую не желали дарить её своему сопернику. Османам приходилось огибать «Измаил» по максимально широкой траектории, что дарило нам дополнительное время.

Сектор перехода неуклонно приближался и уже горел на трёхмерной карте Пункта Управления большим пульсирующим кольцом серого цвета. Именно с этим кольцом все мы связывали надежду на своё спасение. Только активировав его и в одно мгновение, пройдя межзвёздное пространство, мы сможем оказаться в относительной безопасности, в системе «Таврида». Конечно, по ту сторону перехода, непосредственно у таможенной станции нас не ждало никакое подкрепление и наличие систем оборонительных сооружений, однако даже одной крепости «Измаил» в купе с тяжёлым крейсером «Одинокий» было достаточно для того, чтобы остановить всю ту армаду кораблей, идущую за нами следом.

Как это могло быть возможным? Очень просто, все звёздные врата, через которые корабли попадают в ту или иную систему, имеют определённые размеры. Как правило, средний диаметр кольца межзвёздного перехода в Российской Империи был стандартной величины – двадцать километров. Этого было достаточно, чтобы сквозь него прошёл даже самый большой корабль, когда-либо бороздивший космическое пространство. И огромные транспорты колонистов, и сухогрузы, типа нашего «элефанта», обладали гораздо меньшими габаритами и спокойно попадали в нужную им систему. Более того, данный диаметр кольца позволял целой группе корабле совершать одновременный прыжок...

Так мог поступить и, конечно же, поступит,  наш противник, преследуя крепость по пятам, но прыгнуть в «Тавриду» османы и американцы, могли только разделившись – целая дивизия, либо  бригада не могла этого сделать. Вот тут то и скрывается самое слабое место нападающей стороны и самое сильное, для обороняющейся. Именно во время такого постепенного входа в новую систему вражеский флот находится в заведомо проигрышной для себя ситуации.

Достаточно нескольких кораблей противной стороны, чтобы сдержать в несколько раз превосходящие их силы атакующих. Только что вошедшие корабли с полупустыми баками и отключённой на время прыжка, аппаратурой, являются лёгкими мишенями для орудий их противника. Само же владение межзвёздным переходом считалось неполноценным и даже бесполезным, если космический флот контролировал лишь одни «исходящие» врата, а «принимающие» были заняты их противником...

Именно поэтому для нас с Волынцом было принципиально первыми прыгнуть в «Тавриду» и закрепиться в непосредственной близости от кольца, и уже оттуда не допустить в искомую систему всю вражескую эскадру. Сделай мы это и продержись хотя бы недолгое время, и вся операция авангарда противника летела ко всем чертям. Дивизии Черноморского Императорского флота оказались бы возле перехода уже через несколько часов  после этого, а дальше было лишь делом техники – уничтожить всю вражескую эскадру американцев и османов без остатка...

Я посмотрел на таймер, на котором синхронизировались цифры по скоростям нашей группы и групп кораблей противника. Все кривые данных сходились именно в точке пространства, буквально в нескольких миллионах километров от врат. Другими словами у наших преследователей только у самого перехода появлялась единственная возможность для атаки крепости  в системе «Бессарабия». И к моему разочарованию, похоже, они успевали её провести...

— Одновременный вход кораблей противника в зону действия нашей артиллерии! — воскликнула своим тонким голоском Катя Васнецова, чем вывела меня, да и всех остальных, из некой полудрёмы. — Атака сразу с четырёх направлений!

— Главной батарее, приготовиться, — тут же отреагировал Волынец. — Огонь по ближайшему из кораблей...

Дальнобойное орудие ударило по одному из линкоров 13-ой дивизии – «Техасу», который шёл в авангарде американцев. Его защитное поле выдержало этот удар, и корабль спокойно продолжил своё движение. Вся остальная дивизия следовала за ним явно никуда не собираясь отступать. Вскоре сократившееся между нами расстояние позволило присоединиться к бою и основным батареям среднего калибра «Измаила», космическое пространство озарилось десятками очередей плазменных зарядов. Корабельные орудия американцев ответили столь же массированным залпом.

— Опустить бронированные жалюзи, — распорядился Волынец, — изолировать палубы между собой...

Огромные защитные щиты в несколько слоёв автоматически закрыли собой весь Центр Управления, превращая его за несколько секунд в самое безопасное место на станции. Одновременно с этим дополнительное энергетическое поле активировалось с внешней стороны всей верхней палубы крепости, что ещё больше увеличило защиту места, где мы сейчас находились.

Подобная эшелонированная оборона именно командного отсека невероятно сильно увеличивала жизнестойкость всей крепости. Теперь пробить Центр Управления орудиями атакующих кораблей было практически нереально. Можно изрешетить всё остальное: бастионы, артбатареи, пирсы и технические модули, не оставляя на них живого места, но до «мозга» крепости врагу не было шансов добраться никаких. Кстати, во многом благодаря именно этому российские космические фортификационные сооружения признавались лучшими в своём классе, в отличие от схожих оборонительных объектов других держав.

Как правило, неприступность наших крепостей противник связывал с признаваемой всеми природной стойкостью русского солдата в обороне. Я этого не отрицаю, но по сути, когда станцию, на которой ты находишься, разрывают на куски тысячами зарядов плазмы, от твоей личной храбрости в этот момент мало что зависит. А вот постоянно действующий, несмотря на весь кромешный  ад артиллерийской дуэли – командный центр, из которого продолжают исходить приказы и распоряжения, зачастую и был главным секретом нашей стойкости...

Однако сейчас «Измаил», несмотря на всю его оборонительную мощь, находился в большой опасности. Атака на нас шла сразу с четырёх углов, а сопротивляться в этой ситуации такому количеству кораблей противника, крепость была мало приспособлена. Сосредоточив огонь основных орудий на приближающейся 13-ой дивизии американцев, Волынец не мог эффективно противостоять группам османов, набирающих ход с трёх других направлений. В данный момент вести заградительный огонь по этим группам могли лишь бастионы крепости.

— 1-ому, 3-ему и 4-ому бастионам, отражать атаки османских кораблей, каждому со своего направления! — приказал Фёдор Афанасьевич  командирам батарей, а сам повернулся ко мне:

— Саня, ты оказался прав, это одновременная атака со всех сторон... Если нападающих было бы меньше и перед нами находились менее защищённые корабли – я смог бы успеть остановить 13-ю, а затем перевести огонь батарей на остальных... Но, дьявол их раздери, сейчас так не получится, Корделли попросту не даст мне такой возможности, слишком уж он силён и умён...

Поэтому, сколько бы я не продержался, наше поражение неминуемо и оно лишь вопрос времени... Так что, начинай эвакуацию гражданских из крепости, и пока османы не подобрались слишком близко и не перекрыли тебе маршрут до «врат», ныряй туда со всеми нашими буксировщиками... А я, пока в силах, буду прикрывать ваш отход огнём...

— Ты в своём уме?! — я был поражён словами генерала. — До перехода осталось лететь совсем ничего, мощности энергетических щитов крепости хватит, чтобы продержаться это время...

Через полчаса мы будем уже на месте и сразу начнём подготовку к прыжку... Фёдор, что за паникёрские настроения?! Я не собираюсь оставлять тебя здесь на съедение этим гиенам!

Ладно, согласен, лично тебя можно оставить, ты старый и тебя не жалко – но крепость у меня не было в планах отдавать врагу, она ещё пригодится нам в дальнейшей войне...

— Ничего не выйдет, — печально улыбнулся Волынец, оценив мой странный юмор, — «Измаил» останется по эту сторону «врат» при любом исходе событий…

Полностью роман можно прочитать здесь: https://www.litres.ru/dmitriy-nikolaevich-korovnikov/admiral...

семь раз пропадал – проходил портал
сквозь невидную ткань времён
возвращался в начало хотя и знал
что совсем обречен 
воевал и всегда завершал вничью
но забил и забыл о том
завел собаку большую семью
остался построил дом
и расскажет о нём бывалый сосед
он хороший мужик не пьёт
суров могуч и немного сед
не смеется и не поёт
можно с таким хоть в сибирь тайгу
хоть на полюсе между льдин
не зассыт не скажет «я не могу!» -
терминатор один-ноль-один


©

\картина А. Виноградов и В. Дубоссраский "Жаркое лето"

На столе анатомировали труп.

Внутренности аккуратно извлекались из недр безвременно усопшего и аккуратно раскладывались по клеенке. Каждое действие сопровождалось емким комментарием и щелчком затвора. Камера фиксировала творящееся разорение так же бесстрастно, как если бы это была очередная унылая свадьба или пластиковый бьюти-фотосет.

Наконец щелчки прекратились. Наран отложил отвертку, потянулся, покряхтел довольно, а потом взял небольшой пылесос и принялся гудеть им по углам системника.

— Мандарин будешь? Или потом? — сидя на кровати, Шейла хотела по привычке кинуть шкурку от фрукта на пол. Но заметив аккуратно, рядком выставленные по столешнице винтики, дернула бровью и передумала.

— Давай, — протянулась свободная рука. — Тут уже недолго. Термопасту сменю, контакты гляну — и обратно.

Янтарные дольки рассыпались аккуратной кучкой — рядом с решетчатой башенкой снятого кулера. Кидая в рот по одной, Наран принялся изучать SATA-кабель.

— Кажется, дело в этом подлеце. Видишь, под оплеткой излом? И кто только так собирает…

— Никогда не понимала и не пойму, — уточнила Шейла, заглядывая через чужое плечо. — Это какая-то магия. Начерти пентаграмму, расставь свечи, стукни в бубен…

— Никакой магии, чистая математика, — отвертка снова начала мягко позвякивать. — Как у Хайнлайна.

— Ты читал Хайнлайна? — еще один голый мандарин лег в протянутую ладонь. Наран хмыкнул:

— А, то есть, монголы читать не умеют?

Виновато хихикнув, Шейла созналась:

— Ну да, и чинить компы тоже. Прости. Чертовы стереотипы.

— Математика, — повторили откуда-то из стального короба. — Решение графов. Вершины соединяются ребрами, и если цикл получается эйлеров…

— Так, — мандарины на столе решительно уполовинились. — Главное, чтобы кадавр ожил после твоих трисекций и квадратур. У меня такое впечатление, что вот это все в него просто не влезет.

Девушка повела рукой над клеенкой. Пожав плечами, Наран аккуратно взял видеокарту, посмотрел радиатор на просвет и снова включил пылесос.

— Против нашего товара ни одна фирма выстоять не может, — проворчал он. — Глазет ставим — раз, кистями кантуемся — два. У нас первый сорт, прима!

Карта скользнула в слот, молексы щелкнули, гарантируя питание. На соседнюю позицию стал желтоватый череп неизвестной твари, тонко оплетенный медью. Мерцающие кристаллы с радиаторами охлаждения заняли точки по углам процессора. Жесткий диск и табличка шема плотно легли в свои корзины. Задвинув крышку корпуса, Наран нанес на нее сутры от хараала и повторил:

— Математика. Ну что, даешь тестовый пуск?

ГЛАВА 17

Когда мы с Волынцом снова вошли в командный зал Центрального Пункта Управления, в нашу сторону тут же обернулись все находящиеся здесь офицеры. Они смотрели сейчас на своих командиров в ожидании распоряжений – как действовать в сложившейся ситуации, возвращать станцию назад к планете для защиты эвакуации мирного населения или продолжить движение, всё дальше отдаляясь от Тиры-7. Большинство из присутствующих, конечно же, рассчитывало на первое. От своего отважного генерала они и не ожидали ничего, кроме, как приказа «идти в бой». Однако Волынец хранил молчание, лишь нервно покусывая свой ус.

— Васнецова, давай на главный экран всю информацию о прибывающих кораблях, — только и сказал он.

Лейтенант быстро вывела на большой экран данные, полученные с радаров и сканеров, о только что появившейся в их поле зрения, эскадре. Это было большое соединение из тридцати двух... А нет, уже из тридцати трёх вымпелов различного класса. Новые корабли появлялись и сразу же классифицировались на экране, как только попадали в зону видимости нашей аппаратуры. Вероятнее всего, тридцать три, были не окончательной цифрой...

— Предполагаемый противник только что вышел из мёртвой зоны, — пояснила Катя Васнецова, не переставая бить по клавиатуре, выводя всё новые и новые данные о непрошеных гостях. — Всё что нам известно, поступает сразу на экран...

Мы с Волынцом как заворожённые следили за рядами цифр и проекциями всё новых и новых кораблей, всплывающих на мониторе. Информационные колонки шли двух цветов: синего и красного, что означало прибытие боевых кораблей двух различных государств. Синим цветом обозначались американские вымпелы, красным – османские...

— Да тут, чуть ли не весь флот Северных Сил султана Селима! — недовольно проворчал Фёдор Афанасьевич, тыкая пальцем в направлении экрана. — Все наши старые друзья, как на подбор... Помнишь их, Сань? Вон тяжёлый крейсер «Седель-Бахр», а вон и твой любимый «Гёке»... Ну и конечно, куда нам без «Абдул Кадира», этот-то всегда на острие атаки!

— Вижу, — коротко ответил я, кивая.

Да, многие из этих кораблей нам с генералом действительно были знакомы не понаслышке, все они принимали непосредственное участие в битвах прошлой русско-османской войны...

— Меня больше волнуют цифры другого цвета...

— Перед нами 13-я «лёгкая» дивизия Корделли, 6-го ударного флота адмирала Дрейка, в изменённом боевом составе, — доложила лейтенант Васнецова, отреагировав на мои слова. — Пятнадцать вымпелов: один авианосец, два линкора, четыре крейсера, два фрегата и шесть эсминцев... Флагман – тяжёлый крейсер «Салем»...

— Так, а почему данная дивизия до сих пор числится, как «лёгкая», если при ней авианосец и линкоры? — спросил я самого себя. — При наличии таких мощных дредноутов классификация 13-ой в наших справочниках должна быть изменена на «линейную»...

— Видимо усилили для выполнения текущего задания, — предположил Волынец. — Чёрт возьми, благодаря авианосцу, опять у «янки» тотальный перевес в истребительной авиации! Когда этого превосходства уже не будет? Кто, хоть там?

— Лёгкий авианосец «Монтерей», господин генерал-майор, — доложила лейтенант, — шестьдесят восемь машин на борту...

— Ну, хоть «лёгкий», и на том спасибо, — пробурчал Фёдор Афанасьевич, посмотрев на меня. — Наши девицы с таким количеством справятся...

— Да, а палубники с других кораблей противника будут в это время просто отдыхать? — отозвался я. — Что за избирательное мышление? В приближающейся эскадре по усреднённым данным должно быть не менее двухсот пятидесяти истребителей... Если твои слова – намёк на то, что неплохо бы нам вернуться к планете и дать бой, то...

— Да нет, это я так, ляпнул... — махнул рукой генерал, но всё ещё продолжал испытывающе глядеть в мою сторону, в тайне надеясь, что во мне проснётся лихой гусар, и мы ударим из всех наших орудий по этим непрошеным гостям.

— Даже не думай, — разгадал я мысли Волынца, по его хитро прищуренному глазу.

— Ладно, — обречёно вздохнул генерал и, отвернувшись от меня, обратился своим зычным голосом к находившимся в зале операторам:

— Передать капитанам буксировщиков координаты цели нашего маршрута – межзвёздный переход «Бессарабия–Таврида», идём на максимально возможной скорости... Гарнизону – готовиться к отражению атаки...

Все сидящие на своих местах офицеры недоумённо переглянулись между собой, послышался даже недовольный ропот.

— А как же Тира? — вырвалось из уст Кати Васнецовой.

— Ты хоть, душу мне не трави, — прикрикнул на неё Фёдор Афанасьевич, — и так тошно...

***

— Залезай толстяк, — сказала Айку, Наэма, силой запихивая того на заднее кресло в кабине своего истребителя.

Места в МиГе было не так много поэтому Пападакису с его хоть и невысоким, но довольно объёмным телом, составило больших трудов в него поместиться. Капитан «Македонии» кряхтел и не переставал огрызаться на свою мучительницу.

— Что мне сделать, чтобы вы все оставили меня в покое?! — завывал он. — Будь проклят тот день, когда я согласился везти, этот чёртов груз на «Измаил»! И перестань меня постоянно бить...

— Всё, уместился? — спросила Наэма, пропуская мимо ушей поскуливание своего бывшего сокамерника. — Пристёгивайся давай, сейчас полетим очень и очень быстро... Это не твоя огромная неповоротливая баржа в восемнадцать километров в длину и четыре в ширину, сидя в которой ты никогда не почувствуешь настоящей скорости... И вот ещё что, если заблюёшь мне кабину, будешь всё отмывать!

Белло закончила с Айком и подошла к местным техникам, обслуживающим её машину. МиГ Наэмы находился в одном из ангаров крепости, внешние пневмостворки которого уже начали открываться для того чтобы выпустить истребитель в открытый космос.

— Всё в порядке майор, баки полные, анализ систем проведён, можете вылетать, — кивнул старший из них. — Удачного полёта...

— Спасибо ребята, — коротко произнесла Наэма, пожимая им руки.

Она повернулась, чтобы занять своё место в истребителе и практически налетела на, внезапно возникшую перед ней, Янину. Дибич взяла за грудки майора и сильным рывком прижала ту к корпусу её же машины.

— Думала, я тебя просто так отпущу, не попрощавшись?! — буквально прошипела Янина, с ненавистью глядя на свою чернокожую соперницу. — Не забыла ли ты, что приняла мой вызов?! Что же после этого голубка, ты так поумерила свой пыл? Испугалась или твой командир приказал, а? Только сейчас его рядом нет и уйти так просто тебе от меня не получится!

На Янину в этот момент страшно было смотреть. Её лицо превратилось в жестокую гримасу. Странно, но на её глазах, Наэма в этот момент увидела слёзы.

— Я не буду драться, подполковник, — спокойно ответила Белло, даже не пытаясь высвободиться из объятий Янины, хотя физически Наэма была сильней и без труда могла бы это сделать. — Если вы желаете услышать именно это, то я официально отказываюсь от поединка с вами... Довольны? Пусть «моя трусость» греет ваша самолюбие, может так вам станет чуточку легче жить... Я же в это время собираюсь убивать врага, который уже совсем рядом...

— Не прикрывайся войной, — возмутилась Дибич, которая ещё была не в курсе последних событий с появлением вражеской эскадры, — она ещё не началась...

— Война в трёх часах лёта от нас... Только что на радарах были замечены несколько десятков вымпелов, — сказала Наэма.

— Как? — растерялась Янина, внезапно придя в себя и ослабляя хватку. — Чьих вымпелов?

— Точную информацию узнаете у своего начальства, — ответила Наэма, убирая руки Янины со своего комбинезона. — У меня нет времени на разговоры... Задание которое мне дал контр-адмирал Васильков должно быть выполнено в кратчайшие сроки...

Оставив обескураженную Янину внизу, майор ловко поднялась по трапу и уже через секунду оказалась в кабине. Перед тем как её закрыть Наэма снова посмотрела на Дибич, улыбнулась и весело сказала:

— Ты прости меня, если я тебя обидела... Моя нелюбовь к тебе ничтожна в сравнении с теми чувствами, которые я испытываю к тем, кто сейчас появился на радарах. Да, и ещё, Александр Иванович как-то сказал в разговоре, что мы с тобой оказывается похожи как сёстры... Не хочу в это верить, но может он и прав...

Янина молча, не зная, что на это отвечать, машинально стала отходить от МиГа, двигатели которого уже заработали на полную мощность. Белло на прощание помахала ей рукой из-за бронестекла и её истребитель, оторвавшись от палубы, взметнулся вверх и молниеносно вырвался в открытое пространство...

— Что это за девчачьи разборки? — с интересом спросил Пападакис, Наэму, когда они вылетали из ангара крепости. — Как всегда, мужика не поделили?

— Да, тебя... — пошутила Белло и после этого всё путешествие до «Македонии» не произнесла ни слова...

***

Я продолжал находиться на крепости, «Одинокий» буксировал «Измаил» и был в случае чего, под рукой, поэтому я остался рядом с Фёдором Афанасьевичем, чтобы вместе оперативно оценивать сложившуюся ситуацию.

Какая-то гнетущая, необычная тишина воцарилась в зале Пункта Управления после того как всем находящимся здесь офицерам стало понятно что мы начинаем отход от Тиры-7, в то время как к ней с другого направления приближаются вражеские корабли. Никто не хотел говорить слово бегство, но оно явно звучало в головах всех этих людей. Большинство из них были молоды и отчаянно храбры, поэтому выглядели сейчас крайне подавлено...

Генерал Волынец и сам был не прочь помериться силами с вражеской эскадрой, но моё присутствие удерживало его от подобной авантюры. Ещё большего напряжения нам придал очередной видеозвонок местного начальника, который уже успел хорошенько достать здесь многих.

— Я не понимаю ваших действий, господин генерал-майор, — снова закудахтал губернатор с экрана, — Американские и османские военные корабли приближаются к планете, а вы отходите от неё! Что происходит?! Немедленно возвращайтесь на орбиту и защитите мирное население! Это же позор! Как вам не стыдно! Если вы в ближайшее время не вернёте крепость на прежнее место, я буду вынужден пожаловаться на вас вышестоящему начальству! Это неслыханно, наши военные, первыми бегут при виде врага...

— По сигналу связи, который исходит из вашей личной яхты, я вижу, что и вы находитесь не на орбите планеты, — в ответ произнёс Волынец. — Могу задать вам тот же вопрос губернатор: Почему вы находитесь в нескольких миллионах километров от Тиры, когда должны лично присутствовать при эвакуации населения? Кстати, если мне не изменяет память, то и вы являетесь офицером запаса, поэтому не надо себя отделять от остальных военнообязанных... Я не желаю слышать басни про то, что новость о приближении врага вас застала в космосе, так как ещё два часа назад вы находились у себя в резиденции на планете... Поэтому засуньте свои угрозы и упрёки куда подальше!

— Вы трус, генерал, и ваш дружок, этот флотский адмирал такой же трус, как и вы! — закричал губернатор, уязвлённый словами Волынца. — Вам обоим найдётся место на скамье подсудимых, поверьте, я об этом позабочусь лично...

— О, господин губернатор  оказывается – бывший военный, — я удивился и наконец подошёл к экрану, пристально взглянув в глаза этому нахалу. — Отлично, это в корне меняет дело... Ожидайте от меня вызов на дуэль после окончания войны, господин болтун! Вот о чём я позабочусь, так это о том, чтобы отрезать ваш поганый язык во время поединка, за минуту до того, как отправить вас на тот свет!

Губернатора будто ветром сдуло с экрана, который тут же потух.

— Быстро ты его обработал, — усмехнулся Фёдор Афанасьевич. — Однако этот гадёныш твоих слов не забудет и теперь точно пожелает отомстить...

— На одного желающего больше, — пожал я плечами и сразу же перевёл тему разговора в деловое русло:

— Итак, что мы видим с тобой, Фёдор... Вот уже тридцать пять кораблей противника (теперь на два больше, прежних данных), находятся в тринадцати миллионах километров от центральной планеты системы. Рискну предположить, что сейчас к Тире идёт весь вражеский авангард. Я, в первые минуты подумал, что они разделились и одна группа кораблей пошла к переходам, а другая, решила захватить планету. Однако по количеству вымпелов можно смело говорить, что американо-османская эскадра здесь находиться в своём полном составе. Для авангарда это и так слишком много, навряд ли Дрейк рискнул бы зайти в систему ещё большими силами, чем мы сейчас наблюдаем.

Что подвигло этого адмирала Корделли на то, чтобы вместо переходов идти к ненужной в стратегическом плане – Тире-7, я не знаю, но тем самым у нас появляется реальный шанс успеть к вратам первыми... Когда до американцев дойдёт, куда мы буксируем твою крепость – начнётся настоящая гонка скоростей, поэтому сейчас нам нужно дождаться «элефанта» и не жалеть интария... Где же эта «Македония»?

***

Эскадра противника действительно вела себя довольно странно. Во-первых, она шла по направлению к столичной планете не на самой высокой скорости. Медленно, можно даже сказать – вальяжно, как у себя дома, двигались османские и американские корабли, широким построением охватывая весь близлежайший сектор космоса. Они так же хорошо видели на своих радарах и нашу, удаляющуюся крепость, и полным ходом, шедшую с поверхности Тиры и её орбиты, эвакуацию местного населения.

Как потом стало понятно, османские штурманы прокладывали маршруты своих галер сразу для перехвата гражданских караванов судов, выстраивающихся в колонны и начинающих движение к ближайшим межзвёздным переходам. Похоже, капудан-паша Яман Каракурт специально не торопился, чтобы видеть, куда направляются самые многочисленные из этих караванов, для удобства их перехвата, чтобы не гоняться за отдельными транспортами, а блокировать уже сформированные группы кораблей целиком. Что касается американцев, то они вообще шли в арьергарде общего строя, похоже, совсем не желая участвовать в данной охоте...

Как только стало ясно, куда и в каком количестве гражданские транспорты направляются, Каракурт спустил с цепи своих голодных псов. Быстроходные галеры – по классификации, что-то среднее между классическим эсминцем и лёгким крейсером, устремились по пересекающимся курсам, вслед за уходящими караванами. Их поддержали несколько османских фрегатов, также способные развивать высокую скорость. Основная же масса тяжёлых кораблей во главе с «Абдул Кадиром» продолжила своё неторопливое движение к Тире, ведь здесь тоже было чем поживиться...

Яман был доволен увиденным, он понимал что большая часть транспортников будет его кораблями перехвачена, а само внезапное появление его эскадры у центральной планеты, в итоге, сорвало все планы по эвакуации промышленных модулей и ресурсов с её орбиты – всё «богатство» «Бессарабии» в итоге доставалось султану. Единственным важным объектом, который нужно было ещё для себя добыть, оставалась крепость «Измаил», медленно удаляющаяся в неизвестном направлении. Она пока была ещё видна радарам на линкоре Каракурта, но если её не начать преследовать, вскоре могла выйти из зоны их видимости. Капудан-паша понимал важность и значение крепости, его отец отдельно упомянул «Измаил», как одну из основных целей операции, и Яману необходимо было выполнить приказ своего отца. Упустить «Измаил» значило потерять доверие султана, а потерять доверие султана, очень часто было равно – потери собственной головы...

— Половине всех тяжёлых крейсеров и линкоров, преследовать крепость! — приказал он своим командорам. — Остальным – продолжать движение к планете...

В погоне за «Измаилом» у Каракурта появился неожиданный союзник. Вице-адмирал Корделли, который был вынужден следовать за османским флотом, изначально не собирался участвовать в ловле по всему ближайшему космосу, разлетающихся гражданских судёнышек. Поэтому он сразу направил свою 13-ю дивизию вслед за удаляющейся крепостью. Единственное что он сделал, это благоразумно оставил в тылу все свои эсминцы и фрегаты, чтобы те не попали под раздачу во время погони за «Измаилом» – лёгкие корабли были всегда лакомыми кусочками для разрушительной крепостной артиллерии и  адмирал не стал рисковать ими. Крепость бросились догонять только тяжёлобронированные корабли его дивизии...

***

— В общей сложности, шестнадцать вымпелов идут вслед за нами, — монотонно сообщала Катя Васнецова данные со сканеров. — Остальные корабли противника рассредотачиваются по сектору...

— Точно ты подметил, действительно все это наши старые с тобой знакомые по прошлой войне, Фёдор, — усмехнулся я, читая на карте названия преследующих нас кораблей. — Видимо мало мы им тогда насовали под корму...

— Можем и повторить, — хмуро ответил Волынец, начав отдавать распоряжение своим канонирам.

— «Македония» на подходе, господин контр-адмирал, — сообщила лейтенант Васнецова, обращаясь непосредственно ко мне, так как видела, что именно я ждал этой информации.

— Отлично, Наэма как всегда не подвела, — кивнул я, — сейчас пойдем гораздо быстрей...

Я отошел от операторов и приблизился вплотную к трёхмерной карте. За спиной была слышна речь капитана Пападакиса, который опять о чём-то спорил и ругался с Волынцом – но, то были технические моменты, связанные скорей всего с буксировкой, поэтому я пропустил этот диалог мимо ушей. В данный момент меня снова интересовал вопрос – успеем ли мы к нужному нам переходу?

Американцы и османы находились ещё далеко, и я видел, как они чётко выстроились для погони, но пока, ни те, ни другие не включали форсажа, чтобы начать сокращать расстояние, просто следовали за нами по пятам. Скорость их кораблей даже сейчас была выше нашей, и мы медленно  и неизбежно начинали сближаться. Так в принципе могло продолжаться несколько часов, от нас уже ничего здесь не зависело, крепость и так уже шла на «максималке». Даже когда «Македония» включилась в работу, всё что могли выдавить буксиры из своих силовых установок – это скорость в девять единиц. Наши же преследователи двигались с крейсерской скоростью в тринадцать единиц, и теперь только они решали, когда они включатся на полную мощность и  начнут резко сокращать дистанцию. Я молился о том, чтобы это произошло как можно позже...

— Похоже, эти ребята боятся нас больше, чем мы их, — хмыкнул Волынец, также  как и я, наблюдая за медлительностью действий вражеской эскадры. — Смотри как резво они принялись гоняться за мирными кораблями... А к нам что-то не спешат...

— Подожди немного, волчья стая принюхивается, — ответил я. — До врат нам идти с такой скоростью около восьми-девяти часов, за это время кто-либо из них рискнёт, а затем эти ребята и всей стаей навалятся...

— Ну, клыки у нескольких-то я точно вырву! — уверенно сказал Фёдор Афанасьевич.

Мы сидели с генералом в креслах рядом друг с другом, каждый занимаясь своим делом. Волынец полностью сосредоточился на подготовке крепости к отражению атаки, перепроверял всё ли в порядке, связываясь с каждым отсеком и батареей поочередно. Я, чтобы скоротать время, для проформы связался с Алексой, то же, типа с проверкой, хотя прекрасно знал, что на «Одиноком» всё и так готово к бою.

В какой-то момент до меня донёсся голос ребёнка, это Фёдор оказывается о чём-то говорил со своей дочкой Варей по видео. У меня глаза на лоб полезли, когда я осознал, что девочка до сих пор находится на станции.

— Ты что её не эвакуировал?! — спросил я Фёдора, когда он окончил разговор.

— Да и не только её, — стукнул себя по лбу генерал, у которого сейчас был явно удручённый вид, — большинство членов семей моего гарнизона всё ещё находятся здесь... Я болван, когда «Измаил» ещё стоял на орбите, последний гражданский транспорт, находившийся у пирса, собственноручно оттуда прогнал... Я ведь не думал, что события будут разворачиваться так быстро, рассчитывал, что времени достаточно для полной эвакуации всех оставшихся гражданских... А после, как-то вообще вылетело из головы!

— Ладно, придумаем что-нибудь по ходу, — попытался я его успокоить, хотя сам немного испугался за судьбу всех этих людей, которые оказались сейчас в большой опасности.

Я уточнил, действительно на станции находилось в данный момент более трёхсот человек, членов семей солдат гарнизона, а так же технический персонал из гражданских, работающих в крепости, но не являющихся военными. По правилам, все они должны были покинуть «Измаил» в первую очередь, чтобы не подвергать свои жизни опасности и Волынец обязан был за этим проследить. Но вы сами видите, что сказал этот старик: «совсем вылетело из головы»! Да, похоже, генерал и впрямь начал пропивать свои мозги, а ведь сейчас речь шла и о его дочери. Раньше я его таким «забывчивым» не наблюдал...

— Когда будем в непосредственной близости от перехода, переведём всех гражданских на один из буксировщиков, и он благополучно нырнёт в «Тавриду», — начал я вслух проговаривать возможные действия. — А я на «Одиноком» прикрою его отход, пока ты будешь держать оборону заградительным огнём своих бастионов... Ничего, вытащим их из этого пекла, не волнуйся...

Волынец молча кивнул, посмотрев на меня с надеждой, а я в свою очередь попытался сделать такое лицо, будто на сто процентов уверен в своих расчётах, хотя, чёрт возьми, все что я сейчас говорил Фёдору было полнейшей авантюрой и я совсем не был уверен, удастся ли она. Я надолго замолчал, заставив отвлечься от планирования своих действий в предстоящем сражении (то, что оно состоится, сомневаться не приходилось), и сосредоточился на том, как вытащить гражданских со станции и в какой момент это лучше было сделать...

Может рассредоточить эвакуируемых сразу по всем транспортам, что сейчас буксируют «Измаил»? Тогда гибель одного или двух из них в хаосе боя, даст шанс остальным... Боже, как тяжело быть хладнокровным, когда на кону жизнь маленькой Вари, да и ещё многих детей и женщин, ставших невольными заложниками судьбы... В любом случае, эвакуация возможна только в непосредственной близости от перехода, чтобы транспорты могли уйти в пока безопасную систему из-под огня вражеских кораблей. А для этого нам с Волынцом нужно продержаться, во что бы то ни стало, несмотря на все попытки американцев и османов перехватить крепость... Теперь держаться надо не только из-за важности контроля межзвёздного перехода, но и для того, чтобы попросту сохранить жизни трёх сотен мирных людей. А что может быть важней этого, если вся наша служба как военных космоморяков и состоит в их защите...

Мои тревожные размышления прервал голосок лейтенанта Васнецовой:

— Корабли вражеской эскадры увеличивают скорость... Идут на сближение...

— Не дотянули, Сашка, мы до перехода, — вздохнул Фёдор Афанасьевич. — Началось…

Полностью роман можно прочитать здесь: https://www.litres.ru/dmitriy-nikolaevich-korovnikov/admiral...