Авторские истории

- Вот именно. У тебя, у меня, у Князя… Ладно, поехали домой. Там поговорим.

Колдун спешился, подошел к двери здания и положил на нее руку. Прислушался. Любаве даже показалось, что он принюхался! Потом Танар тряхнул головой, сделал охранный знак и присоединился к жене.

Они повернули коней и снова выбрались на дорогу. Вечерело. Колдун оглянулся. Дом был почти скрыт деревьями. Виднелась только часть крыши. Но и это было много, учитывая, что деревья были высокими.

- Что ты там такое вынюхивал? – поинтересовалась женщина.

Колдун неопределенно пожал плечами.

- Показалось…

Любава направила коня к городу. Танар еще раз оглянулся, явно что-то прикидывая, но потом отправился догонять жену.

Вечером мысли его продолжали витать где-то далеко. Он едва замечал, что ел и пил. Любава убрала со стола.

- Пойдем отдыхать, поздно уже.

- Ты иди, я сейчас…

Женщина вздохнула: если у колдуна появлялась идея, он мог не есть и не спать. Пока не добьется своего. Она решительно уселась к нему на колени и обняла:

- Ау, милый! Это я, твоя жена. Или ты рассказываешь, что задумал, или мы поругаемся. Зачем тебе эта махина? По привидениям соскучился?

Попутно она показала кулак призраку, который должен был охранять ворота и забор. А поскольку работы почти не было, он приспособился шастать по всему дому и подглядывать за хозяевами. Призрак поспешно исчез. Развеет еще!

Колдун вздохнул. Он понял, что придется объяснять. Ругаться ему не хотелось, таиться от жены он тоже не собирался, просто не до конца обдумал пришедшее в голову. С другой стороны, Любава могла помочь.

- Вот скажи, что мы за последнее время сделали такого необычного.

Необычного? Последний раз они проникли в другой мир и помогли возродить Ручей жизни. Любава так и сказала, она, правда, оставалась в своем мире и лечила заболевших, пока Танар и остальные спасали Ручья.

- Правильно, а раньше?

- Ты хочешь, чтобы я поведала обо всех наших приключениях? Так мы до утра не уснем!

Колдун усмехнулся.

- Я хочу, чтобы ты представила – с чего мы каждый раз начинаем!

- Как с чего? Ищем, что про это сказано в летописях.

- Вот именно. А теперь вспомни, как мы это делаем!

Хранительница представила, как они прерывают сотни книг и свитков. Ей даже захотелось чихнуть.

Танар улыбнулся, наблюдая за женой.

- Если завтра всплывает что-то необычное, то мы снова будем рыться в закромах. Любава, мы не знаем толком, что есть и у тебя, и у меня, и у Князя. А я хочу, чтобы мы это знали. Сколько времени мы сможем сберечь!

***

Зоряне никак не удавалось подкрасться к матери, чтобы та ее не заметила. Вот и опять! Только девушка скользнула через калитку, Марьяна подняла голову.

- Здравствуй, Зоря.

- Ну, мам! Как тебе удается!

Ведунья усмехнулась.

- Этому Феррух тебя не может научить. Ты можешь спрятаться от кого угодно, но я тебя чувствую всегда.

Зоряна подошла к матери, обняла:

- Только не говори – "вот будут у тебя собственные дети…". Они будут, но попозже.

- А муж с тобой согласен?

- Согласен. Он сказал… что мне нужно...

Зоря задумалась, как бы передать Марьяне, что Феррух сказал: "тебе надо перебеситься", но ведунья ее поняла. По губам Марьяны скользнула усмешка.

Ручей добавил молодости телу бывшего Главы клана, но разум остался прежним. Феррух не забыл всего опыта своей бурной жизни, и действительно сделал выводы.

"Пожалуй, он прав", - размышляла Марьяна, - "Зоре действительно нужно пережить приключения. Хуже будет, если ее потянет на них, когда родится ребенок".

Марьяна не лезла в личную жизнь дочери, но видела результаты. Феррух успешно сдерживал рвущуюся к активной деятельности жену. Во всяком случае, за прошедшее время она никуда не отправилась и ни во что не ввязалась. И в то же время не выглядела хмурой и потерянной. Зоряна принимала участие во всех тренировках дружины. Занималась домашними делами. Иногда на супругах появлялись свежие шрамы, из чего Марьяна сделала вывод, что тренировки они не прекращают и дома.

- Ничего так способ выпустить пар, за неимением нового приключения, - как-то заметил Кайрилл.

У самой ведуньи их хватало. Марьяна не искала проблем, так складывалась жизнь, что они сами находили ее.

А сейчас стало мирно и спокойно. После того, как над их княжеством шел дождь из воды жизни, даже простуд в зимнюю пору почти не стало. Лечебница пустой не стояла, но растяжения и переломы Ульяна лечила сама. Старики и старухи не помолодели, как муж Зоряны, но болячек у них стало меньше.

А вчера они с Феррухом куда-то таинственно исчезали из мира. Марьяна сразу это почувствовала. Опасности она не уловила, только радость и любопытство.

Впрочем, она довольно быстро догадалась, куда отправились ее неугомонная дочь и ее муж.

- И как там, в мире Ручья? – спросила она девушку.

Зоряна мечтательно улыбнулась. Она достала из кармана куртки и протянула матери крупную жемчужину.

- Подарок. От Ручья.

Жемчужина переливалась на ладони. Марьяна любовалась и слушала дочь.

- Там красиво! Ручей показал нам то место, где он скрывался от врагов. Во всех этих пещерах снова растут водоросли, плавают рыбины, разноцветные, как флажки на ярмарке. А на дне лежат такие большущие раковины и в них жемчуг. Ручей показал нам одну – она огромная, как голова человека!

Зоряна замолчала.

- Но жить там я бы не хотела и не смогла. Представляешь – вода и только вода! Островов совсем мало. Купаться там, правда, замечательно. В нашей речке так не нырнешь. Ручей сказал, чтобы мы еще приходили, как захотим, - закончила она.

- Ну, пока ты в нашем мире, давай готовить ужин, - вернула Марьяна дочь на землю. – Посылай весть Ферруху, пусть берет с собой мастера. Ульяне и Людину я скажу сама.

Зоряна заулыбалась и застыла, отправляя сообщение, а потом отправилась в кухню.

Долго с мужем она не могла говорить. Девушка вообще удивилась, когда это случилось первый раз. Феррух тогда задержался на тренировке. Зоряна с Гассаном ждали его, проголодались, а мужчины все не было.

"Темно уже, и где тебя носит!", - подумала она, и вдруг в голове возникла мысль: "Иду".

Сообщение было таким коротким, что Зоряна подумала – показалось, но потом убедилась, что она действительно может слышать Ферруха. Не на таком большом расстоянии, как братьев, но может.

А потом о таком же говорили и Харитон, и Кайрилл, и Ждан, и все, кто был в мире Ручья.

- Побочный эффект, - авторитетно заключил колдун,- купания в воде жизни.

Спорить с ним никто не стал, в любом случае это сберегало время.

Сам Танар, купавшийся дольше всех, мог послать короткую весть даже из столицы. Зоряна помогала готовить, когда услышала зов: "Ты и Марьяна нужны. Не срочно".

Девушка чуть не обрезалась и мотнула головой.

"Зачем?".

"Узнаешь".

- Мам, у тебя нет срочных дел в ближайшее время? – спросила она. – Танар зовет.

-Зачем?

- Не сказал.

Марьяна выглянула из окна. Кайрилл и остальные были уже совсем рядом.

- Я напишу ему потом. Дела у меня всегда есть. Но надо же узнать, что пришло в ему в голову.

Глава 2

Вечером Марьяна написала, только не Танару, а Любаве. Хранительница сообщила, что задумал колдун.

Ведунья отправилась в комнату, где хранились ее книги и свитки. Часть она написала сама. Самые старые были написаны еще после первого учения у Хранительницы. Потом она добавляла к ним купленные книги. Записывала все то, что происходит в селе.

Свитков было достаточно много, но Марьяна сомневалась, что они нужны для целей Танара.

- Марьяна, спать идем? – спросил Кайрилл, но увидев, что жена обложилась бумагами, поинтересовался: - а это зачем?

Марьяна сдвинула в кучку свитки и листы.

- Идем спать. А это - идея Танара. Не знаю, правда, что у меня есть интересного для него…

Марьяна позвала Велизара, но кот удалился по своим кошачьим делам. Он отозвался, но откуда-то с другого конца разросшегося села, дал понять, что ему некогда и чтобы его не отвлекали. Но потом добавил, что он тоже хочет поехать в столицу.

"Через три дня", - уточнил кот и исчез из мыслей женщины.

Марьяна засмеялась.

- Через три дня мы едем, - сообщила она мужу.

- Куда? – удивился Кайрилл.

- В столицу. Велизар сказал.

Откуда у кота такие сведения супруги не знали, но время Велизар чувствовал отлично и никогда не ошибался.

- Едем, так едем, - согласился мужчина. – А теперь спать.

***

- Как дела, моя хорошая?

Вячеслав зашел в опочивальню. Рада лежала на высоко взбитых подушках. До рождения дочек осталось совсем немного и, хотя женщина чувствовала себя хорошо, Любава советовала ей поберечься.

Рада потянулась к мужу, обняла и поцеловала.

- Все отлично. Что может случиться после того, как я гуляла под живой водой!

Рада была не единственной женщиной, которая ждала деток после того, как колдуны и воины спасли Ручей жизни, и он пролился над княжеством весенним дождем. Прошло немного времени и многие женщины одна за другой почувствовали зарождение новой жизни. Но только те, кто этого хотел. Особенно радовались те, кто до сих пор деток хотел, но не мог.

- Чудо!

Ручей и других не обидел, вода вылечила заболевших, но дождь больше нигде не шел.

Жизнь пошла своим чередом. Но оказалось, что Ручей оставил людям еще один подарок. Правда, обнаружили его не сразу.

Через пару месяцев после ливня к главе тайной службы явился озадаченный старший лесничий.

- Ты загадки разные любишь разгадывать, Харитон.

Харитон сказал, что это загадки его любят, а не он их, и осведомился – в чем, собственно, дело. Лесничий вытащил из мешка и положил на стол огромный гриб.

- Ты к Танару сходи, я как-то по другой части, а еще лучше на кухню, там его со сметаной зажарят, - вздохнул Харитон.

- К колдуну я схожу, но если это то, что я думаю, голова будет болеть не только у него, а и у тебя, и у Князя.

Лесничий оказался прав. Для начала он пригласил Харитона и Танара на прогулку. В паре часов пути от столицы находились остатки старой горной цепи. Подножье гор поросло лесом. Места были красивые, поэтому в праздники сюда стекались жители столицы и окрестных сел. Устраивали ярмарки, скачки, потешные бои. Люди разбредались по полянкам, и лесничим приходилось следить, чтобы не было пожаров. Выше, однако, были в основном голые скалы. Туда мало кто забирался. Лесничие использовали несколько крутых троп, чтобы осмотреть лес с высоты.

Вот туда колдуна и главу тайной службы и привел Глеб.

Они оставили лошадей и с полчаса карабкались вверх. Наконец, лесничий остановился при входе в небольшую долину.

- Раньше тут были камни только, а сейчас – гляньте: озеро.

Озерцо было совсем небольшим, скорее его можно было назвать большой лужей.

- Я здесь каждый шаг знаю. Месяц назад был как раз после праздника, воды чуть было, думал, после дождей весенних. А вчера смотрю: больше стало. Вода чистая, вкусная. Я напился, во фляжку налил, домой принес. Остатки выплеснул около забора. Вот такой грибище за ночь вырос.

Танар воду проверил.

- Не совсем то, что в мире Ручья, но очень похоже, - доложил он Харитону через некоторое время.

Мужчины уставились друг на друга.

- Ну, удружил он нам… Что делать-то будем?

- Князю сказать надо. А больше пока никому. Как то озеро возникло? Будет больше или нет? Что вода может? Пока не узнаем ответы на вопросы, нельзя никому говорить, а то придется войско на берегу держать. И шарлатанов сотни появятся. Лесничий-то как?

- Глеб – мужик надежный.

Вячеславу доложили. Князь крепко задумался.

- Не только нам эта вода дана.

- Это так Князь, но скажи кому – налетят. Отбиться-то мы сможем, но потом что - воевать со всем светом? Ведь только слух пройдет… сам понимаешь, что будет.

Решили – пока никому не говорить. Мирно все. Болезнь отступила. За озером приглядывать стали. Оно оказалось родниковым. Больше не становилось. Но и не уменьшалось.

- Это пока не знают и не трогают. А проведай кто, так и похмелье лечить захотят.

По осени узнал Харитон, что хворь напала на одну из деревень в соседнем княжестве. Хранительница оттуда Любаве весть прислала – не знает ли как вылечить?

А вскоре в ту деревню привезли пару бочек. А рядом наказ на листке: напоить всю деревню. Каждому – стакан. Детям – половину. Староста тамошний так и сделал и болезнь отступила.

Кинулись деревенские – кто прислал? Откуда бочки? А никто и не знает... вроде не привозил никто. Не само же возникло? Чудо, не иначе!

Князю "чудотворцы" сами докладывали. Дел-то! Остановили телегу. Погрузили, навели морок, выгрузили, наказ положили. После проследили, чтобы всем досталось.

- Никто нас не видел, Князь, - рассказал Богдан. – Не было там колдунов, это мы перво-наперво выяснили, а Хранительница уехала за лекарствами.

- Остатки жалко было так выливать, мы сцедили их в местную речку. Пускай рыбы больше будет, - добавил Ратмир.

Князь с облегчением вздохнул. Помогли и ладно. И то, что не оставили воды тоже ладно. А вдруг кто проверит, что за вода была…

Танар только косился и хмыкал, пока слушал: что-то не договаривают ученики. Так все было, а вроде бы и не совсем так. Спросил, как одни остались. Братья переглянулись.

- Учитель, это нам подарок от Ручья жизни. Тогда все же загадывали, - сказал Богдан.

Танар кивнул – так. И не хотели вроде бы, а Ручей тогда словно мысли сокровенные у каждого прочитал. И сделал так в благодарность. Сам-то Танар все думал, что состарится и умрет раньше Любавы. Теперь он мог жить долго.

- Мы можем уходить в другие миры, учитель. Мы ту телегу так и провели, бочки около старосты под мороком выгрузили и снова в тот мир. Пускай никто не знает об этом, - продолжил Ратмир.

Танар восхитился. Надо же. Способность проникать в другие миры! Ему в голову не пришло! Братья порозовели.

- Как-то случайно получилось, учитель. Подумали: священный круг далеко. Проход, через который Ручей ходили спасать – тоже. А ну как что срочно надо будет делать! – вздохнули братья. - Вот и пригодилось.

- Вы осторожнее, ребята. Миры разные бывают, - предостерег Танар.

Братья согласились.

- Мы пока никуда не ходим надолго. Заглядываем только, - кивнул Богдан

- Мы еще не разобрались, учитель. Вопросов много, а спросить некого, - добавил Ратмир.

Колдун подумал: Велизар же ходил в другой мир. Почему людям этого не делать? Парням он верил. Люди серьезные. Просто так на рожон не полезут.

- Добро. Разбирайтесь.

Князь посовещался с ближними своими. Так и решили действовать. Коли донесется весть о беде, отправить тайно воды из того озера. А на саму долину колдуны отвратный морок навели. Гора и гора. Ничего интересного.

Но пока больше ничего не случалось.

Братья свое умение понемножку проверяли, когда время было. Не больно много его и было. Мало ли забот.

Вот теперь новая у учителя появилась. Собрать воедино все знания, что получится. Братья вспомнили, как помогали они искать путь в мир мертвых. Сколько книг привезли, сколько свитков! А если было бы все в одном месте, так проще было бы дела вершить.

Любава с мужем согласна была.

- И как такое никому раньше в голову не пришло? – только и спросила. – Умный ты у меня!

- Может и приходило, да другие дела мешали, - пожал плечами Танар.

Глава 3

Обдумав все хорошенько, они на следующий день отправились к Вячеславу. Князь выслушал внимательно.

- Дело доброе. Но не быстрое.

Танар хитро на него посмотрел.

- Ручей сказал, мы с Любавой долго жить будем. А коли мы не успеем, то другие найдутся. Да и дом тот стоит и рушится. Не нужен он никому.

Князь кивнул – оно так. Дом тот один из предков Князя строил. Хотел дворец около столицы, чтобы других князей принимать и богатством хвалиться. Не получилось у него. Что тогда случилось, никто толком так и не узнал. Князь тот отправился на охоту, которую устроили, когда дом почти закончен был, и пропал. Слуги клялись – словно в воздухе растаял!

А нашли его седьмицей позже на мраморных ступенях без единой кровинки на теле. Жив был еще, сказать что-то силился, но так и не смог.

Хранительницы тогда среди людей не жили. Колдуна позвали, но тот толком ничего не объяснил. Сказал только, что дворец недостроенный проклят, и в него заходить не велел.

Преемнику князя и терема старого хватило. Быстро тогда забили двери почти готового здания. Страстей всяких много рассказывали и стоял с тех пор трехэтажный особняк пустым. Вокруг деревья выросли. А людская молва домище призраками заселила.

Так и стоял дом, пока Танару не пришла в голову мысль собрать все книги, свитки, летописи воедино. Россказни колдун, конечно, знал. Но не сильно верил.

- А если и есть что, так разберемся…, - только и сказал, когда об этом Князь упомянул.

Вячеслав хотел подарить дворец колдуну.

- Пускай Танар там книги собирает, но лучше он твоим останется, - предложил казначей. – Твое имя вес большой имеет, Князь. Танару могут и не отдать что-то. Колдунов не все повожают, а тебе отдадут, да еще и добавят.

Танар с этим согласен был.

- Княжеская библиотека! Звучит, однако.

Решено было начать готовить списки всего, что есть в тереме. Такое же распоряжение отдали своим ученикам и ученицам и Танар, и Любава.

Кроме этого они написали своим знакомым, чтобы посмотрели, что у кого есть интересного и тоже просили готовить списки.

Сам дом в основном был целым. Однако за годы, что пустым стоял, и кирпичи кое-где выкрошились. И стекла ветками повышибало.

Много нужно было сделать, но не за один же год. А чтобы точно знать, с чего начинать, решил Танар найти все, что есть о дворце у княжеских книжников. А после уж самому посмотреть дом внутри.

***

- Странно, - Танар повернулся к жене.

- Что странно? – спросила Любава.

- Не могут книжники найти про дворец ничего.

- То есть?

Танар развел руками.

- Ни плана, ни бумаг, никаких упоминаний в библиотеке нет. И казначей то же самое говорит. Деньги тратили явно немалые. А никаких записей об этом нет. Не могли же потерять все.

- Проверили еще не до конца, - продолжил колдун, - может, и найдут, но все равно – странно.

Хранительница ничем ему помочь не могла. Когда дом строился, ее с людьми не было.

Утром Любава уехала в лечебницу, а Танар задержался, приводя в порядок кое-какие записи. Как ни хотелось оставлять все дела за порогом, не получалось.

Колдун уже собрался отправиться в школу, когда почувствовал присутствие сторожевого призрака.

- Чего тебе, Инесс? – удивился Танар.

Призрак напоминал о себе очень редко. В основном, когда приходили гости, которые ему не нравились. Тогда он стучал воротами, мог долго не открыть калитку. Или сопровождал кого-то из людей стонущими звуками. Робких среди гостей колдуна не было, и Танар смотрел на это сквозь пальцы. Желавших его ограбить давно не находилось, и призрак скучал.

Однако сегодня он явно хотел что-то сообщить.

- Говори, Инесс. Я тороплюсь.

- Там опассссссно, - доложил призрак.

- Где?

- В доме… сссззаа городомммм, там умер княссссь.

Таран резко остановился. С чего это друг призрак решил заговорить про это?

- Не пуссскай шшшенууу , туда… жшшенщиннам нельссссяяя.

- Так. А ты откуда про это знаешь?

- Я – приссссрак, там ессть такая как я…

Колдун вскочил на коня, потом повернулся к воротам.

- Ты мне расскажешь подробно, все, что знаешь.

- Рссссказать трудно, покашшшу…

- Хорошо. Вечером я сегодня приеду один. Хотя…, - Танар прикинул, - я возьму с собой Богдана и Ратмира.

Призрак почти исчез. Богдана и Ратмира он не любил. Но неожиданно Инесс снова стал видимым.

- Хорошшшо..., сссильные…, справятсссся…

Танар направился в школу, обдумывая неожиданно поступившие сведения.

"Может, зря я не обратил внимания на то, как умер предок Вячеслава? Выдумать могли много, но все равно нужно узнать все, что можно".

Ему пришлось отложить размышления на потом и заняться срочными делами. В перерыве между ними он отправил сообщение братьям:

"Есть время сегодня вечером?".

Мог бы и не спрашивать, конечно, но братья не слуги ему. У них и свои планы могут быть, однако оба ответили, что время есть.

"После заката у меня".

- Учитель что-то интересное узнал, - усмехнулся Ратмир.

Близнецы гордились тем, что Танар им много доверяет. И первыми обращается именно к ним, если ему нужна была помощь в сложных делах.

Братья добрались до дома Танара, когда его еще не было. К их удивлению, призрак вежливо распахнул перед ними ворота.

- Привет, Инесс. Не злишься больше? – поинтересовался Богдан.

- Зссслюсь…, но ему нужна будет помощь, - ответил тот. – Вы ссссильные, мужчины. Смошшшете, справитесссь.

Братья переглянулись, пожали плечами. Призрак распахнул не только ворота, но и дверь в дом. Ратмир и Богдан уселись ждать хозяина. Они разговаривали о друзьях, семье, планах на будущее.

Призрак маячил где-то около ворот, к людям он больше не приближался.

Внезапно братья насторожились. Им показалось, что Инесс около дома не один. То есть он, конечно, был не один.

На улице уже темнело, но мимо дома еще шли и ехали горожане. Но братья почувствовали нечто потустороннее. Они переглянулись.

- У Инесса тоже гости бывают, - пошутил Ратмир, но тут же понял, что гостей, если таковые и нагрянули бы к призраку, он не стал бы встречать жесткими ударами.

- Похоже, ему помощь нужна! Не воры лезут!

Богдан и Ратмир выскочили из дома.

Танар уже был неподалеку, когда понял, что около его жилища идет настоящая схватка. Он пришпорил коня, но когда оказался около ворот, то все было уже закончено.

Ворота лежали на земле. А около них стояли изрядно всклокоченные братья.

Колдун открыл рот, чтобы поинтересоваться, что случилось, но створки сами собой взмыли в воздух, заняли привычное место и тут же распахнулись, пропуская Танара.

Колдун хмыкнул. Он хотел завести во двор коня, но тот уперся всеми четырьмя ногами не желая заходить в знакомое место. Танару пришлось его успокаивать.

- Ссссильные, ссссправилиссссь, - заявил призрак, помогая хозяину поставить коня в стойло.

Танар огляделся. Двор явно носил следы схватки. Человек бы ничего не заметил. Нападали на его дом не люди. Да и не на дом они вели атаку. Их целью был Инесс!

- Не знал, что у тебя есть такие злопамятные приятели, - сказал Танар, занимаясь конем.

Он расседлал и накормил жеребца, давая Инессу время успокоиться. Потом люди зашли в дом. Танар поставил жесткую защиту на весь участок и повернулся к призраку.

- Кто это был?

- Ххххотят помешать расссссказать вам вссссе…

- Пока им это не удалось. Пошли в дом.

На пороге Танар остановился и еще раз проверил защиту. Никто не пройдет.

(продолжение следует)

Ранней весной белое безмолвие тундры начинает наполняться звуками. С шорохом сползают в первые лужицы тающие корки наста. Шумно, уже не опасаясь обжечься ледяным воздухом, полной грудью вдыхают олени. Суровые ездовые псы, постанывая от удовольствия, греют на солнце поджарые животы. Со скрипом, готовясь к линьке, чешется сова.

Прислушайся, и различишь далёкий рёв мотора. Это Доктор, спешащий успеть до весенней распутицы, объезжает на оранжевом вездеходе разбросанные по тундре стойбища.

***

Стоило Доктору появиться, как Дядя, оттеснив Старика Назара, принялся жаловаться на бессонницу.

- Которую неделю не сплю, - отводя глаза, вздыхал он. – Извёлся вконец. И оленье молоко с мятой на ночь пил, и овец считал, и масло горечавки в голову втирал. Всё без толку.

- Выпишу рецепт, - кивнул Доктор, доставая бланк. – Смешай перед сном сто грамм этилового спирта с таким же количеством воды. Прими орально и ложись спать.

- Пробовал. Не помогает.

- Газета «Полярный круг» рекомендует тёплые ванны с морской солью, - встрял Старик Назар, но Дядя так глянул на него, что тот испуганно отступил.

- Тревожусь без причины, - признался Дядя. – Переживаю, как бы олешки не разбежались, чум не сгорел, собаки не заболели. Случается, даже боюсь, что Старик Назар помрёт.

Назар, стоящий поодаль и прислушивающийся к разговору, негодующе плюнул себе под ноги.

- Таблеток бы каких или порошков.

- Ладно, - согласился Доктор, раскрывая чемоданчик с красным крестом. – Имеется у меня одно средство. Японское! Для себя берёг.

И вручил Дяде, изукрашенную иероглифами, упаковку пилюль.

- Выпьешь две штуки на ночь и сутки проспишь.

***

- Выспался? – поинтересовалась за завтраком Мама у Дяди. – Старик Назар говорит, что тебя бессонница мучает.

- Дед, как всегда сочиняет.

- Я сочиняю? – изумился Назар. – А кто вчера у Доктора снотворные таблетки выпросил?

- Это для одного дела, - загадочно ответил Дядя.

И, после долгих уговоров, рассказал, что собирается наловить весенних песцов и песцих. А затем дождаться появления потомства, которое обучит ходить в упряжке.

- Песцих? – вскинула брови Мама. – Это кто ж такие?

- Песциха жена песца, - неуверенно пояснил Дядя.

- Как ни назови, затея дурацкая, - сказал Отец. – Никакой песец с ездовой лайкой не сравнится. В такой упряжке разве что детей возить.

- И я о том же подумал, – обрадовался Дядя. – На днях узнал, что Шестипалый Сэвтя наловчился по выходным в Салехард ездить и там городских детишек на санях катать. Жена билеты продаёт, а он упряжкой правит. Казалось бы, пустяк, но малышня от олешек в восторге и родители довольны. А нарты, запряжённые песцами, позанятнее будут. Какой ребёнок не захочет на серебристых зверьках прокатиться? Лентами украшу, колокольчики на шеи нацеплю. Народ валом повалит, деньги рекой потекут.

- Ой, да какие там деньги? – засмеялась Мама.

- Какие? – вкрадчиво переспросил Дядя. – А такие, что Шестипалый на выручку в чуме ремонт сделал и жене золотой зуб вставил.

Мама перестала смеяться.

- А снотворное-то зачем? - подал голос Старик Назар. – Думы о барышах спать не дают?

- Не догадываешься? – Дядя развёл руками, словно говоря, «всё-то приходится объяснять». – Ружьём живого песца не добудешь, а капканом только искалечишь. Тут придётся хитростью брать. Разотру таблетки, посыплю приманку и вечером раскидаю. Поутру же, знай, не ленись, спящих песцов в корзину собирай.

Мама ушла на кухню, а вернувшись, шлёпнула на стол перед Дядей рыбью тушку.

- Для приманки, - сказала она. И добавила, - мы все в деле.

Строго посмотрела на Отца с Вылкой.

- Завтра построите загон для песцов.

***

За час до рассвета Дядя разбудил Маленького Вылку.

- Пора собирать урожай, - прошептал он.

- Вдвоём пойдём? – спросил Вылка. – Отец с Мамой тоже захотят посмотреть.

- В следующий раз обязательно возьмём, - уклончиво ответил Дядя. – На первый раз нас двоих хватит. Да и ловушка пока всего одна. Пробная.

Вылка поспешно оделся. Взял стоящую в сенях корзину для сбора собачьей шерсти.

На цыпочках вышли из чума и на пороге нос к носу столкнулись со Стариком Назаром.

- Пимы себе стачал, - выставил вперёд ногу Назар. – Вот разнашиваю.

Маленький Вылка с уважением посмотрел на новые пимы, расшитые крашеным глазом муксуна.

- Пройдусь с вами, погляжу, не натирают ли где, - продолжал Старик Назар.

Дядя помрачнел, но возражать не стал.

Часть пути прошли в молчании. Тундра ещё не проснулась, и в предрассветной тишине было слышно, как поскрипывают новые пимы Старика Назара.

- Я что предложить хотел, - заговорил Назар. – Если детишек на песцах по кругу катать, то могу в центре встать и в бубен бить. Костёр ещё неплохо развести. Для антуражу.

- Посмотрим, - буркнул Дядя.

- Бабушка чаем угощать будет, - не унимался Назар.

- Будет, будет, - раздражённо ответил Дядя.

Он остановился, всматриваясь во что-то видимое ему одному.

- Похоже попался, - выдохнул он, ускоряя шаг.

Маленький Вылка со Стариком Назаром, не сговариваясь, бросились за ним.

Дядя, добежав до ловушки, остановился.

- Сволочь, - простонал он.

Рядом с обглоданной до костей рыбиной лежал на спине худой облезлый заяц. Задние ноги жертвы вытянулись в струнку, а передние были покойно сложены на груди.

- Переборщил я с дозой, - расстроился Дядя.

- Хорошая смерть, - заметил подошедший Назар. – Умер сытым и во сне. Всем бы нам так.

- Не знал, что зайцы едят рыбу, - удивлённо сказал Вылка.

- Весной, как оголодают, всё подряд жрут. Птиц, мышей, а собьются в стаю, так и на человека напасть могут. Помню, однажды, - пустился в воспоминания Старик Назар, – весна долго не наступала. Зайцы так оголодали, что почтальоншу, тётку Едэйне, в тундре подстерегли и съесть хотели. Хорошо, та догадалась им сумку с письмами бросить. И пока ушастые открытки с газетами рвали, бегом до стойбища добралась.

Маленький Вылка присел на корточки перед зайцем. Тот лежал неподвижно. Из-под верхней, раздвоенной губы высовывались два жёлтых зуба. Иней поблёскивал на длинных усах.

Вылка приложил ладонь к впалому животу покойного.

- Тёплый, - удивлённо сказал он.

Старик Назар, достав из-за пазухи карманное зеркальце, поднёс к морде зайца. Зеркальце немедленно запотело.

- Спит, сукин сын! – воскликнул Назар. – Стрескал рыбу и спит!

Дядя, встав на колени, приложил ухо к груди зайца.

- Сердце бьётся, - облегчённо сказал он. – Сработала таблеточка, как надо.

- Будем считать, что начало положено, - ободряюще хлопнул его по спине Старик Назар. – Однако пора домой возвращаться. Похоже, я ноги новыми пимами натёр.

- А зайца куда? – спросил Вылка.

- Тут оставим. Зачем он нам? Одни жилы с костями, да и шкура никудышная.

- Нельзя его беззащитного на погибель оставлять, - нахмурился Дядя.

- Закон тундры, - вежливо напомнил Назару Маленький Вылка.

- Да он же зверь, а не человек!

- Зато мы люди, - отрезал Дядя.

Он бережно поднял зайца с земли. Тот сонно забормотал, заворочался. Затем прижался к дядиной груди и затих.

Старик Назар махнул рукой, мол, поступайте, как знаете, и захромал к стойбищу.

Следом с пустой корзиной, двинулся Вылка.

Последним шёл Дядя с зайцем на руках.

Казалось, что заяц улыбается во сне.

Она сидит в гостиной и смеётся — так легко, будто внутри неё не органы, а колокольчики. Муж смотрит на неё с тем идиотским обожанием, от которого хочется выть, гладит её округлившийся живот. Их дом пахнет счастьем — смесью выпечки, его дорогого парфюма и её самодовольства. А я здесь — просто полезная тень. Их «ангел-хранитель».

Моя улыбка — идеальная маска. Под ней, как плесень под обоями, растёт зависть.

Я завидую её смеху, её мужу, её животу — этому наглому, круглому символу жизни, которой у меня никогда не будет. Каждый их поцелуй — не просто капля кислоты на кожу, а шипящий ожог где-то за рёбрами. Я вяжу пинетки для их будущего ребёнка, улыбаюсь, а с каждой петлёй всё туже затягиваю узел ненависти, который растёт в моём пустом, бездетном чреве.

Они говорят: «Что бы мы без тебя делали?».

А я думаю: «Что бы вы делали, если бы знали, о чём я думаю, когда точу этот нож?».

На её день рождения муж дарит ей поездку в Париж. Она плачет от счастья. Оба смотрят на меня:

— Ты же присмотришь за домом, правда? Ты же наша спасительница.

Я улыбаюсь. Конечно.

Они уехали. Я осталась одна в их счастье. Я не стала примерять её платья — это для дилетантов. Я хотела не потрогать их жизнь. Я хотела её выпотрошить.

Моей целью стала детская. Концентрат их надежд. Светло-голубые обои с облаками, белая кроватка. От запаха новой мебели и детской присыпки меня замутило.

Я не стала ничего ломать. Я начала улучшать.

Взяла нож и на каждом нарисованном облачке аккуратно вырезала по маленькой виселице. Так, чтобы издалека было не видно. Но когда подойдешь ближе... милые облачка превращались в эшафот.

Достала иголку и красную нить. На каждой распашонке, на каждом чепчике, с внутренней стороны, я вышивала одно слово: «Умри». Я работала всю ночь. Тихо. Сосредоточенно. Я была не разрушителем. Я была творцом. Я создавала для них новую реальность, где каждая милая деталь будет отравлена. Я представляла, как её пальцы наткнутся на колючие узелки моей вышивки. Как её счастье покроется трупными пятнами.

Но и этого было мало.

Я нашла в подвале дохлую, осклизлую крысу. Бросила её в банку с нежно-голубой краской и размешала до состояния омерзительной каши. Этой смесью я, почти с нежностью, выкрасила потолок прямо над детской кроваткой. Превратила их небо в гниющее, капающее болото.

Потом я села на пол. Провела ножом по ладони — неглубоко, просто чтобы почувствовать хоть что-то, кроме этой удушающей тоски.

И проглотила все таблетки из её аптечки. Мой последний подарок. Чтобы они вернулись и нашли меня здесь. В центре созданного мной хаоса. Чтобы моя смерть стала их вечным проклятием.

Я очнулся, отдёрнув руку от цветов. В носу стоял приторный запах чужого счастья и моей желчи.

Достал блокнот.

«Она не жила для других. Она жила их жизнью, потому что своей не было. Её любовь была кислотой, разъедавшей всё, к чему она прикасалась. Умерла не от тоски. Умерла от зависти, которой отравила сначала чужую жизнь, а потом — свою».

Я захлопнул блокнот. Полевые цветы на могиле вдруг показались ядовитыми.

Четвёртый.

Осталось три.

Знаменит Байкал-батюшка, как самое большое озеро во всём мире. Самое глубокое.  Но есть у Байкала и родственник младший, о которой мало кто знает. Озеро-спутник Котокель. И как в семье бывают разные характеры у родственников, также  разнятся по характеру и эти два, так не похожих друг на друга, озера. Словно былинный богатырь  суров, но широк и открыт душой Байкал. Дуют ли на нём сильные ветры, вздымаются крутые волны, или наоборот тишь да зеркальная гладь по воде – видно сразу какое сейчас настроение у этого могучего великана. И если при буйном шторме грозно смотрится Байкал, то при спокойной погоде поражает он красивой, ровной тишью своих кристально-прозрачных вод.
Холодна вода в Байкале, даже самым жаркими днями. Мощные подводные потоки незримо медленно, но постоянно перемешивают воду, доставляя свежие струи с неизведанных глубин. Не терпит в себе земного мусора Байкал-батюшка. Всё вышвыривает на берег! Брёвна, коряги, останки лодок рано или поздно вынесут на берег его волны. А микроскопические рачки, живущие в глубинах этого озера, очистят воду от  всякой  органической взвеси-мути и сделают её кристально чистой. Черпай и пей прямо у берега. Гляди лишь, чтобы крупный байкальский песок на зубах не заскрипел.
Иной характер у родственника-спутника Байкала. Озеро Котокель тепло да, казалось бы, кротко. Стоячая вода в жаркие летние дни зацветает и становиться зеленоватой. Тёплая в нём водичка, особенно по сравнению с Байкалом. Вытянуто озеро Котокель своей формой. Поперёк оно всего лишь несколько километров в узкой части. Обильная растительность по берегам растёт. И бывает изредка, что оторвётся небольшой кусок берега, метра два-три в поперечнике, переплетённый корнями какого-нибудь куста, и поплывёт этот островок неспешно по озеру. Необычный вид у таких островков! К иному, довольно крупному островку, можно подплыть, залезть на него и стоять, плавно покачиваясь на волнах. А некоторые совсем маленькие - только озерную чайку на себе и выдержат.  Смотришь на эти необычные, сказочные островки с берега, и кажется, что вот-вот вынернет из глубины озера русалка, и усядется на плавающий островок. Тишь да благодать  летом на Котокель. Совсем не тот характер что у старшего брата Байкала.
Есть ещё одна достопримечательность у озера Котокель. Находится посередине озера остров Монахов. Не простой этот остров. Стоял на нём, в своё время, монастырь, основанный ещё несколько веков назад монахами-христианами. Жили здесь монахи своею общиною, кормились со своих огородов и тайги, грибами да ягодами. Смородину даже, сказывают, специально разводили. Подходящей почва этого острова для красной смородины оказалась. А особенно хорошо шла здесь рыбная ловля. Прикармливали монахи рыбу остатками еды со своего стола. Сказывают, рыба как бы полудомашней стала, прирученной. И стоял христианский монастырь на большом острове, что посередине Котокель, не одну сотню лет.
Но всё в нашем мире меняется, иные наступают времена. Пришли лихие 30-е годы репрессий.  Добрались и сюда беда и горе. Монастырь был разорён, монахи расстреляны. Сейчас и развалин монастырских стен не сыскать. Стерло их Время. На месте, где стоял монастырь была как-то рыбацкая артель, потом и её убрали.  Одиноко выситься сейчас на этом месте большой деревянный крест. В память о монахах, что здесь жили да умирали. Но сохранился на острове Монахов один росток от прежних времён. Живой и вечный памятник трудолюбивым послушникам – одичавшие кусты красной смородины.  Иногда рыбак или путешественник причалит к острову, заберётся вглубь и соберёт чуток вкусной ягоды, да  может и помянет добрым словом людей, что её здесь, в своё время, развели.
На озере Котокель свой микроклимат. Окружают это озеро высокие сопки, покрытые дремучей сибирской тайгой. Связано Котокель с Байкалом родственными узами – речушкой небольшой, да подземными водами. Всего лишь несколько километров отделяют друг от друга этих два таких непохожих озера. Но в одно и тоже время разная там может быть погода. Дуют над Байкалом мощные ветра, вздымаются крутые волны. А на Котокель в это же время всё спокойно. Лишь лёгкая зябь по воде. Защищают озеро высокие лесистые сопки от ветра. Но бывает и так, что направление ветра меняется незаметно и тогда легкая рябь на Котокель становиться чуть-чуть, кажется, сильнее. Опытные рыбаки из сёл, что по берегам Котокель, сразу видят перемену погоды и на воду не идут. Шторм, говорят, на озере и волны. Хотя смотришь – какие же это волны?! Ну зябь на середине озера, вроде, чуть крупнее стала. А у берега вон совсем ничего. Как в бассейне – вода лишь еле плещется.  Но не советуют местные жители плыть по Котокель в такую погоду ни на лодке, ни на катере, ни, тем более, вплавь. В чем дело-то?!  А волны, говорят, в середине озера сильные.
Есть здесь легенда среди местных жителей про рыбачку Катерину, что утонула в озере в 50-х годах теперь уже прошлого века. Неземной красоты, говорят, была женщина. Очи чёрные, большие да насмешливые – на пол-лица. Фигура точёная, гибкая, волос густой да чёрный, цвета воронова крыла. Коса чуть ли не земли касалась. Девка смелая, да норовистая. Рыбачила сама, а не в артели. Удачлива была, да мастеровита на руку. Сама сети ставила, сама рыбу снимала. Сама и обрабатывала, и на базар возила. И жила хорошо – нужды не знала. Многие видные парни да мужики добивались её руки, много за ней ухажёров ходило. Да над всеми шутила  Катя, ни да, ни нет не говорила, купалась в лучах своей красоты, да свободы. Не один хороший парень, плюнув в душе с досады, женился на девушке попроще характером, да сговорчивей сердцем. А Катерина всё крутила парням мозги да души. И, как люди говорят, в один из опасных полуветренно-коварных дней, что бывают на Котокеле, когда ни один рыбак на озеро не выйдет, подошла Катерина к своей лодке да сказала, что, мол, надоело ей в девках сидеть. И выйдет она замуж за того, кто сейчас поплывёт, да сети её проверит. Вот в дом мой, сказала, войдёт с добычей - и хозяином в нём станет! Да и на до мной властелином будет, косу мою девичью расплетёт. Усмехнулись рыбаки, что постарше да поопытнее. Загорелись глаза у молодых да горячих парней… Но зашумели другие бабы на Катерину. Сдурела девка совсем! Сама мужика не имеет, да чужого парня иль сына сгубить хочет! А что сама, дескать, не плывёшь? Коли такая смелая - самостоятельная?  Достала уже всех своими выкрутасами!
Улыбнулась тогда Екатерина, перебросила за спину свою косу, цвета воронова крыла, да и пошла к своей лодке. Оттолкнулась её от берега,  насмешливо взглянула на людей на берегу  и усмехнулась. Дескать,  нет более мужиков-то! Все только за юбками бегать горазды, да под юбками же и хорониться…  И смотрели молча люди, как гребёт вёслами Катерина направляя лодку к острову Монахов, где сети её стояли. Вот и скрылась лодка за выступающим мысом, что центр озера закрывает. Больше никто и никогда рыбачку Катерину не видел.
Схожа характером, сказывают, была Катерина с самим озером Котокель. Вот озеро её к себе и забрало. Обвенчало с собой навсегда, стало единственным суженым-ряженым. И говорят, что теперь перед тем как этот странный и коварный полушторм на Котокель начинается, видит иной рыбак, со спешащей к берегу лодке, что сидит  на камне прибрежном, или на одном из плавающих островков, женщина неземной красоты. И расчёсывает распущенные длинные чёрные волосы. И непонятны, неясны её жесты и слова. То ли к себе манит, то ли указывает путь в сторону спасительного берега, подальше от гибельных волн коварного озера.
Одни рассуждают, что девка-то, Катерина, была неплохая. Лишь гонористая слишком. И что зла она на других не держала, вот и сейчас указывает запоздавшим рыбакам спасительную бухточку. А вот другие уверяют, что не простила она людям непонятую шутку-усмешку и теперь заманивает незадачливого гребца в пучину вод своего жениха-погубителя, коварного озера Котокель. Да, бывает интересные легенды рассказывают тех местах, где люди живут  не одну сотню лет.
Давно уже планировал я  со своей дочкой Валерией побывать в Бурятии, на Байкале. Туристическая база, где мы должны были жить, как раз на берегу этого озера и располагается. Перелёт на самолёте в столицу Бурятии город Улан-Удэ занял много долгих часов. Затем небольшая прогулка по городу, в ожидании маршрутки-микроавтобуса на турбазу. И ещё несколько часов по трассе, плавно и незаметно огибающей  покрытые смешанным лесом сопки Забайкалья. Красивы таёжные места! Чистый, прозрачный воздух, кажется, можно пить.
Приехали мы на Котокель как раз, когда стояла тихая и тёплая погода. Август в разгаре, воздух наполнен лесным и чистым запахом забайкальской тайги, неповторимым ароматом хвои! Вокруг высятся сказочные ели вперемешку со стройными стволами берёз и рябин. Ясень, ольха, заросли черёмухи… Всё это так гармонично переплетается и дополняет друг друга, что буквально через каждый десяток шагов можно увидеть новую картину, образованную неповторимым таежным ландшафтом. Светлые лужайки, заросшие густой, ярко-зелёной травой, граничат с тенистыми местами, где серые каменные валуны, покрытых мягкими пушистым мхом. Ласкает слух щебет лесных птиц и еле слышный шепот ветра далеко вверху, на самых макушках высоких деревьев… И сквозь таёжную растительность, меж стволов высоких деревьев и ветвей кустарника проглядывается зеркальная водная гладь Котокель.
Озеро поразило нас своей дикой, первобытной красотой! Тайга подступает прямо к берегу. И в некоторых местах с крутого бережка прямо в озеро уходят огромные корни деревьев, образуя фантастические навесы над водой. Рядом же, зачастую находятся небольшие песчаные пляжи с пёстрым, крупным песком, скорее напоминающим очень мелкую гальку. Теплая, с изумрудным отсветом вода нежно, неслышно омывает берег. Благодатное место, лесная таёжная сказка!
…За те две недели что мы с дочерью провели в байкальских местах явно почувствовалась разница между огромным и величественным озером-морем Байкалом и его вечным спутником - озером Котокель.
В байкальской ледяной воде замерзаешь, едва успев в неё нырнуть. И это при ярком солнце и теплой температуре воздуха в 25-27 градусов. 10-12 градусов прибрежной водички казались нам особенно студёными, когда над Байкалом начинал подниматься сильный ветер. Бывает что и яркое солнце, и чистое голубое небо, без единого облачка и, несмотря на это, мощно и мерно дует  ветер. Кучерявятся на огромных водных далях белые барашки волн…  Как будто показывает Байкал самой Природе, что он лишь один в этих местах хозяин.
Попытался я как-то во время такой вот погоды хоть на немного отплыть от берега на лодке, покачаться на гребне волн Байкала. Куда там!  Только оттолкнул я своё судёнышко от берега, залезть в него попытался, как выкрутило-вырвало борт меня из рук, чуть не перевернуло на меня лодку. Выкинул Байкал лодку бортом на берег, как будто усмехнулся, куда, мол, лезешь, не видишь, что не в духе я сейчас?..
А на следующий день был полный штиль. И лодка не просто легко отошла от берега, а прямо скользнула по поверхности воды, гладкой как стекло… Чистая, голубая даль небес, яркое утреннее солнце и нереально кристально-прозрачная вода за бортом! Отплыв от берега метров двести все равно продолжаешь видеть  то каменистое, то песчаное дно. И нет-нет, да промелькнёт иногда в глубине тень какой-нибудь крупной рыбы, или накроет подводный валун теневая рябь от проплывшего рыбьего косячка. Чист и благодушен тогда Байкал. Отлично виден в такую погоду и большой остров Ольхон, находящийся ближе к противоположному берегу. Да и сам иркутский берег Байкала просматривается прекрасно, поднимаясь над горизонтом вдалеке своими скалистыми очертаниями. Прозрачен и сам Байкал, и его помыслы.
А на Котокель всегда, вроде бы, тихо. С Байкалом и не сравнить. Бережёт тайга Котокель, закрывает его от всех ветров высокими, лесистыми сопками. Лежит себе Котокель как будто между бережных зелёных ладоней тайги-матушки… Красива и неповторима природа Забайкалья. Удивительной красоты места! Но всякому путешествию приходит конец. Наступил последний день нашего пребывания на турбазе. Съездили мы  искупались на Байкале, несмотря на сильный ветер. Надо же было окунуться напоследок. Когда ещё побывать нам здесь доведётся? Приехали на турбазу и стали собирать вещи. Завтра рано утром нужно было ехать в аэропорт, на свой самолёт. Когда все приготовления к дороге были закончены, мы с Лерой решили напоследок попрощаться и с Котокель. Впереди был ещё почти целый день, и мы решили переплыть на лодке на противоположный берег озера. Места там и вовсе нетронутые цивилизацией, интересно с того берега на наш посмотреть.
Да, подумал я, прямо какое-то декоративное озеро.  И тут же вспомнил, что нам недавно на пристани турбазы рассказывали о том, что буквально пару дней назад на Котокель перевернулась какая-то лодка с четырьмя людьми. Пьяные туристы, вроде, катались по озеру, да судёнышко своё слишком сильно раскачали… Трое остались ждать помощи, вцепившись в борта перевернувшейся деревянной лодки, а один  попытался вплавь доплыть до берега и утонул. Хотя был, говорили, пловцом со спортивным разрядом. Да, пьяные в основном и гибнут на воде, противореча поговорке о том, что им море по колено.
Погода на озере, правда, была хмуровата. Солнце скрылось за свинцовыми облаками, но на воде, несмотря на гуляющий в вершинах деревьев ветер, была лишь небольшая рябь волн. И при такой ряби у берега местные говорят, что волны на середине Котокель большие?!  Вот на Байкале сейчас – это да! Там и от берега не отчалишь. Только что видели, когда купались.
Взяли мы на пристани дюралевую лодку, весла, спасательный круг и черпак для воды. Мало ли что случиться может.  Посадив дочку на кому, сам я сел на вёсла и мы отплыли. Волн у нашего берега практически не было. Лодка шла быстро и легко. Приятно грести в нежаркую погоду! Плеск зеленоватой воды под вёслами, медленно удаляющийся таёжный берег с шумящими под ветром верхушками деревьев. Интересно всё-таки! Наверху бушует ветер, а на воде его практически нет. Я прикинул на глаз - до противоположного берега примерно пара километров. Ну, пусть полчаса туда, полчаса обратно, там часик-другой. До обеда успеем вернуться. И какая же всё-таки вокруг красотища!
Тем временем наша лодка приблизилась к середине озера Котокель, и уже стал виден край острова Монахов, выступивший из-за скрывавшего его берегового мыса. Ещё чуть-чуть и можно будет попытаться рассмотреть стоящий на берегу большой деревянный крест. Продолжая грести я заметил, что движение лодки вроде бы ускорилось и она стала покачиваться на волнах. Волны на середине озера… Но не такие они уж и большие, подумалось мне. И тут же, качка усилилась, будто озеро услышало мои мысли. Я далёкий от суеверий человек, но всё же мне стало немного не по себе. Незримая граница, за которой почувствовалось влияние ветра, была пересечена нами как-то незаметно. Казалось, кто-то дал тайную команду и тут же качка резко усилились, поднялся ветер. Этот ветер подхватил брызги воды с вёсел  и швырнул их  нам в лицо. Вода вокруг была почему-то уже не изумрудная, а свинцово-серого цвета. Меж вспенивающимися гребнями волн темнели провалы, кажущиеся чёрными. В какие-то секунды озеро словно сорвало с себя маску!
Мы были уже почти на середине Котокель. Ветер сильно дул в корму лодки подгоняя её ещё дальше, в самый центр озера. Нашу лодку уже не качало, а швыряло с волны на волну. Только начав клонить в одну сторону, её стремительно бросало в другую. Нос лодки чуть развернуло и тут же пенистый гребень волны ударил в борт, окатив нас брызгами с головы до ног… Мы с Лерой огляделись вокруг - всюду бушевали кипящие волны. Глаза дочери были уже полные слёз, видно было, что моей Валерии жутковато. Я  сказал ей одеть спасательный круг и пересесть с кормового бака на дно лодки, чтобы хоть как-то понизить центр тяжести. Ибо наше судно  вот-вот грозило перевернуться!
Выпустив на секунду вёсла, подавая уже мокрый от брызг круг, я  почувствовал, что лодку начинает разворачивать бортом к ветру и она опасно качнулась. Еле успев восстановить прежнее положение лодки я понял, что бросать вёсла нельзя – можно оказаться за бортом. Глянув на самую середину озера и мы увидели, что волны там ещё больше и яростнее! Не могло быть и речи о том, чтобы плыть дальше. Мистика, какая-то! Ведь буквально минут десять назад мы отплывали от берега и не было никаких волн и ветра. Так вот о чём говорили местные рыбаки… Я подбодрил Леру, мол, настоящее приключение у нас, и попросил глянуть время, так как сам не мог бросить вёсла. Ну, да. Плыли мы чуть больше десяти минут, и такая разница в погоде?!
Лодка подгоняемая ветром, тем временем перемещалась в самый центр озера. Что делать? Повернуть назад, плыть против сильного ветра? Но хватит ли сил перебороть его? Да и разворачивая лодку, подставив борт, можно перевернуться. Как только что чуть не случилось… Переплыть на другой берег и пешком обойти озеро, бросив лодку? Очень долго идти придётся, успеем ли до завтра? Утром нам на самолёт. Да и переплывём ли мы кипящие как в котле волны самого центра озера? Если дюралевая лодка перевернётся, то, при таком шторме, она сразу пойдёт ко дну. Вплавь добраться до берега в из-за этих же волн очень сложно даже мне, взрослому мужчине. А Лера? Спасательный круг будет только держать на воде. Заметят ли нас с берега?  И тут память услужливо напомнила про утонувшего  на днях пловца.  Да уж, ситуация! Нужно срочно было что-то решать. И решать быстро, ибо лодка, подгоняемая невесть откуда  взявшимся ветром, вплывала в бешеные буруны волн, и качка усиливалась.
Я решил плыть назад. Улучшив момент, когда лодка была в более-менее горизонтальном состоянии, я быстро развернул её обратно к берегу, от которого мы приплыли. Лодка за малым не опрокинулась под натиском  ударивших в борт волн. Брызгами воды меня с дочкой обдало с головы до ног. Но я уже изо всех сил грёб обратно, стараясь держаться строго против ветра, избегая волн, грозивших захлестнуть через борт. Работая веслами я выбрал в качестве ориентира верхушку сосны на выступающем сбоку мысе. Но лодка как будто замерла на месте, словно удерживаемая неведомой силой. Ветер! Когда мы плыли к центру озера, внезапно появившийся ветер начал дуть нам в спину. А теперь он препятствовал движению лодки и держал нас в своей ловушке! Поворачивая голову вбок, следя за сосной на мысе, я видел, что лодка не движется с места. Тогда я решил попробовать грести смещая нос лодки под углом к ветру, чтобы хоть понемногу приблизиться к берегу. Но только нос лодки отклонился чуть в  сторону от ветра, как очередная волна ударила через борт и лодку опять очень сильно накренило.
Поспешно взяв прежний курс против ветра я понял, что выход только один – перебороть ветер и доплыть до берегу от которого мы отчалили.  Причём идти нужно строго против ветра не подставляя борт, дабы нас не перевернуло. И я начал грести. Разные мысли лезли в голову. Легенда про рыбачку Екатерину казалась уже как нельзя более реальной. Опять вспомнился утонувший на днях пловец. Лера сидела на дне лодки с одетым спасательным кругом. На ней, что говориться, не было лица. Я, стараясь подбодрить дочку, предложил Валерии сфотографировать окружающий нас шторм. Дескать, будет, что вспомнить. Фотоаппарат висел в чехле у меня на поясе. Но стоило мне на мгновение отпустить весло, чтобы попытаться передать фотоаппарат дочери, как лодку тут же начало разворачивать бортом к ветру. И она опять начала угрожающе наклоняться.
Пришлось мне поспешно хвататься за вёсла и держать судно строго против ветра. Я грёб прикладывая все силы, но лодка словно привязанная стояла на месте. Мой ориентир,  сосна на вдававшемся в озеро далёком мысе, оставалась точно сбоку от борта. Продолжая работать вёслами я вдруг обратил внимание на то, что верхушка сосны-ориентира сгибается довольно сильно под порывами ветра, а растущие рядом низкие деревья и кустарники стоят не шелохнувшись. И тут мне всё стало ясно. Озеро, окружённое таёжными сопками, штормит лишь в своей середине. Сопки закрывают прибрежную зону. А сильный ветер с Байкала, передувая поверху сопки, поднимает в середине озера волны из-за расстояния незаметные с берега. Граница перехода из спокойной воды в зону шторма достаточно резкая, сразу и не понять откуда вдруг взялся шторм. Выход был у меня только один -  грести.  Мне вспомнилась песня Виктора Цоя : «…Что будут стоит тысячи слов, когда важна будет крепость руки…»
Моя притихшая Лера сидела на дне  лодки. Чтобы чем-то её занять, я попросил дочку смотреть по ходу нашего судна и следить, чтобы мы не отклонялись от выбранного курса. Я старался работать вёслами сильно, но размеренно, понимая, что бороться с волнами и ветром придётся долго. Грести, грести и ещё раз грести! Время, казалось, остановилось. Замерло…
Когда в очередной раз я посмотрел на свою сосну-ориентир, то мне показалось, что  мы чуть переместились. Или почудилось?!  Я начал работать вёслами ещё сильнее, перестав экономить силы. И через какое-то время снова глянув на мыс убедился, что мы всё-таки понемногу перемещаемся к нашему берегу! Работать вёслами пришлось ещё долго, но это уже была совсем другая работа. С облегчением в душе.
Волны исчезли почти так же внезапно, как и появились. Наша лодка пересекла невидимую границу, разделяющую шторм и спокойную воду, как будто вылетела из кипящего котла. Наконец-то я смог отпустить вёсла. Ладони у меня, казалось, гудели и были красные, будто их натёрли наждаком. Придя в себя мы уже уверенно поплыли к берегу. Было ощущение, словно к нашему судёнышку прицепили мотор. Я по инерции работал вёслами так сильно, что в спокойной воде оставшееся расстояние до берега было преодолено незаметно. Лера посмотрела на часы: к середине озера мы доплыли за десять минут, а обратно добирались около часа. Так вот какое ты коварное, озеро Котокель! Вот почему погибла рыбачка Екатерина. Вот из-за чего недавно утонул пловец, решивший перебороть твои хитрые воды. Да и скольких ещё людей ты забрало и, наверняка, заберёшь. Иной у тебя, Котокель, характер, чем у старшего брата Байкала. Маскируешь ты свой хитрый шторм внешней тишью прибрежных вод. Так вот и некоторые из людей скрывают злость и ненависть к соперникам, чтобы улучшив момент подло нанести удар.
Уезжая ранним утром с турбазы, мы последний раз глянули зеркальную гладь озера Котокель. Оно было спокойно. Вершины высоких деревьев, как нарисованные, выделялись на фоне чуть посветлевшего предрассветного неба. Скоро ли ещё закачаются верхушки твоих таёжных сопок под таким, казалось бы безобидным, ветром? Тихо на озере Котокель. Спокойно оно и гладко. Но когда бушуют ветра над Байкалом, то и озеро Котокель таит за внешним спокойствием скрытую бурю. Как будто по вихрам непутёвого сына оплеуха ладони ветров проносится над таёжными сопками озера Котокель. И появляется на этом озере такой необычный и коварный шторм.