Продавец с сожалением вздохнул. Черноволосая девушка была довольно молода и удивительно хороша собой. За время работы в оружейном он повидал много поддельных удостоверений. То, что ветеранское удостоверение «тети Вали» было подлинным, никакого сомнения не вызывало. Как же такую красотку занесло на войну?
Теперь будет постоянно проводить ревизию оружия в городе. Еще даже не осень, а у бедной девчонки обострение.
– Проходите сюда, товарищ тетя Валя. Записывайте. – Продавец отвел сумасшедшую в дальний угол небольшого магазина.
– Город будут брать штурмом, – доверительно сообщила продавцу тетя Валя. – Бандерлоги идут!
«Ну понятно,» – опять мысленно вздохнул продавец.
Слава богу, в дверях показались крепкие мужчины в белых халатах и с чемоданчиками. Опытные ребята сразу определили, к кому их вызвали, и начали окружать «тетю Валю».
– Разрешите обратиться? – вкрадчиво произнес санитар постарше, с сединой в волосах.
– Быстрее, у меня мало времени, – приказала девушка.
– Вас ждут в штабе. Требуется согласовать операцию.
– Они там совсем с ума посходили?! – Девушка с досадой захлопнула исписанный блокнот. – Без меня ничего не могут сделать?
– Ну, сами понимаете, – санитар развел руками. – Куда без вас.
– Я еще вернусь, – пригрозила тетя Валя замершему продавцу и в окружении санитаров направилась к автомобилю скорой помощи.
От успокоительного укола отказываться не стала. Села на скамеечку и прикрыла глаза. Марина предупредила Валентину, чтобы та не оказывала сопротивления, иначе ее определят к буйным. А Валентине обязательно нужно было попасть в общую палату.
Потому что именно там, в общей палате психоневрологии, лежала Антонина Степановна, которой грозила смертельная опасность.
Таинственную, даже мистическую историю Антонины Степановны Валентине поведала Марина – старая знакомая, которая в настоящий момент трудилась врачом-психиатром в соответствующем лечебном заведении.
Валентина встретилась с Мариной в кофейной после работы. Подруга выглядела усталой и встревоженной:
– Валентина, ты веришь в потусторонние силы?
Бывшая лейтенант разведки, а ныне лейтенант полиции Валентина много во что верила. На ее глазах однажды боец проснулся среди и ночи и сказал, что ему надо срочно отправить письмо маме.
Мол, мама приснилась. Надо узнать, как у нее дела. Вышел из палатки, и буквально через несколько секунд именно в эту палатку прилетела мина. На все расспросы боец только пожимал плечами и объяснял, что ему приснилась мама, которая умоляла скорее пойти на почту. Вот он и пошел.
Хотя никакой почты в округе, конечно, не было. Да и мама этого бойца уже два года как умерла.
– Я много во что верю, – ответила Валентина. – Так что случилось?
Доставили им в приемное отделение женщину лет семидесяти: старческое слабоумие, признаки шизофрении. Антонина Степановна ничем не отличалась от большинства пациентов клиники.
Всё больше молчала, погруженная в собственные мысли. Иногда начинала что-то тихонько бормотать. Всегда держала при себе молитвенник и всегда читала один и тот же разворот.
Словом, ничего особенного, за исключением одной странности.
Время от времени Антонина Степановна подходила к глухой стене и начинала ее протирать рукавом больничного халата.
Когда Марина поинтересовалась, зачем она это делает, Антонина Степановна ответила:
– Там окно. Грязное. Всё в крови. Надо вымыть.
И никакие уговоры не помогали. Антонина Степановна продолжала «протирать окно». Однажды даже рукав порвала и руку поранила от усердия.
На ежедневном совещании у главного врача Марина, как положено, доложила об инциденте. После ее рассказа главврач клиники удивленно взглянул на подчиненную.
– Протирает «окно» от крови? – переспросил профессор Окуневский.
– Так она объясняет, – ответила Марина.
Сама Марина работала в клинике относительно недавно – еще и полгода не прошло. Однако на совещании присутствовали врачи, которые трудились под началом профессора Окуневского уже много лет.
Марина заметила, как ее старшие коллеги испуганно переглянулись.
– Что-то не так? – осторожно спросила Марина. Многие пациенты и более странные вещи вытворяли. Пусть бабушка «окно» протирает, от этого никому никакого вреда.
Но профессор Окуневский снял очки и рассказал Марине историю.
Лет десять назад в той же самой палате лежал старичок. Все его называли Семен, и сейчас уже не вспомнишь, кто это был. Семен страдал от тяжелой формы делирия. Проще говоря, «гонял чертей».
Так вот, однажды медсестры заметили, что Семен стоит возле стены и натирает ее собственным халатом.
– Там окно кровью запачкано! – раздраженно объяснял Семен медсестрам и врачам.
Профессор многозначительно взглянул на Марину:
– У той же самой стены! И тоже твердил про это окно!
У Марины по коже побежали мурашки.
– И что потом случилось с этим Семеном?
А потом произошло самое невероятное.
Семен твердил, что надо обязательно это окно открыть. Мол, иначе не выйти на свободу! И всё пытался и пытался «открыть» это невидимое окно в стене.
А через пару дней Семена нашли мертвым возле больницы. Словно он выпал с верхнего этажа и разбился об асфальт. Как раз с той стороны, где он боролся со стеной.
– Чертовщина какая-то… – испугано пролепетала Марина.
Профессор Окуневский приказал внимательно следить за Антониной Степановной. Сразу сообщать, если состояние ухудшится.
А когда Марина в очередной раз делала обход, то увидела, как старушка стоит возле стены и шарит по ней рукой.
– Надо открыть окно! – бормотала Антонина Степановна. – Только там свобода! Только там!
Марина всё подробно объяснила Валентине: где, в какое время и как надо себя вести, чтобы ее забрали именно в нужную лечебницу.
Первый этап операции прошел успешно.
Скорая подкатила к дверям приемного отделения. Санитары проводили Валентину к женщине-врачу, которая провела первичный осмотр и вынесла решение о госпитализации.
Всё случилось так быстро и буднично, что Валентина и оглянуться не успела, как оказалась пациентом психиатрической клиники. Ей выдали стандартный больничный халат, нацепили на запястье пластиковый неснимаемый браслет со штрихкодом. Теперь, если пациентка потеряет сознание или впадет в безумие, любой санитар с помощью портативного сканера считает всю необходимую информацию из электронной медицинской карты.
Клиника выглядела свежей, современной, комфортабельной. Много белого цвета, красивые пейзажи на стенах, камеры слежения.
Палата, куда доставили Валентину, тоже оказалась на редкость симпатичной. Всего около десяти кроватей располагались на достаточном расстоянии, чтобы больные не мешали друг другу. При желании, помещение можно было бы «уплотнить» раза в два. Но руководство клиники, видимо, не стремилось к экономии места.
Как-то давно, в книге «Золотой телёнок» Валентина читала о том, как на самом деле ведут себя сумасшедшие в подобных заведениях. Теперь эти знания очень пригодились.
В книге говорилось, что никто не воображал себя Наполеоном и не рассказывал про похищение инопланетянами. Большинство пациентов находились в глубокой задумчивости. «Они думают все время. У них множество мыслей, надо что-то вспомнить, вспомнить самое главное, от чего зависит счастье…»
Валентина тоже некоторое время «задумчиво» сидела на кровати, присматриваясь к соседям по палате. Тем более, что поразмышлять было о чем.
Она сразу предложила Марине план внедрения, чтобы Антонина Степановна была под наблюдением. Сама Марина не могла обеспечить больной круглосуточный надзор.
При этом у Валентины даже не было времени, чтобы разобраться с версиями. Десять лет назад старик Семен пытался открыть невидимое окно в стене, утверждая, что оно всё в крови, и его надо отмыть. Затем, видимо, «окно» удалось открыть, и Семен разбился насмерть. Палата располагалась на четвертом этаже здания, но постройка настолько монументальная, что и четвертый этаж – это как восьмой в обычном доме.
Теперь в той же самой палате появляется другая душевнобольная. Она тоже находит это «тайное окно», и тоже пытается его открыть. Что же такого они видят на этой стене? И что случится, когда Антонина Степановна окно «откроет»?
Свою подопечную Валентина приметила сразу, как оказалась в палате:
Сухонькая старушка с седыми волосами, собранными в тугой пучок. Антонина Степановна стояла возле стены, выкрашенной в приятный светло-зеленый оттенок. Хватала руками воздух, словно на самом деле пыталась нащупать невидимую ручку.
К слову, обычные окна, которые выходили на тихий внутренний двор больницы, Антонину Степановну нисколько не интересовали.
Валентине наскучило просто так сидеть, и она решила добавить к собственным симптомам еще и ОКР. Сорвала с постели покрывало, а затем начала аккуратно, по-армейски, застилать: создавать «шедевр симметрии». Когда шедевр был создан, снова скомкала белье, и заново принялась за работу. Пока руки были заняты, голова продумывала дальнейшие действия.
Через некоторое время дверь в палату открылась. Вошла женщина-врач, лет пятидесяти, в сопровождении того же самого седовласого санитара, что доставил сюда Валентину.
– Как поживаете, Валентина? – с лучезарной улыбкой обратилась женщина к новенькой.
– Я тетя Валя, – буркнула Валентина, решив до конца придерживаться легенды.
– Очень хорошо! – обрадовалась женщина. – А я тетя Оля. Будем с вами дружить?
Казалось, что женщина совершенно искренне счастлива беседе с умалишённой. Она была, что называется, «в теле», чуть выше самой Валентины, но при этом двигалась плавно и грациозно, без какого-либо усилия.
– Ваше начальство мы предупредили, что вы некоторое время побудете у нас, – продолжила «тетя Оля».
Валентина хотела сначала по привычке сдержать улыбку, но потом решила – а какого, собственно, чёрта? – и довольно расплылась. Неожиданно для себя обнаружила, что у сумасшествия есть свои преимущества. Никто не удивляется твоим странностям.
А на самом деле улыбку у Валентины вызвало воспоминание, как она позвонила полковнику Дёмину и предупредила, что ложится в дурдом.
Полковник был непосредственным начальником Валентины в «ОПН». Этот отдел полиции состоял всего из двух человек и расшифровывался как «Отдел предотвращения нарушений». За экспериментальным отделом никто особо не следил, и Валентина подбирала себе дела по собственному усмотрению.
Если возникало подозрение, что где-то готовится преступление и его можно предотвратить, за дело брались полковник Дёмин со своей молодой помощницей. После раскрытия нескольких заговоров в Главке перестали смеяться над «ОПНщиками». Теперь их уважительно называли «Отрядом последней надежды».
Теперь такой «последней надеждой» Валентина стала для Антонины Степановны. Тетя Оля как раз оставила бывшую разведчицу в покое и перешла к старушке.
– Как успехи, Антонина Степановна? – поинтересовалась врач.
– Надо открыть окно! – в отчаяние воскликнула пациентка слабым голосом. – А оно не открывается!
– А вы не сдавайтесь! – неожиданно предложила тетя Оля. – Если надо открыть, то открывайте. Наверное, где-то тут ручка. Надо искать.
Валентина удивленно подняла одну бровь.
Разве положено потакать ненормальным и поддерживать их бредовые идеи? С другой стороны, что ты скажешь такой вот Антонине Степановне? Что никакого окна на самом деле нет? Так она всё равно не поверит. Еще и обозлится, что ее все считают сумасшедшей (а она-то единственная знает правду!)
Так что, возможно, в методе тети Оли был какой-то врачебный смысл. Рано или поздно пациентка сама дойдет до понимания, что никакого окна не существует. Главное не допустить обострения.
Тетя Оля прошлась по всем пациенткам палаты, для каждой нашла пару теплых слов. Затем так же грациозно удалилась, на ходу диктуя санитару названия препаратов и дозировки.
Как только дверь за врачом закрылась, Валентина бросила расправлять постельное белье и вплотную занялась делом.
Сначала простучала стену возле собственной кровати. Даже припала ухом к гладкой поверхности. Ожидаемо, ничего не услышала.
Затем подошла к Антонине Степановне. Некоторое время наблюдала, как старушка трет по стене рукавом и хватается за воздух. Осторожно, чтобы не побеспокоить душевнобольную, постучала по стене в том месте, где Антонина Степановна «вытирала кровь» с несуществующего окна.
Старушка не обращала на неожиданную помощницу никакого внимания.
Простучала кладку по периметру, приложила ухо. Снова постучала. Распрямилась и удовлетворенно хмыкнула.
Так-так. Вот это уже интересно.
Согласно плану, ближе к вечеру Марина увела Валентину «сдавать анализы». Девушки закрылись в одном из свободных кабинетов и обсудили первые результаты расследования.
– Ничего определенного пока утверждать не могу, – сразу предупредила подругу Валентина. – Нужно больше информации о персонале. Например, эта ваша тетя Оля. Что можешь о ней сказать?
– Ольга Михайловна? Хорошая женщина. Отличный врач. Она тут заведующая, главная на всем этаже.
– Давно работает в клинике?
– Насколько я знаю, они еще вместе с профессором Окуневским пришли. То есть примерно сто лет назад.
– А у профессора с Ольгой Михайловной… – Валентина задумалась, как бы тактичнее сформулировать вопрос. Но Марина и сама уже догадалась:
– Нет, что ты! Наш профессор Окуневский однолюб.
– Был женат. Вместе здесь работали. Но супруга от него сбежала с одним из врачей. Грустная история. Ее тут все любят друг другу пересказывать.
Валентина задумчиво потерла лоб:
– Добрый доктор Айболит в одиночестве хандрит…
– Что? – удивленно переспросила Марина.
– Ничего. А тот санитар, седоватый такой, статный – что о нем можешь рассказать?
– Почему он горемыка? – не поняла Валентина.
– Фамилия такая, – объяснила Марина. – Тоже очень давно здесь работает. Совершенно никаких амбиций. Человеку уже за сорок, а он все санитар. Но при этом на неплохой машине ездит. Откуда только люди деньги берут?
Расспросы не внесли в дело никакой ясности.
Получалось, что и профессор, и врач Ольга Михайловна, и санитар-горемыка работали в клинике десять лет назад, когда произошло странное самоубийство старика.
– Красиво тут у вас, современно, – сделала Валентина комплимент лечебнице.
– По всем рейтингам – лучшая клиника города! Ремонт недавно сделали.
– Ты говоришь, что Семен лежал в той же палате, что и Антонина Степановна сейчас, – вдруг вспомнила Валентина. – Значит, раньше там мужчины содержались?
– Да, здание много раз переделывали, переносили палаты из одного крыла в другое. Раньше тут вообще типография была, еще до революции. У нас на стендах всё написано, можешь почитать.
Но Валентина стенды читать не стала. Она уже почти собрала все ниточки. Осталось только потянуть за правильную и распутать клубок.
Но тянуть надо как можно быстрее, пока не стало слишком поздно.
Валентина вернулась в палату. Антонина Степановна без устали продолжала производить разные манипуляции с невидимым окном. Словно это было самым важным делом в ее жизни.
Остальные соседки занимались кто чем: задумчиво смотрели в стену, спали, расчесывали волосы. Молодых в палате почти не было, что, в целом, понятно.
Валентина решила, что не надо ждать у моря торпеды. Пора обострять игру и вводить свои правила.
Она решительным шагом подошла к Антонине Степановне и приказала:
– Надо открыть окно! – печально вздохнула старушка. – Обязательно надо…
– Есть открыть окно! – Теперь уже и Валентина принялась усердно протирать рукавом зеленую стену. Ее громкий голос и активная жестикуляция явно привлекли внимание остальных жительниц дома скорби.
Вот одна из соседок, женщина совершенно неопределенного возраста, осторожно приблизилась.
– Помогайте! – опять на всю палату рявкнула Валентина. – Требуется немедленно открыть окно!
Неопределенная женщина словно только и ждала этих слов. Она набросилась на свой участок стены даже с каким-то остервенением.
Не прошло и пяти минут, а Валентине уже не осталось места возле злосчастной стены. Теперь она маршировала вдоль увлеченных «открыванием окна» соседок и вещала, как заправский политрук:
– Женская взаимовыручка лежит в основе любого развитого общества! Мягкая сила способна изменить мир! Увеличение процента женщин с высшим образованием ведет к резкому экономическому росту любой страны. Трудящаяся женщина – база для счастливой семьи.
На этом скромные знания Валентины о роли женщины в обществе заканчивались, поэтому она повторяла короткую речь по кругу.
Но «трудящиеся женщины» претензий не предъявляли. Всю стену, от края до края облепили фигуры в больничных халатах. Они так старались, что, казалось, действительно способны протереть кирпичную кладку до дыр.
– Что здесь происходит?! – Дверь в палату открылась настолько бесшумно, что даже Валентина не заметила. На пороге стояла добрая тетя Оля и ее вечный седовласый спутник. Только на этот раз Ольга Михайловна вовсе не выглядела доброй.
– Немедленно разойтись по своим местам! – голос врача звенел от ярости. Кажется, она пропустила лекцию Валентины про женскую солидарность и взаимовыручку.
Однако успокоить увлеченных больных оказалось не так просто. Санитару пришлось по очереди каждую сопровождать до кровати.
Валентина безропотно вернулась к своему любимому постельному белью, словно это вовсе не она навела суету в отделении.
У стены осталась одинокая старушка.
– Так, Антонина Степановна, – повысила голос Ольга Михайловна. – Кажется, кто-то заслужил внеочередной укол.
Валентина почувствовала, как после этих слов в воздухе повисло тяжелое напряжение. Словно все разом задержали дыхание.
Горемыко невежливо подхватил почти прозрачную старушку под локоть и потащил к выходу.
Пока что всё шло по плану. Главное, чтобы Марина успела…
Дверь в палату открывалась только снаружи, иначе Валентина сама бы давно справилась с замком. Теперь же пришлось дожидаться помощи. Марина отперла засов, когда за окнами уже стояла глубокая ночь.
– Вперед! – Валентина не стала тратить время на объяснения. Если она права, то Марина сама всё увидит собственными глазами.
Скинула одноразовые больничные тапочки и бежала по коридору босиком. Марина еле за ней поспевала.
– Показывай, куда, – на бегу бросила Валентина. Запыхавшаяся подруга ткнула пальцем в лестницу, ведущую на верхние этажи.
Пробежали пролет, затем другой.
– Здесь! – Марина еле затормозила разогнавшуюся Валентину. Та ворвалась на административный этаж и уже без подсказок поняла, куда дальше двигаться.
С разбегу, пинком босой ноги вынесла внушительную дверь в кабинет главного врача.
Профессор Окуневский, разинув рот, смотрел на невесть откуда взявшуюся больную. Рядом с ним стоял седовласый Горемыко и придерживал Антонину Степановну, которая, казалось, без поддержки упала бы на пол.
Все трое стояли возле широко распахнутого окна. В кабинете пахло свежей летней ночью.
– Мы к вам, профессор, – строго обратилась Валентина к Окуневскому, – и вот по какому делу...
Но профессор не стал вступать в переговоры. Вместо этого щелкнул пальцами, и санитар бросил Антонину Степановну. Старушка медленно осела на пол.
– Эх, горемыка… – Валентина легко увернулась от «медвежьего» захвата, слегка подтолкнула оппонента в нужном направлении, и огромный санитар впечатался головой в стену.
– Так вот, профессор, – вернулась к незаконченному разговору Валентина, словно ничего и не произошло, – пора доставать скелеты из шкафа.
Как раз до кабинета добралась и Марина. Она с удивлением взглянула на распластавшегося санитара, потом на бледного Окуневского, на Антонину Степановну, и, наконец, на распахнутое окно.
– Отсюда до земли метров двадцать, – заметила Валентина. – У Семена не было никаких шансов. Теперь решили проверенным способом избавиться и от Антонины Степановны?
– Так значит… – начала догадываться Марина.
– Именно так, – подтвердила Валентина. – Профессор избавлялся от больных, которые настойчиво пытались открыть невидимое окно. Горемычный санитар ему помогал, а заодно и получал неплохой дополнительный заработок за молчание.
– Но зачем? Что это за «окно»? – Марина всё равно мало, что понимала.
– Хороший вопрос. Сейчас покажу.
Полковник Дёмин прибыл в сопровождении трех полицейских. Бывших соседок Валентины временно переселили в другую палату, кровати раздвинули.
– Ты уверена? – Дёмин с сомнением смотрел на светло-зеленую стену.
– Да, полковник. Давно пора открыть это окно.
Один из полицейских широко размахнулся кувалдой и обрушил удар на то место, что указала Валентина. Казавшаяся нерушимой стена на удивление легко провалилась.
Еще через несколько ударов образовался уже достаточный проем, чтобы туда можно было заглянуть.
Валентина и Дёмин сунулись в провал одновременно, едва не стукнувшись головами. Полковник включил фонарик и присвистнул.
За разломанной кладкой обнаружилось довольно большое углубление. Одна из стен скрытой ниши действительно когда-то была окном. Только это окно заложили кирпичом снаружи. Теперь осталась только старая деревянная рама, покрытая тостым слоем пыли.
На дне ниши, словно обнявшись, лежали два скелета.
Полковник Дёмин просматривал доклад Валентины, то и дело бормоча себе в усы:
– Валентина, как ты догадалась? – наконец-то оторвался от чтения полковник.
– Марина сказала, что жена главного врача когда-то сбежала с любовником. Мне это показалось странным. Обычно люди разводятся, а не сбегают. А эти словно от мафии скрывались.
Кроме того, поверхностный осмотр показал, что за стеной действительно есть пустоты. Как только Семен проявил повышенный интерес к этому странному обстоятельству, то сразу погиб. Пришлось спровоцировать преступников, чтобы они попытались расправиться и с Антониной Степановной.
Видимо, Окуневский из ревности убил жену и ее любовника. Тела спрятал в помещении, где в то время шел ремонт. Я посмотрела план старой типографии – раньше окна выходили на улицу. Их замуровали, чтобы шум не беспокоил больных. В одну из таких ниш Окуневский и спрятал трупы, сам заложил стену кирпичом. Экспертиза подтвердила?
– Да, это тела бывшей супруги Окуневского и врача, который с ними работал. Профессор уже дает признательные показания. Горемыко участвовал только в убийстве Семена, так что получит меньше.
– А Ольга Михайловна? – уточнила Валентина.
– Она вообще была не в курсе. Окуневский использовал ее вслепую. Это было несложно, учитывая, что она в него по уши влюблена. Вот тебе и «тайное окно». И никакой мистики.
«Никакой мистики…» – подумала Валентина, но вслух ничего не сказала.
Конечно, полковник был уверен, что Антонина Степановна и Семен просто случайно обнаружили, что за стеной есть скрытая ниша. Это как-то повлияло на их помутненный рассудок, и поэтому они так странно себя вели.
Но вот, что смущало: за все эти годы через палату прошли тысячи пациентов. И только эти двое смогли «обнаружить» страшный тайник.
Валентина вспомнила, как просматривала личные дела, которые ей предоставила Марина.
Антонина Степановна: муж погиб, когда им обоим было всего по двадцать лет. С тех пор и появились проблемы с психикой. Девушка так больше и не вышла замуж.
Семен: потерял горячо любимую жену в автокатастрофе и запил по-черному, хотя до этого почти не употреблял.
Два совершенно разных человека с разбитыми сердцами словно услышали зов любовников, замурованных жестоким убийцей.
А так-то полковник, конечно, прав. Никакой мистики.
Дмитрий Дюпон - https://dzen.ru/dupon
