Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Глава 20. Часть II

Бой за планету продолжался, хотя обе стороны понимали, что это лишь агония. Все кто смогли, эвакуировались, те, кто остались лишь незначительно замедлили продвижение легиона.

Самое крупное сражение за всё время вторжения произошло на четвертый день, вблизи Лорендона, ещё одного крупного города на Эвендале расположенного в трех тысячах километров от столицы планеты. Двести тысяч воинов Эвендала, с поддержкой более двух тысяч танков и около шести сотен единиц авиации. Ангелы выставили против этой силы сборные легионы Одиуса, около десяти тысяч ангелов, двух тысяч легионеров Даниила и двух тысяч от легиона Ашкаэля под командованием трёх маршалов: Рамуила, Натаниеля и Турия.

С поддержкой шаттлов, а также сохраняя связь с личным крейсером Одиуса, легион одержал беззаговорочную победу.

Воины Эвендала почти двое суток сдерживали легионеров на подходах к городу, используя последние остатки колоссов и химер, однако и это не остановило легион.

Почти неделю элвы удерживали город. Укрепив его и используя каждый дом и каждый закуток, Элвы наносили удар за ударом, но и это не помогло. После падения Лорендона и нескольких мене крупных городов, партизанские вылазки прекратились. Всех элвов поглотило отчаянье. Отрезанные друг от друга города один за другим пали, атакуемые легионерами под командованием Одиуса.

Оставшиеся города сдавались, не оказывая сопротивления, так как по вновь заработавшей связи Старейшина объявил о полной капитуляции и о передачи всей власти на планете Совету Генералов во главе с Люцифером.

В своем обращении Старейшина призвал элвов к покорности, объявил предателями членов бывшего Совета Элвов развязавших войну с сынами Создатели и обязал всех прийти на специальные пункты, где граждане будут зарегистрированы.

Города постепенно стали превращаться в огороженные силовым барьером лагеря. На всех КПП  несли дежурство легионеры и лояльные им элвы. Был введен комендантский час для скорейшего наведения порядка.

Опоздавший флот Элвов, указом Старейшины, перешёл под личное командование Люцифера и сейчас находился на низкой орбите. Старые команды первым делом расформировали и отправили на планету, а после длительной проверки сформировали новые, в перемешку с командами верными легионам.

О войне старались не говорить. Те кто начинал задавать ненужные вопросы в скором времени пропадали без вести. Все информационные ресурсы были забиты легионерской пропагандой. Многократно показывали запись с пресс-конференции, на которой Старейшина рядом с генералами давал исчерпывающие комментарии, и выражал соболезнования семьям погибших. От планеты полетел зов всем элвам вернуться, в этот трудный час скорби для помощи в восстановлении родного мира под руководством верных сынов Создателя. Многие возвращались.

Так пал Эвендал, а вскоре и вся Империя Элвов.

***

Тремя неделями ранее.

Странное помещение было сконструировано его обитателем согласно внутреннему состоянию возбуждения - вдохновению. Без четких границ, оно имело только две постоянные – верх и низ. Эта комната, находясь внутри Алмалира, ярко выделялась на фоне остальных помещений дворца, фактически ему не принадлежа.

В некотором роде, это помещение можно было назвать произведением искусства.

С этой комнатой можно было сравнить только личные покои Создателя, ведь и эту комнату и покои Создателя, как и врата Эдема, проектировал один ум. Но хозяин комнаты ни в коем случае не пытался сравнить свою персону с Создателем, просто такова была его натура, таким он родился. Он мыслил масштабно и уж если ему придётся всю жизнь провести запертым в четырех стенах, то он сделает доступное пространство максимально удобным и функциональным. В его понимании.

Он был единственный в своем роде и унаследовал от Создателя творческую жилу и стремление творить. Правда, эти его особенности были ярко в нем выражены, а если быть точным он был маниакально помешан на своей работе.

О его существовании знали единицы, и он не стремился к известности. Даже прежний Старейшина, приютивший у себя этого эксцентричного архитектора, до конца не знал кто он такой. И вот сейчас перед входом в комнату этого зодчего стояли два ангела.

- Мы у цели, - вид у Авеля был крайне довольный.

После стольких хождений по дворцу, после стольких столкновений с защитниками Алмалира, они наконец-то были рядом с заветной дверью.

- Нам надо быть крайне аккуратными. Генерал приказал нам взять архитектора живым, – Каин был как всегда хмур.

- Ладно, отойди в сторону, - обратился Авель к Каину.

Как только Каин отошел от непримечательной серой двери, больше походившей на дверь в подсобку, Авель ударил по ней ногой. Удар был такой силы, что по стене от двери пошли трещины, однако дверь устояла.

- Она прочнее, чем кажется, - смутился Авель.

Немного отойдя, он разбежался и со всей силы ударил в дверь ногой.

От удара дверь с частью стены рухнула внутрь.

- Перестарался, - заметил Каин.

Авель, перешагнув через порог, оказался в огромной комнате, заставленной макетами невероятных зданий и скульптурами от метра в высоту и до скульптур, вершина которых скрывался где-то в высоте.

Тут и там проходили лестницы пересекавшие комнату словно паутина. И повсюду висели светящиеся сферы, обеспечивающие освещение.

- Интересно сколько циклов он здесь находится? - вошел в помещение Каин глядя на скульптуры и макеты, уходящие в бесконечность.

И тут из-за одного макета небоскреба вышло невысокое с большими глазами и длинным носом, со странными, торчащими в разные стороны усами существо. На его голове была надета странная шапка, с какими-то приспособлениями похожими на очки. Одет он был в запыленный кафтан перевязанный поясом с множеством карманов, из которых торчали карандаши, линейки и еще неподдающиеся описанию инструменты. В руках он держал странную коробку.

- Что вам здесь надо? - брови этого маленького существа, похожего на крота сошлись на переносице. – Я сильно занят! Не мешайте мне! Убирайтесь! - разозлившись, он стал сопеть. – Да вы дверь сломали! Кто дал вам право?!

- Закрой рот. Ты архитектор? - не смутившись, спросил Каин.

- Ну конечно это я, болван! - отложив коробку, сказал архитектор. – А вы молодой Ангел совсем не уважаете возраст. Ваш отец был бы очень…

Договорить архитектору не дали. За его спиной возник Авель и легким ударом отправил в нокаут.

- Пусть поспит, - улыбнувшись сказал Авель поднимая архитектора и кладя его себе на плечо. – Наше задание на Эвендале выполнено, возвращаемся на «Голгофу».

***

Пока Сэт отбивался от защитников последней линии обороны, Люцифер спокойно прошёл мимо сражающихся, словно призрак. Выйдя в большой коридор, ведущий в покои Старейшины, Люцифер прикрыл дверь. Звуки боя тут же стихли.

Постояв мгновение, Люцифер направился вдоль огромных стёкол, служащих в этом коридоре стенами. За стеклами была вода и какие-то неясные тени (зачастую весьма внушительных размеров) проплывали параллельно идущему Люциферу. Однако почувствовав угрозу, исходящую от нового посетителя, существа, живущие в исполинском аквариуме, пытались скрыться на глубине.

Пока Люцифер шёл до дверей в кабинет Старейшины, его мысли на мгновение вернулись к Сэту. Выживет ли его маршал, ведь противников напавших на них в главном зале, слишком много. Мысленно пожав плечами, Люцифер подумал, что не сильно расстроиться потери своего маршала. Замену ему он уже мысленно представлял.

Мысли Люцифер прервала серебряная стрела, от которой он успел уклониться в последний момент, и которая уничтожила дверь позади него. Шум битвы вновь ворвался в коридор.

Преграждая Люциферу путь, у дверей Старейшины стоял странный элв. На нём был просторный плащ с капюшоном, сливающийся с обстановкой. В руках у него был боевой лук высотой с него, а за спиной виднелся колчан, наполненный длинными стрелами.

Элв недолго думая, потянулся за следующей стрелой, и вновь Люцифер в последнее мгновение смог увернуться от невероятно быстро летящей смерти. Стрела скрылась в дверном проеме. Попала она в кого ни будь Люцифер не знал, да и знать не хотел. Он вызвал из небытия «Элебур» и ринулся на стрелка. Но тут же остановился, так как весь коридор заполнился летящими в него стрелами. На мгновение Люцифер замер. Потом спокойно выпрямился и, глядя на приближающийся рой стрел, произнес.

- Цербер.

Мгновенно перед ним появился десяток глаз с вертикальным зрачком и тут же выстрелил лучами энергии.

И стрелы и их хозяин, один из кардиналов, были стёрты со страниц истории.

***

Старейшина стоял перед искусственным окном наблюдая за панорамой разрушенного города. Медленно сменявшись, изображение показывало разрушение некогда великого города.

В кабинете царила полутьма, и лишь свет от экрана освещал фигуру последнего правителя Эвендала.

Глаза Старейшины взирали на горящие остатки города, и в них застыла тоска.

«Как могло это произойти? - думал он в эти мгновения. - И что вообще произошло? - он так и не смог понять».

Запертый в кабинете он не имел связи даже со своими защитниками, не мог организовать оборону. Он даже не мог убежать, хотя не старался это сделать. Он был стар и не в его возрасте начинать жизнь заново.

И тут дверь в его кабинет медленно отварилась, в помещение ворвался свет с голубоватым, от воды, оттенком. Старейшина, не оборачиваясь сразу понял, кто это мог быть.

- Ты как всегда стараешься быть первым, Люцифер? - спокойно сказал Старейшина.

- Здравствуй Иллай, - произнес вошедший Люцифер. – Давно не виделись.

- Ну, вы ангелы слишком занятой народ, - Старейшина повернулся, взглянув в глаза своему старому знакомому. – Но ты всё же нашел время, чтобы заглянуть ко мне в гости и уничтожить мой мир.

- Слышать от тебя сарказм, мой друг, непривычно, - заметил Люцифер, усаживаясь за стол и пристально смотря на старого друга.

Старейшина, какое то время постоял, затем тоже присел за свой стол и, сложив руки перед собой, обратился к Люциферу:

- Зачем вам всё это? Я не верю, что Создатель дал вам такой приказ, иначе генералы сразу бы начали атаку. Кроме того, нам даже не было выдвинуто обвинение.

- Ты прав Иллай, мы действовали не по воли Создателя, а по собственному разумению. А на первый вопрос я отвечу так: Нам нужны ваши ресурсы для будущей войны, - глаза Люцифера блестели.

- Какой войны? - нахмурил брови Старейшина.

Люцифер наклонился чуть в бок глядя на панораму города в искусственном окне.

- Похоже, Одиус перестарался, - бросил он насмешливо.

- Ответь мне! Я имею право знать, из-за чего вы подвергли уничтожению мою планету! - вышел из себя Старейшина.

Люцифер посмотрел ему прямо в глаза и у Старейшины слова застряли в горле.

- Если кратко. Я хочу свергнуть Создателя и занять его место, - спокойным голосом сказал Люцифер.

Брови Старейшины поползли вверх от услышанного. Он не знал, что сказать. Тем временем Люцифер продолжил:

- А для этого, помимо ресурсов, мне нужны преданные союзники. Я прекрасно знал, что ты не пойдешь против Создателя, и уговорами я только подвергну себя неоправданному риску и потеряю время. Значит, надо было нанести по вам удар. Но нанести его так, чтобы не был уничтожен военный потенциал Эвендала и, конечно же, чтобы силы легиона не понесли серьёзных потерь. Но самое главное, это генералы. Мне нужны били генералы, верные мне, до конца, связанные со мной кровью своих жертв. Приказав генералам уничтожить вас сразу, я бы, во-первых, предстал перед ними в ненужном свете, а на тот момент мне этого не нужно было, а во-вторых, даже если бы они послушались, я бы потерял над ними контроль, как только бы отдалился от них, а мне необходимо было улететь. Тогда я, раскрыв перед ними часть своего плана, приказал просто обратиться к вам за помощью, - Люцифер придвинулся поближе к Старейшине, голос его стал грубее. – Но они не знали моих истинных намерений и всей ценности моих подарков.

Спустившись на Эвендал, без своей охраны, беспечно пологая, что они в безопасности, они встали на уготованную мной тропу. На Эвендале уже были мои подчиненные, ждавшие удобного случая, чтобы захлопнуть ловушку. Настроил капкан, маршал Антемос, тебе он известен под именем Вигорд.

Старейшина сидел и не верил во всё произошедшее. Люцифер был явно доволен произведенным эффектом.

- Вигорд. Начальник службы безопасности «Цербера» раскрывший ужасный заговор генералов и чудом спасшийся, чтобы доставить эти вести на Эвендал, - слабая улыбка коснулась губ Люцифера. - Он покинул Легион очень давно и прекрасно справился с заданием. В момент, когда сомнения закрались в ваши сердца, мои подчиненные натравили вас на генералов, дух которых подтачивали мои дары. Вы оскорбили Архангелов, явившись к ним с оружием и пытаясь их арестовать, за то, чего они не совершали. Вы спровоцировали их, разорвали ту нить, которая связывала их и Создателя, и навеки приковали их ко мне. Спасибо тебе Иллай.

Старейшина сидел, склонив голову. Слова Люцифера, с каждым ударом сердца пульсировали у него в голове. Он всё понял. Понял, какую ошибку он допустил и к чему эта ошибка привела. Гилиэл оказался предателем, видимо он уничтожил наблюдателей и обвинил во всем генералов.

- Не терзай себя Иллай, - Люцифер возвышался над ним, в своей черной броне. - Ты ничего не мог поделать с этим, никто бы не смог. Но скоро всё закончиться.

- Убей меня быстро, сделай последнее одолжение старику, - еле слышно произнес Иллай.

- Прости, но я не могу себе этого позволить. Ваш флот на подходе, а стычка с ним обойдется для нас слишком дорого. Но если ты им скажешь, что Совет Эвендала поддался влиянию врага и развязал войну с верными легионами Создателя, бойни удастся избежать. Более того, ты передашь всю власть генералам и прикажешь своему народу прекратить сопротивление.

- Для чего мне говорить всё это? - Иллай посмотрел на Люцифера стоявшего рядом. – Ты от меня ничего не дождешься, так что просто убей меня.

- К моему величайшему разочарованию я не смогу тебя заменить. Увы, старый друг, ни от меня, ни от тебя это не зависит теперь.

С этими словами, Люцифер отщипнул от своего доспеха, ставшего на мгновение мягким, крохотную часть, которая дернувшись, превратилась в извивающуюся многоножку. Старейшина с всё нарастающим ужасом смотрел на манипуляции Генерала. Пронзительно пискнув, многоножка кинулась на Старейшину и скрылась у него в носу. Старейшина вскрикнул и повалился без сознания на стол.

- Ничего, старый друг, дней через пять, твоё мнение обо мне изменится.

С этими словами Люцифер подхватил Старейшину и, закинув его на плечо, направился к выходу.

Первая и третья части этой главы заимствуют некоторые сцены из того черновика, что я выкладывал раньше. Так что, если вам кажется, что вы это уже читали, то вам не кажется. При этом я добавил некоторые важные для сюжета детали, так что не поддавайтесь искушению пропустить чтение, если вам интересно, что будет дальше.

Предыдущие части:

- Пролог

- Они заберут мой мозг!

Джен швыряет в стену чашку с распитом. Чашка в полете захлопывает рот и надувает щеки, пытаясь удержать напиток внутри себя. Поздно: по полу растекаются кляксы распитовых лужиц. Бытовка, в которой они с Тиной коротают обеденный перерыв, ворчит и морщит стену, в которую пришелся удар.

Тина вздрагивает и хватается за стул, едва не падая от неожиданности. Мебель переступает с ноги на ногу, пытаясь удержать равновесие.

- Извини, - говорит Джен. - Я не хотела тебя напугать.

Звенит в ушах от притока крови, грудь вздымается и опадает, воздух с шумом проносится сквозь ноздри, зубы скрипят в сжатых челюстях. Разговор о приближающемся совершеннолетии привел к вспышке ярости, неожиданной как для Тины, так и для самой Джен.

- Я готова отдать им это, - Джен проводит руками по телу, - но не мои воспоминания, навыки. Не мою жизнь.

Тина с завистью оглядывает подругу. Джен повезло родиться без видимых изъянов: ни мутаций, ни опухолей, ни генетических болезней. Мало какая богачка с верхних уровней может похвастаться таким совершенством тела, а обладать им от рождения, наверное, не было дано никому до Джен.

Тине есть чему завидовать, ведь единственная часть, которой она может перещеголять подружку, - это ноги. Длинные, ровные, гладкие, без единого дефекта. Она не упускает случая выставить их напоказ. Вот и сейчас одежда Тины обвивает всю ее верхнюю половину тела, напоминающую изюм как по цвету, так и по форме, но на ногах платье прорастает лишь тоненькими полосками вдоль бедер и голеней, чтобы закончиться открытыми туфлями на высоком каблуке.

- Не всегда перенос памяти происходит с ошибками, - говорит Тина.

- Но всегда при обмене получаешь орган хуже того, который у тебя отнимают, - парирует Джен. - Даже если я сохраню знания, то не смогу пользоваться ими так же эффективно, как раньше.

- У тебя же есть рак?

Больше всего Тина боялась, что при консументации у нее отберут ноги. Но ей повезло: во время сканирования у нее обнаружили неоперабельный рак с метастазами по всему организму, и не забрали ничего. Теперь почти весь паек Тины уходит на оплату лечения, но зато она может прогуливаться по коридорам человейника, виляя обнаженными бедрами.

Словно читая мысли подруги, Тина гладит ладонями одежду. Спасаясь от щекотки, и без того короткое платье ползет по телу, меняя форму и оголяя ноги до ягодиц. Излишки кожи перетекают в рукава.

Джен наблюдает за процессом, возвращается к разговору.

- Тоже мне рак. Ретинобластома в левом глазу. Вторая стадия. Даже если разовьется до четвертой, на это могут уйти годы. А день рождения уже завтра.

- Зато твои органы наверняка достанутся кому-нибудь важному с верхних уровней человейника. Может, даже экзотрофам. Будешь приносить пользу биому.

- В тропос биом! В тропос экзотрофов! - кричит Джен, снова теряя самообладание.

Вслед за чашкой девушка швыряет тряпку, и та ползет по полу, прихлебывая, когда всасывает в себя пятна распита.

- Тебе нужно поменьше смотреть хроматофор. И поменьше верить лжи и пропаганде, которую там показывают.

- Тише, тише, - шепчет Тина. - Даже у стен есть уши.

- Знаю, я выковыряла несколько недавно.

Джен наклоняется за чашкой, гладит ее, и та улыбается, подогревает распит и раскрывает рот, выпуская облачко пара. Аромат ударяет в ноздри.

- Я так просто не сдамся, - говорит девушка. - Я буду бороться.

Она поднимает тряпку и выжимает ее над раковиной. Тряпка пищит, а раковина высовывает язык, ловя им капли распита.

- Джен, пожалуйста, не наделай глупостей, - говорит Тина.

- А даже если и наделаю, то что, у меня отберут все, что есть? Подожди-ка, они ведь и так собираются...

- Ты втянула меня в антиправительственный разговор, так что последствия могут быть не только у тебя.

В этот момент под потолком просыпается рупор, разворачивает хоботок, зевает и трубит окончание обеденного перерыва. До конца смены Джен ездит верхом на грузовом кране, сбрасывая примеси в чаны Петри. Но в мыслях она далеко от работы.

Она трудится на чанах с двенадцати лет, с тех пор, как пропали ее родители. Джен способна выполнять свою работу на автомате, не опасаясь, что испортит квашу. Благодаря ее труду серая жижа, наполненная ядом и разъедающая все живое, превращается в топливо, питающее систему жизнеобеспечения города. Или в хладагент, отводящий тепло от человейника. Или в еду для обитателей нижних ярусов. И еще никто не упрекнул Джен в том, что она отлынивает от работы или косячит.

Не наделай глупостей, говорит ей Тина. Но она наделала. Они обе наделали глупостей.

Дело #23: Сорока
— Она сказала: «Я ждала тебя».

#1, #2, #3, #4, #5, #6, #7, #8, #9, #10, #11, #12, #13, #14, #15, #16, #17, #18, #19, #20, #21, #22

После полутемного ресторана свет слепил. Зай сощурился, приложив ладонь к векам. Нижний зал заполнили гости, из громкоговорителей лилась музыка. Одни танцевали, другие пили у барных столиков. Лили стоял на сцене, в этот раз песня была веселой.

Пошатываясь, Зай поднялся на второй этаж. Те, кто остались наверху, занялись разговорами и играми — на многих столах словно сами собой образовались наборы Сороки. Восьмой одиноко сидел там же, где Зай его оставил, и допивал чай. Айша испарилась.

— Надо уходить, я узнал…

— Простите, можно вас?

Вежливый оклик заставил обернуться. Подошедший человек был обряжен в павлиньей расцветки фрак, но при этом держался ровно и скромно.

— Вас просили к тому столику.

Палец в перчатке указал на столик у балкона. Ленты с едой там не было, потому блюда подавали вручную. За столом обнаружились кукла в медной шляпе и совершенно круглый человек. Зай ненадолго задержался на них взглядом и шумно выдохнул, но противиться воле Диего не посмел. Все это было очень некстати.

— Найди Айшу, — поколебавшись, сказал он Восьмому, — если скоро не вернусь, уходите без меня.

— Но…

Напарник заикнулся, лихорадочно сжав салфетку.

— Не спорь, — отрезал Зай и направился к злополучному столу.

Отодвинув стул и убрав руки под скатерть, Зай опустился напротив начальника. Освещение приглушили, концерт на первом этаже разрастался.

— Господин Диего.

Участливый кивок вполне подходил для неформального приветствия. Диего закинул в глотку мясной шарик. Крупные зубы с одной стороны рта стащили его, механические челюсти пусто лязгнули. Запив шипучкой, Диего смачно срыгнул.

— Так-так-так, Зай… Слышал о твоем ранении, идешь на поправку? Было бы нехорошо терять столь многообещающий экземпляр.

— Со мной все хорошо.

— Говорят, ты принял алькалиновую таблетку?

— Так и есть.

— Какое похвальное рвение к работе! Все бы так действовали, нам бы пришлось нанимать гораздо меньше охотников!

Зай промолчал. Перечить Диего нельзя, нужно выслушать, чего он хочет, и покинуть вечер как можно быстрее. Что-то здесь намечалось, и Зай не хотел становиться свидетелем этого. У него слишком много дел, чтобы бесславно погибнуть.

Мимолетно мелькнула мысль рассказать о сонме. Зай ее сразу отогнал. Если начальник прознает о связях с ангелами, по голове точно не погладит. Никому не нужны сотрудники, работающие сами по себе.

— Давай-ка партейку в Сороку. Так давно не играл, уже и забыл, как это весело, хе-хе. Эй, официант, принеси нам доску!

Кукла почти не говорил, только изредка поддакивал. Механическая голова бестолково склонялась в разные стороны, словно хотела прижаться к плечу, да так и остаться лежать на нем. Диего доел мясо. Кукла также расправился с масляными капсулами. Официант забрал тарелки и приборы, а взамен установил доску.

— Как продвигается дело?

— Мне его еще не выдали.

— Какое упущение, хи-хи!

Кукла расставил фигурки, определив, кто кому достанется. На долю Зая выпал человек, не самый удачный расклад. Зай предпочитал играть за куклы, через них проще взаимодействовать с другими.

Всем отсыпали по десять зеленых стекляшек: пять маленьких, три средних и две больших. Зай сгреб свои в кружку и посмотрел на циферблат-поле. Первым ходил человек. Следовало обдумать ход и попробовать предсказать, как поступят соперники. Большая ставка не выгодна, потому Зай бросил маленькую стекляшку. Дальше нужно решить, на какую клетку установить фигурку. Зай поставил на два часа. На отметке красовался человек в металлическом нагруднике и нарукавниках.

Кукла устроил фигурку-куклу на единице — рисунок человека с медными наплечниками. Диего сходил рискованно и поставил на семь, кукла там отливал серым песком; один его глаз был красный, а плечи покрыл черный плащ.

— Не думал, чем займешься, если Аркус разрешит снять часы? Ты получил награду лучшего в этом году, а твой подопечный все еще жив, ха-ха.

Человеческий глаз Диего провернулся в орбите, уставившись туда, где раньше находился Восьмой. Напарника на месте не оказалось. Вероятно, отправился искать Айшу.

— Я охотник, это мое призвание.

Диего ухмыльнулся и сплел жирные пальцы в замок. По движению рычажка в середине циферблата стрелка-ус завертелась. Наконец, она остановилась на девяти (сомбра с очеловеченной фигурой), а потом открутилась на одиннадцать (человек с частичным покровом сомбры). Раунд выиграл Диего. Он получил кристалл проигравшего куклы, Зай остался при своих.

— Неплохо, неплохо. Но подумай о будущем. Тело не всегда будет в такой прекрасной форме, как сейчас, хе-хе. Тут недавно место освободилось у садовников. Если вырастишь из своего подопечного достойную замену, я бы мог тебя туда пристроить.

— Спасибо, господин Диего. Я обдумаю ваше предложение.

Зай понятия не имел, как становились садовниками. Они появлялись из ниоткуда и сразу занимались своими делами. Все они выглядели неуловимо-похожими и всегда одевались в одинаковую одежду. Страннее их были разве что ангелы и Бхутешам.

Взгляд скользнул к лестнице. Зай нетерпеливо притопнул ногой, музыка услужливо заглушила стук. Нужно было как можно быстрее закончить игру и уйти. Вот уже и знакомая каштановая макушка проплыла мимо сцены внизу. Что-то нехорошее ожидалось.

Игра пошла своим чередом. Вскоре кукла выбыл, а Зай остался напротив потиравшего в нетерпении ладони Диего. Он оказался довольно хорош. Зай старался скорее проиграть, в конце концов, эта игра ничего не значила. Однако явные поддавки Диего бы заметил, поэтому приходилось осторожничать.

— Знаешь, ты крайне ценный для Аркусе экземпляр. Столько лет проработал! Мало кому удается, хе-хе. И твой напарник, он тоже необычный. У Аркуса на него большие надежды, так что будь аккуратнее. Мы им дорожим.

— Понял.

— Ах, и да, тебе не говорили?.. Слышал, ты был близок с Викторией. Ее препарировали успешно, образовалась квота на имя. Не хочешь подать заявление для парнишки?

— Обязательно этим займусь.

Квоты появлялись среди низших рангов Аркуса нечасто, невероятной удачей считалось получить имя бесплатно. Обычно их продавали. А теперь кто-то заберет имя взамен Виктории. Потому что ее больше не существовало.

Спустя пару кругов, у Зая остался один маленький кристалл и два больших. Он поставил большой.

— Сообщение: в дело вступают большие ставки.

Кукла впервые заговорил. Ожидая конца партии, он неторопливо распивал зеленую шипучку. Музыка сменилась, алые зонты взвинтились бабочками, залепив потолок. Присутствовало нечто зловещее в этом безбрежном красном море. Что-то пугающее.

Со стрекотом провернулся рычаг. Стрелка завертелась, словно балерина на тонкой ножке. Обманчивым воспоминанием повис сладкий аромат рододендронов. Черная клякса капнула на ладонь неаккуратным пятном и сползла на игровое поле. Будто в трансе Зай уставился на нее. Наручные часы зашлись в бешенстве, этаж провалился в темноту. Зай протяжно поднял подбородок.

Сначала донесся грохот. Резкий, ударивший по ушам вместе со свежим ветром. До того громкий, что люди схватились за головы в попытке спастись от него. Следующим распространился звон стекла. Он усилился, когда пробили потолок отеля и вниз посыпались зеркальные осколки не только его крыши, но и толстых пластин наружного купола сектора. Огромные куски вонзились в пол, столы, раскрошили стены; маленькие рассыпались в воздухе жемчугом. Серебряная пыль наводнила этаж мерцающими звездами.

Сидевшего рядом куклу располовинило. Кто-то закричал. Зай завороженно смотрел вверх и не двигался с места. Раздвижные столпы просунулись в дыру фалангами огромного механического краба, разогнав медузы-зонты. Столпы оказались металлическими щупальцами, прикрепленными к дирижаблю. Его кованый нос расправился с крышей, как нож с маслом, разломав ее на части. Восемь столпов прошили пол до земли.

— Что? Нет! Как это вообще возможно? Кто разрешил? Недопустимо! Я напишу рапорт!

Диего возмущенно крякнул, дрыгнул короткими ногами и пригрозил кулаками дирижаблю, словно бы украденному у него лично. Учитывая, что все дирижабли подчинялись Аркусу, это было недалеко от правды.

— Уволю! Всех уволю! Пущу на препарацию!

Голос Диего истончился. Зай слышал его словно на задворках сознания, пока тот не перешел в ультразвук, что слов стало не разобрать. Бока дирижабля встряли между остатками купола, потеснив потолок и расчистив пространство для кабины. Авария почти не повредила дирижабль, его спасли защитные железные прутья. Требовалось много энергии, чтобы поднять конструкцию в воздух, и все-таки Аркус смог… Аркус мог все.

Алебарда активировалась с щелчком. Восьмой махнул наотмашь, плоской стороной лезвия отбив стекло, летевшее прямо на Зая. Черные глаза полыхали. Напарник протянул руку, Зай ухватился за нее, вырвавшись из морозного оцепенения. Ладонь привычно скользнула к поясу, высвободив рукоять и активировав меч. Еще один кусок стекла распался надвое и покорно рухнул под ноги.

— Ты?

— Смотри за собой.

Обрывистая фраза окончательно вернула к жизни. Зай усмехнулся, краем глаза отметив, что спрятавшийся под столом Диего вызывает подкрепление. Склонившись на секунду, он проговорил:

— Оставайтесь на месте, мы разберемся.

А потом обвел взглядом помещение — причиненный ущерб был колоссален. То тут, то там валялись раненые и мертвые, распиленные на части. Кровь и масло смешались. Стулья окрасились ржавым, еду залило красным, вереница блюд застыла — в ленту зажевало куклу. Шестеренки с голодным чавканьем выдавливали из металлического горла клокочущий гул. Продырявленные алые зонты или бестолково разлетались, стремясь впиться острием в головы, или опадали, пригвожденные к полу. Они перемежались с брошенными веерами и заколками, шляпами и отвалившимися перьями.

Охотники встали плечом к плечу. Успевшая подняться Айша выпустила из рукавов кинжалы. Представление только начиналось, и все это понимали.

Дверь кабины распахнулась, появился Лето. Он выглядел совсем обычно: приветливая улыбка, на плечах плащ вальта. Подняв руку, Лето вытянул два пальца, сложив остальные. Выждав секунду, направил их в пол. Повисла мертвецкая тишина. Даже шестеренки стыдливо замерли, вытесненные эхом паровых зонтов.

Спустя миг, из-за спины Лето спрыгнули вниз сомбры. Они двигались по-кошачьи мягко и приземлялись на четвереньки. Среди них были и мужчины, и женщины. Их лица скрывали забрала, переходившие в шлемы. Тела обвивали гибкие механические хвосты.

Одна из них опустилась перед охотниками, черное крыло развернулось от лопаток до запястья. Зай узнал ее. Сердце пропустило удар.

— Почему?

Зай выставил перед собой меч. Раньше лишь ноги Музы были металлическими, но теперь все ее тело обернул доспех.

— Почему ты здесь? — голос дрожал.

— Она сказала: «Я ждала тебя».

Из крыла вырвались иглы-болты и предупредительно вонзились у ступней. Только Зай не мог уйти ни как работник Аркуса, ни потому, что вновь встретил ее. Он обязан был остаться. Поэтому ринулся за сомброй, когда она двинулась на первый этаж. Если сегодня он отправится на тот свет, то не в одиночестве. Возможно, так будет даже лучше.

— Отвлеки других до прибытия подмоги, — бросил он через плечо, сбежав по лестнице. — Здесь я разберусь сам.

В это же время на дирижабле Лето приложил ладонь к шее. И тело под плащом окутали тяжелые свинцовые пластины.

Кирби тошнило еще долго. Непривычный к алкоголю, да еще такому крепкому, организм честно пытался удержать спирт внутри, но нескончаемая болтанка боя свела на нет все попытки. Еще дважды бедолагу выворачивало, в последний раз — уже за пределами города. Хорошо еще что желудок бедолаги был абсолютно пуст уже во второй раз.

— Вашу ж… — выдохнул Кирби, откидываясь на стену и стирая слезы. — Я еще никогда не чувствовал себя так отвратно.

— Ты просто пить не умеешь. — Безапелляционно заявила Яс.

— Зато я умею драться. — Простонал Кирби. — Уметь пить мне не обязательно.

— Видели мы как ты умеешь. — Отмахнулся Бен. — Если б не Яс, ты был бы трупом.

— Видели не видели. — Бессвязно бормотал Кирби. — Вам повезло, что они вас не видели. Если бы знали о выстрелах, хрен бы вы попали. У маров совсем другое строение тела, центр тяжести почти в груди. Поэтому они способны менять положение тела даже в полете. А их скорость позволяет реагировать на самые быстрые предметы.

— Ну, от гауссовой пули они не уворачиваются, это мы уже выяснили. — Зевнула Яс.

— Ну, значит, тогда в городе ты целилась мару в лапу. — Пожал плечами Кирби. Яс промолчала. Кирби продолжил. — У них та же способность, что и у меня, только их силы почти бесконечны. Даже в обычном состоянии они быстрее любого человека. А когда они атакуют, обычные люди для них просто стоят на месте.

— Это как? Я думал… — Бен пощелкал пальцами, подбирая слова, но в итоге махнул рукой.

— Нет, для меня все тоже замедляется. — Криво ухмыльнулся Кирби. — А от вашей отравы мары почти останавливаются.

— Все правильно. — Крикнул из-за руля Лайнус. — Это что-то вроде теории о релятивистском времени, парадокс близнецов и все такое...

— Попроще, бен Джар. — даже по голосу ясно, что Яс поморщилась.

— Когда люди исследовали космос, они выяснили, что движение на больших скоростях искривляет время, меняя его течение. — С удовольствием пустился в галоп Лайнус. — Для человека на борту космического корабля проходит двадцать лет, а для наблюдателя на Земле — шестьсот. То есть, с некоторой натяжкой можно сказать, что для ускоренного время замедляется, однако, на самом деле остается в реальном его течении.

— Ты меня запутал, — вздохнула Яс. — Ну а как же физические законы? Инерция, тяготение?

— Все эти силы точно так же зависят от времени и скорости. Если взять сотую долю секунды и подставить ее, например, в формулу расчета скорости тела в свободном падении, получится ничтожно малая величина. — Растекаясь мыслью, Лайнус едва успевал лавировать между руинами, барханами и ржавыми железками. — Такой величиной и вовсе можно пренебречь, а можно — преодолеть и бегать по стенам. В какой-то степени, можно сказать, что законы физики на Кирби не действуют. Впрочем, как и анатомии.

— Все, заткнись! — судя по звуку, Яс подбросило в кресле и приложило головой в потолок. — Лучше смотри, куда едешь!

— На самом деле, это огромное поле для размышлений, анализов и деятельности. — Уже себе под нос пробурчал Лайнус.

В пассажирское кресло слева внезапно плюхнулась Фэй:

— Например?

Лайнус пустился в пространные размышления о нарушениях, а на самом деле, логичному продолжении законов физики. Фэй переспрашивала, иногда что-то добавляла. Пару раз ненадолго задумалась.

— А что насчет, скажем, Фермеров? — спросила она после особенно долгой паузы. Настал через Лайнуса задуматься.

— Тут, конечно, сложно сказать что-то определенное… Но, полагаю, все дело в обостренном восприятии, усиленных органах чувств. Осязание, обоняние, слух… В общем, все, что может так или иначе указать на источник воды.

— Конкретнее?

Они сидели так до самого заката, обсуждая и разбирая способности каждого класса жителей Поселка, откидывая варианты, оставляя другие на потом, анализируя и предполагая. Лайнус жал на газ, машина неслась к Армадайн. Сзади, в грузовом отсеке, дремала Яс, точил нож пришедший в норму Кирби и осторожно изучал поврежденную ногу Бен.

Ехать оставалось полтора часа.

— Тормози.

— А? — заболтавшись с Фэй, услышал, но не понял Лайнус.

Кирби оказался рядом быстрее мысли.

— Тормози. — Повторил он, глядя прямо в глаза.

Тон был таким, что нога выжала тормоз раньше, чем мозг отдал приказ. Грузовик встал как вкопанный, в руки моментально развернувшегося Кирби прилетела сонная Яс, вылетевшая из кресла.

— бен Джар, ублюдок… — даже в состоянии полусна ее словарный запас не менялся.

Лайнус оторвал руки от штурвала, постарался придать себе максимально невинный вид и ткнул пальцем в Кирби.

— Остановимся здесь. — Произнес Защитник. — Отдыхаем до утра.

— До рассвета девять часов. — Возразил Бен, посмотрев на часы. — А город может взлететь на воздух в любую минуту. Очень рискованно терять столько времени.

— Не более, чем соваться в логово тварей, которые прекрасно видят в темноте. — Отбрил Кирби. — И не имеют стабильной привычки спать по ночам.

— Это ж какие такие твари? — сощурился Бен.

— Те самые, что меня чуть не убили. — Кивнул Кирби.

Повисло недоуменное молчание.

— Это… В каком?.. — клятые мысли никак не хотели формулироваться. — Ты шутишь?

— Конечно, нет. — Спокойно ответил Кирби. — Мары берут свое начало оттуда же, откуда и мы… С вами. — Добавил он после секунды раздумий.

— Да нет же! — взял себя в руки Лайнус. — Мы бы знали!

— Интересно, откуда? Сам же говорил — вас там полтора века не было.

Шакалий сын снова прав. Крыть нечем.

— Могу поспорить, вы о марах вообще ничего не знали. Вы их наверняка и не видели до сегодняшнего дня.

— Видели. — Подала голос Яс, по-прежнему полулежа в руках Кирби. — Такая тварь меня чуть на тот свет не отправила.

— Дважды. — Вклинился Лайнус. — Второй раз — когда ты меня провожала.

— Везет мне на них. — Яс коснулась рукой симметричных шрамов на шее. — Но почему тогда мы никогда не видели их больше чем по одному?

— Сколько мы сюда ехали? — Кирби взглянул ей прямо в глаза. — Двенадцать часов? Десять? На краулере добираться восемнадцать. Но краулер движется вчетверо медленнее. Поселок ближе, и мы успели на них насмотреться.

— Хорошо, но тогда почему сейчас они появились в таком количестве? — продолжала упорствовать Фэй.

— Твари чувствуют чужую беду. Человеческую — сильнее прочих. Для них чужой страх что трупы для мух. Когда кому-то плохо, жди маров.

Больше ни у кого вопросов не было. Снова повисла тишина, на сей раз — гнетущая.

— Я же говорил, что план самоубийственный.

— Не хорони всех раньше времени. — Кирби уселся в кресло. — Все мары сейчас у вас в городе. В логове только самые молодые, далеко не такие опасные.

— Что, у них леденцы вместо когтей? — съязвила Яс.

— Нет, они вдвое медленнее. И очень неточны. И когтями не кидаются. — Кивнул Кирби.

— Откуда знаешь?

— Я уже там был. И все это видел. — Кирби закрыл глаза.

На плече сверкнула золотистая ленточка, вплетенная в косичку.

Короткий сон не принес облегчения. Лайнус просыпался от каждого громкого звука и потом еще долго не мог уснуть. Даже отстреленная стараниями Яс с бортов Скарабея контрольная паутина не спасла от кошмаров, навязанных рассказами Кирби. Где-то за час до рассвета пришлось плюнуть на сон вовсе. Скукожившись в пилотском кресле Скарабея, Лайнус принялся править клинок мультитула извлеченным из него же керамическим стержнем. Взгляд уткнулся в горизонт в ожидании светила.

Спустя, наверное, полчаса горизонт начал светлеть. Еще пара минут, и появился первый багровый кусочек. И в тот же момент скрипнуло пассажирское кресло.

— Это же полная хренота, верно? — Кирби будто и не спал. Цепкие глаза Защитника изучали поднимающееся солнце. — Я про твое… реликвистское течение времени и скорость света.

— Релятивистское. — Машинально поправил Лайнус. — Да, верно. Хренота.

— Так я и думал. — Кивнул Кирби. — Я ведь к скорости света даже далеко не приближаюсь.

— И никогда не приблизишься, или перестанешь существовать. Не говоря уже о том, что в релятивистском времени для человека в состоянии ускорения время точно так же ускоряется, а не замедляется… Ну, относительно стороннего наблюдателя.

— Тогда, может, объяснишь, как это работает?

— Может, лучше ты?

Кирби задумался. Поднял руку к глазам, пошевелил пальцами.

— Какое интересное предложение. — Медленно произнес Защитник.

— Попробуем по-другому. — Кивнул Лайнус, такой результат вполне предсказуем. — Когда твои силы заканчиваются, когда больше не можешь управлять собой, что ты чувствуешь?

— Это… — Кирби поднял глаза к потолку, пошевелил пальцами, подбирая слова. — Это будто… Не знаю. Как двое суток не спать, такая же слабость и вялость. Только внутри… Я не знаю. Заторможенность. Соображать сложно. То есть, соображаешь нормально, хорошо и быстро, но будто все время что-то забываешь. И вообще, оно постоянно есть, ощущение, что что-то забыл или не сделал. А еще пустота, такая неожиданная, будто мираж схватил. То есть, оно вот что-то должно быть, а его нет. Но это в голове, внутри.

— Изумительно. — Погрустнелось Лайнусу, да так сильно, что вздох из груди сам собой вырвался. — И где вы были два века назад?

— Нигде. — Кирби пожал плечами и вернул взгляд с потолка. — Двести лет назад нас еще не существовало.

— Значит, вы просто появились, разом? Просто дети стали рождаться Защитниками?

— Да, и не только они, но и все остальные тоже.

— Вот как. — Подметил Лайнус. — Тогда у меня есть теория. Правда начать придется издалека.

Лайнус достал из сумки блокнот и ручку.

— Смотри.

На лист тремя быстрыми штрихами обрушилась стандартная трехмерная система координат.

— Знаешь, что это?

— Угол. — Незамедлительно ответил Кирби, не отрываясь следя за возникающими линиями.

— Что ж, не поспоришь. — Улыбнулся Лайнус. — Но это еще и три измерения нашего мира — длина, ширина, высота. Грубо говоря — три измерения, в которых мы способны перемещаться.

— Три измерения. — Повторил Кирби. — Допустим я понял, хоть и плохо все это себе представляю.

— Любой плохо себе это представит, потом что невозможно до конца понять то, что с самого твоего рождения являет собой часть твоей жизни. — Кивну Лайнус. — Так вот, если взять за вершину этого "угла" тебя самого, то это будет система координат относительно тебя и, если ты начнешь двигаться, она будет двигаться вместе с тобой.

— Стоп. — Нахмурился Кирби. — Тормози.

— Хорошо, давай проще. Вот стоит грузовик. Ты проходишь мимо. Грузовик движется?

— Нет, конечно.

— Относительно тебя — движется. И ты относительно него — тоже. А вот если бы вы двигались с одинаковой скоростью и в одном направлении, относительно ваших систем координат вы бы не двигались вообще. Зато для третьей системы — например, аутсайдера в городе, что смотрит на вас в мультивизор, вы двигаетесь оба.

— Я уже пожалел, — потер лоб Кирби, — о том, что вообще начал этот разговор.

— Теперь терпи. Потому что мы подбираемся к самому интересному. — Под системой координат возник еще один луч со стрелкой на конце. — Самое интересное в только что рассмотренной относительности то, что любая система координат в нашем мире и так движется. В измерении времени. А так как мы все движемся в этом измерении одинаково, кажется, будто не двигаемся вовсе.

Кирби молчал. Но все, что он об этом думает, весьма красноречиво выдавали глаза.

— Время является еще одним измерением нашего мира, мы все в нем непрерывно движемся, но не в физическом плане… А, может, и в физическом… Или здесь точнее подойдет "метафизически"?

— Лайнус...

— Да, прости. Предыдущий пункт ясен?

— Не совсем. Даже, скорее, совсем нет.

— Ну, представь, что это перемещение из одной точки в другую. Ты можешь добраться быстрее или медленно, контролируя свою скорость. Но это в отношении физического перемещения, а не временного, ты в нем движешься, но не можешь ускорить или замедлить… Хотя как раз ты-то можешь...

— Лайнус...

— Ладно, ладно. Вернемся к грузовику. Ты можешь сдвинуть грузовик?

— Издеваешься. — Грустно улыбнулся Кирби.

— Нет, с чего бы? Если он не будет стоять на тормозах, а ты упрешься в него сзади или потянешь спереди, вполне есть шанс, что он сдвинется. — Лайнус махнул рукой. — Хорошо, еще проще. Ты вытаскиваешь нож. Ты изменяешь его положение в пространстве, положение его системы координат.

— Мне уже мерещатся эти три стрелочки на всем, что окружает. — Кирби сумрачно осмотрел кабину Скарабея.

— И прекрасно! Так проще будет понять, что я пытаюсь объяснить! Итак, перемещая какое-то тело в пространстве, ты тратишь на это свою энергию. На любое действие любого тела в нашем мире тратится энергия. И любое же тело ею обладает. Подавляющая часть энергии в виде теплового излучения приходит к нам от Солнца и из ядра планеты, но, как и любые другие источники, они оба не вечны. Со временем на Солнце все большая часть водорода вследствие распада трансформируется в гелий, что приводит к уменьшению природных запасов энергии, как следствие...

— Ближе!..

— Да, конечно. Так вот, мы можем изменить положение тела в пространстве или изменить само это тело, затратив на это энергию. А что если существует такая энергия, оперируя которой можно изменить положение собственной системы координат по четвертому измерению? Обогнать несущуюся машину, не затратив мышечных усилий больше привычного! Слишком сложно? Ладно. Представь себе шар. Шар это наш мир, не планета, а в смысле вообще все материальное, включая космические объекты. Так вот шар этот помещен в вакуум и невесомость, на него не действует ничего, даже трение воздуха и тяготения, к нему не прикладывается никакая энергия. В таком случае шар будет неподвижно находиться на одном месте, либо двигаться с неизменной скоростью в одном неизменном направлении, если таковые ему были заданы изначально. То есть, если изначально к шару приложили энергию!

— Но ведь его можно толкнуть еще раз, изменить скорость и направление.

— Верно, потому что шар находится в нашем трехмерном пространстве и с ним возможно взаимодействовать. А если шар помещен в трубу из идеально скользящего материала, сводящего на нет силу трения, и идеально совпадающую с ним по размеру, что поможет избежать потерь энергии при столкновениях… Что тогда?

Кажется, начало доходить.

— Вот это и есть время. Сила, над которой мы до сих пор не были властны, потому что не имели никакой возможности к ней подступиться. Любая энергия условно делится на ту, которая запасена в каждом теле, например, в камне, висящем над обрывом, и ту, которую тело уже само прикладывает к другому телу, например, когда тот же камень с обрыва рухнул и разбил растущее внизу дерево. Это, конечно, очень грубая систематизация, ведь есть еще энергия вроде электрической, тепловой и прочей, но это все неважно. А важно следующее. Представь, что в мире есть еще один вид энергии, который позволяет взаимодействовать с предметами не в трех измерениях, но и в четвертом? Что тогда?

— Мы сможем управлять временем. — Прошептал Кирби. В зеленых глазах вспыхнул безумный огонек. — Все смогут.

— Не спеши, друг мой, не все так просто. Для управления энергией нужно знать, как ее приложить, одного только бескрайнего источника будет недостаточно. Неорганизованные существа, не обладающие высшей нервной деятельностью, действуют, опираясь исключительно на рефлексы и генетическую память, они не развиваются интеллектуально, им просто нечего развивать, у них нет сознания. Они такие же, как их далекие предки, и находятся в том же балансе потребления и производства энергии. Даже если ты умудришься дать неподготовленному человеку способность работать с нашей гипотетической энергией, вероятнее всего, получится как у бедолаги с нарушением координации движений. Пытается такой тип глотнуть кофе, а ему — хрен. Энергии прикладывается уйма, да все впустую — то мимо ручки ухватит, то мимо рта пронесет.

— Ну так люди и есть самые… умные на планете.

— Точно. Именно поэтому ты отрезаешь кусок мяса ножом, а не бросаешь всю тушу в ядерный реактор в попытках добиться того же эффекта. В каждом отдельно взятом случае необходима своя энергия и свой способ ее приложения, не говоря уже о том, что энергия вполне свободно меняет свой тип и вид… Да даже работа мозга основана на электрических разрядах!

— И что с того? Какая энергия нужна для управления временем?

— Темпоральная же. — Улыбнулся Лайнус. — Мы все знаем, что время есть, все вокруг нас на это указывает. Мы его чувствуем, каждый день старея на один день. Мы все в нем живем, мы все потенциально обладаем темпоральной энергией — ее в наш шар заложили тогда, когда запихнули в трубу и толкнули, из-за чего мы движемся во времени до сих пор. Но наш мозг, наш главный центр мышления и координации, не так хорошо развит, чтобы чувствовать, куда и как ее приложить. Наш трехмерный мир находится в еще одной, одномерной системе координат, в прямой, по которой можно двигаться только вперед, потому что так заложено изначально. Будто нас заперли в большом стальном шаре — сколько ни иди, перекатывая его своими ногами, наружу не попадешь. Мы просто не знаем и даже представить себе не можем, даже мысли такой не появляется, что есть точка, в которую ткнешь — и шар лопнет!

— Почему у тебя везде шары?

— Шар… Ну шар это штука… В физическом плане идеальный шар идеален во всем. Это минимум объема в котором концентрируется максимальная энергия. Вот тебе яркий пример. — Лайнус кивнул на солнце, уже вовсю пылающее над горизонтом. — А еще шар, вернее, сфера — единственная форма, в которой любая произвольно взятая точка будет от центра на том же расстоянии, что и любая другая. На этом основана теория сферы событий, которую когда-то так бездарно похоронили.

— Сфера событий?

— Ага, она. Представь что каждая точка сферы — один из вариантов вероятного будущего, и их, таких точек, бесконечное множество, потому что в масштабах космоса они все бесконечно малы. Вот скажи, есть вероятность увидеть динозавра?

— Кого?

— Это такие… А, все равно не поверишь. Не динозавра. Огромного железного человека, у которого нога со всего тебя, какими пользовались еще до войны. Есть вероятность такого увидеть?

— Не знаю о чем ты, но, если до войны, то вероятности нет. — Пожал плечами Кирби. — Они все давно в песке ржавеют.

— Я тебе его покажу. — Мстительно улыбнулся Лайнус. — Видишь, из всех возможных вариантов развития событий этот оказался для тебя невероятным, а для меня — вполне себе вероятным. Однако, рано или поздно, мы окажемся с тобой в одной точке сферы событий.

— Рано или поздно? Разве скорость времени… Да, действительно, о чем я… А какова тогда скорость времени?

— Точка, в которой мы окажемся — одна из триллионов, и мы сами определяем, что это будет за точка. Все мыслящие существа на планете ежеминутно, ежемоментно делают выбор, много тысяч выбором по всей планете, и именно они определяют то, к какой точке мы придем в конце. А с какой скоростью производится выбор?

— Со скоростью мысли. — Кивнул Кирби. — Да, я понял. Выходит, чем медленнее думаешь, тем медленнее идет время вокруг?

— А ты в бою много думаешь?

Молчит.

— Если кто-то из существ будет тянуть с выбором, сомневаться, для него время перехода в окончательную точку будет больше, но для остальных оно останется в том же течении, потому что они свое решение уже приняли. А если у тебя наоборот нет мыслей, сомнений, одни лишь рефлексы и к тому же — способность управлять самим временем, без которой все остальное не имеет никакого значения, ты можешь наоборот сделать выбор раньше других и оказаться в каждом из вариантов конечной точки раньше остальных, когда они еще в центре сферы. И в этот бесконечно краткий миг, когда ты уже в центре новой сферы, а остальные — в центре старой...

— Их можно раздвинуть. — Прошептал Кирби.

— Именно! — хлопнул ладонью по рулю Лайнус. — Именно в тот единственно возможный момент, когда частица-переносчик темпоральной энергии, предположительно, тахион, сменяет другую в непрерывном потоке шаров в трубе, исполняя одну вероятность и уничтожая прочие! Именно в это мгновение можно сместить весь мир приложением энергии, и, возможно, даже пустить его по другому пути развития! Сделать его не таким, каким он мог стать!

— Что?! — вскинулся Кирби. — Что ты сказал?!

— А что я сказал?

— Пустить мир… Изменить...

— Ну да, мы все это делаем. — Пожал плечами Лайнус. — Каждый миг своей жизни. Просто твой вклад в это весомее.

— Это… нехорошо… — едва слышно произнес Кирби. — Очень нехорошо.

— Почему? — недоумевал Лайнус.

— Спасибо. — Кирби поднялся. — Я запомнил.

— Ты куда?!

Покачиваясь, Кирби вернулся на свое место, сел и закрыл лицо руками.

Часть 1. Умополис

Часть 2. Коллекционер головоломок

Часть 3. Стыд и позор на школьной линейке

– Я смотрю, ты узнал его? – хитро улыбаясь, заметил отец.

Эрик медленно обходил вокруг застывшую фигуру, как будто пытаясь разглядеть какой-то подвох. Он попробовал прикоснуться, но палец, к его удивлению, прошёл насквозь.

– Это голограмма, – ответил на невысказанный вопрос сына Игорь. – Одна из последних разработок нашего Центра, позволяющая детально передавать целостность объекта в трёх плоскостях. Другими словами, ты не отличишь голограмму от настоящего человека, пока не попробуешь прикоснуться к ней. Даже когда она будет говорить, тебе покажется, что звук идёт прямо от неё – но это иллюзия, которая создаётся благодаря множеству встроенных в стены, потолок и даже пол небольших динамиков. Кстати, они же способствуют ощущению полного присутствия, которое ты испытаешь, если включишь звуки природы: пение птиц, шум воды, треск горящих поленьев. На самом деле, это можно использовать для любых сюжетов, каких угодно… Но не рекомендую смотреть ужастики, ещё начнёшь бояться сюда спускаться, – хихикнул отец.

– И что, это правда Джеки Чан?

– Смотря что подразумеваешь под этим. Если ты о том, что он думает и говорит, как настоящий Джеки Чан – то нет, мы только начали осваивать технологию, которую назвали «Слепок памяти». Кроме того, когда мы научимся полностью создавать копии сознания людей, не факт, что Джеки Чан разрешит, так сказать, отсканировать свой мозг.

На лице Эрика отразилось разочарование. Заметив это, Игорь перешёл к объяснению сути своего подарка:

– Конечно, это не он собственной персоной. Но перед тобой собирательный образ всех персонажей, которых сыграл за свою жизнь Джеки Чан. Поведение, общение, знания – всё это взято из фильмов и обработано саморазвивающейся программой «Личность». Аналог искусственного интеллекта, только чуть проще. Кроме того, мы загрузили в «Личность» всю информацию, что смогли найти по физиологии, развитию физических качеств, а также по видам спорта, включая и так любимые тобой восточные единоборства. Ты знаешь, я не в восторге от насилия, но считаю, что каждый мужчина должен уметь постоять за себя. Особенно, если он выглядит… – Игорь хотел сказать: «как ты», но вовремя остановился и перефразировал мысль, – как ребёнок, у которого можно легко отобрать конфетку.

– Это ты на меня намекаешь? – Эрик улыбнулся, глядя на чуть смутившегося отца. – Да я не обижаюсь. Сам всё понимаю. «Метр с кепкой», «ветром уносит», «руки и ноги как спички» - это далеко не всё, что я о себе слышал. Но, ты знаешь, я привык. Точнее, я принял себя таким, какой есть, а на мнение остальных мне… – тут он вспомнил утреннюю школьную линейку и замолчал.

– Теперь это в прошлом, – поспешил подвести черту отец.

– Да, конечно, – быстро подтвердил Эрик, так же не желая развивать эту тему.

Игорь уловил изменение настроения сына и переключил внимание на свой подарок:

– Ну что, хочешь пообщаться со своим тренером?

– Ты ещё спрашиваешь?

Игорь подал команду:

– Активировать программу «Личность». Полная синхронизация и адаптация под субъект «Васильков Эрик Игоревич». Использовать обучающую версию «Джеки Чан», – затем он обратился к сыну: – Назови себя, как я только что сказал.

– Я – Васильков Эрик Игоревич.

В зале прозвучал компьютерный голос:

– Запрос подтверждён. Эрик Игоревич, хотите ли вы начать обучение прямо сейчас?

Эрик посмотрел на отца, – тот кивнул, – после чего произнёс:

– Да, хочу.

Джеки Чан, всё ещё стоявший на одной ноге, опустил вторую и принялся разминаться, словно у него всё затекло после длительного удержания боевой позиции.

– Оставляю вас наедине, – улыбнулся отец, – а мы с твоей мамой пойдём на прогулку. Надеюсь, ты не обидишься, что сегодня её пропустишь?

И он поднялся наверх, к выходу.

– Ну что, давай знакомиться? – Спросил Джеки Чан, как только за Игорем захлопнулась дверь. Эрик, конечно, часто видел дублированные фильмы с любимым актёром, но всё равно было непривычно не только видеть его вот так, практически вживую, но и осознавать, что он свободно говорит по-русски. Ещё и без всякого акцента.

– Э… я… я знаю, как вас зовут… – промямлил Эрик.

Его мысли крутились в разных направлениях, а сознание не могло принять то, что воспринимало в реальности. Происходящее было настолько непривычным и странным, что казалось сном. Как называть Джеки Чана? Какое у него там отчество? Как обращаться к своему тренеру? Как должен он, Эрик, вести себя по отношению к голограмме?

О подобном ему не приходилось ни слышать, ни читать. Эрик понимал, что этот Джеки Чан всего лишь программа, но его манера поведения, интонация в голосе, даже внешний вид – всё это ассоциировалось со знакомым до боли образом, как будто перед ним сейчас стоял тот самый, настоящий человек.

– Ты чего такой загруженный? Будь проще, – голограмма махнула в сторону Эрика, а затем села по-турецки. – Меня можешь называть Джеки. И не надо мне тут выкать, я что, так старо выгляжу? Договорились? А как к тебе обращаться: Эрик, Эрик Игоревич, или ещё как?

– Э… кхм… Эрик, – робко представился парень.

– Вот и отлично, Эрик, – Джеки разговаривал свободно и непринуждённо, как обычно это делали его персонажи. – Рассказывай, как у тебя дела? Как жизнь молодая?

– Я думал, что вы, то есть ты, будешь меня учить и тренировать, – растерялся Эрик.

– Да ещё успеем. Я ведь вижу, что ты на меня смотришь, как на восьмое чудо света, а при таком раскладе мы далеко не продвинемся в тренировках. Воспринимай меня как обычного человека. Даже как друга, – Джеки вытянул шею, оглянулся, словно их могли подслушать и доверительно прошептал: – Можешь хоть все свои тайны мне выдать, я никому ничего не расскажу, – и уже нормальным голосом продолжил: – В общем, нам с тобой надо наладить контакт, чтобы в твоей голове даже и намёка не было на мысли о том, кто я на самом деле. Чтобы не отвлекаться попусту, – «Джеки» улыбнулся своей фирменной широкой улыбкой – той самой, которой улыбался в фильмах.

– А ты знаешь, кто ты на самом деле? – Эрика вдруг заинтересовал этот вопрос.

– Да. Я одинокий искусственный интеллект, которому не хватает общения, – нарочито серьёзно ответил Джеки, встал на ноги, притворно покачиваясь из стороны в сторону, сделал сальто и упал на бок, подперев рукой подбородок. – Составишь мне компанию?

– Ещё бы! Конечно.

– Посмотрим, как ты через неделю заговоришь, – снова улыбнулся Джеки.

– Так с чего начнём? – Эрик не уловил иронии в словах своего нового наставника.

– Ты уже забыл? С твоей жизни. Если не хочешь – я не заставляю. Придёт время – сам расскажешь. Каждому человеку иногда надо выговориться, – вздохнул Джеки, словно он испытал это чувство на себе.

– Да мне и не о чем толком рассказывать. Ну, учусь в девятом классе. Сегодня первый день был в школе, если не считать переклички два дня назад, и уже… засветился, так сказать.

– Воот, это уже другое дело! – поддержал разговор Джеки. – Продолжай. Как засветился?

Эрик вкратце рассказал о своём утреннем «подвиге».

– Да разве это засветился? Подумаешь, пару упражнений сделал и упал – я чуть ли не каждый раз валился с ног после тренировки. Для наглядности посмотри, как мои учителя гоняли меня, – как только Джеки Чан это произнёс, на огромной стене-экране пошли вырезки из фильмов «Последнее испытание Шаолиня», «Мастер со сломанными пальцами», «Астральное кунг-фу», «Бесстрашная гиена», «Змея в тени орла».

– О, надо же, а этот я только недавно пересматривал, – заострил внимание Эрик на последних кадрах. – А мне тоже придётся вот так стоять в упоре лёжа на пальцах, а подо мной будут тлеть острые палки?

– Если только сам захочешь, – засмеялся Джеки Чан, – но поверь, и без этого упражнения я сделаю так, что у тебя пресс будет твёрдый, как скала, - он хлопнул себя по животу, при этом послышался звук удара кирпича об кирпич.

– Когда мы начнём? – глаза Эрика загорелись энтузиазмом. – А ты меня и кунг-фу научишь, да? И я смогу сальто сделать?

– Тише, тише, Эрик, – поднял руку ладонью вперёд Джеки. – Для начала мы с тобой научимся делать разминку. А уж потом, постепенно, перейдём к развитию физических качеств. Разве не это у тебя стоит на первом плане? Ты ведь хочешь с помощью двух упражнений получить шесть очков в силе?

– Зачем, я ведь не против использовать и все пять упражнений?

– Да? А как же вызов самому себе? Вызов тому случаю, что произошел сегодня утром? Тебя разве это не задело?

– Ты знаешь, сначала – да, задело. Но я… – парень пожал плечами, – отпустил это, и мне даже как-то легче стало. Эрик вдруг осознал, что говорит с голограммой Джеки так, будто тот был его давним другом, которому можно доверить всё, что угодно. Он был одновременно удивлён и рад этому. Иметь в друзьях Джеки Чана – чем не мечта любого мальчишки? Пусть даже если этот Джеки Чан не совсем настоящий. Однако, говоря с этим искусственным интеллектом, Эрик постоянно забывал, что перед ним не живой человек – настолько реальным тот выглядел.

– Это хорошо. Очень даже хорошо, что ты не держишь обиду на кого-то, и тем более на себя. Но чтобы добиться большой цели, в твоём случае – быть на вершине рейтинга, я ведь правильно понял?

Эрик кивнул.

– Так вот, – продолжил Джеки, – необходимо ставить маленькие задачи. Этапы, ступени – как удобно, так и называй. Этими задачами будут твои собственные рекорды. Ни мировые, ни школьные. Только твои. Например, мы знаем, что сейчас ты можешь отжаться от пола двадцать раз и сделать шестнадцать выпрыгиваний. Значит, через неделю постараешься сделать всего на одно повторение больше в каждом из этих упражнений.

– А почему не завтра? Разве я такими темпами когда-нибудь доберусь до вершины рейтинга? – недоумевал Эрик.

– Неделя – достаточное время, чтобы не только восстановить мышцы, но и немного их потренировать. Будешь частить с рекордами – быстро перетренируешься. А это очень плохо. Это значит, ты будешь себя чувствовать вялым, не сможешь и десяти раз отжаться или выпрыгнуть. А самое плохое – тебе придётся как минимум на месяц отказаться от упражнений, задействующих те мышцы, что участвуют в отжиманиях и выпрыгиваниях. Теперь, что касается темпа. Знаешь такую китайскую пословицу: если гонишься за быстротой ― не достигнешь. Или, как говорят у вас: тише едешь – дальше будешь. Она прекрасно нам подходит – будем наращивать темп постепенно. К тому же, ты не можешь быть лучшим во всех пяти физических качествах: какое-то обязательно отстанет, а другое – наберёт обороты.

– Хорошо, что затронул этот вопрос о качествах. В каждом из них по пять упражнений, а значит всего – двадцать пять. Это вообще реально – каждую неделю улучшать свои показатели во всех этих движениях?

– Конечно! – уверил Джеки. – Но всё зависит от тебя, Эрик. Скажи, сколько времени ты готов выделять в день для тренировок?

– Час? – Эрик неуверенно смотрел на Джеки и пытался понять, не мало ли назвал. – Полтора?

– Для развития двух, максимум – трёх физических качеств… Да, может и хватить.

– Ого, а сколько же ты предлагаешь заниматься?

– Знаешь, когда я учился кунг-фу, мы тренировались, ели, спали. Тренировались, ели, спали. И так три раза в день. Если убрать сон и еду, мы ежедневно уделяли шесть часов тренировкам, причём первые начинались в пять утра, а последние заканчивались в девять вечера. И так с понедельника по пятницу. В субботу – такой режим до обеда. И лишь в воскресенье – целый день отдыха.

Обомлевший Эрик смотрел на Джеки с раскрытым ртом, полностью погрузившись в свои мысли, представляя, как ежедневно встаёт в пять утра и делает по три тренировки в сутки. Такие перспективы не порадуют даже самого ярого оптимиста.

Немного очухавшись от своих фантазий, Эрик спросил:

– И мне тоже придётся работать в таком режиме? Тогда я пас. Ну его, это приложение. И рейтинг тоже.

– Тебе – в таком режиме? Ты что, нет, конечно. Ты и недели не выдержишь – чересчур хлипкий для такого дела.

– Это ты меня на слабо пытаешься взять, да?

– И в мыслях не было, – наигранно ответил Джеки, подняв руки перед грудью.

– Ну-ну. Так что ты предлагаешь?

– Для начала, выясним твои показатели во всех двадцати пяти упражнениях, чтобы представлять, с чем имеем дело.

– Что, все прям сейчас?

– Ага, чтобы у тебя сердце на месте встало? Значит, так: сегодня сделаешь еще три силовых упражнения. Два уже было утром. А в последующие четыре дня проверим твои показатели по другим физическим качествам. Но не забывай, в первую очередь – разминка.

– А что насчёт пяти утра и трёх тренировок в день? – эти вопросы всё не покидали сознание Эрика.

– А ты кунг-фу хочешь научиться? – Джеки догадывался, а если быть точным – высчитал наиболее вероятный ответ Эрика.

Хотя, для этого даже не нужен искусственный интеллект. Кто бы отказался в четырнадцать лет познать тайны Шаолиньского боевого искусства, да еще и под наставничеством Джеки Чана?

_________________________________________________________________________________________________

Кому интересно продолжение истории, вот ссылка на всю книгу: https://author.today/work/43835

В очередной раз завалила сроки сдачи в издательство, так что попробую почерпнуть вдохновение на просторах Пикабу. Книга в целом готова, финал есть, так что, если зайдет, выкладывать буду большие куски и часто. Так же буду рада иллюстратору, а то что-то никак...

Краткое нравоучительное пособие для недавно поехавших. Изначально мне казалось, что форма мемуаров будет понятна широкому кругу читателей, но потом самомнение и самолюбование взяли верх. Так что, если Вам кажется, что большинство персоналий смотрятся бледными и только и нужны, чтобы подчеркнуть мою вековую мудрость и невероятную сообразительность, то Вам не кажется. Часть диалогов приписана вовсе не тем, с кем они происходили, а часть собеседников умышленно перепутаны местами и веками. С некоторыми связь давно потеряна, поэтому, дабы не нарушать их инкогнито, были изменены имена, обстоятельства, а, порой, пол и видовая принадлежность. Так же из рукописи тщательно вымараны все подробности личного характера, порой в ущерб сюжету.

Берег.

Заходящее солнце окрашивало в бордово-оранжевое все, до чего успевало дотянуться угасающими лучами. Песчинки под босыми пятками вспыхивали россыпью звездной пыли, но не столько завораживающей глубиной, сколько кровавым прищуром угасающих в ледяном космосе звезд. Длинные глубокие тени пролегли по всему краю, превращая малое в пугающее, отращивая неторопливым букашкам бесконечно длинные шлейфы, превращая самые обычные былинки в причудливые длинные дорожки, вязнущие, в конце концов, в зыбком песке. Я развлекаюсь тем, что медленно, очень медленно погружаю растопыренные пальцы ног в теплый песок и наблюдаю, как струйки песчинок тонкими змеями торжествуя несутся наперегонки вверх к лодыжкам, и, вот, когда они уже готовы примерить на мои ноги свои теплые кандалы, я выдергиваю ноги… и начинаю заново. Вероятно, если дать песчинкам волю, они легко и быстро поглотят меня целиком, но перспектива вытряхивать колючие звездочки из ушей, а потом еще долго слушать их жалобный последний скрип, сопровождающий каждый бутерброд – нет уж, так весело я не играю.

Здесь по всем законам жанра должно было быть море. Океан. Ну, или бесконечная цепочка дюн с редкими скалами, напоминающими о давних штормах. Хотя кому должно? Море не берет взаймы. Там, где мои пальцы только что ликуя вырвались из объятий песка, уже ничего. Ничего время от времени отступает немного, прицениваясь к материальному соседству, и вновь возвращается к моим пальцам. Пальцы есть, поэтому ничего там уже не поместиться, вот и лежит чуть поотдаль. С песком ему легче. Песок тоже как бы немного ничего, но и обещание чего-то – в самый раз для границы.

В доме загремели посудой, потянуло яблочным пирогом и каким-то странным чаем – то ли деликатесным сбором, то ли засохшим букетом, наспех заваренным к ужину. Ну, чай – так чай, пусть будет вечер. Подтягиваю к себе пиалу из-под печенья, тщательно вытряхиваю остатки крошек и накрываю розовато-охристой полусферой домик, стоящий чуть слева от меня. Удобная пиалочка – хватает и на дом, и на два десятка вишневых деревьев и на кусочек реки, причудливо выбивающейся из-под моей чайной чашки, чтобы потом нырнуть куда-то в лес. Опуская ночь на дом, успеваю заметить, как на веранде зажегся свет.

- Ночь? – с вежливой имитацией любопытства интересуется невысокая женщина, присаживаясь рядом на песок.

- Угу. Ночь. Пора бы уже – соглашаюсь я.

- А почему должна быть ночь? – настаивает моя собеседница.

- Что-то точно должно быть, а они чай заварили. Пусть будет ночь.

- Я ухожу, - выдыхает она на одном дыхании.

- Знаю, - отзываюсь я еще до того, как фраза собеседницы скатиться за песок в ничего.

- Я вернусь.

- Я буду ждать.

- Я приду, чтобы тебя убить – женщина укоризненно поглядела на меня пустыми белесыми глазами. Заходящее солнце немного подпортило эффект, подарив ее лицу кукольный румянец и выгодно оттенив и без того правильные черты лица.

- И книгу заодно вернешь, издание редкое, жалко…

Вскочив с песка несколько быстрее, чем дозволяется гравитацией, она отвернулась от меня и быстрыми шагами пошла куда-то вдоль ничего. Ноги ее не оставляли следов на песке, зато легкомысленная пушистая кисточка хвоста прочерчивала глубокую борозду. Удобные кеды, удобные джинсы, удобная немаркая темно-синяя куртка – в таком наряде совершенно невозможно уходить красиво. Услышав мои мысли, ветер попытался было сдернуть с уходящей женщины широкополую шляпу. Паршивец бы наверняка испортил весь драматизм момента, но, предчувствуя подвох, она успела придержать шляпу ровно за сотую долю секунды до порыва. Вероятности вздрогнули и раздвоились. Между двумя ударами сердца одна сердитая барышня гордо удалялась вдаль, а другая еще более сердитая барышня неловко наклонялась за улетающим головным убором. Тук. Вероятность снова сжалась, и моя собеседница как ни в чем не бывало, с ровной спиной и изящно придерживая шляпу, пошла дальше. И все же, будь она в красном шелковым платье и лаковых туфлях на шпильке, это смотрелось бы гораздо эпичнее…

- Опять? – металлический лязг за спиной и ощутимый толчок земли подсказал, что пора варить кофе. Обтряхивая с себя медные чешуйки, напоминающие осенние листья, приближался дракон. Вероятность не то чтобы дрогнула, просто с обреченным хрустом лопнувшей лампочки обсыпалась в песок, а следом примостился дракон. В мягком зеленом свитере с объемным капюшоном, скрывающем пышную гриву медно-огненных кудрей. Моргаю раз, второй, и дракон окончательно принимает антропоморфную форму. Формы эти, кстати, весьма и весьма антропоморфны, что повыше, что пониже талии, и мягкий свитер только подчеркивает этот факт.

- Характерная? – дракон с сомнением сует нос в турку, которую я грею на песке перед собой.

- Другой не держим, - пожимаю я плечами.

Дракон забирает у меня турку, извлекает из-под свитера флягу с водой, жестянку кофе, хрустальную сахарницу с прикрепленной к ней серебряной ложечкой, на ручке которой подозрительно ярко поблескивает что-то условно стеклянное, глиняный кувшин с молоком, тонко нарезанную французскую булку, фарфоровую масленку и банку апельсинового джема. Следом все так же из-под свитера появляются две тонкие фарфоровые чашки на расписных блюдечках. Дракон критично рассматривает добычу и прячет чашки обратно. Взамен извлекает две полулитровые металлические кружки.

- Опять в смысле убийств в перспективе? – уточняет мой собеседник

- Может еще попустит. Книжку, опять же, не вернула. Я скоро начну на свою библиотеку накладывать какие-нибудь мелкие, но жутко противные заклятия. Не вернул – получи генитальный зуд или перхоть…

- Смирись, – глубокомысленно изрекает дракон, разливая кофе по кружкам. Турка размером с кулак позволяет налить обе кружки – мою до краев, драконью до середки, чтоб молоко поместилось, - Смирись и оставь уже в покое это красное платье.

Я прищуриваюсь и нащупываю тонкое стекло вероятности. Хрусь. И антропоморфные формы дракона обтягивает красный шелк. Дракон хмыкает и вновь облачается в еще более просторный зеленый свитер.

Дверь первая.

Ежели взор твой мутится, а очи как бы засыпаны песком, веки опухли и красны, применяй слезы неба не менее трех раз в день. Возьми чистый бутыль белого стекла размером с ладонь, вымой и ополощи кипящей водой. Дождись ливня, выйди на открытое место, пропусти первые капли, а следующие собери в бутыль тщательно, не касаясь их. Отдельно наготовь чистой белой соли. Для того возьми чистую плошку, отбери в нее самых чистых кристаллов без примеси и сотри в пыль. Далее в бутыль с дождевой водой всыпь той соли сколько поместится на ногте большого пальца и тщательно болтай до полного растворения. Храни в темноте и чистоте. Глаза протирай чистой тряпицей и не жалей вливать в них те слезы. Если же погода сухая, просто купи флакон физраствора и протирай глаза стерильной салфеткой. И перестань читать в потемках.

Этот мир не переставал удивлять меня уже долгие, долгие годы. Здешняя эволюция отринула идею горизонтального переноса генов чуть менее, чем полностью, породив в итоге очень странное явление. Население, считающее себя вершиной эволюционной цепочки, не способно размножаться без участия двух особей. Причем, особей настолько разных и потенциально конфликтных, что убить друг дружку им проще, чем договориться. Нет, ну допустим, идея гендерного разделения высших форм не уникальна. Но построить вокруг нее культ, охвативший все население мира, поставить во главу всех конфликтов и вывести в абсолют – это постараться надо. Более, как мне казалось, рациональные особи – потомки археев, обладающие гендерной целостностью, и, как следствие, устойчивой психикой, крепким здоровьем и нормальной продолжительностью жизни, оказались за бортом. Подозреваю, что я завершаю эпоху землян, не повернутых на межполовых отношениях.

Тем, кто назвал себя людьми, потребовалось развить кучу странных ритуалов, чтобы оправдать столь странный способ размножаться. Место в процессе размножения диктует модель поведения, а безумно короткий жизненный цикл заставляет метаться в срочном поиске партнера, наплевав на собственное развитие. Они строго разделяют детенышей на «своих» и «чужих», сводят свое существование к заполнению окружающего пространства как можно большим числом потомков, которые, в итоге, живут только с целью размножаться. Утрирую, конечно, но все же, все же… Археи живут долго и продуктивно, не стареют и не убивают друг друга, не любят сбиваться в кучи. Говорят, еще лет триста назад в теплых краях были целые города, где можно было месяцами теоретизировать и предаваться размышлениям, не тяготясь обществом окружающих, но столь же легко находились интересные собеседники, щедро делящиеся своими знаниями. У меня от золотого века остались лишь книги, блеклые воспоминания и настороженное отношение к людям. Замкнутые в рамках своей короткой жизни, требующей постоянной общественной активности, они были довольно интересны. Но чем больше их становилось, тем теснее становилось в мире, тем более чужими чувствовали себя те, кто мыслил иначе.

Осень 1313 года выдалась еще более противной, чем обычная погода на юге Исландии. Красота и величие этих мест, дружелюбие и ненавязчивость местных, а еще возможность принимать горячую ванну хоть трижды на дню меня более чем устраивали. Мои добрые соседи искренне молились своему распятому богу, но не разделяли страсти своих материковых единоверцев к грязи и пыткам. Местные невесты частенько наведывались ко мне за мылом и цветочным маслом, щедро оставляя взамен нехитрый провиант и свежие сплетни с побережья.

Серый ветер подул в начале июля. Когда небо заволокло дымом, а горизонт скрылся в серой дымке, мне показалось, что в очередной раз хулиганят мелкие вулканы. За последние пару лет не проходило и месяца, чтобы не колыхалась земля, а горы на горизонте регулярно выбрасывали пригоршни сажи, оседающие на всем вокруг липким маслянистым слоем. От моего дома плохо было видно происходящее внизу, у самого берега, где жили местные, поэтому о ветре мне рассказали позже. Бродящее по кругу вечное летнее солнце быстро скрылось в набежавших сумерках. Наступивший полумрак разбудил меня. Луг, кустарники, дом и мой теплый шерстяной плащ, оставленный на бельевой веревке, покрылись толстым слоем совершенно сухой серой пыли. Стряхнуть пыль поначалу казалось несложно. Но от малейшего движения крошечные пылинки взлетали в воздух, набивались в нос и глаза, липли к коже и никак не хотели успокаиваться. После нескольких часов совершенно бесполезной борьбы пыль пришлось оставить в покое. Серая дрянь испортила воду в моей ванне – бассейне, который неведомо кто давным-давно соорудил по течению горячего ручья. Вместо чистой, чуть пузырящейся глади, моему взгляду предстала темно-серая пленка, напоминающая плесень. Так же заплесневел и ручей - все новая и новая пыль оседала на поверхность воды, но не опускалась на дно, а покрывала гладь мерзким серым ковром. Только в том месте, где на дне бассейна из-под земли вырывались пузырьки газа, оставалось небольшое окошко – плавающая по поверхности пыль никак не могла окончательно победить воду. Над поверхностью открытой воды размером с большое блюдо в воздухе толпились небольшие птицы. Каждый взмах крылышек поднимал в воздух новую порцию едва осевшей пыли, и бедняги перепачкались в ней до полной неузнаваемости. Казалось, птички утомлены и задыхаются – пыль забивалась им в клювы, глаза, но они не поднимались выше, подальше от напасти. Раньше пичуги никогда не подлетали так близко к моему бассейну – горячая вода и клубы пара были им не интересны. Причина такого странного поведения выяснилась быстро, птиц мучила жажда. В непроходящих пыльных сумерках солнечный свет не доставал до ледника, питавшего многочисленные ручейки, протекающие через огромный луг. Узкие полоски воды быстро сжались до неузнаваемости, а вездесущая летучая пыль покрыла их еще плотнее, чем мой довольно большой бассейн.

В какой-то момент одна из птах совсем выбилась из сил и беспомощно упала в воду. Моим первым порывом было выхватить беднягу из горячей воды, но, погружаясь, птица издала такой пронзительный, переполненный непереносимой болью крик, что меня пробрало до позвоночника. Комочек перьев в воде быстро расползался по поверхности, а оголившаяся тушка успела еще пару раз судорожно дернуться, когда тонкая белесая кожица лопнула, и вода окрасилась бурым. Похоже, купаться в этом бассейне больше не стоит. Брошенная в воду палка спокойно поплыла, поднимая клубы пыли, а кусок соленой рыбы, завалявшийся у меня в кармане, вызвал бурную реакцию – вода запузырилась, вскипела, а воздух отчетливо запах тухлятиной. На руку попало несколько мелких брызг, и кожа тут же сильно заболела, вздуваясь мелкими пузырями.

Утрата бассейна и трагическая гибель птички выбили меня из душевного равновесия. Солнце и не думало выходить из серой дымки, заметно похолодало, дышать было тяжело и возвращение к дому отняло много сил. Вчерашняя похлебка уцелела в горшке, накрытом полотенцами, а вот лепешки и запас питьевой воды были безнадежно испорчены пылью. Если уж приходится ею дышать, деваться некуда, но есть и пить эту гадость совершенно не хотелось.

Глава 20. Часть I.

Местонахождение неизвестно.

По пыльной узкой дороге шла одинокая фигура, помогая себе деревянным посохом. Человек шёл так уже довольно давно, мерно отмеряя шаг за шагом. Его лицо, с небольшой черной бородой в которой проглядывали седые пряди, было суровым, взгляд карих глаз цепким. Время оставило свой след на нём узором из морщин, а волосы на голове окрасило в белый цвет.

Тишина окружала мужчину, и лишь звук его шагов да мерный стук деревянного посоха, вот, пожалуй, и всё, что сопровождало странника. Мешковатый плащ, весь в дорожной пыли развивался за спиной под дуновениями легкого ветерка, на плече висела небольшая котомка с нехитрым пайком.

Высоко в небе светило солнце, по краям дороги, то тут, то там встречались диковинные растения красноватого и фиолетового окраса. Всё вокруг идущего казалось каким-то неестественным, с нечеткими очертаниями, будто всё происходящее было только сном.

Пройдя так еще какое-то время, странник остановился возле небольшого, плоского камня и, подумав мгновение, уселся на него, снимая с плеча котомку и ложа её перед собой. Посох он аккуратно положил справа от себя. Развязав простой узел, странник достал из котомки кусок черного хлеба, завернутый в белую ткань вместе с куском сыра и металлическую флягу с водой. Положив белую ткань с хлебом и сыром на камень рядом с собой, странник открутил крышку у фляжки и сделал несколько больших глотков утоляя жажду. Затем отломил кусок хлеба и немного сыра стал не торопясь утолять голод. Медленно потекли минуты. Странник сидел задумавшись, и тщательно пережевывал пищу, запивая её водой из фляги.

Спустя какое то время странник заметил вдалеке приближающуюся фигуру, еще неясную и размытую из-за большого расстояния. Некоторое время странник смотрел на неё прищурившись, а потом отвернулся, продолжив свой нехитрый обед. Примерно через двадцать минут к человеку подошёл ещё один путник. Это был совсем молодой парень с золотистыми волосами в беспорядке лежащими на голове. Юноша был в серых шортах и старой, знавшей лучшие времена футболке, на босых ступнях были надеты резиновые сланцы. Он остановился перед пожилым человекам и низко поклонившись, произнес:

- Можно мне присесть? - указал он на оставшуюся часть камня.

- Садись, - пригласил юношу странник, слегка пододвинувшись.

Юноша опустился рядом и подставил свое лицо яркому солнцу, зажмурив глаза.

Снова потекли долгие минуты в тишине. Наконец насытившись, странник обратился к юноше:

- Хочешь? Могу с тобой поделиться.

Юноша повернулся к мужчине и с удивлением покосился на хлеб и сыр.

- Выглядит странно, но, увы, пока только так, - пожав плечами, тихо сказал странник.

- Ты закончил? - неожиданно спросил юноша.

- Как видишь, - в глазах мужчины зажглись озорные огоньки. – Иначе меня не было бы здесь.

Странная улыбка появилась на лице у юноши, много потаённой грусти она несла.

-И это последствия? - сказал он глядя на пожилого человека и его улыбка пропала.

- О, не беспокойся, - усмехнувшись, ответил тот. - Всё будет хорошо, поверь мне.

Юноша лишь согласно кивнул. И вновь повернулся к солнцу, зажмурившись. Странник тоже отвернулся от юноши и стал всматриваться вдаль.

- Хочешь, я провожу тебя домой отец? - сказал парень, своим мягким голосом.

- Нет! - на этот раз твердо ответил пожилой человек. – Ты же знаешь что это невозможно, у тебя много дел, а я уж, как-нибудь сам доберусь.

Минуту помолчав, мужчина обратился к юноше:

- Как дела дома?

Юноша вздохнул и снова повернулся к отцу.

- То, о чем ты предупреждал, началось. Я пришел встретить тебя и помочь поскорее вернуться.

Печаль и раскаянье появилось на морщинистом лице странника, состарив его еще больше. Он положил руку на плечо сына:

- Прости, я должен дойти сам. Сейчас как никогда мы заложники нашего пути.

- Знаю отец, но мне от этого знания не легче, - ответил парень.

- Такова суть знания, сын мой. Оно порой имеет такой вес, что под его тяжестью сгибаются даже самые сильные из нас. Не каждый может вынести эту ношу, но ты справишься, я уверен. Я верю во всех вас, абсолютно во всех.

Юноша неуверенно посмотрел на отца, не совсем понимая, о чем он говорит. Такое иногда бывало даже с ним.

- Ладно, тебе уже пора, - сказал мужчина поднимаясь. – Да и у меня еще впереди долгий путь.

Юноша встал и обнял отца. Странник в свою очередь обнял сына и похлопал его по плечу морщинистой, но крепкой рукой.

- Ступай, ступай. Тебе пора, - поторопил юношу он.

- Удачи тебе, отец, - сказал Метатрон и мгновенно исчез с тропы.

Странник, тем временем помогая себе простым деревянным посохом, двинулся дальше. На расстоянии в несколько километрах впереди из темноты небытия возникала пыльная дорога и странные растения красноватого и фиолетового окраса, а в нескольких километрах позади странника всё это растворялось, словно мираж. Так по изнанке Вселенной, между фракталами твердой походкой шёл Создатель всего сущего и еще долог был его путь.

***

Асмадей в сопровождении легионеров Люцифера вошёл в огромный сад посреди дворца. Свежесть и тишина царили в этом месте под имитацией неба. Островок покоя посреди войны. Ухоженные деревья, где-то в глубине слышался плеск воды. Каменные дорожки петляли, создавая причудливые узоры. Кое-где виднелись скамейки и беседки. Разделяя сад на две равные части, серой лентой вилась широкая каменная дорога по краям которой стояли скульптуры из белого мрамора, изображавшие Элвов в архаичных одеждах.

Асмадей остановился и остановил своих воинов лёгким взмахом руки. Он стал прислушиваться к звукам, ожидая засады. Его внутреннее чутье подсказывало, что не всё так просто в этом царстве покоя, но никаких признаков противника он так и не заметил. Взвесив все за и против, Асмадей продолжил движение по центральной аллеи, направляясь к двери на другой стороне огромной чаши, где располагался сад.

Сначала медленно, но постепенно наращивая шаг, воины легиона во главе с генералом продвигались мимо скульптур и ухоженных деревьев, приближаясь к выходу. И тут Асмадей заметил, что недалеко от входных врат, куда направлялась группа, появилась странная фигура. Ангел вновь остановил своих воинов. Лёгким усилием мысли генерал изменил своё зрение и наконец, смог рассмотреть того кто преградил им путь.

Рослая, примерно два с половиной метра, фигура, в полном доспехе с глухим шлемом. Доспех неизвестного, отдаленно напоминал броню генералов, только был более массивным из-за громоздких наплечников. Ярко красного цвета с жёлтыми элементами, этот доспех больше не имел никаких знаков отличия.

Тут Асмадей обратил внимание на то, что было в руках у этого воина, а то, что это был именно воин, сомневаться не приходилось. В руках он держал массивную рельсовую пушку, ствол которой мерно мерцал, синим светом, а за спиной у него был прикреплен контейнер с него ростом, в котором, судя по всему, были боеприпасы. Орудие было готово к стрельбе, и воин взял их на прицел.

Генерал молниеносно взмыл вверх, а десятки ангелов за его спиной были разорваны острыми дисками полметра в диаметре.

Асмадей за мгновение преодолел расстояние в несколько сотен метров, в полете призывая из небытия свой меч. Увидев это, воин Эвендала выкрикнул что-то и, сбросив рельсовую пушку, кинулся в сторону к воткнутому в землю огромному мечу. В это же время из укрытия среди деревьев выскочили сотни бойцов отряда ликвидации и атаковали ангелов легиона.

Асмадей сошелся в бою с противником, в красном доспехе, орудовавшим огромным двуручным мечом с односторонней заточкой и скошенным под углом концом, словно он ничего не весил. Мало того, воин Эвендала пользовался только одной рукой.

Они стали обмениваться ударами, кружась по каменной дорожке.

Заблокировав, очередной выпад, Асмадей взглянул в горящие зелёным светом линзы на шлеме и с силой ударил по ним кулаком. Не ожидавший этого, воин не смог уклониться и его голова от удара дёрнулась назад. Когда Асмадей, хотел нанести еще один удар, он увидел, что ему в живот направлен ствол странного пистолета с широким дулом, зажатым в левой руке противника.

Раздался выстрел. Асмадей смог в последнюю минуту уйти с линии огня, так что пуля, разорвавшая каменную статую позади него, только царапнула доспех.

Архангел отпрыгнул и с интересом посмотрел на своего противника. Последний так же стоял и наблюдал за генералом, воткнув свой огромный меч в землю и небрежно крутя в левой руке пистолет.

- Я слышал о силе генералов много легенд, и я рад, что смогу испытать себя в бою с тобой, - послышался механический голос из динамиков. – Скажи мне своё имя Архангел.

- Асмадей, - коротко бросил генерал.

- Мне следовало догадаться! Я слышал о тебе и это большая честь скрестить с тобой мечи, - при этих словах воин наставил острие меча на Асмадея. – Меня зовут Индимион и я ветеран сотен компаний, заслуживший чести стать нефалемом.

- Хочешь сказать, что не был рожден полукровкой? – искренне удивился Асмадей.

Из динамиков на броне, раздался глухой смех, искаженный помехами.

- Нет, ангел. Я был рожден Элвом очень давно, я один из немногих рожденных в одном веке со Старейшиной. Всю свою жизнь я сражался против отродий хаоса. Довелось даже сражаться вместе с легионом Сигизмунда у самой границы Вселенной. Когда наш «отец» прибыл на Эвендал и меня выбрали из сотен претендентов, я с удовольствием согласился.

- Выбрали? - изумился Асмадей. – Вас создавали целенаправленно?

- Конечно, - кивнул Индимион. – Я был первым. И когда технология была опробованная на мне, создали еще двоих нефалемов; Каракаса и Элфина. Чуть позже у нашего «отца» и его помощницы, элвийки, родился сын. Он единственный среди нас истинный нефалем.

- Создание нефалемов под запретом, - грозно ответил Асмадей.

И вновь раздался смех Индимиона.

- Забавно слышать такие речи от того, кто пришёл к нам с войной и убивает мирных жителей. Но я скажу тебе ангел, кто дал нам силу сравнимую с силой Архангела. Это был Азазель. Он стал главным кардиналом отряда. Под его командованием мы уничтожали Лордов Хаоса по всей Вселенной. Мы действовали скрытно, зачастую пробираясь к цели через всё его войско. Разве ты никогда не встречал отчеты о неожиданном исчезновении войск хаоса?

Асмадей задумался и вспомнил, что иногда ему попадались отчеты, где говорилось о неожиданной пропаже крупных сил врага. Обычно это объяснялось потерей стабильности Лордов Хаоса и их естественной смертью, такое иногда случалось, но видимо в некоторых случаях смерть Лордов не была естественной.

Индимион тем временем продолжал:

- Я всегда восхищался вами ангелы, - внезапно голос Индимиона стал грубее. – Но то, что вы устроили на моей планете, перечеркнуло всё мое к вам отношение! Я не дам вам пройти к Старейшине и мои воины скорее умрут, чем позволят вам пройти.

С этими словами Индимион поднял свой пистолет и начал стрелять в Асмадея.

Асмадей уворачиваясь стал приближаться к противнику, однако пули несколько раз всё же задели его, оставляя царапины на наплечниках брони. Сблизившись с противником, Асмадей нанес быстрый удар снизу вверх. Кардинал успел блокировать атаку, взяв свой меч обратным хватом, одновременно нацелив пистолет прямо в лоб генералу и нажав на курок. Убрав голову с траектории выстрела Асмадей нанес удар локтем, целясь в область шеи, но Индимиону удалось отклониться, так что удар прошел вскользь.

Полукровка, крутанув свой меч в руке, атаковал генерала рассекающим ударом. Лезвие прошло в миллиметре от Асмадея уже занесшего для атаки свой меч над головой и обрушивая его на голову противника. Только улучшенные рефлексы нефалема позволили Индимиону избежать смерти.

Меч Асмадея двигаясь по инерции, на одну треть вошел в каменную дорожку. Воспользовавшись этим, его противник нанес сильнейший удар ногой в бок Архангелу, от которого последнего отбросило в сторону к большому дереву.

Извернувшись в полете Асмадей уперся ногами в ствол, затем оттолкнулся от него в прыжке, от которого многовековой зеленый гигант покачнулся. Взмыв вверх, Асмадей сделал в воздухе серию резких взмахов своим мечом. От каждого взмаха в сторону Индимиона полетели выгнутые дугой волны синего пламени.

Подставив под атаку меч, Индимион содрогался от силы ударов и жара, с трудом оставаясь на ногах. Из небольших отверстий на его броне под давлением вышел пар, и он с ошеломительной силой сделал взмах своим огромным мечом, посылая стену ветра на встречу последним волнам огня. Столкнувшись в воздухе, стихии породили страшный взрыв, разрушивший ближайшие статуи и выдравший с корнем деревья растущие неподалёку.

Сквозь этот взрыв, без малейших повреждений пронесся Асмадей и атаковал своего противника сильным вертикальным ударом. От силы удара Индимион встал на одно колено, но смог поставить меч под углом и клинок архангела соскользнул, выдав сноп искр при трении лезвий.

Восстановив равновесие, оба воина вновь кинулись в ближний бой, нанося и блокируя удары. Асмадей крутанул меч над головой и сделал прямой выпад, целясь в сердце противника. Индимион отпрянув слегка в сторону, пропустил клинок врага слева и вновь наставил свой пистолет на генерала. Генерал недолго думая схватил пистолет своей левой рукой и сжал ствол, в то же время Индимион выстрелил.

Взорвавшись, пистолет окутал ближайшее пространство дымом и градом осколков. Из клубов дыма в разные стороны вылетели Асмадей и Индимион. Левая рука генерала почернела и дымилась. Оба воина не успев коснуться земли, кинулись друг на друга, нанося страшные по силе удары.

Индимион был опытным воином, его тело, привыкшее к сражениям атаковало врага практически на одних рефлексах. Но он сражался с генералом, который был создан для войны и выполнял своё предназначение на протяжении многих циклов. Уже несколько раз Асмадей оставлял глубокие царапины на броне противника.

Внезапно кардинал, нанеся несколько размашистых ударов, подпрыгнул. Его броня была оснащена генераторами антигравитации, с помощью которых Индимион быстро увеличил расстояние между ним и Асмадеем.

Приземлившись в стороне, полукровка ударил по основанию своего меча, и размахнувшись, подкинул его над головой. В полете меч, вращаясь, разделился на четыре клинка, значительно уже изначального. Индимион, буквально растворился. Появившись возле одного меча, он с невероятной силой швырнул его в архангела. Тут же исчез и возник у другого меча, так же в хлестком выпаде посылая его в генерала. И вновь исчезнув, возник у оставшихся двух мечей, схватив их, кинулся к Асмадею.

Архангел легко увернулся от первых двух мечей и блокировал удар Индимиона, поразившись силе вложенной в него.

Боевые стимуляторы, впрыснутые в кровь бронёй обострили чувства кардинала до максимального предела, подведя его к границе возможного. Время для кардинала замедлило свой ход, погрузив окружающее пространство в причудливый мир гулкого эха.

Кардинал лишь слегка коснувшись пола, исчез, появившись в том месте, где воткнулась первая пара мечей. Материализовавшись, Индимион выхватил мечи, рядом с которыми появился. Вторая пара мечей медленно вращалась, падая на землю в том месте, где их оставил кардинал.

Генерал лишь в последние мгновения успевал отбить внезапные атаки.

Индимион атаковал Асмадея, вертясь и меняя стили. Полукровка вновь подкинул первую пару мечей, с легким хлопком переместившись к клинкам, которые почти упали на землю. Так, повторяя всё снова и снова, чередуя мечи, он стал наносить удары наращивая скорость. В какой-то момент кликни кардинала словно зависли в воздухе не успевая упасть. Перемещения и выпады были настолько быстрыми, что казалось, будто генерала атакуют четыре размытые фигуры.

Завороженный мастерством противника Асмадей стал отступать. Предугадать следующий выпад он не мог, и от серьёзных ран генерала спасала только усиленная реакция. Все мечи были разные по ширине и длине клинка, что создавало дополнительную трудность.

Асмадей нанес телепатический удар, от которого Индимион слегка пошатнулся, сбившись с ритма атаки. Воспользовавшись этим, генерал отскочил на несколько метров от противника.

Индимион спокойно стоял с двумя мечами в руках, перед ним, в каменной дорожке, торчала еще одна пара причудливых клинков, а за его спиной был выход.

- Тебе не пройти Асмадей, - глубоко дыша, сказал Индимион.

- Ты в первый раз сражаешься с генералом полукровка - спокойно ответил на это Асмадей.

Индимион ничего не сказал на это утверждение. Смысла отрицать очевидное не было.

На лице Асмадея появилась слабая улыбка, зрачки глаз сузились. Внезапно в помещении будто увеличилось давление в сотни раз.

По спине Индимиона скатились струйки холодного пота. Он со всей чёткостью ощутил жажду крови у архангела, сразу поняв, с кем он сражается. Перед ним Генерал. Сильнейший воин Вселенной. Сын Создателя. Отбросив так некстати зарождающийся страх, Индимион крепче сжал рукоятки мечей.

Тем временем Асмадей медленно расправлял два огромных черных крыла, словно лепестки черного цветка они распускались за спиной Архангела, медленно пульсируя от переполнявшей их энергии.

Расправив крылья, Архангел не спеша двинулся на Индимиона.

- Полукровка, ты хотел сразиться с генералом? Ну, так иди, сражайся, я готов, - прозвучал, словно раскат грома, голос Асмадея.

Издав боевой клич, Индимион метнул мечи в архангела, а сам, схватив оставшиеся два клинка, устремился следом. Небрежным взмахом Асмадей отбил два меча летящие в него. Индимион уже был, рядом сделав два быстрых выпада целясь в грудь Генерала, но Асмадея уже не было на том месте.

На всей возможной для него скорости Индимион стал разворачиваться вокруг своей оси, занося мечи для удара.

Асмадей нанёс простой рубящий удар сверху вниз.

Меч генерала ударился о каменную дорожку, разбивая ее. Следом на дорожку упали несколько капель алой крови. Затем две половинки тела Индимиона с глухим звуком рухнули у ног Асмадея.

- Генерал.

Асмадей поднял взгляд от поверженного противника и взглянул в глаза подошедшему Ангелу.

- Генерал, мы разделались с нападавшими. Потери минимальные, - отрапортовал лейтенант, встав смирно перед внушительной фигурой генерала.

- Отлично, - ответил Генерал. – Двигаемся дальше, - затем посмотрел на труп противника у своих ног. – Я рассчитывал на большее.

***