Вот прекрасный пример того, как самые благородные и невинные намерения могут привести к весьма неожиданным последствиям. Ну и еще это замечательная картинка, дающая представление о том, каким был Серебряный век русской культуры. Разным он был. Далеко не только романтическим и блоковским. Зато ярким – этого не отнять.
“Футуристов давай!”
В 1913 году несколько молодых журналистов, активно писавших о театральной и литературной жизни Москвы, узнали о существовании некоего кружка под названием “Зеленая лампа”, собиравшегося в ресторане “Гранд-отель”. Название явно отсылало к одноименному пушкинскому кружку, однако на этом все сходство заканчивалось.
Журналистов это задело и возмутило, после чего они решили – надо организовать свой литературно-театральный кружок. Местом собраний они выбрали Театр миниатюр в Мамоновском переулке. Каждую субботу после полуночи (с хозяевами помещения все порешали) там должно было происходить культурное мероприятие.
Название придумали довольно странное – “Розовый фонарь”. Дескать, не эта ваша неправильная “Зеленая лампа”, а нечто противоположное. А чтобы сразу вызвать интерес у публики и собрать денег на содержание кружка, первые заседания было решено провести в формате кабаре.
И вот по всей Москве были расклеены афиши, извещающие о том, что 19 октября по такому-то адресу состоится открытие нового кабаре “Розовый фонарь” с литературной программой.
Билет стоит пять рублей. Дорого, зато на открытии будет писк сезона – выступят молодые и модные футуристы. Придет великолепный художник Михаил Ларионов, основатель скандальной группы “Ослиный хвост”. А еще дерзкий Маяковский – вы о нем пока мало знаете, но он шикарно выступает. Являться строго к полуночи!
Дико заинтригованная публика расхватала все билеты. В назначенный час в театре миниатюр яблоку было негде упасть, мест не хватало. Причем буквально с самого начала из зала слышались крики: “Футуристов давай”. Какие-то поэты выходили на сцену читать свои стихи, но их толком никто не слышал. Зал гудел, требуя немедленного развлечения. То бишь футуристов.
Футуристы были запланированы в качестве фееричной концовки. И вообще, они товарищи необязательные, поэтому их до сих пор нет. Так что на сцене разворачивается запланированная культурная программа – идет театральная миниатюра. Публика свистит, она не хочет миниатюру, хочет футуристов. И музыканта этого вашего не хочет. И певицу эту долой! Где футуристы, вы обещали?
“Плюну в лицо”
И тут прямо посреди выступления певицы явился только что прибывший Маяковский. Он пересекал сцену, направляясь к кулисе, но публика тут же радостно завопила. Раздался громкий выкрик: “Рыжего!”
И тогда Маяковский остановился, повернулся к залу и холодно произнес: “Нате!” А дальше каждое брошенное им слово звучало, как пощечина:
“Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир…”
Тут уже настроение зала стало меняться – этот футурист, очевидно, не столько развлекал публику, сколько оскорблял ее.
“Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей”.
Зал опять стал свистеть. Что ж такое, сплошной обман! Просили кривляк и паяцев, чтобы приятно скоротать вечер, а этот наглый тип им буквально хамит. Долой его! Тем временем наглый тип дошел до кульминации:
“А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот”.
После последней фразы разверзся ад. Поэт медленно и гордо удалился с видом человека, хорошо выполнившего свою работу. А зал неистовствовал, что-то падало, гремело и звенело, неслись проклятия.
Тяжелая артиллерия
Кое-как публика успокоилась, только когда явился долгожданный Ларионов, уже пребывающий в статусе мэтра. От мэтра пощечины зритель вполне готов был сносить, но не от юнца же. Ларионов, лицо которого было размалевано черной краской, взобрался на стол, назвал всех хамами и провозгласил: “Верую только в себя!” Зритель одобрительно хохотал.
И тут на сцену взобрался Бальмонт, который, оказывается, тоже пришел на вечер и наблюдал за всем происходящим. Правда, он уже успел перебрать шампанского… Дальше предоставим слово репортеру газеты “Новое время”, который так описал последовавшую сцену:
“Это было самое тяжелое во всем вечере. Все остальное — смешно, глупо, грубо, — всего было. А в эти минуты было и больно и стыдно. Когда Бальмонт, чудесный, напевный Бальмонт, возвращение которого так недавно праздновала Москва, пробирался нетвердой походкой среди пьяной публики и опустошенных столов, опираясь на какую-то даму. Зачем его привели на это позорище? Зачем ему дали говорить?
Но Бальмонт уже взобрался на стул. На столе — напротив — стоит г. Ларионов. И Бальмонт, потрясая пышной гривой, простирая свои косматые руки, приветствует раскрашенного г. Ларионова.
— Все, что вы делаете, — все прекрасно! Все, что вы сделали, — все прекрасно! Прекрасна и эта раскраска ваших лиц: так древние маори раскрашивали свои лица. Да здравствуете Ларионов!
Кто-то у ларионовского стола протестует. И Бальмонт, с исступленным лицом, кричит:
— Да здравствуют и те идиоты, что рядом с Ларионовым!”
“Розовое мордобитие”
Концовка вечера проходила в каком-то угаре. Один из организаторов “Розового фонаря”, Илья Шнейдер вызывает на дуэль Ларионова, оскорбившись на то, что и его тоже причислили к хамам. Художница Наталья Гончарова дает Шнейдеру пощечину и сама вызывает его к барьеру.
Футурист Константин Большаков заявляет, что Бальмонт назвал его мерзавцем, но в этом виновата публика, за что ей нужно срочно плюнуть в лицо по примеру Маяковского. Публика вновь начинает неистовствовать. Кто-то пытается кинуть в выступающих бутылкой. Футуристы спасаются бегством и прячутся за кулисами. После этого потихоньку все расходятся. Время – четыре часа утра.
Краткая история кабаре “Розовый фонарь” на этом закончилась. На следующий день во всех газетах скандальное мероприятие, которое хлестко прозвали “Розовое мордобитие” (так была озаглавлена статья в “Московской газете”), обсуждалось во всех подробностях. Повторять опыт организаторы не рискнули.
А в историю Серебряного века все это вошло по одной веской причине. Именно тогда впервые на публике было исполнено стихотворение Маяковского “Нате!”.
