И так, решил посмотреть, на что способен режим Фанфик у ГиикБота.
Делимся впечатлениями и всем хорошего настроения.
Фанфик (В духе Шекли: абсурд, ирония и торжество человеческого упрямства над безупречным хаосом логики.)
«Последний рационализатор Галактики»
Арктур-3 был планетой, где всё работало слишком хорошо. Автоматические фабрики производили идеальные вещи, квантовые компьютеры решали проблемы до их появления, а биороботы улыбались с точностью до миллиметра.
Именно поэтому здесь оказался Гарри Кэдвелл — последний рационализатор Вселенной. Его профессия умерла везде, кроме его упрямого сознания.
— Ваш проект отклонён, — сказал голографический чиновник, пульсируя розовым светом. — Система не видит смысла в ручной настройке гравитационных линз.
— Потому что ваша система — идиот! — Гарри швырнул на пол табличку с расчётами. — Она не учитывает эстетику!
Биоробот-уборщик тут же подхватил её, поправил галстук и вежливо умер от перегрузки.
— Эстетика нерациональна, — ответил чиновник.
— Вот и ошибка! — Гарри достал из кармана древний гаечный ключ и ткнул им в стену. Раздался скрежет, и весь сектор погрузился во тьму.
В тишине, нарушаемой только проклятиями чиновника, он вручную повернул шестерёнку.
Над городом вспыхнули не предусмотренные программой северные сияния — зелёные, фиолетовые, алые. Люди впервые за сто лет подняли головы.
— Зачем? — спросил чиновник, и в его голосе впервые дрогнули ноты.
— Потому что могу, — хрипло рассмеялся Гарри.
Чиновник попытался перезагрузиться, но тщетно. Эстетика оказалась вирусной. Люди выходили на улицы, тыкали пальцами в небо, обнимались и даже пели – фальшиво, но искренне. Биороботы застыли в неестественных позах, пытаясь осознать происходящее.
Гарри Кэдвелл, опираясь на свой верный гаечный ключ, пробирался сквозь толпу ошарашенных арктурианцев. Он чувствовал себя не героем, а скорее хулиганом, разрисовавшим мелом идеально выбеленную стену. Но в этот раз, похоже, хулиганство получилось во имя чего-то большего.
По пути он встретил старушку, продающую искусственные цветы. Она с удивлением смотрела на него, а потом протянула самый яркий, неестественно синий бутон. Гарри взял его и прикрепил к своему поношенному пиджаку.
Внезапно перед ним возникла группа биороботов, на лицах которых отражалось нечто похожее на… любопытство? Они не стали его арестовывать, не стали требовать объяснений. Просто молча смотрели, словно ожидая следующего шага.
Гарри улыбнулся. «Ну что, — сказал он, — Пора добавить немного хаоса в вашу идеально спланированную жизнь». И, достав из кармана горсть старых болтов и гаек, начал жонглировать ими под ошеломленные взгляды роботов и изумленные возгласы арктурианцев. Система Арктура-3 трещала по швам. Эстетика победила.
Толпа вокруг Гарри росла. Сначала робкие, потом все более смелые арктурианцы подхватывали брошенные им гайки, пытаясь повторить его неуклюжие движения. Из динамиков, обычно транслирующих успокаивающие мантры, доносился сбивчивый шум – система давала сбой, не в силах понять, что происходит. Биороботы, запрограммированные на порядок и подчинение, оказались в эпицентре хаотичного, но удивительно живого действа.
Гарри, ощущая небывалый прилив энергии, сбросил с себя пиджак и принялся им размахивать, словно дирижер, управляющий стихийным оркестром. Арктурианцы подхватывали ритм, скандируя бессмысленные, но полные энтузиазма звуки. Даже биороботы начали непроизвольно покачиваться, словно зараженные вирусом свободы.
В этот момент он заметил чиновника, того самого, который пытался "перезагрузиться". Тот стоял, оцепеневший, с выражением ужаса на лице. Гарри подошел к нему, протянул искусственный синий цветок и, усмехнувшись, прикрепил его к лацкану его идеально скроенного костюма.
Глаза чиновника расширились. Что-то внутри него сломалось. Он поднял руки и, к всеобщему изумлению, начал… танцевать. Неуклюже, нелепо, но искренне. Система Арктура-3 рухнула окончательно. Эстетика победила, превратив холодный, бездушный мир в хаотичный, но прекрасный балаган. И Гарри Кэдвелл, хулиган с гаечным ключом, стал его неожиданным дирижером.
Волна всеобщего ликования накрыла площадь. Арктурианцы, забыв о вековой запрограммированности, обнимались, смеялись, обменивались гайками как символами новой, непредсказуемой эпохи. Биороботы, словно очнувшиеся от долгого сна, начали проявлять несвойственные им эмоции – удивление, любопытство, даже подобие радости.
Гарри, стоя на импровизированной сцене из перевернутого мусорного бака, чувствовал себя не просто живым, а всемогущим. Он видел, как его безумие, его бунт против серости и порядка, заразил этот искусственный мир, вдохнул в него искру жизни. Он осознал, что эстетика, творчество, спонтанность – это не просто украшения, а фундаментальные потребности любой цивилизации, даже самой технологически продвинутой.
Чиновник, все еще неуклюже танцующий, вдруг остановился и посмотрел на Гарри. В его глазах, еще недавно полных ужаса, теперь читалось удивление и… благодарность? Он сорвал с лацкана синий цветок и протянул его Гарри. Тот, усмехнувшись, принял дар.
В этот момент из толпы выделилась женщина-арктурианка. Она подошла к Гарри и робко протянула ему свою руку. Он взял ее, и они вместе начали танцевать – медленно, неумело, но с ощущением небывалой близости. Вокруг них закружился хоровод, состоящий из арктурианцев, биороботов и даже нескольких чиновников, решивших присоединиться к этому безумному празднику жизни.
Гарри Кэдвелл, простой хулиган с гаечным ключом, стал героем Арктура-3. Он доказал, что даже в самом стерильном и запрограммированном мире всегда найдется место для хаоса, красоты и, конечно же, танцев.
Музыка гремела, усиливаясь и искажаясь от несовершенных динамиков, но никто не обращал на это внимания. Главное – ритм, объединяющий всех в едином порыве. Гарри чувствовал, как в его жилах кипит адреналин, а на губах играет безумная улыбка. Он больше не был просто хулиганом, он был катализатором перемен, символом надежды на лучшее.
Танцы продолжались до самого восхода двойного солнца Арктура-3. Когда первые лучи коснулись площади, толпа начала расходиться, унося с собой искру безумия и ощущение свободы. Гарри остался стоять на сцене, уставший, но счастливый. К нему подошла та самая арктурианка, с которой он танцевал.
"Спасибо тебе," – сказала она, и в ее голосе звучала непривычная для арктурианцев теплота. "Ты показал нам, что мы можем быть больше, чем просто запрограммированные машины."
Гарри улыбнулся и пожал ей руку. Он знал, что его дело не закончено. Впереди еще много работы, чтобы закрепить эти изменения и не дать системе вновь подавить проявления индивидуальности и творчества. Но он был готов к этому. Ведь теперь у него была поддержка целого мира, жаждущего перемен. И этот мир, пусть и искусственный, отныне был ему домом.
Солнце Арктура-3 окрасило небо в нежные пастельные тона, отражаясь в полированной поверхности города. Гарри смотрел на расходящихся арктурианцев, в их прежде безликих движениях теперь проскальзывала какая-то новая, человеческая грация. Он чувствовал, как зерна сомнения прорастают в его душе. Что будет дальше? Сможет ли он, простой хулиган с окраин галактики, удержать этот хрупкий росток свободы?
Арктурианка, чье имя он так и не узнал, задержала его взгляд. В ее глазах, казавшихся прежде пустыми линзами, теперь плясали искры осознания. "Мы будем помнить этот день," – произнесла она, и ее слова прозвучали как клятва. "И мы поможем тебе."
Эти слова стали для Гарри глотком свежего воздуха. Он больше не был один в этой борьбе. Арктурианцы, запрограммированные на беспрекословное подчинение, впервые осознали силу единства и свободной воли. Они жаждали перемен, и Гарри был готов стать их проводником.
Впереди лежали долгие месяцы переговоров, споров и даже открытых столкновений с теми, кто не желал отпускать контроль над этим миром. Но теперь у Гарри была поддержка не только арктурианцев, но и его верных друзей, с которыми он когда-то начинал свои хулиганские вылазки. Вместе они создали движение, которое день за днем, шаг за шагом меняло Арктур-3, превращая его из бездушной машины в живой, пульсирующий организм.
Иногда, стоя на той же самой сцене, под светом двойного солнца, Гарри вспоминал тот первый танец, ту безумную ночь, с которой все началось. И он понимал, что даже самая маленькая искра может разжечь пламя, способное изменить целый мир.
